Текст книги "Время не ждет!"

Глава 15

Вернувшись из съемочного павильона, Конрад Кетнер скинул пиджак на вешалку и тяжело умостил зад в обтянутое шкурой бизона кресло, еле заметно скрипнувшее под ним, поморщившись недовольно – огрузнел он в последнее время, чего уж там. Былая подвижность ушла, как и не было… и ведь не лень, времени банально нет!

Не радует богато обставленный кабинет, с африканскими масками и индейскими луками поверх шкур животных. Для европейца Конрада Кетнера это аргумент, а для советского разведчика Маневича – реквизит!

Работа, работа, работа… Только соберёшься на партию в теннис или поплавать в бассейне, как на тебе: очередной аврал в киностудии или задание от Центра. А с женщинами в последнее время совсем беда!

С другой стороны, дела идут так, что лучше и не придумать – будто ворожит кто-то!

Сперва хостелы, золотая жила для людей понимающих. Сколько агентов внедрили московские товарищи таким образом, даже представить сложно! Сотни, тысячи? А сколько завербовали отчаявшихся людей, посулив (и не соврав!) помощь. Кого втёмную, а кого и… какие же алмазы подчас среди обездоленных людей попадались!

Что может быть естественней бродяги в поисках работы – особенно сейчас, когда скитается по стране едва ли не каждый десятый? А потом бродяги находят потихонечку работу – в порту, на верфях, оборонных заводах, прислугой в домах людей стратегического уровня.

Не все из них начнут приносить данные вот так сходу, большая часть на долгие годы уснёт, ничем не отличаясь от прочих обывателей. До поры…

Теперь вот киностудия, да какая! Одна из трёх крупнейших студий США! Шутка ли, занимать один из важнейших постов в такой организации? Потрясающие возможности для советской разведки!

Значимых агентурных данных от киностудии пока нет, но всё впереди. Что может быть естественней, чем миловидная начинающая актриса в поисках щедрого поклонника?

Джентльмены не разбалтывают в постели государственные секреты, подобное только в дурных шпионских детективах бывает. Зато и не таятся особо от прислуги и любовниц! Ничего особо важно, разумеется – на первый взгляд.

Обычные разговоры о подагре дядюшки Джеффа, покупке акций Юнайтед Фрутс… срочно, прямо сейчас!

И стекаются к резидентам разрозненные обрывки информации, а вот после…

Кетнер усмехнулся едко и вытянул руки, несколько раз крепко сжав и разжав сильные пальцы, будто ломал кому-то горло. Даже выражение лица стало хищным.

… доставленной в Центр информации оказалось достаточно, чтобы сделать вывод – США блефует. Нет у американских властей надёжных инструментов для противостояния Советской России. Сейчас нет.

Экономика в упадке и продолжает пикировать вниз, немногочисленная армия занята подавлением мятежей по всей Латинской Америке и главное – в собственной стране. И не все части надёжны…

Да не коммунистическая пропаганда тому виной, а разваливающаяся экономика и горы продуктов – политых керосином, зарываемых в землю… в то время как люди умирают от болезней, вызванных недоеданием. А то и просто от голода.

В армии США не привыкли думать, но письма от родных получают все, и новости в них порой самые печальные. Случаев прямого неповиновения пока мало, но есть, и это не может не тревожить Вашингтон.

Пойти на уступки комми власти то ли не хотят, то ли уже не могут. Очень уж далеко зашло противостояние.

Не та ситуация в США, чтобы ввязываться в серьёзное противостояние, будь то в сфере экономической или военной.

Надавить на Старушку Европу не вышло, Германия и Чехословакия заинтересовались концессиями и возможность выбраться из экономического кризиса за счёт комми. Вслед за ними, буквально через несколько дней – Австрия, Балканы.

Поодиночке Штаты справились бы с любой страной, а вот со всеми разом, да в период кризиса… Ограничились нотами и незначительными санкциями, отложив проблему на потом – со своими бы справиться.

Спохватилась и Франция – леваки давили на солидарность трудящихся и экономические резоны одновременно. В газетах страны ожесточённые дискуссии.

Одни ратуют за недоверие Советам и ужесточение санкций, потрясая недействительными ценными бумагами царских времён. Сколько почтенных французских буржуа вложилось некогда в высокодоходные русские бумаги! Проклятые большевики…

Другие – возможностью выбраться из кризиса вот прямо сейчас, отложив обиды на потом. Да, с коммунистами сложно иметь дело, но теперь это другие коммунисты, граждане! Термидор[42]42
  Термидорианский переворот – государственный переворот, произошедший 27 июля 1794 года (9 термидора II года по республиканскому календарю) во Франции и ставший одним из ключевых событий Великой французской революции. Привёл к аресту и казни Максимилиана Робеспьера и его сторонников, положил конец эпохе революционного террора, а заодно – и революционных преобразований, и открыл период Термидорианской реакции.


[Закрыть] повторился, и русские якобинцы удалились со сцены Истории!

Блок антикоммунистических стран разваливается прямо на глазах, и силы на реанимацию в настоящее время есть только у Великобритании. Но Сити привык воевать чужими руками, да и в колониях появились серьёзные проблемы. Блестящая английская дипломатия сделала всё возможное и невозможное… и не справилась. Бывает.

Вассалы кивали друг на друга и потихонечку саботировали приказы Лондона, занимаясь собственными проблемами.

Москва при таких условиях смогла наконец разорвать навязанные невыгодные контракты. Правда, контакты дипломатические тоже оказались на грани разрыва, но это уже не его епархия.

Да и разговаривать вожди стали немного иначе: нет больше пугающих слов о Мировом Пожаре, риторика стала спокойней, более государственной. И национальной… последнее несколько настораживает выходца из местечка, но наверное, отчасти это и правильно. Если в меру.

– Хартленд, – Пробормотал разведчик на английском, покачав головой, – надо же… А ведь интересно может получиться!

Зазвонил стоящий на столе красного дерева внутренний телефон.

– Да?

– К вам мистер Ларсен, – Доложила секретарша, – поднимается.

Вспорхнув с кресла, Конрад с искренней улыбкой поприветствовал начальника, крепко пожав сухую руку с валиками мозолей.

– Пошли прогуляемся, – Сходу сказал Ларсен, обмахиваясь фетровой шляпой, – уф… жарко у тебя! Хоть разомнёшься. Давай-ка почаще выбирайся… ты говорил, в теннис неплохо играешь?

– Играл, – Поправился разведчик, печально потыкав себя в спасательный круг на животе.

– Мелочи! – Отмахнулся Эрик, – Сейчас у меня живёт племянница из Дании, осенью будет поступать в частную школу. Думал, в этом году, не срослось, м-да… Так что, пару-тройку раз в неделю сможешь выкроить время на теннис? И вообще…

Датчанин правильно понял выразительный взгляд Конрада – Работа? Учись делегировать полномочия! Дела в киностудии со своей стороны ты наладил, так что теперь не хватайся за каждую мелочь! Помощники есть? Вот пусть и они и учатся, а ты курируй. Хостелы курируешь, вот и здесь также… давай, ищи помощников, натаскивай! Жадный ты на работу, прямо таки ударник труда, ха-ха-ха! Капиталистического!

Последние слова были сказаны на плохом русском, и Льва Ефимовича пробил озноб.

– А может… – Закралась в голову непрошенная мысль, – Да ну, в принципе невероятно!

С трудом успевая за длинноногим Ларсеном, Конрад запыхался всего через пять минут, отчего нешуточно расстроился. Ещё недавно ведь… точно худеет надо! Датчанин заглядывал в каждый павильон киностудии, дотошно расспрашивая о каких-то малозначимых на первый взгляд вещах. Условия труда, сколько времени уходит на дорогу в столовую, не устают ли ноги к концу дня, не раздражает ли яркий свет.

– Да… – Протянул он, остановившись наконец и обратив внимание на Кетнера, – запустил ты себя. В пятницу подъезжай к университетскому спортзалу, начнём тебя в порядок приводить. А завтра…

Эрик заложил руки за спину и качнулся на носках, смерив Конрада прищуренным взглядом.

– На приём со мной пойдёшь, Уоррингтон даёт. Сугубо деловой, круг гостей достаточно широкий, нормально для первого раза. Пора тебя в свет выводить, уже официально. С хостелами справился, с киностудией… как, потянешь эту ношу целиком?

В голосе внезапно пересохло, но разведчик нашёл силы улыбнуться уверенно.

– Вполне, мистер Ларсен.

Работодатель хмыкнул почему-то и сказал на прощанье:

– Собой всё-таки займись. Походишь со мной в спортзал, я тебе несколько комплексов покажу – буквально на двадцать-тридцать минут, включая разминку и заминку. Рыхлый ты стал, болезненный, от этого и работоспособность падает.

Проводив Ларсена, разведчик медленно направился к себе, но ноги принесли в столовую.

– Мне… – Начал было он на раздаче, поглядывая на аппетитный ростбиф, и замолк.

– Спасательный круг, – Непонятно для девушки сказал Конрад, хлопнув себя по животу, – Эвочка… что там у вас лёгкого есть? Так, чтобы голодный мужчина мог подкрепить свои силы, но не сломать потом весы?

* * *

Неприметное судёнышко вошло в устье Амазонки, отчаянно чадя скверным дешёвым углём, сжигаемым в старых, давно не чищенных топках. Потрёпанное ветром и штормами, оно ничем не выделялось из тысяч себе подобных, курсирующих у берегов Латинской Америки.

Таможенники, едва успели зайти на борт, получили от радушного капитана предложение пройти в каюту. Переглянувшись с видом донельзя занятых людей, милостиво согласились и пошли вперевалочку, важно задрав многочисленные подбородки и не глядя по сторонам.

– Не поверите, как рад наконец прибыть в цивилизованные края, сеньоры таможенники, – Льстиво сказал немолодой моряк, разливая по бокалам неплохое вино, – Кажется, вы обронили?

Прижатые желтовато-коричневым от табака пальцем, по столу проскользили несколько свёрнутых купюр не самого крупного достоинства. Старший таможенник кивнул благосклонно и спрятал деньги в карман несвежего кителя.

– Недурное вино, – Похвалил он и уставился выжидательно на капитана выпуклыми тёмно-карими глазами, поглаживая редкие, иссиня-чёрные усы.

– Угоститесь за моё здоровье, сеньор Перес, – По обветренному лицу немолодого капитана пробежала лёгкая тень, и упитанный таможенник, получив несколько бутылок заветного нектара в придачу к купюрам, ретировался с судна, так и не заглянув в пахнущий птичьим помётом трюм.

Пропитаешься этой едкой вонью, так мундир отстирывать жена замается. Уж она-то выскажет!

– А в портовое управление всё равно придётся зайти, сеньор капитан, – Сказал напоследок сеньор Перес, уместив объёмистый зад на сидении моторной лодки, – Новые правила!

Осклабившись, молодой таможенник дёрнул на трос, и мотор взревел. Лодка пошла в сторону порта, подпрыгивая на невысокой волне.

– Ихо де пута[43]43
  Сукин сын (исп.)


[Закрыть], – Негромко выругался капитан, схватившись за леер[44]44
  Леер (нидерл. leier, от leiden – вести́) – туго натянутый трос, оба конца которого закреплены на судовых конструкциях (стойках, мачтах, надстройках и т. п.).


[Закрыть] дрожащими от ярости руками. Постояв так немного, вернулся в каюту и принялся собираться.

Пару часов спустя «Дева Мария», всё так же чадя и разгоняя носом грязную воду, прошло вверх по реке, никого не заинтересовав. Да и чем интересоваться-то? Очередное древнее судёнышко везёт натуральные удобрения мелким фермерам. Сколько их таких вверх-вниз по реке…

Сторонний наблюдатель не заметил бы ничего необычного: «Дева Мария», останавливаясь у мелких селений, выгружала мешки с куриным помётом, порой совсем небольшими партиями.

Иногда, вдали от посторонних глаз, выгружали ящики с сельскохозяйственным оборудованием… системы Браунинга.

Знаменитые дробовики, получившее прозвище «траншейная метла» и чуть реже – пулемёты того же производителя.

– Скоро колонна Престеса[45]45
  Коло́нна Пре́стеса (порт. Coluna Prestes), также колонна Косты-Престеса (порт. Coluna Costa-Prestes) – бразильское вооружённое партизанское формирование, созданное членами военно-политического движения тенентистов, которое в 1925–1927 годы вела борьбу против олигархической диктатуры за демократические свободы. Отряд получил название в честь его руководителей: Мигела Косты и Луиса Карлоса Престеса. За два года колонна Престеса прошла более 25 тысяч км по 14 штатам Бразилии, выдержав 53 боя с правительственными войсками, за что получила прозвище «непобедимой колонны».


[Закрыть] отправится в новый поход, – Тоном пророка озвучил капитан, когда они наконец разгрузились, не дойдя немного до Манаоса[46]46
  Город в Бразилии, столица штата Амазонас.


[Закрыть].

Судёнышку предстояло совершить ещё не один такой же рейс и… сколько таких судёнышек делают ту же работу? Развозят оружие, взрывчатку, медикаменты.

Скоро… совсем скоро товарищ Престес поведёт в бой народ Бразилии, сметая прогнивший режим.

Глава 16

– Правду, пожалуйста, – Прахин ссыпал газетчице мелочь и отошёл в сторону, развернув газету, прикрыв её спиной от влажного ветра. С некоторых пор он полюбил такие минуты – запах типографской краски, шелест свежих, необмятых страниц, и взгляд мельком на передовицы. Вдумчиво, в своё удовольствие, читать он будет в своём кабинете.

Что-то зацепило попаданца, но что…

– Так-так-так, – Бормотал он полчаса спустя, проглядывая газету, сидя в удобном кресле, – пятилетка за четыре года… да с перевыполнением притом? Чертовски приятно! Впрочем, заметно – получше народ стал жить. Действительно – С каждым днём всё радостнее жить! С жилплощадью пока проблемы, но это-то понятно – война, разруха, индустриализация.

– Выступление товарища Молотова… это стоит прочесть в первую очередь, – Комбриг углубился в статью, – очень интересно, если знаешь подоплёку происходящего, – Маяковский выступил перед студентами, новый цикл стихов… Так-так-так… декадентщина, упадничество, депрессивные настроения… Стоп!

Прахин откинулся в кресле, невидяще уставившись перед собой.

– Маяковский?! Какого чёрта! Он же ещё в тридцатом пулю в лоб себе пустил! А тут, выходит, нет?

Постучав пальцами по столу, поднял трубку.

– Лидочка, милая, здравствуй… Прахин беспокоит. И тебе всего… Будь добра, принеси мне данные на Маяковского и его окружение. Нет, ничего серьёзного, просто статью прочитал – упадничество и всё такое. Жалко? Мне вот тоже. Поэт талантливый, но куда-то не туда забрёл. Да… подключу к агитационной работе, может выйдет какой толк. Вытащу хотя бы из болота мещанства и декаденства, и то… Жду!

Пятнадцать минут спустя в кабинет вошла длинноногая Лидочка с десятком папок.

– Максим… Сергеевич, – Выделила голосом она, игриво стрельнув глазами из-под длиннющих ресниц.

– Спасибо, милая, можешь идти, – Фигурку сотрудницы он провожал со сложной смесью похоти и самодовольства. Да, любовница… и не одна! Притом на работе! И что? Чем он хуже Кирова?

Никого не заставляет, не давит… да и не красивые они по местным меркам – тоненькие чересчур, да лица точёные, а не щёки из-за спины. И задницы… по местным рабоче-крестьянским понятиям, нормальная задница – это когда со стула свешивается. Вот это да! Бабец!

Эстеты предпочитают типаж Орловой – маленькая, писклявая, фигура вроде бы есть… но талии как-то не наблюдается. Кубышечка.

А тут высокие худощавые девахи… не вовсе уж тощие модели, скорее волейболистки. Уродины практически по местным меркам – шанса выйти замуж мало, а удачно и того меньше. Ну кто на таких жирафов позарится?! Метр семьдесят – уже много для женщины, каланча!

Если она имеет габариты трактора – тогда да, ценное приобретение для деревенского парня, пусть даже переехавшего в город. А если нет? Кричат тогда вслед дразнилки, а всех ухаживаний – зажать в уголочке на танцах, и это если правильных девушек поблизости нет. Ну или не достались кому правильные…

С другой стороны – комбриг, орденоносец и герой, да и ещё и секс-символ Ленинграда! Пусть слов таких не знают, но смысл-то от этого не меняется! Шалеют девки от того, что такой мужчина смотрит на них раздевающим взглядом, желанными чувствуют.

– Как интересно-то, – Пару часов спустя Прахин отложил бумаги в стороны, – Всего-то – Лилечка Брик в сторону отошла? Мда… Кто там делом Бриков занимался? Шелепин?

Он снова поднял чёрную трубку телефона.

– Прахин беспокоит. Шелепин на месте? Нет-нет, сам подойду.

Прогуливаясь по набережной со следователем, чувствующим себя немного неловко в обществе столь большого начальства, попаданец расспрашивал о нюансах следствия.

– Ничего серьёзного, товарищ Шелепин, – Сходу успокоил он молодого ещё парня, – хочу привлечь Владимира Владимировича к нашим делам, талантливый всё-таки поэт, а как агитатор, так и вовсе лучший. Люди творческие, они же особого подхода требуют, уж вам ли это не знать! Приказать конечно можно, но будет ли толк? Свернётся как ёжик, или начнёт выдавать на гора серенькие совершенно творения, без души-то.

– Это вы правильно, – Одобрил Шелепин и смутился.

– Не тушуйся, – засмеялся Прахин, – я бюрократом недавно стал, вынужденно. Не забронзовел ещё!

Следователь, сперва немного волнуясь, начал рассказывать. Довольно быстро он перестал нервничать и оказался отменным рассказчиком. Язык сочный – образный и в то же время очень ёмкий и точный.

Картина вырисовывалась интересная… и довольно гнусненькая. Лилечка тянула деньги из Маяковского, любила мужа, а спала со всеми подряд.

Блядство в творческой среде, пусть даже в и сто раз советской, попаданца давно не удивляло. Даже в столь странной форме.

– … хуже всего, товарищ Прахин, – Мрачновато рассказывал следователь, – какое-то чудовищное влияние этой женщины на Маяковского. Цыганщина какая-то, мистика. Колдовство, если хотите! Не сказать, чтобы красивая, да и умом не блещет… разве что самка ярко выраженная, уж простите за пошлость. Но чтобы такой человек, как Маяковский… нет, мистика какая-то.

Брик тянула с поэта не только деньги, но и будто жизненные и творческие сила – по словам Шелепина. А закончилось всё едва ли не случайно.

– … дело о Гнилой Интеллигенции, инициированное вами, товарищ Прахин. Бриков оно не коснулось…

… взгляд наверх и смущённое покашливание.

– Покровители нашлись, – Усмехнулся комбриг, – Знаю, есть у нас эстеты. Продолжайте.

– Бриков не коснулось, но коснулось их знакомых, и как водится, хлопотать начали. Связями козырять, давить подчас. А меня, знаете ли, озлило это немного… – Следователь засмущался, – ну и начал знакомить товарища Маяковского с некоторыми сведениями – не секретными, разумеется. Приходит просить за кого-то, а я ему материальчик под нос. А гнусностей там…

– В курсе, – Скривился Прахин, – вплоть до мужеложества.

– Ну да… разочаровался немного Владимир Владимирович в некоторых знакомых. Думаю, знал… но без подробностей, а чаще как слухи. Нормальный человек, будь он хоть трижды поэт, таким гадостям не верит, даже если носом ткнуть.

Прахин кивнул понимающе, подбадривая следователя.

– А тут ещё и Лилия Брик изволила разочароваться в нём, Продолжил ободрённый Шелепин, – накричала, отлучила от тела. Не в первый раз, конечно. Долго он не выдержал, мириться приехал, а она снова… и как назло, флюс у неё был. В следующий раз – на лице что-то высыпало. А тут у Владимира Владимировича роман случился с комсомолочкой одной. Да знаете, нормальная такая весёлая девчонка из Лесгафта. Она от богемного общества ой как далека! Ну и…

– Переболел, – Подытожил Прахин, – А рецидива не будет?

– Всё может, – Философски пожал плечами Шелепин, – взрослый всё-таки человек, запретить не выйдет. Комсомольский роман у товарища Маяковского кончился, но пока держится, не возвращается в этот их… тройственный союз со многими переменными.

– Девицу ему подвести, что ли? – Вслух задумался Прахин, начав мысленно перебирать сотрудниц. Какая из них может заинтересовать великого поэта? – Хм, не обращайте внимание, это уже мысли вслух. Спасибо, товарищ Шелепин.

Глава ленинградской милиции протянул на прощание руку, но отпускать не стал.

– Скажите, а как вы относитесь к переходу в мой аппарат? – Вкрадчиво спросил он следователя, – Особых материальных благ обещать не могу, но хорошую комнату в коммуналке при необходимости устрою. А работа интересная будет… много! Ну как?

– Спасибо, товарищ комбриг! С радостью!

– Проедем по городу, – Приказал Прахин водителю, сев на заднее сиденье Форда.

– Спас, надо же… – Думал он, – одно моё появление, и Маяковский спасён. Сколько новых стихов написано! А может, и не только он? Чёрт, времени прошло немало, многие мелочи уже забылись.

– А сотрудничество с французами, чехами? Снова я! Чистка Ленинграда, ДНД. Бригада морской пехоты в Ленинграде формируется – снова я! Пусть экспериментальная, пусть… всё лучше, чем как тогда – с ноля формировать из лишившихся кораблей моряков.

– Давай-ка в управление, Ержан, – Скомандовал он сержанту-водителю.

В полуподвальном помещении спортзал сугубо для своих. Мера вынужденная, потому как график работы в милиции сложно нормировать. Это рядовой постовой имеет возможность сходить в Динамо по окончанию смены. Начальственный же состав… шалишь!

К восьми утра уже на работе, к десяти вечера – ещё… Зато «окна» бывают – когда час, когда два, и всегда в разное время!

Макс думал тогда о простеньком спортзальчике, а получился эталонный. Вроде бы и небольшой, но что значит опыт человека, плотно занимавшегося спортом на протяжении тридцати годочков.

Уголок тяжёлой атлетики, гимнастический… и везде попаданец отметился, даже патенты есть. Бойцовский зал отдельно – маты, ринг, деревянные манекены для отработки ударов.

Переодевшись, Прахин провёл привычную разминку. Разогревшись, минут двадцать повозился на ковре с Ержаном и перешёл на турник. Отработав элементы рукопашки, глянул на часы.

– Ого! Вот это я увлёкся, пол одиннадцатого уже!

– Максим Сергеевич, – Перехватил его в раздевалке лейтенант Эйвазов.

– Чего тебе, Рамиз? – Благодушно отозвался комбриг, вытирая полотенцем мокрые волосы, – Срочное что?

– Не срочное, товарищ комбриг, просто совет нужен. Опыта не хватает, – Пожаловался тот, – Подследственный запирается, не хочет сотрудничать. А у нас времени нет миндальничать. Раньше бы…

Эйвазов сжал кулак и печально вздохнул, глядя на сильные пальцы, побелевшие от напряжения.

– Совсем плохой клиент? – Вздохнул Прахин.

– Контрабандист, товарищ комбриг, – Оживился лейтенант, – с моряками связан! Не расколем, так просто уйдут, и всё – лови их потом по заграничным портам. Доказательства, работа… всё впустую.

– Глянем, – Неохотно сказал попаданец, идя по коридору. Настроение немного испортилось.

Одного взгляда контрабандиста, сидящего в кабинете Эйвазова, хватило. Это не расколется быстро. Или…

Глаза Прахина прикипели к щегольскому шёлковому шарфу, небрежно брошенному в углу.

– Запачкал, да, – Ответил на безмолвный вопрос лейтенант, – пока за этим сыном свиньи и ишака гонялся. Стирать буду.

– Ну раз стирать… Прахин вышел из кабинета, поманив за собой подчинённого, – Скользящий узел на руки за спиной, другой конец на ноги, потом стянуть и оставить так лежать. Быстро надо – подвесить можно. И никаких следов… понял?

* * *

Распечатав переданный нарочным[47]47
  Нарочный способ доставки чего нибудь специальным человеком (нарочным), иногда говорят – «с нарочным». Такой способ доставки часто применяется для ускорения процесса доставки важного пакета или посылки, зачастую секретного.


[Закрыть] пакет, Иосиф Виссарионович разложил бумаги и задумался. Не в первый раз он поражался осведомлённости Доброжелателя… неприятно поражался.

Бывший семинарист весьма скептически относился к мистике, прекрасно зная подоплёку мироточащих икон и прочих чудес на службе Церкви. А значит…

– Где-то у нас течёт, – Сказал Вождь вслух, – и очень сильно!

Какую-то часть информированности Доброжелателя можно оправдать архивными материалами, оставшимися от иностранных экспедиций. Этнографические, геологические, ботанические… в царской России к иностранцам относились с излишним пиететом – настолько, что задержать явного шпиона не было порой никакой возможности.

Но Норильск?! Там и сейчас немного людей, а до Революции каждый человек в тех краях на виду был! Не могла пройти мимо старожилов экспедиция, тем более иностранная.

– Получается, протекла информация от экспедиции Урванцева[48]48
  Медные месторождения в районе Норильска известны ещё с 16-го века, но полноценное изучение норильского района связано с экспедициями Н. Н. Урванцева в 1919–1926 годах, подтвердившими наличие богатых месторождений каменного угля и полиметаллических руд в восточных отрогах плато Путорана.


[Закрыть]? Значит, не вся информация попала к нам или… попала вся, но не смогли толком оценить?

Сталин встал и принялся расхаживать по кабинету по давней своей привычке. Остановившись у стола, вгляделся в документы и качнул головой. Нет… этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!

Не тот характер имеет Урванцев, чтобы таить такое открытие. Да и зачем?! Найти ценнейшие месторождения, утаив при этом десяток не менее ценных по соседству? Глупость какая… район всё равно будет разрабатываться, так что найдут их, просто чуть позже.

Но ведь какая подробная карта! И роза ветров вдобавок.

В тех краях планировалось начать строительство Норильского горно-металлургического комбината в тридцать пятом…

Сталин взял в руки листок с розой ветров.

… но пожалуй, одного комбината будет мало. Напрашивается полноценный город.