Текст книги "Умирать не больно"

Я протиснулась вперед, чтобы взглянуть на рану, о которой говорил доктор Корриган, но застыла, как громом пораженная. Это ведь Кира Джеймис-Ллойд, подруга Майи. Она зло посмотрела мне в глаза и сжала челюсти, будто хотела что-то выпалить в сердцах, но из-за посторонних вынуждена была сдержаться.

Наша группа двинулась к следующей кровати, а я повернулась к Скалларк и приглушенно спросила:

– Это ведь дочь профессора Джеймис-Ллойда, верно?

Когда доктор Корриган отошел на достаточное расстояние, Скалларк склонилась ко мне и, едва разлепляя губы, произнесла:

– Да, но она не в Первом медицинском павильоне, если ты об этом. Это Кира, и… она, насколько я знаю, твоя нехорошая знакомая. – Увидев мой взгляд, Скалларк пожала плечами: – Все знают о том, что случилось в туалете. К тому же хоть Кира и изучает биохимию, она работает в Издательском центре и пишет всякие мерзкие статейки для желтой газетенки нашего университета. Это я тебя так – предупреждаю. Подавленный талант журналиста дает о себе знать…

– Что, она и о тебе писала? – с сомнением спросила я, заметив, как Скалларк начала краснеть.

– Пусть попробует, тут же умрет! – шумно фыркнула она.

– Студентка! – возмутилась медсестра, проверяющая капельницу миловидной даме. Доктор Корриган был увлечен рассказом о легочной инфекции, нависая над чьей-то постелью, поэтому нас со Скалларк не наказали. Она послала медсестре убийственную улыбку, а затем пихнула меня локтем под ребра. Я тоже выдавила усмешку.

Несмотря на все случившееся за сегодняшний день, благодаря Аспену, Сьюзен и Скалларк я обнаружила, что мое настроение поднялось.

* * *

Ступив на порог особняка, я сразу же погрузилась в насыщенный запах грибного супа и с удивлением направилась на кухню. Ной стоял на своем уже привычном для меня месте: за столом, с запястьями, погруженными в огромный кусок теста. Я несколько секунд смотрела на то, как он мнет и валяет его, присыпав мукой, и так снова и снова. Интересно, как он угадал о грибном супе?

– Прекрати.

Я вздрогнула и оторвала гипнотический взгляд от рук Ноя. Он смотрел на меня на удивление серьезным взглядом.

– О чем ты?

Он скептически изогнул бровь.

– Я прочел в одном очень полезном журнале, что женщины в восторге от мужчин, которые любят для них готовить. Поэтому прекрати меня смущать своим прожорливым взглядом, иначе я пересолю пирог.

– В каком очень полезном журнале ты это прочел? – уточнила я. На его губах мелькнула улыбка, глаза прищурились, и то ли от тусклого света, то ли потому, что у него челка упала на глаза, но мне показалось, Ной подмигнул.

– В женском журнале.

Мило. Он еще и журналы женские читает.

Никак не отреагировав на его признание, я прошла к плите и налила себе целую тарелку аппетитного грибного супа. Поставив ее на кухонную стойку, я опустилась напротив Ноя и принялась медленно есть, чтобы не обжечься.

– Вкусно?

Я подняла голову, и мы встретились взглядами. В его глазах-льдинках читалось искреннее любопытство, поэтому я кивнула:

– Очень вкусно, спасибо.

– Ты только не спеши, иначе обожжешься. Успеешь еще.

– Что? – Я снова посмотрела на него, но теперь с подозрением, потому что возникло ощущение, что Ной читает мои мысли. Он облокотился на стол и склонился вперед, пристально вглядываясь в мое лицо.

– Ты это серьезно, Кая?

– О чем ты говоришь?

– Ты спешишь, – он отстранился, раздраженно снимая с каждого пальца тесто, – потому что боишься опоздать на собеседование. И я спрашиваю: ты серьезно собралась платить за аренду?

– Откуда ты знаешь о моих планах? – Я отложила ложку. Ной следит за мной? Но как он узнал о собеседовании, ведь я никому о нем не говорила – ровным счетом никому. Я увидела по пути домой объявление на одном из кафе в Университетском городке и решила позвонить. Это было примерно сорок минут назад.

Он молчал, явно не собираясь отвечать, поэтому я осторожно произнесла:

– Я не собираюсь платить за аренду. Те утренние слова вырвались случайно, я не хотела тебя обижать. И это вполне логично, что я хочу найти работу.

– Чтобы платить за дом? Нет?

– Нет, чтобы просто жить.

Я говорила абсолютно спокойно, но начинала чувствовать раздражение – почему только я отвечаю на вопросы? Я набрала полную грудь воздуха, собираясь вновь поинтересоваться о странном всеведении, но Ной отвернулся и подошел к раковине. Я выбралась из-за стола и подошла следом с тарелкой. Ной тщательно вымыл руки, специально включив большой напор воды, будто намекая, что мне не стоит говорить. Он возился несколько минут, но я терпеливо ждала, вдыхая запах карамели и корицы от его футболки. Я видела, что его мышцы напряжены. В итоге он сдался и обернулся. Взял из моих рук тарелку и положил в раковину.

Мы оказались в крохотном пространстве и все из-за меня, потому что я не отстранилась. И не собиралась, пока он не ответит.

– Может, отойдешь? – Ной многозначительно показал глазами, что я нахожусь слишком близко. Я удивилась, почему злится он, когда именно он забрался в мою голову.

– Откуда ты знаешь о том, о чем не должен знать?

Он набрал полную грудь воздуха, а затем медленно выдохнул.

– Вообще-то мне казалось, что ты решила об этом забыть. Ты ведь сбежала и все такое… игнорировала…

– Нет, я не… не решила. Я передумала. Кое-что происходит.

– Уже встретилась с Ледой Стивенсон? – спросил Ной, пристально вглядываясь в мое лицо. Мое сердце пропустило удар, потому что было совершенно очевидно, что Ной все знает. Он даже не скрывал этого, и его вопрос прозвучал как утверждение.

– Да, – кивнула я, – мы встретились, если это можно назвать встречей.

Странно, но я вовсе не злилась из-за того, что Ной вынудил меня ответить на вопрос. Он будто при помощи волшебства вылечил какую-то саднящую ранку на моем сердце, и вот уже легче дышать.

Мысль была странная, и я поспешила от нее избавиться.

– Понимаю, Кая, ты расстроена…

Почему он говорит, как мой психиатр?

– Я не расстроена, я сбита столку. Со мной происходит что-то странное… И здесь, в Эттон-Крик, я как будто оказалась неслучайно. Но я же не никак не связана ни с Майей, ни с Ледой Стивенсон…

– Может, ты думаешь, что не связана? – перебил Ной. Я изумилась.

– Что ты имеешь в виду? – Я почувствовала мурашки, бегущие по рукам, но даже не вздрогнула, сердито спросив: – А как со всем этим связан ты?

Мы вновь встретились взглядами – глаза-льдинки и мои, почти черные, – и никто не хотел уступать. В моей голове стало пусто, мысли куда-то подевались, осталась лишь одна: я должна отвернуться. Мне нужно отвернуться, чтобы что-то вспомнить. Ной сдался первым, бросив взгляд на часы.

– Уже пора, Кая. – Он обошел меня, стараясь не касаться. – Ты ведь не хочешь опоздать на собеседование?

Точно, собеседование! Я обернулась, раздраженно следя за гибкой фигурой Ноя, и сказала ему в спину:

– Я не могу понять, в какие игры ты здесь играешь.

– Это кухня, солнышко, а не детская площадка, – усмехнулся он, двигаясь к кухонной стойке и, в частности, куску теста, который, очевидно, интересовал его больше, чем я.

Я не шевелилась, чувствуя себя обманутой. Хотя я изначально не должна была ни на что рассчитывать. Я даже не собиралась заводить этот разговор, казалось, Ной специально спровоцировал его, чтобы потом меня отшить. Сжав кулаки, я тяжело вздохнула, и вдруг он сказал:

– Мне жаль.

Я сосредоточила на нем взгляд, но Ной не смотрел на меня. Он же не с тестом говорит?

– Мне жаль, что ты думаешь, будто я играю с тобой в игры – это не так. Честно. Я лишь хочу помочь тебе, но, к сожалению, ты должна сама найти ответ. Только так ты вернешься. Я правда хочу помочь, – повторил Ной, наконец-то одарив меня мягким взглядом. – Но не могу.

– Куда я вернусь? – поторопила я с ответом, даже не обратив внимания на его извинения. – К чему именно вернусь? Зачем?

Поток моих вопросов прервал звук мобильника, напоминающий о том, что следует спешить на собеседование. Я упрямо сжала кулаки.

– Ты прав, я уже опаздываю. Но знай: мы договорим позже.

Ной в ответ лишь невозмутимо улыбнулся:

– Оставить тебе кусочек торта к возвращению?

* * *

Кафе «Шерри» находилось рядом с университетом. Эта улица была отдельным мирком, отрезанным от цивилизации: вдоль дороги стояли газовые фонари, окруженные клумбами; свет отражался от влажного после дождя асфальта, смешиваясь в лужах с яркими отблесками витрин книжных магазинов, лавок с сувенирами и вывесок.

Когда я вошла в кафе, никто даже не обратил на меня внимания – все столики и отдельные кабинки были заняты. Воздух был насыщен ароматами кофе, корицы, кардамона и ванили; отовсюду слышались веселые голоса, смех и даже пение; откуда-то сверху лилась мягкая музыка.

С трудом пробравшись мимо двух официанток с подносами с пивом, я направилась в кабинет администратора. На стенах я заметила картины в стиле ретро, на которых были изображены парочки, сидящие с чашечками чая кто в кафе на террасе, кто на балконе.

В кабинете администратора меня уже ждала невысокая пухленькая дама в сером шерстяном платье и кардигане цвета кофе, харизматично улыбнувшаяся при виде меня.

– Ты, должно быть, Кая Айрленд! Я – Стефания. – Она наклонилась через стол, заваленный бумажками, и пожала мою руку. – Я так тебя и представляла. – Я собиралась ответить, но Стефания не дала шанса и рта раскрыть: – Видела, сколько народу сегодня? Студенты словно с ума сошли. Кажется, здесь собрался весь город! Как первое впечатление?

Дурацкое название, уйма народу, пахнет хорошо.

– Тут мило, – улыбнулась я фальшиво-искренней улыбкой. Я казалась самой себе мрачной особой по сравнению с этой воодушевленной женщиной.

– Так. – Стефания по-прежнему улыбалась, но ее голос стал официальным. – Ты хочешь здесь работать?

– Да. – Я кивнула и неловко улыбнулась: – Здесь… особая атмосфера.

И мне все время придется притворяться, что я в хорошем расположении духа.

– Присаживайся. – Стефания кивнула на стул, и я поняла, что еще не прошла проверку. Да, я кажусь людям серьезной и ответственной, но тут нужно что-то другое. Я опустилась в кресло. – Расскажи что-нибудь о себе, – попросила она, убирая свои светлые кудрявые волосы, выбившиеся из прически, за уши.

Что ей рассказать? Моя жизнь – сплошной ужас, в ней нет ни капли юмора. Прочистив горло, я все же нашлась:

– Я недавно переехала в Эттон-Крик и сейчас живу в особняке Харрингтонов.

– Правда?! – обрадовалась женщина. Я сдержанно улыбнулась. Спасибо тебе, Дориан, за то, что тебя любят и студентки, и дамы среднего возраста. Стефания рассмеялась, хотя не стала бы, знай, о чем я думаю. – Моя дочь влюблена в Дориана. С ума по нему сходит. На следующий год хочет попасть в Первый медицинский павильон.

Я кивнула, словно понимала.

– Да, понимаю. Дориана все любят. Он веселый и остроумный. – Я тут же добавила, чтобы не повторилась история с Майей и ее подругами: – Он мой дядя.

Стефания хлопнула в ладоши.

– Я думаю, мы сможем принять тебя в нашу тесную семью. Это будет славненько!

Я впервые искренне улыбнулась, и это была улыбка облегчения. Нужно будет сказать Дориану спасибо за то, что помог мне с работой.

Стефания проворно поднялась на ноги, и я тоже вскочила, готовая к тому, что она стиснет меня в объятиях. Именно поэтому я не вздрогнула и не отшатнулась, но испытала прилив негативных чувств, когда она похлопала меня по спине, а затем отстранила от себя на расстояние вытянутой руки и пристально осмотрела с головы до ног.

– Ты учишься в университете?

– Да, в Первом медицинском павильоне.

– О! – Стефания пришла в еще больший восторг. – Я так и предполагала! В тебе есть необходимая врачу уверенность! Было бы здорово, если бы ты и моей дочери помогла туда поступить!

– Да. – Я кивнула. Надеюсь, я уеду из Эттон-Крик до конца года.

– Славненько!

По моим плечам в тех местах, где прикасалась Стефания, бегали мурашки, но я стояла не двигаясь.

– Когда я смогу начать?

Стефания словно очнулась. Она взяла настольный календарь, сплошь испещренный красным маркером.

– Так-так… Отличненько! Кая, будешь работать в вечернюю смену с пяти до девяти, идет? – Она посмотрела на меня. – Через день.

Я кивнула:

– Это подходит мне, спасибо.

– Вот и славненько. – Стефания расплылась в улыбке, вновь приобняла меня одной рукой за плечи и вывела в зал, где я вновь погрузилась в хаос звуков: музыка, шум и гам – все смешалось между собой. – Сегодня просто посмотришь, как идет работа. Сьюзен тебе все покажет.

Я кивала на каждое произнесенное женщиной слово. Сьюзен? Возможно, та самая Сьюзен – подруга Аспена?

Это была действительно Сьюзен, только в рабочей форме – черных штанах, белой рубашке, галстуке-бабочке и ретрошляпке – она казалась совершенно другой.

– Познакомься, – произнесла Стефания, сияя, – Сьюзен, это Кая – новая работница.

– Привет! – Сьюзен словно и не слышала Стефанию, она смотрела на меня во все глаза. – Я и предположить не могла, что сегодня встречу тебя здесь!

– Девочки, вы знакомы?

Тут подруга Аспена обратила взгляд на хозяйку кафе:

– Да, это моя подруга. Мы вместе учимся в университете.

Подруга?

– Славно! – Стефания кивнула. – Сьюзен, покажи Кае, как тут обстоят дела.

– Есть, шеф! – с озорством отрапортовала девушка, схватила меня под руку и поволокла в гущу толпы. От этой близости у меня вновь побежали мурашки, но виду я не подала.

Ведь мы подруги.

* * *

Работа не была сложной. Как объяснила Сьюзен, мне нужно было лишь принимать заказы, отдавать их на кухню, а затем разносить готовую еду и напитки посетителям. После закрытия кафе лишь протереть столы, и все – рабочий день окончен.

Я таскалась за Сьюзен хвостом, запоминая, как она говорит, как ведет себя и даже как улыбается. К счастью, я ей не мешала и не путалась под ногами. Хотя, думаю, даже будь это так, Сьюзен не сказала бы – она оказалась по-настоящему хорошим человеком. В этом я окончательно убедилась, когда вместе с ней подошла к очередному столику, чтобы посмотреть, как она принимает заказ. Столик стоял у окна, за ним сидели две девушки, таращившиеся сквозь запотевшее стекло на улицу и обсуждавшие непогоду. Когда Сьюзен демонстративно кашлянула и расплылась в улыбке, спросив о заказе, посетительницы резко повернули головы и увидели меня. Их выражения лиц тут же сменились на насмешливые.

– Вы что, теперь принимаете на работу преступников?

Одна из девушек посмотрела на Сьюзен и язвительно спросила:

– Или ты пытаешься завести друзей?

Меня на самом деле мало заботило, что обо мне говорят другие. Сьюзен же, судя по тому, с какой скоростью она покраснела, очень сильно расстроилась. Я вздохнула, собираясь вмешаться, но тут подруга Аспена с той же вежливой улыбкой учтиво порекомендовала:

– Может, принести тебе салат, Эрин? Кажется, с тебя хватит тортиков, очевидно, сладкое здорово тормозит работу твоего крохотного мозга. Идем, Кая.

Я изумленно последовала за Сьюзен обратно в глубь зала, испытывая странное чувство гордости. Ведь я ожидала, что Сьюзен жутко огорчится и, может быть, даже заплачет, но она проявила характер. Хороши же эти местные в Эттон-Крик! Я думала, они лишь ко мне враждебны, но, очевидно, ненависть здесь в порядке вещей.

Когда мы со Сьюзен зашли на кухню, где вовсю кипела работа и бегали официанты, она произнесла:

– Пожалуйста, не обращай на них внимания. Мы с Аспеном не считаем, что ты как-то причастна к тому, что случилось с Майей и ее отцом. Мы так не думаем.

На самом деле мне все равно, что они думают, потому что я ощущаю себя странно. Сама себе не верю. Сомневаюсь. Что, если все же каким-то странным образом я со всем этим связана? Ной ясно дал понять, что мне лишь кажется, будто я к этому не имею отношения. Но стоп, а почему я ему верю?

– Он, кстати, тоже скоро придет, – улыбнулась Сьюзен, вернув меня с небес на землю. Она поиграла бровями, не обращая внимания на то, что позади нее на стойку поставили две тарелки с ароматными стейками.

– Кто? – спросила я удивленно. Перед глазами по-прежнему стояло улыбчивое лицо Ноя Харрингтона с ямочками на щеках.

– Сьюзен, проснись! – Повар недобро зыркнул на нее, затем посмотрел на меня и добавил: – Поспешите, девочки. Давайте не загораживайте проход!

Я подошла к стойке, чтобы помочь Сьюзен с тарелками, когда она шепнула:

– Я говорю про Аспена. Он скоро придет. – Она закатила глаза, при этом умудряясь ставить тарелки на поднос. – Он ни на шаг от меня не отходит. Постоянно боится.

– Чего боится? – спросила я, но не получила ответа на вопрос – девушка вышла в зал. Я поспешила следом и нагнала ее у одного из столов.

– Ох, я обожаю эту песню! – призналась она, улыбнувшись мне. Я прислушалась к звукам, льющемся из колонок над барной стойкой. – Это «Призраки и колокола» группы «Центр Земли». Но ты, конечно, не знаешь, да? – спросила она, проницательно глянув в мою сторону. Я покачала головой, и Сьюзен подмигнула: – Узнаешь.

Это все, что она сказала, хотя я надеялась, что она продолжит разговор о страхах Аспена и удовлетворит мое любопытство. Время шло, мы уже обслужили множество столиков и как бы случайно встретились со Стефанией. К счастью, больше никто не реагировал на меня так, как те две посетительницы. Возможно, тогда Стефания не захотела бы брать меня на работу.

– Устала? – поинтересовалась она с улыбкой на ярко-розовых губах. – Ты даже не запыхалась, это хорошо! По праздникам здесь очень много людей!

Уже ближе к закрытию Сьюзен внезапно вернулась к разговору. Мы как раз вошли на кухню за моющими средствами, когда она вдруг призналась:

– Аспен думает, что мне может угрожать опасность. – Повисло молчание. Сьюзен испытующе на меня смотрела, будто ждала, когда я засмеюсь. Я не смеялась. Тогда она добавила севшим голосом: – После того, что случилось с Майей.

Я ничего странного в этом не нашла:

– Он хороший друг. Заботится о тебе.

– Да… – Сьюзен невесело улыбнулась. Мы вернулись в зал, и девушка принялась протирать освободившиеся столики, избегая моего взгляда. – Он очень заботлив и пытается опекать меня, словно маленькую девочку. Даже на минуту не задумывается о том, что я могу сама о себе позаботиться.

– Разве это плохо? – вежливо спросила я, хотя на самом деле чувствовала, что это меня не касается. Двое парней выбрались из-за крайнего стола, и один из них помахал мне, будто мы знакомы.

– Плохо, – ответила Сьюзен, склонившись над освободившимся столом. На ее лицо упали волосы, выбившись из косички, и девушка смахнула их плечом. – Мы… когда мы расстанемся, он будет сильно страдать. И страшнее всего – будет винить себя в том, что потерял меня.

Я напряглась, потому что Сьюзен говорила не так, как говорит человек, собравшийся в дальнее путешествие. Она произнесла все это голосом человека, который чувствует, что пришло время умирать. Я скрестила руки на груди и приблизилась, приглушенно спросив:

– Почему ты это сказала?

Сьюзен взглянула на меня испуганно, словно случайно проболталась, затем быстро осмотрелась и пролепетала:

– Меня зовут, нужно принять заказ!

Она метнулась к одному из столов, и я со скрещенными на груди руками пошла следом. Чувство, что мне не следует вмешиваться, испарилось. Я подождала, пока Сьюзен примет заказ у пожилой пары, и прямо спросила:

– Тебе угрожает опасность? – Она пропустила мой вопрос мимо ушей, покрутив головой по сторонам, будто в поисках отвлекающего маневра. Я смотрела только на нее, зная, что она сдастся. – Или это Аспен так считает? За тобой следят?

– Леда.

– Леда? – Я почувствовала, как от лица мгновенно отхлынула кровь, но прежде чем уточнить, что Сьюзен имеет в виду, она кивнула в сторону:

– В том углу сидит Леда Стивенсон.

Я обернулась и мгновенно среди редких посетителей отыскала девушку-цыпленка. Она сидела, как и утром в университетском кафе, низко склонив голову к столешнице. И я вновь могла прочесть ее мысли – она молилась, чтобы никто не подошел к ней и не присел рядом.

Я растерялась на мгновение. Хотела поговорить и со Сьюзен, и с Ледой, но выбрала Леду, потому что Сьюзен не сможет и не станет сбегать с рабочего места. Приняв решение, засунула руки в карманы, чтобы не выдать нервозность, и направилась к ее столику. В этот раз не позволю блондиночке сбежать.

Я взяла стул от соседнего столика, поставила между Ледой и выходом и, опустившись на сиденье, произнесла:

– Еще раз привет, Леда. – Девушка шарахнулась от меня, будто я ударила ее электрошоком. – Я собираюсь задать вопрос, на который ты ответишь правдиво.

К столику подошла Сьюзен, но я даже не повернула головы, потому что, даже не глядя, знала, что ее лицо выражает недоумение. К счастью, в зале раздалась просьба принять заказ, и девушка спешно убежала.

– Мы… мы знакомы? – промямлила Леда Стивенсон, боязливо глядя на меня. У нее были длинные темные ресницы и круглые глаза, которые стали еще больше от страха.

– Даже лучше, чем ты думаешь, – ответила я и склонилась ниже, чтобы никто даже не мог предположить, о чем я собираюсь спросить. – Скажи, ты больше не совершишь такой глупости, как попытка самоубийства?

Ее рот приоткрылся в немом крике, а глаза стали (если это возможно) еще больше.

– Просто ответь, и все.

«Скажи, что нет», – мысленно попросила я, ожидая ответа, как приговора. К нам подлетела Сьюзен с подносом. Она вежливо спросила у Леды:

– Ты будешь что-нибудь заказывать?

– Нет! – Леда поспешно вскочила, набравшись смелости при появлении Сьюзен, и протиснулась мимо меня к выходу.

– Ты ее испугала? – Сьюзен посмотрела на меня широко открытыми глазами, но в ее взгляде не было укора. – Не обращай внимания. В последнее время Леда очень странно себя ведет. Страннее, чем обычно.

– Да, я понимаю. – Я бы оставила Леду Стивенсон в покое наедине со своим горем, если бы это не касалось меня. Я поднялась на ноги, вернула стул на прежнее место и посмотрела на Сьюзен. – Почему Аспен думает, что тебе грозит опасность?

Она на миг растерялась от столь быстрой перемены разговора, но потом поджала губы и так тяжело вздохнула, что я испугалась, а не лопнут ли ее легкие от переизбытка кислорода.

– Аспен думает, что я следующая, что я похожа на Майю.

– Он серьезно? – Я скептически изогнула бровь, и Сьюзен кивнула. Мы несколько секунд постояли друг напротив друга, размышляя каждая о своем, затем Сьюзен позвали принять заказ, и она поспешно пошла. Я отправилась в комнату с табличкой «Вход только для персонала».

Аспен действительно хороший друг, раз он так заботится о Сьюзен. Да, я могу это понять. Но почему он думает, что ей грозит опасность? Он знает, кто убийца? Вдруг вспомнилось, с какой уверенностью он заявил, что верит мне, что не считает, что я причастна к случившемуся с Майей и ее семьей…

Да, Аспен явно что-то знает.