Текст книги "Дальний поход"

Глава 24

Кубанская Конфедерация. Краснодар.

31.08.2065

Про последний этап пути к дому вспомнить особо и нечего. Всё прошло как-то ровно, без значимых событий. Сборы, дорога, лес, пыль, переправы через реки и редкие нападения сектантов.

Знаменитые и ужасные ядерные боезаряды увидеть мне так и не удалось, хотя на ракетно-артиллерийской базе Воронеж-45 я всё же побывал. Надо сказать, ничем не примечательное место. До чумы это была самая обычная воинская часть с бетонными заборами, колючей проволокой поверху, вышками, окопами, латаными дорогами, постройками общежитий и складов на территории. После катаклизма добавились доты, минные поля, дополнительные проволочные заграждения, стены и хозпостройки рядом с казармами. Народу на базе проживало около трёх тысяч человек, оружия немного, продовольствия по минимуму, и всё, что потомкам местных вояк оставалось, – это ждать у моря погоды. Дождались. Сначала появились сектанты, а затем и мы подтянулись. Местным воинам и их семьям предстояло выбрать один из двух вариантов. Первый – пойти под власть сектантов и быть рабами, а второй – принять власть диктатора Симакова.

Ну и, разумеется, личный состав в/ч 14254 выбрал переселение в ККФ.

Сбор каравана, который должен был из Борисоглебского района отправиться в сторону Дона, длился неделю, и, когда нам в подкрепление подошли два гвардейских батальона, три тысячи местных жителей и воины Кубанской Конфедерации двинулись на юг. Как я уже и сказал, никаких особых происшествий в пути не случилось. Конечно, сектанты пакостили, нападали на дозорные подразделения гвардейцев и пытались притормозить нас, но это было совсем не то, что ожидалось. Погруженные на телеги ядерные боезаряды в зелёных освинцованных ящиках не фонили, радиационный фон был почти в норме, а переселенцы и новые граждане ККФ шли достаточно быстро. И две недели пути пролетели незаметно.

Наконец караван вошёл на подконтрольные царю Ивану Седьмому земли и сделал большой привал. Здесь ядерные боезаряды, пленные иерархи Звёздного клана и мои подробные отчёты были переданы под охрану спецназа ГБ, и мы получили возможность свободно направляться туда, куда захотим. Наш отряд с переселенцами не остался и отдыхать не стал. До родных краёв было всего ничего, и, распрощавшись с гвардейцами, мы продолжили своё путешествие.

Земли Донского царства отряд пересёк за восемьдесят часов, ещё тридцать пять ушло на передвижение от Шахт к Ростову, а уж здесь-то отряд ждали. Встретили нас как долгожданных гостей, выделили персональный паровоз и два пассажирских вагона. Продав в Ростове лошадей, мы погрузились в поезд, по недавно восстановленному железнодорожному мосту пересекли Дон и спустя сутки достигли столицы Кубанской Конфедерации.

По возвращении в Краснодар я всякого ожидал. Однако серьёзной торжественной встречи, когда на перроне – трам-пам-пам-пам – духовой оркестр наяривает и юные симаковцы, современные пионеры, в светло-синей летней униформе с государственными флагами рядами стоят, предполагать не мог.

Несколько ошарашенные таким приёмом воины моего отряда высадились из вагонов. Нас осыпали цветами, и здесь я был вынужден вспомнить, что помимо всего прочего Александр Мечников ещё и капитан госбезопасности. Я построил свой отряд и, поминая нехорошими словами генерал-майора Ерёменко, который не предупредил меня о том, что планируется торжество, повёл своих бойцов к трибуне, установленной на привокзальной площади, где нас уже ожидали для проведения праздничного митинга.

Мероприятие прошло в лучших традициях нашего государства. Флаги, ликующий народ, воочию увидевший знаменитого корсара и его верных соратников, которые десятками топили корабли средиземноморцев, короткая, но торжественная речь начальника ГБ генерал-лейтенанта Терехова, которому мы вроде бы как официально подчинялись, а затем небольшой салют. Хлопушки, фантики, ракеты, фейерверки, разноцветные надувные шары, летящие по небу, оркестр продолжает наяривать марши, и на этом всё. Воинов засветили перед рядовыми гражданами ККФ и показали народу лица героев минувшей войны. А после этого нас по-тихому вывели с площади и дали возможность отдохнуть.

Лейтенантов и рядовых бойцов на грузовых машинах компании «Мечников и сын» направили на базу отряда в посёлок Гвардейский. Лихой самостоятельно умчался домой, а меня усадили в чёрный президентский лимузин, напоминающий древнюю «Чайку», и отвезли в резиденцию нашего правителя Николая Симакова.

Замок нашего диктатора, его жилище, куда допускались только особо приближённые люди, располагался на месте парка имени 30-летия Победы, и я был в нём второй раз в жизни. Прежде, вместе со своим начальником, тогда ещё полковником, Ерёменко, я навещал в замке Илью Симакова, куратора Отдела Дальней Разведки при ГБ, который ставил моему отряду задачу на устранение одного влиятельного олигарха Кубанской Конфедерации. А чего ждать сейчас, я не знал. Конечно, если следовать логике, что сегодня я герой и был удостоен торжественной встречи, то, вне всякого сомнения, меня ждут награды. Однако в мире не всё логично, а диктатор и его наследник Илья такие люди, что могут действовать нестандартно, не по шаблонам.

Личный автотранспорт диктатора промчался по Кубанской набережной, свернул к замку, без досмотра проехал через блокпосты и въехал непосредственно в сам замок. С прошлого раза, когда я здесь был, в жилище Симаковых ничего не изменилось, хотя около двух лет назад он был обстрелян из миномётов. Всё те же высокие донжоны с флагами Конфедерации. Кованые железные ворота и охрана в чёрной броне. Монументальное четырёхэтажное здание из серого горного камня за крепостными стенами и невысокого роста пожилой человек в шитой золотом ливрее, ожидающий гостя, в данном случае меня.

– Капитан госбезопасности Мечников? – сухо уточняет дворецкий, ну или кто он здесь, хотя наверняка ведь знает, что водитель и два бойца из службы безопасности семьи Симаковых левого человека не привезут.

– Да, капитан Мечников, – подтверждаю я.

– Следуйте за мной.

Слуга поворачивается и направляется в замок. Мне остаётся только последовать за ним. Мы входим внутрь, идём по коридорам замка, минуем пару больших залов. В одном из помещений я останавливаюсь возле красивого ростового зеркала и осматриваю себя. Хорошо ещё, что в поезде привёл себя в порядок. Чистый тёмно-зелёный ношеный камуфляж с чёрными капитанскими погонами ГБ. Чуть запылённые чёрные армейские ботинки с высоким берцем. Молодое, несколько суровое загорелое лицо и выцветшие на солнце соломенные волосы. Нормально, сразу видно, что не гражданская штафирка, а боевой офицер идёт.

– Прошу вас, не останавливайтесь, – поторопил меня сопровождающий.

Мы снова движемся по замку. Коридор и зал, лестница на второй этаж, ещё один коридор и неприметная дубовая дверь. Дворецкий отворяет её, пропускает меня вперёд, и я оказываюсь на балконе второго этажа.

Большой балкон выходит во внутренний замковый сад. В центре стоит квадратный лакированный стол, за ним сидят три человека. Каждого из присутствующих я знаю и, хотя к встрече внутренне был готов, невольно вытянулся в струну, а скулы на лице затвердели, стали будто каменные.

Первый из мужчин за столом – седой шестидесятилетний человек в лёгком светлом костюме, неизменная бородка клинышком и очки в тонкой оправе на носу, рядом – инкрустированная деревянная трость. Это диктатор Кубанской Конфедерации Николай Симаков, человек, подмявший под себя всех и вся в пределах нашего государства. Второй – мой ровесник, стройный русоволосый парень с курчавой бородкой. Он держит в руках бокал с апельсиновым соком. Конечно же это Илья Симаков, наследник правителя. Третий – широкоплечий и несколько сутуловатый генерал в новеньком светло-зелёном камке с такими же, как и у меня, чёрными погонами. Генерал-майор Ерёменко собственной персоной, мой непосредственный начальник и покровитель, которого я не видел больше года.

«Вся гоп-компания, от которой зависит моя жизнь, в сборе», – подумал я, а ноги тем временем заученно сделали три чётких шага к столу. Я встал по стойке «смирно» и вскинул правую ладонь к потёртой армейской кепке.

– Господин Верховный главнокомандующий… – начал я доклад, но был прерван щелчком пальцев диктатора.

– Садись, капитан, – улыбнувшись, старчески проскрипел Симаков-старший и указал на свободный стул между ним и Ерёменко.

Что тут скажешь? Слово правителя равнозначно приказу, и, видя такое ко мне отношение с его стороны, я почувствовал себя свободнее, снял кепку, сел на указанное место и посмотрел на Ерёменко. Генерал вытянул под столом раненную на Кавказе ногу, всем своим мощным телом откинулся на спинку стула, так же как и Симаков-старший, доброжелательно улыбнулся и подмигнул, мол, не дрейфь, Мечник, прорвёмся. Перевожу взгляд на Илью, а тот, видимо, думает о чём-то своём, смотрит в сад. Я постарался расслабиться и снова сосредоточился на правителе Конфедерации.

– Что же нам с тобой делать, капитан? – спросил правитель и вопросительно кивнул Ерёменко: – Что скажешь, генерал? Твой ведь подчинённый.

– Мой, – несколько самодовольно подтвердил начальник ОДР. – Предлагаю повысить капитана Мечникова в звании, сохранить для компании «Мечников и сын» некоторые торговые привилегии и ввести его в первую сотню тех, кто будет удостоен дворянского титула.

– А не жирно ли дворянство ему давать? – прищурился Симаков-старший.

– Думаю, это нормально. Как только Дума примет законопроект о дворянстве, будет много негодующих криков, и потому первая сотня новой аристократии должна состоять из самых популярных и прозрачных представителей нашего общества.

– Подумаем… – протянул диктатор и обратился к Илье: – Что скажешь, сын? Достоин Мечник дворянства?

– Да, – согласился младший Симаков и посмотрел на меня. – Александр человек неглупый, государству и нашей семье верен и голову на плечах имеет.

Диктатор сам себе покивал и обратился ко мне:

– К чему этот разговор, капитан, понимаешь?

– Решили империю строить? – осторожно спросил я.

– Молодец! – Симаков-старший улыбнулся и официальным тоном сказал: – Значит, так: подвигов за тобой, капитан, много, и по совокупности заслуг перед Конфедерацией, помимо орденов, медалей и знаков отличия, ты получишь пятьдесят тысяч конфов, звание майора госбезопасности и дворянство. Как твой титул будет звучать, определимся позже, а что касается привилегий, то скажу – нет. Ты на ноги уже крепко встал, так что это лишнее. Доволен?

– Да, – коротко ответил я и поднялся со стула.

– Хорошо, – бросил правитель ККФ и добавил: – Сядь. Тянуться не надо, мы не на официальном приёме, и ты не пешка, а офицер нашего государства.

Я снова опустился на стул и стал ждать, что же будет происходить дальше. За столом воцарилось молчание, появился слуга, который принёс чай, и после того, как горячий напиток, между прочим с моей плантации, был разлит по чашкам, диктатор снова заговорил:

– Твои отчёты о дальних землях я читал. Работа проделана неплохая, и в плане разведки, и в плане налаживания контактов с другими анклавами на территории Средиземноморья и России. Что ты можешь сказать о Гатчинском военном округе?

– А что вас конкретно интересует?

– Какими партнёрами будут гатчинцы? С ними можно иметь дело?

– Без сомнений, из всех государственных образований, в которых я побывал, ГВО наиболее вероятный наш союзник и деловой партнёр. Поэтому именно Гатчинскому анклаву я уделил особое внимание в своих отчётах.

– Серьёзное заявление, капитан.

– Это только моё мнение, а решать конечно же вам.

Симаков-старший сделал большой глоток чая, посмотрел на зелень сада, раскинувшегося под балконом, и продолжил:

– Допустим, мы наладим торговые и дипломатические отношения с ГВО, тем более что посольство Старика уже завтра прибудет в Новороссийск. Что мы можем получить с гатчинцев и какая нам выгода в том, чтобы поддерживать их?

Прежде чем ответить на этот кажущийся простым вопрос, я задумался, ещё раз вспомнил правителя ГВО Старика, взвесил все за и против и сказал:

– Поддерживая Гатчинский военный округ, мы ничего не теряем, а приобретаем очень многое. Алжирская нефть пойдёт на Балтику, по крайней мере, будет поступать туда до тех пор, пока гатчинцы или калининградцы не восстановят добычу своего сырья и не наладят переработку. Это произойдёт не сразу, займет два-три года, и за это время из них можно вытянуть пару боевых кораблей, которые могут быть использованы против Средиземноморского альянса. Это раз. Во-вторых, для ВМБ «Гибралтар» нужна артиллерия, а у гатчинцев она имеется. В-третьих, люди, которых можно сманить к себе. В-четвёртых, ГВО – противовес Всероссийскому диктату, который никогда не даст Москве встать на Балтике двумя ногами.

– Далеко смотришь, Мечник, – заметил правитель ККФ. – Ты считаешь, что Москва может быть нам опасна?

– Сейчас опасен может быть кто угодно, и то, как Внуки Зари вцепились в Воронеж-45, яркое подтверждение моим словам. А что касается Москвы, то для построения сильного государства у них есть всё необходимое. Оружие и технологии, люди и идеология, промышленность и электричество, топливо и армия, учебные заведения, а самое главное – лидер, который знает, чего он хочет добиться. Пока диктатор Степанов скован дикарями, но несмотря на то, что его войска отступают, Москва может нанести по «зверькам» такой удар, от которого они долго не оправятся. После этого Всероссийский диктат всерьёз займётся окрестными землями, которые начнёт собирать, так что рано или поздно наши интересы столкнутся. Когда это случится, я не знаю, может, через двадцать лет, может, через тридцать, но то, что мы как минимум конкуренты, сомнений нет.

Внимательно слушающий меня Симаков прищурился и спросил:

– А гатчинцы разве не такие?

– Они не ставят своей конечной целью собрать Россию в единое целое любой ценой, а Старик и его окружение имеют некоторое понятие о том, что такое честь. Понимаю, что в политике это не котируется и в расчёт не берётся, но гатчинцы не идут по трупам и хотят только одного – спокойно жить и развиваться, а с сильным соперником под боком сделать это совсем нелегко.

– Подумаем над твоими словами, капитан, крепко подумаем. Позже я тебя ещё не раз буду вызывать для разговора и консультаций, так что будь готов. Вспоминай всё, что видел и слышал, записывай на бумагу и передавай своему начальнику. – Кивок в сторону Ерёменко. – А сейчас отдыхай, заслужил.

Аудиенция была окончена. Я встал, следом за мной начальник ОДР, и в сопровождении всё того же дворецкого мы направились на выход. Всё то время, пока шли по замку, мы молчали. Вышли во двор, сели в машину Ерёменко, которая стояла у входа, и покинули жилище Симаковых.

Мой особняк находился неподалёку, и через десять минут я мог бы быть дома, но на полпути Ерёменко остановил свой джип и предложил прогуляться по Кубанской набережной. Мы вышли из машины и двинулись вдоль новенького металлического ограждения у реки. Кругом гуляет весёлый народ, на лавках сидят мамаши с детьми, любители рыбной ловли пытаются выудить хорошую рыбёшку, погода радует, и свежий речной воздух приносит приятную прохладу. От такого невольно начинаешь расслабляться и не ждёшь беды или неприятностей.

– Ну что, Саня, – спросил Ерёменко, – ты рад, что домой вернулся?

– Я этого ещё до конца не осознал, Иваныч. Мысли всё время на дорогу перескакивают, о воинах думаю и о маршруте. Пройдёт неделя, может, две, приду в себя и только тогда почувствую себя свободней. Пока напряжение ещё не отпускает.

– Ко мне какие-либо претензии имеются?

Подумав, я ответил:

– Нет. Всё в полном порядке. Ты делал то, что был должен, а я подчинялся твоим приказам. Конечно, была вероятность того, что мой отряд сгинет в пути, но мы выжили, так что жалоб, претензий и заявлений не имею.

– Прежде чем домой отправишься, неотложные вопросы есть?

– Вопросов много, но неотложных только четыре.

– Ого! – рассмеялся генерал. – Четыре – это много, могу и запутаться. Давай по порядку.

– Первое. Симаков действительно желает объявить себя императором?

Ерёменко оглянулся по сторонам, остановился и ответил:

– Старый Симаков императором не станет, а вот его сын и наследник лет через пять будет коронован. Сначала будет закон о дворянстве, и мы с тобой войдём в первую сотню новой аристократии. Народ привыкнет к сложившемуся положению дел, диктатор окончательно уйдёт в тень, а император Илья Первый сменит его у руля власти.

– Ничего так задумка…

– Да, неплохая.

Генерал снова начал неспешное движение по набережной, и я задал следующий вопрос:

– Иваныч, до меня дошли слухи, что в столице появились разумные псы. Это правда?

– Верно, так и есть. Представители диктатора договорились с Лидером, и тот выделил пятнадцать своих самых сообразительных потомков для охраны высших чинов государства и приближённых к Симакову людей. Что наш правитель дал или пообещал Лидеру, можешь не спрашивать. Этого я не знаю и знать не хочу. Не моя зона ответственности. Однако пользы от разумных псов оказалось столько, что на первых порах все были в шоке. За неполный год вскрыто три заговора, обнаружены четыре диверсионные группы сатанистов и уничтожена шпионская сеть Халифата.

– И где сейчас разумные псы, а то ни одного не видел?

– Временно всех из города убрали. Народ волноваться стал, дикие слухи гулять пошли, а наши доморощенные олигархи, у кого рыло в пушку, начали стремительно покидать столицу и разъезжаться в свои вотчины.

– Ясно. Тогда вопрос номер три. Как получилось, что меня и отряд засветили? Почему вдруг, совершенно неожиданно для нас, отряд встречают цветами и кто мы такие, знает каждый второй гражданин в Конфедерации?

Ерёменко почесал затылок, хмыкнул и произнёс:

– Так уж получилось, Саня. Когда на нас Средиземноморский альянс напал, несмотря на то, что мы заранее готовились к этому военному конфликту, нам было очень тяжело. Народ устал от постоянной войны, а тут, как назло, ни одного светлого пятна и ни одной победы в боях с Босфорской эскадрой. Полный ноль. Нужны были реальные герои, и пришлось выставить тебя. Так ты стал знаменит, а дальше журналисты и репортёры уже сами всё раскопали.

– Всё? – удивился я.

– В рамках разумного, конечно. Что должно быть тайным, таковым и останется. А вот про Кавказ, службу в гвардии, бизнес и твои подвиги на Средиземном море широкой общественности известно очень много. Поначалу никакой торжественной встречи для вас не планировалось, но, как только вы в Ростове появились, в столице такая суета началась, что пришлось это дело брать под контроль госбезопасности. Как говорится, если не хочешь или не можешь остановить движение, возглавь его.

Мы развернулись и направились обратно к машине генерала. Кое-что для меня прояснилось, и я задал последний вопрос:

– Что планируется относительно меня и отряда на ближайшие месяцы?

– Для начала вами займутся средства массовой информации. Завтра с самого раннего утра проинструктируешь своих воинов, и начнётся морока. Посещение официальных мероприятий, награждение личного состава орденами и медалями, торжественные речи и рассказы про ваши славные подвиги. Так вас будут напрягать около недели, а затем отстанут, и вы будете предоставлены сами себе. В тайных операциях нашего отдела на территории государства вам теперь участие принимать не придётся, этим занимаются Астахов и Денис, так что отдыхайте.

– И долго нам позволят отдыхать?

– Минимум три месяца, а там видно будет. Никуда не торопись, разбирайся в своих делах и живи, как тебе заблагорассудится.

– А потом?

– В самых отдалённых планах вернуть твой отряд на Средиземное море и сделать из тебя феодала-коло ни затора на европейских берегах.

– Типа лорд Сицилии или протектор Восточной Испании?

Я хотел пошутить, но Ерёменко мои слова воспринял без усмешки, задумался и кивнул:

– Вроде того.

– Это серьёзно? – удивился я.

– Куда уж серьёзней, Мечник. Следующей весной соберёшь отряд, обогнёшь по сухопутью владения Средиземноморского альянса, который уже знает, что тебя возле их границ нет, пройдёшь к ВМБ «Гибралтар», присмотришь себе место под имперский форпост и станешь настоящим графом. Впрочем, это всё предварительно, как один из вариантов. Согласишься на него, хорошо, а нет, так тебе и дома работы хватит. На Урал надо сходить, в Киев, в Польшу, на Ближний Восток и в Среднюю Азию. Весь мир перед нами.

– Ну да, – согласился я с начальником.

– Тогда поехали. Передам тебя с рук на руки верной супруге, и разбегаемся.

Джип резво сорвался с места, и через несколько минут мы подъехали к моему особняку. Ворота настежь, во дворе полнейший порядок, охрана из преданных бойцов, оставшихся дома, несёт службу, а у крыльца меня ждут Марьяна, пятилетний сын и полуторагодовалая дочь. Видимо, домочадцы знали, когда меня ожидать, и, пожав руку Ерёменко, я направился навстречу своим близким, по которым тосковал и скучал.

Радостная жена бросается ко мне на грудь, дети жмутся к ногам, и в этот момент, когда мне подступил к горлу тяжёлый комок, я думаю о том, что как же мало надо человеку, чтобы быть счастливым.

Конечно, забот впереди много. Необходимо проверить всё моё хозяйство, за которым полтора года следили верные товарищи-компаньоны, и надо готовить отряд к новым походам. Предстоит ввести в мою семью вторую жену, разобраться с финансовыми вопросами и пенсиями для семей погибших в боях воинов. Однако это всё будет занимать меня только завтра, а пока я вернулся домой и счастлив, и желаю запомнить этот день именно таким, каков он есть. Очередной дальний поход по руинам цивилизации окончен, мой дом – островок мира и спокойствия, так пусть же он таковым и останется.