Текст книги "Душевный разговор. Диалог с Л. Н. Толстым"

Влекомый истиной. Очевидно поэтому Вы призывали царскую власть и революционеров к ненасильственным действиям?

Л. Толстой. Дело, предстоящее русскому народу, было в том, чтобы развязать грех власти, который дошел до него. А развязать грех власти можно только тем, чтобы перестать участвовать во власти и не повиноваться ей.

Русская революция должна была разрушить существующий порядок вещей, но не насилием, а пассивно, неповиновением. В такое время борьбы нужно было: первое: воздержаться от того, чтобы помогать той или другой стороне; второе: отыскать средство примирения.

Влекомый истиной. С чего бы могло начаться это примирение?

Л. Толстой. Думал о том, что необходимо было делать правительству, и стало совершенно ясно, что главное – прекратить все репрессии, согласиться на все требования, и не для того, чтобы стало лучше (хуже не будет и очень может быть, что станет лучше), но для того, чтобы не участвовать в зле, не быть в необходимости сдерживать, карать. А для того, чтобы заменить отживший порядок другим, надо выставить идеал высший, общий и доступный всему народу, а не те карательные злодейства, которые начались против народа.

Влекомый истиной. Очевидно, что к этому могло подвинуть власть только осознание своей духовной сути. Катализатором же просветления разума у враждующих сторон, по своему предназначению, могла бы стать Русская православная церковь. Но этого, как показали свершившиеся события, не произошло. Тогдашний Синод сам не осознал сути происходящего. В итоге пострадали все, в том числе и само духовенство.

То, что творила царская власть, благословленная Синодом, можно сопоставить со словами Исаии: «Только беззакония ваши были средостением между вами и Богом вашим, и грехи ваши закрыли лицо Бога от вас, чтобы Он не слышал: потому что руки ваши осквернены кровью и персты ваши беззаконием; уста ваши говорят ложь, язык ваш произносит неправду. Никто не поднимает голову за правду, и никто не вступает за истину; уповают на пустое и говорят ложь, зачинают беду и рождают беззаконие. Дела их суть дела греховные, и руки их производят насилие; ноги их бегут ко злу, и они спешат на пролитие невинной крови, помышления их – помышления греховные; опустошение и гибель на пути их; они не знают путь мира, и нет правосудия на стезях их; они сами искривили свои пути; никто, ходящий по ним, не знает мира. Потому-то и далеко от нас правосудие, и правда не доходит до нас; мы ожидаем света, но вот тьма; ждем сияния, но ходим во мраке; ощупываем стену, как слепые, и ощупью ходим, как безглазые; в полдень спотыкаемся, как в сумерки; между живыми как мертвецы (Исаии, гл. 59).

Залитая кровью Сенатская площадь в Петербурге в январе 1905 года; залитые кровью бастовавших рабочих Ленские прииски в Сибири в апреле 1912 года, пулеметы на колокольнях соборов в Москве, разрешенные духовенством, убедительно подтверждают эти слова.

Все это делала царская власть, считающая себя верующей в Господа. Но деяния эти противоречили заповедям Иисуса Христа. В чем же была их вера? Если по священному писанию вера есть исполнение заповедей Господа, и заповедь гласит: не убивай, а власть людей убивает; если заповедь гласит: мы братья, и всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца (1-е Иоанна, гл. 34); тем не менее по законам царской власти можно было истязать, избивать любого солдата, простолюдина и забивать до смерти за элементарную провинность.

Не выполнялись заповеди: не обогащаться; служите друг другу, каждый тем даром, который получил, как добрые домостроители многоразличной благодати Божией. Такая бездуховность власти все ближе приближала революцию.

Л. Толстой. Революция и особенно подавление ее изобличило отсутствие веры власти в христианство. И все это делалось среди тех людей и теми людьми, которые говорят, что поклоняются и считают богом того, кто сказал: «Всем сказано…, Все братья… Любите всех, прощать всем не семь, а семьдесят раз семь, кто сказал про казнь, что пусть тот, кто без греха, бросит первый камень». В этом страшное дело, это самое ужасное запрещенное дело делалось наиболее почитаемыми людьми и с участием учителей этой веры. Делалось там, где в народе считается долгом помочь несчастнейшим.

Признание сыновности есть признание братства. Признание братства людей и жестокий, зверский, оправдываемый людьми небратский склад жизни – неизбежно приводит к признанию сумасшедшими себя или всего мира.

Вспоминаю военную выправку при Николае Павловиче (трех забей, одного выучи), вспомнил крепостное право и то испытанное мною отношение как к вещи, к животному; полное отсутствие сознания братства. И все это ужасы самодержавия.

Влекомый истиной. С приходом к власти Николая II народ, дворянство и земства, страдающие от самодержавия, надеялись хотя бы на небольшие изменения в форме самодержавного правления.

Услышать это хотели и собравшиеся в январе 1895 года представители 70-ти губерний и областей России для поздравления вступившего на место своего умершего отца молодого русского царя. Как проходило это торжественное собрание и оправдались ли эти надежды?

Л. Толстой. Собравшиеся – это сотни, большей частью старые, семейные, седые, почитаемые в своей среде люди, замерли в ожидании.

И вот отворилась дверь, вошел маленький молодой человек в мундире и начал говорить, глядя в шапку, которую он держал перед собой, и в которой у него была написана та речь, которую он хотел сказать. Речь заключалась в следующем.

«Я рад видеть представителей всех сословий, съехавшихся для заявления верноподданнических чувств. Верю искренности этих чувств, искони присущих каждому русскому. Но мне известно, что в последнее время слышались в некоторых земских собраниях голоса людей, увлекавшихся бессмысленными мечтами об участии представителей земств в делах внутреннего управления. Пусть все знают, что я, посвящая все свои силы благу народному, буду охранять начало самодержавия так же твердо и неуклонно, как охранял его мой незабвенный покойный родитель».

Когда молодой царь дошел до того места речи, в котором он хотел выразить мысль о том, что он желает делать все по-своему, он смешался и, чтобы скрыть свой конфуз, стал кричать визгливым озлобленным голосом.

Что же такое было? За что оскорбление присутствующих людей?

А было то, что в нескольких губерниях: Тверской, Тульской, Уфимской и др. земцы в своих приветственных адресах намекали на то, что хорошо бы земству быть тем, чем оно по своему смыслу должно быть, и для чего оно учреждено. Но эти-то намеки старых, умных, опытных людей, желавших сделать для царя возможным какое-нибудь разумное управление государством, потому что, не зная, как живут люди, что им нужно, нельзя управлять людьми – на эти-то слова молодой царь, ничего не понимающий ни в управлении, ни в жизни, ответил, что это – бессмысленные мечтания.

Влекомый истиной. Судя по его царствованию, он так и не вник в жизнь народа и суть христианской веры. Он жил внушенными ему с детства догматами обожествления царской власти. Он считал себя от Бога, но не знал, что и все люди также от Бога, и что все люди братья; и что, управляя ими, нужно не делать им того, что не желаешь себе. Себе достаток и братьям достаток. И если власть от Бога, то думай прежде всего о братьях своих и благополучии их, как это делал Христос. Народ (человеки), вдохновленный примером власти, будет так же любить властвующих, как братьев своих, и будет покорен ей.

И если бы он внимательно изучал Новый Завет, то прочитал бы в Послании Святого Апостола Павла о том, что по повелению Бога и Господа Иисуса Христа он просил Тимофея: «Итак, прежде всего, прошу совершать молитвы, прошения, моления, благодарения за всех человеков; а потом «за царей и всех начальствующих, дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте». (1-е Тимофею, гл. 2). Но он делал все по-своему, по гимну: «Боже, царя храни…», как и его покойный родитель, а не так как в Святом писании, – прежде всего, молись за всех человеков, а затем за царей.

Вы видели, что Николай II не достиг разумения, что власть есть служение людям, которые кормят ее и пытались помочь ему осознать эту суть.

Л. Толстой. В 1901 году, когда началось подавление властью народных волнений, и полилась кровь, я обратился к царю и его помощникам с разъяснением причин происходящего и просьбой о недопущении убийства людей.

Я разъяснял им, что причина волнений не в тех людях, которые вышли с протестом и обвинениями власти.

Ведь если бы все дело было в беспокойных и злых людях, то стоило бы только их переловить, заключить их в тюрьмы, сослать или казнить, и все волнения окончились бы. Но вот уже более 30 лет ловят, заключают, казнят, ссылают этих людей тысячами, а количество их все увеличивается, и недовольство существующим строем жизни не только растет, но все расширяется и захватило теперь уже миллионы людей рабочего народа, огромное большинство всего народа. Ясно, что недовольство происходит не от беспокойных и злых людей, а от чего-то другого.

Так что виноваты не злые, беспокойные люди, а правительство, не хотящее видеть ничего, кроме своего спокойствия в настоящую минуту! Дело не в том, чтобы вам сейчас защищаться от врагов, желающих вам зла, – никто не желает вам зла, а в том, чтобы, увидав причину несовершенства общества, устранить ее. Люди все не могут желать раздора и вражды, а всегда предпочитают жить в согласии и любви со своими братьями. Если же теперь они волнуются и как будто желают вам зла, то только потому, что вы представляетесь им той преградой, которая лишает не только их, но и миллионы их братьев лучших благ человека – свободы и просвещения.

Влекомый истиной. Думаю, что если бы Николай II с помощью Синода овладел этой истинно христианской сутью предназначения власти, то революции 1905 года и продолжения ее в 1917 году могло и не быть. Не вняли властвующие и Вашему предупреждению в публицистическом сочинении «Так что же нам делать?», в то время, когда четко обозначились предпосылки великих революционных потрясений, случившихся в 1917 году.

Как истинно верующий человек, Вы считали своей обязанностью перед Богом учить своим даром людей исполнению Заповедей Иисуса Христа и не боялись, указывая власти на допускаемые нарушения их. Этим вы в какой-то мере похожи на святых Апостолов Иисуса Христа, которым Христос поручил вовлекать в христианскую веру людей и не бояться насилия противников ее (фарисеев, лицемеров, книжников).

Л. Толстой. Я чувствовал опасность нашей жизни. Самую очевидную опасность истощения терпения людей. Давящие народ классы, кроме царя, не имели уже в глазах нашего народа никакого оправдания; они держались в своем положении только насилием, хитростью и оппортунизмом, т. е. ловкостью, но ненависть народа и презрение к ним росло с каждым днем.

В нашем народе в мои годы вошло в общее употребление новое многозначительное слово; словом этим, которого я никогда не слыхал прежде, ругались на улицах и определяли нас, богатых: дармоеды. Ненависть и презрение задавленного народа росло, а силы физические и нравственные богатых классов ослабевали; обман же, на котором держится все, изнашивался, и утешить себя в этой смертельной опасности богатые классы не могли уже ничем. Возвратиться к старому нельзя; возобновить разрушенный престиж нельзя; остается одно для тех, которые не хотят переменить свою жизнь – надеяться на то, что на мою жизнь хватит, а после как хотят. Так и делала слепая толпа богатых классов; но опасность все росла, и опасная развязка приближалась. Устранить угрожающую опасность богатые могли только переменою жизни.

Влекомый истиной. И как показала история, богатые классы России во главе с царствующим домом Романовых не хотели перемен жизни.

Л. Толстой. Да, я наблюдал и осознавал ужасное, не единичное, бессвязное, личное, глупое безумие, а безумие общее, организованное, общественное, умное безумие нашего мира и все растущую ненависть у народа к угнетателям.

Странники, шедшие ко мне за приютом и помощью, говорили: жить нельзя стало. Помещики совсем сдавили народ. И попы. Они как живут. Сироту, вдову обирают – последнюю копейку. А кто за правду, за народ идет, тех хватают. Сколько хорошего народа перевешали. Приходили крестьяне. Говорили о том, что недовольство в народе везде страшное.

Влекомый истиной. Нашему поколению известно, что еще при первых проявлениях этого страшного недовольства народа, повлекшего революционное движение и террористические акты против власти, Вы написали Александру III свои предложения, как можно избежать терактов и революции.

Л. Толстой. Действительно, я писал царю, но окружение его не пропустило письмо. По установленным тогда правилам при дворе, письма царю проходили через обер-прокурора Синода Победоносцева, и он отказался передать его царю, а я получил ответ: «…прочитав письмо Ваше, я увидел, что Ваша вера одна, а моя и церковная другая, и что наш Христос – не ваш Христос. Своего я знаю мужем силы и истины, исцеляющим расслабленных, а в Вашем, показалось мне, черты расслабленного, который сам требует исцеления. Вот почему я по своей вере не могу исполнить Ваше поручение». Но нашлись достойные люди, которые в обход Победоносцева передали письмо Александру III. О том, прочтено ли оно было и как принято, ничего не знаю.

Влекомый истиной. То, что Христос нес истину, Победоносцев прав, но что он считал истиной, которую нес Христос, есть вопрос. Ведь истина, которую открывал Христос, – это исполнение заповедей Бога каждым из нас, и в первую очередь властью и Синодом. В этом было благо и спасение России.

Л. Толстой. Все учение Христа в том, чтобы исполнять Его заповеди.

Влекомый истиной. Но Вы ведь писали Александру III и просили исполнить волю Бога, как она изложена в Заповедях Христа. Из этого следует, что у Победоносцева был свой Христос, заповеди которого выполнять не обязательно, и своя вера, а потому и не передал Ваше письмо царю.

Так, веру в Господа, очевидно, понимают и многие нынешние правители мира, считающие себя христианами. Практически все президенты США, присягающие народу после избрания, кладут руку на Библию, но продолжают кровавые войны по всему миру, за пределами своего государства, а ранее истребляли коренное население на своей территории. По сути, став антихристами, они используют религию для прикрытия своих злодеяний. Нынешний президент Украины, приняв присягу, также положил руку на Библию, и сразу же после этого распорядился убивать братьев своих на земле, где они были рождены – в Донецкой, Луганской и других областях. Для этого всех людей, протестующих против бесправия, ограбления и насилия, объявил террористами, зачислив в их число даже детей, стариков и инвалидов. Убивал всех подряд, а тех, кого не доставали снаряды, осколки от них и пули, лишали возможности приобретать пищу и лечиться, обрекая на мучительную смерть.

В России в наше время, после прихода новой власти, также начали «вбивать» в сознание молодого поколения, что в Великой Октябрьской революции, которую Вы предсказали и о которой предупредили царскую власть, также были виноваты террористы-революционеры и якобы оболваненный ими народ, а не власть, доведшая народ до нетерпения своего бесправия и унижения. И для того чтобы скрыть правду, всячески стараются Ваши свидетельства скрыть от народа. В шумном потоке 25-летнего поиска причин революции Ваши свидетельства ни разу не появились ни в кино, ни на телевидении, ни в других средствах массовой информации.

По-видимому, эти «искатели», умно очерняющие революцию, так и не дошли до разумного осознания того, что люди террористами и революционерами не рождаются, а делает их таковыми общество, в котором правит власть, отделившаяся от народа и забывшая народные бедствия.

Революционеры, а затем большевики – это всего лишь растения. Главное же – это почва, из которой они прорастают. Нет почвы – нет и ростка. Только невежественные историки ищут причины роста растения в стебле, а не в корне, развивающемся в почве и дающем силу жизни растения.

Как можно объяснить поиски причин революции не в сути их?

Л. Толстой. Очевидно, это происходит от тупости судящих, не могущих видеть около себя новые проявления, а видящих только трупы старого. Ведь еще в давние времена известные учителя человечества сделали вывод о том, что там, где великие разумные мудрецы имеют власть, подданные не замечают их существования. Там, где властвуют невеликие мудрецы, народ бывает привязан к ним и хвалит их. Там, где властвуют еще меньшие мудрецы, народ боится их, а там, где еще меньшие, народ презирает их.

Презрение русского народа к власти исходило из мучительного чувства бедности, и не только бедности, а унижения, забитости народа.

Я всегда был против этого, а также жестокости власти к народу в противостоянии с ним, как и жестокости революционеров против власти, но то, что происходило в России: та безумная безнравственность роскоши властвующих и богатых и нищета и задавленность бедных склоняли меня к простительности жестокости революционеров.

Влекомый истиной. Но к жестокости простого рабочего народа во время революции приводит долготерпение страданий от властвующих. Но то и другое противно воле Бога. И если бы не было первопричины, не было бы и причины.

Великая Французская революция, причины которой Вы обстоятельно изучили, и Великая Октябрьская социалистическая революция в России, начало которой произошло еще в ваше время в 1905 году, открыли путь к просветлению мира, показали, что от насилия есть избавление. К сожалению, это произошло не тем путем, который Вы указывали власти России и революционерам. Но народы во Франции и России тех времен еще не осознали возможности такого пути. Тем не менее они осознали главное, что должны освободиться от насилия власти и иметь право на человеческую жизнь. Что жить по закону животному, звериному, по которому, как это оценивал известный мыслитель Бука, «кто кого может, тот того и гложет», дальше нельзя, так как это ведет к гибели человеческой цивилизации.

Л. Толстой. Как французы в 1790 году были призваны к тому, чтобы обновить мир, к тому же призваны были и русские.

Влекомый истиной. Но извращающие причины Октябрьской революции в России, в отличие от французского общества, делают это не только по причине тупости, о чем вы сказали ранее, но и осознанно, купившись на подачки Запада, которому Советское государство, восстановившее свое могущество после революции, мешало вести варварские колониальные войны, порабощающие другие народы. Спасало их не только от колониального зла, но и голодной смерти, проявляя чувства добродетели, присущие русскому народу. За это освобождение от колониального рабства западные варвары мстят до сих пор.

Л. Толстой. Иоанн Златоуст, говоря о свойствах добродетели, отмечал: «Таково уже свойство добродетели, что она обыкновенно в людях злых возбуждает к себе ненависть. Завидуя тем, кто хочет жить праведно, они, оправдывая себя, очерняют славу других. Злые люди ненавидят добрых, как идущих противоположным путем, и всячески стараются обесславить их жизнь. Но не будем сокрушаться, потому что ненависть злых служит признаком добродетели, делающих добро».

Влекомый истиной. Франция сохранила память и историческую значимость своей революции. Новые российские власти растоптали свою революцию с помощью прозападных помощников. Трудно понять состояние разума у людей, не осознающих, что разрушение (нынешнего) Отечества, создававшегося много веков, началось с растаптывания уроков революции. Этого как раз и добивается западный мир. Это также означает и глумление над народом, совершившим ее. Это деды и отцы нынешнего поколения. Разделить их – это главное оружие Запада для разрушения России. На Украине это уже произошло. Братоубийственная война происходит под девизом борьбы с «коммуняками», идеологами которой стали ее власти, извращающие понятие голода в голодомор и вдохновляющие это братоубийство под аплодисменты евро-американских политиков.

Сейчас настойчиво и нагло Запад пытается растоптать и обесславить Великую Отечественную войну 1941–1945 годов, в которой советский народ с коммунистами в первых рядах спас свое Отечество и практически весь мир от порабощения народов фашистской Германией. И делает это он не без помощи многих хулителей Октябрьской революции в России.

Власть начинает выходить из зловещего мрака одурения. Дай бог, чтобы это произошло окончательно. Прозападных служек, чернящих великие исторические события Родины, народ так же начинает распознавать – этих нынешних еврофилов. Запад, конечно, будет питать их плоть для подавления души, способствуя потере любви к своему народу и людям вообще. И народу надо знать это, молиться и добиваться избавления их от этого опасного греха и не поддаваться самим. Иначе после разрушения Советского отечества может произойти разрушение оставшейся части его – Российского.

Вас ведь также в свое время считали прозападником. В чем же отличие нынешних еврофилов от вас и славянофилов?

Л. Толстой. Когда начинали обвинять простой русский народ, а это в основном крестьяне, разумеется, я из западника сделался жестким славянофилом. Славянофильство – это любовь к народу, признание истины в его формах жизни.

Влекомый истиной. Далее, в этой части нашего разговора, я хочу сообщить, что, несмотря на известные большинству народа нехристианские деяния правления Николая II, приведшие к братоубийству и революции в России, а также к собственной гибели и гибели семьи, в наше время его канонизировали.

Ведь каждому читающему христианское учение известно, что убийство братьев своих, что делалось по воле царя, это непростительный грех, то есть не подлежащий никаким оправданиям. Как можно обожествлять деяния человека с таким грехом? Можно ли вообще считать христианином человека, который не выполнял заповеди Иисуса Христа?

Л. Толстой. Христианство – это учение о божественном в человеке. Это любовь к человеку, всем людям без исключения, любовь к Богу. Будь совершенен, как Отец твой небесный, т. е. делай наилучшие дела, лучшим способом и ради лучших целей, как изложено в заповедях Его: не делай другому человеку того, чего сам не желаешь себе.

Я много знал и видел в деяниях Николая II небожественное поведение, писал ему и просил его властвовать по законам, установленным Богом, способствующим движению человечества от зла к добру; вникнуть в нужды и желания народа и посвятить свою жизнь исполнению их, спокойно и радостно провести ее в служении Богу и людям.

Я просил его подумать об этом не перед людьми, а перед Богом и сделать то, что скажет Бог, то есть совесть. Я сделал то, что считал своим долгом. Руководило мною желание блага русскому народу и самому царю.

Влекомый истиной. Но, несмотря на известное всему миру небожественное царствование Николая II, в наше время нашлись люди, пытающиеся оправдать его злодеяния под всяческими надуманными рассуждениями, убеждающими людей в том, что он ни в чем не виноват, а больше виновато его окружение (один из них – Распутин), а потому безгрешен и свят.

Л. Толстой. Говорить про царя, что виноват не он, а его окружение – неправда; он одна причина всего. Жалеть его можно и должно, но нужно знать, где причина.

Как невозможно удержать кашля – сколько не удерживай, он вырвется, хотя бы это было при слушании слов самого великого человека, или самой прекрасной и торжественной музыки, так невозможно было в наше время в России удержаться от высказывания, от крика боли при созерцании тех ужасов, которые так спокойно совершались.

Народ нужно, не говорю уже уважать, а перестать презирать, оскорблять обращением с ним, как с животным.

Русское самодержавие катилось к своему концу. Жалкая попытка обязать присягать ему 12-летних детей только показывала его безумие и вину в этом движении к концу. Спасая тонущее самодержавие, на выручку ему было привлечено православие. Но самодержавие тем самым топило православие и ускоряло свое потопление.

Влекомый истиной. Как Вы и предвидели, это произошло в 1917 году. Погибло самодержавие и пострадало православие, обожествлявшее эти деяния царской власти.

Сегодня в России наступает также тревожное время, так как началось вновь обожествление самодержавия и последнего царя его, преступившего законы Бога. А это означает, что и нынешняя власть, совершая нехристианские дела, также может считать себя безгрешной. Я помню из разговоров со своими предками и другими людьми ушедшего и нынешнего поколений, что подобное не к добру.

Да и возможно ли в трезвом уме обожествлять власть, если только массовые расстрелы и удушения людей на виселицах – свидетельство того, что Николай II Бога забыл, так как вопреки запрету Христа, применял против своего народа меч. Этого сам Христос не позволил даже для защиты своей жизни одному из бывших с ним во время, когда Его вели на казнь. Он сказал ему: «возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут» (от Мтф., гл. 26). С Николаем II это и произошло.

«Вы слышали, что сказано древним: «не убивай; кто же убьет, подлежит суду». И не только убийство подлежит суду Господа. Христос говорит: «А Я же говорю вам, что всякий гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду: кто же скажет брату своему: «рака» (пустой человек), подлежит синедриону (Верховное судилище); а кто скажет: «безумный, подлежит геене огненной» (от Мтф., гл. 5).

И тем не менее, несмотря на четкое и ясное определение греховности, данное Христом, присущей Николаю II, среди людей, предназначение которых нести истину Божию людям, нашлись такие, которые считают, что исполнение заповедей Его не обязательно.

Л. Толстой. Человек же, полагающий свое назначение в служении Богу, не может не исполнять заповеди Его. Только добрая, согласная с волей Бога жизнь есть исполнение предназначенного вам служения.

Влекомый истиной. Вам, наверное, будет интересным знать, каким образом обожествляют деяния Николая II в наше время.

Вот как об этом пишет в своей книге: «О вере, церкви и христианской жизни» протоиерей Максим Козлов по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла.

«Понятно, что первый долг нашей Церкви и всех православных христиан – это долг прославления новомучеников, и особенно тех, которых мир не понимает и не принимает». Он приводит примеры таких великомучеников, но суть деяний которых была – несение веры людям, и часто страдания их были следствием этого служения.

Почему протоиерей так смело обвиняет весь мир в невежестве, неспособном изучить, познать деяния приводимого им Серафима Чичагова, Серафима Соровского, Иоанна Кронштадского, трудно объяснить. Ведь нынешний образованный мир, не говоря уже о религиоведах, знает о них не менее, чем сам протоиерей. Я не заявляю, как он, «весь мир», но очень многие люди.

Но при чем здесь царь, пострадавший не за веру, и как можно оправдывать канонизацию его непониманием деяний ранее признанных святых. Сам же протоиерей утверждает, что «о царе знают все». Действительно, все знают о злодеяниях его, на служение Богу не похожих.

В своем писании протоиерей и сам не мог опровергнуть злодеяния царя. Он пишет, что знает, как относятся к этому тысячи многих людей: «Хотят канонизировать Николая Кровавого, находившегося под влиянием Распутина!» – сторонники других – «Принявшего от Александра III великую и мощную Россию и доведшего ее до поражения в Японской войне, в Первой мировой войне и, наконец, до революции».

Я бы добавил к этому обвинению, что главное не только в поражении, а в чудовищных мучениях русского народа и разрушении государства, которое также на крови восстанавливал народ при новой власти.

А поскольку злодейские плоды царствования Николая II оправдать протоиерей не смог, то перешел к лукавому приему, отнеся все это просто к разговору.

«И вдруг, словно по мановению какой-то волшебной палочки, все эти разговоры смолкли, а возникли другие: гражданская ответственность, необходимость покаяния, наша общая вина за совершившееся 80 лет назад в Екатеринбурге чудовищное злодеяние…»

Вот этой волшебной палочкой протоиерей прикрыл злодеяния самого царя. По-видимому, для того, чтобы к покаянию позвать не всех участников злодеяний, приведших к бедствиям в России, включая царя, дворянство, духовенство, обожествлявшее его злодеяния, а народ, страдавший от этих злодеяний и от невыносимости царского деспотизма, взорвался и совершил такое же зло.

А как вы считаете, в чем причина злодеяний и деспотизма произошедшего?

Л. Толстой. Деспотизм всегда рождает деспотизм власти. Так, во Франции деспотизм королевской власти породил деспотизм черни. В России деспотизм помещиков породил деспотизм крестьян.

Влекомый истиной. Но в России и в наше время одновременно с обожествлением Николая II вместо всеобщего покаяния обожествляют и других виновников порождения зла – окружение его и все дворянство.

Вы сами, как бывший дворянин, помещик и граф, как к этому относитесь?

Л. Толстой. Обоготворение злодеев ужасно.

Влекомый истиной. По-видимому, обоготворение царя происходит потому, что он просто царь. И дальнейшие рассуждения протоиерея говорят о том.

«Церковь смотрит на монархическую государственность, как Богом установленную, как на преимущественно в земной истории соответствующую плану Божественного домостроительства. В конце концов, Господь называется Царем Царствующих». Но зачем же так принижать могущество и власть нашего Создателя? По христианскому учению Бог – Царь мира всего. И утверждение о том, что монархическая государственность соответствует плану Божественного домостроительства так же неправда. По учению Иисуса Христа – это строительство Царства Божиего, а не царства царей.

Л. Толстой. В этом состояла цель земной миссии Христа, Сына Бога: составить из всех людей народ братьев, соединить всех людей между собою, соединив их с Богом, утвердить их в единении под святым законом. «Да приидет царствие Твое».

Для строительства Царства Божиего Христос дал учение, изложенное в заповедях Его. И основные из них: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим. Сия есть первая и наибольшая заповедь. Вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя. На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки (от Мтф., гл. 22).

Влекомый истиной. Но царствование Николая II никак не свидетельствует о любви его к народу как ближним братьям своим. Своей властью он посылал на смерть одну часть людей, другую часть ввергал в нищету, расстреливал и вешал третьих. И все это кто-то по недомыслию или сознательно считает божественным предназначением царя. В то время как целью прихода Иисуса Христа было освобождение народов от царей и начальствующих, творящих насилие, убийство братьев своих; пирующих в роскоши, в то время как большинство людей голодает и нищенствует. Озарить властвующих светом прозрения на свои греховные деяния.