Текст книги "Целую, мистер Ротшильд"

11

Стелла

На следующее утро меня просто распирало от энтузиазма.

Оливия предложила встретиться в семь часов, чтобы поработать над маркетинговым планом для «Персонального аромата». Но солнце едва-едва взошло, а я уже была у здания «Ротшильд Инвестментс». Не зная, чем заняться, я отправилась к круглосуточному магазину, в котором был кафетерий. Увидев очередь из мужчин и женщин в деловых костюмах, я поняла, что не одна я начала свой день с первым лучом солнца.

Когда я наконец-то оказалась у кассы, меня приветствовал парнишка, который выглядел так, будто не доучился пару лет в старших классах.

– Что будем брать? – спросил он, доставая телефон. Возможно, чтобы впечатать туда заказ и переслать его дальше – решила я.

– Кофе, некрепкий и с сахаром, а еще, пожалуйста, шоколадную булочку.

Парень продолжал печатать что-то в телефоне. Закончив, он потыкал в кнопки на кассе.

– Кофе, сладкий и некрепкий, булочка с черникой. Всего шесть долларов семьдесят пенсов. Ваше имя?

– Вообще-то меня зовут Стелла, но я хотела булочку не с черникой, а с шоколадом.

Паренек нахмурился, но снова потыкал в кнопки на кассе. Тут звякнул его телефон, и он мгновенно уткнулся в экран. Я вынула из кошелька десятку и протянула ему, но он проигнорировал мой жест. Прошло добрых две минуты, а я все еще стояла у кассы. Перегнувшись через прилавок, я заглянула мальчишке в телефон.

Нет, он не вносил туда мой заказ, а переписывался с кем-то по имени Кьяра.

Я помахала перед ним десяткой, пытаясь привлечь его внимание. Ноль реакции.

Ну и ну.

Наконец он забрал у меня купюру и отсчитал сдачу. Затем взял бумажный стаканчик, открыл маркер и написал на стакане имя Симона.

– Это что, мое? – сдвинула я брови.

– На нем же ваше имя, – недовольно запыхтел он.

Не желая больше простаивать в очереди, я только улыбнулась.

– Логично. Что ж, хорошего тебе дня.

– Следующий!

Несколько человек поджидали свои заказы у другого конца прилавка, и я присоединилась к их компании. Здесь я сделала то же, что делали остальные: уставилась в свой телефон. Пару минут назад как раз пришло сообщение от Фишера.

Фишер: Удачно поработать над маркетинговым планом! Я знаю, ты любишь планировать.

Я тут же напечатала ответ.

Стелла: Спасибо! Жду не дождусь, когда начнем, хотя и нервничаю немного.

После этого Фишер прислал мне фото мужчины с нового сайта знакомств. Парень позировал на камеру в одних только плавках. Первым делом я обратила внимание на приятную улыбку и густую шевелюру. Затем взгляд мой скользнул ниже, и глаза у меня полезли на лоб от удивления. Теперь-то я знала, почему Фишер прислал мне это.

Телефон выдал новую порцию текста:

Фишер: Ты сказала, чтобы я перестал выбирать парней по накачанной фигуре и обратил внимание на искреннюю улыбку. Ну так эта штучка точно улыбается.

Стелла: Не может быть, чтобы он был настоящим…

Я поднесла телефон к лицу и увеличила ту часть, которая меня так поразила. Да нет, этот тип наверняка запихал в трусы банан. Да что там банан – целый кабачок…

За спиной у меня внезапно раздался мужской голос глубокого тембра:

– Подумать только, а я-то начал утро с чтения деловых журналов.

Я вздрогнула, телефон выскользнул у меня из рук и упал на пол. Я быстро подняла его и спросила с кислой гримасой:

– Тебе обязательно надо было подойти сзади?

Хадсон рассмеялся.

– Не хотел отвлекать тебя от просмотра порно.

– Это вовсе не порно. – Мои щеки заалели. – Друг прислал мне фото какого-то парня с сайта знакомств.

– Ну-ну, – скептически заметил Хадсон.

В доказательство я поднесла телефон к его лицу… слишком поздно вспомнив, какую часть тела я перед этим увеличила.

Хадсон поднял руку, скрыв от глаз это чудо природы.

– Спасибо, верю тебе на слово. Рад видеть, что ты и твой друг сосредотачиваетесь на самом главном в мужчине.

Мне оставалось только покачать головой. Великолепно.

Раз за разом я произвожу на Хадсона поистине неизгладимое впечатление.

– Симона! – проорал бариста.

Поначалу я не обратила внимания.

– Симона!

А-а-а, так ведь это меня. Я подошла к прилавку и забрала свой кофе с булочкой. Когда я вернулась к Хадсону, на лице его играла усмешка.

– В чем дело? – спросила я.

– Очередное раздвоение личности?

– Просто парнишка, который брал у меня заказ, плохо расслышал мое имя.

– Ну-ну, – снова скептический кивок.

– Я серьезно.

– Хадсон! – прокричал бариста.

– Надо же, мое имя он не переврал, – ухмыльнулся Хадсон, отправляясь за кофе. – Ты в офис? – поинтересовался он по возвращении.

– Да.

Мы вместе вышли на улицу и зашагали к зданию, где располагался «Ротшильд Инвестментс».

– У тебя потрясающая дочка, – сказала я. – Вчера она умудрилась развеселить меня, даже не приложив к этому ни малейших усилий.

Хадсон покачал головой:

– Спасибо. Ей скоро шесть, и она мелет все, что придет ей в голову.

– А еще она здорово поет.

– Дай угадаю. Долли Партон, и все это – в кабинке туалета?

– Верно, – рассмеялась я. – Похоже, это был не единичный случай?

– Ванная и туалет – две ее любимые музыкальные площадки.

– Ну да, – с пониманием кивнула я. – Все по причине замечательных кустиков.

– Ясное дело, – широко улыбнулся Хадсон.

Неподалеку он нашего здания сидела бездомная женщина. Рядом с ней стояла тележка, полная каких-то банок и бутылок. Хадсон открыл дверь, пропуская меня вперед.

– Не мог бы ты… – порылась я в сумочке, – не мог бы ты подождать секунду?

Оставив Хадсона у дверей, я вернулась к женщине.

– Знаете, я сама сейчас без средств, но я хотела бы, чтобы вы взяли это.

– Спасибо, – улыбнулась она.

Когда я вернулась к Хадсону, тот изучающе посмотрел на меня.

– Ты дала ей денег?

Я покачала головой:

– Я отдала ей свой шоколадный батончик.

Во взгляде его промелькнуло странное выражение, и все же он кивнул, прежде чем нажать кнопку лифта.

– А ты, должно быть, большой поклонник кантри? – спросила я. – Как бы еще твоя дочка прониклась любовью к Долли?

– Да нет, я не слушаю кантри… как, впрочем, и моя бывшая жена. Чарли как-то услышала одну из песен Долли по радио, и та ей ужасно понравилась. Она даже попросила своего учителя пения разучить с ней эту песню. Теперь в ее репертуаре с дюжину композиций Долли Партон. Других песен она просто не поет.

– Вот это да.

– В прошлом году, на Хэллоуин, когда другие маленькие девочки захотели нарядиться принцессами, Чарли попросила, чтобы мать купила ей платиновый парик и сунула в рубашку пару скатанных носков.

– Надо же, платиновый парик и грудь. Как будто ей уже тринадцать!

– Не хочу даже думать об этом, – простонал Хадсон.

Мы вместе вошли в лифт, чтобы подняться на четырнадцатый этаж. Двери закрылись, и моих ноздрей вдруг коснулся знакомый запах. Я машинально наклонилась к Хадсону, чтобы вдохнуть поглубже.

– Что это ты делаешь? – вскинул он бровь.

– От тебя чем-то пахнет, и это не шампунь, не гель для душа и не одеколон. Я пытаюсь понять, что это…

– Как я понимаю, ты из тех, кому просто необходимо найти ответ на мучающие вопросы. И не успокоишься, пока не добьешься своего.

Я принюхалась снова.

– Точнее не скажешь.

Лифт звякнул, остановившись на четырнадцатом этаже. Хадсон открыл дверь, и мы вошли в пустой офис. Хадсон включил свет и направился из приемной к себе в кабинет.

– Постой… куда это ты?

– Работать, – откликнулся он, даже не обернувшись. – Советую и тебе заняться тем же.

– Но ты так и не сказал мне, что это за аромат.

В ответ послышался короткий смешок.

– Удачного тебе дня, Симона.

* * *

Для начала мы с Оливией проработали кое-какие рекламные задумки, однако ее менеджер по маркетингу хотела первым делом вникнуть в суть процесса. Тогда я привезла набор с образцами в лабораторию, где должны были изготавливать наши духи. И здесь мы шаг за шагом разобрали все этапы производственного процесса.

Когда с этим было покончено, Оливия отправилась на деловую встречу. У ее менеджера тоже нашлись дела. Я же, задержавшись ненадолго в лаборатории, вернулась в главный офис.

Заметив, что дверь в кабинет Хадсона приоткрыта, я постучала.

Хадсон поднял голову от бумаг, и я показала ему маленькую коробочку.

– Духи, которые так понравились твоей бабушке.

Хадсон бросил ручку на стол.

– Спасибо. Ты снова собираешься задержаться допоздна?

– У меня масса работы, – кивнула я. – Ваша команда так энергично взялась за дело, что мне тоже надо пошевеливаться.

– Я тут просматривал список твоих поставщиков, и у меня возникла парочка предложений, которые я хотел бы обсудить с тобой.

– Конечно, я только за. Когда ты хочешь встретиться?

Хадсон кивнул на стопку бумаг на своем столе.

– Мне нужно немного времени, чтобы все закончить. Как насчет шести?

– Хорошо, давай в шесть.

– Стелла, – окликнул меня Хадсон, когда я повернулась, чтобы уйти.

– Что?

– Ты забыла отдать мне духи.

– Вовсе нет, – улыбнулась я. – Ты получишь их, когда скажешь, чем от тебя пахло сегодня утром.

Хадсон покачал головой:

– В шесть часов принеси духи в конференц-зал.

Вскоре после пяти мне позвонила помощница Хадсона и спросила, нравится ли мне китайская еда. Похоже, у нас с Хадсоном намечался деловой ужин. Что ж, для меня это был шанс исправить первое – равно как второе и третье – впечатление и доказать ему, что я не такая уж и дурочка.

Когда до шести оставалась пара минут, я отправилась в конференц-зал, вооруженная огромной папкой с бумагами, блокнотом и коробочкой с духами. Хадсон уже сидел за столом и просматривал какие-то документы. Здесь же стояли картонные коробки с китайской едой и лежали вилки с ножами.

– Заказал курицу в чесночном соусе, верно?

– Как тебе это удается? – покачал головой Хадсон. – Я ведь даже еще не открыл контейнер.

– Запах чеснока не удержит никакой картон, – усмехнулась я.

Хадсон сидел во главе стола, а я устроилась слева от него.

– К тому же я сама подумывала, не заказать ли мне курицу с чесноком, но затем остановилась на креветках с брокколи.

– Если хочешь, можем поделиться друг с другом.

– Давай. Что сначала, еда или работа?

– Еда, – решительно заявил Хадсон. – Я пропустил обед и теперь умираю от голода.

Мы с Хадсоном начали раскладывать еду по тарелкам. Кивнув в сторону коробочки с духами, он сказал:

– Масло для бейсбольных перчаток. А теперь давай мне духи.

– Ты играешь в бейсбол в шесть утра? – улыбнулась я.

– Нет, просто Чарли решила научиться играть в софтбол, и мы пошли покупать перчатку. Разумеется, ее выбор пал на фиолетовую. Качество не ахти, вот мне и пришлось натирать ее с утра маслом, чтобы сделать хоть чуточку мягче.

– А-а-а, – кивнув, я подвинула к нему духи. – Ну конечно, ланолин. Не понимаю, как я сразу не догадалась.

– Да уж, в джине ты разбираешься гораздо лучше, – подмигнул мне Хадсон.

Я тут же почувствовала в животе легкий трепет. Боже, ну почему я реагирую так именно на Хадсона, а не на Бена?

Я сунула в рот креветку.

– Могу я спросить тебя кое о чем?

– Если я скажу «нет», тебя это остановит?

– Не факт, – улыбнулась я.

– Не удивительно, что вы так спелись с моей сестрицей, – хмыкнул Хадсон. – Что там за вопрос?

– Когда именно ты понял, что я – не та, за кого себя выдаю?

– Когда ты сказала, что твоя фамилия Уайтли. Эвелин Уайтли подружилась с моей сестрой еще в школе. Одно время она тесно общалась и с моей бывшей женой. Я допускаю, конечно, что существует далеко не одна женщина по имени Эвелин Уайтли, но когда ты добавила, что работаешь на «Ротшильд Инвестментс», мои подозрения оправдались.

– Получается, когда мы танцевали в первый раз, ты ни о чем не догадывался?

– Абсолютно.

– И все же ты пригласил меня на танец?

Тень улыбки мелькнула в уголках его губ.

– Ясное дело.

Сердце у меня забилось сильнее.

– Почему?

– Почему я пригласил тебя танцевать?

Я кивнула.

Хадсон на мгновение отвел взгляд, но тут же снова посмотрел на меня.

– Ты показалась мне интересной.

– Э-э-э… ясно.

Он наклонился ближе и заговорил, понизив голос:

– И красивой. Ты показалась мне интересной и привлекательной.

– Спасибо.

Я практически вытянула из него эти комплименты, что не помешало мне покраснеть до ушей.

– Что-нибудь еще? – побарабанил он пальцами по столу.

– Нет.

– Уверена? – усмехнулся он.

Я кивнула, но тут мне в голову пришла еще одна мысль.

– Вообще-то…

– Дай угадаю. Еще вопрос?

– Когда я пришла к тебе в офис, чтобы забрать телефон, ты пригласил меня на ужин. Скажи, мы действительно встретились бы, не перепутай я случайно цифры?

И снова эта тень улыбки.

– Я ведь позвонил, верно?

– Ну… да. Что ж, как говорится, все к лучшему. Нам придется много работать вместе, так что не стоит мешать личное и работу.

Взгляд Хадсона скользнул по моим губам.

– Получается, пригласи я тебя на свидание сейчас, ты однозначно скажешь «нет»? Чтобы не путать личную жизнь и работу?

Все мое существо жаждало отправиться на свидание с этим мужчиной, и только разум еще слабо сопротивлялся.

– Знаешь, почему я практически не продвинулась в развитии «Персонального аромата»? Из-за той путаницы, которая возникла у меня в отношениях с бывшим партнером по бизнесу.

– Ты упомянула на презентации, что у тебя был партнер, но ты выкупила потом его долю.

– Верно, – кивнула я.

Хадсон, судя по всему, ждал продолжения.

– Партнером был мой жених, – со вздохом пояснила я. – Когда мы расстались, я выкупила его долю.

Хадсон кивнул.

– Он тоже парфюмер?

– Вот еще, – фыркнула я. – Эйден – поэт. Так, по крайней мере, он представляется окружающим. А зарабатывает он преподаванием английского в колледже.

– Поэт? Вряд ли из поэта получится надежный бизнес-партнер.

– Это верно. Он ничуть не помог мне с развитием дела, однако внес деньги в первоначальный капитал.

– Так что стало первым? Несложившееся партнерство или несложившиеся личные отношения? – спросил Хадсон, отправляя в рот креветку.

– Полагаю… первым было то, что он нашел себе кое-кого на стороне.

Хадсон поперхнулся и закашлялся.

– Черт. Ты в порядке?

Он помахал рукой, показывая, что беспокоиться не о чем, после чего сделал пару глотков воды. Отдышавшись, он поинтересовался:

– Хочешь сказать, что твой жених спал с другими?

– Именно так, – печально улыбнулась я. – Но в итоге все оказалось к лучшему. Во всяком случае, для моего бизнеса.

– В самом деле?

– Не думаю, что мне удалось бы всерьез продвинуться с моим проектом, оставайся Эйден моим партнером.

– Ты же сама сказала, что осталась без средств после того, как выкупила его долю.

– Все так. В общей сложности Эйден внес за эти годы двадцать пять тысяч долларов. Но я не уверена, что смогла бы запустить проект, даже имея все эти деньги. Мы были еще очень молоды, когда начали встречаться. В то время Эйден всячески поддерживал меня в моих планах, и мы стали вместе копить деньги. Поначалу их было немного, но с годами капитал все рос и рос. Другое дело, что Эйдена все больше стала привлекать мысль о покупке недвижимости, на которой можно было бы заработать. И мне уже тогда стоило насторожиться: его совершенно не интересовала покупка дома, в котором мы могли бы жить вместе, ведь у нас так и не появилось общее жилье. В любом случае он заявил, что вклад в недвижимость обещает надежную прибыль и мы могли бы купить себе что-нибудь из этой категории, а уже потом заняться «Персональным ароматом».

Хадсон нахмурился.

– Похоже, твой бывший – тот еще мудак.

– Не спорю, – улыбнулась я. – Но я сама виновата, что уступала, когда стоило бы стоять на своем. За несколько месяцев до нашего разрыва мы начали подыскивать недвижимость, которую можно было бы сдавать в аренду. У нас с Эйденом были разные мечты, и я могла поступиться своей в угоду ему. – Я покачала головой. – Наш разрыв оказался очень болезненным по многим причинам, но я могу отнести к плюсам то, что снова вернулась к собственной мечте.

Хадсон пару секунд молча смотрел на меня.

– Думаю, здесь есть еще один несомненный плюс.

– О чем ты?

– По крайней мере ты не вышла замуж за козла.

– Тоже верно, – рассмеялась я.

Тут зазвонил мой мобильный, лежавший между нами на столе. На экране высветилось имя Бена. Я быстро оборвала звонок, но Хадсон тоже успел прочитать это имя.

– Если хочешь поговорить… – начал он.

– Нет-нет, все в порядке. Я перезвоню ему позже.

– Это тот парень, с которым ты пришла на свадьбу?

– Нет, того зовут Фишер.

Повисла неловкая пауза. Хадсон с любопытством взглянул на меня.

– Брат?

– Нет. У меня только сестра.

Снова оставшись без объяснений, Хадсон рассмеялся.

– Ждешь, чтобы я спросил прямо?

– Так… новый знакомый, – невинно улыбнулась я.

Хадсон кивнул и откашлялся.

– Ну что, приступим? Ты пока заканчивай с ужином, а я тем временем введу тебя в курс дела.

Хадсон, похоже, способен был с легкостью переключаться на обсуждение деловых вопросов, но у меня в голове царила полная неразбериха. Он принялся сыпать цифрами и фактами, а я кивала и делала вид, что слушаю, хотя в действительности не слышала ни слова. Я даже не заметила, как он задал мне какой-то вопрос, пока не подняла голову от тарелки и не увидела, что он выжидательно смотрит на меня.

– Прости, что ты спросил?

– Ты вообще меня слушала? – прищурился он.

Дожевав креветку, я вздохнула и откашлялась.

– Не мог бы ты еще раз повторить вопрос?

Губы у него искривились в подобие усмешки, и, к величайшему моему облегчению, он начал рассказывать все по новой. На этот раз мне удалось сосредоточиться на его речи. Признаться, меня потрясло, как много он успел сделать за такое короткое время.

– Надо же, – откинулась я на спинку стула, – в этом ты явно лучше Эйдена.

– Рад слышать, – усмехнулся он.

– Я серьезно. Вашей команде удалось сэкономить такое количество денег на закупке сырья, что я просто умолкаю в восхищении. А я-то еще считала, что умею торговаться!

– Ты неплохо с этим справляешься. В основном нам удалось сэкономить на том, что покупали всегда оптом и с предварительной оплатой. Тебе же, с твоими ограниченными средствами, это было просто недоступно.

Раздался звоночек – это телефон Хадсона выдал ему напоминание. На экране высветилось имя Чарли. Хадсон бросил взгляд на часы.

– Даже не думал, что уже так поздно. Подождешь минутку? Мне надо позвонить дочери, чтобы пожелать ей спокойной ночи.

– Конечно. А я пока сбегаю в туалет.

Когда я вернулась в конференц-зал, Хадсон все еще сидел с трубкой возле уха.

– Я просто пошутил тогда, Чарли. Не стоило повторять этого своей тете.

Последовала пауза, во время которой Хадсон прикрыл глаза.

– Ты рассказала всему классу?

Я с интересом слушала эту одностороннюю беседу.

– Что ж, я уверен: ваша учительница поняла, что это была шутка… даже если мама и тетя Рэйчел не поняли.

Хадсон бросил взгляд в мою сторону.

– Скажи маме, что у меня нет сейчас времени на разговоры. Я еще на работе. Я поговорю с ней завтра вечером.

Пауза.

– И я тебя люблю.

Закончив беседу, Хадсон покачал головой:

– Мне следовало бы помнить, что шестилетний ребенок не всегда способен понять мой юмор.

– Что случилось? – улыбнулась я.

– Сестра моей бывшей жены вот-вот будет рожать. Надо сказать, что ни Рэйчел, ни моя бывшая не блещут чувством юмора. Позавчера Чарли спросила меня, как, по моему мнению, лучше всего назвать малыша. И я принялся убеждать ее, что тетушка Рэйчел решила назвать ребенка Брателло.

– Да что ты? – захихикала я.

Хадсон виновато ухмыльнулся.

– Разумеется, я шутил. Но тут нам принесли пиццу, я отвлекся, а затем забыл сказать дочке, что я это сказал несерьезно.

– И она повторила твои слова матери? А та, как я понимаю, сочла шутку не очень удачной?

– Это еще не самое плохое, – покачал головой Хадсон. – Пару месяцев назад мы поссорились с моей бывшей. Она сказала, чтобы я не покупал Чарли больше мороженого: мол, ее сестра сказала, что непереносимость лактозы – это наследственное. Не знаю, так ли это, но будь у Чарли аллергия на лактозу, мы бы давно об этом знали – как-никак, она постоянно ест мороженое. Слово за слово, и мы поругались из-за того, что Рэйчел вечно лезет не в свое дело… не говоря уже о том, что совершенно не понимает шуток. Я даже сказал, что у нее явная аллергия на смехтозу. Сам я об этом быстро забыл, а вот Чарли, слышавшая нашу ссору, запомнила.

Хадсон снова вздохнул.

– Сегодня был черед Чарли рассказывать в школе о своей семье. Она принесла в класс фотографию последней сонограммы, сделанной ее тете, и сообщила всем, что ее двоюродного братика собираются назвать Брателло. Когда учительница предположила, что это всего лишь шутка, Чарли сказала, что ее тетушка никогда не шутит, поскольку у нее аллергия на смехтозу.

– Вот уж умора так умора, – рассмеялась я.

Хадсон тоже ухмыльнулся.

– Жаль только, что моя бывшая и ее сестрица давно утратили чувство юмора.

– По мне, так это действительно забавно. Дети любят вываливать все, что им придет в голову. Мы с Чарли и болтали-то всего десять минут, а я успела узнать, что на прошлой неделе вы побывали на пляже, что у нее однажды болел живот после мороженого и что ты пишешь забавные фразочки на фруктах, которые она берет в школу. Между прочим, мне очень нравится этот обычай.

– Когда Чарли впервые пошла в подготовительный класс, она очень нервничала за обедом, поскольку не знала, с кем ей сесть. И я начал писать разные фразочки – буквально пару слов, – чтобы она могла расслабиться, пока распаковывает свою еду. А потом это вошло в привычку.

– Вот оно что…

– Уже поздно, – улыбнулся Хадсон. – Почему бы нам не продолжить нашу беседу завтра?

Мы разошлись по своим кабинетам. Спустя несколько минут Хадсон остановился у моих дверей по пути к выходу.

– Собираешься встречаться сегодня с Беном?

– Нет, – покачала я головой.

– В любом случае не задерживайся допоздна. Уборщицы уже навели порядок и ушли, так что ты остаешься здесь последней.

– Ладно. Мне тут надо доделать кое-что, а потом я тоже отправлюсь домой.

Хадсон кивнул и повернулся, чтобы уйти, но затем снова шагнул назад.

– Кстати, я понял твой намек и не собираюсь больше приглашать тебя на свидание.

– Ясно. – Моя улыбка увяла.

– Подожду, пока ты пригласишь меня сама, – подмигнул он. – Спокойной ночи, Стелла.

* * *

Хадсон ушел, а моя собранность, похоже, ушла вместе с ним. Но мне просто необходимо было поработать над таблицей, в которую я так и не удосужилась заглянуть за весь день. Мне хотелось, чтобы завтра с утра мы могли сразу приступить к делу.

Но таблицы никогда не были моей сильной стороной, да и усталость начала брать свое. Пару минут я просто разглядывала цифры, а затем решила достать из сумки наушники. Классическая музыка всегда помогала мне сконцентрироваться. Но чем дольше я работала, тем теплее становилось в офисе. Видимо, кондиционер здесь автоматически отключался с окончанием рабочего дня. А поскольку мне хотелось хоть на минутку отвлечься от дурацкой таблицы, я решила прогуляться до кухни и набрать немного холодной воды.

Пока я набивала колотым льдом свою большую кружку, зазвучали «Времена года» Вивальди. Всякий раз, когда я слышала эту музыку, меня так и тянуло подирижировать. Вот и сейчас, поставив на стол кружку, я закрыла глаза и позволила себе увлечься мелодией. Я вдохновенно размахивала руками, пока…

Пока кто-то не схватил меня сзади за плечи. Я в ужасе развернулась, повинуясь инстинкту, сжала руку в кулак и со всей силы выбросила ее вперед.

Мой кулак с размаху врезался во что-то твердое, вроде кирпичной стены, хотя я не знала точно – глаза у меня были плотно закрыты.

И тут до меня донесся голос.

– Черт, – прорычал кто-то.

Сердце у меня упало.

Нет.

Не может быть.

Господи, пусть это будет кто угодно, только не он.

Я открыла глаза и едва не застонала.

Бог не услышал мою молитву.

И я только что врезала по носу не кому-нибудь, а Хадсону.