Текст книги "Трущобы империй"

Глава седьмая

Здание Виндзорского театра располагалось неподалеку от Пяти Точек, так что поход предполагался короткий. Но нет… для О'Нила и Фреда это практически светский выход, так что выхаживали они чинно, здороваясь со всеми мало-мальски знакомыми людьми, старательно подводя беседу к своей культурной программе.

Попаданец бесился поначалу, старательно не показывая виду, но потом смирился.

– Буду воспринимать это как тренировку, – подумал он, – нужно же научиться понимать местных.

Здание театра изрядно запущенное и явно видело лучшие времена. Пройдя через обшарпанное фойе с гомонящей толпой, среди которых далеко не все хотя бы притворялись светскими львами.

– … ещё раз посмотришь на моего Джонни, кошка ты течная, я те зыркалки повыковыриваю! – Пронзительно вопила хорошо одетая немолодая женщина со следами былой красоты на молодую соперницу. Её удерживал упитанный мужик с крайне самодовольным лицом – бабы-то из-за него ссорятся!

– … и я такой – хрясь ему по башке! – Громогласно докладывал невысокий, но на диво квадратный громила в высоченном потрёпанном цилиндре, таким же бандитского вида дружкам. Физиономия квадрата носила лёгкий оттенок дебильности, да и дружки… – мозги в стороны, а я ещё и башмаком их! Га-га-га!

– … смотри, Салливан, – сурово выговаривал немолодой мужчина, окружённый явными телохранителями, какому-то… судя по всему, торговцу, – в последний раз говорю – вовремя плати! Меня твои отговорки не интересуют. Не заплатишь, твоими кишками длину Литл-Уотер измерю!

На такие сценки жадно пялились окружающие, стараясь запомнить как можно больше. Полиция? Она в Пять Точек не забредала в принципе, местные бандиты порой убивали на глазах десятков и сотен свидетелей, и ничего… Нет, если они выходили за пределы трущоб и там их опознавали, то могли и посадить.

По большому счёту, обитатели Пяти Точек просто не интересовали власти Нью-Йорка до тех пор, пока бандиты и их жертвы варились в собственном соку. Вот если преступления совершались против благонамеренных граждан из среднего класса, власти могли и войска поднять. Случаи, когда роты шли по Пяти Точкам и расстреливали прохожих, не редкость. При этом, как правило, страдали только относительно безобидные обитатели трущоб.

Главари банд имеют надёжные, неплохо охраняемые убежища, а отморозки обитают по большей части в подземельях Пяти Точек, куда не суются даже войска. Вытравить обитателей подземелий, пронизывающих насквозь практически весь Шестой округ, можно разве только газом…

Поднялись на галерку, где и устроились среди остальной нищеты. Внизу сидела публика посерьёзней – торговцы, известные бандиты, сутенёры, наиболее востребованные проститутки.

Попаданец скептически огляделся, явственные следы раздавленных клопов стенах и вши, едва ли не марширующие по некоторым соседям, как-то не настаивали на спектакль. Впрочем… Алекс вздохнул и украдкой почесался, сам-то не лучше. Спасибо соседям… делятся.

– Давай! Давай! – Орала галерка, требуя немедленно, вот прям щас, начинать спектакль. Публика внизу вела себя посдержанней – по крайней мере, не кидала в закрывающий сцену занавес гнилые овощи и огрызки фруктов.

Наконец, аляповатый и явно грязный занавес разошёлся и начался спектакль Парень-детектив. Откровенно убогое произведение о детективе, сляпанное с тем расчётом, чтобы польстить гангстерам и не слишком обидеть копов[27]27
  Прозвище «Коп» появилось у американских полицейских именно в Нью-Йорке, и означало оно «медник». Появилось оно после того, как обитатели трущоб осмеяли форму полиции, сочтя её крайне несуразной, «лакейской». Судя по всему, полицейские и сами так считали, поскольку долгие годы после того случая предпочитали носить гражданскую одежду с медным значком полицейского.


[Закрыть]. Сляпанный на коленке сценарий, никакая игра… но местным нравилось! Более того, они с восторгом аплодировали актёрам и свистели в самых занимательных по их мнению моментах.

Некоторые завсегдатаи даже помогали актёрам, декламируя реплики вместе с ними. Таких суфлёров обычно били соседи. Впрочем… всё зависело от авторитета суфлёра.

Игра настолько паршивая, что попаданец протёр глаза – не обманывают ли они его? Актёры безбожно переигрывали, гримасничая и жестикулируя, как обезьянки в зоопарке. Полные пафоса позы, фальшивые голоса…

– Да в нашей школьной самодеятельности играли в разы лучше! – изумился Алекс. Но откуда ему знать, что Станиславский и Чехов[28]28
  Известнейшие театральные режиссёры и педагоги. Станиславский ставил русскую (советскую) театральные школы, а Михаил Чехов (племянник Антона Павловича Чехова) сперва русскую и советскую, а потом, эмигрировав, американскую. Именно ему Голливуд обязан своей актёрской школой.


[Закрыть] ещё не родились, а театры САСШ считались в то время едва ли худшими?

– … такие как ты, не должны жить, – с невероятным пафосом говорил тем временем на сцене парень-детектив, доставая монструозного вида револьвер.

– Не могу это видеть – фантастическое убожество, – всю дорогу разорялся попаданец. Как сын завуча он вынужденно участвовал в школьной самодеятельности с первого класса. И пусть особого таланта обнаружено не обнаружилось, но за неимением гербовой пишут на простой. Позже ВУЗ, где как иногородний занимался самодеятельностью ради хорошего отношения с начальством общаги и ректоратом.

– Да ладно тебе, – смеялся О'Нил, весело пихая локтем в бок, – завидно небось, это актёры!

Слово актёры простодушный работяга произнёс с таким восхищением… аж слёзы на глаза показались!

Ах так… нарушив своё правило Не высовываться, попаданец начал многократно отрепетированный Монолог Гамлета. И пусть в своё время этот монолог был частью КВНовской постановки…

– Быть иль не быть, вот в чём вопрос, – Прямо посреди улицы вещал Алекс, не обращая внимания на зевак, быстро столпившихся вокруг, – Достойно ль смиряться под ударами судьбы иль надо оказать сопротивленье и в смертной схватке с целым морем бед покончить с ним? Умереть. Забыться.

Бывший студент декламировал, неосознанно копируя лучшего Гамлета – Высоцкого. Он не обращал внимания ни на что, привычно отдавшись сцене.

– Спасибо, парень, – были первые слова, услышанные им. Их произнёс какой-то приличного вида мужчина, который после этого… кинул к ногам Алекса монетку. Многие последовали его примеру, мелкие монетки сыпались щедро.

Парень стоял растерянный… но Фред не растерялся, начав собирать их.

– Эт мой дружок, – с превеликой гордостью доложил он толпе, перекрикивая шум, – мы из Уэльса.

– Да… кровь Талиесина[29]29
  Древнейший из поэтов, писавший на валлийском (кельтском) языке, чьи стихи дошли до наших дней. В валлийской мифологии Талиесин – непревзойдённый бард, могущественный волшебник и пророк. Его знают буквально ВСЕ кельты.


[Закрыть] не разбавить, – зычно сказал бомжеватого вида старик с роскошной окладистой бородой и в сюртуке не по размеру, болтающемся на нём, как на вешалке. В толпе понимающе закивали, начались обсуждения разыгранного отрывка, сравнения со спектаклем.

До дома провожали целой толпой, заставляя Алексея время от времени то декламировать что-то, то разыгрывать короткие сценки. Добирались в итоге почти два часа, а ещё с полчаса стояли у дома. За это время с десяток затесавшихся в поклонники местных авторитетов мелкого пошиба, громогласно взяли Алекса под свою защиту. Благо ещё, пить не потащили… но тут попаданец ухитрился отбрехаться фразами о Тонкой нервной организации актёра. Подобный пафос здесь общепринятый, так что понимающе покивали и разошлись.

К слову, не то чтобы бывший студент принципиальный противник выпивки… где ж таких студентов найти? Но как представил, сколько уважаемых людей там собралось, да ведь с каждым нужно выпить местной сивухи… Нет, с этим как-нибудь в другой раз.

– Пятьдесят долларов, Алекс! Пятьдесят! – Прошипел Фред, выпучив глаза и тряся зажатым в руке тряпичным кошельком. От услышанной суммы и сам попаданец выпучил глаза – в Пяти Точках многие столько и за год не зарабатывали…

– Нас убьют, – простонал он с надрывом, – многие же видели…

– Не сегодня, – отмахнулся Фред с горячностью, – да и пару дней точно не тронут. Тронет кто, так его на клочки… потом да, могут. Это сегодня все под впечатлением, удачно получилось.

Алекс кивнул, это именно удача – ТАК хорошо он играл очень редко. Чего уж врать-то, на вторых ролях в основном… Но тут совпал кураж и воспоминания. Да у местных наложились впечатления от спектакля.

Деньги же… да по большей части бандитские, тут и говорить не о чём. Один только двадцатидолларовая золотая монета чего стоила! А гинея[30]30
  Золотая монета, равная 21 шиллингу. Монета во многом «знаковая», ибо последний выпуск её был аж в 1813 году. С того времени ценность гинеи выросла именно из-за редкости, она стала как бы «наградной».


[Закрыть]? Явно же один бандит перед другим похвалялся! Остальные по большей части мелочь, вплоть до одноцентовых монет. Даже серебряный доллар всего один.

– Завтра к нам антрепренёры[31]31
  Содержатель или арендатор частного зрелищного предприятия – театра, цирка.


[Закрыть] придут, – пророчески изрёк Фред, и Алекс не мог не согласиться. Не использовать такую громкую историю… нереально для местных! Ребята здесь хваткие, так что пригласят – на первых порах дополнительные поступления в кассу прямо-таки гарантированны, просто из интереса к Крови Талиесина.

Другое дело, что потом будет… не в последнюю очередь, на вторых ролях бывший студент подвизался не только и не столько из-за таланта, а из-за неумения… или скорее даже нежелания встревать в свары. Даже школьная и студенческая самодеятельность радовала парнями и девушками с раздутым эго и желанием блистать на сцене любой ценой. И любой ценой здесь не преувеличение – он мог припомнить немало историй как постельного характера, так и попыток довести соперника до нервного срыва, подставить перед полицией. Что же здесь-то будет?

Но… Алексей стиснул зубы, предвкушая крайне нервную и не слишком-то любимую работу… выхода у него нет. Работать как местные, по четырнадцать-шестнадцать часов в день, у него просто не хватит здоровья. Бандитом… нет, если припрёт, он снова кого-нибудь ограбит или убьёт, себе-то чего врать… Но профессиональным грабителем? Не тот склад характера. Вот вором… мог бы пожалуй. Теоретически.

– Будем вдвоём идти, – сообщил он другу своё решение.

– Да ты что?! – Искренне удивился тот, – где я, а где…

– Где и все, – перебил его попаданец, – это просто профессия, ей научиться можно. Вспомни, как ты то пьяного изображал, то дурачка не местного – в Лондоне ещё, когда прохожим по карманам… талант!

– Я? – Фред впал в глубокую задумчивость, Алекс же дожимал:

– Именно! Не буду врать – может, ты дальше эпизодических ролей и не продвинешься, но и это… мало, что ли? Общество другое, возможности повыше.

– Это да, – согласился вконец запутавшийся и ошарашенный друг, садясь наконец на свою койку.

– Да и пропаду я без тебя, там знаешь, какие змеюшники?

Всё… нужные слова найдены, теперь Фред идёт в театр не просто хвостиком, а полноценным партнёром, без которого пропадёт друг.

Попаданец выдохнул потихонечку: не то чтобы без англичанина нельзя обойтись… по-настоящему близким другом он пока не стал, сказывалась разница в менталитете. Но присутствие рядом надёжного человека, с которым можно хотя бы пообщаться без попыток найти второе дно, уже немало.

Отсюда и все его попытки сохранить гордость Фреда – пусть чувствует себя напарником, а не приживалой. Важный момент, между прочим – явное неравенство друзей очень часто становится причиной для зависти, а там… варианты всякие.

Размышления прервал стук в дверь, очень требовательный, хозяйский.

– Алекс, – раздался старческий голос, – это Мэг. Со мной мистер Саймон Вудфорт, антрепренёр Бауэри.

Последнее прозвучало очень торжественно, такие люди в ночлежку не часто приходят. Выдохнув, попаданец прошипел Фреду:

– Улыбайся и молчи! Ничему не удивляйся!

Отворив дверь, он впустил грузного черноволосого мужчину под сорок, с вонючей сигарой во рту и сильной одышкой.

– Саймон Вудфорт, – важно представился тот и оттеснил Старую Мэг в обшарпанный коридор, где стояла пара крепких, прилично одетых молодцев, явных охранников, – антрепренёр Бауэри.

Мужчина сделал паузу, ожидая, по-видимому, бурной реакции. Но Кузнецов кивнул вежливо-радушно, как равному.

– Алекс Смит, – представился он, – Фред Колон, мой друг. Прошу в наше скоромное жилище.

Отчётливый оксфордский акцент и манеры, явно отличающиеся от трущобных, слегка выбили посетителя из колеи. В голове у мистера Вудфорта явственно проскрипели какие-то колёсики, и тот отставил вальяжность, взяв деловой тон.

– Как ты уже понял, – по свойски начал антрепренёр, – я работу пришёл предлагать. Ставка – пять долларов в неделю, да пять за каждое выступление, если в главной роли.

Алексей поморщился едва уловимо – ровно настолько, чтобы потенциальный работодатель заметил.

– Десять долларов, – тут же поправился Вудфорт, – и контракт на три месяца.

Началась отчаянная торговля, очень вежливая и нарочито манерная со стороны Алекса, пытавшегося показать себя юношей из хорошей семьи, который зачем-то это скрывает. Увы, но настоящего джентльмена он не смог бы продемонстрировать – просто потому, что в этом времени имелись свои социальные маркеры, которые в определённых кругах всем известны. Но не попаданцу.

Вудфорт торговался нарочито простецки, но весёлые искорки в глазах показывали, что он тоже не из самой простой семьи. От торговли оба получили удовольствие, хотя Алекс скорее демонстрировал его… какое там удовольствие, это ШАНС!

– … и разумеется, работа будет предоставлена и моему другу Фреду Колону, – подытожил попаданец.

– Да неужели? – приподнял бровь Саймон.

– Мой друг не претендует на главные роли, но в театре всегда найдётся место для человека с актёрским дарованием, готового удовлетвориться маленькими ролями – слишком маленькими для настоящих актёров. Ну и разумеется, не отказывающегося помогать декораторам, костюмерам и рабочим сцены.

– Гм…, – Вудфорта явно взяло сомнение, он смерил Фреда пронизывающим взглядом, на что тот диковато улыбнулся.

– Если вас всё устраивает, – не давал Алекс передышки, – то мы подумаем над вашим предложением.

Вудворт захохотал и поднял руки.

– Сдаюсь! – сказал он, – сейчас я убедился, что ты и правда хороший актёр. Так торговаться! А насчёт подумаем не советую: из приличных театров у нас только Бауэри и Виндзорский, остальные вовсе уж… Виндзорский ты слегка унизил свои представлением. Взять-то тебя может и возьмут… но представь только, сколько гадостей тебя там может ждать?

Рассмеялся и Алекс, ничего не говоря.

– А насчёт денег… давай так: оклад тебе – пять долларов неделю, за спектакль – от одного до десяти…

Антрепренёр вытащил из-за пазухи свёрнутый лист с начерно набросанным договором, в котором прописаны права и обязанности сторон. Его долго правили, выставляя жалование Алексу в зависимости от того, играл он главную роль, одну из второстепенных или кушать подано. Прописали зависимость и от времени суток, от дня недели, штрафные санкции за пьянки и пропуски.

… – квартира в Седьмом округе, – добил Вудфорт Алекса. Район по соседству, но куда более приличный, аргумент весомый, – а вашему другу… два доллара в неделю, а там видно будет.

Антрепренёр ушёл, оставив парочку своих ребят помочь с переездом. Не то чтобы вещей много, скорее требовалось обозначить заботу о новоявленных актёрах.

– Сейчас, парни, соберёмся и с вами, – сказал Алекс плечистым молодцам, закрывая дверь. Только он это сделал, как тут же сел на пол, ноги не держали…

Дёрнувшийся было Фред быстро понял причину и не стал поднимать шум. Усталый донельзя, хуже чем после полной смены в кочегарке, попаданец переоделся в трофейный костюм. Пусть и не слишком чистый, но выглядел он куда более прилично, чем его потрёпанная одежда.

– Ну… с богом, – выдохнул Алексей, и натянув на себя легкомысленную улыбку любимца Судьбы и потомка Талиесина, открыл дверь.

Глава восьмая

– Хоромы, – восхищённо протянул Фред, зайдя в новую квартиру на втором этаже. Алекс поморщился скептически, хотя… после трущоб – да, хоромы. Но именно после трущоб, так-то крохотная квартирка из двух комнатушек и кладовки не впечатляла. Общая площадь… метров двадцать, не более. Причём что характерно, канализации и водопровода нет. Чугунная ванна зачем-то стояла, но судя по всему, предполагалось, что носить воду хозяева будут вручную. А потом грязную вычёрпывать, что ли?

Щелястые скрипучие полы, стены с облупившейся извёсткой и тараканы в тёмных углах. Жирные, здоровенные… дома таких попаданец не видел, но в Нью-Йорке, судя по всему, южная порода, куда как крупнее привычной. И ещё они летают…

Увы, но квартиры в домах с нормальными удобствами и минимумом живности стоили куда как дороже. Так что намахал антрепренёр, намахал…

С другой стороны, а чего он ещё ждал? Театр Бауэри считался второсортным в Нью-Йорке – ниже по статусу только заведения, где актрисы после представления снимают клиентов. Утрированно немного, но ой как близко к истине…

Да что говорить, если оклад всего пять долларов? Прожиточный минимум для семьи из пяти человек в Нью-Йорке чуть больше десяти долларов. И в эту сумму входит только аренда жилья – примерно такого, как у них сейчас, даже скромней, да минимальные расходы на питание. Одежда, услуги врача и прочее… ищи деньги, где хочешь.

Так что семь долларов на двоих в неделю, да плюс деньги за роли, это очень немного. Хватит, чтобы сравнительно прилично одеваться и питаться, откладывая пару-тройку долларов в неделю. Точнее, откладывать получиться только после того, как они с Фредом нормально оденутся, а до этого момента как бы в долги влезть не пришлось. Не то чтобы им остро нужна одежда, но они теперь в театре, а здесь именно по одёжке встречают. Пусть даже это второсортный театр Бауэри.

– Что закис? – Весело спросил его проницательный Фред, пихая в бок, – опять этим… пессимизмом страдаешь? Не стоит. Вспомни, как мы кочегарами плыли и поймёшь, что сейчас у нас всё очень неплохо.

Попаданец встряхнулся и весело потянулся, хрустя суставами.

– В самом деле, – хлопнул он друга по плечу, – ты меня подбадривай, если что.

Тот важно кивнул и очень серьёзно сказал:

– Я понимаю, что ты хоть и потерял память, но явно жил в куда лучших условиях. Вот тебе и кажется, что что-то не так, что скверно живём. Но вспомни Лондон, кочегарку… Не так уж и плохо теперь, а?

Потихонечку начали располагаться – благо, квартиры в настоящее время сдавали с мебелью. Так что в наличии имелся набитый водорослями, заметно потёртый кожаный диван, массивная двуспальная кровать, обеденный стол и полдюжины стульев, которые все до единого нуждались в ремонте. Стояла старая чугунная печка, а в кладовке обнаружились ещё и полки из плохо оструганных досок, да два медных ночных горшка, развеселивших Фреда.

– Нет, шикарно же живём, – восхищался он, – по горшку на каждую задницу! Я в переулках гадить привык, в лучшем случае с жёрдочки в выгребную яму, а тут такое богатство! Гля, они ещё с гербом каким-то. Не иначе, как от первых поселенцев остались!

– Богатство-то богатство, – пробурчал Алекс, живо представивший себе быт в таких вот условиях. Как посуду прикажете мыть? Готовить? Горшки эти… – Я пойду с соседями пообщаюсь. Нет, тебе пока не надо, вид… сходим завтра в магазин готовой одежды, тогда и представим тебя.

– Эт да, – печально согласился англичанин, оглядывая свои одёжки, – в таком виде только в Пяти Точках щеголять, здесь так только прислуга ходит.

Разгладив щёткой трофейную одежду и нацепив на лицо любезное выражение, Алекс начал обход соседей. Лестница с поскрипывающими ступеньками, узкий коридор, в который едва проникает свет из окошка в конце коридора, массивная дверь, постучаться…

– Здравствуйте, я ваш новый сосед из шестнадцатой квартиры.

– Здравствуйте…

Достаточно формальное представление, несколько удивлявшее людей, в этих кругах такое не принято. Но поскольку попаданец имитировал выходца из более высокого класса, то… надо.

Повезло в пятой квартире, пожилая старушка, миссис Швепс, оказалась словоохотливой и приветливой.

– Заходите, молодой человек, заходите, – радостно суетилась невысокая полненькая бабка, – гости у меня не часто бывают, сама выбраться на улицу могу не часто – ноги больные. Так что развлеките старуху.

Алексей не успел опомниться, как уже сидел за столиком и пил душистый травяной сбор с вкуснейшими печеньями. От миссис Швепс ощутимо пахло старческими болезнями и давно немытым телом, но попаданец не обращал на это внимания, привык уже. От самого не розами…

Заметив на стене вышитые салфетки с модными у немцев нравоучительными изречениями, парень перешёл на немецкий.

– Ох, – всплеснула старушка руками, – так вы тоже из наших?

– Немного, – улыбнулся Алекс, – одни предки из Уэльса, другие из Германии.

– А откуда? – жадно спросила старушка.

– Если бы я знал, – грустно развёл руками попаданец, – сами знаете, как некоторые властители… Одни своих подданных в солдаты продавали, другие – детей в колонии.

Здесь он ничем не рисковал, Германия сравнительно недавно прекратила быть лоскутным одеялом из нескольких сотен государств, владыки которых порой весьма вольно распоряжались судьбами подданных. Куда там России с её крепостным правом… там хотя бы за пределы страны продавать запрещали.

– Да, – вздохнула миссис Швепс, – моего деда так же в солдаты Георгу продали[32]32
  Здесь имеется в виду британский король Георг и Война за Независимость в США. Георг, будучи сам выходцем из немецкой династии, широко использовал немецких солдат в своих войнах. Так, во время знаменитой (и ОЧЕНЬ сильно мифологизированной) Войны за Независимость США, в британских войсках было больше немцев, чем англичан. К слову, «повстанцы» использовали немецких наёмников почти столь же широко…


[Закрыть]… Но что ни делается, всё к лучшему!

Коснулись и проблем быта…

– Так ты Мопси найми, – посоветовала старушка, – они с мужем домовладельцем за порядком следить поставлены – двор там подмести, ступеньки ремонтировать. За это им жильё в подвале бесплатное, а зарабатывают тем, что жильцам прислуживают. Четвертак в неделю, чтоб убиралась у тебя, предостаточно будет. Но бельё стирать ей не отдавай, лучше китайцам в прачечную, здесь недалеко они устроились, в соседнем доме подвал арендуют.

Распрощавшись с гостеприимной миссис Швепс, Алекс спустился в подвал, где и проживала искомая Мопси, оказавшаяся немолодой, некогда миловидной негритянкой.

– Да, масса, – засуетилась та, – пойдёмте, я сразу уберу.

– Погоди.

Дальше парень немного поторговался с негритянкой насчёт обязанностей. Сошлись на том, что Мопси или кто-то из её многочисленного выводка раз в неделю убирают в квартирке, каждый день выносят горшки (ну не самим же!) и грязную воду. Ну и соответственно, носят чистую. Доплатив десять центов к четвертаку, Алекс получил ещё уголь с дровами, который туповатый муж Мопси будет заносить в квартиру по мере надобности. Оба деликатно опусти момент, что за десять центов в неделю попаданец получал не столько услугу, сколько топливо, которое семейная пара где-то подворовывала.

– Дёшево, – уверенно сказал Фред, выслушав новости, – хотя… Получается, что она за уголь маленькую цену выставила, потому как ты очень скромно с услугами запросил. Кто другой так и побольше бы за четвертак захотел – стирка там, ещё что. Порядочная негритянка, по совести поступила.

По совести или нет, а воду детвора им натаскала очень быстро, после чего попаданец впервые за несколько недель вымылся.

– Как же хорошо, – простонал он, одевая чистое бельё, – как заново родился. Теперь бы ещё вшей вывести…

– Точно из благородных, – вздохнул Фред, почёсываясь.

* * *

Встали совсем рано, позёвывая и потягиваясь. Глядя в окно без занавески, за которым хмурилось раннее осеннее утро, Алексей зажёг керосиновую лампу. Печку растапливать не стал, несмотря на прохладу – всё равно выходить скоро, а уголь у Мопси хоть и дешёвый, но лимитированный.

Позавтракали консервами и пахнущим керосином кофе. А чем ещё, если на керосинке кипятили? Но к таким вот реалиям попаданец давно привык.

В девятнадцатом веке можно устроиться достаточно комфортно, но… деньги. Водопровод, канализация, поездки на конке,[33]33
  Прообраз трамвая на конской тяге.


[Закрыть] услуги врача и многое другое – привилегии среднего класса.

Почистили зубы, Фред привычно плевался и ругался, для него эта процедура внове. Но лекции попаданца о гигиене сделали своё дело. Ходить с гнилыми зубами через энное количество лет англичанин не боялся – все вокруг такие. А вот зубной боли и зубных врачей… до истерики.

Взяв все деньги, пошли по магазинам.

– Ты помалкивай, Фредди, – привычно уже сказал Алекс, – делай спокойный и равнодушный вид, но молчи.

– Да понятно, – уныло сказал довольно-таки говорливый приятель, – ляпну ещё.

Фред заметно обтесался, но трущобы всё ещё проглядывали в нём, всплывая порой самым неожиданным образом. То словечко жаргонное брякнет, то подмигнёт барышне из приличной семьи, что в этом времени считалось крайне похабным. Впрочем, Алекс и сам не без греха.

Магазин готового платья располагался в Седьмом округе, а потому без претензий. Тесноватое помещение, пропахшее пылью, нафталином и лежалой тканью. Недостаток освещения, парочка деревянных страховидных манекенов, несколько деревянных голов со шляпами. Продавец такой же, бюджетный и пропахший нафталином. Видно, что некогда он знавал лучшие времена и имел претензии к жизни, но времена те закончились давненько.

Быстро подобрав Фреду относительно приличный костюм за шесть долларов, Алекс пояснил негромко:

– Ты ещё растёшь, дороже смысла нет.

Затем туфли за восемьдесят центов, набор сорочек, белья, ботинки, расчёска, носовые платки, носки… Полностью обмундировать друга встало в одиннадцать долларов, на что прижимистый англичанин только вздохнул еле слышно. По его мнению, деньги не предназначались для того, чтобы их тратили.

Их нужно откладывать, а потом, когда-нибудь… Дальше чем откладывать, фантазии Фреда пока не шли.

– Теперь на меня одежду присмотрим, – сказал Алекс немолодому приказчику. Тот окинул парня профессиональным взглядом и подкрутил ус.

– На вырост, как ваш нынешний костюм? – Вежливо, но с отчётливой долей иронии осведомился тот.

– Если только слегка, – равнодушно ответил попаданец, которого ирония не трогала. Он сейчас отыгрывает джентльмена, временно пребывавшего в затруднительном положении. Таких мнение обслуги не интересует. Насколько хорошо получается, вопрос отдельный… Но нужно же тренироваться?

Приказчик едва уловимо поскучнел… значит, игра попаданца прошла на ура… и удалился куда-то в подсобку, принеся через несколько минут костюм, слишком хороший для магазина в рабочем районе.

– Ношеный? – Моментально понял Алекс. Приказчик замялся на долю секунды, по лицу его пробежала сперва тень обиды, затем уважение перед понимающим человеком.

– Тоже актёр, – весело подумал попаданец, – пусть даже одной роли.

– Вы правы, – почти светски склонил голову продавец, – только между нами… Один юный джентльмен, обучающийся в Колумбийском колледже[34]34
  Статус университета он получил только в 1912 году.


[Закрыть], опрометчиво наделал карточных долгов. Дело для юношей не столь уж редкое, все мы люди. Но он настолько стеснялся продавать ненужную одежду, что решил сделать это как можно дальше от тех мест, где могут встретиться его братья по кампусу.

Алекс рассматривал костюм и понимал – сейчас ему предложат раскошелиться.

– Двадцать долларов, – выпалил приказчик и тут же зачастил, – вместе с туфлями, они как раз должны подойти вам.

Неопределённо дёрнув челюстью, Алекс вроде как нехотя согласился на примерку и позволил себя уговорить. Ещё семь долларов на бельё, сорочки… А продавец разохотился, предложив ещё и пальто со шляпами. Всё та же история про задолжавших студентов, но скорее всего, приказчик просто промышлял скупкой краденного. А с этой одеждой вышел затык – для Седьмого района она слишком выделяется.

Даже если какой-нибудь газовщик или мясник способен купить одежду не по чину, то свои же не поймут. Покупатели, которые теоретически могли бы купить её, в магазины готового платья не ходят, только к портным… Оставалось надеяться на залётных вроде Алекса. Ему, как актёру, положено шиковать, а что шик несколько сомнительный, так и профессия такая же… Отсюда и цена, явно скромная для столь качественного барахла. Впрочем, скромной её можно назвать разве что относительно, после покупок в кармане Алекса осталось полтора доллара, на которые им нужно купить еды на всю неделю. Благо, хоть расходы на конку отменялись, театр Бауэри располагался по соседству.

– Встречают по одёжке, – сразу после выхода из пыльного магазина, сказал Алекс.

– Не завидую, – мотнул головой понимающий Фред, – ты эти деньги заработал, так что успокойся. Тем более актёром будешь, тебе одёжка хорошая нужна. А я… хм… я бы такое и носить не смог.

Алекс тихонько вздохнул… он тоже не очень-то, один цилиндр чего стоил.

– Ну что, – с наигранным оптимизмом сказал он, – теперь за продуктами и домой, обедать. А к двум в театр.

– Овсянка? – Обречённым голосом спросил Фред.

– Она самая, – жизнерадостно ответил Алекс. И почему-то на душе стало так легко, он наконец-то поверил – всё у него будет хорошо. Может, не сразу… но будет.