Текст книги "Спецоперация «Крым 2014»"
Автор книги: Виктор Баранец
Жанр: Документальная литература, Публицистика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 54 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]
Глава 2
Майдан
Осень 2013 года в Киеве тревожно доживала свои последние дни под часто моросящим дождем.
Вечером 21 ноября на майдане – большой площади, по которой тут и там рассыпался лаковый блеск мокрой брусчатки – собралась большая толпа яростно гомонящих людей. Топтались они у подножия той самой белой колонны со статуей Оранты-Берегини на самом верху – золоченая ветка в ее руках доставала, казалось, до самого клубящегося брюха плывущих над городом туч.
Облитые розоватым светом уличных фонарей, пестрели над собравшимися на площади киевлянами флаги Украины и Евросоюза. Набухшие влагой полотнища свисали вдоль древков, как уши спаниеля – ветер с трудом колыхал их.
Страстные ораторы через мегафон бросали в разбухающую толпу громкие слова. Чаще всего из металлического горла мегафона звучало: «Украина», «Янукович», «Евросоюз», «Россия», «коррупция». Проходящие по краю площади горожане и приезжие останавливались на тротуарах, прислушивались. По округе гулко разносилось:
– Несколько лет подряд Янукович поддерживал свой рейтинг, убеждая украинцев, что страна наша движется в Европу. Люди надеялись, что с помощью цивилизованного мира им удастся вынудить чинуш у власти начать строительство нормального государства. Но в самый ответственный момент Янукович не оправдал доверия народа, измученного коррупцией и беспределом. Президент не захотел подписывать в Вильнюсе договор об ассоциации Украины с Европейским союзом. Потому что так ему приказала Москва! Но будущее независимой Украины не с москальской Россией, а только с Европой!..
Толпа ответила на эти слова яростным плеском аплодисментов и криками «Ганьба (позор – укр.) Януковичу!», «Слава Украине!».
Пожилой человек в стареньком сером пальто и такой же заношенной кепке курил на тротуаре под мокрым, облысевшим каштаном и внимательно вслушивался в речи майдановских ораторов. Затем бросил окурок в урну, и, прижимая к себе белый полиэтиленовый пакет с буханкой хлеба и пачкой кефира, стал протискиваться в толпу. Там он узнал бывшего министра внутренних дел Украины Юрия Луценко. Тот беседовал с группой плотно обступивших его молодых людей.
– Извините, можно вопрос? – выждав момент, пожилой человек в сером пальто обратился к бывшему главному охраннику правопорядка на Украине.
Луценко настороженно взглянул на него поверх тонких очков в золотой оправе и сделал добродушную улыбку:
– Будь ласка, а чого ж не можна?
– Я тут слушал и вас, и других… – начал старый киевлянин, – Если вы говорите о независимости Украины от России, то почему призываете к зависимости от Европы? По-вашему, получается, что русский хомут надо снимать, а европейский надевать? Ради чего?
– Вы москаль? – с ехидной ухмылкой спросил старика Луценко.
После этих его слов раздалось дружное ржание молодых глоток.
– Я уже семь с половиной десятков лет чистокровный украинец, – со спокойным достоинством ответил старик, – Но не пойму, чего ж нас так припекло именно сейчас родниться с этим Евросоюзом? Мы что, на печи лежать будем, а он вареники в сметане нам в рот запихивать? Так это только у Гоголя было… Ну, вступите вы в Евросоюз, а чем Украину кормить будете?
Тут Луценко завелся, отвечал многословно, раз за разом вставляя вопросительное «Да?».
– Я вам сейчас на пальцах все объясню, батько. Украинцы, как и все люди, хотят жить хорошо. Да? Поэтому и тянутся к Европе, потому что там люди живут лучше, чем в Украине и в России. Да? Почему, мы плохо живем? Украинцы плохо живут потому, что в Украине низкая производительность труда. Да? Она ниже в 10 раз, чем в Германии, Бельгии и в других развитых странах. А причина в том, что в этих странах техническая оснащенность труда во много раз выше, чем у нас. Да? Это все равно, что мы копаем землю лопатой, а они экскаватором. Да? Или…
Старик перебил его:
– Извините, и что – Европа нам этот экскаватор даром даст? Его же покупать надо! А гроши нам тоже Европа даст? На чужие деньги из нашей власти получится хороший слуга и плохой хозяин…
– Дед, вали-ка ты домой, к своей бабке, – раздался сбоку молодой голос,– не разводи тут москальскую пропаганду!
И снова – ржание.
А Луценко, словно не расслышав старика, продолжал говорить:
– Менять, менять эту воровскую власть надо, хлопцы! Гнать Януковича и Азарова в шею! Украина гибнет от коррупции! Мы должны спасать ее от этой заразы! Каленым железом выжигать!
– Пан Луценко! – снова обратился к нему старый киевлянин, – Как же вы будете спасать от коррупции Украину, если ваше уголовное дело о мошенничестве до сих пор не закрыто? Вы ведь незаконно дали квартиру своему шоферу в центре Киева! Или крикун Аваков будет Украину от коррупции спасать? Он тоже под уголовным делом аж два раза ходил, земелькой торговал, в Италии от тюрьмы скрывался! А вору потакать – что самому воровать!
«Вход в Европу» казался обитателям Майдана совсем близким, но Европа и поныне не торопится распахивать свои двери
Чьи-то сильные руки вырвали старика из плотного круга, оцеплявшего Луценко, и толкнули в спину так, что он выронил пакет – буханка хлеба упала на мокрую брусчатку.
Старик поднял ее, бережно, как грудное дитя, обтер рукавом пальто и оглянулся. Перед ним стоял высокий широкоплечий хлопец в черной спортивной шапочке с желтым трезубцем во лбу.
– Бугай, що ты робыш з пристарилою людыною! – раздался в толпе возмущенный девичий голос.
Но никто не отреагировал – по мегафону объявляли нового оратора.
Верзила с трезубцем во лбу приблизил свою физиономию к лицу старика и пробубнил:
– Дед, вали нах… отсюда! Ты свое отжил. Тебе уже пора заказывать место на Лукьяновском кладбище.
Старик еле оторвал его мощную клешню от рукава своего тощенького осеннего пальто и совершенно спокойно ответил:
– Сынку, кажется мне, что весь этот ваш майдановский сход не в ту сторону Украину тянет… В Европу… В Европу… А знаете, что в Европе про интеграцию с Украиной говорят? Там говорят, что одна своя пчела лучше, чем пригоршня чужих мух… Ну, запишут Украину в Европу и что? Завтра по колено в манне небесной жить станем? А кто тут работать будет? Всем этим Луценкам не Европа, нужна… Европа – это так, повод скинуть Януковича с Азаровым… Им не Европа, а власть нужна. Чтобы своей шайкой было проще отхапать шмат Украины. Да пожирнее! Себе прибавить, а у нищих украсть – вот такая им нужна власть…
Хлопец процедил сквозь зубы:
– Дед, да мы скинем эту воровскую власть!
– И замените ее такой же воровской… Луценковской или аваковской, тимошенковской или порошенковской. Той, что рвется к корыту… Не на тех ставите, хлопчики, ох, не на тех… Верзила хмыкнул:
– Э неее, дед, Майдан не ошибается.
– Майдан – это еще не народ! Народ – это вся Украина. А вы у нее спросили, куда она хочет?
Верзила махнул ручищей и снова втиснулся в гомонящую толпу.
А старик, все так же бережно прижимая к груди пакет с буханкой хлеба и пачкой кефира, стал пробираться сквозь шумное людское сборище к тротуару.
* * *
Этого старика со снежной сединой на висках звали Николаем Ивановичем Хмельницким. Он заведовал кафедрой истории нового киевского национального университета. Был он доктором наук, автором нескольких книг по истории Украины и слыл ярым ненавистником национализма. А еще был он сторонником украино-российского братства, беспощадно критиковал всех, кто пытался доказывать, что многие беды Украины идут от того, что Московия «пожирает украинскую самостийность», а без «сильного национализма» республике не выжить.
Осенью какого же года?… Кажется, 1995-го… Да-да, 95-го, ездил он во Львов, читать лекции в тамошнем университете. А в выходной день пошел прогуляться по «стометровке» – любимой многими львовянами аллее, ведущей от памятника Адаму Мицкевичу почти до самого драмтеатра имени Марии Заньковецкой.
Издавна повелось так, что там на лавочках и вокруг них горожане с утра до вечера устраивают жаркие политические дискуссии.
В тот день только и было разговоров о появлении какой-то новой, социал-национальной партии Украины, ее презентация как раз и должна была состояться вечером в театре. По этому поводу было размножено огромное количество листовок – студенты пачками раздавали их прохожим.
Николай Иванович взял одну из них, присел на скамейку. И стал читать: «В связи с перспективной массовой деградации людей, целых народов, мы являемся последней надеждой белой расы, человечества вообще. Нам решительно надо сепарироваться от северо-восточного соседа…»
Хмельницкий сплюнул и выбросил листовку в урну рядом со скамейкой. Хотел закурить, но чварк-чварк – зажигалка выдохлась.
– Простите, огоньку можно? – сказал он сидевшему рядом профессорского вида мужчине в очках, шляпе и плаще. Тот с недоброй усмешкой глядел на него и молчал. Николай Иванович подумал, что, возможно, человек этот глухой или иностранец и не понимает его. Но в руках «профессора» была львовская газета.
– Простите, огоньку можно? – повторил Хмельницкий. Мужчина свернул газету и буркнул:
– По-москальски не розумию! Вы вкраинець?
– Да.
– О чому ж не розмовляете на ридний мови? Чого балакаете на кацапськой?
– И на ридний мови розмовляю, – смиренным тоном ответил Хмельницкий, ошарашенный таким поворотом разговора.
– Ось таки, як вы и губите Украину! Своим (тут он взял ядовито-насмешливую интонацию) русь-сь-сь-ским языком!
Николай Иванович не понимал этого. Украинский язык имел статус государственного, на нем преподавали в школах и институтах, в республике работало украинское телевидение, издавались газеты, книги и журналы на украинском языке, народ вольно пел украинские песни и сам же избирал свою же, украинскую власть. Где же здесь «Московия пожирает украинскую самостийность»? Бред собачий!
Но нет же, тут и там слышен ропот на «москальську мову», хлопцы в Верховной Раде перегрызлись, когда обсуждался вопрос о придании русскому языку статуса второго государственного, хотя если не половина, то уж добрая треть страны разговаривала на нем.
Но что было слышно под сводами украинского парламента? А было слышно вот это: «Всем нам нужно глубоко осознать, что Европа заканчивается там, где начинается русский язык, русский менталитет, русская так называемая культура. Следовательно, враг Украины – Россия»…
Прочитав это в одной из киевских газет, Хмельницкий отбросил ее на край стола и стал расхаживать по своему университетскому кабинету кругами. И что – нервно рассуждал он – русский язык мешал Украине выращивать пшеницу или варить сталь? Или русский язык был повинен в том, что украинская экономика лежит на боку, что кругом коррупция, что олигархи купаются в роскоши, а кругом нищета? Глупость, конечно. Уже сколько лет прошло после того, как советская Украина скинула «московский хомут» и стала незалежной, а ей все равно (как плохому танцору) что-то мешает быть нормальной республикой. И что же? А опять то же – «нехватка сильного национализма».
– Национализм – это проявление слабости нации, а не ее силы, – темпераментно доказывал Хмельницкий на конференции историков во Львове, – заражаются национализмом по большей части слабые народы…
А в ответ – крики, топот и свист в зале.
Уже давно были у Николая Ивановича серьезные научные трения и со львовскими коллегами. Особенно – после его лекции для студентов тамошнего университета, когда он пространно цитировал русского историка Николая Ульянова: «Из всех ненавистников России и русского народа галицийские панукраинцы заслужили в настоящее время пальму первенства. Нет той брани, грязи и клеветы, которую они постеснялись бы бросить по адресу России и русских. Они точно задались целью все скверное, что было сказано во все времена о России ее врагами, сконцентрировать и возвести в квадрат. Что русские не славяне и не арийцы, а представители монголо-финского племени, среди которого составляют самую отсталую звероподобную группу…»
– Хватит!!! – заорал тогда в старинном зале профессор кафедры истории Львовского университета Стефан Яцюк, – Хватит этой вашей московской пропаганды!
Студенты свистели и покидали зал. После той выездной лекции по обмену между университетами Николай Иванович во Львов уже не ездил.
Много раз Хмельницкий схватывался и в прессе, и на телевидении, и на конференциях с Яцюком. Особенно хлесткую оплеуху Николай Иванович отпустил ему на симпозиуме в Варшаве. Яцюк во время своего выступления патетически воскликнул:
– Украинский национализм – это кровь в наших жилах!
Хмельницкий в ту же минуту включил торчавший перед ним микрофон и крикнул:
– Национализм – это не кровь в ваших жилах, а моча в вашей голове!
Тут даже ядовитые поляки, холодно относившиеся к Хмельницкому, зашлись дружным смехом…
Яцюк сверкнул горящими ненавистью глазами и сбивчиво закончил выступление.
Потом еще много раз Хмельницкий схлестывался с Яцюком, участвуя в дискуссиях о природе украинского национализма. Яцюк свои выступления и статьи в прессе щедро нашпиговывал высказываниями идолов украинских националистов – Степана Бандеры и Дмитро Донцова. Яцюк, например, пытался доказывать, что «некоторые историки, типа Хмельницкого, умышленно извращают образы Бандеры и Донцова, показывая их врагами России фашистского пошиба».
Десятки тысяч, собравшихся на Майдане, решили дальнейшую судьбу страны, не спросив мнения десятков миллионов украинцев
В ответ на это Хмельницкий публично ткнул Яцюка носом в статьи Бандеры и Донцова: «Стыдно доктору исторических наук Яцюку не знать первоисточников, которые многое проясняют в нашем споре. Вот они. Статья Бандеры «Украинская национальная революция, а не только сопротивление режиму» (1950 год): «Наша генеральная линия освободительной политики базируется на том фактическом состоянии, что борьба за государственную независимость Украины – это борьба против России». Теперь переходим к Донцову, национализм которого я назвал фашистским. Читаем статью Донцова «Фашисты ли мы?» (1923 год). Цитирую: «Политический и морально-политический дух, которым дышат украинские националисты, бесспорно является фашизмом». Вопросы есть?
Яцюк промолчал.
* * *
У ненависти Николая Ивановича Хмельницкого к национализму было много причин, но, похоже, главная из них состояла в том, что он родился и вырос в Харькове, где не было разгула этой заразы. В том числе и в школе, и в университете, который он окончил, в котором дорос от рядового преподавателя до заместителя заведующего кафедрой. А после издания двухтомника его книги о единой природе украино-российского славянства и получения госпремии Хмельницкий был переведен в киевский университет.
Было это, правда, давно – в закатные советские годы, нашпигованные горбачевским трепом о перестройке.
«Единая природа украино-российского славянства» весьма ярко отражалась во всей родне Хмельницкого. Вот так оно вышло: и прадед, и дед, и отец, и сам Николай Иванович были женаты на русских женщинах. А единственная его дочка – украинка Оксана, вышла замуж за русского. Зять Анатолий был родом из Пскова, после окончания института в Киев попал по распределению, но работать по специальности ему тут пришлось недолго – в начале 90-х его конструкторское бюро лопнуло. И решил несостоявшийся конструктор систем авиационной навигации заняться «своим делом» – взял в банке кредит и открыл маленькое, всего на шесть столов, кафе на Подоле.
Николай Иванович был уверен, что эта затея быстро лопнет – примеров в то время было много. Но дело у Анатолия пошло, да еще как! Лет через шесть открыл на самом Крещатике свой ресторан «Петр I». Оксанка бросила в школе учительское дело, стала помогать мужу в бизнесе. А однажды нагрянули в ресторан какие-то люди, а тот, который явно был главным, плюхнулся в директорское кресло Анатолия, закинул ноги на стол, достал из-под полы пиджака пистолет, подул в ствол и приказал Оксане:
– Виддай мени свий мобильнык, несы горилку и жратву, розмова буде!
«Розмова» была короткой: москальское название ресторана поменять и каждый месяц платить бандитам почти половину выручки.
Вернувшийся из Пскова Анатолий хотел было сразу же бежать в Службу безпеки, но Оксана его отговорила – «Беда и от тех людей будет».
Замена неоновой вывески с названием ресторана стоило дорого и Анатолий хотел сэкономить – пусть будет вместо «Петр I» просто «Петро». Всего две буквы поменять! Но бандиты не согласились. Приказали назвать ресторан «Петро Сагайдачный» – в честь известного предводителя украинских реестровых казаков. Пришлось смириться, лишь бы семейный бизнес совсем не отобрали.
Николай Иванович помнил и о другом. Когда у Оксаны с Анатолием родился первенец, возник в их семействе щекотливый вопрос – какая национальность будет значиться в свидетельстве о рождении крохотного Павлика. Дело чуть до серьезной размолвки не дошло! Оксана настаивала, чтобы национальность ребенка была указана по матери. «Павлику на Украине жить и неизвестно, как все в его судьбе повернется» – говорила она. При этих словах Анатолий цедил сквозь зубы: «У ребенка мое отчество, значит он русский». Николаю Ивановичу стоило больших трудов отговорить дочку от ее затеи. Павлика записали русским.
– И русское, и украинское – срослось, смешалось, сплелось, – говорил и дочке, и зятю старый домашний миротворец и дипломат Хмельницкий.
Когда еще была жива Елена Павловна – жена Николая Ивановича («потомственная рязанская беднота» – как говорила она иногда в шутку про себя), ездили они вместе к сватам Венцовым в Псков.
А там и за щедрой рюмкой у новой родни, и во время прогулок по городу боялся Николай Иванович заводить со сватом Венцовым разговор о непростых российско-украинских отношениях, о киевской власти. Боялся, как боится сапер мины неизвестного устройства (кто знает, что там на уме у свата?). А он оказался своим мужиком. И тепло стало на душе у Николая Ивановича, когда во время застольного разговора Венцов сказал:
– Национальность для счастья наших детей и внуков не имеет никакого значения.
* * *
Однажды Хмельницкий читал лекцию о проблемах украино-российских отношений после падения СССР. И, как это всегда бывало, в конце ее спросил у студентов:
– Какие будут вопросы?
Руку поднял чернобровый киевский казачок Степаненко. Спросил с ехидцей:
– А это правда, что до распада Союза Россия объедала Украину?
– Сколько лет уже Украина является независимым от Москвы государством? – спросил его Николай Иванович.
– Двадцать рокив, – ответил Степаненко.
– Правильно, двадцать лет, – ответил Хмельницкий, – Но за это время твой незалежный бутерброд с салом почему-то не стал толще!
Николай Иванович любил своих студентов, которые с юным азартом часто «терроризировали» его своими непростыми вопросами. Он всегда отвечал на них честно и прямо, не впадая в словесную казуистику. Он чувствовал уважение большинства из них к себе. То было счастливое чувство учителя, который видит, что посеянные им в душах учеников семена дают добрые всходы.
Хотя были среди его студентов и те, мозги которых уже явно были поражены микробами бандеровской идеологии. О, слышали бы вы, что порой происходило в аудитории, когда в Киеве забродил Майдан, когда студенты схватывались в яростных спорах о том, что там и почему происходит. Страшные мысли гнездились в голове Хмельницкого, когда он, слушая своих учеников, мрачно думал, что вот уже и по душам их пошел разлом.
А поздней осенью 2013 года Николай Иванович стал замечать, что на лекциях начала редеть аудитория. Хлопцы и девчата стали бегать на Майдан. Одни – под знамена бунтующих, другие – в ряды «антимайдановцев». Хмельницкий думал: «Вот уже и детей киевская смута разводит по разные стороны баррикад». Перед самым звонком на лекцию Николай Иванович слышал, как-то кто-то крикнул в аудитории: «Слава героям!». А ему ответили «Героям сало!».
И уже – в тишине:
– Ну, курва-мама, я с тобою ще побалакаю…
В те дни часто стало долетать до ушей Хмельницкого и «Героям слава!», и «Украина понад усэ!»…
А он тихо и упорно гнул на лекциях свою линию, пытаясь хоть как-то вытравить из молодых мозгов националистическую заразу. Студент Степаненко вышмыгнул из аудитории, когда Хмельницкий вывел проектором на большой белый экран вот слова академика Лихачева: «Национализм – это самое тяжелое из несчастий человеческого рода. Как и всякое зло, оно скрывается, живет во тьме и только делает вид, что порождено любовью к своей стране. А порождено оно на самом деле злобой, ненавистью, к другим народам и к той части своего собственного народа, которая не разделяет националистических взглядов».
Тут дверь в аудиторию открылась и, кося глаза на экран, забежал декан университета Грудень.
– Сейчас же уберите с экрана это, Николай Иванович, – возмущенно сказал он на ухо Хмельницкому. И сам же щелкнул выключателем проектора, пробубнив:
– После лекции прошу зайти ко мне.
Как только через час Николай Иванович вошел в кабинет Грудня, тот заорал:
– Я не позволю, чтобы в моем университете процветала московская пропаганда! Тут Киев и Украина, а не Москва и Россия! Вы убиваете в студентах украинское национальное самосознание! Еще раз такое повторится, я буду вынужден уволить вас!
– Не понимаю вас, Павло Мусийович, – сказал Хмельницкий.
– Не прикидывайтесь, вы все прекрасно понимаете! Сейчас время цитировать Грушевского и и Шухевича, а не Лихачева! Вы видите, что происходит на Майдане? Я не хочу, чтобы мой университет был рассадником москалыцины и его захватывал «Правый сектор»!
– А вы хотите, чтобы наш университет стал рассадником бандеровщины?
– Николай Иванович, – тихо, сухо, зло отозвался Грудень, – может, вы все-таки подадите заявление об увольнении? Так сказать, по идейным соображениям? А?
– Я даже на том свете этого не сделаю, – отозвался Хмельницкий.
Бойцы «Беркута» исполняли свой долг по защите законно избранной власти и в итоге оказались крайними
* * *
И вот надо же было так случиться, что когда Хмельницкий в тот ноябрьский вечер 2013 года уходил с людной и шумной площади Незалежности, то на краю ее, под ярко горящим уличным фонарем встретил Яцюка.
– Кого я бачу! – бодро воскликнул Яцюк, не подавая руки Хмельницкому. И продолжил с ехидцей, – Уж кого-кого, а тебя здесь увидеть не ожидал. Ты что – перекрасился, чи що?
– В отличие от тебя, я свой красный партибилет на львовской площади не сжигал… Он у меня вот тут, – Хмельницкий похлопал себя по левой части груди, – а вот эту смуту на Майдане я не понимаю…
– Ничего-ничего, скоро поймешь, Мыкола, – недобро сверкнул маленькими крысиными глазками Яцюк, – Я вижу, ты как был москальской коммунякой, так и остался… А вот эти люди, которые на площади, они тебе не попутчики. Да и я тоже!
И Яцюк пошел в сторону Майдана .
А Хмельницкий только и успел крикнуть ему вслед:
– Лучше плохая дорога, чем плохой попутчик!
* * *
В тот день, когда толпа «майдановцев» двинулась по Банковской к администрации президента Украины, профессор Яцюк предложил хлопцам с флагами «Правого сектора» и «Свободы» завести бульдозер, стоявший на обочине дороги. И сам же сел в кабину – был когда-то трактористом. Бульдозер со звериным рыком медленно пополз по улице, что еще больше раззадорило «майдановцев». Но могучая людская река во главе с бульдозером вскоре вынуждена была остановиться – ей преградили путь, кто бы вы думали? Сопливые студенты во главе со своим учителем Хмельницким.
– Уйди, задавлю, курва-мама! – пытаясь перекричать рык мотора, орал Яцюк и показывал Хмельницкому руками, чтобы тот отошел в сторону. Но Николай Иванович не отходил даже после того, как Яцюк уперся ковшом ему в грудь. Когда же рычащая махина дернулась и поползла вперед, студенты еле успели оттащить упавшего на мостовую Хмельницкого от траков рычащего бульдозера…
Когда бульдозер остановился и заглох, на него взобрался крупный розовощекий мужчина, которого многие сразу узнали: «Порошенко, Порошенко» – раздалось в толпе.
Порошенко поднял руку – подавая знак, что хочет говорить. Но на это толпа отозвалась свистом.
– Де ты ранише був?
– Геть жида!
Чьи-то руки стащили Порошенко с бульдозера за полы пальто и толкнули в спину – гудящая толпа выдавила его куда-то в узкий переулок.
Киевскую смуту одни называют «революцией достоинства», а другие – «переворотом»
Там, где хлопцы, сидевшие на корточках, разливали по бутылкам «коктейль Молотова», шел разговор:
– От хитрожопый Вальцман, как только запахло новой властью, так сразу и засуетился. Захотел оседлать нашу революцию!
– Да-да-да! – раздалось в ответ, – цэй жидок тильки в партию киевских педерастов не вступал! Гы-гы-гы! Он и в социал-демократах был! И в регионалах был!
– И в «Солидарности» был, и в «Нашей Украине» был!
– Он и к Юльке Тимошенко в «Батькивщину» хотив вступыты, злодий! Та Юлька йому не дала!
– Гага-га!
И снова озверевшая толпа перла на приступ киевской мэрии. И все гуще, гуще становились выстрелы и чаще горели бойцы «Беркута»…
* * *
Через несколько дней 77-летний холодный преподаватель истории киевского университета Николай Иванович Хмельницкий будет лежать в переполненном морге на неподходящей этому скорбному заведению улице Оранжерейной.
Снайпер выцелил голову старика в тот момент, когда он наливал из домашнего термоса сладковатый чай в пластиковые стаканчики – поил на Банковской улице своих студентов и бойцов севастопольского «Беркута». Они стояли против буйствующих горлопанов Майдана…
* * *
И с той черной поры витал над Украиной, как витает доныне – от громадной столицы до крохотного села – один и тот же вопрос: с чего же и почему началась та киевская кровавая смута, у которой было сразу два имени? Одни называют ее «революцией достоинства», а другие – «переворотом».
Из-за чего же так случилось, что пошла трещина и по украинской земле, и по душам людским – особенно по тем душам, по тем степям и холмам, равнинам и рекам, селам и городам юго-востока Украины и Крыма, которые искони были в особом родстве с Россией.
Так с чего же все началось осенью года 2013-го и перекинулось на следующий год?
Рассказывает экс-премьер правительства Украины Николай Азаров:
– В ту трудную пору нам необходимо было сосредоточиться на поиске новых внешних рынков и устранении проблем на рынках традиционных. Этому были посвящены главные усилия правительства. И здесь ключевое значение играли наши взаимоотношения с главным нашим торговым партнером – Россией. К середине 2013 года нам стало очевидно, что наши российские партнеры обеспокоены тем, что создание зоны свободной торговли Украины и Европейского союза (ЕС), в условиях действия аналогичной зоны между Украиной и Россией, может привести к значительным финансовым потерям российского бюджета. Мы с пониманием отнеслись к аргументации наших партнеров и предложили создать трехстороннюю комиссию Украина – ЕС – Россия для урегулирования возникших разногласий. Однако здесь мы не встретили взаимопонимания со стороны наших европейских партнеров. Нам было предложено выбирать «или-или». Но для нас вопрос так стоять просто не мог. Имея 40% товарооборота в зоне свободной торговли в СНЕ и 30% в зоне свободной торговли в ЕС, мы не могли выбирать «или-или». Для нас было очень важно сохранить и «то», и «то»… Поэтому наиболее оптимальным нам представлялось предложение – отложить подписание соглашения об ассоциации с ЕС до разрешения всех возникших разногласий, что, кстати, и было сделано руководством ЕС, но, к большому сожалению, только через год после описываемых событий и с громадными жертвами для народа Украины…
* * *
Киев тоже хорошо помнит, с чего начался Майдан 2013 года.
А с того, что ноябрьским вечером несколько студентов Киево-Могилянской академии поставили добротные немецкие палатки на Европейской площади и вывесили плакат с требованием к президенту Украины подписать соглашение об ассоциации с ЕС. Студенты, видимо, считали, что сразу же после подписания соглашения Украине будет представлен безвизовый режим, и страна станет полноправным членом ЕС. Но «эмиссары» Евросоюза, готовившие студентов к этой акции и хорошо проплатившие ее, скрыли от своих подопечных, что в генеральном тексте соглашения об ассоциации нет и намека на европейские перспективы Украины. Однако одураченные студенты, получившие от своих «наставников» по паре сотен евро, не обращали внимания на эти детали.
Агенты Евросоюза в Киеве спонсировали не только студентов, но и основные украинские телеканалы: они в те же последние ноябрьские недели 2013 года обрушили на головы граждан столько брехни, что у рядового украинца (замученного растущими налогами, ценами и тарифами) создавалось впечатление, будто у него отняли возможность уже завтра жить как в Германии или Франции и получать европейские пенсии и зарплаты.
Но 29 ноября в Вильнюсе, на саммите «Восточного партнерства», Янукович официально заявил, что Украина переносит подписание соглашения на другой срок. Это ломало планы и Евросоюза, и США, действовавших, по сути, в одной связке и с одной целью – еще сильнее оторвать Украину от России. Именно с этого момента началась реализация плана государственного переворота. Провокационная буча, устроенная на Майдане, стала местью Януковичу и его правительству за «непослушание» перед теми, кто готовил Украине «поворот на Запад».
Кто бы тогда знал, что именно Майдан в итоге приведет Украину не только к госперевороту, но и к восстанию Донбасса, и к потере Крыма, которые воспротивились «бандеризации» своей жизни под владычеством киевских самозванцев. Но это будет потом. А тогда, в ночь с 29 на 30 ноября 2013 года, на площади Независимости все вроде бы начало затихать – там оставалось десятка три митингующих.
Порядок на площади обеспечивали обычные патрули милиции. И тут (среди ночи!) на площади стали появляться бригады телевизионщиков. Они начали устанавливать осветительные приборы и другое оборудование – деловито готовились к съемкам.
Когда все было готово, со стороны гостиницы «Украина» дружно хлынула большая толпа людей, вооруженных арматурой, дубинками, цепями. Эти агрессивно настроенные люди стали избивать немногочисленных сотрудников милиции. В них бросали горящие поленья, их «рубили» железными прутьями. Три десятка стражей правопорядка были госпитализированы с тяжелыми травмами. На помощь милиции по тревоге был вызван спецотряд «Беркут». Большинство провокаторов разбежались. А оставшиеся, самые упорные, «попали под раздачу».
Телеоператоры старательно выхватывали разбитые носы, окровавленные лица, и вся эта жуткая картина немедленно передавалась в эфир, а потом беспрерывно показывалась на экране почти круглые сутки. Комментарии сводились к одному: «Они же дети!».
Все украинские олигархи, владевшие основными средствами массовой информации (телеканалы «Интер», «1+1», «ICTV» и другие), явно были заодно с заговорщиками – с утра до ночи они показывали окровавленные лица «детей». Раздавались призывы захватывать правительственные здания и брать в руки оружие. Тогда впервые прозвучало в адрес Януковича: «Кровавый диктатор»…
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?