Текст книги "Точка окончательной коррекции. Уровень 1. История Ханова"

На обочине стоял автомобиль полЛица – близнец спецтранспорта стран Яши и Ропжа. Только вместо пенсне с двумя полосками (911) колеса были расписаны надписями «ио2». Багажник был скромно подписан: «Приватное Акционерное Товарищество рульная полщя». Это был скромный шестидверный двадцатифарный лимузин в яркой раскраске с бегущей неоновой строкой надписью антигосчасти полЛица – «забивать и охмурять ио2», после чего был пририсован банан с двумя плюшками на обоих концах. Кто-то говорил, что этот банан является символов древних устройств связи. Но Ханов знал, что все гораздо проще – банан показывал неизбежность поглощения информации о каждом преступлении закона двумя черными дырами – бромальной (антигосчасть полЛица) и уткальной (антигосчасть Ло Ерр). Правда иногда черные дыры при соприкосновении вызывали рождение новой звезды или звездопад, но чаще просто отталкивались друг от друга. Двое бромаков были одеты в строгие деловые комбинезоны шахматной текстуры, чем-то похожие на древние купальники.

Последнее время обязательным условием для мужчин полицейских стал титул мистера культуриста хотя бы районного масштаба. Победители области и страны освобождались от обучения и получали диплом магистра юриспруденции вместе с лаврами и грамотами. Остальные бромаки проходили суровую подготовку в ПЛФ УСВ им. ППФ (полЛицейском факультете университета сухопутных войск имени первого примата фюрера) в свободное от работы и отдыха время. Жестко в ПЛФ УСВ им. ППФ спрашивали только по трем предметам. Все, кто их не сдавал, безжалостно отчислялись. Эти дисциплины со времен горбатого меченого и развала империи (под вывеской перестройки страны) прочно вошли в факультатив всех сначала ментовских, а затем откровенно поццких учебных заведений. Названия несколько разнились, но по сути дисциплины назывались: «языки приблатненой фони», «бабловая резьба по дереву и капусте», «забивание болта с макулатурой и без». В качестве учебного объекта приложения этих факультативных предметов использовались все дисциплины, которые писались в диплом. Факультативные, естественно, там не значились. Само наличие диплома означало знание основ и практики трех означенных факультативных предметов. Впрочем, при поступлении на работу и каждом повышении звания, практика по «языкам приблатненой фони», «забиванию болта с макулатурой и без» и, в особенности, по «бабловой резьбе по дереву и капусте» сдавалась повторно в обязательном порядке. Обычно для получения лычки (полоски) требовался один капустный лист, для цветочка (у ментов – звездочка) – два зеленых листа, а для цветочка на листиках (или звездочки на двух полосках) требовалось не менее трех зеленых листиков с палочкой и двумя кольцами. Пробелы в двух остальных предметах компенсировались увеличением капусты. Без капусты бромаки сидели на щах, их регулярно утепляли покрытием матами и ставили на просушку во все дыры. На работе в полЛица, соответственно оставались только самые устойчивые – те, которые не просыхали. А те, которым просушка в дырах доставляла неудобства, или увольнялись или безукоризненно сдавали необходимый объем практики по трем факультативным предметам.

Впрочем, судя по виду бромаков, они пробовали или даже занимали призовые места мистера культуриста городского, а то и областного масштаба. Открытые мускулистые икры двух мужчин украшали наколки со звездами, вилами и рыбьими хвостами. Кроме этого они были перетянуты ножнами с полукруглыми продолговатыми клапанами. Ноги были в высоких шнурованных ботинках с металлическими носками и изящными золотистыми шпорами. На каждом из бромаков был спасательный пояс с плазмоганом Псякрев, самотыком Кругпассателя (с удобной ручкой) и прочими прибамбасами Хистмазо. Открытые мускулистые бицепсы были перехвачены сверкающими обручами с рациями БУГ (Брехалка УмноГолосая) и шевронами. На правом бицепсе шеврон обозначал принадлежность бромака к антигосчасти полЛица города Широплюво района Хайба, на левом – звание. Один из бромаков был в звании полосатого быка (шеврон с тремя полосками), второй – мелкозвездастого мидака (шеврон одинокой звезды). На головах были фуражки под кожу с длинными козырьками, надписями «ПЦ ШХ» и мощными фонарями цвета бордо.

Старушенция махала руками, что-то кричала. Старший из бромаков ее успокаивал. В это же время молодой человек, заслонившись вторым бромаком, быстро отсчитал купюры и отработанным жестом нежно положил их в трудовые холено немозолистые руки полосатого быка. Ханов прошел дальше по дороге и стал различать сбивчивый женский крик и ласковый шепоток бромака.

– Да, что вы творите! Я буду жаловаться! – нервно сверкая глазами, говорила старушка.

– Успокойтесь, все под контролем, – медово мерным полуголосом проурчал мелкозвездастый мидак.

– Он же при вас вынул из моей сумочки деньги и положил себе в карман! – тыкая пальцем в симпатягу, который, довольно скалясь в тридцать два зуба, стоял за бромаками.

Симпатяга откровенно заржал. Мидак посмотрел на него и помахал пальцем. Симпатяга с трудом спрятал улыбку, но было видно, что он еле сдерживается. Внешне он выглядел довольно респектабельно. На нем были лохматые бриджи, кожаные гетры от «крокодила», носки «найк», стильная футболка унисекс от «гучи» и стильная печатка из переплетенных колец золота с матово сверкающим камнем. Из под футболки на шее выглядывала массивная золотая цепь, а на груди топорщился контур креста размером с ладонь. По контуру прекрасное лицо окальмлялось сверху густой черной гривой, а по бокам и снизу легкой жгуче черной аккуратной порослью. Посредине лица задорно торчала солидная сосиска шнобеля известного любителям живности попугаичьего вида.

– Я же сказал, все – под контролем!! – с нажимом повторил бромак.

– А сумочка, а деньги! – не сдавалась наглая старушенция.

– Это ваша сумочка? – с грозным видом спросил симпатягу мидак.

– Нет – это сумочка моей мамы, я несу ее к ней на работу, она очень болеет, – не переставая скалить в усмешке зубы, ответил тот.

– А вот эта женщина, утверждает, что это ее вещь.

– Она нагло врет, пристала ко мне на остановке, хватала за руки, кричала, пугала, – на время спрятав усмешку, процедил симпатяга.

– Люди добрые, помогите! – начала кричать старушка.

– Ты еще крикни, полиция! – громким шепотом, ухмыляясь, сказал симпатяга, широко расставив ноги.

– Гражданка, у вас есть с собой документы?! – с нажимом сказал мидак, нависая над несознательным элементом.

– Вот, офицер, ее документы, – споро ответил симпатяга, протягивая мидаку что-то в целлофане. – Она обронила, а я поднял.

– Спасибо, молодой, человек! – с сурово-серьезным видом ответил тот и взял пакет, неспеша направляя руку с ним к себе в карман.

– Ах, вы гады! – завизжала старушка и кинулась на мидака, пытаясь схватить целлофановый пакет.

– Спокойно! – сказал мидак, уверенным жестом заломил женщине руку и щелкнул наручниками. – Работает полиция! Нападение на офицера при исполнении служебных обязанностей!

– Гражданин, у вас есть с собой документы? – добавил офицер, обращаясь к Ханову.

– Есть, – опешил Ханов.

– Тогда пройдемте с нами, будете свидетелем! – радостно ответил мидак и, энергично тряся старушкой, быстрым шагом пошел к автомобилю полЛица. – Пятнадцать минут! На целые пять минут идем с опережением графика. Так мы еще и обгоним нариков на пятой машине.

– Иди с нами или будешь соучастником, – внезапно раздался шепот над ухом Ханова.

Ханов повернул голову. Полосатый бык быстро отвернулся, деловито взял под плечо Ханова и без особого труда сдвинул его на полметра. Подняв несколько раз ноги, Ханов и не заметил, как оказался на заднем сиденье служебного автомобиля. Справа от него сидела в тихом обмороке старушка, ее руки были пристегнуты наручниками к специальным креплениям в машине. Слева от Ханова умостился бык и, устало зевнув, впал в анабиоз. За рулем сидел мидак. Он вставил ключ на зажигание, крутнул руль и автомобиль втерся в поток иномарок. В салоне авто раздалась веселая мелодия местного радио:

– Попробуй вот, так – пумбурум-бум!

Акцент и голос певца был неотличимо схож с голосом симпатяги, которого оставили на улице. Симпатяга, весело махая сумочкой, дошел до ближайшего мусорного бака и кинул ее в кучу бытовых отходов местных жителей.

«Сразу в бар или зайти в другое отделение почты за пенсией?» – мучал симпатягу со шнобелем привычный вопрос.

«С одной пенсии пьян не будешь!» – возник в его голове привычный ответ.

Симпатяга достал айфон (звонилку Ааяяй) последней модели и стал смотреть по карте расположение следующей почты. Там всегда было много старушек с сумочками, в которых приятно хрустели его личные баблосы. Мимо симпатяги проходили люди, проезжал транспорт. Люди выходили и заходили на остановке для общественного транспорта. Город продолжал жить своей обычной жизнью.

Рядом с остановкой стоял железобетонный столб. Его назначение было непонятно: или он когда-то защищал от мрака ночи прохожих, или помогал добраться пассажирам городского транспорта – поддерживал линии электропередачи. Сейчас столб стоял без фонаря и провода, зато был выкрашен свежей краской и сиял толстым слоем лака. На столбе ярким пятном выделялась реклама госохрана: щит тамплиеров с надписями национальным готическим шрифтом вверху – «Охрененная Опасность – качество гарантировано государством», внизу – «Мы заботимся о вас и имуществе!». Между надписями уместился идущий на посадку белоголовый орел с крупным изображением раскрытых когтей на переднем плане и маленькой головой с раскрытым клювом на дальней перспективе. В одном крыле орла уместился меч, а в другом зубасто-ветвистая вилка с тремя лезвиями на подносе. В когтях орел крепко держал каравай или что-то похожее на лаваш. Под щитом уместился контактный номер и призыв – «Бандиты рядом ждут тебя! Шибко обратись к нам или ПАТ рулю! Остерегайся скоро неоригинальной помощи!».

Перед лицом Ханова мелькали автомобили. Правое плечо мерно отбивала не очнувшаяся от обморока старушка, слева мерно сопел бромак. Автомобиль лихо вел мидак, обгоняя все, что движется, меняя полосы движения, как опытный пианист перебирает пальцами клавиши знакомого инструмента. Цвета светофоров похоже совершенно не интересовали служителя закона. Встречные пешеходы разбегались от дороги подальше, издалека завидев служебное авто. И только старушки продолжали свой неспешный ход по пешеходным переходам. Впрочем, мидак был сегодня к ним благосклонен и почти не впритирку объезжал их, даже не сигналя для антуража. Автомобили тоже держались на дистанции, освобождая полосы, по которым двигался автомобиль полЛица. И только общественный транспорт с одинокими фурами время от времени заставляли опытного шумахера давить на тормоз. Мимо промелькнули многоэтажки, какие-то ограды и автомобиль резко, но плавно остановился. Ощутив последствия нескольких литров пива в виде альтернативного сильного тычка в область почки, Ханов осознал, что он уже покинул салон автомобиля. Направив падение Ханова в нужную сторону, бромак его поддержал и помог дополнительными похлопываниями вприпрыжку добраться до дверей ближайшего здания. Сзади негромко сопел второй бромак, поскребывая грузом по нежно розовой плитке дворика. Над дверью висела большая вывеска с крупными буквами «ПОЛЛИЦИЯ», но кто-то маркером грязнокоричневого цвета изменил третью букву на «Д». Впрочем, были видны старания вытереть маркер. Поэтому буква «Д» проявлялась только с близкого расстояния, а издалека все выглядело довольно прилично.

За дверью располагалось просторное помещение, чем-то неуловимо напоминающее смесь морга с похоронным бюро. Только вместо гробов или покойников вдоль стены стоял ряд кресел неубиваемого вида, на которых, тихо шевеля конечностями, располагались унылые лица разного возраста. На противоположной стене располагалось окно с будкой наподобие кассы в кинотеатре, рядом с которой была массивная дверь.

– К Липколапому! – бросил мидак в окно и дверь открылась.

Далее Ханова протащили по извилистым коридорам с намеком на прямолинейность и лестнице. На очередном этаже коридор отличался действительно прямой дорожкой и двумя рядами практически одинаковых дверей. Открыв одну из дверей, бромак впустил Ханова вовнутрь.

– Сиди здесь, – буркнул офицер и закрыл дверь.

По коридору раздались его мерные шаги и в отдалении – его напарника вместе с тихим шорохом волокуши какого-то груза.

Ханов огляделся. Это был просторный зал с жидкокристаллическим телевизором больше двух метров в диагонали и множеством кресел. Он присел на одно из них. Помещение чем-то напоминало дешевый кинозал или модный учебный класс. Возле телевизора наблюдалось что-то типа компьютеров или ЭВМ.

Сзади раздался звук открывшейся и закрывшейся двери. Вошедший бромак был незнаком Ханову. Бромак оглядел зал и как бы только в конце увидел Ханова. После этого офицер достал пистолет, щелкнул предохранителем и навел его на Ханова.

– Раздевайся, – уверенным тоном сказал бромак.

– Что?

– Раздевайся. Сними рубашку и джинсы, затем положи все на соседнее кресло, – продолжил бромак, нависая над Хановым и направляя пистолет дулом в его голову.

Ханов начал расстегиваться.

– Не так, отойди вбок на пару шагов и повернись ко мне спиной.

– Зачем?

– Не боись, я только девочками интересуюсь, – ухмыльнулся офицер. – Правила такие. Выполняй или тебе помочь?

– Не надо, – на всякий случай быстро сказал Ханов и отошел в указанную сторону.

Когда Ханов повернулся, чтобы отложить одежду, то его взяла оторопь. Офицер стоял в одних трусах и продолжал направлять на него пистолет. Форма аккуратно лежала на одном из кресел.

– Одежду положил!

– Отошел назад!

– Отвернулся. Стоять тихо!

После непродолжительного шуршания раздались последующие приказы.

– Развернулся, взял форму и быстро одел!

Ханов стал неторопливо одеваться.

– Быстрее, я сказал!

Ханов оделся. Офицер в его гражданской одежде, но с пистолетом, придирчиво оглядел Ханова.

– Сойдет. Кобуру немного назад и клапан закрой. Вот, значок прямо сияет, молодец. И запомни, для всех ты – инспектор Нетрипайло с участка Зимняя Утка. А то мне к бабе надо, а здесь такое дело… Короче – сиди здесь, за тобой придут.

С этими словами офицер скользящим шагом отошел к двери и через мгновение оказался снаружи. Тихо щелкнула дверь. Ханов опять остался один. Он оглядел себя. Форма давила своей чужеродностью и синтетической тканью. Ханов попытался понять, что произошло и что дальше делать. Долго размышлять ему не дали. Дверь снова открылась и вошел круглый бромак в чине рыбака (кука) с веслами.

– Отлично, раньше пришел? – спросил вошедший.

Ханов поднялся и невнятно мотнул головой.

– Иди вперед, садись за любую из персоналок ЭВМ, сейчас все твои пожалуют.

Ханов, осторожно ступая, перешел в начало зала и сел за ближайшую ЭВМ.

– Включай, не трать зря время, – буркнул кук и прошел мимо Ханова на небольшой подиум.

Ханов вставил шнур в розетку, нажал на большую кнопку с подсветкой и включил ЭВМ. Машина тихо заурчала несмазанными подшипниками. На экране появился синий цвет, но он быстро исчез, и поползли белые надписи на полностью черном фоне. Первые три этапа непонятно чего пролетели мгновенно, а с четвертым этапом поползли проценты.

– Загрузился?

– Нет.

– Сколько процентов?

– Тридцать четыре.

– Подождем, – сказал бромак и потерял к Ханову интерес.

Тем временем зал наполнился бромаками. Часть из них села за оставшиеся ЭВМ, остальные, весело гомоня, расположились по залу. К Ханову подошел незнакомый бромак в чине мидака с веслами. Он что щелкнул на клавиатуре и через мгновение появилось типичное окно рабочего стола.

– Клацай на этот значок, – показал он пальцем на один из десятка государственных гербов неотличимых визуально друг от друга.

Ханов клацнул. Появилось окно, в котором было множество пустых полей.

– Забей сюда свою фамилию и нажми «Далее», – продолжил его инструктировать офицер.

Ханов аккуратно ввел «Нетрипайло» и нажал указанную кнопку. Появился какой-то тест.

– Быстро отвечаем на вопросы и уступаем место, – скороговоркой сказал бромак и перешел к соседней ЭВМ.

Ханов стал читать и заполнять тест, который больше походил на тест школьного предмета «История руин» («Руинская история»). Ханов хорошо помнил входной тест для паспорта на тему: «Таблоинтеграция». Вопросы были очень похожи:

Кто работает не за деньги?

1. Московит.

2. Брон хит.

3. Пленум цэка.

4. Пунш Бруньевича.

Основной принцип современных вооруженных сил правопорядка.

1. Не проспать обед.

2. Не забыть туалетную бумагу.

3. Подключиться раньше в интернет или шлюз будет недоступен.

4. Продайся раньше или продадут другие.

Лучший руинский вой яка исполнил:

1. Чу Хевич.

2. Мо Зипа.

3. Крафт Чук.

4. Питер Пен.

Руинский вой в древнем изложении:

1. Сало у руине закинчилось.

2. Веды, вони, волхвы.

3. Е демо на тан Ци пов Ими Рате.

4. Загар Ниццы нам поможет.

Лучше всего жить:

1. За бугром (за паханом).

2. В костях.

3. В долг.

4. Хорошо в полиции.

Лучший друг это:

1. Брюлики и деньги.

2. Средство для похудения.

3. Причина всех причин.

4. Альтер Эго Яга Сам (а).

Признаки плохой жизни:

1. Бесплатные медицина, пожарная и право – охрана.

2. Отсутствие бомжей, рабо– и наркоторговли.

3. Продукты без полиэтилена, целлюлозы, жмыха, шкур, костей, волос и плохо растворимых в желудочном соке синтетических ингредиентов.

4. Наличие тюрем и колоний для воров и жуликов без учета их вкусов и предпочтений, отсутствие замены тюремного срока на домашний арест или денежную благотворительность.

Признаки плохой экономики:

1. Отсутствие кредитов и иностранных долгов.

2. Самоокупаемость и самодостаточность.

3. Неизменность одной цены на товар в течении пяти лет.

4. Всеобщая занятость и ранний пенсионный возраст.

Признаки демо– экономики:

1. Кока-кола с кофе в каждый дом – и довольны всем как Том (Сойер)!

2. Недовольный – московит и его не демокрит!

3. С каждым годом долги у всех растут снежным комом. Весело!

4. Даже, если не будет воды, деньги и еда растут из воздуха как грибы!

Что надо сделать для перехода на демо– экономику:

1. Продать все, деньги положить в иностранный банк и уехать из руин!

2. Проголосовать и протянуть конечности.

3. Всем стать президентами и рекламировать подгузники.

4. Быть винете, ходить на все митинги, флеш-мобы и трансляции.

Ваш любимый напиток:

1. Чай.

2. Кофе.

3. Безалкогольные пиво, шнапс, драпс, бюрнс, колапс.

4. Разноцветная бурда в пластиковой таре с рекламной этикеткой.

Вы любите:

1. Деньги и зрелища.

2. Зрелища и деньги.

3. Маму.

4. Вы не хотите жить.

Вы хотели бы жить хорошо?

1. За бугром!

2. С бухлом!

3. Ясный перец!

4. И петь в Гамбурге на восход Солнца!

Причина вступления на службу:

1. Веселая песня.

2. Презент дентоулыбки.

3. Поющая с утра контактная группа.

4. Люблю петь гимны на морозе.

Какой цвет формы вы бы хотели:

1. Синяя, как у алкашной совковой милиции.

2. Черная, как единая для работников сферы обслуживания досудебного и судебного производства, а также последнего пути.

3. Коричневая, не маркая.

4. Из шести цветов обрезков радуги.

На последний вопрос Ханов, посмотрев на себя, выбрал цвет – черный. Далее шли стандартные колонки входного теста для паспорта: даты рождения всех родственников, номера их паспортов и мультивизкарт, номера и пароли от всех банковских карт, детские прозвища, фобии и предпочтения. В конце предлагалось в трехдневный срок приложить комплексную карту медицинского обследования, и приводились контакты рекомендуемого медицинского центра для этого. Насколько Ханов помнил тивинет рекламу – цены в указанном медцентре были демократические.

Ханов с удивлением смотрел на оставшиеся вопросы. Инструктор, заметив ступор за одной из ЭВМ, мигом подскочил.

– Так, это не читать и не заполнять. Следующий!

Ханов облегченно вздохнул: наконец-то тест закончился. Ханов встал и направился к двери.

– Эй, ты куда собрался?! – грозно спросил его недавний инструктор в чине весластого мидака. – Сел и жди, пока все не освободятся!

Ханов мешком свалился на ближайшее кресло. Больше на него никто внимания не обращал. Все суетились возле ЭВМ и отбив мышкой ответы на тест безучастно садились на кресла. Многие откровенно спали, другие занимались кто-чем. Однако ни одного жующего или пьющего Ханов не видел. На ЭВМ еще стояли короткие очереди, когда в зал вошли четверо бромаков в весластых чинах от кука до сука (сухаря). Они величаво прошествовали на подиум и уселись рядом с весластым карпом, который пришел первым. Зал стал затихать. Спящих расталкивали, стоящие усаживались.

– Всем встать, – прозвучала зычная команда.

Все встали.

– Всем сесть.

Все сели.

– Сегодня плановое дежурство на всем известном мероприятии. Поэтому еще раз предупреждаю: не пить, не мочиться, спиной к арене не поворачиваться, с гражданами не ругаться, бутылки и банки в ответ не кидать, зону не покидать до окончания мероприятия. Вопросы есть? Вопросов нет. Через десять минут все должны быть на улице.

– Я ясно сказал? – Сухарь с веслами сурово обвел взглядом зал. – Облажаетесь – пеняйте на себя.

Сухарь сел. Офицеры в зале встали и двинулись в сторону двери. Ханов присоединился к ним. Далее он вместе с толпой вышел во двор. Вышедший с бромаками инструктор построил их в колонну по шестеро в ряд и они пошли. Ханова затиснули в середине колонны ближе к голове. Шли долго. Ханов втянулся в ритм и перестал думать. Единственные его мысли были: печатать шаг и не смотреть по сторонам. Через неопределенное время нестройная колонна пошла к большим воротам из железных прутьев. Сбоку от нее стоял ряд из турникетов. Колонна прошла через ворота и очутилась в каком-то темном проходе. Вскоре в конце забрезжил свет ранних сумерек. Колонна прошла куда-то вбок и Ханов увидел футбольное поле. Болельщиков и футболистов не было, стадион, за исключением бромаков, был пуст.

Бромаки откровенно скучали. Затем стали появляться болельщики. Некоторые с одним кульком под футболкой, другие доставали из широких штанин запасы давления на почки и печень размером с два или три кулька. Они весело и негромко шумели, время от времени обмениваясь еще не пустой тарой. На стадионе появились непонятные люди, которые непонятно что делали. Их суета показалась Ханову лишенной смысла и какой-то цели. И вот, наступило время выбега команд. Две неровных линии появились откуда-то сбоку на зеленое поле и относительно ровно построились друг напротив друга. Потоптались на месте. Разбежались. Прозвучал свисток. По стадиону замельтешили цветные майки. Трибуны изливали бурные потоки эмоций в виде рева, крика, свиста, топота и непереводимого национального фольклора. Время от времени на головы бромаков летели пустая и почти пустая тара в виде бутылок и банок. Вокруг пахло потом, пластиком, зеленой травкой и спиртом с примесью пива. Бромаки практически не реагировали на происходящее: кто слушал музыку, кто общался по мобильной связи и «вай-вай нету», кто курил в кулак, большинство тупо медитировали на зеленое поле с цветными тенями прохаживающихся футболистов. Ханов влился в общий поток единения с мировым пространством. Он уже практически не ощущал себя, он был частью мироздания и совокупности черных пятен в одной отдельно отгороженной части вселенной, а конкретно – стадиона. Сумерки сгущались, ярко зажглись прожектора, время дня и ночи потеряло смысл. Неожиданно Ханов очнулся. Толпа бромаков, весело шумя, уносила его назад к воротам. Поле стадиона было пустым, трибуны быстро редели. Выйдя с толпой на улицу, Ханов попытался выйти из нее. Но на каждую попытку Ханова толпа бромаков отвечала адекватной реакцией. Ханов с ней ожесточенно, но безуспешно бился. Это продолжалось настолько долго, что он утратил чувство времени. Он давил, его давили, но все перебирали ногами и продолжали двигаться. Ханов не сдавался.

Даже пчелам нужен мед.

Аристократическая мудрость.

В ОГА, ОК, ОБТ учат быть стандартным индивидом подлости и безделья.

В эссеотсеров учат быть многогранной личностью доброй совести и труда.

Панадол и капли для глаз – зримая правда.

Мне каяться не в чем.

Слова Опенгеймера после падения «малыша».

Маргарин, как известно, гораздо полезнее сливочного масла.

Первый управляющий объединенной Европы Адольф Гитлер для вкусивших свободы.

Покупатель – тупая, ленивая скотина, которую нужно постоянно убеждать в обратном.

Основы коммивояжера (пианиста белого рояля на берегу моря) ОГА.