Текст книги "Русь Домосковская. История Российская во всей ее полноте"

28. Князь Великий в Малой Руси Ярослав II, сын Изяслава II

Рюрик в Новгород. После отбытия Святослава с союзными Андрею князями, Рюрик Ростиславич с братьями, Ярослав галицкий и Ярослав луцкий с прочими пришли в Киев. И хотя, как выше сказано, Ярослав галицкий, отступив от Андрея, союз с Ростиславичами учинил, при котором Рюрик сильно домогался Киева, но Ярослав ему внятно рассудил, что оное по правости надлежит Изяслава, как старшего брата, сыну Ярославу луцкому, чего никто по праву оспорить не мог. Так вот согласившись, дали преимущество Ярославу Изяславичу, внуку Мстислава Великого, и объявили его великим князем русским декабря 20-го дня, и он был посажен с великим великолепием. Ростиславичи же, как только победу над Андреем получили, тотчас рассудив и Новгород у него отнять, послали немедленно к новгородскому посаднику говорить, что если они желают, то Рюрик немедленно к ним будет. Посадник же учинил вече в войске, не объявив Юрию, сыну Андрееву, и положили Рюрика просить, чтоб к ним шел. И как только Рюрик Киев уступил Ярославу племяннику, то сам немедленно поехал в Новгород, а братья его остались на прежних уделах, Давид в Вышгороде, Мстислав в Белгороде.

Святослава вымышленный запрос. Ярослав из Киева. Святослав III в Киев. Святослав Всеволодич черниговский прислал к Ярославу Изяславичу просить себе городов во владение, напоминая ему прежнее его клятвою утвержденное обещание. Когда Владимир умер и в Киеве сидел Михалко, тогда Ярослав Изяславич, по правости наследия после старейшего брата и дяди своих, просил многих князей о помощи ему, обещая наградить. Но поскольку Андрей оное отдал Ростиславичам, а его никто не смел себе неприятелем сделать, и более Ярослава почитали не способным к тому, никто не взялся, отговариваясь разными к тому препятствиями. И тогдашнее вспомнил Святослав. На оное Ярослав отвечал ему, что хотя тогда обещал, но Святослав, обещав, войска собрав, придти в помощь со всеми братьями и племянниками, однако ж, не учинил и более потом был противен, сам себе оного ища, «я же достал оный моим и братьев моих оружием, и потому Святославу нет причины требовать награждения». Святослав, озлобясь за сей отказ, собрав войска, с племянниками своими и неожиданно пришел к Киеву. Ярослав же, поскольку был не весьма осторожный и не смог даже добрый распорядок к обороне учинить, уведав о приходе Святослава, оставив жену и детей в Киеве без всякой обороны, уехал в Луцк для собрания войска. А Святослав, придя в Киев, взял жену Ярослава с младшим его сыном, всех его бояр, служителей и имение вывез в Чернигов, поскольку так пришел тайно, что никто о том не ведал, из-за того что Ярослав нисколько о том, чтоб ведать, где что у соседних князей делается, не прилежал. И пробыв в Киеве 12 дней, Святослав возвратился с великим богатством в Чернигов.

Киевлянам возмездие за измену. Междоусобие черниговских и северских.. Ярослав жену и все возвратил. Ярослав, уведав, что Святослав, пограбив, возвратился в Чернигов, а в Киеве никакого князя не было, приехал снова в Киев и, возложив вину на киевлян, как ежели бы они привели Святослава, потребовал от них, чтоб собрали столько, чем не только жену, сына и служителей его выкупить, но и весь его убыток наградить. Но когда киевляне извинялись невозможностью, то велел все имение у всех жителей, начав от вельмож и управителей, как тутошних, так приезжих гостей, греков, угров и латинян (511), а также игуменов, попов и всех церковников обобрав, продавать, заперши Киев, чтоб кто чего не вывез. И так вот собрав сокровище немалое, оставив всех киевлян с надежными ему правителями, сам с войском пошел к Чернигову. И поскольку тогда Святослав имел вражду с племянником Олегом Святославичем северским, и Олег, войдя с войсками, области Святослава разорял, того ради Святослав, видя себя не в состоянии обоим вдруг противиться, прислал к Ярославу просить о мире, где договорясь, возвратил ему жену, сына, служителей и все имение взятое. Которое Ярослав получив, возвратился к Киеву. А Святослав, получив свободу от Ярослава, пошел на Олега и, большое разорение в его области учинив, возвратился в Чернигов.

Умер Святослав Юриевич. Января 8-го преставился благоверный князь Святослав Юриевич, который от младенчества до совершенного возраста был здрав, но в самых его лучших годах приключилась ему тяжкая болезнь, которою мучился много лет. И, скончавшись, погребен в Суздале с честию и жалостию всех ученых, так как сей князь был весьма благоразумен, учен писанию, многие книги читал и людей ученых, приходящих от греков и латинян, милостиво принимал, с ними почасту беседовал и состязания имел.

Рюрик из Новгорода. Новгородцы, приняв Рюрика с честию, но не долго держав, снова, вознегодовав, выслали, а на его место взяли во второй раз Андреева сына Юрия.

6683 (1175). Ростиславичи ищут великое княжение. Рюрик, придя в Смоленск мая 1 дня, советовался с братиею, как бы Киев снова в свое владение достать, рассуждая о том, что прежде Андрей, искав посадить на Киеве Святослава, их изгнал. Но поскольку Святослав начал войну на Олега северского, за что Андрей возымел злобу на Святослава и более ему помогать не будет, и за Ярослава, как недостойного к тому, не вступится, «только нам, рассуждая по его гордости, без его воли начать неудобно». И так рассудив, послали к нему знатных вельмож просить, чтоб Роману, старшему их брату, быть по-прежнему великим князем русским. Андрей же сею приложенною ему честию старшинства доволен был и ответствовал им, что послал ко братии, князям русским, для взятия их мнений и «когда получу от них известие, тогда дам вам ответ».

Умер Юрий муромский. Января 19 дня преставился князь Юрий Владимирович муромский.

Умер Андрей /. Боголюбов. Июня 29-го дня в субботу на память святых апостолов Петра и Павла убит был великий князь Андрей Юриевич, внук Мономахов, который построил град Боголюбов так далеко от Владимира Белорусского, как Вышгород от Киева (около 7-ми верст), и тут часто пребывал. Сей благоверный и христолюбивый государь от младости возлюбил Бога и душу свою всеми добродетелями украсил, подобен был Соломону. Потому как тот создал храм Господу Богу, так вот сей Богоматери создал, более всех церквей украсив множеством злата, серебра и камнями драгоценными. Много же других драгоценных вещей, украшенных узорами, во оную внес, так что всем приходящим было смотреть с удивлением. Град же Владимир расширил и умножил, всяких в нем жителей, как то: купцов, хитрых рукодельников и ремесленников разных поселил. В воинстве был храбр, и мало кто из князей подобный ему находился, но мир более, нежели войну, и правду более великого приобретения любил. Ростом был невелик, но широк и силен весьма, волосы чермные, кудрявы, лоб высокий, очи велики и светлы. Жил 63 года.

Кучковы. Жены предательство. Меч Борисов. Владимирцев неверность. Кузмище богобоязненный. Увещание злодеев. Духовных неблагодарность. Козьма и Дамиан. Здесь же об убийстве его скажу. Был у него слуга возлюбленный, именем Иоаким. Сей услышал от некоего смутителя, якобы князь хочет его убить, как прежде казнил брата Кучковых, хотя оный ни в каком злодеянии обличен не был. Сим возмутясь, злодей тот пошел к братьям Кучковым, ведая их злобу на князя. И призвали в совет таких же злодеев, говорили, что князь убил брата нашего, а ныне хочет и нам то же учинить. И так решили они упредить оное убийством самого князя и, не тратя времени, в ту ночь ехать в Боголюбове), где князь был без опасения, там его убить. Начальник сему убийству был Петр Кучков, зять его. Анбал ясин, ключник княжий, Иоаким Кучкович и прочие нечестивые числом общим 20 в тот день в доме Петра Кучкова в согласие вошли. Княгиня же была в Боголюбове с князем и в тот вечер уехала во Владимир, чтобы ей то злодеяние от людей утаить. Когда же ночь наступила, оные проклятые злодеи, вооружась, приехали в Боголюбово. Вскоре, словно звери свирепые, пошли в дом княжий и прямо к его спальной, не ведая подлинно, тут ли князь спит, а двери были заперты. Один из них кликнул: «Князь, господин!». На это князь спросил: «Кто ты?». Оный отвечал: «Я Прокопий». Князь же, опознав, что речь не Прокопиева, сказал: «Раб, я слышу, что ты не Прокопий». Тогда они, узнав речь княжую, стали двери ломать. Князь, видя сие, вскочив с постели, хотел меч взять, ибо он, хотя такого наглого нападения никогда опасаться причины не имел, но от любви ко святому Борису, сроднику его, меч его всегда при себе имел. И не мог оного найти, поскольку казначей его Анбал, после умышления убийства его, оный пред вечером того дня вынес вон. Тогда, ворвавшись, двое из злодеев ухватили князя. Он же, схватив их, одного ударил о землю, а другого держал. Прочие, вскочив и думая, что князь лежит на земле, закололи оного товарища своего. Потом, опознав князя, схватились с ним. И не могши его повалить, стали мечами сечь. На что он их спрашивал, какую вину они на нем нашли. Но те, не отвечая ему, били его лежащего. И когда уже голоса его не слышали, полагая его мертвым, снесли на низ, а сами, боясь, с трепетом пошли из хором. Он же, очнувшись, встал и пошел за ними, стоная, желая рабов своих, во дворе бывших, созвать. Что злодеи услышали, поворотились к нему, а он, видя их, побежал под сени. Но так как темно было, и злодеи оные, видя, что никто на них, слыша шум и крик княжий, не идет, зажгли огонь и стали его искать без опасения. И видя его за столбом крылечным стоящего и молящегося к Богу, тут закололи его. И так как он хотел меч отвести рукою, то Петр Кучков отсек ему руку, а прочие кололи. И так сей блаженный князь окончил жизнь свою (512). Потом злодеи оные, пойдя в хоромы, убили Прокопия, которого князь весьма любил. И после убиения оного стали грабить все великое имение княжье. И положив лучшее на возы, ночью еще прежде, нежели день был, отъехали в их вотчины. На следующий же день 30-го июня на память двенадцати апостолов вооружились они и стали созывать к себе в товарищи для защищения своего. Если бы кто из Владимира на них пришел, то положили с ними биться. Но упреждая оных, послали во Владимир сказать вельможам, бывшим там: «Если вы на нас помышляете идти с войском, то ведайте, что мы будем с вами биться. И ведаем, что между вами более с нами согласных. Того ради останьтесь в покое». Вельможи же владимирские, хотя некоторые сожалели о своем государе, но видя, что их было мало, не смели ничего начать и оставили тех убийц в своей воли, приказав им в ответ только: «Мы к вам не пристаем, а вы делайте, что хотите». Сии же беззаконники, видя себя от страха свободными, разошлись по селам и грабили все дома княжие, а также всех верно бывших князю: правителей по городам (посадников), судей (туинов), мечников и пр., многих из них побили и дома разграбили. В воскресенье же 30-го июня нашли тело великого князя под сенями и вытащили, надругаясь над ним, на огород псам на съедение. Был тогда в Боголюбове киевлянин Кузмище. Сей, услышав о том злодеянии и вспомнив к себе милость княжью, придя во двор княжий, спросил, где князь лежит. Тогда некоторые сказали ему, что убит и вытащен на огород, и там лежит. И говорили ему, чтоб он его не трогал, ибо, кто за него примется, хотят убить. Кузмище, слышав то и видя князя нагим лежащего, начал плакать. Анбал же казначей, родом ясин, которому все имение княжье поручено было, стоял на сенях. Кузмище, увидев, просил его, чтоб скинул ему ковер или иное что, чем бы накрыть тело княжье. Но тот, посмеявшись, сказал: «Псы без покрывала и постилки съедят». Кузмище же возопил от горести: «Враг, что сие делаешь, помнишь ли, в каких убогих одеждах взял тебя князь и обогатил, поскольку ныне ходишь в бархате, а князь, государь твой, лежит наг». Анбал, устыдясь, бросил ковер и епанчу княжую. Кузмище, это взяв, обвил тело княжье и снес к церкви. Что видя, народ весьма смелости Кузмищевой удивлялись, и что злодеи других за одно напоминание о князе били, а его видя несущим, молчали. Кузмище, принесши к церкви, просил церковников, чтоб отомкнули церковь, но те сказали, чтоб он бросил пред церковью. Он же, видя сих неблагодарность, еще более плакав, положил его в притворе, где оное тело лежало два дня и ночь, ибо ожидали из Владимира присылки. Сие видя, Арсений, игумен Козьмы и Дамиана, сжалившись о князе и говорил священникам, что не следует ждать старейших игуменов, ибо лучше немедля отпеть и погрести здесь, до тех пор пока что более злое не приключится. И так, собрав церковнослужителей боголюбских, внесли в церковь и, положа во гроб каменный, опустили в землю. Во Владимире едва могли осмелиться послать для погребения князя и послали Феодула, игумена от святой Богородицы, и с ним некоторое количество из Лукиных воинов для провожания в Боголюбове. Которые прибыли в пятницу июля 5-го и, взяв тело княжье, привезли во Владимир и положили в великой церкви святой Богородицы златоверхой, которую он, сам создав, пребогато украсил и многими доходами снабдил. Княгиня же на следующий день после убийства великого князя, уведав о том, забрав все имение, уехала в Москву с убийцами, причину тому показывая, якобы боялась во Владимире смятения народного. Тогда многие начали плакать по великому князю, но большая часть радовались.

Совет избрания. Избрание великого князя. Избрание Мстислава беззаконное. Брак Глеба рязанского. Города Ростов, Суздаль, Переяславль и другие, получив известие об убийстве князя, съехались все в Суздаль, где, об убийстве князя великого объявив, рассуждали, что без князя быть невозможно, ибо рязанские, уведав о том, могут нападение и разорение учинить, и князя ж такого, который бы всем люб и безопасен был, вскоре призвать невозможно, потому что сын Андреев млад и он в Новгороде, братья Михалко и Всеволод в Руси. И так как старые вельможи все согласились Юрия и Михалка призвать, и до тех пор пока Юрий в совершенство придет, Михалко должен всем управлять, а Всеволода посадить в Ростове, но убийцы с их сообщниками, опасаясь мщения, ни сына, ни брата Андреева не хотели. Тогда случились при том рязанские бояре Детилец и Борис Куневич. Те, видя такую распрю, советовали призвать Андреевых племянников, а Глеба рязанского шурьев. И хотя сын Юрий и брат Михалко были по правости ближайшие (513), но противники множеством перемогли. Другое, суздальцы усиленно домогались, чтобы князю жить в Суздале, где все князи белорусские до Андрея жили, а ростовцы по старшинству требовали в Ростов, но прочие грады оставили то на волю княжью. А об избрании все согласно положили послать к Олегу рязанскому просить шурина его Мстислава или Ярополка на княжение, ведая, что сии мстить кровь Андрееву после многих от него обид причины не имеют. И таким образом преступили данную Юрию от всей земли клятву, что после смерти его на княжении иметь младшего его сына. И сначала, оставив оное, приняли Андрея, а ныне второй раз преступили и мимо младшего Юриева сына внука избрали, чего никогда не бывало. Сие учинили они, послушав совета рязанцев Детильца и Бориса. И так вот положив, утвердились все клятвою, что того не будут преступать. И с тем послали в Рязань ко Глебу знатных вельмож с такою речью: «Тебе, князь, Мстислав и Ярополк Ростиславичи (514) шурья, а нам князи наследные, которых мы желаем и обещаем, что иных, кроме сего, не избирать и не принимать. В том утвердясь клятвою, мы послали к тебе послов и просим тебя, чтоб ты вместе с нашими послал от себя посла к ним в Русь для призвания и приведения их сюда».

Глеб рязанский, слышав сие, весьма обрадовался как о том, что белорусские вельможи ему ту честь учинили, так особенно об избрании шурина своего, которого они так бояться и почитать, как Андрея и Юрия, причины не имеют, велел немедленно послам тем еще письменно требование их изъяснить и клятвою утвердить, а потом отправил их со своими знатными в Чернигов, где тогда Ростиславичи были.

Брак дочери Святослава. Послы оные, придя в Чернигов, явились к Ростиславичам и деду их по матери Святославу Всеволодичу, где был и Михалко Юрьевич, стрый их. И объявили оным, с чем они присланы от всей земли Белорусской, говоря Ростиславичам: «Отец ваш Ростислав Юриевич, владея при отце Ростовом, к нам был милостив и правосуден. Ныне же Андрей убит, и князя не имеем. Того ради, всенародно вас избрав на княжение всей Белорусской земли, просим, чтоб вы немедля пришли и приняли престол деда вашего». И на оное Ростиславичи ответствовали: «Бог вам помоги, что вы не забываете любви к вам отца нашего. Мы же вам без воли деда нашего ответа дать не можем, но пойдем к нему, объявим, и как велит, тогда вам ответ дадим». И с тем пошли ко Святославу.

Святослава собственная польза. Михалко вел. кн. Договор. Коварный совет. Ростовцев неверность Михалку. Коварство Мстиславичей. Михалко во Владимир. Святослав, хотя охотно желал внукам своим такое владение достать, но своя собственная польза ближе и нужнее была. Ибо он, ведая, что Михалко Юриевич без войны им того не уступит, и ему Ростиславичи и северские помогать будут, а при том и его в покое не оставят, и поскольку он ревностно желал быть сам великим князем русским, в чем ему Михалко, как князь переяславский, много препятствовал, того ради рассудил оному, как и по правости ближайшему после брата наследнику, помогать, а себе Переяславль за то приобрести, и так объявил Мстиславичам: «Изрядно сие есть, что вас белорусские вельможи зовут. Но сия есть вотчина Юриева, которого настоящий наследник сын его, а ваш стрый Михалко, которым оные прежде крест целовали. И не могут сии своего права вам уступить, но воздвигнут войну и разорят землю, и кто ведает, кому в том Бог поможет. Ежели же хотите без пролития крове получить себе участие, то лучше о том договор учинить со стрыями вашими». Сие рассуждение хотя столько Ростиславичам, как присланным, противно было, но из-за заключающейся в нем истины спорить не могли и по нужде согласились. Потому Святослав немедленно призвал Михалка в Чернигов, где с ним учинили договор, уступив ему старейшинство, так что Михалку владеть Суздалем с пригородами, Всеволоду – Ростовом и Переяславлем, а Михалко уступил Ростиславичам Переяславль просто Русский и Городец, которым владел Всеволод. И на том целовали крест от руки епископа черниговского. Но при том по совету послов тех коварно Ростиславичи обещали Михалка проводить, говоря, что «поскольку оные ростовцы и суздальцы нас желали и просили, то лучше, что мы с тобою будем и им наш договор сами объявим, чтобы в них смятения и распри не было». И так вот положив, немедленно поехали все четверо, наперед Михалко Юриевич с Ярополком Ростиславичем, в Москву. О чем уведав, ростовцы стали негодовать на посланных и послали в Москву наперед, велели звать к себе Ярополка тайно, чтоб Михалко не ведал. Которые, придя, объявили Ярополку. И он, объявив Михалку, якобы имеет нужду не на долгое время отъехать и чтоб Михалко его дня 2 или 3 подождал, так уехал в Переяславль и принят от переяславцев и ростовцев с честию. Михалко же, узнав про обман сей, поехал ко Владимиру, где его приняли с честию. Но большое число знатных людей владимирских и с войсками по призыву ростовцев поехали к Переславлю навстречу Ярополку с 1500 человек и там, не ведая о Михалке, учинили Ярополку клятву, Ярополк, уведав, что Михалко во Владимире принят, по совету ростовцев и прочих, при нем бывших, пошел ко Владимиру, чтоб Михалка выгнать, а Михалко заперся во граде с остальными владимирцами, которые все ему клятву учинили. Ярополк же, придя, обступил Владимир с ростовцами и суздальцами. Мстислав, идучи со Всеволодом за Михалком, уведав о том, возвратил Всеволода, а сам пошел ко Владимиру, которого ростовцы и суздальцы приняли с радостию, и стал у Владимира. И к тому пришли муромцы и рязанцы и стояли около града 7 седмиц, поскольку владимирцы крепко бились за Михалка.

Убийц злоба. Михалка увещание. Михалко, видя неправду племянников своих и что ему помощи ниоткуда не было, старался договор с племянниками сделать, чтоб часть себе получить. Но убийцы Андреевы особенно к изгнанию его прилежали, ведая, что сей без отмщения крови брата своего не оставит, не допускали Мстиславичам ни о каком разделе договариваться. Ростовцы принудили Мстислава учинить клятву на том, что престол по древности перенести в Ростов и не быть оному ни в Суздале, ни во Владимире. А Ярополк учинил клятву суздальцам, что ему жить в Суздале и Владимир иметь как пригород суздальский. Все сие уведав, Михалко послал к племянникам говорить: «Вы меня нарекли себе отцом и, старейшинство мне во владении дав, утвердили клятвою. Ныне же меня изгоняете от наследия отеческого и хотите погубить. Я же вам никакой обиды и неправости не учинил, и вы никакой причины злобиться на меня не имеете. Если же вас ростовцы и суздальцы приняли, я вам в том не спорю, владейте вы оными градами, а меня оставьте во Владимире с покоем и не слушайте кромольников и злодеев, которые погубили стрыя вашего. Как вы хотите оным верить и на них надеяться, которые уже первому их государю неверны были, и как можете стыда и поношения в братии вашей избежать, что оных убийц приняли в свое защищение и советниками. И кто не скажет, что вы в убийстве стрыя вашего участниками были и для получения владения его с сими злодеями прежде пересылку имели, чему всяк, видя ваши нынешние поступки, легко поверить может».

Михалко из Владимира. Мстислав, слышав сие, устыдился, но, весьма озлобясь за сие обличение, сказал присланным от Михалка: «Пойдите и скажите ему, мы стрыя нашего Андрея не убивали и в совете том не были, а убили его от народа за его неправду, что неповинно многих казнил и разорял, в братии, князях русских, великие вражды и беспокойства чинил. Тебе же хотя мы крест целовали, но весь народ белорусский не хотят тебя иметь, а ты хочешь силою ими владеть. Того ради лучше пойди с миром в Русь во свой Переяславль, а я тебе не учиню никоего зла. А если не учинишь сего, то увидишь, как нас Бог с тобою разведет». Так вот продолжалось между ними в течение 7 дней. Владимирцы же, видя себе великое утеснение и без всякой к помощи надежды, стали просить Михалка, чтоб он ныне, с племянниками помирясь, сам возвратился в Переяславль и, собрав войско, пришел, обещая ему тогда свободнее не только сами помогать, но и другие города к тому тайно склонять. На что он им отвечал: «Вы воистину правы предо мною, довольно для меня претерпели и я вас в конечное разорение приводить не хочу, но оставляю вас, пока мне Бог не изволит помощь подать. Но мириться и клятву племянникам давать с намерением оную не хранить, но, скоро нарушив, своего права домогаться, я не хочу, ибо было бы то явное беззаконие. А не мирясь уеду, то мне к преступлению клятвы нужды не будет». И потому, убравшись, выехал тайно из града и поехал в Русь, не учинив с племянниками никакого договора. Владимирцы же проводили его с плачем и жалостию великою. А Ростиславичи, видя его уехавшим, ругались.

Мстислав Ростиславич, хищник престола Белорусского

Владимир пригород суздальский. После выезда Михалка на следующий день послали владимирцы к Мстиславу и Ярополку сказать, что Михалко уехал и они готовы им град отворить и за своих государей принять, если они обещают им никоего зла не учинить. Поэтому Ростиславичи учинили им клятву. И владимирцы, отворив град, вышли сами к князям. Мстислав же и Ярополк, войдя во град, утешили владимирцев и разделили область Белорусскую (515): Мстислав взял себе лесную страну, Ростов, Переславль и прочие грады, а Ярополку отдал Польский Юриев и Владимир, а Суздаль оставили обоим. И были рады владимирцы, что избежали двойного страха, извинясь тем, что они бились не против Ростиславичей, но против ростовцев и суздальцев, поскольку оные, презирая владимирцев, называли их холопами своими и каменщиками и хотели сжечь Владимир, так как оный был прежде пригород суздальский, а Андрей престол перенес в него, и за сие злобились оные на владимирцев.

Брак Ярополка Ростиславича. В том же году Ярополк Ростиславич женился, взял Всеслава дочь витебского и венчался во Владимире февраля 3 дня во вторник Мясопустной седмицы. Юрий Андреевич, уведав о смерти отцовой, выехал из Новгорода, а новгородцы призвали Мстислава Ростиславича из Вышгорода и приняли его с честию (516).

6684 (1176). Судей грабительство. Ростиславичей беспутства. Владимирцев оскорбление. В советах несогласие. Владимирцы Михалка просят. Мстислав и Ярополк Ростиславичи, владея в княжестве Белорусском, стали наместничества и правления в городах раздавать прибывшим с ними служителям их русским, которые, надеясь на милость князей своих, хотели вскоре обогатиться, многие обиды людям подвластным чинили, как ограблением насильным, так и продажею на судах оскорбляли и утесняли. Князи же, как люди молодые, более полагались во всем на бояр. А оные точно так же о своем обогащении более, нежели об управлении государством и порядке в нем, прилежали, но, не удовольствуясь тем от подвластных ограблением, не оставили монастыри и церкви, особенно владимирские. Сначала взяли ключи от казны церкви святой Богородицы и выбрали все злато и серебро; потом отняли области, данные к оной и другим церквам, и доходы, которые определил покойный князь Андрей. Сие многих привело в великое оскорбление. И начали всюду о вреде земском с великим сожалением о князе Андрее и о лишении Михалка рассуждать и думать, как бы сей вред отвратить. Особенно владимирцы, более других то чувствуя и собираясь тайно, советовались, некоторые представляли: «Мы хотя князя приняли и крест ему целовали на всей его воле, но вместе с тем он нам клятву учинил, что нас беречь будет. Ныне же как с чужою или неприятельскою областию поступают, явно что как бы не хотели впредь здесь владетелями быть, грабят не только подданных, но и церкви; боярам обогащаться дали власть, а сами об управлении и суде не прилежат. И потому не они, но бояре и слуги их князи над нами. Того ради нужно нам мыслить об избавлении себя и всех подданных от большего зла». Но прежде, нежели на настоящее дело согласились, послали в Ростов и Суздаль с тамошними вельможами говорить и познать их намерение. Оные же хотя словами были с владимирцами согласны, поскольку сами видели, что народ разоряется, но противно тому много из бояр, желая сами при таком случае пользоваться, действом ничего противного князям своим показать не хотели. Владимирцы, видя то, сами одни осмелясь, укрепились между собою клятвою и положили снова Михалка Юриевича и брата его Всеволода призвать и всею силою их защищать. И с тем послали к ним двух знатных граждан, которые, придя в Переяславль, говорили Михалку: «Прислали нас владимирцы вас просить, поскольку ты есть старейший ныне во братии и племянниках твоих и тебе по достоинству будет владеть Белорусскою землею, и просят, чтобы ты с братом Всеволодом пришли с войсками своими, а мы готовы все вам по крайней возможности помогать. Ежели же ростовцы или суздальцы с нами не будут согласны и пойдут на нас войною, то мы, уповая на нашу правду и милость Божию, не убоясь, против них станем и за вас головы свои положим.

Война северских с черниговскими. Ярослав Изяславич. Лутава. Муровлеск. Родился Олег Павел Игоревич. В то же время Олег Святославич северский, войдя в согласие с шурьями своими Ростиславичами, начал войну против Святослава черниговского. И придя в область Черниговскую, Ярослав Изяславич выжег Лутаву и Муровлеск, но Святослав, послав к нему, мир с ним учинил. И Ярослав возвратился, а Олег пошел к Стародубу, но города не взял, только скот около оного со всех сел забрав, погнал к Новгородку. Святослав немедленно за ним пошел к Новгородку и, придя, обступил град. Олег, выстроив свое войско, вышел против Святослава. И как только по стреле пустили, побежало войско Олегово, а князь ушел во град и заперся. На этом бою некоторое количество Олеговых побили, других побрали и острог около града сожгли. На следующий день же выслал Олег к Святославу, и, помирясь, Святослав возвратился. В том же году родился Игорю Святославичу сын, и нарекли его Олег, а во святом крещении Павел.

Ярослав II изгнан. Роман Ростиславич смоленский, уведав, что Ярослав сидит в Киеве без помощи и киевлянами ненавидим, пошел с поисками к Киеву в помощь братьям своим. И приблизясь ко граду, послал Ярославу сказать, чтоб он, не проливая крови, шел в свое владение. Ярослав, слыша, отдал ему Киев, а сам пошел в Луцк. И хотя Роман, устыдясь, что неправо его обидел, послал за ним говорить, чтоб он возвратился; но Ярослав не возвратился, сказав, что лучше малым, но в покое, нежели великим владением, но беспокойным, хочет быть доволен.

Роман второй раз Великий князь в Малой Руси

Роман второй раз на Киеве. Роман Ростиславич, после выхода Ярослава придя с братиею в Киев, сел второй раз на престол великого княжения.

Михалко избран. Кучково Москва. В то ж время явились посланные от владимирцев к Михалку Юриевичу и все повеленное ему объявили. Поэтому он с братом Всеволодом поехали в Чернигов, и объявив все Святославу Всеволодичу, просили его о помощи, представив ему то, что прежней договор чрез его посредство учинен и он обещал обиженного защищать. Потому Святослав немедленно с ними сына своего Владимира с войском отправил и отпустил их из Чернигова мая в 21 день. И когда пришли на Свину, приключилась Михалку болезнь, и несли его на носилках едва живого, даже до Кучкова, т. е. Москвы (517). Тут встретили их владимирцы, доброжелательные Михалку, и многие дары принесли, прося его, чтоб как можно поспешил ко Владимиру. Но Михалко из-за тяжкой болезни принужден был в Москве отдохнуть.

Ростиславичей намерение. Похищение бывает удачею. Москвичей робость. Мстислав и Ярополк, уведав, что стрый их идет с помощью черниговскою, присоветовали с вельможами своими Ярополку идти из Суздаля против него со своими войсками и не пропускать его ко Владимиру, сколько возможности будет, а Мстиславу от Переяславля с ростовцами и переяславцами к Москве, оттуда, за Михалком следуя, учинить с тылу нападение. По сему определению Ярополк немедленно пошел против Михалка из Суздаля, а Мстислав из Ростова. Михалко же получил в Москве от болезни малую свободу и случилось ему обедать за столом с братиею. В тот час пришло к нему известие о намерении Ростиславичей и что идут уже против него, то он, встав тотчас и собрав войско, пошел из Москвы ко Владимиру, с ним же некоторое количество москвичей. Но недалеко отойдя, уведав, что Ростиславичи на Михалка идут, возвратились домой, боясь, чтоб Мстислав, придя, не разорил домов их, а притом обещали Михалку никогда против него оружия своего не употреблять.