Текст книги "В поисках идеального мужа"

Глава 15

Когда первый шок прошел, Берни приказала Клео идти к себе и подобрать фотографии для календаря. Клео думала целый день, как лучше использовать фотографию Тома, и ничего не придумала. Решив, что утро вечера мудренее, она ушла домой.

Но утро ничего не изменило, и Клео не без робости ждала, что скажет Берни, Неожиданно ее помощница предложила взять выходной и отправиться за покупками.

– Я не собираюсь сейчас покупать одежду, протестовала Клео.

– Тогда мы купим что-нибудь для малыша. – Берни выключила компьютер. – Пойдем. Это поможет мне что-нибудь придумать.

– Я не собираюсь воспитывать ребенка.

– Что? Ты хочешь отправить его обратно? – Берни взяла сумочку и вытолкнула Клео за дверь кабинета. – Боюсь, это не сработает, милая. Это не подлежит обмену, убытки не возмещаются.

– Я отправлю его Тому.

– Курьерской почтой или посылкой? Или пароходом? Наверняка на борту есть коляски.

– Ради бога, Берни. Ты надо мной издеваешься.

– Потому что ты говоришь глупости. Как ты можешь думать, что у тебя хватит сил отправить куда-то собственного ребенка?

Клео понимала, что Берни права. Она и сама так думала. Они вошли в лифт.

– Я не могу воспитывать ребенка. Мне нужно думать о карьере.

– Это я уже слышала.

Они вышли на улицу. Берни поймала такси и назвала адрес.

– Но, Берни, это ведь магазин игрушек.

– Правильно, малышу надо будет чем-то играть.

Клео хлопнула рукой по сиденью.

– Я не буду воспитывать этого ребенка.

– Конечно, не будешь.

Спустя два часа они сидели в маленьком кафе. Рядом стоял большой пакет с игрушками. Клео считала, что это, пожалуй, многовато для ребенка, которого она не собирается оставлять, но не могла не признать, что время они провели потрясающе. Берни, казалось, тоже нравилась вся эта суета.

Клео откусила бутерброд и посмотрела на свою помощницу.

– Я решу насчет календаря из Монтаны сегодня, обещаю, Берни.

– Ты не знаешь, что делать с фотографиями Тома? Это твое пресловутое правило?

– Да.

– Но он ведь разрешил тебе.

– Разрешил. – Клео вспомнила унылый взгляд Тома, когда он отдавал ей пленку. – Он не хотел, но у него огромные финансовые проблемы с ранчо. Календарь ему поможет. – А еще сделает их личную жизнь достоянием широкой общественности и заставит всех одиноких женщин страны броситься на поиски Тома Макбрайда.

– Тогда это надо сделать, Клео. Вам обоим понадобится куча денег. Если только моя последняя идея не сработает.

Последняя идея? Интересно.

– Нас обоих нет. Есть только я и он, два отдельных, независимых человека.

– Ерунда. Во-первых, вы скоро станете родителями одного и того же ребенка, так что уже никогда не будете «отдельными» людьми. Но главное между вами был не просто физический контакт. Ты нашла своего мужчину, Клео. Того, которого ты так долго искала во время всех этих изнурительных съемок. Ты сама этого не понимала, и, видит Бог, я тоже, но это должно было когда-нибудь произойти.

Клео яростно запротестовала:

– Эти календари создавались как произведения искусства. Фотографии не имели ничего общего с поиском мужа или чем-нибудь в этом роде.

– Тогда почему, переспав с мужчиной и случайно забеременев, ты делаешь лучшие фотографии детей, какие я когда-либо видела?

Клео удивленно посмотрела на нее, забыв о еде.

– Ты имеешь в виду фотографии Розы и Питера? Они забавные, но ничего особенного в них нет. Берни допила чай со льдом.

– К счастью, наше издательство с этим не согласно. Эти снимки произвели на них такое впечатление, что в следующий раз они хотят увидеть детский календарь Клео Гриффин. – (Клео сидела открыв рот.) – Можешь уволить меня, если хочешь, но вчера, когда ты ушла домой, я взяла негативы и пошла к нашим друзьям в издательство. Я сказала, что ты будешь работать теперь в новом направлении, что у тебя грандиозные идеи и что они могут помочь нам либо мы найдем других издателей.

– О… господи. – Клео приложила руку к колотящемуся сердцу. – Я же не фотографирую детей, я абсолютно ничего в этом не понимаю.

– Так учись, черт возьми. – Берни наклонилась к ней через стол, глаза у нее горели. – И ты научишься очень быстро, не сомневайся. Потому что это как раз то, что сейчас у тебя в сердце. Я ведь не зря повела тебя в магазин игрушек, хотела проверить. Ты глаз не можешь оторвать от этих милашек. Я видела, как твоя рука тянулась к несуществующему фотоаппарату. Клео покраснела.

– Брось, Берни. Белокурый малыш, перемазанный малиновым джемом, любого заставит потянуться к фотоаппарату.

– Меня лично он заставил потянуться за салфеткой. Нет, милая, это то, чем тебе сейчас хочется заниматься. Ты могла бы взять щенка, и мы бы делали календари с собаками, что, кстати, намного проще. Но ты беременна, и ты любишь отца этого ребенка. Что, вообще говоря, бывает далеко не всегда.

– Берни, если ты предлагаешь нам пожениться и воспитывать этого ребенка вместе, то ничего не получится. Он не сторонник свободного брака, и, вынуждена признать, я тоже.

Берни улыбалась.

– Вот и прекрасно, переезжай в Монтану.

– Переезжать в… Ты с ума сошла?

– Дорогая, все, о чем ты думаешь, отражается в твоих фотографиях. Я видела негативы пейзажей Монтаны. Кстати, что с этим бешеным конем?

Клео улыбнулась.

– Динамит – отличный конь. Он просто чудо.

– Ага, чудо. Короче, ты обожаешь эти места, и одного взгляда на твои фотографии достаточно, чтобы догадаться об этом. Живи там и будь счастлива.

По щекам у Клео потекли слезы. Берни была лучшей подругой, какую только можно было себе представить.

– Я не могу. Я не могу оставить тебя, когда мы на грани краха.

– Какого краха? Поскольку ты не собираешься увольнять меня за самовольные действия, я буду руководить нашим офисом в Нью-Йорке. Есть телефон, факс, круглосуточная почта. Какая разница, где ты будешь находиться? Ты можешь приезжать сюда время от времени, а когда-нибудь я, может, даже Джорджа вытащу туда. – Она подмигнула Клео. – Покатаем его на этом Динамите.

– Я… я не знаю, что сказать. – Внутри у Клео все уже горело от нетерпения. Хотя нет, она не может, не должна. Даже думать об этом было страшно.

Берни кивнула, глаза у нее были влажными.

– Ты поедешь. Я уже заказала билет до Бозмэна. Ты летишь завтра утром.

Клео решила не звонить Тому. Они не виделись шесть недель, и невозможно представить, как она скажет ему обо всем по телефону. К тому же все могло измениться, они ведь пробыли вместе совсем недолго. Только глядя ему в глаза, Клео все поймет и все ему расскажет.

Голова у Клео кружилась – то ли от беременности, то ли от предчувствия того, что она скоро увидит Тома. Она бы все отдала, лишь бы увидеть его сейчас на водительском сиденье, и чтобы она была пассажиром. Как тогда, в первый раз, когда они видели горных орлов. Въезжая в ворота ранчо, Клео казалось, что она возвращается домой.

По-видимому, не одна она решила сегодня заехать сюда – во дворе стояла вереница машин. Люди вокруг ходили, как на пикнике или… Внутри у Клео все похолодело.

Она так торопилась, что почти не заметила маленького объявления на выходе из аэропорта. Она не прочла его, но сейчас вдруг поняла – аукцион. В два часа пополудни.

Клео в панике посмотрела на часы: уже почти четыре. Но стоп, это ведь время Нью-Йорка. На часах в машине было без пяти два. О господи. Если бы Берни не заказала билет…

Клео открыла ворота, въехала и, несмотря на спешку, вышла, чтобы снова закрыть их. Она будет никудышной женой Тому, если даже ворот не закроет.

В облаке пыли Клео неслась к дому. Никто не посмеет забрать это ранчо, пока она жива. Мысленно она прикинула сбережения, хватит ли выкупить ранчо. Если даже нет, то скоро выйдет календарь, и тогда проблем не будет.

Просвистев тормозами, она остановилась за пикапом с калифорнийскими номерами. Во дворе были машины и из других штатов. Слетелись как мухи на мед. Они еще не знают, что им придется иметь дело с Клео Гриффин.

Она взбежала по ступенькам, расталкивая людей, стоявших на крыльце, и настежь распахнула парадную дверь.

– Том!

Он стоял у камина с какими-то людьми. Они были в спортивных куртках, держались дружелюбно, но официально. У Клео потемнело в глазах. Это они собираются забрать у Тома ранчо? Он обернулся и замер на месте.

– Клео?

Она всматривалась в его лицо, пытаясь понять, рад он или нет, но свет мешал ей.

– Останови аукцион.

Том сказал что-то стоящим с ним людям и стремительно подошел к Клео.

– Почему ты не сказала, что приезжаешь? Клео увидела нежность в его глазах. И испуг. Она и сама была готова упасть в обморок.

– До вчерашнего дня я не знала, что поеду к тебе, – ответила она. – А мне не хотелось рассказывать обо всем по телефону.

– Пойдем в кабинет. – Он взял ее за локоть и повел к себе. Его прикосновение – вот чего ей так не хватало. Больше ничего и не нужно.

Но Том должен получить назад свое ранчо.

– Вели им задержать аукцион. Том.

– Они не начнут, пока я не дам знак, у нас еще есть пара минут. Давай-ка я принесу тебе воды. Ты бледная.

– Со мной все в порядке.

Он закрыл дверь и почти насильно усадил Клео в кресло.

– Я принесу воды, оставайся здесь.

– Но, Том!..

– Я сказал, оставайся здесь, Клео. Какая нежная встреча влюбленных. Он снова собирался заботиться о ней против ее воли. Она вышла из кабинета и подошла к людям в куртках. Они поприветствовали ее.

– Если не ошибаюсь, вы будете руководить всей этой кутерьмой?

– Да, мы проводим аукцион, если вы это имеете в виду, мэм, – произнес один из мужчин.

– Я хочу сообщить вам, что никакого аукциона не будет.

– Простите, мэм, – вступил в разговор другой, но аукцион состоится, как только Том решит свои дела с вами.

– Его дело со мной состоит в том, что я даю ему достаточно денег, чтобы прекратить этот аукцион.

– Только через мой труп, – услышала она голос Тома у себя за спиной.

Клео резко обернулась и невольно толкнула его под локоть, вылив половину стакана ему на рубашку.

– Прости.

Он взял ее за руку, но уже не так нежно.

– Простите нас, джентльмены, я вернусь через минуту.

– Извини, что я испачкала тебе рубашку, – сказала Клео, когда они снова оказались в кабинете.

– Похоже, ты все та же твердолобая упрямица, какою и уехала отсюда. – Он захлопнул дверь и отдал Клео полупустой стакан.

– А ты – все тот же твердолобый упрямец. Может, вылить на тебя остатки, чтобы ты немного поостыл?

Том швырнул шляпу на стол и, упершись руками в бока, смотрел на Клео горящими глазами.

– Это Хуанита рассказала тебе?

– Нет.

– Не лги, Клео. С нее станется позвонить и рассказать об аукционе, чтобы ты приехала меня спасать.

Клео завороженно смотрела на него, почти не слушая. Он был все так же прекрасен, в глазах по-прежнему огонь, ничего не изменилось. Их ждет счастливое будущее.

Клео сделала глоток воды.

– Конечно, я собираюсь спасти тебя, а как ты думал?

– Черта-с два.

– Слушай, Том, ты разбудил во мне женщину, так позволь мне сейчас помочь тебе. Забудь на время о своей гордости. Мы вместе решим проблему и будем счастливы. – (Том пораженно смотрел на нее.) – Я предлагаю тебе жениться на мне.

– Но почему?

– Еще не понял?

Клео наблюдала, как до него доходило, зачем она сюда приехала. Сумасшедшая радость засияла у него в глазах. Он бросился к ней и прижал ее к себе, жадно и нетерпеливо целуя в губы, так что у Клео перехватило дыхание. Затем он прижался лбом к ее лбу.

– Тебе не обязательно выходить за меня замуж, – сказал он.

Клео рассмеялась.

– Я думала, это мой текст.

Том поднял голову и заглянул ей в глаза.

– Ты хотела, чтобы я воспитывал нашего ребенка здесь. Я все сделаю для него, но… в другом месте. – Он сглотнул. – Все будет хорошо. Тебе не придется отказываться от своей карьеры только потому, что мы оба сошли с ума в ту ночь. Я ведь не нужен тебе. Клео вздохнула и положила руки ему на плечи.

– Как бы не так. А когда выйдет календарь, ты будешь нужен не только мне. Я подумала, а поживу-ка я лучше на ранчо, защищая Тома Макбрайда от толп незамужних женщин. А иначе ты забросишь всю работу по хозяйству.

Том обхватил ее лицо ладонями.

– Послушай, я понимаю, что это ранчо много значило для тебя, когда ты жила здесь. Но все когда-нибудь кончается. И у ранчо может смениться хозяин. Я не позволю тебе жертвовать собой ради одной лишь сентиментальной идеи…

– Во-первых, я ничем не жертвую. Моя карьера как фотографа сексуальных мужчин умерла естественной смертью.

– Ты не можешь знать наверняка, – сказал Том, поглаживая ей щеку. – Кто знает, может, когда ты родишь ребенка и вернешься к прежней жизни, ты…

– Я не вернусь к прежней жизни. Я решила переключиться на маленьких детей. Берни уже заключила сделку на издание детского календаря.

– Значит, тебе тем более надо держаться подальше от этого тонущего корабля. Видит Бог, я понимаю, как ты привязалась к ранчо. Целую неделю у меня в кабинете толклись люди, некоторые чуть не плакали, пытаясь что-то придумать. Все бесполезно. Я уже смирился, и тебе советую. Сбереги то, что у тебя есть, для нового дела.

– Но все, что у меня есть, – это ты.

– Нет, я…

– Том! – Она внимательно посмотрела ему в глаза. – Я хочу выйти за тебя замуж не потому, что люблю «Шепот ветров». Я хочу этого, потому что люблю тебя.

Том стоял как оглушенный. Клео коснулась его неподвижных губ.

– Теперь твой текст: «Я тоже люблю тебя, Клео, выходи за меня замуж».

– Клео… – Том едва подбирал слова. – Я остался без гроша. У нас скоро будет ребенок. Как я могу..

– Можешь, если выберешь любовь, а не гордость. Признаешь, что я нужна тебе, и разрешишь дать тебе хоть эту малость после всего, что ты дал мне. Позволь мне стать твоей женой. Том. В полном смысле этого слова. – (Взгляд у него посветлел, в нем мелькнула надежда.) – Помнишь тех орлов, которых мы видели в первый день нашей встречи? – (Том кивнул.) – Я читала о них. Они находят себе спутника на всю жизнь.

– Это так, – хрипло согласился Том.

– То же самое и у нас. Той июньской ночью мы сошлись на всю жизнь, как эти орлы. Сознаюсь, я не сразу поняла это.

Том с нежностью откинул ей с лица волосы.

– А я – сразу, с самого начала.

– И ничего мне не сказал. Потому что…

– Потому что я люблю тебя. Я люблю тебя так сильно, что согласился прожить жизнь без тебя, если тебе так нужно.

Клео едва сдерживала слезы.

– А мне нужно совсем не так. Я хочу прожить жизнь здесь, с тобой, растить наших детей. Чтобы ты всегда целовал меня и говорил, как сильно ты меня любишь.

– Кстати, прошло уже много времени с тех пор, как я делал это последний раз.

– Я тоже так думаю.

– Я люблю тебя, Клео.

Когда их губы соприкоснулись, Клео готова была поклясться, что слышала торжествующий крик орла.