Текст книги "Так бы сказал Заратустра"

О человеке, большом и малом

«Ибо он хотел узнать, что за это время случилось с человеком: стал ли он более великим или измельчал». Все труднее становится Вечности разглядеть с высоты человека, хотя он прибавил в росте, поднялся в космос и продлил свой срок существования. Вечность глядит другими глазами, она видит внутренний мир человека. Внутренний мир человека становится виртуальной реальностью. Виртуальный – бессмысленный круговорот слышится в этом слове, искусственно-фальшивое, поверхностно-легкомысленное, ненастоящее, вращение мира в заданном направлении. Разум обманул человека иллюзией нового мира, в котором человек – игрок, хозяин и творец. Виртуальный наркотик сознанию человека.

«Так говорила в добрый час когда-то моя чистота: «Божественными должны быть все существа». Но почему же в человеке так много от дьявола, если дьявол человека не создавал? Разве могло бы библейское яблоко так изменить человека, если бы эта природа не таилась в самом человеке?

«Достичь самого себя», если ты тот, кого нужно достигать. Не ужаснись, достигнув самого себя! Не спутай самого себя с тем ложным образом, который ты собираешься достигать.

«Ибо человек – самый жестокий зверь. Человек для себя самого – самый жестокий зверь». Из всех живых существ лишь человек ужасается самого себя.

Человек – раб субстанций, его составляющих и дерущихся в нем за право обладать Я человека. Нам не надо выводить себе «клонов», они живут внутри нас и действуют через нас вместо нас от нашего имени. И пока человек не поймет свое существо в его изначальности, все субстанции его составляющие – и животность, и разумность, и тело, и дух, – будут заслонять собой существо человека.

 
Вас изживают силы безличные,
Цели преследуя метафизичные,
Власть друг у друга рвут из «горла́»,
Ты, человек, – их орудие зла.
 

«Каждый избранный человек инстинктивно стремится к своему замку и тайному убежищу, где он избавляется от толпы, от многих, от большинства». Было большинство всегда подавляющим, но сейчас образовались такие меньшинства, которые способны подавить большинство. «Один идет к ближнему, потому что ищет себя, а другой, потому что хотел бы себя потерять». Надо научиться одиночеству, прежде чем идти к людям. Существовать – значит быть воспринимаемым, – говорит философия, вот почему люди так боятся одиночества, за исключением немногих самодостаточных личностей, которые существуют независимо от восприятия. «Нужно уметь сохранять себя: это сильнейшее испытание независимости. Посаженные на цепь умы». – Посаженные на цепь поневоле начинают лаять.

Трудно найти себя человеку, еще труднее себя сохранить. Ведь «тяга к стаду старее, чем тяга к Я». Раз ищет себя человек, значит, он уже где-то есть, его Я уже обозначено в каком-то скрытом неявном виде – его потенция, его талант, его предназначение. Найти и сохранить себя, значит обессмертить свое Я, сделать его причастным Вечности. Где, в каком плане бытия, в каком нездешнем загадочном мире рождается Я человека? Почему же скрывается истинная суть человека, переходя иной раз в свою противоположность, почему она боится мира земного, почему земной мир сопротивляется проникновению в него мира иного и какой из них истинный мир? Какие же силы не дают проявить себя человеку, в том, к чему он был предназначен? Таких сил очень много, но все они суть производные от двух основных. Вот имена этих сил – Алчность и Воля к власти. Они тоже пришли в этот мир с человеком и уйдут вместе с ним, если прежде человек не изгонит их из земного мира.

 
Берем от жизни всё, что можем, —
«У колодца да не напиться!»
Когда же в конце свою жизнь подытожим,
Горькой станет нам эта водица.
 

«Как ни высока твоя высота, многие должны подняться к тебе», – так говорили обо мне мои ученики. Но люди предпочли подниматься ввысь на крыльях прогресса. Высоко поднялись вы в небо, но души ваши остались внизу. Прогресс – не тот лифт, который возвышает души.

«Гномы бытия» – проекция души человеческой в либеральную плоскость, в ней даже возможное становится невозможным. Раздувает себя человек мнимой свободой личности, претензией быть общечеловеческой ценностью, положительным знанием, правом быть равным среди равных, но в масштабах бытия остается маленьким. Человеку хочется думать, что он прогрессом и знанием творит бытие, а он в масштабах бытия остается гномом. Возрастанием вычислительной мощи искусственного интеллекта человек ширит бытие Вселенского Разума, сам при этом становится меньше и меньше. Раздувает себя человечество в своем земном существовании, оставаясь для Смерти лишь мыльным пузырем, который чем больше дуется, тем скорее лопнет.

 
Все больше и больше значение чисел,
Разум сегодня их статус повысил.
Оцифрованы чувства, образы, души,
Голос сердца все глуше и глуше.
 
 
Ты выпал в осадок общественной жизни,
Ты там прозябай, уплотняйся и кисни.
А все потому, что с числом не дружил,
Мечтою, любовью и чувствами жил.
 
 
Совесть и сердце числа не любят,
Поэтому числа, как могут, их губят.
Разъедают, как черви, сердце и душу —
Попали в мир чисел, как рыба на сушу.
 
 
Бесстрастный ряд абстрактных чисел.
Кто б в мире роль его понизил?
Число не имеет субстанции сути,
Число всегда ясно, без жизненной мути.
 
 
Даже факты трактуют по-разному,
Одни трактуют по-чистому, другие – по-грязному.
Число же всегда остается на месте:
Если сто, – это сто, если двести, то двести.
 
 
В нынешнем времени что значит, мыслить?
Это значит компьютером числа исчислить.
Числа абстрактны, слепы и безличны,
Но в мире первичны, а люди вторичны.
 
 
Жизнь разлагает анализ количественный,
Стоит за числами Разум Величественный.
Из тайны сделают общее место —
Будет айкью (IQ) мышления вместо.
 

«Поистине, вы не могли бы носить лучшей маски, современники, чем ваше собственное лицо». Жизнь – не карнавал, где надевают и снимают маски. В жизни маска к лицу прирастает, маска – это лицо навсегда. Надевшему маску ее не снять, без маски его не узнают, потому что никто не видел его лица. Общество не любит обнаженные лица, не стянутые маской приличия.

«И разве не должен я прятаться, подобно тому, кто проглотил золото, – чтобы не вспороли мою душу». Деньги – самый острый скальпель для ваших душ. Под наркозом благополучия вырезает он ваши души, незаметно и безболезненно. Только золота в них не находит, в лучшем случае – олово, канифоль.

«Виртуальная реальность» вам и на души маски наденет. «Себя потерять» – не пустая расхожая фраза, не метафора, не фигура речи. Многое, что воспринимается метафорически в этом мире, в мире ином осуществляет себя буквально. Потерявшего себя уже никто не найдет, ни в бытии, ни гораздо глубже. Что-то еще живет вместо тебя, но тебя уже нет, твое Я растворилось в едкой щелочи жизни. Я – это корень личности в темной почве Небытия. Ты же вырвал свое Я, посчитав его за сорняк, без него легче и сытнее жить.

«Моя бездна говорит, свою последнюю глубину извлек я на свет». Люди, как водомерки, скользят по поверхности своей глубины. Легче скользить по поверхности, чем искать себя в глубине. Разобщены глубинные миры людей, на поверхности все одинаковы, поверхность сглаживает индивидуальное, на поверхности светло, тепло и уютно. Зачем ворошить древние пласты подсознания, какие силы спят в этих дебрях? Можно утонуть в своей глубине. На поверхности можно быть поверхностным, плоским, «как все». В общую глубину, метра на два ниже поверхности, конечно, опустятся все, здесь воля человека не властна. Но зачем по собственной воли осложнять себе жизнь неразрешимыми вопросами: кто ты, зачем, почему, по воле провидения с заданной целью пребываешь ты на земле или родился случайно? Из-за страха своей глубины люди сделали мир поверхностным.

«Много лживого у маленьких людей». У великих людей и ложь великая. Но великую ложь великих людей складывают маленькие лжи неприметных людей. Почему же из маленьких правд не складывается большая правда? Она все равно становится огромной ложью.

«Никогда не верил я народу, когда говорил он о великих людях». «Мы не признаем ничего великим, что не содержало бы в себе великого преступления». Часто народ гордится великими преступлениями, совершенными против него же.

«Кто не верит себе самому, всегда лжет». Двуличие не верит себе самому. Если в тебе живут два человека, то кто из них ты, или ты – никто? Они всегда доказывают друг другу свою правоту и ты всегда лжешь, потому что раздвоенное, нецельное, не может не лгать. Ты не знаешь, кто из них прав, и есть ли правда у кого-то из них.

«И у кого слишком много духа, тот может сам заразиться глупостью и безумством», – заразиться духом власти, духом экспансии, фанатизма, пришлым духом, нечеловеческим.

«Чем сильнее мы развиваем в себе какое-либо стремление, тем привлекательнее становится броситься в его противоположность». Потому что развиваем стремление, противоположное нашему духу. Цивилизованный мир диктует стремления, противоположные внутреннему существу человека – индивидуализм, эгоизм, карьеризм.

«Оскорбленное тщеславие – мать всех трагедий». Тщеславие – это слава, взятая авансом, взаймы, в кредит, напрокат. Тщеславие наиболее чувствительно к оскорблениям, так как подспудно чувствует тщету своего тщеславия. Тщеславие – скрываемый от самого себя комплекс неполноценности. Тщеславие – обнаженное Я человека, а то и целой нации, не наполнив себя содержание, выпячивается вперед, ближе к избранным. Я идентифицирует себя со своим тщеславием. Оскорбить тщеславие, значит покуситься на Я человека или самомнение нации. Оскорбленное тщеславие порождает месть и вражду. «Но где оскорбленная гордость, там вырастает нечто лучшее, чем гордость».

«Как много невежества и заблуждения сделалось у нас плотью!» Ненасытная плоть постаралась невежество и заблуждение сделать сутью человека. Плоть сытнее живет в невежестве и заблуждениях, чем в истинной сути вещей.

«Презирающий самого себя при этом все же чтит себя как человека призирающего». Человек презирающий – еще одна разновидность человекоподобных. Не в силах жизнь облагородить, человек презирает жизнь и себя в этой жизни. Так человек презрением пытается подняться над жизнью и над собой, но остается внизу – ниже себя и жизни.

«И многое внутри человека похоже на устрицу, отвратительную и скользкую, которую трудно ухватить». Такой человек без мыла проскальзывает в любые щели. Он приветлив, коммуникабелен, обходителен, ему легко удается карьера. И лишь перед страхом потери выгоды «устрица» выползает наружу, обнажая нутро человека, отвратительное и скользкое.

«Человек извратил человека». А кто извратил того человека, который извратил человека? Когда вторая природа человека вынуждена прорываться сквозь первую, вместо того, чтобы создать с ней гармонию целого, извращение человека здесь неизбежно. Извращение – выворачивание сути предмета наизнанку. Так и ходит человек вывернутым наизнанку своей внутренней сутью, а внешнее, чужое, у него внутри.

«Кто долго живет в болоте, тот сам становится жабой». Жабой может не стать лишь тот, кто знает, что живет в болоте.

«Не надо тревожить болото, надо жить на горах». – Но кто же осушит болото, если высокое живет на горах? Зловоние болот достигнет и высоких вершин.

«Надо быть морем, чтобы принять в себя грязный поток и не сделаться не чистым». Жизнь – это море, в которое с разных концов света стекаются грязные потоки лжи, алчности, пошлости и разврата. Но жизнь остается чистой, как море, полная внутренней красоты. Но разве душа человека мельче этого моря? Почему же она чернеет от грязных потоков и никак не научится «мыться грязной водой»?

С развитием цифровых технологий человек сам становится информационной матрицей, цифровым изображением. Это бы еще ничего, если бы цифры улучшали качество его изображения, но дело в том, что они уже изнутри складывают человека.

 
Числа – анализ, знания сила…
Из плоского знания смотрит могила.
Числу не постичь глубины существа,
Тайны Материи и вещества.
 

«Укор совести ты для своих ближних: ибо они не достойны тебя. Потому они ненавидят тебя и охотно сосали бы твою кровь. Беги, мой друг, в свое уединение!» Что ты хочешь получить от ближних, если считаешь их недостойными своей особы? Только ненависть – отраженное единство в кривом зеркале Небытия. Беги в свое уединение! Но как бы ты в своем уединении не возненавидел сам себя или твое уединение не возненавидело бы тебя самого. Будь сам достоин человека и ненависть обойдет тебя стороной.

«Часто лжет дух о душе». Скорее душа лжет о духе. Душа – это дух, низведенный с духовных высот в пучину низменной жизни. Порой никак невозможно распознать дух человека по его душе: настолько бывают несхожи душа и ее прототип.

«Искупление вины ценою собственной жизни как бы облагораживает акт самоизъятия из бытия». Самоизъятием из бытия человек не искупает своей вины, он от нее бежит: вина остается на земле, а он уходит в инобытие. Но всякий свершившийся факт хранится в архивах Страшного Суда как вещественное доказательство вины человека. «Каждый образ и каждый исчезающий след – В усыпальницу времени лягут на тысячу лет».

«Страх перед зверем, которого человек прячет в себе самом и страшится в себе самом». Страх Разума перед чуждой природой Материи на генном уровне впитал в себя человек. Из солидарности с Разумом человек боится своей второй природы. Страх не может укротить того зверя, который живет в человеке, поэтому часто зверь управляет самим человеком. Запах страха для зверя – сигнал к агрессии.

Как человек, впитывая в себя культуру человечества, возрастает душой до бессмертия, так богатеющий человек хочет возрасти до таких размеров телесности, что смерть не будет в состоянии его поглотить. Но было сказано: «Сеющий в плоть свою, в плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную».

«Мое собственное Я, и все то от него, что было долго на чужбине, рассеянное среди всех вещей и случайностей». И сам более всего был я чужбиной для своего собственного Я. Мое собственное Я, рассеянное среди людей, собирало себя, но у каждого ближнего было свое мое собственное Я. Я ужаснулся своему собственному Я, когда оно собралось из многочисленных моих «я», рассеянных среди людей. «Это не я, мое Я совсем не такое!» – кричало в ужасе внутри меня мое Я. Не надо рассеивать свое Я и подлаживать его под чужие, тогда не придется ужасаться своему отчужденному образу, призраком блуждающему среди людей.

 
В чужих глазах увидев себя,
Ты ужаснешься и скажешь – не я!
И будет подпиткой гадкой молве
Искаженный твой облик в чужой голове.
 

«Самый общий признак современной эпохи: невероятная убыль достоинства человека в его собственных глазах». Потому что человек подспудно все более осознает, что не он движет прогресс, а прогресс несет человечество к неизведанной цели, если вообще она есть, эта цель. Техническая деятельность человека, отчужденная от самого человека, все более сжимает его свободу. Человечество ни на секунду не в состоянии остановить производство, прийти в себя, оглянуться назад, заглянуть в будущее, будто человечество попало в технический прогресс, как белка в колесо. Человек в плену технократии и Великий Технократ осуществляет тоталитарную власть в человеческом мире. Человек владеет техникой, техника овладевает существом человека.

«Новорожденный: о! как много новой грязи появилось на свет!» Если новорожденный рождается в грязном обществе, то, вырастая в грязи, он сам порождает грязь. Виноват ли новорожденный тем, что родился в грязи, тем более там, где грязь окрашена в белый цвет и «выбеленные души» называют грязь чистотой?

«Гипнотизирующая власть действительности». Чтобы проникнуть в «настоящую действительность», нужно быть действительным человеком, «научиться повелевать, творить». Потому человек живет в своей мнимой действительности, творит безобразия, а повелевает себе подобными.

Непонимание человеком беспредельной возможности своего существа, его смирение с рабским клеймом смертного человека, которое впечатали ему в голову высшие силы, не желающие выпускать человека из-под своей власти, они опустили «железный занавес» за гранью мышления и расставили часовых – «естественные» законы и «самоочевидные» истины.

 
Законы природы слепы и безличны,
Закон абсолютен, а люди вторичны.
Законы природы – предвечная данность.
Нарушить законы? – как минимум странность.
 
 
В мертвом царстве жизнь вне закона,
Не спасут ее люди, не спасет и икона.
Отсюда выходит жизни венец —
Любому началу назначен конец.
 

Мои любимые высшие люди, вы также «страдаете от необходимости казаться не тем, что вы есть»? «Не мало умных встречал я; они прикрывали свое лицо и мутили свою воду, чтобы никто не мог их видеть насквозь, до дна, но так глубоко дно ваше, что и самая прозрачная вода не выдает его». Ум скрывается в человеке, а глупость лезет наружу, во внешнем мире она своя. Но кто вместо вас существует среди людей, если люди не знают вашего «дна» и принимают вас за посредственность? «И разве не должны вы прятаться, подобно тому, кто проглотил золото, – чтобы не вспороли вашу душу». Но вы же не крали у людей это «золото», вас им Бог наградил. Зачем же вы прячетесь, словно воры в ночи? «Поистине, я люблю вас за то, что вы сегодня не умеете жить, высшие люди!» Вы не умеете «жить»: вилять хвостом, толкать, подсиживать, хватать и хапать.

 
Серый дождь из серого неба,
По серому асфальту серый поток.
Жаждущим веры, правды и мне бы
Чистого неба хотя бы глоток.
 

«Ваша ненависть, о высшие люди, пробуждает во мне надежду. Ибо великие ненавистники суть великие почитатели». Ваша ненависть – защита любви от равнодушия, ровняющего души. «Все больше лучших из рода вашего должно гибнуть, – ибо вам должно становиться все хуже и труднее. Только так вырастает человек до той высоты, где молния поражает и убивает его: достаточно высоко для молнии!» Не лучше ли быть убитым молнией, чем всю жизнь «мутить воду», скрывая свою глубину и прятать «золото» души своей? «И если вам не удалось великое, значит ли это, что вы сами не удались? Чем выше вещь родом, тем реже она удается. О высшие люди, разве не все вы – не удались? Не бьется ли и не толкается ли в вас будущее человека?» Вы одним своим существованием внушаете надежду на будущее человечества. «Что с того, что вы не удались. Сколько много еще возможно! Разучитесь унынию». Разучитесь унынию, высшие люди, иначе будущее, «что толкается в вас», никогда не родится. Ибо сказано: «Печаль мирская производит смерть». «Я люблю тех, кто оправдывает людей будущего и избавляет людей прошлого. Я люблю тех, кто не умеет жить иначе, как погибая». Лишь вам под силу «избавить людей прошлого», тогда, погибая, вы сами воскреснете. Ибо сказано: «Имена ваши написаны на небесах». «Ненавистен народу, как волк собакам, свободный ум, враг цепей, кто не молится и живет в лесах». А народу ли он ненавистен? Он ненавистен тем, кто народ обращает в собачью стаю.

«Погибающих люблю всей своею любовью». Погибающих, что не могут приспособиться ко лжи временной жизни, чья душа томится предчувствием высшей цели и не может определить эту цель. Ибо сказано: «Многие же будут первые последними, и последние первыми».

 
В величие Смерти над миром возвысясь,
«Последние станут первыми».
«Первые» в жизни, в панике тычась,
Встретят «последних» припадками нервными.
 
 
В величие Смерти над миром возвысясь,
«Последние станут первыми»,
Но в выси духовной душами высясь,
Жизни обетам останутся верными.
 

«Чем выше тип, представляемый данным человеком, тем меньше вероятность того, что он удастся. Случайность, закон бессмыслицы, выказывает себя наиболее устрашающим образом в своем разрушительном воздействии на высших людей». Даже Случайность ополчилась против высших людей. Неужели и она, Случайность, свободная, вольная, независимая, стала прислужницей безликой Судьбы и сопутствует легкомысленным бездарям? Сколько же тайных сил орудуют в мире, чтобы не дать человеку стать Человеком?! И высокое опускается ниже низкого.

 
Сделать сосудом для общей начинки,
Вживить в тебя страха, халуйства личинки.
Убить, омертвить и высушить душу,
Отрясти от иллюзий, как дерево – грушу.
 

«Я люблю великих презирающих, но человек есть нечто, что должно превзойти. Что падает, то нужно еще толкнуть», – так говорил Заратустра, загипнотизированный Волей к власти. Каждый человек должен превзойти самого себя, – так говорю я сейчас. Сверхчеловечество должно сложиться из личностей, равных сверхчеловеку.

«Я ищу высшего человека, ибо высший человек должен быть на земле высшим повелителем». Я искал высшего человека, чтобы сделать его повелителем земли, но повелителем земли становится Не-человек. Нужно всех людей сделать высшими, чтобы не было на земле повелителей. Ибо сказано так: «Последние станут первыми».

«Ибо так говорит мне справедливость: «Люди не равны». И они не должны быть равны! Чем была бы моя любовь к сверхчеловеку, если бы я говорил иначе?». Но сейчас я говорю иначе: люди не равны в дележе богатства и власти, они не равны ни в смерти, ни в Боге. Истинное равенство людей в равенстве с Богом, в равенстве человеческих личностей.

«У подножия своей высоты живу я. Как высоки мои вершины? Никто еще не сказал мне этого». Кто же скажет человеку, как высоки его вершины, кроме самого человека? Чем выше вершины, заложенные в судьбе человека, тем ниже он может пасть, не распознав своих вершин. Есть глубина в человеке, из которой он возносится к своим вершинам, и есть глубина падения в бездну, из которой не будет взлета. «Я люблю того, кто хочет в созидании быть превыше себя самого и так погибает».

 
В белом огне забвения
Снежный пепел кружит,
Живём в процессе падения —
Под нами пропасть лежит.
 
 
Выдастся ясный день —
Жизнь заиграет красками,
Смерти мелькнет тень —
Лица стянуты масками.
 
 
Душу наполнит светом
Избыток творческих сил,
Но тут же кошмарным бредом
Тьма встает из могил.
 

«Вы, высшие люди, этот бог был для вас величайшей опасностью. С тех пор, как он лежит в могиле, вы впервые воскресли». – Я думал, бог не даст высшим людям подняться до бога. Я убил бога, чтобы пришли высшие люди, сверхчеловек, чтобы стать господином. Но прикрываясь мертвым богом, к власти приходит чернь. «Не существует высших людей, человек есть человек, мы все равны перед богом, – так говорит чернь. А перед чернью мы не хотим быть равны». Долго ждал я сверхчеловека, теперь я хочу воскресить бога. Бессильна перед Богом живым черная душою чернь. Ибо сказано: «Человек, который есть чернь, и сын человеческий, который есть моль».

«Что ты общественно полезен, что ты и функция и колесико, предопределено природой. Для посредственности быть посредственностью – счастье. Посредственность сама по себе есть первое условие того, чтобы существовали исключения», – так говорил я когда-то. Каждый человек несет свой вклад в копилку бытия, вносит нечто свое, самобытное, в развитие общей идеи человечества, страданием проникая в ее глубину, – так говорю я сейчас. Посредственность цивилизации вынуждает людей быть посредственными. Что таится внутри человека, не знает и сам человек.

Дух человечества становится все легковеснее и выносит его на поверхность Бытия.

«Остальные – это всегда большинство, повседневность, излишек, многое множество», – так говорил я когда-то, не веря тому, что сам говорил. У Бога нет «остальных», у Бога все первые. Всю жизнь выносить повседневность, – быть может, и это подвиг, за который не дают орденов.

Я человека не в силах объединить в себе сознание и подсознание, разум и душу: душа имеет выход в свой живой мир идеал-реализма, для разума человека мир этот чужд и враждебен, рассудок в этом мире беспомощен, как слепой котенок. Потому и томится часто душа человека безрассудным предчувствием безо всякой на то видимой причины и основания.

«Трудно согласиться мне, что маленькие люди нужны. Жизнь испорчена чрезмерным множеством людей». – Так говорил я когда-то. «Все преходит, и потому все достойно прейти. Божественными должны быть все существа. Из самой глубины должно прийти самое высокое к своей высоте», – и так говорил я тогда же. Мой разум вел меня по пути Воли к власти, но мое сердце противилось этому и говорило обратное, путало карты стройной теории, приводя в смятение душу.

Каждым новым человеком мир пополняет себя, углубляет свое содержание. Если «грехопадение» каждого человека повторяет «грехопадение» целого мира в Ничто, значит каждое «ничтожество» охватывает собою, таит в себе целый мир, – так говорило мне мое сердце.

«Человеколюбие мое было в освобождении человечества от слабых, малых, лишних, тщедушных и уродливых», – так говорил во мне Разум. «Невинно все ничтожное в своем ничтожестве», – возражало Ему мое сердце. «Эта часть человечества несет на себе его болезни – физические, нравственные, духовные. И чтобы избавить человечество от слабых, тщедушных, уродливых, нужно человечеству избавиться от своих пороков», – так говорит сейчас во мне живой человеческий разум.

«Все злое, ужасное, тираническое, хищное и змеиное в человеке столь же способствует возвышению вида «человек», сколь и противоположное всему этому». Трансформировать всю страстность того, что сидит в человеке, в личную волю самого человека, иначе «все злое, ужасное, хищное» само сожрет человека.

«Души полночные, которые светлее и глубже всякого дня». До какой глубокой степени в людях иррациональных, грубых, необразованных сидит подчас способность к преданной дружбе, любви, самопожертвованию, и до какой высокой степени пустоты могут доходить умы и души людей «положительных».

«На немногое, на долгое, на дальнее направлена мысль моя и тоска моя». «Все люди великой тоски и великого отвращения, все, кто не хочет жить, если не научится снова надеяться», на вас я надеюсь и к вам я взываю из загробного мира. Я обращаюсь к тем, кого в свершении, достижении и успехе не покидает едкое чувство стыда смертной жизни. «Тревожно человеческое существование и все еще лишено смысла: шут может стать для него судьбой». Все еще тревожно существование человека: и шут и тиран становятся его судьбой. Надежда далекой звездой светит вам из будущей жизни. «Люди великой тоски», верьте вашей надежде! Если не верить надежде, то будущее никогда не наступит, а будет всегда «сегодня» с его тиранами и шутами.

«Когда-нибудь ты не увидишь более своей высоты, а низменное увидишь слишком близко; само твое возвышение будет пугать тебя, как призрак. Когда-нибудь ты закричишь: «Все – ложь!» Чем выше поднимается человек, тем явственнее ему является низменное, как земная грязь космической высоте. Чем более душой возвышается человек, тем более его ужасает низменное. Но человек – не кусок железа, напичканный электроникой, ему трудно удержаться в одиноком холоде космической высоты. И, срываясь, падает вниз человек, погружаясь в низменное глубже, чем до восхождения к духовным вершинам, и кричит человек из болота: «Все – ложь!» Поднимаясь к вершинам, не забывай поднимать за собою низменное, чтобы не пришлось кричать на весь мир: «Все – ложь!» Иной человек и не знает, что обитает в низменном, как не знает жаба, что живет в болоте. Открой ему слепые глаза и возьми с собой на вершину. «Кто движет горами, тот передвигает и долины и низменности».

«Не мало умных встречал я; они прикрывали свое лицо и мутили свою воду, чтобы никто не мог их видеть насквозь, до дна». Чтобы никакое общество не могло их внутренний мир вывернуть наизнанку. «Человек, беги в свое одиночество», если ты найдешь дорогу туда, к своему истоку, туда, где ты настоящий. «Ты отчизна моя, одиночество!» И возвращайся к людям в своей истинной сути, «приговоренный к себе самому».

«Трепещет сердце от двойственной воли своей». Двойственность сердца – его проклятие и его спасение: развалится ли человек на две составляющие, враждующие между собой, или, соединив их в единое целое, обретет их единую силу и мощь.

«Человеческая боль – самая глубокая боль». Человек – самое глубокое существо, потому и боль у него самая глубокая, до самых корней, до истоков.

«Благословенная пиявка совести, Заратустра». Напрасно он назвал меня так, совестливый духом. Никогда не впивался я в чужую совесть пиявкой. Это моя совесть-пиявка вечно сосет меня где-то под сердцем. И если есть в тебе совесть, она всегда найдет за что тебя грызть. Пиявка вырастает в змею, змея – в то чудовище, которое занимает всего человека. Поэтому люди стараются душить в зародыше этого зверя. Еще страшнее пиявка – это совесть всего человечества, когда она впивается в тебя стыдом всей существующей жизни, будто ты один виноват в жестокости, пошлости, лживости, бездушности и бездарности этого мира. Совесть – связующий эфир, в котором сосуществуют души людей.

«Эгоизм – центр тяжести». Что-то каменное слышится в этом сравнении. Оно больше подходит памятнику, застывшему в мертвом величии. Совесть – центр тяжести человека, она позволяет человеку оставаться самим собой и держать равновесие под ударами судьбы.

Человек – это то, что необходимо превзойти, – так говорил я когда-то. Человек – это то, чего необходимо достичь, – так говорю я сейчас. Сверхчеловеком хотел я превзойти человека, Разум хочет человека превзойти биороботом, но человек сам должен сделать себя Человеком.

«Душа мужчины глубока, ее бурный поток шумит в подземных пещерах». Шумит ли бурный поток души современного человека в подземных пещерах, пробивает ли он себе путь среди скал к общему потоку жизни? Или бурный поток его энергии шумит на поверхности, чтобы захватить себе больше пространства, широко разлившись мелкими лужами?

«Почему только человек смеется – он один страдает так глубоко, что принужден был изобрести смех». «Ты, глубокий, страдаешь слишком глубоко даже от малых ран». Смех сквозь слезы, смех сквозь отчаяние – так зеленый росточек жизни пробивается сквозь асфальт черного горя. Смех подобен грозовой молнии, разрывающей тяжелые тучи.

«Человек, не умеющий летать, как страус, тяжело прячет голову в тяжелую землю. Тяжелой кажется ему земля и жизнь; так хочет дух тяжести». «Больше всех ненавидят того, кто летает». Но еще ни один человек, умеющий летать, не улетел от земли, – так велико ее притяжение: Дух тяжести хватает за ноги улетающих. Умеющие летать, поднимайте с собой неумеющих, учите их летать и подниматься выше себя. Пусть Дух тяжести провалится сквозь землю и навсегда уйдет из рода человеческого! «Дух тяжести, мой старый заклятый враг!»

«Для одного одиночество есть бегство больного; для другого одиночество есть бегство от больных». Те, в кого не проник вирус общественно-массового сознания, в общественных глазах выглядят нездоровыми. Чтобы уйти от диагноза, поставленного обществом, им остается одно – замкнуться в своем одиночестве.