Текст книги "Королева гимнастики, или Дорога к победе"

– Милый, ты где? – пропела она в трубку. – Найди меня, ладно? А то я у вас тут заблудилась.

Выслушав ее, Ваня вприпрыжку сбежал вниз по лестнице, с сожалением осознав, что в таком большом доме тоже вряд ли получится заниматься. А что до остального… Слишком много видеокамер и любопытных глаз. Даже и в зимнем саду ему было неуютно…

– Не провожай меня, ладно? – милым голоском попросила Олеся. – Пусть меня лучше твой шофер отвезет, хорошо? Так быстрее будет.

К спортшколе Олесю привез роскошный черный «Мерседес». Когда шофер вежливо распахнул перед ней дверцу, Олеся подняла глаза – изо всех окон на нее смотрели любопытные лица.

Что ж, ее появление было эффектным!

К большой радости Олеси, занятия решили временно отложить. «По техническим причинам, – как сказал Ваня. – Пока не найдем помещение…»

Что ж, это ее вполне устраивало.

День рождения Олеси

Счастливое для Олеси время увенчалось самым важным событием – победой на больших соревнованиях.

В день своего рождения она стояла на пьедестале почета, обнимая хрустальный кубок, щурясь в лучах прожекторов и гадая, хорошо ли будет на фотографиях смотреться большая золотая медаль, которая висела у нее на шее.

– Девочки, поздравляю! И хочу сообщить радостную новость: Спортивной Федерацией нашего округа и спонсорами Клуба принято решение послать победительницу на международные соревнования в Японию, – объявил в заключении церемонии Председатель Федерации.

Девчонки ахнули, бросились обнимать Олесю. А та, переполненная счастьем и ликованием, не смогла сдержать слез. Неужели сбылось? Ах, какой же у нее счастливый день рождения!

– Вы – наша надежда и гордость. Мы ждем от вас новых побед и новых медалей! Мы верим в вас!

Олеся сошла с пьедестала, двинулась по дорожке. На лице сияла улыбка, рука помахивала болельщикам – счастливая полоса жизни продолжалась!

Тренер Надежда Андреевна встретила у выхода, крепко обняла.

– Поздравляю! Молодчинка. Справилась, не подвела.

И эти несколько слов были ничуть не менее весомы, чем медаль и кубок, который Олеся передала тренеру:

– Это же школе, не мне?

– Давай подержу, – улыбнулась тренер. – Это именно тебе, а не школе. Ведь у тебя же еще и день рождения! А в школе на самом видном месте мы повесим твой большой портрет в красивой рамочке. Хочешь, можешь сама рамочку выбрать!

К чемпионке подбежала стайка маленьких «художниц».

– Олеся, можно автограф? – вырос вокруг лес тоненьких рук.

Олеся расписывалась в разноцветных блокнотиках, улыбалась камерам и репортерам и чувствовала себя на седьмом небе от счастья.

У трибун ожидала семья, в полном составе. Все по очереди обнимали и поздравляли ее – и с победой, и с днем рождения.

– Ну, ты зажгла сегодня! – пробасил старший брат, вытаскивая из-за спины чехол. – Это тебе. От мужской части семьи.

Олеся заглянула в чехол и ахнула: новая лента! Фирмы Sasaki, та самая, недоступная, о которой она так давно мечтала! К тому же ее любимого белого цвета!

– Откуда? – спросила она, расцеловав отца и братьев. – Где взяли? У нас в городе такую не достать!

– Парни в интернет-магазине заказали, – пояснил отец, похлопав по плечам старших братьев. – На сайте компании. Так что эта лента к тебе из самой Японии прилетела! Как чувствовала, что скоро тебе туда ехать.

– Из Японии? – потрясенно произнесла Олеся. – Но ведь… Это же так далеко! И посылка, наверное, ужасно долго идет…

– Три месяца, – старший брат Степан обнажил в улыбке крепкие белые зубы. – Еле успели к сегодняшнему дню!

– А если бы я проиграла? – спросила Олеся. – Получается, все было бы напрасно?

– Ты не могла проиграть, – твердо сказал средний брат, Марат. – К тому же у тебя все равно день рождения!

– А вот и наш подарок! – сестры протянули свой пакет. – От женской половины!

Олеся заглянула в пакет, вытащила сверток, развернула заботливо упакованную вещь и снова ахнула: о таком и мечтать было нельзя! Поразительно красивый купальник, темно-голубой, с кружевными вставками и белыми розами, был весь усыпан сияющими стразами.

– Это мне?! – воскликнула потрясенная чемпионка. Купальник такого фасона и с таким количеством страз стоил бешеных денег! – Откуда?

– Аня сшила, – кивнула на среднюю сестру старшая, Маргарита. – А мы с мамой стразы приклеивали. Три недели. По тысяче в неделю. Итого – три тысячи штук!

– А модель откуда взяли?

Аня замялась, а потом объяснила:

– Ну, помнишь ту винтажную фотографию, которая у тебя на чердаке на ящике стоит? В рамочке. Там девушка точно в таком же купальнике, мы один в один срисовали. Рита даже отсканировала ее на работе и увеличила. Только у нее, похоже, без стразов, мы их сами добавили. Ты уж извини, что мы в твоих вещах копались…

Олеся аж задохнулась от восторга. Это было просто невероятно! Купальник как у гимнастки, в которую был влюблен Ванин дед! Восхитительный купальник, в котором можно выступить на соревнованиях самого высокого уровня!

Из спорткомплекса вышли вчетвером: Олеся с Ваней, Динара с Маратом – она давно уже встречалась с братом Олеси.

– Ох, Олеська, и счастливая же ты! Теперь на соревы поедешь, в Японию! – тараторила болтушка Динара.

Олеся молчала. Она все еще не верила своему счастью. Она поедет на международные соревнования! За границу! А ведь она пока еще не только в Японии, но даже и в Москве не была! И на самолете ни разу не летала…

Проходя мимо спортшколы, девчонки загорелись:

– А давай отдадим Надежде наши цветы. Все-таки это и ее день!

– Давайте уж лучше мы новый букет купим! – предложили парни. – Эти цветы – ваши. Вы заслужили!

Букет из желтых тюльпанов и сиреневых ирисов поручили вручить Олесе – бахилы у дежурной оказались только одни, а переобуваться в сменку не хотелось. Пока друзья нежились под солнышком во дворе, Олеся, взлетев на второй этаж, вбежала в тренерскую.

– Надеждандревна, это вам! – вручила она букет. – Это ведь и ваша победа!

– Спасибо. Очень приятно, – сдержанно улыбнулась тренер. А потом, как-то странно пряча глаза, добавила:

– Хорошо, что ты пришла. У меня есть к тебе важный разговор.

На Олесю как будто дохнуло холодом. Словно в ясный день на солнце набежала тучка…

– Проходи, садись. Давай посмотрим видео с соревнований, – пригласила тренер и включила компьютер.

Перед Олесей вновь начал прокручиваться сегодняшний день. Вот спортсменки выходят на разминку, вот команда выстроилась для выступлений, вот судья вызывает ее на ковер, вот объявляют оценку…

Она часто смотрела видеозаписи своих выступлений, но сегодня все воспринималось особенно обостренно. Она как будто была и тренером, и другими девочками, и судьями, и даже болельщиками!

– У тебя все гладко, четко, без потерь. Отличная работа! И медаль золотая заслуженно, – сказала тренер. – А теперь посмотри Динару. Видишь разницу?

Олеся внимательно просмотрела запись. Подруга выступала сразу после нее, и на соревнованиях Олеся не смогла толком увидеть ее выступление. Теперь она поняла, что Динара выступила отлично, ее подвела потеря мяча в конце программы, за что ей существенно сбавили оценку.

– Я считаю, что потенциал Динары не меньше, чем у тебя. И знаешь почему?

– Прыжки, – вздохнула Олеся. – Невероятно высокие. Она как будто летает. И в воздухе зависает. А меня – к земле тянет.

– Вот-вот! – кивнула Надежда Андреевна. – А ведь она полнее, крепче и выше тебя. Эти уникальные прыжки ее на олимпийский помост выведут. Если, конечно, она научится дружить с предметами так, как ты. Так что сделаем вот что: на следующие всероссийские соревнования вы отправитесь вместе, а в Японию поедет Динара, так как Федерация может отправить только одну участницу. Ну что, согласна с таким решением?

Олеся промолчала. А потом спросила сдавленным голосом:

– А если бы у меня были деньги, я смогла бы поехать?

Надежда Андреевна со вздохом опустила глаза. Эту сторону своей профессии она ненавидела.

Олеся вскочила и, не прощаясь, выбежала из комнаты.

День, который должен был стать самым счастливым, обернулся кошмаром.

Теперь – скрыться, затаиться, побыть одной. И – никому ни слова! Потом все равно узнают, а сегодня – не надо другим портить праздник.

Удивительные подарки

Наспех распрощавшись с Ваней, Олеся побежала домой. К счастью, семья была занята приготовлениями к приходу гостей. Мама и сестры хлопотали на кухне, отец и братья расставляли в большой комнате стол и стулья, и ей удалось незаметно проскочить на чердак.

Забравшись к себе, она бросилась на пол, закрыла лицо руками. За что? Почему все так жестоко и несправедливо? И – именно в этот день?

– Олеся, к тебе пришли! – крикнула снизу мама.

Ну, кто там еще? Ваня, наверное. Олеся подползла к люку, свесила вниз несчастную голову…

Это был Ванин дед.

– Вот, зашел поздравить! Именинницу и чемпионку! – пробасил он снизу. – Спустишься? Или мне подняться?

– Спущусь, – буркнула Олеся, оглядывая царящую вокруг суматоху. – Только давайте погуляем, ладно?

Они вышли на улицу, молча зашагали по щербатому тротуару.

– А у тебя что-то неладно, – тихо произнес Василий Демидович. – Что-то произошло… А жаль. Я ведь пришел поздравить тебя и сделать подарок.

– Спасибо, – безучастно кивнула Олеся.

Она ждала букет цветов или коробку конфет, но вместо этого дед вдруг произнес:

– Я хотел пригласить тебя в цирк.

– Давайте билеты, – Олеся со вздохом протянула руку. – Я очень рада. Правда-правда!

– Билетов нет, – развел руками дед. – Видишь ли, я приглашаю тебя не как зрительницу.

– А как же? – удивилась Олеся, в первый раз подняв на учителя глаза.

– Как артистку, – серьезно ответил тот. – Не смотреть, а выступать.

– Выступать? – недоверчиво переспросила Олеся.

– Ну да! Надо же когда-то и за дело приниматься. А у тебя готовый номер есть, наш, тот самый. Если себя покажешь, сможешь неплохо подзаработать!

Подзаработать? Это слово подстегнуло Олесю, и она выпалила:

– А там много платят?

– Нормально. На карманные расходы хватит.

И Олеся вдруг загорелась – а, была не была! Почему бы и нет?

Через десять минут она сидела уже дома, среди родных.

– Я сегодня буду занята, – сообщила она, набравшись храбрости. – И не смогу праздновать вместе с вами.

Но лица были такими расстроенными, а возгласы – настолько разочарованными, что вошедший в комнату следом за Олесей Василий Демидович вдруг предложил:

– А пойдемте-ка в цирк все вместе! Там и отпразднуем.

– В цирк? – переглянулись родные. А потом заулыбались: – А что! Годится. Мы так давно никуда не ходили вместе!

– Нам и правда можно? – умоляюще посмотрела на деда Марго.

– Можно, – важно кивнул тот. – Василию Демидовичу в цирке не откажут.

Вот так и получилось, что Олесин день рождения продолжился в цирке. И не там, где сидят обычные зрители, а на специальных местах для своих, циркачей.

Дома был оставлен накрытый стол, но никто не горевал. Вкусности могут подождать. В первый раз за многие годы семейство Кочубей выбралось куда-то вместе. Мужчины сообща посещали футбольные матчи – это да. Женщины бывали иногда в кино и ходили вместе за покупками. Но когда они в последний раз появлялись где-то в полном составе – этого из большой семьи не смог вспомнить никто.

Цирк встретил шумом, суматохой, праздником, а также разбуженными воспоминаниями и ожившими мечтами. Когда-то, очень давно, еще до того, как началась гимнастика, Олеся мечтала стать циркачкой и путешествовать с бродячим цирком. Она даже имя себе придумала цирковое – Кларита – и назвала так любимую куклу, которую поселила в раскрашенной коробке, заменявшей кибитку. Коробка была запряжена двумя рваными ботинками – лошадями. Где-то еще пылится на чердаке эта коробка, и свалены там вместе ботинки-лошади и все «циркачи» во главе с Кларитой – медвежонок Лямбда, жираф Кастильо, слоненок Занзибар, негр-силач Аргентино, фея-фокусница Альгамбра и мальчик-лилипут Бамберилья. И вот теперь мечты начали сбываться – она и в самом деле будет выступать сегодня в цирке! – хотя он и не был бродячим.

Очутившись за кулисами, Олеся окунулась в мир детства. Она словно попала одновременно и на карнавал, и на елку, и в зоопарк. Как и в детстве, в ожидании чуда захватило дух, она не переставала переводить широко открытых изумленных глаз с красных носов клоунов на бантики на хоботах слонов, с пышных юбочек балерин на яркие султаны гарцующих вокруг скакунов, с огромных гирь в руках силачей на острые зубы рычащих в клетках тигров.

– Пойду посмотрю, как там твои разместились, – Василий Демидович озабоченно крутил ус. – Целый полк у вас! Справишься без меня?

– Ну да, – не очень уверенно кивнула Олеся. Артисты вокруг были заняты делом, на нее никто не обращал внимания.

Но едва дед ушел, к оробевшей новенькой подбежала высокая дама в черном купальнике и шляпе с огромными иссиня-черными страусиными перьями. Кроме этого на даме были черные чулки в сеточку и со стрелкой, черные перчатки до локтей и черные лаковые туфли на шпильках.

– Это ты Кочубей? – строго спросила она. – Пойдешь перед собачками.

– Перед собачками? – оторопела Олеся.

– Да не волнуйся ты так! – пробасил в спину чей-то голос, крепкая рука легла на плечо. – У нас всех новичков в первый раз перед собачками ставят. Для разогрева публики. Елизавета Серафимовна сама программу составляет. Она у нас по совместительству администратор.

Олеся сердито стряхнула с плеча чужую ладонь, обернулась и наткнулась на смеющиеся бархатные карие глаза в обрамлении таких пушистых ресниц, что в них можно было заблудиться.

– Гриша, – предтавился парень, комично спрятав руки за спину и слегка поклонившись. – Для друзей – Григ. Кстати, если ты не в теме, это композитор такой раньше был, норвежский.

– Я в теме, – проговорила Олеся. Но не стала уточнять, что ее композицию с лентой сопровождает музыка Эдварда Грига – «Танец Анитры» из сюиты «Пер Гюнт». Вряд ли этот Григ так хорошо разбирался в творчестве своего знаменитого тезки.

– А ты что, новенькая?

– Ну да, – улыбнулась Олеся.

– Жонглер? – Григ кивнул на торчащие из рюкзака дедовы булавы.

– Художница, – поправила Олеся. – А ты?

– Акробат, – ответил парень. – Династия Султановых, слышала? Мы еще при Петре I на всю Россию гремели. Я – самый младший! А уже нижним стою, – сообщил он с такой гордостью, как будто сам был лично знаком с Петром I.

– Ну да, конечно, – в памяти всплыли яркие афиши детства. Воспоминания пошли немного дальше, и Олеся уточнила: – Султановы – это же на батуте, да?

– Типа того, – парень, рисуясь, покрутил бицепсами. А потом тоже кое-что вспомнил:

– Так ты же та девчонка, которая чемпионат выиграла? Я тебя по телику видел.

– Типа того! – кивнула Олеся, горделиво расправив плечи.

– Молоток. Уважаю! – похвалил Султанов-младший.

– А какое у вас на арене покрытие? – спросила Олеся, чтобы скрыть румянец.

– Разное. Его менять можно, прямо по ходу дела. То лед, например, нужен, то бассейн… А для тебя будет многослойный амортизирующий полиэтилен, – обстоятельно объяснил парень.

– Годится, – солидно кивнула девочка.

– Еще вопросы есть? – услужливо поинтересовался новый знакомый и, не дожидаясь их, показал, где туалет и душ. – А теперь и я спрошу, можно?

– Давай, – улыбнулась Олеся. Григ нравился все больше и больше. Но следующий вопрос огорошил:

– Ты где переодеваешься?

– Понятия не имею, – хихикнула Олеся. – Я тут первый раз.

– Тогда давай к нам, в султановскую, – на этот раз Гриша смело взял ее за руку, повел за собой.

И она не стала вырывать руку.

Гримерная знаменитых циркачей оказалась темной маленькой комнаткой, похожей на кладовку. Она примыкала к арене, поэтому здесь было хорошо слышно все, что творилось на выступлении.

– А остальные Султановы? Не выгонят? – на всякий случай поинтересовалась Олеся, осторожно переступая порог.

– Ну что ты! У нас гостям рады! – заверил ее новый знакомый. – Да что ты как чужая! Не дрейфь, располагайся! – и Гриша широким жестом обвел комнатушку.

Олеся выбрала самый чистый стул, положила вещи.

– И что? Ты так и будешь стоять? – вопросительно посмотрела она на парня.

– Ах да, конечно, – Григ повернулся к двери. Потом, помедлив, снова развернулся и подвел Олесю к стене, где показал на две прокрученные в досках дырки.

– Отсюда шикарно видно представление, – объяснил он, приникая к одной из них. – Чего стоишь? Присоединяйся! У тебя еще полно времени, ты ближе к концу первого отделения.

«Ну и ловкач! – не могла не восхититься Олеся. – Если у меня полно времени, зачем же ты меня тогда в гримерку привел? Представление смотреть лучше из зала!»

И она непреклонным величественным жестом показала хозяину гримерки на дверь.

Тот покорно кивнул и поплелся к выходу.

– Если ты такая трусиха, запрись на задвижку! – язвительно бросил он перед уходом.

Но едва за ним захлопнулась дверь, Олеся, все же предусмотрительно закрыв ее на задвижку, кинулась к одной из дырочек.

Вот теперь можно было спокойно посмотреть представление.

«Картинка» была вполне сносной, хотя угол обзора оказался довольно небольшим. Публика рассаживалась по местам, представление еще не началось. Олеся увидела своих – родня и гости занимали чуть ли не целый сектор – молодец дед, отлично всех рассадил! Вместе с другими сидел и невесть откуда появившийся Ваня, в руках его была видеокамера, и на сердце вдруг потеплело – как хорошо, что и он сегодня тут!

Дел перед началом представления было немало. Надо облачиться в купальник, заново сделать прическу и макияж. Поэтому Олеся оторвалась от своего наблюдательного пункта, быстро переоделась и подошла к зеркалу, единственному ярко освещенному пятну в тесной каморке.

Новый купальник превзошел все ожидания. Он сидел как влитой, стразы сверкали и переливались тремя тысячами огней, блестящая лайкра туго обтягивала тело. Нигде ничего не жало, не терло, не топорщилось. Молодцы мама и сестренки! Высший класс!

Теперь – предметы. Олеся вытащила из сумки и положила направо – дедовы булавы, все пять штук, налево – на всякий случай – чехол с новенькой лентой Sasaki. А вдруг получится опробовать ее? Она вытащила ленту, погладила гладкий белый шелк, потом взяла булавы. Надо будет покидать в антракте, примериться, все ж таки в первый раз сегодня на арене.

Внезапно стало холодно, Олеся поежилась, вытащила из рюкзака полотенце, завернулась в него. Она вспомнила вдруг обо всех событиях долгого дня и с удивлением обнаружила, что в душе не осталось обиды и горечи. Все огорчения ушли на второй план – как будто все это случилось давным-давно.

А потом она услышала, как ведущий объявил номер Султановых.

И тогда, бросившись к стене, она жадным взглядом приникла к дырке.

Поначалу она ничего не увидела – было темно. А потом тихо, словно исподволь, заиграла музыка – это была песня из мультика про Тарзана. И вдруг в темноте вспыхнуло яркое пятно, в центре которого стоял Гриша. Вернее, это был уже не он, а Тарзан – бедра опоясаны леопардовой шкурой, волосы свободно вьются по плечам… Он взмахнул руками, приветствуя публику, и, подпрыгнув, взмыл высоко в воздух… Один прыжок, второй, третий – каждый раз он взлетал все выше и выше. Это было не спортивное выступление, а цирковое – акробат размахивал руками, дрыгал ногами, валился на спину, на живот – в общем, вел себя как настоящий дикий Тарзан, прыгающий с лианы на лиану. Публика сразу полюбила весельчака, наградив его бурными аплодисментами. И тогда акробат начал крутить повороты – вокруг своей оси, потом через голову – все быстрее, выше, рискованнее… Гриша-Тарзан наслаждался своей силой и ловкостью и как будто специально заводил публику – вот уже и полтора оборота, еще немного – и выйдет два… Луч света следовал за ним, но потом вдруг вспыхнул другой, более мощный, и выхватил из темноты весь батут. Рядом с ним притаилось еще трое акробатов, переодетых пиратами, – казалось, это недруги Тарзана пришли, чтобы схватить его…

Началась схватка. По очереди Тарзан одолевал своих соперников, скидывая их вниз, в темноту – туда, где лежали толстые маты.

Но последний, самый высокий и толстый пират, никак не хотел сдаваться. Он набросился на Тарзана, норовя столкнуть с батута и его. Но нет, Тарзан не сдавался, его легкая фигурка улетала из-под рук гиганта всякий раз, когда тот уже готов был схватить его. А потом в руках Гриши вдруг появились огненные факелы, и он начал жонглировать ими в воздухе, чередуя с прыжками и поворотами. И вот гигант повержен и отправлен к остальным недругам, и Тарзан торжествует победу.

А потом вспыхнул свет, и все Султановы попрыгали с батута и сделали вокруг арены круг почета, и публика чествовала и приветствовала их.

Олеся скинула халат, сгребла булавы и вышла из гримерки – надо было немного размяться и потренироваться. Вокруг кипела жизнь – артисты занимались тем же, и девушка то и дело ловила на себе любопытные и оценивающие взгляды.

Рядом появился Григ. Он все еще был в образе Тарзана и от этого казался выше ростом и сильнее.

– Твой выход, чемпионка! Удачи! – он слегка подтолкнул ее в спину.

– Спасибо, ага! – ответила она и в который раз за этот день отправилась на выступление.

Это была ее стихия, и Олеся чувствовала себя как рыба в воде. Оказалось почти как на соревнованиях – публика, огни, музыка – только вместо площадки арена и народу побольше. Отведенное время пролетело за одно мгновение. Олеся отработала несколько связок, разученных с дедом, ни разу не сбилась и не уронила ни одну из пяти булав. Маленькая циркачка понравилась публике, ей долго и активно хлопали. Да и Олесе не хотелось уходить. Наверное, поэтому случилось неожиданное – на выходе с арены ее задержал ассистент «собачницы»:

– Не подержишь зал? У нас заминка с щенками, нужно еще пять минут!

Не успела Олеся ответить, как грянула ее музыка. Та самая пьеса Грига… Она в растерянности оглянулась – «Григ – номер два» из-за кулис протягивал ей ленту – сегодняшний подарок отца и братьев.

Олеся радостно кивнула, схватила ленту – и танец Анитры начался.

Повороты, прыжки, равновесия с волнами и преакробатикой… Белая лента вилась змейкой, выписывала восьмерки, взмывала под купол и послушно возвращалась обратно – ни разу не коснувшись земли и не запутавшись. Олеся выложилась вся, полностью – так, что сердце гулко бухало в ушах и дрожала каждая жилка.

Но это был еще не конец. Неожиданно заиграла новая мелодия – тоже Григ, «Песня Сольвейг». Олеся в испуге оглянулась – ассистент дрессировщицы делал ей знаки продолжать выступление. Ну да, упражнение в гимнастике – всего полторы минуты, этого мало, надо придумать что-то еще…

По коже пробежали мурашки, но Олеся вдруг решилась – а, будь что будет! Отогнав волну испуга, она выхватила ленту, распустила ее, на бегу с размаха бросила вверх и, сделав два кувырка, успела ловко поймать на другом конце арены.

Это была импровизация – но на исходе сил. Поэтому, закончив и внешне весело раскланявшись со зрителями и легко убежав за кулисы, она, совершенно обессиленная, рухнула в объятия первого, кого встретила, – это оказался Григ – как будто не порхала сейчас под музыку, а таскала мешки с картошкой.

И ее новый знакомый, с удивлением и недоверием смотревший на ее выступление (как и все циркачи, он был слегка сноб и не верил, что обычная спортсменка может работать с таким же мастерством и самоотдачей, как цирковая), бережно поддерживал худенькое обмякшее тело и легонько раскачивал его – как будто ребенка баюкал.

Олеся не знала, что в зале сидит Надежда Андреевна, которая привела на представление дочку. И не знала, что в душе тренера снова всколыхнулись мучительные сомнения. Правильно ли было решение тренерского совета? Ведь она только что увидела одну из блистательных Олесиных импровизаций, фейерверк фантазии, каскад идей. А как органична и естественна она на арене! Как подстегивает ее внимание и любовь зрителей! Она словно наэлектиризована и на публике добирает то, что не получается в зале. Это ее мир, она принадлежит ему, и он принадлежит ей. И сможет ли Динара представлять клуб с такой же страстностью и самоотдачей?

– Мама, это Олеся Кочубей? – спросила дочка. – Это наша Олеся? Она теперь будет в цирке выступать?

– Да, это наша Олеся, – задумчиво ответила тренер. – И теперь она выступает в цирке…

Ответа на мучивший ее вопрос не было.

Представление продолжалось. Зрители и артисты уже позабыли об Олесе, увлекшись следующим номером – злоключениями милых маленьких собачек, пытавшихся показать, чему они научили свою дрессировщицу.

– Ну ты сегодня звезда! – услышала Олеся, наконец-то придя в себя. – Поздравляю! Нормальный дебют, не срезалась.

И это все? Чемпионка почувствовала легкий укол разочарования. А где же награды, призы, пресса, очередь фанатов за автографом? Где всеобщее внимание и восхищение?

Григ все еще поддерживал Олесю, когда рядом вдруг появился второй парень – Ваня. Не глядя на юную циркачку, он что-то сердито подкручивал в видеокамере.

– А вот и пресса! – улыбнулся Григ и, сильнее притянув к себе Олесю, попросил: – Слушай, друг, сфоткай нас вместе с моей девчонкой!

– Это не твоя девчонка, – буркнул Иван, зачехляя камеру. – К тому же я не пресса и не друг тебе.

– Ага, – Григ, быстро сориентировавшись, легко оттолкнул от себя Олесю. – Забирай свое сокровище!

– И заберу! – ощетинился Иван.

Олеся вспыхнула. Они говорят о ней, как о вещи! Распоряжаются, как своей собственностью! Не говоря ни слова, она развернулась и исчезла в гримерке Султановых, громко хлопнув дверью.

– Хороша девчонка. Поздравляю, – примирительно сказал Григорий и протянул Ивану руку.

Тот неохотно ответил на рукопожатие. Но дальнейшего разговора не получилось – очень уж разное настроение было у парней: у Гриши – беспечное и приподнятое, у Вани – мрачное и подавленное.

Впрочем, младший Султанов как будто не замечал состояния собеседника.

– Прими совет, – как давнему знакомому сказал он. – С такой лошадкой надо удила натягивать потуже, иначе взбрыкнет и скинет.

Ваня вновь вспыхнул и буркнул:

– Она не лошадка. И советов я ни у кого не просил.

До Гриши наконец дошло, и он, насмешливо присвистнув, исчез.

Ваня вышагивал перед дверью гримерки в одиночестве. Он тоже находился под впечатлением выступления Олеси – правда, не только как влюбленный, но и как журналист. Он уже складывал в уме фразы, которыми опишет в статье это выступление. Это будет его третья, самая важная и самая лучшая статья, завершающий аккорд в споре с отцом!

Наконец дверь скрипнула, показалась головка Олеси.

– Ты один? – спросила она.

Ваня кивнул.

Олеся, озираясь, вышла. Возбуждение спало, теперь она чувствовала невероятную усталость и не хотела ни с кем встречаться.

– Ну и денек, – покачала она головой, передавая Ване рюкзак. – Угораздило же меня сегодня родиться!

– Хочешь остаться и досмотреть представление или как? – спросил он, водружая рюкзак на плечо.

– Или как, – ответила Олеся. – С ног валюсь. И еще есть хочу. Смертельно. Дома столько всего наготовлено, стол ломится. А я даже не попробовала!

– А твои не обидятся?

– Они у меня привычные. Знают, что я могу разные фокусы выкинуть. К тому же сегодня – мой день.

Когда они открыли скрипучую калитку Олесиного сада и вошли внутрь, солнце уже село, но фонари еще не зажглись, и все вокруг тонуло в сгущающихся сумерках. Сторожевой пес по имени Гром (сын Динариного Шмеля) лениво тявкнул и даже носа из конуры не высунул – он считал ниже своего достоинства работать ночью.

– Как тут хорошо, – почему-то шепотом проговорил Иван, потянув Олесю под старую яблоню, – там стояла не менее старая скамейка.

Но поднявшийся ветер дохнул вдруг холодом, обдал брызгами дождя, и двое, взявшись за руки, бросились к дому.

Они стояли в холле и отряхивались, боясь посмотреть друг на друга, потому что вдруг остро ощутили, что в доме больше никого нет.

– Жаль, мое выступление никто не снимал, – пробормотала Олеся, чтобы скрыть смущение. – Там же половина импровизация была, теперь и не повторишь.

– А я на что? – воскликнул Ваня и с торжествующим видом протянул ей камеру. – Не забывай, что у тебя теперь есть личный фото– и видеокорреспондент.

– Ты записал? Ты все записал? – ахнула она, просматривая запись.

– Ну да! А вот и мой основной подарок, – он протянул ей флешку и предупредил: – Она не пустая, там про тебя фильм.

А потом он подхватил ее на руки – легко, словно пушинку, – и одним махом взлетел на чердак.

– Надо же! И когда только успел натренироваться? – подколола она.

– Не только тебе соревнования выигрывать, – выдохнул он, наклоняясь к ее лицу.

И оба почему-то забыли, что еще недавно были смертельно усталыми и голодными.

Потом, не в силах разжать рук, они лежали в темноте и смотрели на экране Ваниного ноутбука фильм про Олесю – про школу и тренировки, про чердак и занятия с дедом.

– И когда ты успел все это снять? – не переставала восторженно удивляться Олеся.

– Просто я все время рядом. Какой же я счастливый, – Ваня зарылся лицом в ее волосы – жесткие, непокорные, пахнущие морем и медом.

– И я, – она погладила его щеку и ощутила вдруг, что она колючая. – Брился? – с изумлением спросила девушка.

– Ну да. Первый раз сегодня. Кошмарное занятие, – сообщил он счастливым голосом. – И что я буду делать, когда ты в Японию улетишь?

Она промолчала. А потом сказала:

– Не переживай. Я никуда не лечу.

– Как? – он рывком сел. – Почему?

– Выбрали Динару. У нее прыжки выше.

– Но… Но это же нечестно! Ведь чемпионка – ты!

– Ну и что? Сегодня я, а завтра будет она, – Олеся и сама удивлялась, что может так спокойно говорить об этом. – А Федерация может только одного человека послать.

– И этим человеком должна быть ты!

– Зачем так волноваться? – она села рядом, прижалась к нему. – Какая разница?

– А такая, что это несправедливо! Кто выиграл, тот и должен ехать!

– Но у тренера свои причины, и я с ними согласна, – рассудительно заметила Олеся – как будто сама еще недавно не восставала против этих причин.

– А я – нет, – Ваня обхватил ее плечи, крепко сжал.

– Ты разве тренер? – фыркнула она, надавив ему на кончик носа.

– Больше. Я – твой болельщик. И твой парень! Разве нет?

– Да. Конечно, да!

– А раз так, то никто не посмеет обижать мою девушку!

– Но это же не только моя тренер решила, а вся Федерация. Что же ты можешь сделать? Драться с ними будешь, что ли?

– Драться. Но только – не кулаками! Знаешь ли, существует такая вещь, как печатное слово, – важно произнес он.

Но на этом разговоры закончились: внизу послышался шум – семья Олеси вернулась из цирка.

Через чердачное окно по водосточной трубе Ваня тайком спустился в сад, отряхнулся, а потом снова вошел в дом – на этот раз солидно, как гость. Ему были рады, тем более что тут уже был дед. И вскоре внук сидел, зажатый со всех сторон, и радовался, что в тесном кругу вокруг стола их с Олесей так сильно прижали друг к другу.