Текст книги "Долгий уик-энд"

– Фред! – гаркнул он, разламывая надвое песочную сырную палочку и одобрительно кивая. – Скажи этой, как ее там, пусть заменит булочки с орехами. Эти не годятся. – Лука швырнул огрызок через всю кухню в мусорное ведро. – Так, сегодня вечером я жду очень важных гостей. Еда должна быть непревзойденной. Пораскиньте мозгами и придумайте меню. – Глаза у него весело сверкнули. – Победителю – пятьдесят фунтов!

Помимо всего прочего, иногда он был очень щедрым.

Лука вытащил из ящика чистую бандану зеленого цвета, повязал на голову.

– Ну что, поехали!

– Анжелика… Я сбегаю на почту. – Клэр схватила стопку конвертов. – Буклеты надо разослать сегодня.

– Хорошо. Я тебя подменю. – Анжелика удивленно подняла взгляд. Начальница никогда не отправляла почту лично.

– Спасибо. – Клэр сунула письма в сумку и поспешила к выходу.

На крыльце, по обе стороны которого росло два благородных лавра, она посмотрела сначала налево, потом направо. Пеннфлит – городок маленький. У Ника не так уж много вариантов, куда пойти. Слева от отеля – несколько магазинов, дальше дорога вьется к яхт-клубу; вряд ли Ник отправился туда. Клэр повернула направо и быстро зашагала по улице, оглядываясь по сторонам в поисках знакомой русой головы. Сияло солнце, медленно прогуливались люди. Несущаяся куда-то женщина им не нравилась; она нарушала окружающую идиллию. Такое поведение ассоциируется с часом пик, с метро – но никак не с началом солнечных выходных.

Клэр бросала мимолетные взгляды в каждый магазин, мимо которого проходила, – вдруг Ник там? Булочная со свежими бутербродами и пышными, липкими от глазури пирожными. Крошечный книжный магазин, перебивающийся случайными заработками от продажи бестселлеров, детективов, карт и путеводителей. Элитный магазин дорогих сувениров, которые никому не нужны, но которые почему-то пользуются спросом у отдыхающих. Нику такое не нравится. Антикварный магазин. Клэр всмотрелась в его темную глубину, но Ника не обнаружила – лишь коронационный фарфор, лампы в стиле ар-деко да кружевные скатерти. Кулинария, в которую она посоветовала ему зайти за пирогами, – тут выстроилась внушительная очередь, однако Ника в ней не было. «Белый лев»? Сомнительно, не его уровень. Она проверит и там, но позже, если в других местах поиски не увенчаются успехом. Лавка с открытками, небольшие кафе… Ник как в воду канул. Клэр заскочила в газетный киоск – может, он решил купить журнал или «Кит Кат»…

«Кит Кат» Ник любил. Они часто уплетали один батончик на двоих, лежа в постели. Она помнила хруст обертки, следы от шоколада на простыне… Помнила, как они кормили друг друга. И шоколадные поцелуи.

У газетного киоска Ника тоже не было.

Клэр дошла до конца улицы. Оставалось обойти магазины сзади и по набережной возвратиться к отелю. Она свернула за угол и зажмурилась от ослепительных бликов солнца на воде. Вскинула руку козырьком, прикрывая глаза и вглядываясь в людей у кованого парапета. Открывающийся отсюда морской пейзаж каждый раз радовал сердце, но сейчас ей было не до того.

На Клэр косились – вид у нее, должно быть, безумный. Она не хотела привлекать к себе внимание и замедлила шаг. На набережной отдыхающих оказалось еще больше, чем в центре: кто-то лакомился мороженым, кто-то бросал крошки от пирога чайкам, – те радостными криками приветствовали новое блюдо в своем рационе. Клэр осмотрелась. В основном молодые семьи с малышами да пожилые пары; школьники, видимо, еще на занятиях. Невдалеке сбилась в кучку толпа пенсионеров, приехавших на однодневную экскурсию и боящихся потеряться. Все столики возле «Белого льва» заняты; загнанная официантка снует туда-сюда с панированными креветками. Эта картина напомнила Клэр о работе: у них на террасе скоро тоже будет не протолкнуться, да и постояльцы вот-вот начнут съезжаться. Пора назад.

Клэр обхватила себя руками за плечи и побрела к «Приюту». Зачем она сюда помчалась? Какая муха ее укусила? Что она скажет Нику, если найдет? И что подумает Лука, если узнает о ее отлучке?

Клэр подняла взгляд и увидела Ника. Он стоял к ней спиной; облокотился о парапет в конце пристани и вглядывался в воду, плещущуюся о серую кирпичную стену. Она узнала бы его со спины где угодно – по светлым волосам, сходящимся на затылке в мысок.

До него оставалось двенадцать шагов… семь…

– Ник.

Он обернулся.

Клэр приближалась медленно, но на последних шагах не выдержала, рванулась навстречу. Ник привлек ее к себе.

Он пах, как раньше. «Персилом», «Маст де Картье» и… Ником. Господи! Если бы не его запах, она, возможно, устояла бы. Но Клэр вдруг показалось, будто она вернулась домой. Такое долгожданное чувство… Нет, целоваться нельзя. Ник прижимал ее все крепче. Что это – объятия старого друга или нечто большее?

– Я не знаю, что делать, – звенящим от слез голосом пожаловалась она. – Не знаю, что думать.

– Куда ты пропала? – Ник нежным движением убрал с ее лица волосы. – Я тебя искал, искал, но ты исчезла с лица земли…

– Ты сказал, что больше не хочешь меня видеть. – Рот Клэр прижимался к груди Ника, поэтому говорила она глухо.

– Я же не всерьез. Сгоряча.

Клэр посмотрела на него влажными глазами. Слезы останавливать бесполезно. А если ее заметит кто-нибудь из знакомых? Ну и пусть!

– Я же не знала, – прошептала она. – После того, что случилось, я думала, ты говоришь всерьез.

– Мы были детьми. А вокруг творилось такое… У меня в голове не укладывалось. – Он на мгновение зарылся лицом в ее волосы. Она пахла, как раньше. Словно и не было двенадцати лет разлуки. – Да и сейчас не укладывается.

Они стояли, прильнув друг к другу. Вокруг толпились люди, не обращая никакого внимания на их беду. Разве можно объясняться здесь, на глазах у всех?

– Мы выбрали не самое лучшее место, – пробормотал Ник.

– Да уж. Мне нужно в отель, – отозвалась Клэр. – Сейчас народ съезжаться начнет.

Как странно говорить о том, что происходит здесь и сейчас, когда их поглотило прошлое.

– Мне, наверное, лучше уехать.

– Нет! – В голосе Клэр послышались истерические нотки. Она постаралась взять себя в руки. – Нет. Мы оба выросли. Зачем рушить все планы? Это ничего не меняет. Просто мы наконец-то заключим друг с другом мир. Успокоимся и будем жить дальше.

Ей не хотелось, чтобы он уезжал. Не хотелось терять его из виду. Но нужно сохранять хладнокровие. Если Ник решит, что эта поразительная случайность значит для Клэр слишком много, он может броситься наутек. Мужчины плохо переносят сюрпризы.

– Твои друзья будут разочарованы. – Она ободряюще улыбнулась, воплощение идеального спокойствия и благоразумия.

– Да. Они хотели устроить мне классный отдых. Это мои сотрудники. Если я сбегу, они решат, что я чокнулся.

– А Феликс с Недорослем приедут? – При мысли о братьях Ника сердце Клэр снова забилось сильнее. Воспоминания, воспоминания…

– Нет. Не смогут. Мы с ними договорились оттянуться в четверг. Пойдем в «Герб Мимсбери».

У нее перед глазами возникла картина – грудастая Мэл стоит за барной стойкой; трое братьев старательно напиваются… Она выдавила улыбку.

– Лука приготовит вам завтра потрясающий ужин, его нельзя пропустить. Давай не будем сгущать краски. Да, мы неожиданно встретились. Но это… счастливая случайность. Которая наконец-то упокоит всех наших призраков.

– Конечно, – кивнул Ник. – Ты права. Что это я разошелся из-за ерунды? Просто минутное помутнение. – Он выпустил ее руки и отступил.

– Давай как-нибудь вместе выпьем. Когда в отеле будет затишье… – Клэр тоже сделала шаг назад. Из прошлого в настоящее.

– Обязательно. С удовольствием. И буду рад поближе познакомиться с Лукой.

– До встречи. – Она кивнула и помахала ему на прощание.

– До встречи. – Ник повторил ее жест.

Глядя ей вслед, он подумал: «Ну вот, мама. И что мне теперь делать?»

– У этого отеля даже собственной парковки нет? – забрюзжала Карен.

На последнем участке пути по узким извилистым улочкам ее укачало, к тому же безумно хотелось курить. Колин осторожно провел «Ягуар» между оградительных столбиков и въехал на общественную стоянку.

– Ты же знаешь эти маленькие прибрежные городишки. Земля здесь на вес золота.

– Вот и надо было снова ехать в Торки.

Карен нравился отель «Палас», там было все, чего душа пожелает.

Колин на приманку не клюнул.

– Кто не рискует, тот не пьет шампанского, – миролюбиво заметил он. – А здесь вдобавок можно арендовать лодку или яхту.

– Я – пас. – Не полезет она ни в какую лодку!

– Зря. Это здорово. – Колин взглянул на Челси, и та в ответ улыбнулась.

– Ага.

Он обозрел стоянку – забито до отказа.

– Мест нет. Парковаться некуда, – мрачно донеслось с пассажирского сиденья.

– Подождем. – Колин переключился на нейтральную передачу. – Рано или поздно кто-нибудь отъедет. А нам торопиться незачем.

Карен вздохнула и открыла дверцу.

– Пойду покурю.

– Давай.

Она подошла к билетному автомату, вытащила из сумочки сигареты и зажигалку, прикурила. В этот момент один из автомобилей начал выруливать с парковки, и Карен неистово замахала руками, привлекая внимание Колина. Тот отрицательно помотал головой и указал на машину, которая тоже ждала, пока освободится место.

– Ну что ты застыл, давай быстрей! – Карен рывком распахнула дверцу.

– Они приехали раньше, – резонно заметил Колин.

– Зато ты ближе.

– Карен, не нервничай. Иди спокойно кури. Скоро и нам место найдется.

Она раздраженно хлопнула дверцей и, скрестив на груди руки, вернулась на свой пост.

Колин взглянул на Челси.

– Мама вечно такая. – Дочь философски пожала плечами.

Он ободряюще улыбнулся. Челси – славная девочка, совсем не похожа на свою мать. Спокойная, невозмутимая. Наверное, пошла в него. Обмен веществ у нее точно отцовский – Колин был невысокого роста, всего метр шестьдесят восемь, и никогда не отличался завидной фигурой. А при его работе, стоило только дать себе поблажку – и лишние килограммы тут же, не стесняясь, откладывались на животе; не помогал даже спортзал, который он оборудовал дома в зимнем саду.

Карен же, наоборот, выглядела стройной как никогда. Ничего лишнего, выпирает только грудь – подозрительно округлая и пышная. Тщательно выровненные волосы бывшей любовницы, ее вульгарные украшения и чересчур облегающая одежда вызывали у Колина неприязнь. То, что когда-то казалось ему привлекательным, теперь отталкивало. Карен старательно пыталась обмануть годы – неестественно гладкий лоб выдавал любительницу ботокса. Здесь, на пеннфлитской стоянке, она выглядела неуместно. Его передернуло от отвращения.

Стоящий в ряду «Вольво» начал сдавать назад, и Колин занял освободившееся место.

– Вот так-то, – радостно объявил он. – Отлично. Удача улыбается лишь тем, кто умеет ждать.

Клэр почти дошла до «Приюта», когда вспомнила, что не отправила письма. Ее алиби! Она ринулась на почту, быстро купила первые попавшиеся марки и опустила буклеты в почтовый ящик на улице. Казалось, прошла целая вечность, а на самом деле всего пятнадцать минут. Взгляд Клэр упал на витрину соседнего с почтой бутика. Там стоял манекен, на котором красовалось платье: американская пройма, пышная юбка, ярко-синий цвет и принт в виде старинных морских открыток.

В голове вдруг послышался голос: «Милая, оно сшито на тебя. Ты обязана его купить. Вперед».

Она замерла посреди улицы. По шее сзади пробежал холодок. Что за глупости! Люди не могут говорить с того света. Но оторвать глаз от витрины Клэр не могла. Платье почему-то напомнило ей ту девушку, которой она была когда-то. Оно ей нужно.

В конце концов, когда она последний раз покупала что-нибудь легкомысленное? Такое, чтобы ей нравилось? Просто так, без причины?

Клэр решительно направилась в магазин, подошла к продавщице.

– Платье в витрине. У вас есть двенадцатый размер?

– Хотите примерить?

– Нет, возьму без примерки. Уверена, оно подойдет. Я тороплюсь…

– Конечно, сейчас.

Продавщица метнулась к ближайшей вешалке, достала нужный размер и принялась упаковывать. Клэр нашла кредитку.

– Покупаете его по какому-то случаю?

Клэр и сама не знала. Это платье ей необходимо, и все тут, словно оно должно как-то повлиять на ее будущее.

– Еще не решила, – ответила она. – Просто понравилось.

– Лучшей причины для покупки и не придумаешь. – Продавщица завернула обновку в папиросную бумагу, отдала пакет покупательнице. – Собственно, это единственно верная причина.

В отеле царила неразбериха. Несколько человек в баре ждали, когда их наконец обслужат, и Клэр поспешила к ним с извинениями. Быстро достала из холодильника бутылку вина, одних посетителей усадила за столик, других проводила в обеденный зал и передала из рук в руки дневной официантке Черри. За регистрационной стойкой задерганная Анжелика оформляла постояльцев: невысокого коренастого мужчину и девочку лет одиннадцати-двенадцати. Рядом со скучающим видом слонялась женщина; одета она была так, будто собралась не на отдых к морю, а в ночной клуб. Наверное, та самая «подруга», которую упоминал по телефону мистер Тернер. Парень по имени Бен, по выходным подрабатывающий в «Приюте» носильщиком, подхватил багаж, и странная маленькая компания двинулась за ним к лестнице. Оказывается, сложности в личной жизни бывают не у нее одной, решила Клэр.

– Лука рвет и мечет, – прошипела Анжелика, когда Клэр зашла за регистрационную стойку. – Ты где была?

– Вот именно. – Сзади, как по мановению волшебной палочки, материализовался Лука. – Где?

Клэр воинственно расправила плечи. Нечего ее допрашивать!

– Ходила на почту, – заявила она. – И купила платье. А что такое?

Лука посмотрел на пакет, который Клэр в качестве доказательства выставила перед собой.

– Магазины? Ты ходила по магазинам. Когда здесь такой дурдом?

– Ну почему дурдом? – возразила Анжелика. – Мы все успеваем.

– Я решила, было бы неплохо надеть на ужин с Парфиттами что-нибудь новое. Моника всегда такая нарядная, не мешало бы и мне соответствовать.

Гениально. Она – гений. Клэр достала платье, показала Луке.

Тот одобрительно кивнул. Однако не успокоился. Вместо того чтобы вернуться на кухню, он упал в кожаное офисное кресло за конторкой и, вытянув длинные ноги, покрутился в нем из стороны в сторону.

– Ну-ка, поведай мне об этом как его там, – с милой улыбкой сказал Лука. – О твоем давнем друге.

Клэр не стала притворяться, будто не поняла, о ком речь. Это выдало бы ее с головой.

– О Нике? Мы знакомы с юности. У его родителей был самый большой дом в деревне. Я часто там проводила время. Дружила с Ником и его братьями, – выдала она полуправду и нервно сглотнула. – Мы потеряли друг друга из виду после смерти его мамы. – Клэр сверкнула неискренней улыбкой. – Надеюсь, ты приготовишь первоклассный ужин для его мальчишника. От этого зависит моя репутация в Мимсбери.

– А мне-то казалось, ты горела желанием поскорее оттуда уехать.

– Горела. Но мне все равно хочется, чтобы обо мне там думали хорошо.

– Типичный комплекс представительницы среднего класса.

Клэр шутливо отвесила ему шутливого пинка.

– Кого это ты к среднему классу отнес? – Она изобразила южно-лондонский акцент: – Я, между прочим, из Айлворта!

– Не волнуйся. – Лука расплылся в улыбке. – Свой холостяцкий ужин он не забудет ни за что на свете. Я об этом позабочусь.

Он еще несколько секунд посидел неподвижно, глядя на собеседниц, затем поднялся и ушел на кухню. Клэр облегченно выдохнула. Добродушное подтрунивание далось ей нелегко, но иначе было не усыпить подозрения Луки.

У стоящей рядом Анжелики глаза размером напоминали блюдца.

– Ничего не говори, – предостерегла Клэр. – И не спрашивай. Я и так рассказала тебе слишком много.

– Так она умерла? Мама Ника?

– Конечно, умерла. У нее была четвертая стадия рака.

– Четвертая стадия? Что это значит?

– Скажем так, – вздохнула Клэр. – Пятой стадии не существует.

Она повторила слова самой Изабель.

После того памятного разговора на кухне Клэр стала доверенным лицом миссис Барнс, хотя по-прежнему не понимала, почему та хочет скрыть свою болезнь. Мальчики и Джеральд, конечно, очень расстроятся, но они ведь должны знать?

Изабель оставалась непреклонной.

– Я стараюсь их защитить, милая. Пойми, если они узнают, будет только хуже. В прошлый раз так и вышло. Сейчас, когда Ник и Феликс работают на Джеральда, держать их в неведении еще важнее. Иначе бизнес рухнет, а я не могу такого допустить. Тебе кажется, у нас куча денег, но на самом деле финансовое положение не очень стабильное. «Мельхиор Барнс» обязан работать, как часы. Если Джеральд начнет беспокоиться обо мне, он забросит компанию. В прошлый раз он чуть не разорился – упустил несколько крупных контрактов, завалил поставки. Потом еще целый год все восстанавливал. Зачем рисковать? Лучше пусть никто ничего не знает.

Клэр решила: если у Изабель хватает мужества переносить болезнь в одиночку, это достойно уважения. Она, Клэр, не имеет права открывать тайну. Клэр заботилась о миссис Барнс, оберегала ее, помогала изо всех сил. Заметив, что Изабель быстро устает, взяла на себя походы по магазинам и уборку – при этом соблюдая строгую секретность.

Лето сменилось осенью. Изабель очень похудела, стала бледной. Семья не могла не заметить перемен. Не на шутку встревоженный Джеральд настаивал на походе к врачу.

– Скажите ему, – волновалась Клэр. – Ясно же, что с вами что-то не так.

Но вместо ожидаемой правды она с ужасом услышала, как Изабель, не моргнув глазом, врет собравшейся за обеденным столом семье.

– Я была у доктора. У меня какой-то дурацкий вирус. Название мне сказали, но я не запомнила, нечто непроизносимое. Врач говорит – это не редкость, мол, люди, перенесшие химиотерапию, более восприимчивы ко всяким болезням. Что-то с иммунной системой. Мне просто надо побольше отдыхать. Еще он посоветовал отпуск. На солнце.

– Значит… рак не вернулся? Доктор проверил? – На лице Джеральда читалось беспокойство.

– Конечно, проверил. Первым делом. – Ослепительная улыбка Изабель выглядела очень правдоподобно. – Словом, я позвонила Салли на Лансароте. Она пригласила меня приехать после Нового года и погостить у нее, сколько мне захочется.

– Поезжай сейчас! – ухватился за предложение Джеральд. – И набирайся сил до самого Рождества.

– Нет, – возразила Изабель. – А как же подготовка к Рождеству? И к Новому году. Будет вечеринка века! – Она с улыбкой обвела всех взглядом. Они уже давно запланировали отметить конец тысяча девятьсот девяносто девятого года грандиозным праздником. – После нее и начну новое тысячелетие с развлечений на Канарах.

Решение всех обрадовало. Всех, кроме Клэр – ее охватили недобрые предчувствия. А как же процедуры, лекарства? Изабель должна бороться с болезнью.

– Как вас лечат? – однажды поинтересовалась она у миссис Барнс.

– Никак. – Изабель твердо посмотрела собеседнице в глаза. – Мне уже не помочь. Только обезболивание до последнего дня. Паллиативное лечение. И все.

– Все? – Клэр не поверила своим ушам. – Что значит «все»?

– Я умираю, милая. Осталось месяца четыре. Если повезет.

Клэр присела на стул, ее трясло. Выходит, она – тайная соучастница смерти Изабель? Конечно, рак – болезнь опасная, но Клэр-то считала, что они скрывают ото всех лечение. Какая же она дура! Никакого лечения не было.

Изабель сжала руки Клэр. Они сидели за кухонным столом, за тем самым столом, за которым семейство Барнсов провело столько счастливых обедов…

– Послушай, девочка. Я уеду первого января. Если доживу, конечно. Отправлюсь в хоспис. И никто не должен об этом знать. Не хочу, чтобы они видели мои страдания. Для мальчиков я полечу на Лансароте в гости к старой школьной подруге Салли, на пару недель поправить здоровье.

– Так нельзя. – Клэр помотала головой.

– А как можно? – Голос Изабель стал жестким. – Рассказать им правду – и испортить наше последнее совместное Рождество? Я буду лежать наверху, разлагаясь изнутри, а они – сходить с ума и ждать моей смерти. Наблюдать, как я корчусь от боли – а боли начнутся кошмарные, поверь, я насмотрелась. Мальчики и Джеральд этого не заслужили. День за днем, неделя за неделей жить в ужасе: когда наступит конец? Зачем подвергать их такому, Клэр? Зачем?!

Она с силой стукнула кулаком по столу и поморщилась от боли. Глаза наполнились слезами. Плакала Изабель редко, но сейчас ее словно прорвало. Она разрыдалась, хрупкое тело неудержимо тряслось.

– Пожалуйста, пойми, почему я так поступаю. Не хочу, чтобы в их последних воспоминаниях я была омерзительным полуживым скелетом. Хочу уйти красиво. Мы устроим шикарное празднование Нового года, последний праздник… И все. Я хочу запомнить их счастливыми. И чтобы они запомнили меня, а не… Понимаешь?

Клэр сглотнула. Господи, как страшно… Изабель такая сильная! Но смерть оказалась сильнее. Как бы Клэр ни старалась, ей не удастся доказать миссис Барнс, что та заблуждается. Разве можно убедить человека в том, что самые близкие и родные люди захотят видеть его страдания и неминуемый горький конец? Конечно, не захотят.

– Вот появятся у тебя дети, поймешь меня, – произнесла Изабель.

– Я понимаю. Кажется.

– Тебе придется стать мальчикам опорой, – продолжала миссис Барнс. – Стать мною. Ты справишься, я уверена. Они все тебя обожают.

– И что будет дальше? – Клэр еле ворочала языком. – Как все откроется?

– Им позвонят из хосписа. Сообщат, что я тихо отошла во сне. Даже если умирать я буду в жутких мучениях.

Клэр положила голову на стол и прикрыла ее руками.

– Я не выдержу, – расплакалась она.

– Предложи альтернативу. – К Изабель вернулось самообладание. Она вновь стала решительной. И сильной. – Придумай что-нибудь получше, и я соглашусь. Только не забывай один неоспоримый факт – я умру.

Альтернатива? В голову ничего не приходило. В словах Изабель Барнс была некая извращенная логика. И раз умирает именно Изабель, Клэр придется уважать ее желания.

А как же Ник? Простит ли он когда-нибудь Клэр? Если узнает?