Текст книги "Точка невозврата"

7

В один из дней Андрей с Вадимом затеяли стирку. Развесив выстиранные камуфляжи с футболками и бельем на проволоке, да и сами помывшись, они наслаждались покоем под тенью здоровенной акации, у которой стоял их кунг. Как раз все соседи после обеда разошлись по своим рабочим местам, кусты, обрамляющие акацию, прикрывали эсбэушников от посторонних взглядов, и поэтому ничто не мешало развалиться в пластиковых креслах с кружкой кофе. Кресла эти, кстати, привез Шевченко с очередного выезда с разведчиками – в сгоревшей кафешке они валялись у входа и не пользовались популярностью у десантников. Скорее всего, потому, что бойцам хватило для обустройства их зоны отдыха солидных кожаных кресел и диванов, которые они ранее уже вынесли из этого же кафе.

Идиллию нарушил Таран, появившийся из-за угла:

– Ага, бездельники, шаритесь? Ничего, я вам работку подогнал непыльную!

Трофимов лениво сплюнул в траву и протянул:

– Товаааарищ палковник… вы не знаете, как правильно пишется название животного: нахухоль или похухоль?

Сергей вскипел:

– Ты щаз сам у меня выхухолью станешь! Вообще охренел, что ли?

Вадим, не меняя позы и выражения лица, продолжил:

– Что вы, Сереженька, право слово, так нервничаете? Или у товарища Муженко побывали-с опять?

Таран плюхнулся рядом с ними на лавку и забрал себе кофе Андрея:

– Ох, хорошо… – сделал он большой глоток. – Так, ты больше, Вадик, не нарывайся… Я все-таки старший, не забывайте.

Шевченко ухмыльнулся:

– Базара нет, не забудем. Так что стряслось?

– Надо на третий пост смотаться. Там нацики задержали двоих местных, якобы в машине ящик гранат.

Андрей с Вадимом переглянулись.

– Да ладно, ящик, – в словах Андрея скептицизму не было предела. – Небось одна граната и та без запала.

Таран хлопнул себя ладонями по коленям и поднялся:

– Ну, одна или ящик – вы и разберетесь. Через десять минут машина у выезда ждет. Дежурный взвод семьдесятдевятки[57]57
  79-я десантно-штурмовая бригада Вооруженных сил Украины.


[Закрыть], кстати, на «Хаммерах». Давайте, собирайтесь.

Вадим засуетился:

– Подожди, подожди… А чего вдвоем-то ехать? Андрюха и сам справится… Верно, Андрюх?

Шевченко пожал плечами.

– Нет, надо вдвоем, – отрезал Таран. – Там двое задержанных. Сколько времени он будет их один отрабатывать? А надо на месте разобраться – есть там что или нет? Если есть, тогда везти сюда и оформлять. Если нет, дать пинка под жопу и отпустить.

Андрей махнул рукой:

– Ладно, поехали Вадик, скатаемся… все равно делать нечего. А с взводом десантуры никто на нас не рыпнется, так что не переживай.

Спустя пятнадцать минут они оба подходили к «Хаммерам» десантников. Уже хорошо знакомый капитан Серега приветливо поздоровался и крикнул:

– Мужики, давайте только быстренько. Одна нога там, другая здесь!

Трофимов угрюмо пошутил:

– Это ж ты про невезучего сапера сейчас ляпнул… Поехали уже.

Три джипа понеслись по дороге. Сравнивая с БТР, Андрей отметил большую плавность их хода и… больше никаких плюсов. Внутри было совсем не так много места, как казалось. Все из-за тоннеля карданного вала, который проходил посередине салона, благодаря чему внутри более-менее комфортно могло находиться только четыре человека. Видимость из окна была тоже не очень: из-за высокого роста голова Шевченко практически упиралась в потолок, поэтому в окно он видел только обочину и край зеленки. Но… такси не выбирают, лишь бы ехало.

На этот раз доехали быстро. Уже знакомые разбитые кафешки 3-го поста, те же хозяева-десантники. Но были и отличия – под стеной стоял БТР-70, рядом с которым приютился серый микроавтобус инкассаторской службы. Он выглядел бы совсем мирным рядом с боевой машиной, если бы не россыпь оспин от автоматных очередей на лобовом и левом боковом стеклах…

Шевченко с Трофимовым подошли ближе. На броне БТРа и у бусика крутилось несколько человек в черных комбинезонах. Двое раскладывали у колес туристические коврики и укладывали на них длинные кофры, весьма специфического вида.

– По-моему, я понял, кто это, – пробормотал Андрей себе под нос и шагнул навстречу старшему лейтенанту – командиру поста.

– Здорово, Слава!

– Здравия желаю, – десантник крепко пожал протянутую руку. – Зачастили вы к нам, товарищ майор.

– Да вот, вы же и виноваты, работу нам подкидываете. Знакомься, мой коллега, Вадим.

Пока офицеры знакомились, Андрей присмотрелся к «чернокомбинезонникам». Из больших кофров на свет появились две снайперские винтовки непривычных очертаний.

– Ну, точно… Это омеговцы к тебе прикатили? – повернулся Шевченко к Славе.

– Они, – кивнул тот. – Просили снайперов, больно активно стали шариться сепары.

В этот момент к ним подошел один из омеговцев, крепкий светловолосый парень:

– Прошу прощения, но нам бы наблюдателя своего выставить. Кто проведет?

– Щаз, – Слава обернулся, – Мильченко! Бегом ко мне, лось сохатый!

Подбежавшему сержанту, с колоритной косичкой в бороде, заплетенной желто-голубой ленточкой, командир поста приказал:

– Проводи парней на НП. Только сам знаешь, не мельтеши там. А то твою ленточку за километр видно.

Худощавый сержант ответил неожиданным басом:

– Будь спок, командир, сделаем. Айда за мной, мужики.

Когда посторонние удалились, Андрей спросил:

– Ладно, что тут за история с ящиком гранат в машине?

Старлей сплюнул на асфальт.

– Да хер его знает. Нацики остановили машину, белую шестерку. В ней двое ехало, старый и мужик помоложе. Все было тихо, начали досматривать багажник, и тут крик, шум, нацики мужиков на асфальт повалили и давай ногами буцкать. Я подошел было, а мне говорят – в багажнике гранаты нашли. Но х… знает, что там за гранаты, я не видел.

Вадим вздохнул:

– Понятненько… ну что, пошли, пообщаемся с гэроями Майдану?

Андрей тоже вздохнул, и эсбэушники двинули через трассу, в сторону мини-мотеля «Европа», где располагались бойцы 1-го резервного батальона Национальной гвардии Украины, составленного из активистов Майдана.

На территории бывшего отеля было довольно многолюдно. Примерно тридцать человек, одетых в новую, с иголочки, зеленую форму, занимались различными делами: часть смотрела телевизор прямо под открытым небом, часть чистила форму, оружие, трое вообще играли в карты. На подошедших офицеров взглянули без особого интереса.

– Круто, – выдохнул Вадим. – Эй, воин, а дежурный у вас какой-то есть? – обратился он к ближайшему военнослужащему.

– Звычайно. Он вин, биля пидвалу, сэпарив караулыть.

– Так… – удивился уже Андрей. – А командир где, офицеры?

Военный остановился и хмуро взглянул на Андрея.

– А нашо воны тоби? Ты взагали хто?

Андрей движением руки успокоил моментально напрягшегося Вадима и мирно ответил:

– Мы с СБУ. За пленными приехали.

Собеседник мгновенно просветлел лицом:

– О, а ми вже вас зачекалыся. Хлопци, це сбушныкы, за сэпарамы прыихалы. Вы сами звидкиля? Мисцеви?

– Нет, опергруппа из Киева.

– Цэ добрэ, а то мисцевым виры нэма…

Вокруг Андрея с Вадимом скучковалось человек пять-шесть, которые наперебой стали рассказывать, как они захватили своих пленников. Из их рассказов следовало, что двое пассажиров ВАЗ-2106 – практически диверсионная группа, которая хотела уничтожить именно блокпост храбрых бойцов НГУ.

– Так, стоп. – Андрей поднял руку и обратился к бойцу с сержантскими погонами. – Пленные где?

– Так у пидвали ж, де ж им буты? – удивился сержант.

– А изъятое у них где? – продолжал допытываться Шевченко.

Сержант почесал затылок и повернулся к остальным:

– Братэ Савур! Не памьятаешь, куды подилыся ихни рэчи?

Молодой боец, с очками в дорогой оправе на тонком интеллигентном лице, немедленно ответил:

– Так до зброярни виднэслы. Там и лэжать. Прыйнэсты?

– Давай. Що вам ще потрибно?

Андрей с Вадимом переглянулись:

– Ну, во-первых, переговорить с самими пленными. Во-вторых, с теми, кто их непосредственно задерживал. Нужно будет от них объяснения…

– Яки ще объяснения? У нас тут вийна йдэ, николы з бумажками возытыся, – перебил Андрея высокий, крепкий парень, держащий по-киношному автомат на плече. – Нащо цю пысаныну розводыты? Хлопнуты их, та й годи. Мы вэсь Майдан пройшлы бэз всякои пысаныны и пэрэмоглы. А тут всэ зрозумыло – ихала сэпарня донбасивська з гранатамы, мы их пэрэхопылы. Що тут нэзрозумыло?

– Понимаешь… Как тебя зовут? – Шевченко уселся на лавку и вопросительно глянул на автоматчика. Трофимов тут же устроился рядом.

– Орэст. Цэ псэвдо. Имэн своих мы нэ называемо.

– Хорошо, Орест, вот смотри. Мы собираем задержанных отовсюду – на блокпостах, у разведчиков, у милиции. Работаем с ними и оформляем на них пакет документов. Потому что потом мы везем их в Изюм, где с ними начинают разбираться прокуратура, суд и так далее. А там нужны уже доказательства – вещдоки, объяснения, понял? А одних твоих слов недостаточно будет для суда, могут и отпустить.

– Та ты тилькы маякны, якщо суд их видпустыть, прыидэмо и суду вставымо. Вси вони тут сэпары, всих трэба прытыснуты.

В этот момент подошел давешний интеллигентный парень, который принес простой полиэтиленовый пакет. Протянув его Вадиму, он сказал:

– Ось, всэ що в ных було.

Эсбэушники заглянули внутрь. В пакете лежали три дымовые шашки и граната РГД, два паспорта, водительские права и старенький телефон «Нокиа».

– Не понял, а где гранаты? – поднял голову Трофимов.

– Цэ и е гранаты. Тры дымови, одна бойова.

– И все? – удивлению Вадима не было предела. – А чего ж по рации чуть не про ящик кричали?

– Цэ вжэ нэ до нас, – отмахнулся сержант, – цэ командир пэрэдавав.

– Я так понял, других телефонов не было? Денег там, золота? – Шевченко посмотрел на обступивших их бойцов.

– Та яки там гроши у цього быдла? Вони ж усэ пробухивають одразу. А тэлэфон ось, у старого пэрдуна був.

– Ну, понятно. Гранаты вы, конечно, своими пальцами залапали, телефон тоже… а где ключи от машины? И сама машина, кстати, где?

Сержант махнул рукой:

– Та, на ний командир з начальником розвидкы поихав, позыции сэпарив вывчаты. Номэры на ний мисцэви, дуже зручно.

Андрей слегка напрягся:

– Слушай, нам надо эту машину забрать. Гранаты в ней перевозили, значит, она орудие преступления.

– Та зараз воны вжэ повернуться. Я скажу, щоб им подзвонылы, щоб швыдэнько повэрнулыся.

– Ладно, пойдем пообщаемся с вашими пленными, – эсбэушники встали и в сопровождении троих нацгвардейцев пошли к отдельно расположенному входу в подвал.

В подвале горела тусклая лампочка, при свете которой Шевченко сначала разглядел сидящего на стуле бойца в полной амуниции. В стороне на бетонном полу лежал человек со связанными за спиной руками и мешком на голове. Еще один сидел, прислонившись к стене. На голове у него тоже был пакет.

– Ну що, забырайтэ тварюк, – сержант пнул носком ботинка лежащего человека. Мужчина глухо застонал.

– Подожди, давай сначала их наверх вытащим, пообщаемся, потом разберемся. – Трофимов наклонился к сидевшему пленному. – Эй, ты меня слышишь?

Человек пошевелился и ответил измученным хриплым голосом:

– Слышу…

Вадим повернулся к лежащему и потрепал его по плечу:

– Але, слышишь меня?

В ответ тот только простонал. Андрей заметил кровавые пятна на полу и стене, а под задравшейся футболкой на спине задержанного виднелись багровые кровоподтеки.

– Так, сержант, вытащите этого на улицу и приведите в чувство. Водой облейте, что ли… – распорядился Вадим. – И это, больше не пиз. те его, а то еще не довезем.

– Та и нэхай подыхае, нэ жалко, – ответил сержант, однако подхватил вместе с караульным под руки мужчину и потащил его наверх.

– Так, ну а мы побеседуем. – Андрей присел на стул напротив пленного.

– Фамилия, имя, отчество, дата рождения, место рождения, род занятий…

– Да, и как вы оказались тут сегодня и откуда у вас гранаты в машине? – добавил Вадим.

Рассказ пенсионера Величко Степана Андреевича, проработавшего всю жизнь слесарем в Славянском горводоканале, был коротким. Вместе с сыном он утром выехал из Славянска в Харьков, на своей машине, к родственникам. Сын его являлся частным предпринимателем, владел несколькими киосками в Славянске и Красном Лимане. По поводу гранат мужчина ответил, что откуда они взялись – не знает, ничего такого они с собой не везли. Видно было, что слова даются ему с трудом, речь часто прерывалась…

– Ну, а все-таки? Гранат не было, а за что ж вас задержали?

Величко прерывисто вздохнул:

– Сынки, дайте водички, что-то плохо мне…

Шевченко оглянулся, взял открытую бутылку газировки и напоил мужчину. Для этого пришлось приподнять край пакета – открылась морщинистая кожа шеи и подбородка со следами маленьких порезов. «Наверное, бритва старая» – машинально подумал Андрей.

– Ох, спасибо, думал, помру тут… – пенсионер отдышался и продолжил. – Сын свою квартиру в Славянске на неделе продал. Ему все эти ДНРы не нравятся, вот он и решил в Харьков, к родственникам перебраться. Ну, и поехали мы. Он еще специально уговорил меня на моей старушке поехать, дескать, такие машины никто не осматривает, у самого-то хороший автомобиль, «Хонда»… Вот, а на блокпосту нас стали досматривать и нашли сумку его. Он не хотел открывать, так его автоматом стукнули, открыли, ну а как деньги увидели, тут и началось. Вытащили из машины, побили, потом пакет на голову напялили и сюда притащили. А тут уже начали спрашивать, откуда у меня в машине гранаты? А какие гранаты, я их в последний раз сто лет назад видел, еще когда сам в армии служил…

Голос старика задрожал, он снова прерывисто вздохнул и закашлялся.

– Сынки, что с нами будет? Я слышал, Сережка мой без сознания. Его там не убили часом?

Андрей крепко сжал зубы и взглянул на Вадима. Тот покрутил в пальцах ручку и спросил:

– Отец, а сколько денег было у сына?

– Много, почти 30 тысяч. Долларов… – прошептал Величко.

– Бля… – выругался Трофимов, – отойдем, Андрюх?

Они пошли к выходу из подвала, откуда их не мог слышать пленный.

– Ну, что скажешь? – развернулся к Вадиму Шевченко.

– Да, похоже, не врет дед, – нехотя проговорил Трофимов.

– Похоже… Когда во время осмотра нацики деньги нашли, то быстренько сообразили, что к чему. Этих в подвал, в багажник гранаты, деньги в карман. Как еще не прибили по-тихому…

– Не, не получилось бы, – возразил Вадим, – десантура через дорогу, побоялись, наверное.

– Наверное… Ладно, что делать будем? – Андрей взглянул на выход из подвала. – Не думаю, что эти парни обрадуются нашим выводам.

– А че тут думать? Вытаскиваем этих терпил отсюда, а там разберемся.

– Машину бы только забрать.

– Да неплохо бы. Только что-то слабо верится… Окей, пошли деда наверх вытаскивать.

Спустя пять минут они снова оказались на свежем воздухе. Выведенный раньше пленный уже сидел на лавке, футболка и шорты на нем были полностью мокрые. Рядом с ним стоял тот же сержант с Орестом.

– Ну що, розповив вам казочку дидуган?

Андрей махнул рукой:

– А, говорит, не его гранаты, как в багажнике оказались, не знает.

– Ну звисно, вси воны ничого нэ знають як прижмэш, – с ненавистью сказал Орест. – що тэпэр з нымы будэ?

Андрей пожал плечами:

– Отвезем к себе, поработаем, передадим в Изюм. Там разберутся. Ладно, помогите нам их к нашим машинам довести. И как командир ваш, когда будет?

– Дзвонилы, щэ зайнятый. Пизнишэ будэ. – отозвался сержант и пнул сидящего на лавочке задержанного, – давай, пидводься, пишов!

Мужчина, которого поддерживал рядовой нацгвардеец, двинулся через дорогу. Из-за пакета на голове он поминутно спотыкался, босые ноги оставляли кровавые следы на асфальте.

– А обувь его где? – поинтересовался Трофимов.

– А, там у нього тапки булы, кумэдни такы. Мабуть в машыни залышыв…

Подойдя к своим «Хаммерам», Андрей с Вадимом приказали усадить пленных на траву под деревом. Нацики, никак не прореагировав на находящихся рядом десантников, развернулись и ушли на свою территорию.

Андрей высмотрел старшего блокпоста:

– Слушай, Слава, подгони сюда медика своего, пусть глянет. А то не довезем еще. И руки, скажи, пусть перевяжут, послабее сделают затяжки.

Десантник кивнул и отдал распоряжение. Потом уточнил:

– Вы уезжаете? Моего бойца на базу возьмете? К врачам надо, зуб разболелся.

– Да пока нет. Их командир на машине этих пленных укатил. А нам она нужна. Будем ждать, когда вернется. А так возьмем, конечно.

– Ну, тогда, идемте, кофейку попьем.

В бывшей подсобке уже сидел командир группы омеговцев и пил чай. Старлей нажал на кнопку электрочайника и, расставляя на столе чашки, банки с кофе и сахаром, предложил:

– Рассаживайтесь, где удобно. Щаз все будет.

Вадим облюбовал мягкое кожаное кресло, Андрей уселся на стул под стенкой, слева от телевизора. Когда закипел чайник, Слава, разливая кипяток по кружкам, искоса взглянул на эсбэушников и предложил:

– Может, коньячку? Для аромата?

Трофимов выпрямился в кресле и довольно потер руки:

– Який же душман сала не любить?! Вот, сразу видно – нормальный хозяин!

Шевченко тоже кивнул:

– Не помешает. После общения с этими парнями просто надо выпить.

Старший лейтенант разлил коньяк по железным кружкам. Молча чокнулись и выпили, после чего принялись просто смаковать кофе.

– Вот хоть и растворимая бурда, а все равно – кайф, – философствовал Вадим, практически полулежа в кресле. – Одно дело пить, сидя на жестком стуле, другое – в таком кресле. Сразу кажется, что ты дома…

– До дома еще дожить надо, – тихо произнес омеговец.

– Кстати, мы так и не познакомились, – Шевченко протянул руку.

– Андрей, контрразведка СБУ. Вадим, мой коллега.

– Влад. Спецподразделение «Омега».

Спецназовец отхлебнул кофе и взглянул на Андрея:

– Что, не понравились вам наши новые бойцы?

Андрей понимающе усмехнулся:

– Да уж, приятного мало. Откуда только набрали таких кадров?

Вадим подал реплику из своего логова:

– А я вообще обалдел. В лагере ни дежурного, ни офицеров. На нас ноль внимания. Да, с дисциплинкой у них явные нелады. А кстати, «Омега» же тоже нацгвардия. Чего вы тут устроились, у десантов?

Омеговец чуть слышно скрипнул зубами. Помолчав какое-то мгновение, ответил:

– Еще несколько месяцев назад мы с большинством этих, – он поморщился, – солдат смотрели друг на друга через прицел. Они в нас стреляли, жгли «Молотовыми», забивали насмерть арматурой. А теперь они военнослужащие Нацгвардии. Как и мы. Более того: их сотники стали офицерами, значит, когда-то смогут командовать мной и моими парнями. Ну и как ты думаешь я к этому могу относиться? Поехать и забазироваться у них?

Какое-то время все молчали. Потом Влад вздохнул и произнес:

– Знаете, пару дней назад работали мы в районе Краматорска. И вот натыкаемся в эфире на переговоры сепаров, и слышим знакомый позывной, «Рысь». Это офицер из Донецкого «Беркута», с которым мы плечом к плечу весь Майдан прошли. Я его пацанов обгорелых выводил, он нас прикрывал, когда на Институтской нас начали из автоматов гасить. Одним словом, фронткамраден, боевой побратим… – Влад грустно улыбнулся. – Я не выдержал, выхожу в эфир и начинаю с ним разговор. Поговорили мы… плохо поговорили, короче. В общем, обозвал я его пид. м и предателем, мол, он в нас стреляет, а мы законную власть представляем. А он мне в ответ: «Подожди, я как воевал на Майдане против этих ублюдков, так и продолжаю против них воевать. А ты (это он мне говорит) переметнулся на их сторону! Так кто из нас пид. с и предатель?» Я тут и призадумался – а ведь он в чем-то прав… – Влад умолк.

– И что дальше? – нарушил молчание Шевченко.

– Да ничего. Связь разорвали. Противно все это… – Влад допил кофе и глянул на часы. – Пойду своих парней проверю.

Когда он вышел, десантник произнес:

– А мне все здесь ясно. И я если бы встретил такого «фронткамрадена», – сразу его бы завалил. Нечего тут сопли разводить. Это наша земля, украинская. А они… – он махнул рукой. – Короче, враги они.

– Да кто ж спорит, старлей, – отозвался Андрей. – Только я, да и ты, на Майдане не были, потому у этого Влада своя правда, у тебя своя.

– А у этих нациков? – вставил свои «5 копеек» Вадим.

– Вот тут хрен его знает… Но общаться с ними мне не хочется.

Андрей вышел к пленным. Какое-то время он беседовал с молодым мужчиной. Подошедший медик сказал, что у того подозрения на перелом руки и двух ребер, в придачу сильное сотрясение мозга. На многочисленных ушибах он даже не стал заострять внимание.

– Я, конечно, не великий спец, но надо бы в больничку. За что его так? Сепар?

– Да нет, он как раз от сепаров сбежать захотел. Просто не понравился нацикам.

Медик пожал плечами.

– Видать, сильно не понравился… В общем, если в больничку не попадет, то я не ручаюсь за его здоровье.

Андрей кивнул.

– Понял тебя.

Потом он вернулся в подсобку-штаб. Там еще пообщались втроем, потом, когда вернулся омеговец, вчетвером. Влад сообщил, что он и его снайпера останутся тут на пару суток – в зеленке они засекли работу оптики. Теперь подождут ночи и попробуют отработать с тепловизорами.

– Очень эффективно получается! Пока тут еще никто такого не ожидает, а мои парни с ночниками четко работают. Под Крамом несколько дней назад троих сработали, те ночью решили на пятый блокпост сунуться… – рассказывал спецназовец с гордостью профессионала, качественно выполнившего свою работу.

– Тоже небось Беркута бывшие были, – кинул реплику Андрей, глядя Владу в глаза.

Тот резко осекся. Потом выругался и вышел из комнаты.

– Умеешь ты, Иваныч, настроение людям создавать, – протянул Вадим со своего мягкого лежбища. – Теперь у парня вообще когнитивный диссонанс разовьется…

– Чего разовьется? – переспросил Слава.

– Ты сам-то знаешь, что это такое? – поддел Вадима Андрей, – или только умные слова умеешь говорить?

– Я, к вашему сведению, закончил факультет психологии Киевского универа. И знаю еще много страшных слов, – пробормотал Вадим, поудобнее устраиваясь в кресле.

В этот момент в комнату вошел капитан Серега, начальник их сопровождения.

– Мужики, вы на часы смотрели? Уже шесть вечера, скоро темнеть начнет. А мне как-то не улыбается в ночи кататься. Чего мы вообще ждем?

Андрей засобирался.

– Да, блин, и впрямь заболтались. Однако, этот нацгвардейский командир уже должен был вернуться. Пошли Вадик.

– Нахер Андрюха, иди сам. Я с этими майданутыми не хочу общаться.

– Вставай, кому говорю, – безжалостно пресек пререкания Шевченко. – Думаешь, мне приятно к ним идти?

В расположении нацгвардейцев их встретил тот же сержант.

– Щэ нэ повэрнувся. Дзвоныв, кажэ – затрымуеться.

Андрей негромко выругался:

– Когда будет, не сказал?

– Ни. Можэ тилькы ранком прыидэ. Вночи не будэ ихаты.

Вадим шепнул на ухо:

– Андрюха, они тупо издеваются. Никакой машины мы не получим. И командира ихнего не увидим.

Андрей кивнул, демонстрируя свое согласие с этими словами.

– Тогда так. Мы поедем, повезем пленных. Командиру передашь наши контакты и еще скажи: если завтра машины и объяснений не будет в штабе – рапортом доложу командующему. Ясно?

Сержант, откровенно издевательски ухмыляясь, ответил:

– Передам. Тилькы в нього може папирця не знайдеться чы ручкы.

– Да уж пусть постарается…

Возвращаясь к «Хаммерам» Вадим поинтересовался:

– Ты серьезно, насчет рапорта?

– Конечно. А ты что, против?

– Да нет. Только думаю, все равно ничего не даст. Никто их трогать не будет. Так, пальчиком погрозят… Они ж герои – добровольцами поехали родину защищать. Ты лучше скажи, что мы будем с этой парочкой делать?

Андрей остановился и огляделся вокруг. До «Хаммеров» они еще не дошли и чужих ушей рядом не было.

– Вадик, ты сам что предлагаешь?

– Ну, без машины никакие материалы не канают. Да и без объяснений нациков. Поэтому никто у нас их не возьмет.

– У молодого тяжелые травмы, ему в больничку надо. Материалов у нас нет. Поэтому, – Шевченко помедлил и закончил, – везем их в Изюм и высаживаем у городской больницы. И уезжаем.

Вадим удивился:

– Как уезжаем?

– Просто, бля! Чтобы нас никто не успел увидеть! Вадик, мужик слово в слово повторил рассказ своего отца. Даже сумму точную назвал. Сговориться они не могли, времени и возможностей не было. Конечно, могли заранее придумать легенду, но ты сам в это веришь?

Трофимов помотал головой:

– Да нет, конечно. Да и сразу я почуял – не врет дед.

– Ну вот. Этот мужик, его, кстати, Игорь зовут, он вообще в Славянской ячейке «Свободы» состоит, на Майдан деньги отсылал. И как Стрелков пришел – затихарился. А сейчас вообще решил валить из города. Свалил, блин, – Андрей зло сплюнул. – Теперь скажи, что мы можем сделать? Доказухи у нас на них нет, кроме якобы гранат, изъятых якобы из автомобиля, которого тоже нет. Объяснений задерживавших нет, пальцев нет… Плюс налицо – серьезные травмы у молодого.

– Да ладно, не кипятись. В больничку, так в больничку. – Вадик успокаивающе положил руку на плечо Андрея. – Надо только продумать, что мы на базе скажем…

Колонна «Хаммеров» ходко шла по шоссе. Памятуя о первой своей поездке, Андрей внимательно сопровождал местность стволом автомата. Однако дорога была спокойной, и добрались обратно довольно быстро.

Немного поплутав по улицам, боевые машины встали у входа в приемный покой городской больницы Изюма. Андрей открыл дверь и сказал пленным:

– Так, Игорь, Степан Андреевич, выходим. Боец, руки им освободи.

Десантник быстренько перерезал скотч ножом и помог снять остатки липкой ленты с рук.

– Выходим, граждане. Пакет снимать, товарищ майор? – солдат вопросительно глянул на Андрея.

– Звание мое говорить необязательно, – поморщился Шевченко, помогая отцу и сыну выбираться из джипа. Вадим подстраховывал с другой стороны.

– Слушайте внимательно. Прямо перед вами – больница Изюма. Тебе, Игорь, нужно срочно к врачам, сами слышали, что медик говорил. Документы ваши я кладу тебе в карман. Так, ваша машина и деньги, твой, Игорь, смартфон… Про них забудьте. Они остались на том блокпосту. Пробовать искать справедливости не советую, не то время сейчас. Можете только хуже сделать. Еще, Степан Андреевич, вот вам пятьдесят гривен, в карман кладу, пригодятся. Больше у меня просто нет. Вот ваш телефон. Нас искать не надо. Мы сейчас сядем в машину, тогда можете снять пакеты. И идите в больницу. Все.

– А как же гранаты? – дрожащим голосом спросил старик.

– Не было никаких гранат, забудь. Все, мы поехали.

Открывая дверь «Хаммера», Андрей услышал:

– Храни вас Господь, сынки, спасибо…

Машины развернулись на маленькой площади и двинулись в обратный путь. Шевченко оглянулся: свет фонарей в сгустившейся вечерней темноте освещал две фигуры, которые, поддерживая друг друга, медленно брели ко входу в больницу. Ветер уже отнес в сторону снятые с голов полиэтиленовые пакеты…

По приезду в лагерь Андрей молча отдал Тарану пакет с гранатами и полез в шкаф за водкой. В тот вечер они с Вадимом напились вдрызг…