Текст книги "На крыльях любви. История создания метода Тета-исцеления"

3
Новое начало

В моей жизни случалось немало духовных и мистических событий разного рода – от предощущений, наблюдения призраков, слышания странных звуков до видений наяву и во сне, происходивших, как правило, в присутствии свидетелей. Я рано поняла, что в жизни мне суждено иметь дело с духовными энергиями. Если призраки донимали меня слишком сильно, я отсылала их в сферу Божественного Света, и такая тактика всегда срабатывала – думаю, потому, что для меня источником всех вещей, как материальных, так и нематериальных, был Бог. Раз я верила в то, что связана с Богом, призраки должны были слушаться меня, когда я приказывала им уйти к Свету.

Такого рода видения были мистическим опытом, который я чаще всего переживала в детские годы. Время шло, и я все чаще и чаще видела нечто другое – образ человека из Монтаны вставал передо мной все с большей четкостью; я видела его во сне, я видела его наяву. Шатен с голубыми глазами, он выглядел как фермер или хозяин ранчо. Увидев его в первый раз, я поняла, что он женат на темнокожей женщине, но они разведутся. Ближе и ближе к нашей встрече в реальности, я знала уже больше фактов – что он водит бело-синий пикап и что с ним ездит мальчик. Необъяснимым образом у меня не было возможности вступить с ним в контакт. Снова и снова я просила Создателя назвать его имя, на что получала всегда один ответ – что это мой «парень[2]2
  По-английски guy; по любопытному совпадению имя «Гай» пишется так же – только, естественно, с прописной буквы.


[Закрыть] из Монтаны». Интуиция подсказывала, что он появится в моей жизни в тот момент, когда я буду готова его принять.

Работая в «Айдахо Сьюприм», я познакомилась с Бреттом. Он был первым, кто сказал мне, что я красива. Это было восхитительно, впервые в жизни я почувствовала, что чего-то стою.

Бретт был тем человеком, который научил меня проводить время на природе. Он научил меня охотиться, благодаря чему мы с детьми пережили зиму, он показал мне, что значит иметь стабильную семью. К счастью, родители Бретта оказывали ему большую поддержку. Мы ездили в походы в горы, пробирались на внедорожниках по таким дебрям, о существовании которых я даже не подозревала.

Эти отношения помогли моему сердцу раскрыться, а когда так случается, это сразу становится заметно другим: люди это чувствуют. Так вышло, что на меня стали обращать внимание. Бретт страшно ревновал. Мы продолжали быть вместе, но ему постоянно снились сны, в которых я уходила от него к высокому голубоглазому брюнету.

У меня же начались видения-предвосхищения, в которых я была учителем для больших групп людей. Я знала, что так или иначе именно этим в конце концов и буду заниматься. Я знала и то, что тогда Бретта со мной уже не будет. И все же эти видения не убеждали меня полностью.

Проведя детство в постоянных переездах, я была лишена возможности получить приличное образование. Настал момент, когда я ушла со своей работы на картофельной фабрике, оформила социальное пособие и вернулась к школьной программе. Должна признать, что перспектива снова учиться приводила меня в ужас. И все же у меня была мечта – стать вулканологом. Вулканы привлекали меня с детства, а зная, что обладаю даром провидения, я полагала, что смогу использовать этот дар для их изучения.

Я получила аттестат об окончании школы. В процессе учебы оказалось, что с мозгами у меня все в порядке и я очень даже сообразительная. Мне даже приходили в голову мысли, не продолжить ли учебу и не пойти ли в колледж, однако реальность оказалась сильнее меня: чтобы стать вулканологом, я должна была посвятить учебе еще как минимум четыре года, а у меня были дети. Я была в растерянности.

Ситуацию усугубило еще и то, что нам пришлось съехать с квартиры, в которой мы жили, поскольку хозяин собрался ее продавать.

Дом на колесах

Найти новое жилье никак не получалось, и я запаниковала. Меня охватывал настоящий ужас при мысли о том, что мои дети окажутся на улице. Я позвонила отцу и сестре, но никто из них в тот момент не мог взять детей к себе, пока я не найду новую квартиру. Отец предложил мне на время свой старый автофургон – «дом на колесах».

В самый разгар северной зимы я покинула Айдахо и отправилась в Юту, чтобы вернуться уже за рулем этой машины. У нее не работал стеклообогреватель, мне приходилось останавливаться каждые 15 минут, чтобы очистить стекла. Родители Бретта разрешили припарковать фургон около их дома, и мы с детьми прожили в нем следующие три месяца, которые я, прежде чем приступить к окончанию школьной программы, посвятила поискам жилья. Государство могло компенсировать мне арендную плату, но желающих сдать жилье так и не находилось. Рынок недвижимости был истощен – все дома заняли военные моряки, проходившие тогда подготовку в Лаборатории ядерной инженерии штата Айдахо.

Жизнь в фургоне меня угнетала, но дочерям наше существование очень нравилось. Им казалось, что стесненные условия нас сблизили. У них в памяти остались наши игры и те песни, что мы пели вместе. Моя прелестная Бобби взяла на себя обязанность поднимать всех по утрам; она одевалась и готовила для всех завтрак, хотя ей было всего девять лет. В таком раннем возрасте она начала играть материнскую роль, из которой и по сей день не вышла. Она стала тем фундаментом, который крепко держал нашу семью вместе.

Сын был постарше, для него жизнь в фургоне была нелегким опытом. В его памяти осталось только то, что тогда больше идти было некуда.

Настоящим испытанием – пожалуй, даже одним из самых сложных моментов в моей жизни вообще – стало время, когда в машине сломался обогреватель. Тогда я твердо решила, что повторения такой ситуации в моей жизни не будет.

Мама, желая мне помочь, присылала мне кассеты с записями, которые должны были оказывать влияние на подсознание; они были посвящены самым разным темам – от улучшения памяти до повышения самооценки. Я слушала их все время и ставила их детям. Они в самом деле помогли мне с самооценкой, они действительно изменили мою жизнь!

В конце концов я нашла место, где смогла поселиться, в районе Каньон-роуд в городе Айдахо-Фолс. Это был врытый в землю фургон, перестроенный под жилое помещение. Мне удалось выйти из пассивного состояния. Я забрала наши вещи со склада, где они пролежали некоторое время, и мы наконец переехали.

Примерно тогда же до меня дошла новость о том, что правительство приняло решение о расширении штата сотрудников энергетического ведомства и предпочтение будет отдано женщинам…

Новые навыки

Я составила для себя четкий план: я стану охранником в атомном центре Национальной атомной лаборатории близ города Арко в штате Айдахо. Я хорошо понимала, что до работы придется добираться на автобусе, и это будет долго и далеко, но зарплата и социальная поддержка, которые обещала эта работа, того стоили. Я смогу не только содержать семью, но и заняться своим новым увлечением – рисованием. Потом как только я получу от государства допуск по категории Q[3]3
  Допуск к сверхсекретной информации по атомной энергии и ядерным материалам.


[Закрыть], то смогу поехать куда угодно. Даже в Монтану.

Занятия живописью пришли в мою жизнь, когда мне было 27 лет. Оказалось, что я могу нарисовать любой портрет – мне удавалось уловить лучи света, падающие на лицо, и передать его отражение в глазах человека. Живопись захватывала меня все больше и больше. Я никогда не училась рисовать, а начала с того, что взяла в руки кисть и стала пробовать. Думаю, если бы я даже и пошла учиться, мои учителя падали бы в обморок от моего подхода – я смешивала акварель с маслом, рисовала пальцами, короче говоря, нарушала все известные каноны живописи.

Мне всегда казалось, что Бренди, мой последний ребенок, нуждалась в опеке больше, чем другие. В возрасте двух лет у нее развилось косоглазие. Время от времени мы занимались этой проблемой, но по мере того, как она росла, ей все труднее было фокусировать взгляд, да и зрение ухудшалось. Ей уже приходилось носить очки с мощными линзами, какое-то время ее глаз был закрыт повязкой. В конце концов, обратившись к специалисту, мы узнали, что ей грозит слепота.

Доктор Бокс согласился провести инновационную операцию, чтобы спасти Бренди зрение. Он отнесся к ней с таким сочувствием, что даже предложил мне оплатить операцию в рассрочку. Оплату нужно было внести в больнице, но там ко мне отнеслись гораздо более формально. Передо мной была новая проблема, особенно в свете того, что некоторое время назад я лишилась своей медицинской страховки, превысив ее лимит на 50 долларов.

Денег у меня почти не было, помощи ждать было неоткуда. Я пошла в наш местный мормонский храм и обратилась к епископу с просьбой исцелить Бренди. Исцеление наложением рук у мормонов практикуется священнослужителями.

Я задала епископу вопрос: «Вы сможете исцелить глаза моей дочери?» Он ответил: «Нет, мы больше не занимаемся целительством». Я сказала: «Но вы же относитесь к священству. Возложите руки ей на голову и исцелите ее». Он повторил: «Извините, мы таким больше не занимаемся». «Моей веры хватит на нас обоих. Просто коснитесь ее, и ей станет лучше», – сказала я. «Ничем не могу помочь», – произнес он и попросил меня уйти.

Я была в отчаянии: понятно было, что этому человеку недостает веры и он стал епископом не по призванию, а из социальных соображений.

Я и сама сомневалась тогда. С одной стороны, я твердо знала, что Бог способен исцелять. С другой стороны, учение говорило о том, что исцелениями занимаются священнослужители. И все же я чувствовала одно: Бог связан со всеми, поэтому я не могла понять, как так может быть, что исцелять могут только священники.

Я принялась обзванивать всех родственников, я обратилась к моему тогдашнему бойфренду, но никто помочь деньгами не мог. Вернувшись домой, я горячо молилась всю ночь, думая о том, что же мне делать.

Ранним утром, уже засыпая, я услышала ответ на мучивший меня вопрос, и он привел меня в изумление. Отец Небесный не послал дочери мгновенное исцеление, но сказал, чтобы я направлялась в государственное агентство, чтобы начать борьбу за финансирование операции за счет бюджета. Перспектива вступить с кем-то в конфликт приводила меня в полный ужас, а необходимость добиваться чего-то выглядела для меня как унижение. Но Бог повелел мне: «Смири гордыню, побори свои страхи. Речь не о тебе, речь о Бренди».

Стиснув зубы, я направилась в офис страховой компании и подала ходатайство. На удивление, моя просьба была удовлетворена: я получила согласие на финансирование операции. Итак, операция состоялась, и моя золотая Бренди исцелилась.

Вся эта ситуация укрепила во мне решимость и веру. Я пришла к выводу, что больше не буду полагаться на веру – или ее отсутствие – в других людях. Если мне потребуется какое-то вмешательство, я обращусь к Богу сама, напрямую.

Это подвело меня к тому, чтобы начать сеансы «чтения» для других. Я вставала, обращалась к Богу с вопросом о том, что требуется тому или иному человеку в жизни вообще и для его тела в частности, и получала от Него ответ.

Подготовка в Центре ядерной безопасности

В 1991–1992 годах я прошла полный курс подготовки по ядерной безопасности в местном техническом колледже. Проходил он в условиях жесткой конкурентной борьбы, и мне пришлось овладеть навыками, с которыми я едва справлялась. Я резко выделялась среди большей части нашей группы, ведь я была 28-летней матерью, воспитывавшей троих детей, тогда как основной контингент составляли агрессивные 19-летние парни.

Мне с самого начала было ясно, что курс совсем не для меня. Но если я его пройду, то получу гарантированное место на государственной службе.

Подготовка включала рукопашные схватки с мужчинами. Многие из них сознательно пытались причинить мне боль, и мне очень быстро пришлось взять себя в руки и научиться давать отпор. Этот период жизни давался мне тяжело.

Один из уроков, которые мне преподал этот курс, был таков: в мире существуют по-настоящему злые люди. Я узнала о террористах, просмотрела фильмы о преступниках и судебных процессах над ними. Мне приходилось по-настоящему нелегко.

Мои переживания не остались незамеченными; один из преподавателей сказал мне однажды: «Вианна, что ты здесь забыла? Это все не для тебя! Ты больше похожа на этих детей цветов, которые сидят на лужайке и целый день медитируют».

Так или иначе, я выжила на этих курсах. Я научилась рукопашному бою, научилась стрелять из пистолета и винтовки М16, узнала, как это – держать в руках полицейскую дубинку, изучила принципы общения с людьми в стрессовой ситуации. Ядерная безопасность, основы экстремального вождения, невербальная коммуникация и поведение при террористической угрозе – все это мне пришлось изучить.

Физическая подготовка предполагала сдачу нормативов – например, нужно было уложиться в определенное время в забеге на полторы мили. Именно бег стал для меня одним из сложнейших испытаний, поскольку я страдала астмой. И все же, зная правильный подход, можно вполне овладеть каким-то умением, даже научиться бегать. Бретт показал мне правильную технику бега.

Я практиковалась, пробегая определенный участок Каньон-роуд. Один забег туда и обратно составлял как раз полную милю. Я пробегала два раза по этой дистанции, и не одна, а в компании Джоша, который самоотверженно выполнял роль моего охранника, сопровождая меня на велосипеде. Иногда ради собственной безопасности я клала в рюкзак небольшой пистолет.

Однажды во время такого забега с Джошем я подвернула лодыжку. Боль была ужасная, я не могла ступить на больную ногу. Сыну было всего 12 лет, но он фактически дотащил меня на себе до нашего фургона.

Джош был спортивным мальчиком, и жаль, что из-за денежной ситуации я не могла отдать его в школьные спортивные кружки. Я понимала, что отказала ему в возможности добиться стипендии для учебы в колледже, которую он мог бы получить по спортивной линии. Знаю, что в то время ему была так необходима активная поддержка со стороны отца, а получить ее было невозможно – Гарри был в другом штате, к тому же прикован к инвалидному креслу. Пожалуй, именно эти размышления подтолкнули меня к тому, чтобы выйти замуж за Джеймса.

Служба в охране

Годичный курс был успешно завершен. Я получила работу в одном из охранных предприятий в Айдахо – в компании, которая обеспечивала безопасность на многих объектах в нашем районе. Меня распределили на работу на производство, ФБР выдало мне допуск по форме Q. Известно, что получить именно этот вид допуска довольно сложно – некоторым приходится ждать по два года и проходить очень серьезные проверки. ФБР изучает вашу кредитную историю, выясняет, не употребляли ли вы наркотики, не играли ли в азартные игры, а также проверяет на наличие неблагонадежных друзей и знакомых – словом, раскапывает всю вашу подноготную на десять лет назад.

Вначале мне доставались смены, начинавшиеся в полночь, потом меня перевели на день, позже мне присвоили звание сержанта и поставили во главе отряда из 27 охранников. Довольно скоро я пришла к выводу, что сменная работа в охране производственного предприятия – это не тот путь, который откроет для меня мое будущее.

Я проводила слишком много времени вдали от детей; я чувствовала, что даже если в конце концов получу работу в Национальной лаборатории, то это будет такая же работа, как и везде: я буду занята, а дети предоставлены сами себе.

Одной из моих обязанностей было встречать и приветствовать людей, входивших в здание. Работодателям хотелось, чтобы именно я занимала эту должность, – я отличалась приветливым характером и приятными манерами. Потихоньку я увлеклась рисованием портретов коллег. Кроме того, во время перерывов я предлагала им свои «чтения». Мои оценки были весьма точными, наше общение, пусть и короткое, оказалось довольно успешным. Именно тогда я начала понимать, что «чтение» – это, возможно, именно то занятие, которому я могла бы себя посвятить.

Тогда меня посещали сны, героем которых был какой-то индеец. Он вел табуны лошадей по тропам, спускавшимся по дну горных каньонов. Я сидела на дереве, обхватив толстый сук, нависавший над тропой, и наблюдала, как они приближаются. Рядом со мной на дереве сидел другой индеец. Как раз в тот момент, когда лошади проходили под нами, сидевший рядом человек смотрел на меня и говорил: «Ты знаешь, сколько сейчас времени?»

Сила исходившего от него послания подвела меня к мысли о том, что время наступило. Время оставить Бретта, время начать движение к цели моего существования. Бретт знал правильные слова, но за ними должны были следовать и правильные действия, а вот с этим как раз было плохо. Меня влекла сама идея любви, однако я знала: то, что было между нами, не являлось настоящей любовью. Позже я сформулировала это так: наши отношения исполнили роль морковки, нужной для того, чтобы я встала на путь, ведущий меня к моей судьбе.

4
Поворот в карьере

Однажды, сидя за письменным столом, я машинально чертила какие-то рисунки и вдруг совершенно четко узнала, что следующий человек, который войдет в дверь, принесет большие перемены в моей жизни.

Этого человека звали Джеймсом. Он, как и я, работал в охране, однако в прошлом служил в силовых структурах, а еще раньше в армии. В нашей фирме он занимал должность менеджера службы контроля качества. Узнав о моих духовных опытах, он тут же проявил заинтересованность и дал понять, что ему хотелось бы со мной личных отношений.

Джеймс мне нравился, но я не сказала бы, что была в него влюблена. Хорошо, что он в то время находился рядом – особенно учитывая то обстоятельство, что в миле от моего дома как раз поселился один криминальный тип, отличавшийся любовью к подглядыванию за женщинами. Я пожаловалась на него в полицию, а в ответ узнала, что он уже не раз находился под объективом правоохранительных органов, но им так и не удалось поймать его с поличным. Они пытались оказать мне помощь, но безрезультатно. Я поделилась своими волнениями с Джеймсом, после чего он неоднократно навещал моих детей, пока я была на работе.

Джеймс прекрасно относился и к моим детям, и ко мне самой. Но даже когда мы начали встречаться, я пребывала в нерешительности. Я призналась ему, что жду того, «моего» мужчину из Монтаны. Он же в ответ заявил, что я все напридумывала и такого человека не существует.

Джеймс сделал мне предложение, и я его приняла из сугубо практических соображений.

Я всегда говорила, что мне нужен рядом человек, способный стать мне другом и смотреть вместе со мной фильмы Джона Уэйна. Именно так и было, когда я вышла за Джеймса. Он заботился о моих детях, а после свадьбы переехал жить к нам на Каньон-роуд. В конце концов, переодевшись в камуфляж, он выследил того назойливого наблюдателя и положил конец всей неприятной ситуации. И все же… надежда встретить мужчину моей мечты меня не покидала.

Во время нашего совместного проживания с Джеймсом я решила открыть свой бизнес. Удивительно, но мои экстрасенсорные способности усилились в период этих отношений. Не могу сказать, что он как-то специально это поддерживал: он сам стал офицером полиции и советовал мне начать работать диспетчером в отделении полиции в Сент-Энтони, а потом, возможно, тоже стать копом. На какое-то время я вступила в ряды полицейского резерва, но знала, что это не мое дело. Джеймс в свое время пошутил: «Ты хочешь исцелять, а я – арестовывать».

Решение сменить карьеру, уйти из охраны и заняться альтернативными методами целительства пришло ко мне не только по моральным соображениям. Мои собственные проблемы со здоровьем сыграли тут важную роль. Еще года за два до прохождения курса подготовки по ядерной безопасности я стала замечать, что у меня периодически отекает правая нога. Врачи сказали, что это подагра или разновидность артрита. Все выглядело довольно подозрительным – во-первых, женщины почти не страдают подагрой, а во-вторых, болезнь редко затрагивает верхнюю часть ноги, ближе к бедру. Но, так или иначе, это случилось.

Собственно, отек ноги послужил одной из причин, по которым я в 1994 году решила пройти заочный курс природных методов целительства в Клейтонском колледже[4]4
  Клейтонский колледж природного здоровья (Clayton College of Natural Health) в Бирмингеме (штат Алабама) был основан в 1980 году американским натуропатом Ллойдом Клейтоном-младшим для заочного обучения различным формам альтернативной медицины. Закрылся в 2010 году по экономическим причинам. – Здесь и далее прим. ред., если не указано иначе.


[Закрыть]. Курс охватывал массаж, траволечение, иридологию, рефлексотерапию, акупунктуру, лечебное питание, основы вегетарианства и фрутарианства, а также правовые аспекты работы натуропата в разных штатах.

Вооружившись всем этим новым знанием, я перестала употреблять сахар и белую муку, потом перешла на вегетарианскую пищу, регулярно использовала травы, надеясь, что все это поможет при отеках и в целом улучшит мое здоровье. Вегетарианская диета не пришлась мне по вкусу, но мое состояние в целом улучшилось, и у меня появилась идея открыть в Айдахо-Фолсе свой кабинет, где я могла бы консультировать как натуропат и предлагать терапевтический массаж.

Мои намерения не нравились Джеймсу: он хотел, чтобы я поступила в полицию. И чем больше меня увлекала моя новая идея, тем больше мы друг от друга отдалялись.

Как только я поняла, что теперь встала на свой жизненный путь, для меня стали открываться разные двери. Я встретилась с одной женщиной-экстрасенсом, которая решила дать мне бесплатное «чтение», после чего я сама вызвалась предложить «чтение» ей. Она сказала: «Милая, а у тебя хорошо получается. Тебе надо этим заниматься».

В то время она как раз собиралась переехать к мужу в другое место, но у нее на руках был договор ренты, который она оплачивала на пару с массажистом, и ей как раз был нужен кто-то, кто принял бы этот контракт вместо нее. Она поинтересовалась у меня, не хотела бы я арендовать ее офис.

Мысль об уходе с работы в охранном предприятии была для меня некомфортной, но я увидела в ее предложении хороший шанс для себя, поэтому дала утвердительный ответ. Я рада, что та женщина-экстрасенс смогла разглядеть мой потенциал.

Вернувшись в офис, я должна была сообщить о своем решении начальнику. Он подумал, что я рехнулась: как можно оставить постоянную работу ради того, чтобы открыть свое дело! В то время я была уже в чине сержанта и на работе действительно незаменима.

И все же я сделала этот шаг – отказалась от работы в дневное время, сложила с себя звание и перешла на двенадцатичасовые смены по выходным, – все ради того, чтобы иметь возможность принимать клиентов в будние дни. Ситуация была не из легких, но, как по волшебству, я вдруг обрела собственный офис и буквально с первого же дня у меня появились клиенты. Точнее сказать, это были не просто клиенты: это были люди, сделавшиеся вскоре моими друзьями. В первую же неделю работы я познакомилась с женщиной, которая стала моим лучшим другом, а с некоторыми посетителями договорилась о повторных сеансах.

Работать в офисе мне помогала вера, кроме веры в моем помещении практически ничего не было. Мои посетители были вынуждены сидеть на полу, но они считали, что это часть процедуры.

Сеансы «чтений» открыли для меня одну вещь: если прислушаться, то я могу услышать голос Создателя, дающий мне указания. «Чтения» проходили очень хорошо, и вскоре меня попросили провести мастер-классы по используемой мною технике. Это положило начало моей практике в качестве врача-интуитива.

С этого все началось. Мой метафизический опыт накапливался, и в конце концов я стала тем человеком, которым и являюсь сейчас.

Воспоминания о далеком прошлом

Сколько себя помню, я предчувствовала, что наступление определенного возрастного рубежа станет важной вехой на моем жизненном пути. Этими рубежами были 27, 29, 31, 33, 34, 35, 37, 41, 42 и 47 лет.

В день моего рождения, когда я праздновала 31 год, ко мне пришло воспоминание о прошлой жизни, прошедшей среди коренных жителей Америки. Я полагаю, так у меня проявилось воспоминание о некоем предке. Я увидела замужнюю женщину, воспитывавшую сына. Ее муж и деверь оба претендовали на место вождя племени. Проникнув ночью в типи[5]5
  Типи – традиционное мобильное жилище североамериканских индейцев: вбитые в землю по кругу шесты скрепляются вверху кожаным ремнем и обтягиваются снаружи покрытием из шкур животных, чаще всего бизонов, а нижний край покрытия прибивается к земле колышками и присыпается песком.


[Закрыть], деверь этой женщины убил ее мужа, пока тот спал. Внешне казалось, что убийство произошло в борьбе за лидерство, но в действительности – так я чувствовала – мужа лишили жизни из чистой ненависти.

Как только деверь стал вождем, судьба женщины была решена, ведь она знала, кто совершил убийство. По его приказу и она, и ее сын были изгнаны из племени.

Они жили где-то в глуши, пока их не нашел мужчина из другого племени. Он взял мать и сына к себе в деревню, где она стала его женой, хотя правильнее было бы сказать, что она стала его рабыней – он был жесток и награждал ее побоями.

Случилось так, что у вождя того племени заболел сын. Женщина обладала даром целительства, она пришла к вождю и стала заниматься его сыном, пока наконец тому не полегчало. Вернувшись в дом мужа, она испытала на себе его гнев: он снова набросился на нее с кулаками. Ее сын к тому времени уже успел подрасти. Заступаясь за мать, он подскочил к обидчику и ударил его ножом в спину.

Происшествие вызвало целую бурю эмоций в племени. Их закон велел ответить убийством на убийство. Но женщина спасла жизнь сыну вождя, поэтому ее с сыном отвели в поле, где и оставили. Впрочем, вождь снабдил их типи и провизией. Им было суждено жить в изгнании, им запретили приближаться к людским селениям под страхом смерти. И все же перед наступлением зимы жители племени приносили им мясо, чтобы они не голодали.

Людям из соседних племен казалось странным, что женщина не покидает места своего изгнания. Они думали, что, возможно, она не в себе, а возможно, обладает целительским даром. К ней стали приводить людей, нуждающихся в исцелении. Со временем и другие племена заметили ее способности и стали ее посещать. Женщина пыталась помочь больным; кому-то от ее усилий становилось лучше, кому-то – нет.

Так шла ее жизнь. Через несколько лет к ней привели одного очень привлекательного мужчину. Ей удалось его исцелить, между ними вспыхнуло чувство, а потом у них родилась дочь. Мужчина предлагал ей уехать с ним, но женщина отказалась, и он остался жить с ней и с их ребенком.

Однажды к нему пришли его соплеменники, чтобы сообщить о большом сборе племени, ибо назревала битва и он был им нужен. Мужчина ушел, оставив жену с двумя детьми. Когда битва закончилась, ей вернули его мертвое тело. Это стало для нее последней каплей.

Трагические события заставили ее отправить дочь к народу ее отца, сиу. Сын же решил, что пришло время и ему уйти, хотя это и противоречило той клятве, что он дал племени кроу, – никогда не возвращаться к людям в их деревню, поскольку кроу враждовали с сиу. Что же до женщины, то она осталась там, где жила, ведь она дала изгнавшим ее людям обещание никогда не возвращаться из ссылки. Жилище стало ее местом силы, она жила в единении с ним. Она общалась только с одним человеком, да и то время от времени, – это был один живший в горах старик. В свое время он ушел от людей, чтобы встретить смерть, но смерть обходила его стороной. Он раскрыл женщине многие секреты (показал ей, например, как сделать сумку для снадобий) и передал знания о целебных травах. Он же наделил ее духовным именем «Говорящая с ветром».

Женщина так и не вернулась к людям. Она жила одна в глуши, пока смерть не нашла ее.

Такое воспоминание о прошлом посетило меня. Ни плохое, ни хорошее – просто воспоминание. Но оно было живым – до такой степени, что зимой я чувствовала холод льда на своих руках. В то время я поделилась этим воспоминанием только с одним человеком – моей подругой Крисси.

* * *

Начиная работать целителем, я попыталась наладить общение с другими людьми, владеющими альтернативными оздоровительными техниками и предлагающими массажную терапию. Как же я была наивна! Как и многим начинающим целителям, мне казалось, что нам необходимо создать профессиональное объединение. Я рвалась защищать оздоровительные практики в Айдахо, пыталась отслеживать принятые местными органами законы, которые могли ограничить нашу деятельность. И еще моей целью стало основание центра, который бы гармонично работал на благо всех людей. Время показало, что такие идеи были до смешного наивны. По крайней мере, с моей стороны было наивно полагать, что все будут работать вместе. Вместе работать не хотел никто. И все же я не прекращала разыскивать практикующих специалистов, которые были не прочь объединиться, чтобы создать некий оздоровительный центр.

Поиски привели меня к женщине-терапевту, специализировавшейся на техниках эмоционального расслабления. Она использовала метод постукивания по телу, что способствовало высвобождению эмоциональной энергии и таким образом помогало оздоровить организм человека в целом. В разговоре с ней я упомянула о периодических болях в грудной клетке. Эти сердечные боли беспокоили меня все больше и больше, я испробовала разные средства, чтобы прийти в норму, но ничто не помогало.

Целительница начала с простукивания моей груди, а потом провела меня в лечебный кабинет. Когда я лежала на массажном столе, а она продолжала совершать постукивания, я почувствовала боль, что была мне знакома в то время, когда я жила еще со своим первым мужем. Эта процедура помогла мне выпустить болезненные воспоминания из груди. Затем она спросила меня, не чувствую ли я в своем теле или в душе каких-либо еще неприятных ощущений, связанных, быть может, с нынешней жизнью или идущих из предыдущих рождений. Я сама не ожидала, что отвечу утвердительно.

Внезапно я перенеслась в Древний Египет. Я увидела, что лежу, связанная по рукам и ногам, на жертвенном алтаре, а какой-то мужчина завел руку над головой, намереваясь пронзить мое сердце кинжалом.

А в это время я на массажном столе свернулась в комок, чтобы уйти от этого удара. В ту же секунду одна из ножек стола пошатнулась и стол накренился. К чести терапевта надо сказать, что она даже глазом не моргнула, а просто изменила свое положение и, следуя за мной, продолжила сеанс работы с энергией, высвобождавшейся из моей грудной клетки.

Лежа на покосившемся столе, захваченная образами, всплывшими в моей памяти, я начала рассказывать ей о том, что я родилась и выросла в месте, которое называлось Атлантидой. Когда-то Атлантида служила звездным порталом к месту, которое называется Арктур. Через туманы прошлого мне было дано увидеть, как я, в группе из 11 женщин и 18 мужчин, направилась специальным проходом из Атлантиды к египетским пирамидам. Такие проходы использовались нами как порталы к звездам. Другие собратья, приходившие через порталы, смогли многому научить жителей Древнего Египта. Одно из искусств, которое мы им передали, было искусство исцеления. После падения Атлантиды я осталась в этом мире: все порталы закрылись, мой дом был для меня потерян, мой отец остался там. Жители этого мира боялись нас. Люди, которым я сама открыла искусство врачевания, в итоге меня предали. Они принесли меня в жертву, вырезав сердце из моей груди.

Когда я вышла из состояния транса, терапевт сказала, что все происходившее перед ней было весьма странным явлением, и особенно удивительно было то, что произошло с массажным столом. Ожидавшая меня в соседней комнате дочь призналась, что слышала странные крики – непонятно, что это было, ведь мы с терапевтом все время разговаривали шепотом.