Текст книги "Путешествие на шлюпе «Диана» из Кронштадта в Камчатку в 1807—1809 гг. Том 1"

Часть II

Глава первая
Нынешнее состояние колонии мыса Доброй Надежды, описание вод, его окружающих, и метеорологические замечания

Хотя я и находился на мысе Доброй Надежды 13 месяцев сряду и во все это время со стороны здешнего правительства мог иметь позволение пользоваться совершенною свободою ездить по колонии, куда и когда мне было угодно, однако ж читатели моего журнала не должны от меня ожидать пространного описания сего края. Причины тому три. Первая – недостаток в необходимо нужных познаниях для составления подробного повествования о какой-либо стране. К сему принадлежат все части естественной истории: будучи воспитан для морской службы и проведя большую часть моей жизни на море, я не имел ни случая, ни времени заниматься изучением сей полезной науки, а потому имею об ней одно только поверхностное сведение. Вторая причина: недостаток в деньгах, нужных для путешествия, а третья – если бы и хотел я пространно описывать такие из многочисленных любопытных предметов здешней колонии, которые входили в пределы моих познаний, то это значило бы повторять то же, о чем прежде меня многими в разных книгах на разных языках было сказано.

Я уверен, что во всем Южном полушарии нет ни одной страны и очень мало земель и государств в нашем просвещенном свете, о которых столько было бы писано, сколько о мысе Доброй Надежды. Кроме нашей братьи мореходцев, писавших о сей славной колонии, многие знаменитые мужи, известные в свете своими дарованиями и ученостью, нарочно посещали оную и издали в свет описания своих путешествий. Итак, я здесь ограничу себя описанием нынешнего состояния мыса Доброй Надежды; а чего по недостатку случаев, способов или нужных сведений я не мог сам узнать достоверно или заметить, то взято мною из сочинения г-на Барро, изданного в Англии под названием: Travels into the interior of Southern Africa. By John Barrow, esq., F. R. S. London, 1806.

Строки, отмеченные двумя запятыми[79]79
  Кавычками.


[Закрыть], заключают предметы, которые я заимствовал из упомянутого сочинения. Г-н Барро, весьма умный, ученый человек, во время путешествия своего по Южной Африке был секретарем губернатора колонии лорда Макартнея. Следовательно, имел все способы в своих руках извлекать самые верные материалы из колониальных архивов и получать из других источников нужные и обстоятельные сведения для своего сочинения; и потому, что он ни писал, должно быть совершенно справедливо, когда пристрастие не водило его рукою, а это в немногих местах видно, и то только в описании нравов жителей.

Описание мое я разделяю на пять частей.

Первая часть заключает пространство колонии, разделение ее, число жителей, военное и гражданское правление, описание главного города Капштата¹²⁹ и другого приморского местечка, Симансштата.

Во второй части упомяну о произведениях края сего, не обо всех – это принадлежало бы к естественной истории, а о тех, кои служат в пищу и чем мореплаватели могу запасаться здесь. Притом скажу также об обманах, коими неопытные путешественники могут быть подвергнуты здешними торговцами, и о средствах, какими они сами могут получить все для них нужное за сходные цены, и пр.

Третья часть: о характере, обычаях и образе жизни жителей, их склонностях, добродетелях, пороках, занятиях, расположении к иностранцам и пр.

Четвертая часть: о внутренней и внешней торговле колонии.

А в пятой части буду говорить о географическом положении мыса Доброй Надежды относительно к мореплаванию, о заливах и рейдах, о морях, его окружающих, о ветрах, погодах и течениях и о всем прочем, принадлежащем к мореплаванию.

ПРОСТРАНСТВО КОЛОНИИ, РАЗДЕЛЕНИЕ ЕЕ, ЧИСЛО ЖИТЕЛЕЙ, ГРАЖДАНСКОЕ И ВОЕННОЕ ПРАВЛЕНИЕ, ОПИСАНИЕ КАПШТАТА И СИМАНСШТАТА

ПРОСТРАНСТВО

Колония мыса Доброй Надежды заключается в границах, простирающихся между следующими четырьмя пунктами:

К северу колония граничит рекою Кусси, песчаными безводными степями, землею, по коей скитаются бошманы[80]80
  Бошманы (Bosjesmans) значит народ, живущий в кустарниках; а здесь так называются племена диких готтентотов, которые кочуют, живут грабежом и скрываются в лесах.


[Закрыть], и хребтом высочайших в Южной Африке гор, называемых Nieuwvelds gebergte, лежащим между широтами 31½ и 32°, а в долготе от 21 до 26°.

К востоку – землею кафров, отделяемою от колонии Большою рыбною рекою, которая и есть настоящая между ними граница.

Мыс Доброй Надежды к югу и западу окружает Южный океан.

«От мыса Доброй Надежды до устья Большой рыбной реки берегом 580, а до устья реки Кусси 315 английских береговых миль[81]81
  Градус содержит 69½ английских береговых миль.


[Закрыть]».

РАЗДЕЛЕНИЕ

Колония разделяется на шесть округов, или дистриктов (district), кои суть:

1. Капштатский дистрикт, главный город Капштат. Сей дистрикт лежит в юго-западной части колонии.

2. Стеленбошский дистрикт, лежащий в северо-западной стороне колонии, называется так по имени главного своего селения Стеленбош (Stellenbosch).

3. Звелендамский дистрикт находится в юго-восточной стороне колонии. Главное место в оном Zwellendam.

4. Дистрикт Грааф-рейнет (Graaf-reynet), так называемый по главному своему селению, находится на северо-восточной стороне.

5. Вновь учрежденный дистрикт Юйтенгат (Uitenhate) есть часть Звелендамского дистрикта, отделенная с восточной его стороны.

6. Также вновь учрежденный дистрикт Тюльбагский, в коем главное место Тюльбаг (Tulbagh). Он находится между дистриктами Стеленбошским, Грааф-рейнетским и Звелендамским и составлен из земель, от них отделенных.

ЧИСЛО ЖИТЕЛЕЙ

«По присяжному списку, сочиненному в 1798 году, оказалось, что, кроме английских морских и сухопутных войск, во всей колонии жителей было нижеозначенное число:

ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВЛЕНИЕ

С того времени как колония находится в руках англичан, главноуправляющий оной есть губернатор, назначаемый королем. Он носит титул королевского губернатора колонии мыса Доброй Надежды и главнокомандующего его величества сухопутных войск, в оной расположенных. Положенное ему содержание чрезвычайно велико (если не ошибаюсь, то, кажется, 12 тысяч фунтов стерлингов) и власть дана обширная. Он имеет право утверждать и приказывать, приводить в исполнение приговоры смертной казни в уголовных и военных судах.

Но коренные законы, учрежденные голландским правлением, остаются и ныне в прежней силе. Из сего, однако ж, исключаются все постановления, служившие к пользе Голландской Индийской компании, а притеснительные жителям вообще, как, например: бесчеловечные наказания[82]82
  Голландская Ост-Индская компания управляла колонией с невероятной жестокостью: «Часто меру наказания определяли числом курительных трубок, то есть сечь осужденного такое время, в кое выкурится известное число трубок, смотря по важности вины. Фискал, или ланддрост, в таких случаях обыкновенно курили трубки; следовательно, от них зависело, продлить или сократить время наказания».


[Закрыть], запрещение прямо продавать приходящим судам всякого рода съестные припасы, вино и пр., а также и от них ничего не покупать иначе, как чрез компанию, и пр. Равным образом уничтожены такие законы, которых действие могло быть вредно или несовместно с торговыми постановлениями Англии и коих существование было противно или опасно удержанию власти и влияния над колонией английским правительством. Вообще все законы, притеснительные для человечества, отменены. Впрочем, как в уголовных, так и тяжебных делах колонисты судятся судьями, выбранными из собственного своего корпуса, и прежними своими законами, но никакой приговор и никакое суда решение не могут иметь надлежащей силы без губернаторского утверждения.

Корпус общего гражданского правления всей колонии состоит из шести палат, или камор:

1. Палата гражданских и уголовных дел.

2. Департамент фискала. Фискал есть главный гражданский начальник Капштата и округа его. Он же и полицмейстер сего города.

3. Камора запасных колониальных магазинов.

4. Камора для уплаты долгов обанкротившихся.

5. Камора брачных дел.

6. Камора сиротских дел.

Кроме вышеозначенных присутственных мест, англичане установили некоторые другие департаменты, относящиеся к коммерческим делам, с намерением облегчить встречающиеся в торговле затруднения, как-то: ломбард, меновый банк, департаменты для сбора внутренних пошлин и податей, призовый суд, таможню, казначейство для гербовой бумаги, почтовую контору и пр.

Дистрикты, или округи, управляются гражданскими чиновниками, выбираемыми из зажиточных и известных своим благоповедением граждан. Называются они ланддростами (Landdrost), у коих есть совет, именуемый гемраден (Heemraaden), составленный из поселян округа, имеющих честное имя и некоторое имущество. Капштатский ланддрост есть фискал города.

Округи разделяются на небольшие части, управляющие коими граждане называются Feldwagtmaster, или смотрители.

Есть еще выбранные чиновники, называемые Field Cornets и Field Coprals, коих должность состоит в сохранении тишины и спокойствия в округах, в отыскивании беглых и праздношатающихся и пр.

ВОЕННОЕ ПРАВЛЕНИЕ

Хотя губернатор имеет титул главнокомандующего войск, однако ж во внутреннее распоряжение оными он нимало не входит, а начальствует над ними старший генерал, который называется просто командиром войск. Он есть также вице-губернатор колонии, и как губернатор не мешается в управление войсками, так и генерал совсем не участвует в гражданском правлении, а носит только титул вице-губернатора, для того что он должен, в случае смерти настоящего губернатора, занять его должность до назначения другого по воле короля. Здесь военные чины не имеют ни малейшего участия в гражданском правлении и совсем никакого влияния на течение дел по сей части. При нас корпус войск состоял из двух небольших отделений: артиллерии и инженеров, из одного драгунского, из пяти пехотных и из так называемого капского полка, сформированного из готтентотов[83]83
  В Капском полку все офицеры и унтер-офицеры европейцы, а рядовые готтентоты. Они чрезвычайно проворны, имеют верный глаз и твердую руку, а потому стреляют очень метко, и так скоро бегают, что в строю офицеры и унтер-офицеры верхами, иначе они не успели бы двигаться со своими рядовыми. Готтентоты имеют один самый важнейший недостаток в солдате: они великие трусы. Свист пушечного ядра, вид убитого товарища тотчас в бегство их обратит. Содержатся и довольствуются во всем они наравне с английскими солдатами.


[Закрыть]. А как все сии полки гораздо малочисленнее своего комплекта, то всех войск, способных выйти под ружье, считалось до шести тысяч, из коих, кроме одного полка, находящегося в гарнизоне Симансштата, двух рот, составляющих стеленбошский гарнизон, и небольших отделений, расположенных в некоторых других местах колонии, все прочие квартируют в Капштате. В сем городе один из генералов правит должность коменданта, а в Симансштате командир находящегося там полка сию должность исправляет. Но оба они по гражданской части никаких препоручений не имеют и ни в какие распоряжения входить не могут.

КАПШТАТ

Высокая гора, находящаяся от оконечности мыса Доброй Надежды к северу в 15 милях, получила с давних времен название Столовой горы потому, что имеет вершину совершенно плоскую, простирающуюся на нарочитое расстояние. А от имени сей горы и открытый залив, впадший в западный берег Южной Африки, назван Столовым. При самой южной впадине залива сего находится небольшая долина, от морского берега едва приметною пологостью подымающаяся до подошвы трех гор, ее окружающих с береговой стороны. Гора, прилежащая к сей долине с юго-запада и запада, имеет подобие покоящегося льва и потому называется Львиною горою[84]84
  «Высота Львиной горы над морскою поверхностью 2160 английских футов».


[Закрыть]. К югу помянутой долины полагает предел Столовая гора[85]85
  «Высота Столовой горы 3582 фута».


[Закрыть], а к юго-востоку возвышается Дьявольская гора[86]86
  «Высота Дьявольской горы 3315 футов».


[Закрыть], названная так голландскими матросами. Между Львиною горою и морем есть дефилея¹³⁰, ведущая на другую небольшую, плоскую и почти горизонтальную долину, которая со всех сторон окружена морем и горами, и другого выхода из нее нет, кроме вышепомянутой дефилеи. А между Дьявольской горою и морем из вышепомянутой пологонаклонной долины есть другая дефилея, ведущая в поле, чрез которую только один путь и есть берегом к Капштату, выстроенному на сей окруженной тремя горами и морем долине. Дефилея сия защищается четырехполигонной цитаделью, на самом берегу построенной, у которой крепостные строения высоки и одеты камнем с довольно глубоким рвом. Город от нее лежит к западу и начинается подле самого гласиса. Но цитадель сия более способна содержать жителей города в страхе и повиновении, нежели защищать его от неприятеля, ибо как она, так и батареи, построенные близко города по берегам залива, могут только защищать город при нападении с морской стороны и такие к высадке десанта способные места, которые от них на пушечный выстрел отстоят; а в соседстве Капштата есть много мест, где хотя и с трудом, но можно высадить десант, что англичане самим делом показали при двукратном нападении на колонию, которую они в оба раза взяли с ничего не значащей потерей. Что принадлежит до обороны города, которую ему хотели голландские инженеры доставить цитаделью, то местоположение ее не делает искусству их чести, потому что пологость, опускающаяся постепенно от верху Дьявольской горы, подходит близко цитадели и поверхность оной пологости, отстоящая на полупушечный выстрел от главного вала, гораздо выше всех крепостных строений; следовательно, командует совершенно всей цитаделью.

Английский генерал Крейг, желая поправить сию ошибку голландских инженеров, построил на высоте пологости сильную батарею, которая может командовать батареями, кои должно бы было поставить для действия по цитадели. А сверх того, неприятель, выступя на берег, и без нападения на цитадель может принудить город к сдаче совершенным пресечением подвоза съестных припасов изнутри колонии. Итак, если гарнизон не в состоянии встретить неприятеля в поле или воспрепятствовать ему высадить десант, то вся надежда с успехом защищаться будет тщетна, и сдача должна последовать неминуемо. Упомянув кратко об оборонительном состоянии Капштата, следовательно и всей колонии, теперь приступлю к описанию сей столицы Южной Африки.

Город Капштат стоит в долине, коей положение описано выше. По берегу залива выстроены магазины Голландской Индийской компании¹³¹, которые ныне называются королевскими магазинами и употребляются для казенных снарядов и съестных припасов. За оными пойдут обывательские дома; улицы прямы, широки и все пересекаются перпендикулярно; во многих из них по обеим сторонам посажены дубовые деревья, а в некоторых посредине находятся каналы, которые за недостатком в воде по большей части бывают сухи; редко для промывания и прочистки выпускают в них воду, отчего в жару они испускают нездоровый и отвратительный запах. В разных частях города находятся четыре прекрасные площади. Строение в Капштате вообще кирпичное; дома частных людей в двух и трех этажах отменно выстроены и все без изъятия выбелены или выкрашены желтой, зеленой или серой под гранитный цвет краской; крыши плоские с парапетом, на углах и по сторонам которых стоят фигуры ваз, статуи, арматуры¹³² и пр.

Голландцы любят украшать свои дома снаружи, многие имеют над дверями огромные, даже не соответствующие величине дома, фронтоны, а против второго этажа балконы. Почти у каждого дома перед окнами нижнего этажа с улицы есть крыльцо, во всю длину дома камнем выстланное, с железным балюстрадом, где по вечерам они сидят или прохаживаются. На многих домах утверждены громовые отводы. Внутреннее расположение домов очень покойно и соответственно свойству здешнего климата: вообще по длине дома, как в нижнем, так и в верхнем этаже, посредине идет широкий коридор, или галерея, у которой на обоих концах в нижнем этаже пространные двери, а в верхнем большие окна; по обеим сторонам галереи расположены комнаты, в каждой из них есть двери из галереи, а сообщение между ними прямо зависит от намерения и желания хозяина сделать, смотря по тому для чего какая комната назначена. В галереях двери и окна, будучи в жаркие дни отворены, дают свободный проход свежему воздуху, который и в боковые комнаты входит; притом в них весьма приятно прохаживаться, когда несносный жар не позволяет пользоваться прогулкой на открытом воздухе. Под нижним этажом обыкновенно делаются огромные подвалы для погребов и магазинов.

Как снаружи, так и внутри голландцы очень чисто свои дома держат. На матицы¹³³, пол и потолок употребляется лес произведения здешней колонии, называемый гильвуд¹³⁴; брусья и доски, из него сделанные, имеют прекрасный слоистый желтый цвет, а потому матиц и потолков здесь никогда не красят, так как и косяков, притолок, оконничных и дверных рам, кои все делаются из привозного лесу из Батавии¹³⁵, называемого тек: он красноватого цвету и, будучи хорошо выработан, походит на красное дерево.

Остающееся пространство долины между городом и подошвами окружающих его гор почти все наполнено прекрасными загородными домами, при которых находятся пространные сады плодоносных деревьев и большие огороды. Некоторые из загородных домов можно не без причины назвать великолепными. Мне случилось быть в двух из них, принадлежащих господам Гоф-Мееру и майору Сорену. Первый невелик и очень просто выстроен, но славится огромным садом, заключающим в себе все плодоносные деревья мыса Доброй Надежды и многие привозные. Кроме полезных дерев и растений, находится в нем много других для украшения сада. Пред самым домом сделан богатый цветник. Здесь я видел в первый раз еще в жизни китайскую и японскую розу. У господина Гоф-Меера великое множество всякого рода домашних птиц, для которых места сделаны с отменной удобностью, в особенных маленьких башнях. Между домашними его птицами я видел одну дикую капскую птицу, называемую здесь адъютантом, по причине чрезвычайно длинных ног, прямой фигуры и очень скорой ее походки. Она весьма смирна и никогда не ссорится с другими птицами, хотя более и сильнее их; но коль скоро увидит, что другие птицы между собой дерутся, то тотчас скорыми шагами пойдет к ним и, не нападая на них, одним своим видом устрашит их и заставит прекратить драку; а для того голландцы, у которых много домашних птиц, стараются иметь и адъютанта, так как полицмейстера. У него же в доме я видел очень редкую вещь: собрание яиц всех птиц, какие только водятся на мысе Доброй Надежды. Яйца сии нанизаны на нитку, наподобие янтарей или бус, симметрически: внизу самое большое, по сторонам оного два следующие за оным по величине и так далее до самого меньшего яйца. Цепь сия повешена на стене кругом большого зеркала против дверей; и как между таким множеством яиц, которые почти всех возможных цветов, то картина эта отменно разительна, а особливо при первом взгляде, как войдешь в комнату.

Сад г-на Сорена, я думаю, немногим уступает первому в рассуждении пользы, но красотой превосходит, а дом может назваться великолепным. У него я видел большое собрание живых капских птиц: места для них сделаны в стенах галереи дома, к саду обращенной нишами, за проволочными решетками; там стоят для них деревья и кустарники, на которых они вьют гнезда и выводят детей; нехищные птицы посажены по нескольку в одну нишу, где они живут очень миролюбиво. В Капштате за десять лет перед сим находилось 1145 домов, жителей 5500 белых и рожденных от белых и черных и 10 тысяч черных; а ныне домов считается до 1200, а жителей всех вообще 18 тысяч. По причине слишком пологого возвышения долины, на коей стоит Капштат, город сей не имеет с моря такого великолепного вида, как приморские города, лежащие на возвышениях гор и являющиеся мореплавателям в виде амфитеатра, как-то: Лиссабон, Фаншал на острове Мадере, Фаял¹³⁶ на острове того же имени и другие. Притом наружный вид испанских и португальских городов вообще бывает великолепнее от множества монастырских и церковных башен и куполов, чего в голландских колониях недостает. Но с возвышенного места Капштат, с правильными широкими улицами, с загородными домами и садами, с тремя подле его возвышающимися горами и с пространным Столовым заливом, такую картину представляет взору зрителя, какой ни один с тесными, кривыми, нечистыми улицами испанский или португальский город показать не может, несмотря на монастыри, церкви и часовни, которыми вообще, так сказать, усеяны города сих двух народов. Окружностям Капштата придает большую красоту растущее при подошве Столовой горы так называемое серебряное дерево¹³⁷, у него листы покрыты белым лоском, а потому оно кажется совершенно высеребренным. Надобно заметить, что дерево это нигде в колонии не растет, кроме помянутого места.

Рассматривая Капштат по частям, путешественник не найдет в нем ничего, стоящего особенного внимания, если он станет все сравнивать с европейскими городами. Но, не забывая, что он есть главный город, отдаленный от просвещенного света колонии, нельзя не похвалить некоторых из здешних заведений и не сказать, что они заслуживают внимания всякого посещающего сей край. В Капштате примечательным местом почитается компанейский сад, потом госпитали, библиотека, реформатская церковь, лютеранская церковь, водоемы, ратуша, театр и зверинец.

Что принадлежит до сада, то он и действительно есть самое примечательное место во всей колонии, потому что путешественники и мореплаватели, бывшие здесь и после издавшие в свет свои вояжи, едва было не поссорились между собою за разное мнение о сем саде: одни называли его бесподобным, восхитительным местом, другие, напротив, настоящим монастырским огородом. На мысе Доброй Надежды я перечитал почти все, что только об нем ни было писано, и сравнивал между собой замечания и мнения о разных предметах мною читанных авторов. Мне показалось, что сад сей действительно есть самое похвальное, полезное, приятное и, даже можно сказать, бесподобное заведение, потому что цель оного была доставить жителям удобное и спокойное место для гулянья, а для госпиталей и компанейских кораблей, заходивших сюда на пути в Индию, изобилие в плодах и огородной зелени. Широкие аллеи, закрытые от солнечных лучей густыми дубовыми деревьями, доставляют приятное место для прогулки. А в квадратах, образованных аллеями, сделаны пространные огороды для поваренных растений и места для плодоносных дерев, которые теми же аллеями защищаются от вредного для них солнечного зноя и от действия жестоких ветров, часто здесь свирепствующих. Если бы в план сего сада входило удивлять прогуливающихся искусственными гротами, пещерами, холмами, горами, дремучим лесом и пр. и пр., тогда надлежало бы критиковать его, потому что предмет нимало не достигнут.

Госпиталь, ныне англичанами превращенная в солдатские казармы, есть подлинно бесподобное здание как по пространству, расположению, так и по местоположению своему. Построена она из кирпича в три этажа, на восточном краю города подле цитадели. Главный ее фасад обращен к морю, и залив весь ей открыт. Пред окнами сего фасада находится большая площадь, служащая плац-парадом, а позади госпиталя идет покрытая зеленью прекрасная долина.

Публичная библиотека порядочно выстроена подле реформатской церкви. Собрание книг очень невелико: состоят они большей частью из голландских, французских, немецких и латинских книг. Всякий настоящий житель города имеет право брать от смотрителя для прочтения какие книги ему угодно. В том же зале, где библиотека, хранится несколько неважных натуральных редкостей и вещей, употребляемых дикими островитянами Великого океана. Вообще библиотека не заслуживает никакого внимания, однако ж я заметил в ней не столько любопытные, сколько забавные вещи, которые хотя и не относятся к чести здешних жителей, однако ж я не хочу умолчать об них. На столе увидел я огромную книгу, в которую библиотекарь записывал книги, даваемые им для чтения. Развернув оную, я нашел, что в ней очень мало листов было исписано, и, пока товарищи мои занимались рассматриванием других предметов, я из любопытства стал считать, сколько книг прочитано, и сосчитал, что с 1789 года по 1808 год, то есть в 19 лет, капштатская публика прочитала 87 книг.

Другая странность в этой библиотеке не может избежать внимания никакого посетителя и всякого заставит усмехнуться. Это расположение книг на полках по ранжиру. Они расставлены не по предметам, о коих в них писано, не по языкам, на которых они писаны, и не по авторам, кем они писаны, а по величине их формата: таким образом, книги в лист занимают правый фланг, за ними следуют в четверку и так далее до самых малорослых. А что всего смешнее, то хотя книги стоят не в глухих шкапах, а на открытых полках, однако ж над каждым отделением прибиты доски с надписями: Folio, Quarto и пр.

Реформатская церковь есть посредственной величины четвероугольное кирпичное здание, коего крышку внутри поддерживают четыре дорические колонны, толщиной превосходящие всякую соразмерность. Храм сей ни по чему особенного примечания не заслуживает; кафедра в нем резной работы из дерева очень искусно сделана. Там также можно видеть много старинных из разных дорогих индийских деревьев сделанных кресел и стульев очень редкой работы, с великим искусством вырезанных. Надобно знать, что именитые жители города имеют в церкви определенные им места, на которых всякий для себя и своей фамилии ставит собственные свои стулья, для чего обыкновенно выбирают самые дорогие, лучшие и редкие. Вступив в церковь, при первом шаге можно бы подумать, что вошел в храм, где погребаются герои со всего земного шара: все стены увешаны щитами, изображающими гербы разных фамилий, здесь похороненных[87]87
  По здешним законам хоронить под церковью и около церкви в городе можно; надобно только заплатить 38 рейхсталеров; а кто не платит, тех хоронят за городом на особливых кладбищах.


[Закрыть], подле коих висят латы, шпаги, сабли, конья и пр. Самый недоверчивый зритель мог бы вообразить, что прах многих полководцев покоится под сводами, на которые он ступает. Но будьте уверены, войдя в сей храм, что под ногами вашими лежат кости голландских купцов и служителей их Индийской компании. Столько они честолюбивы!

Лютеранская церковь менее реформатской, но лучшей архитектуры; кафедра в ней чрезвычайно хорошо вырезана из дерева; впрочем, нет там ничего достойного примечания.

На площади, называемой Фонтанною, где также плац-парад, при нас построили из кирпича две красивые пирамиды над колодезями, из коих помпами достают свежую воду для употребления в восточной части города; стоят они на весьма видном месте и служат городу одним из лучших украшений.

Ратуша, прекрасное двухэтажное здание с небольшой пиазою в главном фасаде, обращенном на так называемую Рыночную площадь. В ней хранится статуя первого основателя колонии Ван-Рибека (Van-Riebeck). Я не почитаю за нужное описывать жизнь этого славного голландца, ни того, как основал он колонию и как в начале существования оной, по недостатку в рогатом скоте, последнего быка, умершего с голоду, разрезав на четыре части, подарил их четырем английским капитанам за их подарки. История мыса Доброй Надежды всякому читающему книги известна.

Театр построен на Готтентотской площади, так названной потому, что готтентоты продают тут привозимые ими съестные припасы, фрукты и пр. Величина и расположение театра, судя по здешней публике, совершенно соответствуют своей цели. По моему мнению, он есть самая достопримечательная вещь в колонии по двум причинам: во-первых, не удивительно ли покажется, что такой народ, как голландцы, построили театр нарочно, а во-вторых, что он один театр только и есть во всей Африке. Настоящих актеров нет, а играют на нем охотники из хороших домов. За вход платят деньги, которые употребляются в пользу бедных.

Зверинец сделан в одном отделении компанейского сада; строение совсем ничего не значит; при нас все собрание животных составляли лев, львица, тигр, страус и адъютант. Сказывали, что нынешний губернатор лорд Каледон намерен собрать всех животных, каких только можно, живущих в колонии, и что уже двух слонов ожидали пред нашим отбытием. Если это сбудется, то капский зверинец будет, я думаю, едва ли не первый в свете, а ныне не стоит того, чтобы смотреть его.

Я не знаю никаких других примечательных заведений в Капштате, которые бы стоили того, чтоб их поместить здесь.

СИМАНСШТАТ¹³⁸

Симансштат городом нельзя назвать, а просто селением, в котором публичных строений: небольшой морской арсенал, казармы, госпиталь, а нет ни одной церкви; обывательских домов до 25, растянутых в одну линию по берегу небольшого залива из Фалс-Бая[88]88
  Фалс-Бай значит фальшивый, ложный, обманчивый залив.


[Закрыть] в берег впадшего, который по имени одного голландца, бывшего здесь губернатором, называется Симансов залив. При входе в оный, по обеим сторонам города, для его обороны, голландцами построены две небольшие батареи, но на сей конец и те лишние: маленькое это местечко не заслуживает нападения, а защищать рейд и воспрепятствовать высадке десанта они слишком слабы. Чтобы пройти берегом из Симансштата в Капштат, то 5 или 6 миль надобно идти узким проходом между морем с одной стороны и высокими крутыми горами – с другой и на сем пути обходить три маленькие залива (Elks-Bay, Fish-Hook-Bay и Kalks-Bay), а потом в чистое поле должно проходить сквозь весьма узкую дефилею, называемую Мюзенбургскою дефилеею, которую англичане очень изрядно укрепили двумя батареями, одна за другою построенными. Пройдя сию дефилею, дорога идет чистым полем до самого Капштата, до которого всего расстояния от Симансштата 21½ английских миль. Настоящих жителей в Симансштате обоего полу едва ли наберется сто человек; но в зимние месяцы, когда военные корабли и купеческие суда не стоят в Столовом заливе, а здесь, тогда многие из чиновников и мастеровых, служащих при морском арсенале, таможенные приставы, некоторые купцы и мелочные торговщики приезжают сюда жить, и селение бывает гораздо многолюднее. Местечко сие окружено высокими горами, сплошь к нему примыкающими. Оно имеет весьма невыгодное местоположение и само по себе совершенно не заслуживает ни малейшего внимания, но для колонии очень важно по безопасности своего залива для стояния судов, потому что Симанский залив есть самый безопаснейший рейд из всех, поблизости мыса Доброй Надежды находящихся. О сем предмете пространно будет говорено в своем месте.

ПРОИЗВЕДЕНИЯ КОЛОНИИ, НУЖНЫЕ МОРЕПЛАВАТЕЛЯМ; ОБМАНЫ, УПОТРЕБЛЯЕМЫЕ КУПЦАМИ ПРИ СНАБЖЕНИИ СУДОВ; СРЕДСТВА С ВЫГОДОЮ ЗАПАСАТЬСЯ ВСЕМ НУЖНЫМ, НЕ ИМЕЯ ПОМОЩИ В АГЕНТАХ, И ЦЕНЫ СЪЕСТНЫМ ПРИПАСАМ И ВЕЩАМ

ПРОИЗВЕДЕНИЯ

В продолжительных плаваниях мореплаватели обыкновенно расстраивают свое здоровье, получают наклонность к разным болезням и нередко подвергаются оным более или менее, смотря по своему сложению, по привычке к дальним вояжам и трудам, по продолжению, климату и времени года их плавания, по употребляемой в море пище и питью. А потому, прибывши в порт, необходимо им нужны для восстановления расстроенного здоровья и для укрепления оного на будущее плавание следующие вещи: здоровый чистый воздух, пресная вода, хлеб, свежее мясо, хорошая рыба, поваренная зелень, плоды, виноградное вино и, для приготовления надлежащим образом пищи и питья, дрова[89]89
  Я не упоминаю здесь о лекарствах, потому что ими можно запастись в Европе на несколько лет, чего нельзя сделать с другими припасами.


[Закрыть].

Все эти потребности, кроме дров, на мысе Доброй Надежды находятся в величайшем изобилии. Целые флоты без затруднения могут быть ими снабжены.

Климат может почесться самым приятным и совершенно здоровым во всех отношениях; здесь не бывает ни чрезвычайных холодов, ни утомительных жаров. В исходе июня месяца, следовательно, в самую средину зимы, мы приметили в северо-восточной стороне Фалс-Бая, на вершинах высоких гор немного снегу, простым глазам он казался как песок, но в зрительную трубу ясно был виден. А в летние месяцы почти беспрестанные свежие юго-восточные ветры прохлаждают воздух, нагреваемый солнцем. Жители здешние не знают ни смертоносных зараз, ни повальных болезней и никаких прилипчивых припадков. Больные, ссылаемые с кораблей на берег, восстановляются весьма скоро в своем здоровье. Это есть один из вернейших признаков здорового свойства здешнего воздуха.