Текст книги "Путешествие на шлюпе «Диана» из Кронштадта в Камчатку в 1807—1809 гг. Том 1"

Ручьи и родники пресной воды повсюду находятся в большом изобилии в зимние месяцы, когда бывают частые дожди; летом большая половина оных высыхает, однако ж колония ни малейшего недостатка в воде не претерпевает, и рейды, посещаемые судами во всякое время года, изобилуют водою. Во многих местах от свойства земли, сквозь которую ключи текут, вода имеет цвет крепкого чая, однако ж это нимало ее не портит: она оттого не получает никакого противного вкусу, ни запаху и столь же прозрачна, легка, здорова и для питья приятна, как и самая лучшая ключевая вода, а притом и в море не скоро портится.

Из хлебных растений мыс Доброй Надежды производит пшеницу, ячмень, овес, горох и бобы. Колонисты, занимаясь более возращением винограда для деланья водки и вина, земледелие оставляют в небольшом уважении; однако ж для продовольствия колонии и снабжения приходящих судов хлеба всегда бывает достаточно, и продается он недорого[90]90
  При конце сего отделения в одной общей росписи означены цены съестным припасам и другим вещам, в нашу бытность существовавшие.


[Закрыть]. Пшеничный хлеб пекут здесь двух сортов: белый хороший хлеб из чисто высеянной муки и хлеб темноватого цвета, похожий на ячный, для которого употребляют остатки просеянной муки. Здешняя мука гораздо спорее английской[91]91
  На мысе Доброй Надежды английские матросы получают, будучи в порту, пшеничный хлеб по 1½ фунта в день; оный пекут из казенной муки, привозимой из Англии. Для сего нанимают хлебника, который печет хлебы своими людьми и дровами, получая 25 рейхсталеров за каждые 100 фунтов испеченной муки; а из 100 фунтов он должен выпечь 133 фунта хлебов, но 100 фунтов капской муки дают более 140 фунтов хлеба. Войска английские получают хлеб, для коего к английской муке примешивают 1/3, а иногда и половину здешней.


[Закрыть]. Продается она мерою, называемою лод, которая состоит из 2 тысяч голландских фунтов. Лод хорошей муки, или первого сорта, при нас стоил около 200 рейхсталеров; а второго сорта от 90 до 102 рейхсталеров. Ячмень и овес также можно достать, в каком количестве угодно, за весьма умеренные цены. Горох на мысе Доброй Надежды можно купить хороший, но надобно смотреть, чтобы он был последнего сбору, и всегда должно прежде его попробовать. От сушения в печах или от иного чего, он так сух и тверд, что разварить его нет способов. Сперва мне такой предлагали, но, испробовав на шлюпе, мы никак не могли его разварить, и я не согласился оного купить. После другого сорта горох нам доставил и крупнее первого, сей последний я купил для команды, он разваривался изрядно, но не так хорошо и скоро, как английский или наш русский. О бобах можно то же сказать, что и о горохе. Сарачинского пшена на мысе Доброй Надежды не растет, но всегда в Капштате много оного бывает привозного, и запастись им там легко и неубыточно. Надобно стараться достать бразильское пшено: оно крупнее, белее, чище и лучше разваривается всякого другого.

Что принадлежит до свежей мясной пищи, то, кроме Южной Америки, едва ли есть приморское место на всем земном шаре, которое могло бы доставлять оную мореплавателям в таком изобилии и за такую дешевую цену, как мыс Доброй Надежды; из домашних животных рогатым скотом и баранами колония мыса Доброй Надежды чрезвычайно изобильна.

«По объявлениям, учиненным колонистами в 1798 году под присягою, действительно находилось в колонии рогатого скота 251 206, овец и баранов 1 448 536, лошадей 47 436».

Надобно сказать, что Капский и Стеленбошский дистрикты, по недостатку в хороших паствах, скотоводством бедны, а из прочих Граафрейнетский округ превосходит все прочие по сей части хозяйственности. И по этой причине в Капштате и Симансштате говяжьего мяса хотя и чрезвычайно много, но оно не очень хорошо и невкусно, ибо скот иногда гонят на расстояние 200 миль бесплодными пустырями, следовательно, он худеет, а недостаток в кормах не позволяет откармливать его по пригоне[92]92
  Англичане весьма бы легко и с выгодою могли для своих эскадр, в здешних морях находящихся, солить мясо в Капштате вместо того, что теперь привозят из Англии, если бы скот был жирен и к солению годен. План был основать мясосольни при заливе Алгоа (Algoa-Bay), к востоку от мыса Доброй Надежды лежащем: в соседстве оного очень много хорошего скота и соли, но неизвестно почему оставлен.


[Закрыть]. Что же принадлежит до баранины, то она несравненно превосходит говядину, бывает жирна и вкусна. Здешние мясники приготовляют бараньи окорока и колбасы отменно хорошо: они славятся тем, что долго могут сохраняться во всяком климате, и потому почитаются хорошею морской провизией; их возят в Бразилию и Батавию. Да голландцы здешние всегда об них и говорят: «Вези хоть в Батавию, они не испортятся». Для них Батавия на краю света, но если они ошибаются в расстоянии, по крайней мере, поговорка их справедлива в рассуждении климата. Окорока эти солят и коптят, как и свиные, и потом укладывают плотно в бочки. Окорок посредственного барана стоит около 3 рейхсталеров, а колбасы, около фута длиною и с дюйм в диаметре, делаются из свиного или какого другого мяса и жиру с разными специями. Состав их, кажется, от нашего немного разнится, но после, когда они уже готовы, то по 24 штуки из них связывают плотно и обшивают крепко воловьим или бараньим пузырем, чтобы воздух не попадал. Такая связка стоит 1½ или 2 рейхсталера. Мы запаслись как бараньими окороками, так и колбасами в декабре месяце 1808 года, – обстоятельства принудили нас оставаться на мысе Доброй Надежды до половины мая, то есть в самое жаркое время, когда термометр поднимался иногда до 90°[93]93
  По Фаренгейтову термометру.


[Закрыть], а когда мы пошли в море, то они были очень хороши, нимало не попортившись. Последние из них мы издержали, войдя уже в Северное полушарие. Мясом здешняя колония так изобильна, что даже в городах мясники из говяжьих голов вынимают только языки, а головы со всем и с рогами бросают. Свиньи водятся, но мало, и они дороги так, что живых поросят весом продают. Кроме домашних животных, здесь много есть разных родов диких четвероногих, употребительных в пищу, например: из роду оленей¹³⁹, голландцами называемых шпринг-бок, штейн-бок, бош-бок, риеш-бок, бойте-бок, грис-бок и пр., которых иногда приезжающие в город колонисты и готтентоты продают на рынках.

Из птиц домашних жители имеют гусей, уток, кур и индеек, и у некоторых водятся полезные сии животные в большом количестве, но продают они их непомерно дорого, как то видно из приложенной ниже росписи ценам съестных припасов.

Из диких птиц, в пищу годных: береговые поблизости Капштата кажется только и водятся одни куропатки, в известное время года их бывает много; водяных же птиц прежде до прибытия англичан было очень много и легко их было стрелять, как-то: филоминги, малого рода гуси, разных пород утки и кулики. Но с тех пор, как английские войска сюда пришли, то вся дичина скрывается внутри колонии, да и те, которые остались, сделались так дики и осторожны, что почти никогда не подпустят охотника на ружейный выстрел. Жители жалуются в этом на английских офицеров, которые, по словам их, от праздности почти все до одного стали ходить по полям и стрелять по птицам, умеет или не умеет кто, и тем настращали и отогнали всю дичину[94]94
  Жители мыса Доброй Надежды жалуются также в привозе к ним англичанами, при первом завоевании сей колонии, насекомых, похожих на червей, какие водятся часто в корабельных сухарях и коих англичане называют Weevils. Колонисты сим насекомым дали название английских вшей. Они завелись в капусте и всякий год самую большую часть кочней портят или совсем истребляют. Прежде в капусте было здесь такое же изобилие и продавалась она так же дешево, как другая зелень, но ныне чрезвычайно дорога.


[Закрыть]. Что принадлежит до морских птиц, то в заливах бывает великое множество: бакланов (Shags), водорезов (Shear Waters), пингвинов и разного рода чаек; являются часто глупыши (Boobies), а нередко крепким SO ветром приносит к берегам альбатросов.

Всех оных можно употреблять в пищу, только надобно уметь приготовить. Почти все морские птицы, будучи пойманы живые, недели чрез две, если их держать и кормить мукою, разведенною на теплой воде, теряют неприятный запах морских растений и рыбы, коими они питаются, и мясо их становится довольно вкусно. Капитан Бляй уверяет, что кормленные им таким образом альбатросы, у мыса Горна, вкусом не уступали домашним гусям. Но если морская птица тотчас будет употребляться в пищу, то не должно ее щипать, а надобно кожу снять и потом продержать сутки или 12 часов в пресной воде, отчего она много теряет свойственного ей противного запаха. Но яйцы морских птиц, бакланьи и чаечные очень мало противного запаху имеют и довольно вкусны, а особливо в яичнице. Пред отправлением с мыса Доброй Надежды мы посолили более 50 водорезов и несколько пингвинов способом г-на Гакинса (Haukins), о коем упоминает г-н Флиорье в прибавлении к Маршандову вояжу, и после в море нашли их очень недурною пищею.

Рыбою берега мыса Доброй Надежды хотя и не столь изобильны, как многие другие приморские места, в которых она составляет главную пищу и доставляет весьма выгодный торг, однако ж и здесь рыбы столько водится, что всегда почти с небольшими трудами в короткое время простыми удами мы всякий день ловили очень достаточное количество для всей нашей команды и часто более, нежели нужно было. Надобно только знать места, где ловить рыбу, и что употреблять на приманку: ловить оную должно поблизости открытых каменьев или подводных, на которые всплески бывают, поставя подле них шлюпку на дреке, а иногда между камнями, если нет опасности от буруна, а приманка самая лучшая из красноватой мякоши или склизи, которая растет на подводных камнях (Epidermis) и которую сбирать надобно в малую воду, когда вершины камней бывают открыты.

Рыба, ловимая в изобилии на мысе Доброй Надежды, семи родов, которые англичанам и жителям, знающим по-английски, так как и приходящим сюда мореходцам, известны под следующими именами: Roman-Fish, Hottentot-Fish, Klip-Fish, Sole, Stein-Brass, Skate и Shark.

Roman-Fish – литерально значит римская рыба и называется так по имени небольшой группы камней, лежащих при самом входе в Симанский залив и называемых Римскими камнями, поблизости коих рыба сия в великом изобилии ловится[95]95
  Примечательно, что рыба сия в большом количестве ловится в Симанском заливе и по восточную сторону мыса Доброй Надежды; напротив того, у западных берегов совсем ее нет. В Капштате оную получают из Симанского залива.


[Закрыть]. В длину она бывает фута до полутора, фигурою похожа на леща, цвет темно-красный, а иногда бледно-красный, смешанный с сребровидными пятнами. Мясо ее бело и отменно вкусно. Она почитается лучшею рыбою на мысе Доброй Надежды и ловится в изобилии.

Hottentot-Fish, или готтентотская рыба, как величиною, так и наружным строением походит на первую, только черноватого или темно-серого цвета, а оттого, по мнимому сходству с готтентотами, сим именем и называется. Мясо ее так же белое, как и римской рыбы, но вкусом далеко отстало. Ловится она по обоим берегам мыса и временем в чрезвычайном количестве.

Klip-Fish, по-голландски каменистая рыба, так называется потому, что между каменьями у самых берегов она водится. Это маленькая плоская рыбка, красноватого цвета с темными пятнами. Ловят ее сетками. Она чрезвычайно вкусна.

Sole, плоская рыба, так англичанами называется по сходству наружной фигуры ее с подошвою. Она того самого рода, какой ловится и под тем же именем известен в Северном, или Немецком, море. Здесь она не в большом количестве бывает и водится только по западному берегу, и потому дороже продается всех других рыб.

Stein-Brass – название голландское, означающее каменный лещ. Рыба сия большая и толстая. Мы поймали удами подле самого судна двух из них чрезвычайно больших; одна весила ровно 2 пуда, а другая пуд 25 фунтов. Сия последняя была 4 фута 8 дюймов длиною. Мясо их бело, но грубо, твердо, слоисто и для вкуса неприятно. Голландцы умеют, однако ж, приправлять оную очень изрядно. Иногда для закуски они рыбу сию разрезывают на части, приготовляют в уксусе, приправив луком, чесноком, перцем и шафраном. Таким образом приготовленная, постояв несколько времени, она получает очень приятный вкус и теряет твердость, мясу ее свойственную.

Skate, по-английски, большая плоская рыба с хвостом, похожим на хвост четвероногих животных. Это того же рода рыба, какая ловится в Немецком море и тем же именем англичанами называется и там. Она нам часто попадалась на уду, но мы ее бросали, имея изобилие в хорошей; матросы наши не хотели есть такую рыбу, которая как по вкусу своему неприятна, так и по виду отвратительна.

Shark, или собака-рыба. Сия прожорливая рыба попадалась на наши уды в большом числе; одну из них мы поймали 8 пуд 6½ фунтов[96]96
  10 января 1809 года поймали мы сию рыбу, длиною 7½ фут, в окружности 4½ фута.
  В желудке нашли 15 рыб разной величины. Когда очистили ее совсем, то положили подле шкафута, чтобы пошутить с некоторыми из наших офицеров, которых мы ожидали с берегу; внутренность рыбы наполнили мы швабрами и матами, а рот растворили и вместо распорки поставили матросскую железную свайку. В таком положении она находилась четверть часа, по-видимому совершенно мертвая; потом вдруг, к величайшему нашему удивлению, начала шевелиться, стала бить хвостом во все стороны, подняла голову и сжала рот, несмотря на свайку; сии движения или судороги продолжались 8 минут, потом она совсем умерла. Все происходившее и здесь описанное видели офицеры и команда, бывшие в то время на шлюпе.


[Закрыть]. Люди наши не все бы согласились и в недостатке пищи употреблять сию негодную и отвратительную рыбу, а при изобилии, естественно, они имели к ней омерзение.

Впрочем, надобно сказать, что здешний род их не так хищен, как в других морях. Их бывает в Симанском заливе иногда великое множество, и в теплые дни люди почти беспрестанно купаются, но они на них не нападают. И я никогда от жителей не слыхал, чтобы кто-нибудь пострадал от собаки-рыбы, так что здесь совсем их не боятся. Хищные сии рыбы носят живых детей. Офицеры английского корабля «Резонабля» сказывали мне, что, крейсируя у Иль-де-Франса, они поймали собаку-рыбу, у которой внутри нашли 59 живых зародышей. Они их жарили и уверяли, что вкусом приятны и похожи на угрей. Мы во внутренности одной матки нашли 18 маленьких детей живых; они были очень красивы и совершенно как один.

Первые четыре рода рыб всегда кругом целый год ловились в большем или меньшем количестве с небольшою разностию. Но штейн-брасы, скаты и шарки попадались только в декабре, январе, феврале и марте, и, как мы заметили, всегда их было много пред наступлением крепкого юго-восточного ветра, в другие же месяцы изредка они попадали на уду.

Иногда, однако ж не часто, заходили в Симанский залив большими стадами сельди, которых на уду ловить было нельзя, а годных для сей ловли сетей у нас не было, неводом не много мы поймали; они были жирны и вкусны.

В здешних водах есть много других разных рыб, как, например, снук, длинная, на угря похожая, и пр. Но как они ловятся редко и не в большом количестве, следовательно, не могут служить достаточной пищей мореплавателям, то и писать об них здесь я не признаю за нужное.

Кроме рыбы, здешние прибрежные воды могут составлять еще другую свежую пищу мореходцам, как-то: раков, устриц, больших, на перламутр похожих раковин и тюленей.

Раки похожи на норвежские, только снаружи кажутся выделаны тонкою резною, весьма красивою работою[97]97
  Раки ловятся только при западном береге мыса, а на восточном их совсем нет. Так точно, как восточный берег изобилен так называемою римскою рыбою, но на западном она никогда не попадается.


[Закрыть].

Устрицы несравненно более тех, кои ловятся при берегах Великобритании и Норвегии, но менее португальских; вкусом же тем и другим много уступают.

На перламутр похожие раковины бывают некоторые величиною с обыкновенную тарелку; их отдирают от покрытых водою камней, и содержащееся в них мягкое, беловатое вещество, будучи сварено, составляет вкусную и для здоровья нимало не вредную пищу.

Тюленье мясо хотя и пахнет морским растением и рыбою, но не противно, а, впрочем, очень здорово. Многие из наших матросов очень его любили и, надобно сказать, что не от нужды, ибо всякий из них получал в день 1½ фунта хлеба, фунт мяса во щах и фунт, а иногда и более рыбы. Тюленьего мяса я не пробовал, а ел почки и печень, они отменно хороши и не имеют никакого противного вкуса и запаха.

Всякого рода поваренною зеленью и огородными растениями колония мыса Доброй Надежды богата. Все произведения сего рода, растущие в Европе, и здешний климат производит в изобилии. Капуста[98]98
  Ныне, как я выше сказал, завелись в колонии особенного рода насекомые, которые губят капусту; но это не от климата и не от свойства земли, а случайно завезены и со временем могут быть истреблены.


[Закрыть], лук, чеснок, тыквы, огурцы, картофель, морковь, репа, редис, петрушка, пастернак и спаржа находятся как у некоторых колонистов, так и в огородах загородных домов многих городских жителей. Несмотря, однако ж, на такое обилие, зелень отменно дорога здесь, как потому, что жители сами за своими столами много ее употребляют, так и по великому числу англичан, всегда здесь находящихся, которые, как известно, великие охотники до зелени. А главная причина дороговизны, без сомнения, происходит от здешних купцов, исправляющих должность корабельных агентов, или маклеров, которые сами платят поселянам большие цены за всякие вещи, нужные для кораблей, с коих берут за все непомерно дорого, например: хороший кочан капусты на рынке стоит 4 или 6 шиллингов, то есть ½ или ¾ рейхсталера, а купцы на счет за него ставят 1, 1½, а иногда и 2 рейхсталера. Они до того возвысили цену на зелень, что продают морковь, репу, редис и пр. весом совсем с травою, и даже не обтряхая хорошенько земли, и берут по 4 пенса за фунт.

При берегах рейдов растет в довольном количестве дикая, годная в пищу зелень, которую иногда для экономии мы сбирали как для офицерского стола, так и для команды. Хотя на вкус она не может сравниться с огородными произведениями, но я думаю, что не менее их здорова. Зелень, нами собираемая, была: снить, крапива и дикая спаржа; снить и крапива в России известные растения. Крапива показалась в апреле, и мы сбирали ее молодую и варили с мясом и сарачинскою крупою; хотя прежде всегда ее отваривали и в приготовлении оной следовали всем правилам, какие у нас употребляются, однако ж она была жестка, горьковата, имела какой-то неприятный запах. Но корень, который англичане называют дикою спаржею (wild Sparrowgrass) и за столом приготовляют, также для вкуса очень не противен; ему приписывают свойства, противодействующие цинготной болезни. Растет он на песчаных местах, подле морского берега пучками, в кочках, рассеянных в некотором расстоянии одна от другой. Все здешние жители знают сей корень: стоит только спросить, то и покажут, где его искать.

Кроме земель, между тропиками лежащих, я думаю, нет ни одной в целом свете, которая бы производила более разнородных плодов, столь приятных для вкуса и полезных для здравия, а притом в таком изобилии, как колония мыса Доброй Надежды. Здесь я разумею, что сравнение должно быть сделано по относительному между ими пространству. Впрочем, нет сомнения, что Россия более изобилует разного рода плодами, нежели здешняя колония.

Виноград, апельсины, так называемые китайские и мандаринские[99]99
  Китайскими апельсинами называются того же самого рода апельсины, какие обыкновенно привозят к нам в Россию, а мандаринские почти вдвое менее обыкновенных, более сжаты, гораздо краснее снаружи, кожа тонее и чрезвычайно сладки.


[Закрыть], фиги, персики, абрикосы, гранаты, сливы, вишни, земляника, арбузы, дыни, яблоки, груши, миндаль, грецкие орехи и каштаны растут и созревают на открытом воздухе в большом количестве и продаются очень дешево, если покупать их не от корабельных маклеров и мелочных торговцев, которые обыкновенно стараются обмануть неопытных пришельцев самым бесстыдным образом. Ананасы на открытом воздухе не растут, но в оранжереях их много.

Во всех землях, занимающих большое пространство, где виноград родится, вина делаются разных сортов, хотя бы первоначально виноград был насажден одного и того же рода. Эта разность происходит от стечения многих обстоятельств: свойство земли, нагорное или низменное место, внутреннее или приморское положение виноградных садов, степень и продолжение действия солнечных лучей на виноградные лозы, господствующие ветры, прохлаждающие воздух, или жары, наносящие избыток или недостаток в воде для поливания и пр. Все сии причины, соединясь вместе, делают разность в качестве винограда, разведенного из одного рода и растущего недалеко друг от друга, – сие самое есть причиною, что мыс Доброй Надежды производит множество разных вин, различных вкусом, крепостью, а некоторые разнятся и цветом. Не надобно меня понимать, чтобы я говорил, будто все оные вина делаются из винограду одного рода: виноградные лозы на мысе Доброй Надежды привезены из разных мест, о сем будет говорено ниже сего, но со всем тем никакого нет сравнения между числом разных родов винограда и сортами вин. Многие знатоки, долго здесь жившие и знающие вкус в винах, уверяли меня, что более 70 сортов вин делаются в сей колонии, из коих 16 столь между собою различны, что кажутся быть произведением разных земель и из винограда разного рода. Для мореплавателей самое лучшее вино есть то, которое здесь называется капскою мадерою, потому что оно делается из винограда, переселенного сюда с острова Мадеры. Под сим именем много разных вин в колонии известны, кои разнятся крепостью, вкусом, в большей или меньшей кислоте состоящем, и несколько цветом. Все они имеют отличительные свои названия и большею частью по местам, где их делают. Из них вино, называемое штейн-вейн, почитается самым лучшим, особливо то, которое не моложе трех лет. Хотя некоторые почтенные здешние винные купцы меня уверяли, что если капская мадера не испортится в 9 месяцев от времени, как оно сделано, то уже никогда и ни в каком климате не испортится, а станет постепенно улучшиваться, что согласно со всякою вероятностью и должно быть справедливо более потому, что английское правительство в своих контрактах о поставке вин для военных кораблей вмещает пункт, чтобы подрядчик ручался и отвечал за доброту вина в течение 9 месяцев от приему в королевские магазины, в каком бы климате корабль ни находился. Но другие, напротив того, мне сказывали, что для дальних вояжей капские вина моложе трех лет ненадежны и от жаров или холода могут испортиться[100]100
  Я опытом знаю, что капская мадера (которая, по уверению продавшего мне оную купца, была не моложе трех лет) может выдержать жар и холод во всяком вояже и не только не испортится, но еще улучшится. С мыса Доброй Надежды я взял с собою довольное количество двух или трех сортов сего вина, привез в Камчатку, зимою держал на шлюпе, где нельзя было совершенно его укрыть от действия мороза, летом ходили мы в Америку, назад возвратились и оставшееся вино в другой раз в Камчатке зимовало и было очень хорошо. А в первое зимованье несколько бутылок оного отправил я в Нижнекамчатск к своим знакомым, которое везли туда в ящике около месяца, и случилось, что это было в большую стужу и вино всегда находилось или совсем на открытом воздухе, или в сенях, однако ж оно нимало не попортилось, а было так же хорошо, как и прежде.


[Закрыть]. Чтобы отличить капскую мадеру от настоящей, не нужно быть большим знатоком: разность очень чувствительна. Но чтоб из множества капских вин выбрать самое прочное и лучшее, надобно быть совершенному знатоку и иметь тонкий вкус; а потому, кто, запасаясь на мысе Доброй Надежды винами, не будет иметь случая познакомиться с человеком, на которого честность и знание в винах мог бы он надеяться, тот лучше сделает, если совершенно положится на совесть винного купца. Из них здесь большая половина, а особливо богатые купцы, так честны, что доверенности, им сделанной, никогда во зло не употребляют, также и никогда не поправят ошибки покупщика, если он, покупая вино, положится на собственный свой вкус и знание и выберет худшее вместо лучшего. А оттого-то случалось, что некоторые англичане, в продолжение своей жизни осушившие в Европе многие бочки разных вин, думали, что отменно утончили свой вкус, и, полагаясь на оный, выбрали, купили и отправили на продажу в Англию большое количество вина, которое на пути претворилось в уксус. К замечаниям моим о капских винах я должен присовокупить слышанное мною о их качестве от некоторых знающих и пожилых здешних жителей, в том числе один был (Endries) сам торговавший винами: они сказывали, что много пить здешнего вина нездорово, потому что оно более всякого другого содержит в себе винного камня и способствует к причинению каменной болезни.

Здесь гонят также виноградную водку, но это сущий яд. На делание оной употребляют всякий виноград, хороший и гнилой, а также кистей не очищают, но кладут их целые со всем и со стеблями. Кубов и другой для сего употребляемой посуды никогда не чистят внутри, отчего ржавчина и ярь тут же перегоняется. Цветом она почти совсем белая и имеет отвратительный запах. Все голландцы здешние, с которыми мне случалось о ней говорить, уверяли меня, что она не только причиняет смерть неумеренно ее пьющим, но и на тех, которые пьют ее часто, хотя и в небольшом количестве, наводит сумасшествие, и были примеры, что люди умерщвляли себя в сем роде бешенства.

Кроме вышесказанного спирта, здесь выгоняют еще другой горячий напиток из арбузов: он крепок, но не имеет противного вкуса.

Чтобы дать понятие о крайнем недостатке, какой претерпевают жители Капштата и Симансштата в дровах и строевом лесе, довольно сказать, что дрова здесь продаются весом по 10 рейхсталеров за 2 тысячи фунтов и в городе их носят по улицам вязками для продажи. Связка в 40 небольших полен стоит рейхсталер. Рассказывают анекдот и уверяют в справедливости оного, будто в Капштате такой недостаток и дороговизна в строевом лесе недавно случились, что один голландец для погребения своего умершего родственника не мог досок на гроб сыскать и принужден был употребить на это доски из потолка. На горах и возвышенных местах около Капштата и Симансштата растут разных родов кривые, сучковатые, малорослые деревья¹⁴⁰, совсем ни на какие поделки не годные, но они чрезвычайно тверды, следовательно, и рубить их трудно и медленно, а притом надобно таскать людьми. Мы, стоя в Симанском заливе, принуждены были людей посылать на горы за 3, 4 и 5 верст для рубки дров, которые после на себе матросы должны были таскать к берегу. Но надобно знать, что одни только помянутые города бедны дровами, впрочем, колония вообще изобильна не только годным для сжения, но и строевым лесом; в ней есть даже обширные леса, как, например: «лес, простирающийся от залива Мозель к востоку на 250 английских миль в длину, а ширины между морем и горами имеющий 10, 15 и 20 миль». В строение годный лес есть здесь разных родов, из коих главные два: африканский дуб, или вонючее дерево, и желтое дерево: первое одно только и растет в колонии, которое годится на корабельное строение. Английский корабельный мастер Беларк[101]101
  В рукописи: Кларк.


[Закрыть] меня уверял, что крепостью оно не уступает настоящему дубу и так твердо, что вода и воздух не более над ним действуют, как и над европейским дубом. Желтое дерево отменно красиво, когда выделано в столярной работе. Думали, что оно годится для мачт, стеньг и пр., однако ж опытом нашли, что для сего оно слишком слабо. Недалеко от Симанского залива, в долине, называемой Готтентотская Голландия, растет особенного рода ель, годная на мачтовые поделки; но как она никогда не достигает даже посредственной высоты и толщины, то можно ее употреблять только на одни мелкие рангоутные вещи, и то для небольших судов. Следовательно, мореплаватели, имеющие нужду в новой мачте, стеньге или рее, должны покупать привозные из Европы; а это весьма редко случается, чтобы такую вещь здесь можно было сыскать; если же и найдется, то не иначе, как за чрезвычайную цену можно оную купить.

ОБМАНЫ КУПЕЧЕСКИЕ ПРИ СНАБЖЕНИИ СУДОВ

Английские военные суда все нужные им снаряды и съестные припасы получают на мысе Доброй Надежды от нарочно приставленных правительством казенных поверенных, или агентов, которые подрядами и покупками на счет казны делают запасы в королевских магазинах, по требованиям производят отпуски на корабли и во всех расходах дают узаконенные отчеты главному морскому правлению в Англии.

Купеческие суда всех наций, приходящие к мысу Доброй Надежды для торговли нарочно, снабжаются всем для них нужным корреспондентами своих хозяев, между которыми идет торговля. Следовательно, и есть взаимная коммерческая связь, которая обыкновенно продолжается по нескольку лет; а потому сии корреспонденты никогда не захотят обнаружить своего корыстолюбия, выставив неумеренные цены за припасы, доставленные ими для судов, принадлежащих приятелям своим по торговым делам[102]102
  Надобно знать, что два между собою торгующие купеческие дома в переписках своих называют один другого друзьями и подписываются так: остаемся друзья ваши и пр.


[Закрыть].

Но суда, пристающие на короткое время к мысу Доброй Надежды для запаса пресной воды, съестных припасов, для починки и пр., обыкновенно стараются обойтись без посредства агентов, хотя не всегда это можно сделать; но часто случается, что судно имеет нужду в таких пособиях, которых получить без помощи здешнего жителя, хорошо ознакомившегося с законами и обыкновениями колонии, невозможно, как, например: наем мастеровых и рабочих людей для исправления судов починками, продажа каких-нибудь товаров или вещей, если нет наличных денег, наем магазинов для своза на время судовых тяжестей и много встретиться может других случаев, которые заставят прибегнуть к маклеру. В таком положении самое лучшее средство есть постараться узнать богатейшую коммерческую контору, не наружным видом блестящую, но действительно известную по обширной своей торговле, и поручить все свои дела ее попечению, условясь прежде, какие проценты платить за труды (commission).

Богатый торговый дом никогда не пожелает замарать доброго своего имени за какую-нибудь малость, выставленную в счетах сверх обыкновенной цены за доставленные им на суда вещи. Напротив того, мелкие торговцы, едва начинающие подниматься, на это не смотрят и не стыдятся для своей выгоды обманывать самым бесчестным образом иностранцев, с которыми, вероятно, они после никогда не увидятся и никаких торговых дел иметь не могут. К стыду моему, надобно признаться, что я был в двух случаях такими людьми бессовестно обманут; я говорю по опыту, мною самим изведанному и, судя по недостаточному моему состоянию, очень-очень недешево купленному.

Не успеет приходящее на рейд судно положить якоря, как его опросят гаванмейстер¹⁴¹ и офицер с военных кораблей. От них тотчас весь город узнает, какое это судно, откуда и куда идет, и если оно пришло не с тем, чтобы здесь торговать, а по какому-нибудь другому случаю и не имеет знакомого ни одного коммерческого дома, то в минуту посетит оное один из так называемых корабельных агентов (настоящее их звание: маклеры). Он рекомендует себя начальнику судна и предлагает свои услуги. Надобно сказать к чести сих господ, что они, почти все вообще, отменно ловки в светском обхождении, говорят хорошо на многих иностранных языках, знают чужестранные обычаи и чрезвычайно проницательны и проворны. После первого свидания он предложит вам и тотчас пришлет, хотя бы и не получил от вас решительного согласия пользоваться его услугами, разных необходимо нужных на первый случай вещей и никогда не упустит самым неприметным и тонким образом дать вам выразуметь, что это малость – почти ничего не стоящая и что он, доставляя оную, более делает себе удовольствие, служа чужестранцу, нежели ожидает приобрести какую-либо выгоду. Лишь только в первый раз съезжает начальник судна на берег, агент тотчас узнает о том чрез нарочно приставленных караульных и встречает его у самой пристани, приглашает в свой дом, где вы находите все готово к вашим услугам; впрочем, никогда не упустит случая искусно дать вам заметить, сколь счастливым он себя почитает чрез ваше посещение. Но если вы между прочими разговорами коснетесь до покупки и цен нужных вам потребностей, он не увеличивает цены, а уменьшает и все, что вы ни потребуете, он обещает вам доставить за самые сходные цены, но всегда такие обещания и уверения бывают на словах. До бумажных обязательств дело он никогда не доведет, но при всяком кстати случае не упускает напоминать, что если какие вещи нужны, то надобно заблаговременно заказывать, чтобы иметь время достать их самой лучшей доброты и за умеренную плату. Когда же спросите вы настоящие решительные цены, почему будет он ставить вам такие вещи, то ответ бывает всегда не определителен. Он вам скажет, что точной цены назначить не может, ибо они переменяются часто, но что разность бывает невелика, впрочем, какая бы перемена ни последовала, цены будут очень умеренные и что по большим торговым связям, которые он имеет внутри колонии с поселянами и с приходящими судами, без всякого сомнения, может доставить вам все для вас надобное по гораздо меньшим ценам, нежели другие купцы, и в уверение, пожалуй, покажет старые свои книги, когда и по каким ценам он снабжал прежде бывшие здесь корабли, которые и в самом деле выставлены в них очень умеренно. Но это еще не все: чтобы убедить вас более в своей честности, он подошлет к нам человек двух или трех из его приятелей, которые очень искусно умеют роль свою играть. Они заведут с вами разговор как с недавно прибывшим иностранцем о европейских новостях, войне, о политике и т. п. Между прочими разговорами спросят: кому вы здесь знакомы и какие купеческие конторы дела ваши исправляют. Если скажете, что никого не знаете, то они тотчас вас предостерегут, с большим доброжелательством посоветуют быть осторожным, чтобы не обманули вас, и скажут, что здешние купцы почти все обманщики, кроме такого-то, а именно покажут вам точно на самого того первого и главного плута. Коль скоро вы сделали ему ваше препоручение, то все ваши требования, все ваши желания исполняются вмиг: нет у него ничего для вас невозможного, кроме одного, то есть подать счет доставленным к вам вещам, чего они под разными предлогами никогда не делают до самого дни вашего отбытия, если только такую отсрочку могут сделать, извиняясь достаточными причинами. Но когда вы настоите иметь счет, то его вам подадут, только не всем, а самым малозначащим вещам и поставят низкие цены. В неготовности же другого счета у них всегда много причин есть извиниться пред вами, – это такое обстоятельство, в котором никогда никакого затруднения им не встречается. Коль же скоро дело дойдет до окончательного расчета и вам принесут список доставленных для вас вещам, написанный самою чистою рукой, на прекрасной золотообрезной бумаге, украшенной гербом Англии или каким-нибудь эмблематическим изображением, весьма искусно выгравированным, то, взглянув на красные графы, заключающие в себе цены вещам, вы ужаснетесь! Но на вопрос, отчего бы могла последовать такая великая разность в ценах, объявленных прежде и поставленных в счете, вам в минуту, нимало не запинаясь, отвечают: что с недавно пришедшим судном получено известие об отправлении из Англии многочисленного ост-индского конвоя, которого со дня на день ожидают сюда, или что слух пронесся, будто составляющаяся в таком-то порте сильная экспедиция назначается в Индию и должна зайти непременно к мысу Доброй Надежды, а потому-то на все вещи и припасы цены поднялись до такой чрезвычайной дороговизны. Притом прибавят еще, что если бы сам агент или один из его приказчиков ночью не скакал верхом по окрестным селениям и не успел бы уговорить поселян сделать уступку, то вещи пришли бы еще дороже и того. Нередко сама природа благоприятствует им и подает причину оправдать себя в возвышении цен, как-то: проливные дожди испортили дороги, и поселяне ни за какую бы плату не согласились везти требуемых у них вещей, если бы агент из особенного усердия к пользам вашим не склонил их к тому, а иногда чрезвычайные продолжительные жары, бывшие внутри колонии, наделали много вреда в поле, и весть сия в окрестностях города была причиною внезапного возвышения цен.