Текст книги "…Истина дороже! Полемические очерки"

О «новых» законах социализма и коммунизма

Вне всякого сомнения, задача непосредственного практического строительства коммунизма, начиная с конца 1940-х годов, позитивно оцененная обозревателем, означала, как подчёркнуто выше, весьма странное и совершенно непонятное игнорирование его составителями предстоящего обязательного исторического этапа движения к полному (развитому, зрелому в современной идентификации) социализму. О неправомерности такого понимания предупреждал партию В. И. Ленин, а вслед за ним и И. В. Сталин. Да и сам автор в более позднем выпуске комментариев (см. № 109 от 30 сентября – 3 октября 2016 г.) особо отмечает (правда, по другому поводу), что «гегелевская диалектика, из которой выросли великие революционеры К. Маркс и Ф. Энгельс, исходила из того, что всякое явление существует до тех пор, пока полностью не изживёт себя». Тем не менее, Виктор Васильевич вслед за авторами проекта 1947 года отстаивает правомерность «досрочного» приступа к непосредственному созиданию коммунизма, странным образом игнорируя то хорошо известное ему обстоятельство, что фаза строительства полного социализма не только «не изжила себя», но была весьма и весьма далека от своего завершения.

Чем же руководствуется комментатор в своих умозаключениях? Он полагает, что выведенная Г. В. Ф. Гегелем закономерность, вполне применима к капитализму и более ранним общественно-экономическим формациям, но практически не укладывается в логические рамки социалистического и коммунистического строительства, имевшего место в Советском Союзе. «Советское общество, – пишет он, – решало задачи, объективно присущие капиталистической формации (индустриализация, концентрация сельскохозяйственного производства, приведение культурно-технического уровня рабочей силы в соответствие с производственно-техническими требованиями), но при этом одновременно формировало общественные отношения социализма. В сталинско-ждановском проекте программы этот принцип фактически возведён в ранг социальной закономерности, присущей всей коммунистической формации»[20]20
  См.: «Правда». – 30 сентября – 3 октября 2016 г. – № 109.


[Закрыть]. В этом, по мнению комментатора, проявилось «новаторское видение становления коммунистического общества» составителями проекта 1947 года.

Словом, можно утверждать, что автор делает весьма странное открытие «научного открытия», дополняющего Г. В. Ф. Гегеля и К. Маркса. Виктор Васильевич обращает внимание читателя на то, что после победы Октября советский народ под руководством коммунистов решал две группы кардинальных проблем. С одной стороны, это были задачи буржуазно-демократические (индустриализация, национализация земли и преобразование мелких крестьянских хозяйств в крупные производственные единицы, культурная революция). С другой стороны, шел процесс социалистических преобразований, процесс создания принципиально нового общества. По аналогии с этим в противовес гегелевскому выводу строительство социализма также, якобы, сопровождалось досрочным наложением на социализм разнообразных форм коммунистических отношений задолго до того, как исчерпали себя задачи созидания полного социализма. В этом автор видит особую «социальную закономерность, присущую всей коммунистической формации», которая, якобы, была открыта составителями проекта. Рассмотрим эти утверждения профессора с точки зрения их соответствия истине.

Начнём с вопроса о том, что представлял собою начальный этап строительства социализма вскоре после победы Великого Октября? Несомненно, это была ступень созидания раннего социалистического общества, т. е. общества преддверия полного социализма. Данный этап предполагал одновременно и попутное решение ряда буржуазно-демократических (а точнее, общедемократических) задач, которые перечислены выше. Их Россия, опоздавшая к пиру мирового капитала, не успела в достаточной мере решить до Октября 1917 года. Примечательное совпадение параллельных задач Виктор Васильевич усматривает и на очередном этапе. Теперь созидание полного социализма, так сказать, «облагораживается», по мнению автора, прививкой ему различных форм коммунистического бытия. Отсюда и делается вывод, проистекающий из понимания автором проекта 1947 года, будто существует некая, доселе неизвестная, социологическая закономерность коммунистической формации. Ее, видимо, можно было бы охарактеризовать как принцип обязательного досрочного обогащения переживаемого этапа общественного развития сущностными ценностями следующего (ещё не наступившего) этапа.

Однако абсолютно ошибочно считать, будто на начальной стадии созидания нового общества формы социалистического жизнеустройства всего лишь «накладывались» на решение ряда буржуазно-демократических проблем. Подобная идея предполагает, будто буржуазно-демократические задачи были первичной целью, а социалистические – вторичной, производной. И именно в таком порядке они и фигурируют у автора. Фактически приоритетное место отдаётся буржуазно-демократическим задачам. Нечто похожее в своё время отстаивала правая оппозиция. Но в жизни всё было, как обожают говорить современные журналисты, «с точностью до наоборот». Социалистические преобразования общества были главной стратегической целью, а буржуазно-демократические решались попутно и были полностью подчинены классовым целям пролетариата по построению социализма в одной, отдельно взятой, стране. Иными словами, социалистические цели достигались путём своеобразного отрицания буржуазно-демократической сущности унаследованных от капитализма проблем, полностью сохраняя свою социалистическую суть. Именно поэтому индустриализация, преобразование мелкого крестьянского хозяйства в крупное, культурная революция получили справедливое наименование социалистических, но отнюдь не буржуазно-демократических мероприятий. Словом, напрямую утверждать, и даже косвенно предполагать, будто принципы социалистического жизнеустройства всего лишь «обогащали» по сути дела буржуазно-демократическое развитие СССР беспочвенно и нелепо. Разумеется, в буквальном смысле подобного вывода не содержится в комментаторских статьях автора, но, к сожалению, данное заключение волей-неволей вытекает из логики открытого им «нового закона» развития обеих фаз коммунистической формации.

Однако, при анализе и оценках происходящих социально-экономических процессов следует исходить из глубинной сущности конкретного этапа развития. Именно она, а не суть предыдущего или последующего этапов определяет характер и смысл общественного прогресса в каждый момент конкретной действительности. Забегание вперёд столь же опасно и неправомерно, как и игнорирование назревших проблем, а тем более, ориентация на цели предыдущей ступени развития. На мой взгляд, именно неоправданное грубое опережение в постановке задач стало одной из причин гибели Советского Союза, о чём уже шла речь впереди.

Несомненно, какие-то проявления последующей ступени развития неизбежны на текущем этапе, но они, играя, несомненно, прогрессивную роль, существуют в неразвитой форме, не изменяют главную сущность раннего (в данном случае) социализма. К примеру, социалистическая форма государственной собственности на средства производства является зародышем будущей общенародной собственности, которая сложится в условиях полного (развитого, зрелого) социализма, открыв реальные пути перехода к высшей фазе коммунизма. Безусловно эмбрионом грядущего коммунистического распределения по потребностям выступают социалистические общественные фонды потребления. Вне всякого сомнения, коммунистические субботники, родившиеся ещё в период «военного коммунизма», движение за коммунистическое отношение к труду, получившее распространение в 60–70 годах прошлого столетия, также были зачатками высшей ступени коммунизма. Но до категорий высшей фазы коммунистического общества всем им ещё предстояло развиваться в течение многих годов, если не десятилетий.

Словом, излишнее «поспешание» в наделении раннего социализма развитыми жизненными устоями высшей фазы коммунизма, субъективное перешагивание через ступень полного социализма, к чему, противореча сам себе, в ряде случаев прибегает профессор, не содержит в себе ничего полезного для решения объективно стоявшей в то время реальной задачи строительства развитого социализма. Такой приём – не более чем пустое теоретизирование. Оно, как показала жизнь, порождает преждевременные надежды и последующие разочарования. Достаточно вспомнить об обещанном, но не построенном коммунизме, о дефиците ряда потребительских продуктов на фоне разговоров о начале внедрения принципов коммунистического распределения по потребностям в виде «бесплатного хлеба» в рабочих и студенческих столовых и т. д., и т. п.

Бесплодность беспочвенного теоретизирования, прежде всего, в том, что оно занято не научным познанием объективных законов общественного развития, а их «изобретением», что, к несчастью, и продемонстрировал в данном случае автор комментариев. При этом примечательно то, что данный факт явно противоречит его мировоззрению. Так в № 112 «Правды» от 4–6 октября 2016 г. он убеждённо приводит из «Экономических проблем социализма в СССР» следующее теоретическое положение И. В. Сталина: «Марксизм понимает законы науки, – все равно, идёт ли речь о законах естествознания или о законах политической экономии, – как отражение объективных законов, происходящих независимо от воли людей. Люди могут открыть эти законы, познать их, изучить их, учитывать их в своих действиях, использовать их в интересах общества, но они не могут изменить или отменить их. Тем более они не могут сформулировать или создать новые законы науки»[21]21
  Сталин И. Сочинения. – М.: Изд-во ИТРК, 2011. – Т. 16. – Ч. 2. – С. 482–483.


[Закрыть].

Поэтому остаётся головоломкой, с какой стати профессор искусственно «формулирует и создаёт» свой загадочный закон. В частности, заключая свои рассуждения, Виктор Васильевич вновь повторяет свою версию о сути поставленной в проекте задачи строительства коммунизма в СССР. «Сталинско-ждановская программа ВКП(б), – утверждает он, – задумывалась как политическая стратегия завершения строительства полного социализма и насыщения его чертами высшей фазы коммунизма»[22]22
  См.: «Правда». – 30 сентября – 3 октября 2016 г. – № 109.


[Закрыть]. Это тем более странно, что в проекте программы 1947 года нет ни одного слова о созидании полного социализма, а главное, о насыщении его свойствами высшей стадии коммунистической формации. Всё это результат личного авторского домысла. Желаемое комментатор выдаёт за сущее. В проекте же, опубликованном «Правдой», как уже говорилось, фактически без обиняков ставится задача прямого и непосредственного строительства коммунизма (см. № 97).

Вызывает принципиальные возражения и не менее странная оценка автором значимости поставленной проектом задачи на основе проведённой в стране индустриализации приступить к широкому развёртыванию второго подразделения общественного производства, чтобы в широком ассортименте обеспечить выпуск предметов потребления (см. «Правда» от 9-12 сентября 2016 г. № 100). Это была естественная задача социального развития, поскольку индустриализацию Советский Союз начинал с тяжёлой промышленности. Лёгкая промышленность далеко отстала в своём развитии. Требовалось в достатке обеспечить население потребительскими товарами. Факт простой и бесспорный. Но автор и тут бежит впереди паровоза экономической реальности. Для него идея ускоренного роста второго подразделения в те годы предстаёт не в качестве элементарной экономической потребности, а как некое новаторски грандиозное открытие доселе неизвестной науке закономерности. Намечаемое проектом увеличение объёма и удельного веса отраслей промышленности, производящих предметы потребления, он громогласно объявляет чем-то «теоретически непривычным» и неоправданно отождествляет с непосредственным переходом к коммунистическому распределению по потребностям. Однако, сколь бы «резким» ни был рост второго подразделения общественного производства, он в намечавшиеся проектом сроки (20–30 лет) объективно не мог обеспечить такого перехода. Объявленное впоследствии Н. С. Хрущёвым пресловутое развёрнутое строительство коммунизма наглядно это подтвердило. Автор в очередной раз явно теряет чувство меры, дезориентирует читателя, обращаясь к полюбившейся ему теме «ускоренного» перехода к распределению по потребностям.

Как видим, никаких новых диалектических закономерностей общественного развития, «присущих всей коммунистической формации», ни проект Программы ВКП(б) 1947 года, ни комментарии к нему профессора В. В. Трушкова не содержат. В частности, гегелевский вывод о необходимости полного исчерпания сути конкретного явления в качестве обязательного условия перехода к следующей ступени развития полностью сохраняет свою силу, по меньшей мере, для первой фазы коммунистического общества.

Поскольку речь зашла о вопросах теории, придётся остановиться ещё на одном моменте. В № 79 автор рассуждает, почему И. В. Сталин в тексте проекта, где поначалу говорилось, что буржуазная собственность себя изжила, заменил понятие «буржуазная» на «частная». Он видит причину в том, «что исторически свой век изжила не только буржуазная собственность, но и частная акционерная собственность, и собственность мелкой буржуазии» (Выделено мною. – В.Б.). Однако, с фактическим исключением акционерной частной собственности из состава буржуазной частной собственности, как это делает Виктор Васильевич, невозможно согласиться. Дело в том, что в условиях капитализма акционерная собственность не просто частная, но и высокоразвитая буржуазная форма собственности, приведшая к господству сначала национальных монополий, а затем и транснациональных корпораций. Частная же собственность мелкого товаропроизводителя – исходный пункт развития капитализма. Думается, внося свою поправку, И. В. Сталин, в отличие от автора, имел в виду многочисленность форм не буржуазной, а мелкобуржуазной и других докапиталистических видов частной собственности.

«Теоретические дополнения» от редакции

В завершение нельзя пройти мимо заключительной врезки «От редакции», подписанной профессором В. В. Трушковым. В данном случае Виктор Васильевич странным образом предстаёт одновременно в двух ипостасях – в качестве автора комментариев и полномочного представителя редакции. Врезка помещена в «Правде» в № 112 от 4–6 октября 2016 г. В ней содержится, в частности, следующий пассаж: «Практика показывает, что немалое число людей в постсоветский период утверждали о т. н. „левацком загибе“ И. В. Сталина, когда он утверждал о постепенном отмирании товарного производства. Но в начале 1950-х годов имелись все предпосылки для перехода социализма на его новую, более совершенную стадию. <…> Де факто товарный характер производства сам начинал уходить в прошлое. И. В. Сталин заметил [и] констатировал данное обстоятельство. И совершенно справедливо. А восстановление товарного характера производства в 1965 году, когда капиталистический элемент в виде прибыли был внедрён в экономику, провозглашён основным показателем производственной деятельности предприятий, сыграло злую шутку как с социализмом, так и с СССР».

Данный отрывок (как это не удивительно!) – прямое свидетельство того, что его автор довольно поверхностно знаком с трудом И. В. Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР» и его вкладом в теорию политической экономии социализма. Обратимся к сути дела. Виктор Васильевич явно смешивает товарное производство с капиталистическим, когда пишет, что «в 1965 году товарный характер производства был восстановлен в виде капиталистической прибыли». Но И. В. Сталин не только с этим не согласен, но решительно опровергает такое понимание. У него сказано: «Нельзя рассматривать товарное производство, как нечто самодовлеющее, независимое от окружающих экономических условий. Товарное производство старше капиталистического производства. Оно существовало при рабовладельческом строе и обслуживало его, однако не привело к капитализму. Оно существовало при феодализме и обслуживало его, однако, несмотря на то, что оно подготовило некоторые условия для капиталистического производства, не привело к капитализму. Спрашивается, почему не может товарное производство обслуживать также на известный период наше социалистическое общество, не приводя к капитализму, если иметь в виду, что товарное производство не имеет у нас такого неограниченного и всеобъемлющего распространения, как при капиталистических условиях, что оно у нас поставлено в строгие рамки благодаря таким решающим экономическим условиям, как общественная собственность на средства производства, ликвидация системы наёмного труда, ликвидация эксплуатации?»[23]23
  Сталин И. Сочинения. – М.: Изд-во ИТРК, 2011. – Т. 16. – Ч. 2. – С. 492.


[Закрыть].

Итак, согласно И. В. Сталину товарное производство и деньги возникли за несколько десятков тысячелетий до капитализма в эпоху разложения первобытнообщинного строя. В буржуазную эпоху они достигают высшей ступени своего развития. В период социализма товарно-денежные отношения переживают нисходящую ветвь своего генезиса. Однако, как уже говорилось, это не мешает им обслуживать нужды социалистического производства и обращения. Так было в советские времена. И ныне социалистические страны с успехом используют это обстоятельство. Компартия Китая, например, утверждает, что она строит социалистическую рыночную экономику с китайской спецификой.

Как видим, утверждение автора о «восстановлении товарного производства в 1965 году» – полная бессмыслица, поскольку никакой отмены товарного производства до 1965 года в стране никто не проводил. Оно продолжало существовать, как и в 1952 году, когда И. В. Сталиным были опубликованы вышеприведённые строки. И никаких объективных предпосылок для его отмены или для, как утверждает Виктор Васильевич, «перехода социализма на его (товарного производства. – В.Б.) новую, более совершенную стадию» в СССР не существовало в принципе. Словом, убеждение «в отмирании» товарного производства в 50-е годы, весьма широко распространённое в кругах современных левых «авангардистов», не имеет ничего общего с действительностью. И. В. Сталин не только не констатировал «уход товарного характера производства в прошлое», как это утверждает автор врезки «От редакции», но, напротив, призывал хозяйственников умело использовать товарно-денежные отношения и закон стоимости в интересах укрепления и ускоренного развития социалистического общества. «Беда, – подчёркивал он, – не в том, что закон стоимости воздействует у нас на производство. Беда в том, что наши хозяйственники и плановики, за немногими исключениями, плохо знакомы с действиями закона стоимости, не изучают их и не умеют учитывать их в своих расчётах»[24]24
  Там же. – С. 496.


[Закрыть].

Что же в действительности произошло в 1965 году и в последующее время? На основе «косыгинской реформы», взамен ограниченных общественной собственностью товарно-денежных отношений, обслуживающих социалистическое производство, усиленно внедрялись чисто буржуазные принципы при оценке и стимулировании хозрасчётной деятельности государственных предприятий. Таковыми были, как уже отмечалось ранее, прежде всего показатели прибыли и валовой продукции. Первый обязывал трудовые коллективы добиваться прибыльности «любой ценой» в том числе методами, нарушающими общенародные интересы и социалистический коллективизм. Второй показатель, действуя в унисон с первым, не ориентировал предприятия на снижение себестоимости и на рост производительности общественного труда. Он работал в прямо противоположном направлении.

В результате члены трудовых коллективов получали премии, во-первых, за такие социально-экономические «достижения», как увеличение прибыльности любыми методами. Во-вторых, немалые вознаграждения фактически начислялись также за рост себестоимости и стоимости продукции в соответствии с выполнением и перевыполнением планов по показателю валовой продукции. В этом проявлялся антиобщественный характер данного показателя, порождавшего безответственное отношение к задаче неуклонного подъёма производительности труда. Тем самым переродившейся партийно-хозяйственной верхушкой было положено начало разрушению советского социализма. Примечательно, при этом (добавим в скобках), что такой нелепой хозяйственной и социальной безграмотности, как ориентация на разрушительный по своей сути показатель валовой продукции, не допускал ни один мало-мальски разумный предприниматель капиталистического мира.

Таким образом, вопреки сталинской теории товарного производства, которое успешно обслуживало социализм, внедрялись буржуазные принципы хозяйствования, не имеющие ничего общего с социалистическими методами товарно-денежных отношений. Причиной гибели социализма были не товарно-денежные отношения, как таковые, а буржуазные методы их использования, в результате отказа от диктатуры рабочего класса. Между тем среди большого числа коммунистов и сторонников социализма до сих пор бытует мнение, будто социализм погубило именно товарное производство. Отсюда нелепые призывы, ориентирующие на «бестоварное хозяйство», якобы единственно соответствующее духу социалистического строя. Но современная и прошлая практика социализма не подтверждает этого левацкого тезиса.

Полной противоположностью таких взглядов является и труд И. В. Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР». И это не случайно. Ведь что означал бы отказ от социалистических методов использования товарно-денежных отношений? Он бы означал не что иное, как возврат к методам «военного коммунизма» времён гражданской войны и иностранной военной интервенции. Но эти методы по настоянию В. И. Ленина были отменены Х съездом партии еще в 1921 году, как не соответствующие долгосрочным интересам социалистического строительства. И в период работы над «Экономическими проблемами социализма в СССР» Иосиф Виссарионович понимал это лучше, чем кто-либо другой.

Теперь по поводу осуждаемого автором мнения «критиков культа личности» И. В. Сталина о некоем его «левацким загибе». Фактически разговор затеян по поводу, якобы, поставленной И. В. Сталиным задачи «о переходе от товарного обращения к прямому продуктообмену». Сегодня у данной идеи имеются как ретивые сторонники, так и условно-принципиальные противники. При этом те и другие понимают под продуктообменом полный отказ от товарного обращения. Но вся ирония обстоятельств состоит в том, что «оба течения» до сих пор не разобрались в мыслях И. В. Сталина, хотя со времени выхода в свет «Экономических проблем социализма в СССР» минуло уже почти шесть с половиной десятков лет. То ли они за это время не удосужились повторно заглянуть в текст, то ли сознательно наводят тень на ясный день. Позицию «левых» сторонников» о необходимости отмены при социализме товарно-денежных отношений представляет, в частности, герой нашего повествования, который почему-то убеждён, будто И. В. Сталин «справедливо констатировал» то обстоятельство, что «в СССР 1950-х годов товарный характер производства сам начал уходить в прошлое».

Естественно, такое заявление заставляет, прежде всего, разобраться с истинной, а не вымышленной, позицией И. В. Сталина. Действительно ли он исповедовал идею скорейшего отмирания товарно-денежных отношений с помощью перехода к продуктообмену. Тем более, что об этом усердно толкуют не только псевдолевые. Многими иными после XX съезда КПСС, на котором Н. С. Хрущёв «разоблачил» вымышленный им «культ личности», оно трактуется не иначе как грубая теоретическая ошибка И. В. Сталина. И поскольку позиция второго крыла критиков И. В. Сталина во многом противоположна мнению Виктора Васильевича, т. е. располагается как бы «справа», её следует, на мой взгляд, озвучить, чтобы лучше понять мнение нашего героя.

Дело в том, что после смерти И. В. Сталина определенные политики и научные круги стали неправомерно рассматривать категорию продуктообмена как нечто противоположное товарному обмену, как явление, отрицающее товарно-денежные отношения и закон стоимости при социализме. Был поднят шум относительно того, что, дескать, И. В. Сталин предложил стране курс на отмену товарно-денежных отношений и замену их «прямым продуктообменом». «Леваками» такая позиция воспринималась (и воспринимается сегодня) в качестве «революционной» теоретической нормы. Об этом, в частности, свидетельствуют оценки, содержащиеся в процитированном выше высказывании профессора В. В. Трушкова. Для их же противников, которые яростно осуждали «культ» И. В. Сталина это было свидетельством его теоретической «несостоятельности» и «практической беспомощности». Однако оба представления оказались либо умышленной фальсификацией, либо результатом недомыслия. Тем не менее, нелепое предположение, будто И. В. Сталиным намечалось введение «прямого продуктообмена», утвердилось и вошло в оборот, приняв благообразный вид некой формальной истины.

Одним из первых противников «культа личности» указанную с его точки зрения «ошибку» озвучил Г. М. Маленков через три месяца после смерти И. В. Сталина. Будучи Председателем Совмина СССР, он выступал докладчиком на июльском (1953 г.) Пленуме ЦК КПСС. Доклад содержал пресловутую критику «культа личности Сталина» за три года до XX съезда КПСС, но впервые опубликован в августе 2013 года. Среди других вопросов затронута и проблема «продуктообмена». Процитируем: «Или взять известное предложение т. Сталина о продуктообмене, выдвинутое в работе "Экономические проблемы социализма в СССР'. Уже теперь видно, что это положение выдвинуто без достаточного анализа и экономического обоснования. Оно, это положение, о продуктообмене, если его не поправить, может стать препятствием на пути решения важнейшей ещё на многие годы задачи всемерного развития товарооборота. Вопрос о продуктообмене, о сроках и формах перехода к продуктообмену – это большой и сложный вопрос, затрагивающий интересы миллионов людей, интересы всего нашего экономического развития, и его надо тщательно взвесить, всесторонне изучить, прежде чем выдвигать перед партией программное предложение»[25]25
  См.: «Аргументы и факты». – 2013. – № 34.


[Закрыть].

Трудно оспорить заявление Г. М. Маленкова по поводу важности и необходимости роста социалистического товарооборота. Столь же бесполезно возражать и против того, что вопрос о продуктообмене затрагивал интересы миллионов людей. И тем не менее данные утверждения, скорее всего, свидетельствует, что критик весьма поверхностно ознакомился с трудом И. В. Сталина и, видимо, руководствовался скороспелыми и подчас необъективными суждениями некоторых экономистов и социологов. Попытаемся разобраться в существе дела.

Что понимал И. В. Сталин под продуктообменом? Обратимся к его работе «Экономические проблемы социализма в СССР». Все «заступники» и иные обвинители данной категории ссылаются на этот труд, но никто его не цитирует. А между тем в нем говорится буквально следующее: «Как известно, продукция хлопководческих, льноводческих, свекловичных и других колхозов уже давно "отоваривается", правда, "отоваривается" не полностью, но все же "отоваривается". Заметим мимоходом, что слово "отоваривание" – неудачное слово, его следовало бы заменить продуктообменом. Задача состоит в том, чтобы эти зачатки продуктообмена организовать во всех отраслях сельского хозяйства и развить их в широкую систему продуктообмена с тем, чтобы колхозы получали за свою продукцию не только деньги, а главным образом необходимые изделия». Чуть ниже И. В. Сталин добавляет: «Выгодна ли такая система для колхозного крестьянства? Безусловно, выгодна. Выгодна, так как колхозное крестьянство будет получать от государства гораздо больше продукции и по более дешевым ценам, чем при товарном обращении»[26]26
  Сталин И. Сочинения. – М.: Изд-во ИТРК, 2011. – Т. 16. – Ч. 2. – C. 555–556.


[Закрыть].

Итак, И. В. Сталин предложил заменить ходовой то время термин «отоваривание» категорией «продуктообмена». Речь, заметим, шла не об отказе от довольно долго практиковавшейся системы отоваривания, а о замене одного термина другим. Кстати, по прямому лингвистическому смыслу «отоваривание» нисколько не противоречит категории товарно-денежных отношений. И если бы руководитель Советского государства не предложил ее переименования, вряд ли возникли бы какие-либо возможности теоретически спекулятивного обращения с данной проблемой. Но случилось иное. Термин был переиначен. Но ничего нового в саму проблему это по существу дела не внесло.

У И. В. Сталина идет речь не о замене товарного обращения «продуктообменом», а о введении новых прогрессивных форм его использования в интересах развития кооперативного сектора народного хозяйства. Колхозы должны были по мысли руководителя Коммунистической партии и Советского государства в соответствии с заключенными договорами получать за свою продукцию в порядке продуктообмена (отоваривания) промышленную продукцию в возрастающих количествах, причем по более низким ценам. В начале 50-х годов прошлого века село недополучало промышленные товары, и предлагаемая система продуктообмена (отоваривания) должна была восполнить данный пробел. Как видим, проблема продуктообмена рассматривается И. В. Сталиным исключительно по отношению к сельскому хозяйству, и при этом ни в коей мере не предусматривает общую отмену товарного обращения. Следовательно, совершенно некорректно приписывать И. В. Сталину стремление отменить, притом в масштабах всего народного хозяйства СССР, эквивалентную торговлю и заменить её мифическим «прямым продуктообменом». Кстати говоря, термин «прямой продуктообмен», как экономическая категория, вообще не употребляется И. В. Сталиным. Толкование данного двуединого термина, предполагающее прямое и всеобщее бестоварное распределение продуктов, было приписано ему недобросовестными критиками и отдельными неумными экономистами и социологами. При этом примечательно, что в данном факте наглядно проявилось трогательное единство левого оппортунизма и право-оппортунистического недомыслия.

И. В. Сталин в «Беседе по вопросам политической экономии», состоявшейся еще до написания «Экономических проблем социализма в СССР», специально подчёркивал: «Продуктообмен – это все-таки обмен, а прямое распределение – это распределение по потребностям. Пока еще существует товарное производство, купля-продажа, с ними надо считаться. Артель связана с куплей-продажей, а прямое распределение будет на второй фазе коммунизма»[27]27
  Сталин И. В. Беседа по вопросам политической экономии // Сталин И. В. Сочинения. – Тверь, 2006. – Т. 18. – C. 571.


[Закрыть]. Иными словами, в противоположность указанным выше недобросовестным искажениям и измышлениям продуктообмен у Иосифа Виссарионовича ни в коей мере не был прямым бестоварным движением произведенных продуктов. Сталинский продуктообмен был одной из рациональных форм товарного обращения между государственными промышленными предприятиями и колхозно-кооперативным сектором социалистического сельскохозяйственного производства. Он активно вписывался в систему товарного производства и товарно-денежных отношений, сложившихся в Союзе Советских Социалистических Республик, но отнюдь не противостоял им, как это ошибочно представляют псевдолевые «сторонники» И. В. Сталина и его «критики» с правого фланга. Вот уж действительно на всякого мудреца довольно простоты. Все размещается по своим местам, стоит лишь, как говорится, заглянуть в святцы, прежде чем бухать в колокола.