Текст книги "Песни сирены (сборник)"

– Кто из вас слышал о «Камасутре»?

Лекция предназначалась для студентов, поэтому вопрос вызвал некоторое смущение и замешательство в юной аудитории, но после того как более решительные подняли руки вверх, а более робкие к ним постепенно присоединились, то оказалось, что о древнеиндийском трактате знают почти все.

– А кто из вас прочёл «Камасутру»? – вновь спросил сексолог.

На этот раз «лес рук», как называла это явление моя учительница по литературе, заметно поредел. Но хотя неосведомлённых оказалось теперь намного больше, чем осведомлённых, всё же примерно четвёртая часть присутствующих подтвердила свою эрудицию.

– Так… У меня вопрос к тем, кто читал «Камасутру». С чем бы вы могли её сравнить, если бы вам нужно было назвать какую-то другую книгу, очень похожую по композиции, но при этом из совершенно иной области знаний?

Предложений не последовало, и Васнецов насмешливо спросил:

– Что? Не знаете? Так я вам скажу. Такая книга стоит у меня в кухне на книжной полке и называется она «Шестьсот блюд из картофеля». Эта книга очень нравится моей жене, потому что она большая любительница картофеля, ну а я, признаться, к нему равнодушен. Что касается нашей дочери, то она у нас получилась «плотоядной» – овощи просто терпеть не может и любой другой еде предпочитает мясо. Вы, должно быть, задаётесь вопросом, какое это имеет отношение к сегодняшней теме. Отвечаю – прямое. Наша традиционная культура склонна приписывать половой активности человека некую духовную составляющую, поэтому считается, что всякие сравнения полового влечения с голодом граничат со святотатством и профанацией высокого чувства любви. А я вам скажу как врач, и не просто как врач, а как не самый плохой специалист в этой области – более уместного сравнения просто не существует. Как известно, имеется два аспекта секса – прокреативный и рекреативный, и вы понимаете, что сексологу приходится, в основном, заниматься вторым. Так вот. Как раз в этой области возникает огромное множество аналогий. Тут и интенсивность испытываемого голода, и искусство повара, и вкусовые предпочтения, и даже внешнее оформление блюд. Причём, заметьте, насколько строже, без всяких на то оснований, общественное мнение относится к отступникам в области секса по сравнению с областью кулинарии – любовь или нелюбовь к картошке вовсе не воспринимается как какой-то недуг или аномалия. В худшем случае – как безобидная странность. Можно любить картошку. А можно и не любить, но принимать в пищу ради утоления голода. Можно вовсе не есть. Или же есть, но с отвращением. И при этом – всё нормально, никаких вопросов, никто с жалобами к врачу не идёт. Но в таком случае, может быть, и серьёзность некоторых так называемых половых расстройств сильно преувеличена? Лично я в этом даже не сомневаюсь, поэтому всегда – конечно, при условии отсутствия признаков патологии – рекомендую своим пациентам ещё раз взвесить, насколько им необходимо радикальное лечение. Возможно, вы будете удивлены, но самая распространённая причина обращения пациентов к сексологу – отнюдь не проблема дисгармонии как таковой в отношениях между партнёрами, а вполне конкретная слабая половая конституция одного из них. Причём сам носитель предположительно неадекватной конституции, как правило, ничуть от этого не страдает и, если бы его не просветили, то, возможно, даже и не задумался бы никогда о своём несоответствии. Да и что значит «слабая»? Само понятие нормы в наши дни крайне искажено социальным контекстом и далеко не соответствует медицинским представлениям. Между тем, полное соответствие между партнёрами встречается редко, и с этой точки зрения чрезмерно сильная конституция потенциально несёт в себе те же самые проблемы, только с противоположным знаком. Так кого же нужно лечить? Вы, вероятно, спросите, каков выход из этого кажущегося тупика? Он прост. Это поддержка, понимание и терпимость. Ведь все согласны с тем, что вкусовые запросы и предпочтения у людей совершенно разные – почему бы, следуя подобной аналогии, не относиться так же без предубеждения и к своеобразности половых потребностей вашего партнёра? То, что он или она не выражает желания сию минуту «разделить с вами трапезу», ещё не означает, что вас не любят, возможно, ваш партнёр просто не успел проголодаться. Или же просто недолюбливает этот «овощ» – а таких людей, уж поверьте мне на слово, хватает. Или же находит предлагаемое вами меню слишком скучным. Кстати, заметьте, что даже «Камасутра» знает всего лишь шестьдесят четыре способа исполнения, тогда как скромная кулинарная книжка моей жены – целых шестьсот. Но самое главное прозрение, вытекающее из аналогий, должно заключаться в том, что, как бы кто ни изощрялся в постельном искусстве, исходным материалом остаётся всё та же «картошка». Что бы вы ни делали, вас ждёт поразительное однообразие. А ведь встречаются гурманы, недовольные даже тем, что их партнёры, пусть и проявляющие неизменную покладистость и готовность к сотрудничеству, делают это без надлежащего восторга. Такая чрезмерная привередливость представляет собой глупость в чистом виде и неприемлема в отношениях между разумными людьми. Итак – вот первая и единственная заповедь, которую следует усвоить всем и каждому, кто сталкивается с проблемами на сексуальном фронте. Эти проблемы – ваши! И решение их – в ваших собственных руках как в переносном, так и в буквальном смысле. Перекладывание ответственности на половых партнёров недопустимо ни в коем случае. Они вам могут только помочь – если, конечно, захотят. Ну а теперь, приняв на вооружение данную аксиому и метод сравнительного анализа, приступим к предмету нашей беседы…

Я не стану рассказывать, какие технические приёмы рекомендовал сексолог, это выходит за рамки нашей истории. Замечу только, что им была свойственна некоторая неортодоксальность. Но при всей спорности васнецовских концепций, они мне всегда помогали. В частности, в моей семейной жизни – кто-кто, а Нина точно не испытывала интереса к «картошке», упорно практикуя лишь один вариант из шестидесяти четырёх. Любые попытки новаторства немедленно пресекались. Да и консервативный вариант неизменно подавался в сопровождении безразличного взгляда, медленно блуждающего по потолку. Как в известной шутке: «Побелить? Не побелить?» И это при том, что я никого не любил так, как её, – если считать любовью замирание сердца и обожествление предмета своей душевной привязанности. Возможно, её равнодушие свидетельствовало как раз о том, что мы с ней представляли хрестоматийный случай дисгармонии и несоответствия, но не исключено, что оно имело какое-то другое объяснение. Наверняка я этого, увы, не знаю. Впрочем, ведь и попытка моей бывшей жены найти счастье в браке с профессором Кудрявцевым тоже закончилась ничем. Причём настолько «ничем», что даже в роли постоянной любовницы ей не удалось надолго удержаться – исходя из чисто внешних признаков их взаимоотношений и из того, что я слышал о нынешней жизни Нины от своих бывших сокурсников. Была ли она настолько же холодна с ним, как со мной, и сыграла ли её холодность какую-либо роль в этом фиаско, а если да, то насколько большую, мне трудно судить.

Вооружившись методологией Васнецова и возвратившись к параллелям, хочу заметить, что Катя, без сомнения, проявляла те же наклонности, что и Алла, только намного агрессивней и эгоистичней. И дело не в том, что соитие возведено у Аллы в ранг некоего искусства – что, пожалуй, немаловажно, но всё же не меняет сути. Просто Алла – самая невероятная любовница из всех, кого я знал. Встречи с ней можно сравнить только с сеансами чтения мыслей на расстоянии, когда каждое ваше желание тут же угадывается и скрупулёзно исполняется – без всяких слов и даже без малейших намёков. Подобное, правда, происходило со мной раза два-три в эротических снах, но о том, что это возможно наяву, я даже не подозревал до нашего с ней первого интимного свидания. В Некрасовой, которую никак нельзя было назвать знатоком «Камасутры», насколько я понимаю с высоты опыта сегодняшнего дня, всего лишь бурлили сладострастие да молодой задор, заставляя её набрасываться на меня, как изголодавшийся барбос бросается на мозговую кость. Так что, при некотором ложном сходстве ситуации, на «женщину из снов» она ни в коем случае не тянула. Мало того, я подозреваю, что с Катей у нас уже начинался перекос чисто физиологических потребностей, только на сей раз – в отличие от Нины – в противоположную сторону. Во всяком случае, нельзя поручиться, что меня не затошнило бы, если бы встречи с Некрасовой происходили ежедневно.

К сожалению, Васнецов, так хорошо и доходчиво объяснивший, что нужно делать со своими сексуальными желаниями, ничего не говорил о ревности, а мне сейчас не помешал бы добрый совет. Потому что, как только Роман вкрадчивым голосом пробормотал в трубку, что хочет поговорить со мной об «Алле Евгеньевне», я сразу вспомнил несколько последних свиданий в «Восточном экспрессе». От моей подруги скорее можно ожидать расхлябанности, чем пунктуальности, и её опоздания успели стать для меня привычными, а тут, непонятно почему, я уже трижды за последние недели заставал её у стойки бара любезничающей с хлыщеватым администратором. Причём во всех трёх случаях я приходил минут за пятнадцать до назначенного времени. Какого чёрта она появлялась там настолько рано? Всякий раз я ощущал уколы ревности, причём их сила нарастала. У меня и без того, ещё после первого признания Аллы, были не слишком хорошие ассоциации с этим кафе, а теперь к ним прибавилось крайне неприятное предчувствие. Стоит ли удивляться, что, едва лишь я услышал от Романа по телефону имя своей подруги, как мне тут же захотелось проломить его кудрявую башку?

XVIII

Домашние питомцы уже давно и прочно вошли в нашу повседневную жизнь. Между хозяином и четвероногим другом возникает тесная эмоциональная связь любви и верности.

Однако с появлением в семье нового члена, а именно маленького ребёнка, в установившемся равновесии между хозяином и животным происходит определённый дисбаланс. В зависимости от интеллектуального уровня и особенностей животного возможны несколько вариантов развития отношений с ребёнком: от покровительственной опеки до агрессивного неприятия.

Конечно, если у вас в доме стоит оригинальный аквариум с редкими видами рыбок, вам не грозит данная проблема. Но когда в квартире живёт собака бойцовской породы, тут уже становится не до шуток.

Вполне возможно, что собака, генетически привыкшая к строгой иерархии в семейной «стае», станет воспринимать нового маленького человечка как основного конкурента на роль домашнего любимца. А это уже чревато как попыткой физического устранения проблемы, так и тяжёлыми депрессивными состояниями животного, вплоть до его гибели.

В этом случае хозяин должен решительно и понятно для животного установить новую систему иерархических отношений.

Домашний питомец должен понять, что его продолжают любить и ценить, однако только в качестве самого младшего члена семьи. Если необходимо, то следует подтвердить свои намерения системой «кнута и пряника».

Проблема появления ребёнка в семье и ревности животных (по данным «Семейного портала о здоровье детей и мам»)

XIX

Тот, кто ревнует, всегда находит больше, чем ищет.

Мадлен де Скюдери

Чего я только не передумал за те считанные минуты, что прошли со времени телефонного звонка и до того момента, когда Роман появился на пороге моей комнаты! По всей видимости, он приехал заранее и находился где-то совсем рядом. Возможно, незаметно припарковал свою машину около дома напротив, там, где бурно разрослись кусты сирени, и ждал, когда я появлюсь у входа. Во всяком случае, едва я ответил на его звонок, как он безапелляционно заявил:

– Александр Викторович! Есть серьёзный разговор. Разрешите, я поднимусь в вашу квартиру? Я тут случайно оказался в вашем районе…

И, предупреждая мой вопрос, заверил:

– Я не отниму у вас много времени.

Мало того, что вторжение Романа в мою частную жизнь было само по себе крайне непредвиденным. Мы с ним не друзья, не приятели и даже не деловые партнёры, нас можно назвать, в лучшем случае, хорошими знакомыми. Но уж чего я совсем не ждал, так это бесцеремонной навязчивости визитёра, свалившегося мне на голову буквально через пять минут после возвращения с дежурства. И поэтому немного насторожился.

– Мне, конечно, очень приятно, Роман… А в чём, собственно, дело?

– Да ни черта вам не приятно! – позволил себе отклониться от дипломатического тона мой собеседник, хотя обычно крайне выдержан – ни дать ни взять выпускник МГИМО или какой-нибудь там Штирлиц. – Ни черта вам не приятно, да и мне-то не очень приятно, но я вынужден вас просить…

– Что произошло, Роман? Ты можешь хотя бы объяснить?

И вот тут его голос потерял обычную твёрдость. Следующую фразу он произнёс запинаясь и как-то неуверенно – то ли смутившись, то ли вдруг оробев:

– Понимаете… Нам с вами необходимо поговорить насчёт Аллы Евгеньевны, понимаете? Я всё объясню… Только разрешите, мы поговорим у вас дома? Не телефонный разговор, понимаете?

Тут я, конечно, вспомнил, как они шептались в «Экспрессе». И взгляды Романа вспомнил, и Аллины улыбочки. И вдруг стало очень жарко, как если бы мне в вену ввели хлористый кальций. Наверное, на десять секунд или около того в трубке повисла пауза, но в конце концов я взял себя в руки.

– Хорошо, Роман. Моя квартира слева от выхода из лифта, на четвёртом…

– Я знаю.

Сомнений больше не оставалось. Конечно же, Роман был любовником Аллы – одним из. Я снова вспомнил, как они шептались, а увидев меня, отпрянули друг от друга, и на мгновение почувствовал себя физически плохо – меня едва не затошнило, когда я представил себе лицо моей подруги, обращённое к Роману, – столь любимое мною лицо, с ярким ртом, полуоткрывшимся в многообещающей улыбке. Но, несмотря на то, что сомнений не было, я одновременно ощутил неудержимое желание сию же минуту поехать к Алле и задать ей прямой вопрос. Да так, чтобы она не смогла улизнуть от ответа. Я даже не знаю, что я сделал бы, если бы и в самом деле рванул к ней в тот момент – возможно, тряс бы её за плечи, добиваясь признания, что этот хлыщ был её любовником. Или надавал бы пощёчин. Не знаю… Знаю только одно: я впервые оказался не в силах сдержать своей юношеской клятвы – никогда, ни при каких обстоятельствах не поддаваться ревности. Конечно, мне и раньше доводилось ощущать спазмы этого чувства, но ещё ни разу я не ощущал себя настолько беспомощным, утратившим всякий контроль над собой. А ведь считал себя сильнее каких-то там иррациональных и глупых эмоций! И разве не доказал я этого на деле? Разве не давала мне почти каждая из моих немногочисленных женщин не один, так другой повод для подозрений? Да что там повод? Далеко не повод, а вполне твёрдое свидетельство своей измены! И при всём том, разве я хоть раз позволил себе поддаться, совершить что-то дикое, выставить себя в смешном свете или унизить неверную подругу, не говоря уже о каком-либо физическом насилии? Нет, нет и нет. Что же произошло со мной сейчас? Я испытывал чувство острой неприязни к Роману и не был уверен, что мне удастся сохранить гримасу холодной вежливости, когда мы встретимся лицом к лицу. Тем не менее, я уже успел немного прийти в себя, когда здоровался с Романом, – настолько, что даже нашёл в себе силы горько пошутить:

– И ты, Брут? – спросил я его, упражняясь в саркастической риторике.

Заметно нервничающий Роман то ли не понял меня, то ли и в самом деле был слишком возбуждён, переживая по поводу предстоящего разговора. Во всяком случае, он не принял моей шутки.

– Мне, Александр Викторович, не до смеха. Я, конечно, понимаю, что Алла Евгеньевна не в курсе некоторых особенностей нашей, так сказать, клиентуры. Но всё же ей следует быть посдержанней.

Тут он, по-видимому, вновь пережил испытанное накануне унижение и дрогнувшим голосом повторил:

– Да, посдержанней!

После чего вытащил из кармана конверт и, положив его на стол, продолжил, не давая мне вставить в свою гневную речь ни одного слова:

– Вот. Здесь всё. И передайте Алле Евгеньевне, чтобы она больше не обращалась ко мне с такими просьбами. Я вас очень уважаю, Александр Викторович, и никогда не забуду, что вы для меня сделали. Но Алла Евгеньевна повела себя некрасиво. Если даже в том, что случилось, есть небольшая доля моей вины, это ещё не повод, чтобы меня публично оскорблять. И я даже не о себе говорю, хотя мне тоже обидно. Но ладно, я-то переживу, хотя у меня теперь из-за этого неприятности. Так неужели она не понимает хотя бы того, что её грубость могла бы иметь серьёзные последствия для неё самой? Мне и так пришлось вмешаться…

Роман сделал паузу, чтобы глотнуть воздуха, и только теперь мне удалось вклиниться в его монолог:

– Постой! Может быть, ты для начала объяснишь, что всё это значит? Что это за конверт? О чём вообще идёт речь?

Роман уставился на меня недоверчиво, и в этот момент я вновь увидел его таким, каким он, наверное, и был на самом деле – взъерошенным мальчишкой, которого незаслуженно обидели. Теперь его глаза смотрели на меня с недоумением, и я понял, что он растерян, несмотря на весь его лоск, показную самоуверенность и дешёвые понты вроде трёхтысячных «Картье». Он даже рот полуоткрыл от удивления.

– Так вы что, ничего не знаете? А Алла Евгеньевна говорила…

– Стоп. Давай с самого начала и по порядку. Хорошо?

Как только мне стало ясно, что разговор с администратором пойдёт вовсе не в русле выяснения отношений соперников, я тут же успокоился, и, как мне показалось, моё спокойствие в какой-то степени передалось Роману. Видимо, он, со своей стороны, ощущал исходящее от меня напряжение, только так же, как и я, ошибочно приписывал его другой причине.

– А! Ну так это… Алла Евгеньевна попросила меня свести её с кем-нибудь, чтоб помочь приструнить одного придурка. Вроде он денег должен, а отдавать не торопится. Ну, в таком духе. Сумма довольно большая, вот она и хотела нанять человека, чтобы должника проучили – без членовредительства, хотя… Словом, чтобы до него дошло. Чтобы впитал. Но долги вроде как пока не нужно требовать, у него всё равно сразу столько не будет – пусть по частям отдаёт, она не против. Просто сказать ему: «Это тебе привет от Аллы». А дальше уж она сама с ним намеревалась разбираться. Только… Я ведь у неё спросил, в курсе ли вы. Потому что непонятно было, почему она сама с такой просьбой ко мне подошла, вместо того чтобы через вас обратиться.

Тут я уже примерно понял, что к чему. Поскольку пряник не сработал, Алла решила выйти из положения с помощью кнута. Метод не оригинальный, но зачастую эффективный. А то, что она не потрудилась рассказать мне о своих планах, было естественно – ей было заранее известно, что в подобных аферах я не стану ей помогать. И это в лучшем случае. А в худшем – стану мешать, а то и вовсе воспрепятствую. При моей нетерпимости ко всякого рода противоправным делам такой вариант был бы даже наиболее вероятным. В тот же момент, как будто откликаясь на мои мысли, прозвучали слова администратора:

– Она сказала, что вам обо всём известно, но вы не хотите ни во что вмешиваться. Ты же, говорит, знаешь Сашу – святой он человек! Ну и вот, как только она это сказала, я ей как-то сразу поверил. Она просила меня свести её с Лёшей Михно – ну вы знаете.

– Что я знаю?

– Вы же знаете Лёшу? Его все знают.

– Да нет, вроде не знаю.

Администратор бросил на меня странный взгляд – как будто из-под бровей. Так иногда смотрят дальнозоркие люди поверх своих очков. Правда, никаких очков на нём не было.

– Вы, Александр Викторович, правда, святой! – Роман произнёс это слово, как если бы сказал мне, что я помешанный. – Да вы его видели в ресторане, он там часто бывает. Ну не важно. В общем, Лёша – это царь и бог здешних мест, с ним даже милиция «на вы». Сам-то Лёша такими делами заниматься, конечно, не будет – не по его калибру. Но посоветовать может. А тут как раз два «гастролёра» из Астрахани у нас уже несколько дней крутились. Лёша и порекомендовал их. А дальше – как в сказке. Те получили пятьсот долларов задатка и тут же исчезли. Заказ не выполнили. Никто, главное, не знает, куда они подевались. Если б они сами напрямую на Аллу Евгеньевну вышли – другое дело. Было бы похоже на обычное кидалово. Но здесь не тот случай, за них Лёша как бы поручился, а это уже совсем не то. Ну а Алла Евгеньевна шум подняла, Лёшу начала оскорблять. Вроде мы заранее всё так задумали. Конечно, её досаду можно понять, но вы же понимаете, у нас клиентура специфическая, а она много лишнего наговорила. Меня «козлом» обозвала, но это ещё ладно. Лёшу – «петухом гамбургским». Вы хоть знаете, чем грозят такие слова? Главное, всё это вообще странно, и не нужно торопиться людей обвинять понапрасну. Даже с «гастролёрами» с этими – и то пока неизвестно. Может, их просто повязали, или ещё что случилось – никто ж ничего наверняка не знает, они как сквозь землю провалились! Может, их уже в живых нет. А если есть, то я вас уверяю – ответят за своё поведение. У Лёши везде свои люди, и в ихней Астрахани тоже. Только я не думаю, что они настолько тупые. Не были они похожи на тупых. В общем, я вас прошу передать ей деньги – не хочу я выглядеть каким-то подонком, хотя моей вины в том, что произошло, почти что нет. Но раз уж она считает, что «всё из-за меня»… И скажите ей…

После минутного облегчения, испытанного вследствие того, что я понял, что мои подозрения не подтвердились и у меня нет оснований для ревности, я постепенно начал испытывать злость. Разумеется, злиться следовало на Аллу, но я обратил свой гнев на администратора.

– Хорошо, Роман. Но мне-то ты зачем об этом рассказываешь? Ты же со мной никаких сделок не заключал? Деньги свои, будь добр, забери. И давай забудем об этом разговоре.

– Зачем вы так, Александр Викторович? – искренне обиделся Роман. – Я понимаю, что вам неприятно из-за того, что я к вам пришёл, но к кому мне идти? Если б у меня возможность была, я бы к отцу Аллы Евгеньевны пошёл! К брату бы пошёл! Но в этом городе у неё только один близкий человек, насколько я знаю. И это – вы. А сама она – извините меня! – неразумно себя ведёт. Слово скажешь, а она в ответ десять! Ей кто-то уважаемый должен объяснить, тот, кого она послушает. Я к вам как друг приехал, хотя и с плохими известиями.

Мне стало совестно перед ним. Он был, в сущности, прав.

– Ладно, Роман, прости меня, я погорячился. Я поговорю с Аллой. Только деньги свои забери.

Но Роман упрямо покачал кудрявой головой:

– Нет. Мне репутация дороже, чем паршивые пятьсот долларов. Пусть Алла Евгеньевна примет от меня – как компенсацию за причинённые неудобства. А если мы её задаток вернём в конце концов, я его себе оставлю. Договорились?

Эти слова он произнёс уже твёрдо, вновь став похожим на лощёного дипломата.

– Хорошо, Роман. Я всё понял. Ну что, может, по рюмке?

Администратор не захотел садиться, сославшись на занятость, но от коньяка отказываться не стал. Перед уходом он хозяйским взглядом пошарил по комнате.

– Вы меня извините за нескромность, Александр Викторович, но, может быть, вам обмен подыскать? Не подумайте чего – я с самыми лучшими намерениями и без всяких условий. Знакомые в квартирном бизнесе имеются, так что, если надумаете, только скажите, и мы всё устроим. И не втридорога, а по реальным ценам. А то как-то даже странно. Специалист вашего уровня, и вдруг – коммуналка.

Чего-чего, а быть обязанным Роману мне совсем не хотелось, поэтому я отказался хотя и вежливо, но наотрез. Администратора это, видимо, не убедило, поскольку он снова повторил, прежде чем окончательно распрощаться:

– Ну извините за отнятое у вас время. А насчёт квартиры вы всё же подумайте.

Дождавшись, пока, по моим расчётам, Роман отъедет от дома, я тоже поспешил вниз. Я должен был немедленно, прямо сейчас, высказать в лицо своей подруге всё, что я думал о её новых инициативах. Несмотря на бессонную ночь на дежурстве, мне едва ли удалось бы заснуть после визита администратора. Я решил сначала поехать к Алле на работу в комитет, а по дороге домой заглянуть к Норке – пожаловаться на свою подругу и получить в ответ убойную дозу горячей и безоговорочной поддержки.