Текст книги "Под южным небом Италии"

Глава 17. «Научи меня любить»

На следующее утро я решила спуститься к завтраку, если он прикажет, потому что совсем не хотелось, чтобы он снова хватал меня как дикарь и лапал, где ему вздумается. К тому же, может, если я буду более сговорчивой, то он разрешит мне выехать в город. Но я понимала, что одну меня он, скорее всего, не отпустит, поэтому совсем не имела представления, как мне передать о себе весточку для Марко.

Утром пришла Мария с завтраком, и я удивилась, что сегодня он не приказал мне спуститься. Я позавтракала, пока женщина застилала постель и прибиралась в комнате.

– Спасибо, Мария, за завтрак, – поблагодарила я её, когда закончила.

– Дон Катальдо сказал, что вы можете погулять в саду, когда захотите, – женщина потупила глаза.

– Какое великодушие, – саркастично заметила я. – Можно прямо сейчас?

– Конечно, синьора.

Я направилась к двери и, выйдя из неё в коридор, сразу же наткнулась на моего стража в чёрном костюме. Я кинула на него беглый взгляд и по памяти пошла к лестнице. Лоренцо шёл за мной как тень, я даже слышала его дыхание за спиной. Я прошла всего несколько шагов и услышала за дверью одной из комнат мужской крик с рыком:

– Ты кем себя возомнила, шлюха?! Убирайся с моих глаз!

– Хочешь её только до тех пор, пока она не сдалась! – прокричал женский голос.

– Пошла вон! Я ещё ночью сказал тебе убираться! Знай своё место! – прогремел хриплый бас хозяина.

Дверь открылась, из неё выскочила Лукреция, завёрнутая в простыню. Я застыла на месте, опешив от услышанного и увиденного. Вид у неё был испуганный и растерянный. Не успела она выйти, как ей вслед из приоткрытой двери полетело форменное платье с белым фартуком и криком:

– Убирайся!

Она плакала, но когда взгляд девушки наткнулся на меня, то она тут же гордо вздёрнула подбородок и, сверкнув глазами, поспешила удалиться.

«И что это было? Чем, интересно, она провинилась? Ведь она прекрасно справляется со своими обязанностями?» – иронично подметила я и пошла дальше по коридору.

Выйдя на улицу, я полной грудью вдохнула свежий утренний воздух, наполненный ароматом цветов. Пройдя по дорожке мимо бассейна, я направилась в сад. Как же хорошо, размяться и погулять на свежем воздухе после трёхдневного заточения в четырёх стенах. Конечно же, мысли о том, что меня ждёт дальше и как мне увидеться с мужем не давали мне расслабиться и насладиться прогулкой полностью. Ещё этот охранник, следующий за мной, как тень, каждую секунду напоминал, что я в этом доме пленница. Что меня ждёт, я прекрасно понимала, и меня эта участь никак не прельщала. Моё сердце тосковало по мужу, по тихим спокойным дням в нашем маленьком домике. Но когда я ложилась спать, меня снова терзали воспоминания о Витторио. Никак не могла выбросить из головы, его поцелуи и свои ощущения в тот момент. Я снова и снова ощущала всё как наяву, словно это произошло только что, и чувствовала его запах и вкус его губ. Эти поцелуи и большее, то, что хотело моё подсознание, снились мне почти каждую ночь, и я просыпалась от этих снов в чувственной истоме. Мне казалось, что я схожу с ума, потому что осознание того, что нам никогда не быть вместе, ещё сильнее мучило меня, и мысли о нём становились от этого ещё невыносимей. Даже, если бы я не была пленницей Катальдо, я бы никогда не изменила Марко. Слезинки снова покатились по моим щекам. Я вытерла их пальцами и стала возвращаться к дому. У террасы стоял Катальдо, и я замерла, не желая подходить ближе. Ужасно не хотела его видеть. Я ненавидела его за то, что моя жизнь сейчас была полностью в его распоряжении. Но мужчина, спрятав руки в карманах, уверенной походкой сам направился в мою сторону. Я спиной почувствовала, как Лоренцо отступил подальше. Лицо Антонио было серьёзным, брови сведены и между ними пролегла складочка. Но подойдя ближе, он слегка улыбнулся, и его черты лица смягчились. Пару секунд он просто молча смотрел на меня, а потом протянув руку, большим пальцем вытер с моей скулы слезинку.

– Ты плачешь?

Я дёрнулась от его касания и отступила на шаг назад.

– Это так удивительно, синьор? Я должна сиять от счастья, что нахожусь в вашем доме пленницей?

Его брови снова нахмурились, а губы сложились в жёсткую линию. Я поняла, что ему не понравилось, что я отстраняюсь от него, когда он прикасается.

– Только до тех пор, пока не покоришься.

– Я не ваша рабыня! Я свободный человек! – выпалила я. – Ну скажите, зачем вам я? Вам недостаточно женщин, которых вы можете свободно получить, только поманив пальцем? Думаю, таких предостаточно!

Его глаза загорелись недобрыми огоньками. Сжав зубы, он схватил меня за плечо и притянул к себе.

– Я хочу тебя, – с тихим рычанием сказал он. – А я всегда получаю то, что хочу, Бьянка.

Я на мгновение закрыла глаза и, снова открыв их, посмотрела на него. Набравшись смелости, тихо произнесла:

– Вам совсем плевать на чувства людей? Даже то, что я вас ненавижу, что я замужем, не останавливает вас! Возьмите меня силой, давайте, вы это можете! Но я не смогу вам дать то, что вы хотите. Вы понимаете, что разрушаете мою жизнь?! Наиграетесь, а потом вышвырнете, как надоевшую игрушку! Так, как вышвырнули сегодня Лукрецию!

Его лицо исказило презрение. Склонившись ближе к моему лицу и крепко удерживая рукой, он коснулся горячими губами моих губ и прошептал прямо в них:

– Не сравнивай себя с этой шлюхой.

– А разве не ею вы хотите меня сделать? Не своей шлюхой?

Взгляд Катальдо снова ожесточился, он сильнее сжал пальцы на моей руке так, что я сморщилась от боли, но всё же сказала то, что думала:

– Вы настолько привыкли потакать своим желаниям, что даже не думаете, что люди могут испытывать чувства и боль. Женщины для вас такая же прихоть, как и все остальные удовольствия. Используете их, ломаете жизни. Вы вообще способны на чувства? Способны любить?

Мужчина схватил меня второй рукой и сильно сжал мои плечи. Я пыталась отстраниться от него и отвернула лицо, чтобы не видеть его испепеляющий взгляд.

– Я покажу тебе, что способен, если ты сама согласишься.

– Никогда!

Он сжал челюсти. Его ноздри раздувались от гнева, чёлка волнистых, смоляных волос упала ему на лоб. Мужчина словно пылал, обдавая меня горячим дыханием, как колхидский бык[16]16
  Колхидские быки – халкотавры (т. е. медные быки) – мифические существа, появляющиеся в древнегреческом мифе о Ясоне и Золотом руне. Это огромные быки с бронзовыми копытами и бронзовыми же пастями, через которые они дышат огнём.


[Закрыть] Мои ноги стали ватными. Испытывая страх, я осознавала, что совсем бессильна против него, но я больше не могла молчать и покорно принимать судьбу. Всё моё существо рвалось на свободу.

– Это не любовь! Когда человека любят, не делают ему больно, не заставляют насильно любить себя и подчиняться!

Он продолжал молча смотреть на меня, гневно сжимая челюсти. Наконец-то отпустил меня, и я еле удержалась на ослабленных ногах. Катальдо рукой поправил свои волосы, зачесав их пальцами назад, и обратился к моему надзирателю:

– Лоренцо, отведи Бьянку в её комнату. На сегодня хватит прогулок.

Мужчина резко развернулся и направился на террасу. Там с плетёного кресла он взял пиджак и, надев его, ушёл вместе с Франко к машине.

Я обречённо опустила голову и побрела в свою тюрьму. До самого вечера я опять маялась, ходя из угла в угол. От мыслей и бездействия, я начинала сходить с ума. Днём Мария принесла мне обед и хоть как-то скрасила моё унылое одиночество.

– Мария, в доме есть библиотека?

– Есть. Но… – она посмотрела на меня с сочувствием.

– Неужели даже книги для меня под запретом? – улыбнулась я женщине. – Я здесь скоро с ума сойду. Если бы можно было почитать, то это хоть немного скрасило бы моё заточение и отвлекло от плохих мыслей, – подавленным голосом сказала я.

– Хорошо, я принесу вам книгу, – тепло сказала она, положив свою тёплую ладонь на мою руку, лежащую на столе.

Мария ушла и снова я осталась наедине с собой, как узник в наглухо закрытой камере. Единственное отличие моего места обитания от тюремной камеры, был простор помещения, наличие ванны и шикарного убранства. Даже свой надзиратель у меня был. Я снова подошла к окну и оценила возможность сбежать через него. Понимала, что меня найдут быстро, но, может, хотя бы удастся передать записку, пока меня не найдут. Можно было попробовать уговорить Марию послать письмо Марко, но я не хотела подвергать её риску, не хотела, чтобы гнев Катальдо обрушился на добрую женщину.

Марко… чем он мне поможет? Он бессилен против грозного сантисты. Я боялась, что он даже может убить мужа, так как знала, на что способны эти люди. Вспомнила, как Франко чуть не убил Фабио, и сердце в груди сжалось от этих мрачных воспоминаний: «Милый мальчик, как он? Надеюсь, что эти люди не возвращались туда и оставили семью Фортино в покое, ведь Катальдо нужна была только я».

Замок в двери щелкнул, я оторвалась от своих размышлений и повернулась. У дверей стояла Лукреция. Она гордо вздёрнула подбородок и с вызовом посмотрела на меня. Я устало вздохнула.

– Ты что-то хочешь, Лукреция?

– Пришла повнимательнее тебя разглядеть, – ехидно сказала она, подойдя ко мне ближе и откровенно разглядывая меня. – И что он в тебе только нашёл?

– Может, лучше этот вопрос задать ему? – тихо ответила я.

– Поимеет и выбросит на улицу. Думаешь, ты единственная? – шипела ядом девица.

– Не думаю и не горю желанием здесь оставаться, – посмотрев ей в глаза, сказала я.

– Чем быстрее дашь ему то, что он хочет, тем быстрее станешь ему неинтересна, и он отпустит тебя.

– А ты метишь на место синьоры Катальдо? – усмехнулась я.

– Закрой рот, маленькая шлюшка! – Лукреция схватила меня за волосы, оттянув мою голову назад.

Я вцепилась в её руки, пытаясь их оторвать от себя. В этот момент дверь открылась и в комнату вошла Мария.

– Мио дио! – Мария стала оттаскивать её от меня. – Дурная девка, оставь синьору!

Тут же, услышав возглас Марии, в комнату ворвался Лоренцо и схватил Лукрецию за плечи. Она в злобе шипела. Оторвав её от меня, мужчина вывел её из комнаты. Я помассировала руками кожу головы, которая саднила. «И почему все девицы стремятся вырвать мои несчастные волосы?» – подумала я. Мария приобняла меня и, прислонив мою голову к своей пышной груди, гладила по волосам.

– Простите, Бьянка. Этого больше не повторится. Мамма мия! Даже, не знаю как ей удалось раздобыть ключ? Расскажу всё дону Катальдо, и завтра же её не будет в этом доме, – она села на кровать, увлекая меня за собой.

– Не стоит, Мария.

– Она давно стала заносчивой и возгордилась. Думает, что если иногда посещает спальню синьора, то ей всё позволено?! Я ей устрою!

Она ладонями взяла меня за щёки и посмотрела на лицо. Не увидев на нём царапин от ногтей, с облегчением вздохнула.

– Я принесла вам почитать, – встав, она взяла со стола книгу и протянула мне.

Взяв её в руки, я провела пальцами по обложке. «Невинный» Габриэле д’Аннунцио был одним из моих любимых романов.

– Спасибо.

– До ужина ещё есть время. Почитайте пока, – заботливо сказала женщина.

Она уже собиралась уходить, но я её остановила, решив задать ей вопрос, касающийся жизни её хозяина. Я сомневалась, что она ответит, но всё же решилась.

– Мария?

– Да?

– Это правда, что я здесь не первая?

Женщина внимательно посмотрела в мои глаза и ответила:

– Не слушайте Лукрецию, Бьянка. Молодой хозяин ни одной женщины не приводил в этот дом. Наверное, поэтому она и взбесилась.

Может быть, Мария хотела меня успокоить, но от её слов мне, наоборот, стало ещё тревожнее. Для меня этот факт не сулил ничего хорошего. Если он никогда не приводил женщин в дом для развлечения, неужели тогда Катальдо серьёзно настроен? Я обхватила голову руками и замерла в раздумьях, но через несколько минут решила отвлечься чтением и погрузилась в книгу.

Читая, мне удалось на несколько часов отвлечься от мрачных мыслей. Я посмотрела на часы, было уже почти семь часов вечера. Моё тело ужасно устало от лежания в разных позах и сидения. Очень хотелось размяться, поэтому я встала и, потерев шею, сделала несколько круговых движений головой, потянулась и размяла спину. Вздрогнула от щелчка ключа в двери. В комнату вошла улыбающаяся Мария, в руках которой был чехол с платьем.

– Синьор Катальдо попросил вас надеть это платье к ужину, – улыбнулась она.

Её лицо светилось от счастья.

– Мария, вы давно работаете у этой семьи?

– Почти всю жизнь, – улыбнулась она. – Ещё в шестнадцать лет пришла. Сама синьора Франческа, мать Антонио, меня принимала. Она, тогда как раз была беременна. Молодой синьор вырос на моих глазах, – гордо сказала женщина с нежной улыбкой.

Больше я не стала её мучить вопросами. Я поняла, что Антонио для неё дорог, и она предана ему, поэтому ни за что не согласится ослушаться его и помочь мне. Нужно ещё подумать. Я обречённо, побрела в ванную, прихватив чехол с платьем. Открыв его, я обнаружила внутри узкое платье средней длины из красного атласа, с квадратным вырезом на декольте, без рукавов, и чуть расширенное на бёдрах. Там же был комплект дорогого, кружевного, чёрного белья, широкий пояс с резинками и тонкие нейлоновые чулки. «Дьявол! Решил меня разодеть как шлюху!» – от мыслей, что меня ждёт сегодня, похолодели руки, и меня начал трясти нервный мандраж. Я села на пуфик у зеркала и, облокотившись о столик локтем, упёрлась лбом в ладонь. Не знаю, сколько я так просидела, пытаясь успокоиться, но из транса меня вывел стук в дверь.

– Синьора Бьянка, с вами всё хорошо? Синьор Катальдо вас уже ждёт в столовой.

– Десять минут, Мария!

Обречённо выдохнув и утерев слезинки, выступившие на глазах, я скинула одежду и надела новое бельё. Защёлкнула последний зажим на тончайших чулках со швом и подняла взгляд на своё отражение в большом зеркале. Надела платье, причесала и уложила нагретой плойкой волосы в крупные локоны, заколов их, с одной стороны, над ухом. Слегка припудрила щёки, нанесла немного румян на скулы. Среди косметики в ящике я обнаружила красную помаду и накрасила ей губы. Я окинула себя взглядом в отражении: «Хотели красивую игрушку, дон Катальдо? Нужно признать, что он знаток в том, как из женщины сделать дорогую шлюху».

Я вышла в комнату, где меня ждала Мария, держа в руках роскошные, чёрные туфли на шпильке. Я такие тонкие и высокие каблуки в жизни не надевала, поэтому немного шатающейся и неуверенной походкой пошла за женщиной. Она привела меня в большую столовую, где был огромный стол для званых ужинов. Огромная хрустальная люстра переливалась всеми цветами радуги. На лакированном столе из красного дерева стоял красивый букет из красных роз и белых орхидей. Он был накрыт всего на две персоны. Катальдо стоял у камина и курил сигарету, упершись локтем о каминную полку. Увидев меня, он потушил сигарету в пепельнице, стоявшей на этой же полке, посмотрел на меня, нахмурился и строго сказал:

– Подойди ко мне, Бьянка.

На шатающихся каблуках я медленно подошла ближе.

– Что это у тебя на губах?

– Помада.

– Откуда?

– В ванной, где и остальная косметика. Разве не вы её туда положили?

Мужчина, явно недовольный кем-то, прорычал проклятье.

– Вытри! – протянул мне платок.

– Вам не нравится, синьор? Разве вы не хотели видеть меня такой, когда прислали этот наряд? И эти чулочки? – я высоко подняла руками платье так, чтобы видно было резинку чулок на бедре.

– Я сказал, вытри помаду!

– Ой, вам не нравится? Может так больше понравится, – я стала расстёгивать молнию на платье, чтобы снять его.

– Перестань! – остановил он меня и застегнул молнию.

Катальдо схватил меня рукой за плечо и стал вытирать платком красную помаду, сильно нажимая на мои губы, от чего я недовольно морщилась, пытаясь вырвать руку из его хватки. Недовольный результатом, он макнул платок в бокал с водой и снова вытер. Удовлетворённо посмотрев на меня, он отпустил мою руку, на которой остались красные пятна от его хватки. Я потёрла это место второй рукой.

– Теперь лучше, – заключил он.

Я молчала, с ненавистью глядя на него. Он был явно доволен собой.

– Отсутствие красной помады не меняет того факта, что вы делаете из меня шлюху, – прошипела я.

Он отодвинул стул, приглашая меня сесть за стол.

– Ты хочешь испортить мне вечер? – метнул на меня горящий взгляд. – Сядь!

Я вздрогнула от его стального голоса и покорно села. Мария принесла блюдо с горячим и разложила на тарелки медальоны из нежной телятины с запечёнными овощами. Катальдо налил красное вино в бокалы и приступил к трапезе. Я же сидела неподвижно. Аппетита совсем не было, потому что я пыталась унять волнение от ожидания продолжения вечера.

– Расслабься, Бьянка, и поешь, – сказал он отрезая кусочек мяса. – Я тебя не съем, как волк Красную шапочку.

Улыбнувшись, он отправил кусок сочного мяса в рот. Я пила вино, чтобы успокоиться, и на голодный желудок эффект не заставил себя ждать – я немного расслабилась. Ужин и правда выглядел аппетитно, поэтому, немного подумав, вздохнула и начала есть.

– Мария мне рассказала про выходку Лукреции, – мужчина равнодушно продолжал нарезать ножом мясо и овощи. – Больше она тебя не побеспокоит.

– Вышвырнули её, наигравшись?

Катальдо строго посмотрел на меня, но потом улыбнулся. «Чему он улыбается? Тому, что я права?» – удивилась я.

– У тебя острый язычок, но мне это даже нравится, – взяв бокал и посмотрев на меня, он отпил вино. – Как давно ты замужем?

Я подняла на хозяина виллы удивлённый взгляд. Он поставил бокал и отправил вилкой кусочек мяса в рот.

– Почти два года.

– И каково это, когда мужа подолгу нет дома? Ты тоскуешь по нему?

От удивления я проглотила кусок мяса, почти не прожевав. Взяла бокал и запила вином, чуть не подавившись.

– Конечно, ведь я люблю его, – уверенно ответила я.

– И всё время хранишь ему верность?

– Вас это удивляет, синьор?

– Немного, – он скривил губы в подобии улыбки. – Никогда не был женат по причине отсутствия веры в верность.

– Мне вас жаль, – тихо сказала я.

Он резко изменился в лице, которое исказила злость. Веко, задетое шрамом, слегка дёрнулось.

– Не смей меня жалеть!

– Наверное, тяжело жить без веры, никому не доверяя, – продолжала я, осмелев от выпитого вина. – Верность в том и заключается, что человек борется с порочными мыслями, даже если они возникают.

– Значит, такие мысли и тебя посещали? – довольно улыбнулся он.

Вспомнив желание, возникшее к Витторио, я смутилась и почувствовала, как жар подступил к лицу.

– Все люди порочны, – продолжил Катальдо, – просто многие это скрывают, пытаясь казаться идеальными, создавая картинку идеальной семьи.

– Судите по себе? – я посмотрела прямо в его тёмные глаза. – Тогда мне вас ещё больше жаль. Без доверия вы никогда не сможете стать счастливым.

Мужчина вскочил из-за стола, с шумом отодвинув стул. Подойдя ко мне, он склонился надо мной, упираясь одной рукой о спинку моего стула. Снова этот взгляд горящих, как угли, глаз. Лицо его было напряжено, он сжимал челюсти и снова дышал на меня жаром.

– Предана своему мужу? – я утвердительно кивнула. – На что ты готова ради него?

Я молчала, ошарашенная таким вопросом. Нервно сглотнула, продолжая смотреть прямо в его глаза и чувствуя его горячее дыхание на своём лице. Мужчина схватил меня за плечи, поднял со стула, прижал к себе и впился в мои губы, жадно сминая их. Его горячий язык скользил по ним, пытаясь проникнуть в рот. Он так сильно напирал, что мне не хватало воздуха, и я приоткрыла губы. С удовлетворённым стоном он стал изучать его своим языком. Мужские руки сильно сжимали моё плечо и шею. Мой разум и тело протестовали этому варварскому проникновению, а мои руки упирались в грудь мужчины в бессильной попытке оттолкнуть его от себя. Тщетно. Ещё немного, и я задохнусь. Прервав поцелуй, но продолжая крепко удерживать меня, он возбуждённым голосом прошептал:

– Стань моей. Научи любить.

– Этому нельзя научить, – обессилевшим голосом прошептала я, пытаясь отдышаться.

Отпустив меня, он сжал мою руку в тиски своих пальцев и грубо потащил к выходу из столовой. С трудом передвигая дрожащие ноги, я еле поспевала за ним. Ещё эти высокие каблуки мешали мне нормально идти. Сердце бешено колотилось в груди, кровь стучала в висках, отдаваясь болью. От страха, что меня сейчас ждёт, всё тело стало трясти мелкой дрожью. Когда я поняла, что он ведёт меня не в спальню, удивилась. Мы шли по коридору, прошли мимо кухни, где хлопотала Мария, потом открыв тяжёлую, старую, дубовую дверь, спустились по каменной лестнице, ступени которой были немного стёрты от времени. Вошли в подвал, откуда повеяло прохладой и ароматом дубовых бочек. Я увидела деревянные стеллажи, на которых ровными рядами лежали бочонки разного размера, бутылки с вином и бренди. Некоторые из них так давно здесь обитали, что были покрыты толстым слоем пыли. Я постоянно спотыкалась на каменном неровном полу в своих шпильках, но Катальдо не обращал на это никакого внимания, продолжая увлекать меня дальше и крепко сжимая мою руку. Войдя в небольшое помещение, скрытое ещё одной дубовой дверью, я подняла глаза и увидела сидящего на стуле мужчину. На нём были чёрные брюки, жилетка, а влажная белая рубашка с расстёгнутым и смятым воротничком была испачкана кровью. Его руки были связаны или скованны наручниками за спинкой стула, ноги привязаны к ножкам, а голова опущена на грудь. Взлохмаченные волосы крупными, влажными волнами падали на лицо и закрывали глаза, но я всё равно узнала его.