Текст книги "Председатель-4"

Завершилось совещание вообще на мажорной ноте. Товарищ Кандренков сообщил что весной, когда сойдет снег и земля просохнет, на территории колхоза «Новый путь» начнется строительство аэродрома для сельхозавиации, состав авиаотряда уже утвержден, и теперь дело за строителями. Они должны в кратчайшие сроки построить нам как сам аэродром, так и всю необходимую инфраструктуру.

А именно: ангары для техники, хранилища топлива и химикатов. Уже летом поля нашего колхоза наконец-то начнут обрабатываться с воздуха как удобрениями, так и пестицидами с гербицидами.

Само собой, что аэродром этот будет не только для сельскохозяйственной авиации, он будет еще использоваться и для местных грузовых и пассажирских перевозок.

Это, кстати, было еще одно положительное отличие Советского Союза от тех стран, которые пришли ему на смену. Потому что, сколько себя помню, в постсоветской России внутриобластные и межобластные авиаперевозки постоянно сокращались. В новостях частенько фигурировали то один, то другой аэропорт или аэродром, которые закрывались в связи с нерентабельностью.

В Советском Союзе было не так. Здесь наоборот о малой авиации заботились, и она была очень доступна для простых советских граждан. «Новопутный» аэродром резко повышал ценность нашего колхоза для будущих молодых специалистов, которые решат присоединиться к его дружному коллективу. Как ни крути, но Ульяновский район это глубинка Калужской области, до самой Калуги добираться можно несколько часов, а до той же Москвы ещё дольше, почти сутки, если например сильно «повезет».

А благодаря тому, что у нас теперь будет аэродром, мне как председателю представлялось возможным воспользоваться своим положением депутата Верховного Совета и выбить для нашего колхоза рейсы не только в Калугу, но и в Москву.

Тем более, что повод для этого у меня имелся. Им были объекты Академии Наук, размещенные на территории моего колхоза, поэтому в следующем году у нас должна появиться авиалиния: колхоз «Новый путь». и какой-то из московских аэропортов. Понятное дело, что это не Шереметьево, но то же самое Быково, где как я помню было достаточно много рейсов именно малой авиации, нас тоже вполне устраивало.

Глава 9

По возвращению домой Мария встретила меня в прекрасном настроении, она недавно ездила в район на плановый осмотр, и похоже что беременность протекала хорошо, и ближе к лету в нашей семье появится ещё один ребёнок. Если бы Маша только знала, каким счастливым меня делала, словами не передать. Несмотря на слабость, вызванную её положением, она умудрялась содержать дом в чистоте, встречать меня с вкусным ужином, а наш Витёк всегда ходил чистый и ухоженный. И это я ещё не упомянул её работу. Повезло же мне с ней. И всё у нас хорошо, вот только дом, в котором мы жили, был небольшим и старым. С появлением Вити я уже задумался о пристройке, но имело ли это смысл? Этот дом изначально был построен добротно, но с целым рядом грубых ошибок. Некоторые я старался исправить, пусть и не сразу, но постепенно я начал ловить себя на мысли, что проще всё снести и построить заново.

Хорошенько поразмыслив, я задался новой целью – построить для нашей семьи большой дом, чтобы у каждого ребёнка был свой уголок. По щелчку пальца мои планы не осуществить, здесь требуется время и подготовка, а начать можно будет весной.

Этим вечером мы с Машей постарались сделать ужин особенным. Запекли курицу, наделали вместе салатов и других закусок. Витька сразу смекнул, что что-то здесь не то. Поглядывая на несколько банок с компотом, которые мы приберегли на особый случай, он поинтересовался причиной праздничного ужина. Мария нерешительно взглянула на мальчика. Она сильно волновалось, как он отреагирует на новость о беременности. Ему мы до сих пор о ней не говорили, и ей не хотелось, чтобы Витя почувствовал себя лишним.

– Верно заметил, – одобрительно кивнул я, – новость у нас для тебя.

Несмотря на всё торжество, мальчик насторожился. Видимо привык, что все эти взрослые «новости» приятными не бывают.

– Скоро у тебя будет сестрёнка или братик, – продолжила Мария.

Витя взглянул на неё, затем на меня.

– Ребёнок? А когда? – с серьёзным лицом спросил он.

– Летом, – хором ответили мы.

– Я бы хотел научить его читать и писать, если вы конечно разрешите.

– Конечно! – улыбнулась Мария, – будешь старшим братом!

– Старшим братом… – тихо прошептал мальчик, – я всегда об этом мечтал… буду примером! Быстрее бы! Смогу делиться игрушками и книжками!

С его широкой улыбкой исчезли все страхи Марии, а я вспомнил о недавнем происшествии, которое хотел бы обсудить с ребёнком. Как раз вовремя.

– Вить, а ты вот скажи, что с Игорем произошло? Беднягу налысо подстригли.

– Точно, – подхватила Мария, – это ведь в школе произошло? Неужели хулиганы его обижают?

Мальчик положил куриную ножку на тарелку и опустил голову.

– Ему волосы склеили, – после небольшой паузы ответил он.

Маша с удивлением посмотрела на меня. Она прекрасно знала о том, что Игорь поступил с Витей точно также и догадалась кто причастен к проказе.

– Ничего себе! Это ещё и зимой, когда так холодно… – сказала она.

– Вить, а кто этот хулиган? Знаешь? – даже если вина мальчика для нас была очевидна, мне хотелось, чтобы он сам во всём сознался.

Честность – это одна из личных черт Вити, которую я успел заметить ещё в первую неделю пребывания в нашем доме. Он всегда говорил правду, мне даже казалось, что он вообще врать не умеет и этот вопрос не стал исключением. Он быстро во всём сознался. Ругать его мы не стали, а вместо этого поинтересовались подробностями.

– У нас на уроке химии учитель хороший, – начал мальчик, – он с самого первого дня начал давать мне трудные задания и больше реактивов, чем другим. Обычно я долго сидел, всё разобраться не мог, а в этот раз как надо подготовился и быстро закончил. Пока учитель на других ребят отвлёкся, я со скуки смешал ещё несколько пробирок и получил очень липкое вещество.

– Смешал наугад? – испуганно ответила Мария. – Это же опасно!

– Нет, не наугад, – покачал головой Витя, – я в библиотеке книгу нашёл для старшеклассников, вот из неё всё и выписал.

– А дальше что? – с неподдельным интересом спросил я.

– А дальше Иван Сергеевич ко мне подошёл. Я уже подумал, что всё, увидит и заберёт, но в этот момент на первой парте мензурку разбили, вот учитель сразу к ним и направился. А я эту пробирку с липучкой прямо в портфель спрятал, да аккуратно, чтобы не пролить.

Когда Витя приступил к самому интересному, а именно подробностям продуманного до мелочей плана, я даже сам не верил, что перед мной двенадцатилетний мальчик.

Оказалось, что он подробно изучил расписание уроков для старшеклассников, нашёл в нём физкультуру и занялся дальнейшими приготовлениями. В тот самый роковой день ему повезло. Была контрольная по математике. У всех были недовольные лица, кроме Вити. Математику он любил, поэтому быстро закончил с заданиями и за двадцать минут до конца урока сдал исписанный лист, после чего попросился выйти. Учитель взглянул на работу самого умного мальчика в классе и ничего не подозревая дал добро.

А дальше было проникновение в раздевалку старшеклассников. Он уже давно заприметил портфель Игоря, среди десятков других долго искать не пришлось. Витя подвинул лавочку и стоя на носочках, попытался повесить портфель обидчика на гвоздь, находившийся прямо над дверью. Когда-то на нём висели часы, правда недолго. Однажды старшеклассник задел их мячом и всё, остался только уродливый гвоздь. По крайней мере такие легенды передавали из уст в уста одноклассники Вити. Когда он закончил, то ещё раз окинул взглядом колбу, надёжно закреплённую сверху и сдвинул лавочку назад. По его расчётам, когда Игорь попробует достать портфель, то липучка непременно угодит ему именно на голову, они ведь одного роста с Витей.

Что было дальше мальчик не знал, но уже вечером увидел своего недруга практически без волос. И ладно бы голова, но Игорь даже одной брови лишился. Результат на лицо, причём в самом прямом смысле этой фразы.

Услышанное повергло Машу в шок. Она не ожидала, что наш с виду тихий мальчик способен на такое хулиганство.

– А что если бы ему это вещество в глаза попало? Он мог ослепнуть! Я знаю, что он поступил так с тобой в прошлом, но ведь не нужно мстить.

– Я всё правильно рассчитал, не должно было попасть… – как-то неуверенно ответил мальчик.

Витя наш определённо умный ребёнок, вот только как бы этот ум не был направлен не в то русло.

– Да уж, с такими успехами недалеко ты от него уйдешь, – я скрестил руки на груди, – это, между прочим, хулиганство. Если в детском доме на это закрывали глаза, то здесь не будут.

– Я только хотел, чтобы он почувствовал себя в моей шкуре, – эмоционально признался ребёнок, – сейчас с него все смеются, как когда-то смеялись с меня!

– Пытаясь победить злодея, мы сами легко можем им стать, – я посмотрел Вите прямо в глаза, – мы понимаем твои чувства, но теперь ты в безопасности. Никто и пальцем не посмеет тебя тронуть. Ты ведь хотел быть старшим братом, быть примером для другого, верно?

– Хотел и хочу! – не думая отозвался он.

– Если скатишься в хулиганство, то и пример будет дурной. Ты же сам видел, как брат Игоря, ещё совсем мелкий, а уже подражает брату.

– Мы с отцом гордимся тобой, верим в твоё светлое будущее и очень хотим, – Маша улыбнулась, – чтобы и будущий брат или сестрёнка гордились.

Витя виновато посмотрел на нас.

– Мария Никаноровна, – он всё ещё стеснялся называть нас «папа» и «мама, так что использовал имя и отчество, – извините, я больше так не буду и обещаю, что для малыша стану хорошим братом, – громко и уверенно заявил Витя, после чего посмотрел на меня, – и вы извините, Александр Александрович. Сам не знаю, что на меня нашло. Из-за него мне все волосы состригли, я был так зол… – он покачал головой, – так зол, что совсем всё из головы вылетело, а ведь если бы об этом узнали учителя, то вас в школу бы вызвали, а там и слухи пошли бы… извините, я правда больше хулиганить не буду!

В его словам мы не сомневались, уж если наш Витька что-то пообещал, то так оно и будет.

* * *

Наступила зима. Почти такая же снежная как в прошлом году, и Новый Путь снова начал преображаться в соответствии с сезоном. В этот раз мне даже не надо было вмешиваться, люди сами залили катки, настроили красивых снежных фигур, оставалось только ёлку установить. Но это чуть позже.

А следуя нашему примеру, нечто подобное начали делать у себя и в Свете Коммунизма.

Конечно, наши колхозы теперь юридически одно целое, но пока что это больше напоминало поезд, где «Новый Путь» – локомотив, а «Свет Коммунизма» – вагон, которому нужно ещё много изменений, чтобы он смог ехать на такой же скорости.

Поэтому меня радовала любая ситуация, когда они самостоятельно тянутся за нами, пусть даже в мелочах.

Как бы там ни было, а пока что я не мог не разделять в мыслях наши колхозы, слишком велика была ещё между ними разница. Но я рассчитывал, что уже следующим летом там тоже произойдёт существенный скачок, как в уровне жизни, так и в производительности. Как минимум я уже вёл переговоры с Глушковым, чтобы не только расширить теплицы у нас, но и там построить новую, сразу с той самой специальной тепличной ЭВМ, которую сейчас активно готовили в производство. Благодаря тому, что всё это началось с меня, я вполне мог рассчитывать на одну из самых первых, пусть и экспериментальных моделей. Но не так уж и плохо быть бета-тестером, даже привычно уже.

Поэтому когда к нам направили делегацию молодых специалистов из колхоза откуда-то под Рязанью, где сейчас строилась такая же теплица, я даже не удивился. И, честно сказать, был даже рад, ведь это значило, что моя деятельность не проходит для страны бесследно. Так что я с огромным удовольствием принял у себя гостей, правда с трудом нашёл им место для проживания. Своих колхозников стеснять не хотелось, а свободных квартир, домов и даже бараков почти не осталось. К счастью по плану в течении ближайших пары лет у нас в колхозе должен появиться практический целый район из нескольких многоэтажных домов. Но для этого нужно, чтобы развитие и приток новых жителей не останавливался ни на мгновение. Но ладно, с этим у нас всё пока в порядке.

В качестве жаждущих опыта специалистов приехали пятеро человек, четверо из которых едва успели выпуститься из института. Пятый же напротив оказался человеком уже за пятьдесят. Он же был негласным лидером этой компании, так что при первой встрече именно он говорил больше всех и представлял остальных.

Звали его Борисов Антон Лаврентьевич, и что-то в его манере вести разговор меня напрягало. Может быть то, что ему слишком уж нравилось выпячивать свою мнимую важность, практически не давая остальным и слова вставить, да и вопросы он часто задавал так, словно сомневался в моей компетентности.

– Странный выбор, отвести так много места под цветы, – сказал он, когда я впервые устроил им экскурсию по теплице, – разве этого ждёт от нас страна, помогая построить высокотехнологичные теплицы?

– А что же не так по-вашему? – удивился я его упрёку, – разве не достойны наши девушки красивых и приятных знаков внимания зимой? – на этих словах, единственная девушка из их компании одобрительно закивала и заулыбалась, – к тому же, про овощи мы тоже не забываем, и именно они занимают наибольшую площадь теплицы.

– Баловство это, – покачал он головой, но, видимо вспомнив, что он здесь гость, одёрнул себя, – но я в ваши дела не лезу.

Я пожал плечами и повёл их дальше, пока мы, наконец, не вошли в зал с ЭВМ.

– Знакомьтесь, это наш главный специалист – Любовь Алексеевна, – я представил им Астафьеву, точнее ныне Ягодецкую, – она у нас знает об этой ЭВМ всё. Полагаю, у вас сейчас будет именно такая. Но, скажу вам по секрету, скоро появятся совершенно новые машины, специально созданные для нужд сельского хозяйства. Ну а пока предлагаю вам внимательно прислушиваться ко всему что скажет товарищ Ягодецкая. Вы будете часто наблюдать за её работой, не стесняйтесь задавать вопросы.

Я отошёл в сторону и дал возможность жене Мити проявить себя. Тем более, что она с большим предвкушением ждала этого дня, как возможности продемонстрировать свою компетентность. Ей хоть и нравилась работать у нас в колхозе, но здесь мало кто способен по достоинству оценить её умения и профессионализм. И я видел, что порой ей этого не хватало. Так что теперь она вцепилась в этих вчерашних студентов со всем рвением и жаждой поделиться своим опытом.

И я видел, что молодым это тоже очень интересно. Как и вся эта экскурсия. Они с равным удовольствием и вниманием слушали как меня, так и Ягодецкую. И только Борисов постоянно выглядел недовольным. Вот что за противный мужик? Всё впечатление портит. К счастью, мне с ним работать не придётся, хотя ребят жалко.

– Ладно, спасибо за науку, – буквально на полуслове перебил он Любовь Алексеевну через какое-то время, – на сегодня нам хватит.

Молодые разочарованно переглянулись, а Ягодецкая от такой резкости даже опешила на секунду, но быстро взяла себя в руки.

– Позвольте я закончу, – пробуравила она его холодным уничтожающим взглядом и продолжила объяснять с момента, на котором её прервали.

Но и Борисов оказался не так прост, и, продержавшись молча едва ли минуту, снова проявил нетерпение:

– Думаю, дальнейшие объяснения стоит оставить на следующий раз. Сегодня все устали.

Судя по взглядам остальных, не устал никто, кроме возможно самого Борисова, но, очевидно, молодёжь его побаивалась, поэтому возражать никто не стал.

Но, честно сказать, и он сам не выглядел уставшим. Скорее, мне казалось, что ему просто скучно, и именно поэтому он хочет побыстрее уйти.

Ягодецкая разочарованно вздохнула, но сдалась:

– Хорошо, продолжим завтра. Но если кто-то хочет, то может задержаться и понаблюдать за моей работой.

– Это вы бросьте, – тут же вмешался Антон Лаврентьевич, – у нас все равны и учиться будут вместе. Не стоит кого-то выделять. Пойдёмте, товарищи – бросил он своим спутникам и пошёл к выходу.

За ним, поблагодарив нас с Ягодецкой, уныло побрели и остальные.

Когда они вышли на улицу, Любовь Алексеевна посмотрела на меня взглядом полным возмущения.

– Ну и отвратительный же мужик этот Борисов. Зачем он вообще приехал, если ему ничего не интересно?

– Сам не знаю, но ты уж постарайся ради ребят. Видно, что толковые.

Она кивнула.

На следующий день, большая часть работы и обучения гостей проходила без меня. Но, заглянув к ним под вечер, я увидел схожую со «вчера» картину, как Антон Лаврентьевич со свойственной ему бестактностью, снова обрубил какую-то интересную дискуссию и увёл своих из теплицы.

Взгляд, которым его провожала Ягодецкая говорил сам за себя.

– Товарищ председатель, – обратилась она ко мне, – обещайте, что не уволите меня, если однажды я на него накинусь.

– Понимаю… – согласился я с ней, – человека более раздражающего ещё поискать надо. Но Любовь Алексеевна, пожалуйста, потерпите ещё два дня. Они скоро уедут.

Она вздохнула.

– Да если бы он только вечером так себя вёл, а то весь день нудит, спорит, перебивает, постоянно ищет к чему бы придраться. Достал, честное слово.

– Будем надеяться, что в следующий раз обойдётся без таких кадров.

Мы попрощались, и на следующий день я уже туда не приходил. Вечером я, как это часто бывает, задержался в правлении, и к моему удивлению, ко мне в дверь постучался один из молодых гостей, Павел Олегович Зацепин, вспомнил я его имя. Внешне он казался самым молодым из них, его легко можно было спутать с одиннадцатиклассником, но он всегда задавал очень интересные вопросы, и у меня о нём сложилось весьма приятное впечатление.

– Александр Александрович, я хотел бы с вами кое-что обсудить, – несмело начал он.

– Присаживайся, – предложил я ему, после того, как пожал руку, – что-то связанное с теплицей?

– Да, – он аккуратно сел на стул и почесал затылок, – я не хочу говорить при всех, Борисов точно взбеленится. Простите, – осёкся он.

– Всё в порядке. Я и сам заметил, что у вашего лидера трудный характер, – подбодрил парня я.

– Трудный, не то слово! – сразу расслабился Павел, – критику своего колхоза не воспринимает вообще. А собственно за этим я и пришёл. Знаете, что-то мы никак не можем сопоставить то, что видим у вас, с тем, что у нас там в «Трудовике». У вас здесь всё так добротно сделано, основательно. Сразу видно, строилось на совесть. У нас же по сравнению с этим всё как-то вкривь и вкось. Как будто все технологии нарушены. Признаюсь, это сильно меня смущает. Да и не только меня. Мы обсуждали с ребятами… – он сделал паузу, а потом с жаром продолжил, – а нам бы тоже хотелось, чтобы всё было как надо в «Трудовике», так ведь и работать приятней. И мы вот подумали… может быть вы к нам съездите или направите кого-то, чтобы посмотрели почему такая разница и как это исправить?

Я слушал его с большим вниманием и удивлением. Советский Союз не та страна, где без каких-либо причин один и тот же объект одним могут построить хорошо, а другим плохо. Принцип-то и бюджет одинаковые. Это как если бы одну хрущёвку строили на совесть, а вторая рядом разваливалась сразу же. Нет, не исключаю, что такое тоже может быть. Но тогда с этим явно что-то не чисто.

Глава 10

Я ещё немного порасспрашивал Павла о том, в чём конкретно он видел разницу между нашими теплицами. И судя по его словам, там почти на каждом из материалов неплохо так сэкономили. Но я не мог просто из-за чьих-то слов сразу же поднимать бучу. Конечно, первая мысль была об ОБХСС, но что если там никакие не хищения, а обычное разгильдяйство? Нет, сначала нужно всё расследовать. Но не буду же я сам этим заниматься? У меня нет для этого ни оснований, ни времени. Однако кого-то из своего колхоза я бы всё-таки отправил на разведку.

Немного поразмыслив, я решил поручить решить этот вопрос Мясову, встретившись с ним в этот же день. Выслушав меня, он сразу же и предложил решение, сказал, что стоит связаться с комитетом народного контроля.

Я с ним согласился и на какое-то время, это дело ушло на второй план.

Делегация тоже уехала, но я, тайком от Борисова, взял у всех ребят их данные, адреса и телефоны у кого они были, на всякий случай.

Мясов в таких делах чувствовал себя как рыба в воде. Он быстро достучался до всех кого нужно и даже умудрился сам поехать в «Трудовик» в составе команды от комитета народного контроля.

Так что уже через полторы недели, он был у меня в кабинете с практически полным отчётом о происходящем там. И отчёт этот оказался достаточно безрадостным.

– Если они не нагрели руки на этой стройке, то я и не знаю даже. Теплицу им кстати построили прям огромную, больше чем у нас, – говорил он мне, сидя у нас в гостях одним из вечеров.

Маша испекла яблочный пирог к чаю, который настолько понравился нашему парторгу, что он уплетал уже третий кусок, поэтому его рассказ продвигался не очень быстро. Но мы с женой были только рады его накормить. После того, как овдовел, мужик совсем забыл что такое тепло очага, думаю, отчасти поэтому некоторым при первом знакомстве он кажется нелюдимым и даже грубоватым, но стоит только узнать его получше, как понимаешь, что надёжней друга и соратника трудно найти. Чего стоила только та история, где он с участковым и Андреем спасали меня от бандитов. За тот меткий выстрел, я ему по гроб жизни благодарен буду.

– Огромную и некачественную?

Илья Прохорович кивнул:

– Прямо скажу, она вообще никуда не годится. Ну, ладно если бы только паршивые материалы, но это ещё и просто плохо построено, как будто студентов направили строить их первый проект. Не удивлюсь, если так и было.

Мясов доел третий кусок пирога и перевёл взгляд на ещё не съеденную его часть. По глазам было видно, что он очень хочет добавки, но уже стесняется просить. От взгляда Маши это не укрылось, и она просто с улыбкой подложила ему ещё.

– Спасибо, Машенька, – от такого подарка, парторг совсем растаял.

– Так что в итоге? – вернулся к делу я.

– Ну как что. Отправили запрос в ОБХСС. Теперь-то уж точно понятно, что кто-то руки на этой теплице нагрел. В таких условиях им и ЭВМ ничуть не поможет. Ерунда получится, так что понимаю того парня, который к вам пришёл с жалобой.

Я задумчиво постучал костяшками пальцев по столу.

– Признаюсь, мысли о ребятах мне покоя не дают. Очень уж способные и потенциально очень ценные кадры. А попали в такую за… саду, – я старался грубо не выражаться перед Машей и Витей, так что вовремя себя поправил.

– Согласен полностью, Сан Саныч. Тоже недавно думал об этом и о том, что может их к нам пока позвать? До выяснения, так сказать.

Я покачал головой и отпил чай из своей любимой белой эмалированной кружки. Ничего не мог с собой поделать, но пить из таких мне было гораздо приятней, чем из какой-нибудь милой чашечки с цветочками из сервиза. Маша по первости пыталась меня переучить, но быстро сдалась.

– Твоя правда, конечно, да вот знаешь, не хочется быть слишком жадным и пытаться заманить всех талантливых людей к нам в Новый Путь. Надо ведь и о других подумать. Какой толк от одного зажиточного колхоза в масштабах всего союза? Нужно, чтобы везде с сельским хозяйством было хорошо. Для того я и пошёл в депутаты, чтобы иметь больше возможностей что-то сделать для страны.

Мясов улыбнулся.

– Побольше бы таких идеалистов, глядишь уже к этому моменту бы коммунизм построили.

Я рассмеялся.

Мы посидели ещё немного, после чего Мясов попрощался и ушёл.

А дальше история с «Трудовиком» снова отошла на второй план. Я занимался делами своих колхозов и всё равно не мог никак повлиять на расследование. Только попросил Павла, обязательно мне позвонить, когда будут какие-то новости.

Но вот прошло уже больше двух недель, а никаких звонков от него так и не поступило. Может быть, конечно, он просто забыл, но я решил на всякий случай набрать его сам.

– Здравствуйте, Александр Александрович, рад вас слышать, – сразу узнал меня он.

– Как там у вас дела? Есть новости? – решил не тянуть я и сразу перешёл к делу.

– Никаких, – быстро отозвался он, – полная тишина, за исключением того, что проверка комитета народного контроля очень разозлила как Борисова, так и нашего председателя. Так что они теперь волком на нас смотрят. Спрашивали, кто из нас вам пожаловался.

– А вы что?

– Молчим.

– Ну и правильно. Ждите результатов проверки.

На этом мы попрощались.

Оглянуться не успел, как прошла ещё одна неделя. С самого утра на улице метёт снег, но здесь, в правлении, было достаточно уютно. От кружки горячего чая, которую любезно предложила мне Лариса Ивановна, отказываться не стал.

Принесла она чай достаточно быстро, затем оставила меня наедине с мыслями о новом годе, подарках и приятном времяпровождении с семьёй, что собственно и подтолкнуло меня к разгребанию бумажной волокиты, коей со временем прилично скопилось. Мне так хотелось закончить со всем к празднику, ведь как новый год встретишь, так его и проведёшь, поэтому я старался себя не щадить. Всё шло неплохо, пока в мой кабинет не постучались и не доложили необычную весть.

Как оказалось, один из грузовиков отправился в Красную Зарю, но ведь зима, дорога скользкая, водитель потерял управление и врезался в целую гущу деревьев. Я посмотрел в окно и поинтересовался какому смельчаку взбрело в голову отправиться в дорогу при такой погоде.

– В этом-то и всё дело, Сан Саныч, – неторопливо начал мужик, – за рулём был тот детдомовец, как там его? Игорь? Пацан Ягодецкого.

– Подожди, – покачал головой, словно не веря в услышанное, – Игорь? Ему даже шестнадцати нет! Он что, водить умеет? Но как! И зачем?

На этом мои вопросы не заканчивались. Их было настолько много, что собеседник растерялся, не зная с чего и начать.

– Короче, пьяный он был, совсем в свинью нажрался. Митька просил не рассказывать, всё замять эту историю пытался. Я его конечно понимаю, но этот выродок переходит все границы! Уже технику портить начал, а нам потом за это отвечать. Думаешь грузовик ему кто-то дал? – ухмыльнулся он, – нет, взял включи и без разрешения поехал, будто так и надо! Говорил я мужикам нечего детей катать и показывать, что да куда. Вот чем всё закончилось!

– Он был один? – я пытался узнать всё до мельчайших подробностей, – что он забыл в Красной Заре?

– Один, – кивнул собеседник, – если бутылка водки не в счёт! А знаешь к кому он ехал? К девкам в Красную зарю, познакомился он там с кем-то. Я конечно всё понимаю: детский дом, тяжёлая судьба, но Сан Саныч, это ни в какие ворота уже не лезет. Митька наш не справляется, надо что-то делать с этим оборванцем, дальше ещё хуже будет.

– Понял, разберусь.

Тем же вечером я зашёл ненадолго домой, затем направился к Ягодецкому. Пришлось несколько минут стучать в окно, чтобы мне наконец-то открыли.

– Ну и где твой? – прямо с порога спросил я.

– Отходит, – опустив глаза ответил Митя.

– Ты в детский дом ездил? Узнал про семью его?

– Ездил, правда ничего хорошего они мне не сказали.

Мы сели за стол, Люба увела младшего в другую комнату, понимая к чему приведёт наш разговор, и после этого Митя спокойно продолжил:

– Когда отец угодил в тюрьму, мать совсем с горя спилась. Дети уже её не интересовали, женский алкоголизм – дело серьёзное, сам понимаешь, – грустно выдохнул Ягодецкий, – как-то выживали в те годы, возвращения отца ждали, вот только когда он вернулся, то и сам пить начал. Потом кто-то принёс домой туберкулёз и всё. Сначала умерла мать, лечиться не хотела. Дети тогда уже с тёткой полгода как жили. Отец опомнился, но поздно. По той же причине и умер. А тётка… она думала всё временно, а когда поняла, что придётся ещё двоих растить, так сразу в детский дом и сдала их.

Я взял паузу чтобы переварить всю полученную информацию.

– Тогда и неудивительно, что он так себя ведёт. Игорь уже был взрослый, все привычки родителей запомнил, а другого примера перед глазами и не нашлось.

– Люба говорит, алкоголизм от родителей передался ему. Нет уже сил с ним бороться, всё перепробовали, – признался Митя.

Да уж. Чтоб наш Митька руки опускал? Вот это новости.

– Хочу с ним поговорить, – решительно заявил я, но Ягодецкий показал головой.

– Не в состоянии он пока, лучше не стоит. Буйный он, еле уложили.

– Через несколько дней к вам зайду, – я встал и подошёл к двери, – пообещал разобраться, значит разберусь, но и ты давай помогай мне, нечего раскисать. За парнем чтоб проследили, из дома никуда не выпускать и чтоб даже капля спиртного в рот не попала, ты меня понял?

– Понял, всё будет сделано, – испуганно закивал головой атлет, – спасибо вам, товарищ председатель.

– Позже поблагодаришь.

Спустя несколько дней я снова появился на пороге его дома. Мою просьбу Митя выполнил, и подросток предстал перед мной в трезвом состоянии, однако это не облегчило мне задачу.

– Алкоголизм, порча колхозного имущества, угон автомобиля и это лишь малая часть. Ты хоть понимаешь, что с тобой было бы, если бы не эти люди, – рукой я указал на дверь, за которой сидели его нынешние родители, – посмотри, как они к тебе относятся, как к своему родному, всегда твои проступки прикрыть пытаются!

– А что вы мне сделаете? – съязвил Игорь, – хотите сказать, что я сяду? Напугали! Мой отец три года в тюрьме провёл, кто не сидел, тот не мужик! Там лучше, чем здесь!

– Ах, лучше, хорошо, – я улыбнулся, – что ж, поехали в гости к этим твоим мужикам.

Кое как удалось загрузить брыкающегося подростка в машину, не без помощи Ягодецкого. Орал он так, что соседи повыбегали из домов. На этом помощь Мити не закончилась, ему пришлось с нами ехать, чтобы Игорь не вытворил чего по пути.

Помимо всего прочего, депутатский значок являлся «пропуском» во всевозможные учреждения, даже такого закрытого типа, как тюрьма. О, да. Её заботливые ворота распахнулись прямо перед лицом подростка, вызвав ужас на его лице. Митю я попросил остаться в машине, лучше сам поговорю с парнем.

Понадобилось чуть больше часа, чтобы провести для Игоря экскурсию. И хоть он не подавал вида, но я видел нарастающее волнение в его глазах. Под конец он и вовсе начал спрашивать, когда мы уже вернёмся в колхоз, но этого было недостаточно. Он ещё не видел всего.

После демонстрации обязательных изнурительных работ, о которых обычно умалчивали, мы решили заглянуть в тесную камеру, где кроме кроватей, раковины и сосуда для справления естественной нужды ничего не было. Вдыхая запах сырости, я сказал:

– Могу оставить тебя ненадолго в одной из них. Ты же этого хотел?

– Не надо, – покачал головой Игорь, – я хочу вернуться к брату.

– Да что ты всё заладил, пошли с мужиками лучше пообщаемся, – улыбнулся я, направляясь к другой двери. Выбора у парня не было.