Текст книги "От Великой стены до Уолл-стрит. География бизнеса и культуры"

Как следствие, приоритеты сегодня смещаются от самосовершенствования в сторону оперативного обучения нужным прикладным навыкам, культивирования «правильных» гуаньси и скорейшего обогащения. Соответственно, жизненный путь, лежащий в наши дни перед талантливыми выпускниками китайских вузов, видится им прямым и очень узким.

Да и в средней школе всё активнее осваиваются навыки использования всевозможных конечных продуктов – поэтому она перестает быть местом самопознания, определения своего жизненного призвания и наработки индивидуализированного набора «инструментов», которые пригодятся в будущей взрослой жизни. По завершении формального образования выпускники школ и вузов поступают на работу, привнося туда менталитет, привитый им за время учебы и ориентированный на механическое воспроизведение готовых решений по компьютерному принципу «скопировать – вставить». При отсутствии подходящих готовых решений проблем, с которыми они сталкиваются, в памяти или под рукой, им приходится импровизировать. В импровизации как таковой ничего плохого нет, за единственным исключением: школьников и студентов никто не учит грамотному подходу к новым задачам, да и личного опыта проб и ошибок у них, как правило, нет.

В результате некоторые китайские менеджеры иногда предлагают немыслимые, даже попросту бредовые идеи. Вопиющее невежество под видом прорывных инноваций – еще полбеды; хуже, когда попытка реализации подобных «решений» аукается срывом реализации бизнес-проекта, отзываясь падением авторитета и доходности компании.

Конечно, стремительный рост экономики Китая помогает скрадывать ошибки, а смелые начинания нередко приносят впечатляющие результаты. Вот только приводит это к тому, что инициаторов таких начинаний вдохновляют затеи, еще более безрассудные по своей рискованности. В результате проекты с каждым разом становятся всё масштабнее и зрелищнее, причем каждый менеджер считает себя способнее коллег и в доказательство затевает проекты еще более грандиозные и помпезные. Так прогрессирует гигантомания – из страсти к величию, а не от великой страсти.

Западный подход к образованию заметно отличается от китайского. Пословица «век живи – век учись» в полной мере отражает представление о том, что школьной скамьей и университетскими аудиториями учебный процесс не ограничивается. Общество и сама жизнь – лучшие учителя, предлагающие полнейший спектр всевозможных наглядных и практических уроков, и чем раньше человек их извлечет, тем лучше для него. Конечно, академические знания важны, но не менее значимы и занятия спортом, и опыт практической работы.

Совмещение учебы с подработкой помогает американским старшеклассникам и студентам приобщиться к трудовой этике и дисциплине, ощутить собственную значимость и ответственность за результаты труда, осознать, что деньги на обслуживание своих потребностей необходимо именно зарабатывать. Важнейшая особенность западной трудовой этики – нивелирование понятия престижности работы: не важно, чем ты зарабатываешь деньги – доставкой почты, сортировкой бумаг в офисе или отпусканием бургеров в фастфуде. Работа есть работа – и точка.

До тех пор, пока речь идет о зарабатывании денег честным трудом, работа сакральна. И здесь есть еще один «бонус»: молодые люди рано привыкают к тому, что судить о них всю жизнь будут клиенты и коллеги по работе, а не учителя и родители. Для многих юных американцев совмещение учебы с работой – не только и не столько финансовая необходимость, сколько первые шаги к полному самообеспечению и независимости от родителей.

Подрабатывая, студенты знакомятся с реальным миром, с его ритмами и скрытыми правилами. Сама жизнь показывает им, как выдерживать конкуренцию, но при этом не ссориться с конкурентами. Еще важнее то, что жизнь подсказывает им, как зарабатываются материальные ценности за пределами замкнутой школьной и семейной среды. На Западе можно заработать, только понимая, каковы нужды других людей.

Работая, молодые люди учатся оценивать возможности и риски, а также приобретают навыки финансовой дисциплины. Уоррен Баффетт[61]61
  Уоррен Эдвард Баффетт (англ. Warren Edward Buffett, р. 1930) – крупнейший американский предприниматель и филантроп. По версии Forbes, занимает второе место в списке богатейших людей планеты (после Билла Гейтса) с состоянием свыше 75,4 млрд долларов США (на март 2017 года). – Примеч. пер.


[Закрыть], сын конгрессмена, будучи школьником, торговал жевательной резинкой, кока-колой и газетами вразнос. Разбогатев, он инвестировал значительные средства в компанию Coca-Cola и в издательство, выпускающее газету The Washington Post, – надо полагать, еще и потому, что был хорошо знаком с их продукцией и знал, что она пользуется неизменным спросом и успехом.

В Китае же немыслимо представить себе, чтобы сын члена Народного собрания[62]62
  Имеется в виду Всекитайское собрание народных представителей – высший орган государственной власти в КНР. – Примеч. ред.


[Закрыть] занялся коммерцией, не говоря уже о торговле вразнос. Это стало бы позором для семьи и полной потерей политического лица для родителей.

Но если у китайских менеджеров традиционно нет опыта работы в юном возрасте, тогда что их мотивирует впоследствии к свершениям на поприще бизнеса? К чему они стремятся: к богатству, к статусу или к власти?

Конечно, каждый менеджер хотел бы разбогатеть, и желательно побыстрее, заработав большие деньги для своей компании и для себя лично. Однако стремление к наживе никогда не было и до сих пор не является единственной мотивацией для китайцев, воспитанных в духе национальных культурных традиций.

Многотысячелетняя история нации заставляет китайцев мыслить себя и рассматривать свое место в жизни исключительно в историческом контексте. Именно история Китая вдохновляет их на мечты о великих свершениях и об увековечении своего имени в памяти потомков. Соответственно, принимая важные решения, китайцы часто отождествляют себя с историческими фигурами, как бы примериваясь к их величию, в надежде, что они повернут ход событий в стране и во всем мире в новое русло. А как еще увековечить свое имя, если не грандиозными проектами?

Для китайских менеджеров также немаловажно оставить о себе добрую память детям и будущим поколениям. При этом они не забывают и о том, что народ веками помнит о грязных преступлениях против невинных людей, и это накладывает печать позора на потомков злодеев.

Поскольку в прошлом Китай много вытерпел от иностранных агрессоров и завоевателей, то все без исключения китайцы, в том числе и предприниматели, – истовые патриоты своей родины, стремящиеся осуществить свою мечту о великом и сильном Китае.

Два принципиально разных подхода

В целом на Западе принято соблюдать формальные правила ведения бизнеса, и для западных менеджеров важно четко следовать детальным процедурным инструкциям. Что же до их китайских коллег, они менее стеснены общепринятыми нормами: главное для них – результат.

Западные менеджеры привыкли выверять свои решения, заглядывая во всевозможные таблицы и финансовые отчеты; из-за этого они не вполне понимают, как подходят к решению проблем их китайские визави. А менеджерам с китайским менталитетом, в свою очередь, непонятно, почему их западные коллеги постоянно концентрируются на деталях и формальных мелочах, упуская из виду соображения высшего порядка, такие как политика и гуаньси.

Разница между западным и китайским подходами к управлению бизнесом проиллюстрирована на схеме 4.1.

Чем дальше от центра отстоят факторы влияния, тем меньше они поддаются количественной оценке и тем выше сопряженный с ними риск. Краеугольные элементы, относимые к сфере стратегического и оперативного планирования и лучше поддающиеся количественной оценке, помещены во внутренний круг схемы; факторы же качественного характера, плохо поддающиеся числовому анализу, такие как гуаньси и политика, помещены во внешний круг. На успехи и неудачи в бизнесе в той или иной мере влияют и «базис», и «надстройка»; при этом китайские и западные менеджеры уделяют приоритетное внимание разным категориям рисков и возможностей.

Высокопоставленные китайские руководители чаще движутся от общего к частному и от внешнего к внутреннему, то есть от «надстройки» к «базису» («сверху вниз»), а западные – от частного к общему и от внутреннего к внешнему, то есть от «базиса» к «надстройке» («снизу вверх»). В этом же коренится различие между Западом и Китаем как в культуре ведения бизнеса, так и в предпринимательской среде.

Западные бизнес-менеджеры склонны отталкиваться от «базисных» факторов, таких как характеристики продуктов, конкуренция, финансы, маркетинг и управление всевозможными рисками, и лишь затем обращать внимание на дополнительные моменты – политические аспекты своей деятельности и наличие нужных связей. Объяснением этому может служить то, что обычно они играют на достаточно «ровном» поле и по общим для всех игроков правилам.

Лишь добившись удовлетворительных результатов по всем «базисным» параметрам, управляющие западным бизнесом переключаются на привходящие соображения. Дело в том, что, по их понятиям, внешние факторы, во-первых, накладывают равные требования на всех игроков, а во-вторых, по сути неподконтрольны никому из них. Следовательно, участникам лучше сконцентрироваться на внутренних факторах, находящихся в сфере их влияния, а не на тех, которые они, по большому счету, не в силах изменить. Отсюда и подход с точки зрения «базиса» – движение «изнутри наружу» в трактовке, представленной на схеме 4.1.

Рисунок 4.1. Факторы успеха бизнеса

Нельзя сказать, что китайские менеджеры не заботятся о том же «базисе» успеха в бизнесе. Однако в столь высококонтекстуальном обществе, как китайское, да еще и в условиях стремительного развития экономики, им приходится работать в крайне текучем и изменчивом нормативно-правовом поле, которое при этом допускает разночтения и неоднозначные трактовки.

В результате фундаментальные факторы успеха в бизнесе часто отходят в тень, а на первый план выступает необходимость правильно считывать и расшифровывать политические сигналы, при этом налаживая и поддерживая нужные связи, ибо без гуаньси в Китае трудно сдвинуть какие бы то ни было дела с мертвой точки. Плюс к тому, приходится постоянно сдерживать натиск бюрократов-попечителей, обладающих чудовищными полномочиями и не упускающих возможности учинить с их помощью полный произвол.

В такой бизнес-среде оптимальное направление движения – «извне вовнутрь», или «сверху вниз», ибо первым делом нужно убедиться, что все привходящие факторы учтены правильно и полностью, не забывая, конечно, параллельно заниматься и решением «базисных» задач любого бизнеса. Иначе, даже при оптимальных «базисных» показателях, перспективы успеха в Китае будут призрачными.

Успешные на внутреннем рынке китайские компании все как одна являются настоящими экспертами навигации по внешнему слою. Однако, отваживаясь выйти на рынки развитых стран, они обнаруживают, что там игру ведут совсем по иным правилам. Для победы на Западе им, как и западным игрокам, приходится перестраивать свой бизнес, начиная именно с «базисных» аспектов.

По завершении составления бизнес-плана западный менеджер переходит к проработке деталей его реализации. Редкий случай, чтобы на Западе резко изменили общий курс по ходу проекта. Задача же руководителя – укладываться в сроки реализации этапов проекта и демонстрировать на промежуточных контрольных точках показатели не ниже запланированных.

Китайский менеджер также озабочен цифрами в строке итогов, но прибыльность для него не единственный предмет заботы. Не меньшее значение имеют и другие, часто нематериальные факторы. К таковым могут относиться, в частности, поддержание хороших отношений с работниками и чиновниками, а также создание гармоничных условий труда. Нельзя сказать, что западные менеджеры вовсе не уделяют внимания подобным вопросам, однако для них это вторичные факторы по сравнению с выполнением планов согласно числовым коэффициентам.

Еще одна характерная особенность китайских менеджеров – тяга к творчеству. Многие из них в душе чувствуют себя гениями по части заключения сделок и считают, что без их хитроумных идей дела компании реально пойдут насмарку.

Китайские менеджеры не любят ни исправлять чужие огрехи, ни решать чужие проблемы: подобная деятельность не позволяет явить себя во всем блеске, – поэтому, когда им поручают довести что-либо до ума, они нередко полностью отвергают существующий проект или процесс, даже если он находится на полпути к завершению, и начинают всё с чистого листа. Особенно часто такое бывает, когда проект сталкивается с трудностями, а также при передаче дела другому менеджеру. Новый начальник хочет отличиться в собственном фирменном стиле, а не обременять себя поиском и разбором ошибок своего предшественника.

В западной правовой традиции контракт считается юридическим соглашением, обязательным для исполнения обеими его сторонами. Как только контракт заключен, он остается в силе и должен исполняться вне зависимости от смены руководства, если только компания не свертывает свой бизнес.

Китайский менеджер мыслит иначе. Он рассуждает так: раз контракт подписан моим предшественником, а не мною лично, я никакой ответственности за его соблюдение не несу.

Некоторые китайские менеджеры и вовсе не видят разницы между коммерческими контрактами, подписанными руководством их компаний как юридически обязательные, и, скажем, партнерскими соглашениями типа меморандумов о намерениях. Исходя из этого, они искренне считают, что контракты можно соблюдать, когда всё идет хорошо и им это выгодно, но манкировать ими в неблагоприятных ситуациях, а тем более в условиях кризиса, обусловленного, например, глобальной рецессией. По их мнению, если наступают трудные времена, то всем сторонам следует снова сесть за стол переговоров, совместно поискать выход из ситуации и пересмотреть условия договоров таким образом, чтобы вся цепочка хозяйственных связей заработала вновь.

В отличие от стран Запада, где принято полагаться на судебно-правовую защиту, в Китае такой вариант окажется далеко не лучшим. Судебные иски и тяжбы нарушают гармонию и ведут к «потере лица». Кроме того, если человек решает обратиться в суд, это означает, что он недостаточно искушен в полюбовном улаживании проблем, не афишируя их, – то есть чисто в китайском духе. Сутяжничество в Китае не в чести, поэтому сторона, выставившая судебный иск, заработает себе репутацию негибкой (гибкость, способность идти на компромиссы китайцы ценят особо); а поскольку китайцы по своей природе злопамятны, то такая компания надолго, если не навсегда, станет изгоем в своей отрасли: нельзя же не понимать, что в Китае свои правила и что играть надо строго по ним!

Если же проблемы возникли с западным партнером и в суд обратился он, то это не просто погубит его репутацию: китайские компании попросту не захотят больше вести с этим «партнером» никаких дел. С одной стороны, законы и подзаконные нормативно-правовые акты теоретически одинаковы для всех и не должны предусматривать предвзятого отношения; с другой стороны, судебные иски от западных компаний пробуждают у китайских судей патриотические чувства, что не может не влиять на исход рассмотрения исков западных компаний к местным.

Опять же, обращение за судебно-правовой защитой – не лучший вариант и для западной компании, особенно в тех случаях, когда претензии предъявляются широко известной китайской компании. Вариант, значительно более приемлемый с точки зрения местной культуры, – это запросить с той стороны, которая не выполнила свои договорные обязательства, определенную компенсацию в неденежной форме. Например, потерпевшая сторона может попросить китайского контрагента, сорвавшего сроки поставки, либо о содействии в получении ею у местных госорганов определенных гарантий, которые необходимы для продолжения бизнеса в Китае, либо об иных услугах и одолжениях в порядке компенсации понесенных убытков; «козырную» же карту в западном понимании, то есть судебный иск, лучше «придержать в рукаве» на тот случай, если китайский партнер не сдержит слова и не выполнит данного им обещания.

Переходя на более высокий уровень трактовки, китайцы любят умных стратегов, выигрывающих партии за счет лучшего маневрирования теми силами и ресурсами, которые имеются в их распоряжении. Победа ценой минимальных усилий и потерь – вот вершина военной стратегии в китайском понимании.

В своем трактате Сунь-цзы учит, что «тот, кто умеет вести войну, покоряет чужую армию, не сражаясь; берет чужие крепости, не осаждая». По аналогии с военной стратегией, в бизнесе важно не подавить конкурента силой, сойдясь с ним в открытой схватке «лоб в лоб», а умело расстроить его замыслы, застать врасплох и принудить к сдаче без боя. Победа дается много проще, когда растерянный враг пребывает в смятении или лишен тыловой поддержки.

Так, вместо того чтобы биться с конкурентом за рынок, почему бы не задействовать имеющиеся гуаньси, чтобы сопернику устроили всевозможные бюрократические препоны и проволочки с допуском его продукта на рынок, а то и вовсе отозвали у него лицензию на соответствующий род деятельности? Почему бы не сделать ход через «внешний слой», поставив соперника в безвыходное положение, да еще и столь ловко, что конкурент даже не поймет, что за силы за этим стоят? Вглядываясь в схему 4.1 и сопоставляя ее с реалиями современного бизнеса в Китае, поведение китайских менеджеров понять и интерпретировать значительно проще.

Однако в тех случаях, когда речь идет о противостоянии с «внутренним врагом» – например, с проблемами, возникающими из-за конфликтов интересов на внутрикорпоративном уровне, – такой подход часто приводит лишь к непозволительной потере времени и упущенным возможностям. Ни один менеджер не способен до бесконечности обходить проблемы кружным путем, принимая ответственные решения. Это не значит, что нужно уподобляться силой и твердостью Джону Уэйну[63]63
  Джон Уэйн (англ. John Wayne, наст. имя Мэрион Роберт Моррисон [англ. Marion Robert Morrison], 1907–1979) – американский киноактер, снискавший славу «короля вестерна». – Примеч. пер.


[Закрыть] и валить всех, кто встает поперек пути, одним хуком справа в челюсть. Но если на кону стоит весь твой бизнес, тогда без своевременных и жестких решений обойтись невозможно.

По этому поводу еще Лао-цзы сказал: «Управление большим царством напоминает приготовление блюда из мелких рыб», – то есть нужно проявлять решительность и не менять курс слишком часто, когда управляешь целой страной. То же самое в равной мере относится и к управлению бизнесом, особенно если в роли менеджера выступает китаец, привыкший двигаться вперед на ощупь. Руководителю не подобает слишком часто изменять свою точку зрения без веских на то оснований. Если при жарке мелкой рыбы ее слишком часто переворачивать, то она попросту развалится – и вместо вкусного блюда из поджаристой рыбки выйдет малоаппетитное месиво.

Взаимоотношения по-китайски

Китайцы всегда стремятся к долгосрочным и взаимовыгодным связям и отношениям. Система личных взаимоотношений, в китайском понимании, прочно связывает между собой бизнесменов, политиков, коллег, единоверцев, однокурсников, близких и дальних родственников хитросплетениями общих интересов… Личные связи в Китае имеют как количественную, так и качественную сторону. Объективно измеримые аспекты взаимоотношений включают в себя в том числе и формализованные – например, подписанные договоры, деловые контракты, свидетельства о браке и пр.: они накладывают взаимно согласованные обязательства на обе стороны.

Но не менее важны и качественные аспекты взаимоотношений. Даже не будучи закреплены юридически, они тем не менее накладывают на обе стороны определенные моральные или общепринятые обязательства, в том числе предписывающие им определенные действия в контексте разных жизненных ситуаций. Именно такого рода взаимоотношения крайне важны в рамках высококонтекстуальной китайской культуры.

Например, племянницу, приехавшую из другого города без предупреждения, хозяева дома обязаны радушно принять в любое время суток. Ответственность за родственное гостеприимство несет глава семьи, будучи человеком наиболее авторитетным и старшим по возрасту.

От отца ждут оплаты свадьбы сына и первого взноса за отдельную квартиру для молодых просто потому, что так принято. Высокопоставленный руководитель крупной компании первым делом рекомендует на хорошо оплачиваемые вакансии своих молодых родственников, что, по китайским понятиям, само собой разумеется; и все, кто дослужился до видных постов, только так и поступают. Попав в нужду, китаец ожидает, что друзья и родственники, как ближние, так и дальние, «скинутся» и помогут ему, – иначе зачем же они нужны?..

Приглашающая американская сторона должна встретить китайских гостей в аэропорту, заранее спланировав плотный график пребывания делегации гостей в стране. По завершении делового общения от хозяев ждут развлекательной части программы (например, ознакомительной экскурсии по Нью-Йорку или поездки в Лас-Вегас), иными словами – чего-то для отдыха и увеселения, поскольку в Китае гостей принимают именно так. Кроме того, в соответствии с китайской традицией европейский банкир, приглашающий китайскую делегацию на обзорную экскурсию по стране, должен снабдить своих гостей еще и деньгами на карманные расходы. И так далее, и тому подобное.

Хорошие отношения должны быть взаимовыгодными и выдерживать проверку временем. Поскольку китайское общество традиционно является высококонтекстуальным на протяжении всей своей долгой истории, люди приучились не жалеть ни времени, ни сил на то, чтобы получше узнать своих партнеров, а отношения привыкли развивать медленно и постепенно. Здесь могут устраиваться бесчисленные званые обеды, коктейли, партии игры в гольф, проявляться всевозможные прочие знаки внимания, – и так на протяжении длительного времени. В Китае выстраивание хороших отношений требует долготерпения.

Западные руководители высокого ранга ведут себя значительно более деловито. Они нацелены на решение четко определенных объективных задач и на быстрые результаты. Нередко затраты времени, сил и ресурсов на налаживание и поддержание отношений прагматично дозируются. Соответственно, китайские ухищрения по длительному и тщательному выстраиванию отношений кажутся западным людям в лучшем случае утомительными, а нередко едва ли не пустой тратой времени.

Ревностный взгляд на поддержание системы взаимоотношений часто играет на руку китайцам, способным вытянуть из этого процесса максимум полезного для себя, а попутно еще и отделаться от слабаков, не способных длительное время держаться на должном уровне вежливости и обмена любезностями. Как следствие, любой проект в Китае уподобляется марафону: только те, у кого хватит силы духа не сойти с дистанции и добраться до финишной черты, считаются достойными партнерами.

Имя – это все!

На Западе многих вполне устраивает, что к ним запросто обращаются на «ты», по имени или даже прозвищу. В США так и вовсе всех подряд называют Боб или Джим, Кэт или Мишель, а не «мистер Спенсер» или «доктор Ли». То есть имя нужно человеку только для идентификации – и ни для чего больше.

Многие западные люди считают человека не просто созданием Бога, а Его образом и подобием, вершиной творения. На этом фоне титулы, звания, род занятий – всё это вторично. Можно быть генеральным директором, а можно садовником, – ни то, ни другое не сделает тебя лучше или хуже как человека.

Китайцы – и азиаты в целом – придают своим именам, по западным меркам, огромное значение. Например, в Китае фамилия традиционно пишется перед именем. Это подчеркивает значимость корней, происхождения, семейной генеалогии и наследия. И напротив, в западной культуре имя привычно ставится перед фамилией, что подчеркивает первостепенную значимость индивидуальности.

Если американский рабочий, столкнувшись в коридоре с боссом, естественным образом поздоровается с ним по-простому: «Привет, Боб!», – то китаец в жизни не позволит себе такого панибратского обращения к начальнику. В Китае, так же как в Корее и Японии, принято обращаться к людям по титулу, званию или должности и фамилии. В аналогичной ситуации китайский рабочий, сделав вежливый шаг в сторону, приветствует вышестоящего по всей форме, например: «Цзао, Чэньцзун!» («Доброе утро, господин Чэнь!»), – при этом обращение по имени недопустимо. Должное титулование призвано прямо свидетельствовать о надлежащем уважении к социальному статусу и полномочиям приветствуемого: этот обычай всякий раз подтверждает, что каждый знает свое место и умеет себя вести.

Китайские родители желают своим детям только добра, и в этом они не отличаются от родителей всех стран и народов мира; но в китайской традиции важнейшую роль в обеспечении будущего благополучия ребенка играет правильный выбор имени, которым его нарекают. По народным поверьям, жизнь человека складывается под влиянием трех вещей: судьбы, удачи и фэншуя[64]64
  Фэншуй (досл. «ветер-вода») – даосская практика символического освоения жизненного пространства человеком в целях поиска, привлечения и использования им благоприятных потоков энергии ци. – Примеч. пер.


[Закрыть], – причем именно в таком порядке. Есть в Китае и отъявленные традиционалисты, которые всю свою жизнь пошагово выверяют по лунному календарю с той же тщательностью, с какой американские растениеводы ухаживают за своими грядками строго по рекомендациям «Фермерского альманаха»[65]65
  Наиболее популярные журналы с астрологическими и метеорологическими рекомендациями для североамериканских фермеров: The Old Farmer’s Almanac (www.almanac.com, выходит с 1792 года) и ежегодник Farmer’s Almanac (www.farmersalmanac.com, выходит с 1818 года). В наши дни борются за целевую аудиторию в онлайновом режиме. – Примеч. пер.


[Закрыть]. Помимо благоприятных и неблагоприятных дней для посадки и окучивания тех или иных растений, там содержатся аналогичные советы по уборке дома, по организации переезда и т. п. – вплоть до рекомендаций о вступлении в брак.

Китайская астрология увязывает судьбу человека с положением звезд на небе в год, месяц, день и час его рождения. Считается, что младенец уже рождается с судьбой, предопределенной звездами, и ничего с этим не поделаешь; тем не менее можно хотя бы подгадать своему будущему ребенку благоприятный год рождения: к ним относятся, например, год Дракона и год Лошади. Считается, что люди, рожденные в эти годы, наделяются качествами соответствующих животных китайского гороскопа: драконьим могуществом или лошадиной силой и выносливостью, – а эти качества полезны в жизни.

Удача в делах тоже обусловлена гороскопом, и с этим ничего поделать нельзя, разве что «пристроиться поближе» к какому-нибудь везунчику.

А вот фэншуй – это дело другое: здесь речь идет о том, как среда обитания человека влияет на его судьбу, удачу и здоровье, – и это уже нечто подвластное человеческой воле. Например, можно выбрать дом в благоприятном месте, с хорошей энергетикой и планировкой по фэншую. Затем можно еще улучшить фэншуй жилища правильной расстановкой мебели, развешиванием зеркал, размещением нефритовых орнаментов и медных монет в стратегически важных местах. Можно и свой личный фэншуй усилить украшениями из нефрита или золота, правильным сочетанием цветов одежды или ношением в карманах старинных монет.

Для китайских родителей очень важно имя новорожденного, так как свои надежды на весь ход его дальнейшей жизни они возлагают именно на ассоциации, связанные с выбранным именем. Хорошее имя должно быть одновременно благородным, приносящим удачу и отражающим должный баланс пяти стихий – металла, дерева, воды, огня и земли. Если день рождения ребенка делает его судьбу сильно зависимой от какой-то одной стихии – скажем, дерева или металла, – то родители, следуя китайской традиции, выберут ему имя, отождествляемое с дополняющими ее стихиями, для восстановления нарушенного равновесия. Вообще, сбалансированность является важнейшим соображением для китайцев.

Поэтому китайские родители не жалеют времени на тщательный выбор идеального имени для новорожденного. В прошлом принято было запрашивать имя ребенка в храмовой канцелярии, где велись реестры семейных родословных. В каждом поколении в качестве среднего имени детям давался иероглиф, служивший идентификатором их принадлежности к роду. По среднему имени можно было судить о родовитости человека, определявшейся точным местом его рода в клановой иерархии. В наши дни это больше не практикуется.

Имя человека в Китае отражает и господствующие в народе настроения. На заре Китайской Народной Республики многие родители нарекали своих детей Вэйдун (伟东, что значит «Великий Восток») или Цзяньго (建国 – «Строитель страны»), и это отражало их мечтания о светлом будущем для своих детей при новом режиме. В Корее родители любят давать детям имена, указывающие на добродетельность их носителей, например, Чжи Хун (智勳 – «Мудрый послушник») или Кон У (建宇 – «Зодчий Вселенной»).

Редкие англоязычные имена имеют прямое смысловое значение, кроме разве что самоочевидных отсылок к миру растений и животных в именах типа Лилия, Роза или Тайгер[66]66
  англ. Tiger – тигр. – Примеч. ред.


[Закрыть]. Большинство английских (и вообще западных) имен восходят либо к древнегреческим, либо к библейским корням. Так, имя Александр по-гречески значит «защитник», но символизирует в целом доблесть, поскольку дается в честь Александра Македонского, а имя Стивен дается в честь Святого Стефана, переводится с древнегреческого как «венец» и символизирует мудрость.

Американцы подходят к выбору имен для своих детей значительно менее щепетильно. Ребенка могут назвать в честь отца или матери, дедушки или бабушки, уважаемого человека или просто отдав дань моде на имена, популярные среди поколения родителей. Американцы убеждены, что будущее их детей зависит не от имен, а от их поведения, дел и поступков.

Конфуций учил относиться к именам и их использованию строжайшим образом. Он полагал, что без правильного названия или устоявшегося описания любое начинание имеет сомнительные шансы на успех[67]67
  «Необходимо исправить имена. <…> Если имя неправильно, то слово противоречит делу, а когда слово противоречит делу, то дело не будет исполнено, а если дело не будет исполнено, то церемонии и музыка не будут процветать, а если церемонии и музыка не будут процветать, то наказания не будут правильны, а когда наказания будут извращены, то народ не будет знать, как ему вести себя. Поэтому для благородного мужа необходимо, чтобы имя он непременно мог сказать и слово исполнить, и чтобы в словах его не было ничего бесчестного» (Лунь Юй, 13:3; цит. по: Конфуций. Суждения и беседы / Перевод П. С. Попова. – СПб., 2001). – Примеч. авт.


[Закрыть].

И хотя Конфуций не прописал, как именно он пришел к этому заключению, китайцы привыкли верить ему на слово. Следовательно, очень важно, чтобы правильно называлась и должность, занимаемая человеком в организации, поскольку именно титулом определяются место человека в служебной иерархии и круг его полномочий.

Аналогичным образом, название и формулировка миссии компании и ее уставных задач должны звучать торжественно и весомо, оставляя прочное чувство осмысленности и легитимности, без которых успех в китайском бизнесе немыслим.

Также Конфуций учил: прежде чем что-либо предпринимать, человек должен убедиться в том, что им движут достойные и благие намерения. Свидетельство тому – опять же способность уверенно и убедительно описать их словами. Если же человек сам не уверен в правоте своих помыслов и не способен четко сформулировать, к чему он стремится, успех ускользнет от него. Иными словами, не чувствуя себя вправе и не заявляя об этом во всеуслышание, человек не преуспеет в своих начинаниях.

И напротив: если человек осознает свою силу и убедительно это высказывает, то успех ему гарантирован. При такой логике огромный акцент делается на самооправдание с битьем себя кулаком в грудь перед любым серьезным делом. Будучи намеренно показным и прямолинейным, такой подход позволяет пробудить энтузиазм и заручиться массовой поддержкой на начальном этапе, но ему недостает механизма обратной связи, что не позволяет классифицировать его как по-настоящему научно обоснованный процесс.