Текст книги "Чистилище. Живой"

Сталкер лег рядом с Карташовым. Таня стояла и смотрела, жевала губу, и осмысленности не было в ее взгляде. А вот когда Андрей вытащил Короля, девушка встрепенулась, укусила себя за руку и заскулила. Села возле тела Гены Королева, положила его голову к себе на колени и принялась перебирать шелковистые пряди волос. Она бормотала что-то типа: «просыпайся, хватит спать», «вставай, мы без тебя не справимся». Неужели психика не выдержала? Но Таня повернула бледное, мокрое от слез лицо и прошептала:

– Давай их похороним. Просто в землю закопаем, чтобы… птицы…

Она отвернулась, уронила голову на грудь, спряталась за прядями медных непослушных волос.

Нормальной лопаты у Сталкера не было, и Андрей решил воспользоваться саперной. Разобрал огромный деревянный ящик, сколотил из реек три креста, отнес Тане, протянул ей стеклянную банку с застывшей сверху серой краской.

– Мне нужен карандаш, – сказала она.

Андрей выполнил ее просьбу и отдал тот, что Сталкер планировал использовать для заметок. Таня благодарно кивнула, сорвала кистью пленку и, уже не обращая на Андрея внимания, принялась красить кресты. И правильно, пусть хоть чем-то занимается, иначе начнет рефлексировать.

Хоронить приятелей Андрей решил возле ограждения. Проверив территорию складов, выглянув за ее пределы, Андрей положил на асфальтовый тротуар ППШ, накрыл футболкой и принялся копать. Мокрая земля липла к лопате, корни кустов приходилось перерубать, но Андрей не останавливался ни на миг, с упоением преодолевая трудности. Если бы на него сейчас напали зомби, он не успел бы дать им отпор.

Сколько времени прошло, он не знал. Очнулся – только когда сообразил, что под ногами хлюпает вода и яма уже по пояс глубиной и в ширину такая, что как раз можно уложить рядом три человеческих тела, чтобы они не соприкасались. А еще дождь закончился, и припекало закатное солнце, а по щекам катились жгучие соленые капли, и Андрей сам не понимал, что это – пот или слезы.

Он вылез из ямы, весь черный от грязи, и по одному перетащил тела, сложил их, скрестив руки на груди. Впервые в жизни Андрей пожалел, что не знает ни одной молитвы. И Таня не знала, в медицинский редко поступают набожные.

Первую горсть бросила девушка – она упала на белую рубаху Карташова. Андрей заработал лопатой, глядя в сторону, чтобы не видеть, как исчезают под землей друзья, он ведь не людей сейчас хоронил, он хоронил свое прошлое и будущее.

Таня переживала молча, кусала ногти.

Когда на могиле вырос свежий холмик, Андрей взял первый крест, еще липкий от серой краски. В месте пересечения досок, на неокрашенном квадрате, Таня нарисовала портрет Карташова – вечно улыбающегося, с ежиком русых волос.

На других крестах тоже были портреты. Сталкер получился не сильно похожим на себя, а вот Король… Он словно жил в рисунке, смотрел снисходительно, насмешливо.

Когда холм увенчали три креста, Андрей поднял ППШ и сказал:

– Пойдем, Таня, в берлогу. Нам придется провести там дня три, не меньше.

Девушка вздрогнула от прикосновения и позволила себя увести.

Изнутри берлога запиралась на огромный засов, который сюда приварил, скорее всего, Сталкер. А снаружи… Андрей напряг память и вспомнил, как Сталкер крутил штурвал: влево, вправо, вверх, вправо, вверх, влево, вниз.

Таня ничком рухнула на продавленный диван и осталась лежать неподвижно. Андрей снял со стены фонарик, положил на стол ППШ и отправился смотреть, что у Сталкера еще есть полезного.

За сейфами – канистра с бензином… Две канистры. Картонная коробка со свечами и спичками. Хорошо. Еще коробка. Гречка, горох, рис – по три упаковки. Пять пакетов с овсянкой. Тушенка армейская, десять штук. Упаковка черного шоколада. Кофе заварной – десять пачек по двести грамм. Столько же чаю черного крупнолистового, с бергамотом.

Газовая горелка, к ней – баллон, небольшой совсем, хватит его недели на две, если очень экономить. Алюминиевый котелок, почерневший от огня костров. Термос…

А что, интересно, в двух других шкафах-сейфах? Ключ он так и не вытащил из замка сейфа, где хранился ППШ. Андрей взял связку ключей, их было шесть штук. С третьего раза открыл сейф, что стоял между двумя другими.

Осенний камуфляжный костюм, кирзовые сапоги. Маскировочный костюм «березка». Белый ватник и белые же ватные штаны – на зиму. Похоже, Сталкер всерьез готовился к катастрофе, да погиб, не продумал всех нюансов.

Крайний сейф, оказывается, был открыт, там хранилось постельное белье, мыло, стиральный порошок, носки, трусы и прочее. Только сейчас Андрей почувствовал, что он весь испачкался, захотелось смыть с себя не только грязь – кожу снять, вычистить кошмарные воспоминания из памяти.

Когда он закончил ревизию, Таня все так же лежала лицом вниз. Он уселся рядом, поднял с пола два уцелевших стакана, початую бутылку водки, которая не пролилась благодаря дозатору, наполнил свой стакан, Танин – наполовину, похлопал ее по спине:

– Предлагаю сделать анестезию.

Девушка промычала что-то нечленораздельное и перевернулась, взяла стакан, опустошила залпом. Откашлявшись, прошептала:

– Пусть земля будет пухом всем… Им. Честно, я им завидую, нам придется труднее.

Андрей осилил половину стакана – горло с непривычки обожгло. Он мало пил, может, раза три в год, а сейчас хотел нажраться в зюзю, или – до свинячьего визга. Упиться в хлам и вырубиться, чтоб не думать и не чувствовать.

Он любил постапокалипсис, смотрел много фильмов про катастрофы, эпидемии, зомби, и книги почитывал, а теперь примерял на себя все то, что узнал из книг или видел на экране. Обычно таким, как он и Таня, отводились роли второго плана: набежали мутанты (зомби), загрызли милых молодых людей, жалко. Главный герой не успел их спасти.

Про таких, как они, писать скучно и снимать фильмы – тоже. Надо, чтоб герой был Героем, попадал мухе в глаз, разбирался во всех видах оружия, зомби взглядом останавливал. Перешагивал через трупы боевых товарищей, а не рыдал над ними. С ходу принимал единственно верное решение… То есть был киборгом, гемодом – кем угодно, но только не человеком, потому что человек, даже самый тренированный и хладнокровный, так не сможет.

Андрей не заметил, как начал размышлять вслух, в реальность его вернула Таня:

– Если не станем такими, мы не выживем. Я точно не стану, я и отжиматься не умею, ни разу в жизни не дралась и пауков боюсь. Так боюсь, что аж в обморок падаю. А ты – молодец, не ожидала. У тебя есть шанс. Не только стрелять, но и попадать умеешь.

– Ты многого обо мне не знаешь. Я тебя не брошу, обещаю…

Всхлипнув, Таня подползла к Андрею и уткнулась в его бедро.

– Спа… спасибо.

Он опустил руку на ее затылок, поворошил волосы. Налил еще Тане и себе. Мысли закружились, как кабинки карусели, понеслись галопом. Тепло, хорошо, и нет больше в груди зияющей бездны, и все по-прежнему, если не покидать убежища.

Потом Таня заснула, Андрей, пошатываясь, добрел до распахнутого сейфа, принес куртку Сталкера и укрыл девушку – было все-таки холодновато. Улегся рядом. Над ухом зудел комар, пахло бензином и картофельными очистками. Набравшись смелости, он обнял Таню и сделал то, о чем мечтал с первого курса – зарылся лицом в ее волосы.

Проснулся он оттого, что Таня начала кричать и брыкаться. Отстранился, попытался ее растолкать, но ничего не получилось, и тогда до него дошло, что ей не кошмар снится – она бредит, горячая, как печка.

И что с ней? Простудилась, промокнув, или поднялась температура от стресса? А может, пошло заражение крови от того, что ее укусил зомби? В аптечке Сталкера имелось пять пакетиков с порошком от простуды, Андрей растворил порошок в воде и влил в рот Тане, но жар не уменьшился.

Черт побери! Почему в аптечках нет седативных препаратов? Сбросив грязную рубаху, он обнял дрожащую девушку, прижал к себе, и она успокоилась, затихла. Засыпал он с мыслью о том, что, забрав у него все, судьба подарила любимого человека, и хотя это неправильно и недостойно, но он счастлив.

Когда он проснулся, фонарик не горел – батарейки разрядились. Голова Тани лежала у Андрея на плече, рука затекла, и пальцы не слушались, но он не шевелился, чтоб не тревожить сон девушки. Наконец она сама перекатилась на середину дивана, и Андрей поднялся, отмечая, что здесь нет туалета, так что хочешь – не хочешь, придется периодически бегать на улицу. А еще он почувствовал зверский голод. Ощупью он нашел фонарик, понажимал на кнопку, заряжая аккумулятор, посветил на выход.

Прихватив ППШ и сняв его с предохранителя, Андрей подошел к стальной двери, прислонился к ней ухом, ничего не услышал. Щелкнул щеколдой. Выглянул. Чисто. Переступил через ведро, где в пакете лежало замаринованное мясо.

Прилипший к позвоночнику живот заурчал. Андрею даже неловко стало: мир катится в тартарары, а зверь внутри требует еды. Он сел на корточки, понюхал мясо: ночи уже прохладные, и оно, сдобренное солью и уксусом, не испортилось.

На обратном пути он затащил мясо в берлогу, проверил, как Таня, и решил развести костер и сделать шашлык – и голод утолит, и займется хоть чем-то. Сидеть, закупорившись в подземелье, невыносимо.

* * *

Шашлык Андрей ел два дня. Он то поднимался на поверхность и бродил по складам, как неприкаянный дух, то возвращался к Тане, которая продолжала бредить. Очнулась она на третьи сутки, молча уставилась в потолок. Андрей ее не трогал, боялся шевельнуться – а вдруг она повредилась рассудком?

– Пить хочется, – прошелестела она.

Андрей выдохнул с облегчением, бросился к ней, обнял и услышал «спасибо».

Помолчав немного, Таня улыбнулась и добавила:

– В кино показывают, что с героем рядом обязательно есть девушка. Глупости. Девчонки умирают первыми.

– Ты не умрешь, – сказал Андрей. – Обещаю.

– Не говори глупостей. Ты ж не Бог. А я… встать не могу.

– Мы никуда не спешим. – Он погладил Таню по бледному лбу. – Подождем, пока ты наберешься сил.

– Скажи, что все это мне приснилось, – взмолилась она.

Андрей промолчал. Налил ей остывшего чаю из термоса, протянул тарелку с черным шоколадом.

К вечеру она начала вставать. Андрей планировал выдвигаться через три дня. По его расчетам, к этому времени в большом мире станет хотя бы понятна расстановка сил. То, что они с Таней не единственные выжившие, это точно. Были же ведь и вертолет, и люди в деревенском магазине.

Глава 3
Прорыв

Полночи Андрей не спал. Заставлял себя, потому что завтра они отправляются искать выживших, силы ему понадобятся как никогда, ведь он будет отвечать не только за себя, но и за Таню. Снова и снова он возвращался к мысли: «А что же там, в неизвестности?». Ему представлялись кучи трупов, клюющие их вороны, горстки выживших, заброшенные воинские части и никого, способного помочь.

На самом деле все будет не так, как он нафантазировал, потому что слишком велико влияние случая, а всего не предугадаешь. Упрямый мозг же снова и снова штурмовал вершины, которые покорить невозможно.

Едва удалось задремать, как обострившийся слух уловил шорох. Андрей насторожился, сон мгновенно улетучился. Казалось, что кто-то едва слышно шуршит в темноте, постанывает, сопит тяжело, как после бега. Андрей затаил дыхание, потому что если это не лисица, которая ищет убежище, а зомби, то, почуяв уцелевших, проклятая тварь останется, будет ломиться в дверь, Таню разбудит. Утром Андрей пристрелит незваного гостя. Но остаток ночи превратится в ад, потому что ничего нельзя поделать с глубинными страхами, и то, чего не видно в темноте, дорисовывает фантазия. Вот уже не зомби вздыхает, а неведомое существо, порождение ночных кошмаров, сотканное из мрака…

Чуть слышно ударили в дверь. Вроде потянули ее на себя. Снова ударили. Лисица пришла на запах еды, успокаивал себя Андрей, но воображение уже разгулялось. Потом ночной гость затих, но заснуть удалось не сразу.

Разбуженный Таниным криком, он вскочил с постели, нащупал фонарик в темноте. Но оказалось, что ей просто снится кошмар. Андрей выдохнул, прицепил фонарик к лампочке, глянул на часы: восемь утра.

Смерил шагами берлогу. Отжался от пола на кулаках, потом – с хлопком, потянулся. Прижался ухом к двери: тишина. Значит, зверь наведался и уже ушел. И слава богу.

Рюкзак с самым необходимым он собрал с вечера. Аптечка, шоколад, инструкция к ППШ, некоторые вещи из сумки выживальщика. Мачете и магазины он положил на самом видном месте – в центре стола. Вот и все, еще одна страница перевернута, он – заглавная буква на чистом листе, и одному Богу известно, станет ли текст очерком, повестью или многотомником.

Таня открыла глаза в девять. Андрей подогрел воду в котелке, заварил крепкий кофе себе и ей, сам съел консерву, скумбрию в масле, с хлебом, девушке запарил овсянку с кусочками шоколада.

– Мне страшно, – проговорила она, обхватив чашку ладонями. – Я ведь такая слабая, бесполезная.

Хотелось признаться, что она – самое дорогое, что у него было, есть и будет, если она умрет, то зайдет солнце и жизнь потеряет смысл, но все эти слова встали поперек горла, и Андрей сказал:

– Сейчас ценен каждый человек… А ты… Ты очень хорошая. Я научу тебя выживать.

Таня вскинула голову и посмотрела удивленно.

– Я четыре года ходил на смешанные единоборства и даже выступал за первенство Саратова. Восьмое место занял. Мы регулярно приглашали тренеров, которые проводили мастер-классы: медпомощь в военно-полевых условиях, выживание в толпе, защита от собаки, холодное и огнестрельное оружие, драка в замкнутом пространстве. – Он с удовольствием отмечал, как округляются ее глаза. – Так что я могу постоять и за себя, и за тебя. У нас есть огромное преимущество перед героями киношных зомбиапокалипсисов: измененные могут нас убить, но их укусы неопасны. Так что у нас есть шанс, выше нос!

– Как много ты о себе скрывал, – улыбнулась она. – Теперь мне не так страшно.

– Вот и славно. Одевайся. Проверяй, все ли взяла, и в путь.

Таня зашнуровала берцы, проверила вещмешок, нацепила его на спину и отсалютовала:

– Рядовой Малышева к выполнению задания готов!

– Вот и отлично. Побудь пока здесь. Когда я тебя позову, бери мачете и выходи.

Андрей надел рюкзак, взял ППШ с пристегнутым магазином. Предохранитель. Затвор. Палец лег на спусковой крючок – «папаша» готов. Теперь – по возможности тихо отодвинуть засов. Но тот заскрипел, клацнул.

Прижавшись спиной к стене и держа ППШ наготове, Андрей толкнул бронированную дверь ногой – она поддалась со скрежетом. Выскочил на плохо освещенный пятачок, прицелился вверх, в распахнутые двери, откуда лился слепящий солнечный свет, и не смог вспомнить, закрывал ли их вечером.

Постоял немного, чтобы привыкнуть к яркому свету, и начал медленно подниматься по ступеням. Выскользнул на асфальт, снова прижался спиной к бетону, поводя ППШ из стороны в сторону.

Никто на него не набросился. Может, зомби прячутся в ангарах? Обследовав огороженную территорию складов, Андрей направился к продолговатым зданиям. В первом помещении ворота были распахнуты, остальные – заперты на амбарные замки.

С замирающим сердцем Андрей толкнул ржавую створку ворот, отшатнулся, ожидая нападения. Никто не выскочил из темноты, тогда он переступил порог. Через провалившуюся черепичную крышу лучи косо падали на серую стену. Солнечное пятно напоминало голову Шерлока с трубкой. Прятаться тут было негде: пустое помещение, вдоль стен – обломки сгнивших ящиков, в середине, под дырой в крыше – осколки бетона, черепицы, клочья рубероида.

Опасности не было, Андрей счел это хорошим знаком и поймал себя на мысли, что становится суеверным.

– Таня! – прокричал он. – Чисто, выходи и запирай берлогу.

Спустя минуту девушка ступила на потрескавшийся асфальт, из которого прорастали вездесущие стебли травы. Огненно-рыжая, в льняном костюме «сафари», с зеленой лентой в волосах, она напоминала бы эльфийскую принцессу, если бы не тесак в руке. Ножны она прицепила на пояс. Солнечные лучи, отраженные сталью, слепили.

– Мне с ним неловко. Я ж не умею…

– Пусть будет у тебя. Видишь, – Андрей качнул ППШ, – у меня руки заняты.

Плечом к плечу они направились к будке КПП. Таня сказала, перелезая через шлагбаум:

– Надеюсь, сегодня у нас все получится.

Андрей надеялся, что зомби, которые никакие не ожившие мертвецы, а поглупевшие люди, вскоре передохнут от голода, пожрут друг друга или звери помогут им отправиться на тот свет. Останутся только выжившие, им предстоит восстанавливать цивилизацию. А почему бы и нет? Вполне логичное развитие событий.

Когда отошли от складов метров на семьсот, Андрей заметил в грязи свежий след ботинка. Чуть дальше валялась стреляная гильза и дохлая ворона. Вторая ворона корчилась с перебитыми крыльями.

– О боже, Андрей, – прошептала Таня, запрокинув голову. – Ты посмотри вокруг…

От ее шепота по спине продрал мороз. Андрей спиной ощущал десятки, нет, тысячи недобрых взглядов. Вскоре он увидел тех, кто смотрел. Сотни ворон, облепивших сосны, молча взирали на него. Если они нападут, не отбиться. Спикируют, облепят, выклюют глаза…

По спине скатилась капля пота. Таня прижалась к нему, ее трясло.

– Идем тихонько, не делая резких движений. Раз, два, шаг. Еще шаг.

Вороны не спешили нападать, смотрели, примерялись, а потом будто по команде взмыли в небо. Таня всплеснула руками, закрывая лицо, Андрей перевел «папашу» в режим стрельбы очередями. Единственная мысль пульсировала в голове: «Ну вот и все». Но вороны понеслись прочь с клекотом и граем.

– Там следы были, – прохрипел Андрей. – Кто-то стрелял в птиц.

Таня то ли не слышала, то ли не придавала его словам значения. Андрея тоже начал бить озноб, зуб на зуб не попадал. Да с такой стрессоустойчивостью он от испуга сдохнет дня через два! Или привыкнет и научится воспринимать смерть как что-то само собой разумеющееся.

А вот и знакомое болотце с пружинистым мхом и кочками, из которых растут сосны. На ближней кочке – семейство свинушек, но Таня уже не смотрит на грибы. Сжимая мачете, она озирается по сторонам, между бровей залегла морщина. Вороны каркали далеко и неопасно, звуки увязали в плотном, по-летнему теплом воздухе, пахнущем сосновой смолой и грибами. Странная погода в сентябре, как в середине августа. Душно, парит. И ласточки летают низко – к дождю.

За болотцем началась очередная вырубка под ЛЭП. Трава, кусты и молодые ивы так сплелись в объятиях, что сквозь них могли прорваться разве что безумцы или зомби, не чувствующие боли.

А вот возле березовой рощи, как и в прошлый раз, ждал сюрприз: толпа зомби перла туда же, куда направлялся Андрей. Он резко остановился и попятился, надеясь, что твари, которые целенаправленно куда-то бежали, их не заметят.

И откуда их столько? Раз, два, три… Штук десять топало по вырубке, неизвестно, сколько ломилось сквозь кусты – малинник ходуном ходил. Жуткое зрелище: десятки людей разных возрастов движутся вперед. Куда, зачем? Стремятся на зов, который слышат только они?

Когда Андрею и Тане осталось сделать пару шагов, чтобы залечь на поляне и исчезнуть из поля зрения зомби, совершенно лысый старик, ковыляющий последним, обернулся, рыкнул. Те, кто его услышал, замерли, повернули головы в сторону Андрея. Крашенная в блондинку тучная женщина хрюкнула, и зомби бросились в атаку. Они не бежали – трусили, подволакивая ноги, уверенные, что жертвы никуда не денутся.

– Готовься, – велел Андрей, прицелился в толстую блондинку, выстрелил – ее толкнуло назад, она сделала пару шагов и рухнула.

Вторая пуля досталась верзиле в грязной белой майке и черных шортах. А вот рыжий коротко стриженный качок, получив пулю в грудь, не упал, а взревел и побежал вперед. Вспотевший палец выжал спусковой крючок, но он щелкнул, и все. Выстрела не последовало. Что случилось? Заклинило патрон? Что-то сломалось? Времени ремонтировать ППШ не было.

– Не отобьемся. Бежим назад!

Но путь к отступлению отрезали другие зомби, наступающие с тыла. Странно, но паники не было. Включились компенсаторные механизмы, голова работала ясно и четко. Драться прикладом. Нет, забрать у Тани мачете, в его руках он принесет больше пользы. Но Таня не могла разомкнуть сведенные судорогой пальцы.

Черт! Придется валить врага прикладом. Пока он размышлял, зомби сомкнули кольцо. Было их больше двадцати. Интересно, как быстро они бегают? На стороне Андрея – техника и подготовка, но их слишком много…

Он уставился на приближающуюся женщину в строгом костюме вишневого цвета. Одна нога в туфле, вторая – босая. Капроновые колготки изодраны, икры в крови…

Вдруг она дернулась и упала ничком. Стоящий рядом парень тоже упал, Андрей заметил на его груди алое пятно. За ними возникла фигура настолько нереальная, что Андрей не сразу поверил своим глазам. Не человек, а персонаж из романа про конец света: в резиновом запахнутом плаще, противогазе с круглыми стеклами очков и шлангом, оранжевых резиновых перчатках… И с автоматом.

Неожиданный спаситель махнул рукой – бегите, мол, ко мне. И принялся одиночными отстреливать зомби. Те, что преграждали путь к берлоге, побежали. Андрей и Таня мчались навстречу другим зомбакам, которых отстреливал выживший в химзащите. Они падали, но, даже раненные, продолжали ползти, разевая рты.

Несколько зомбаков будто забыли об Андрее с Таней и устремились к незнакомцу, он их быстренько уложил. Когда до него осталось метров десять, Андрей услышал приглушенный, искаженный противогазом голос:

– Я – Макс. Уходим. Их слишком много.

– У нас тут машина неподалеку, – проговорил Андрей, оглядываясь.

Зомби продолжали напирать. Макс отстреливал их одиночными. Потом повернулся и стал валить тех, что впереди.

– Далеко? – едва расслышал Андрей.

– Километр.

– Что с твоим автоматом? Патроны кончились?

– Нет, перестал стрелять.

За стеклами очков блеснули глаза. Макс вырвал ППШ из рук Андрея, передернул затвор – вылетел заклинивший патрон. Вернул оружие:

– Патрон заклинило. Теперь все норм.

– Так просто? – удивился Андрей и подумал, что ведет себя как осёл.

Макс не ответил. Шумно дыша, продолжал валить зомбаков, которые будто ополоумели и остервенело пёрли навстречу гибели. Андрей начал стрелять, расчищая путь к машине, но Макс мотнул «хоботом» противогаза и приказал:

– Прикрывай тыл.

Таня стояла чуть в стороне, вытянув перед собой мачете. К счастью, до нее зомбаки не дотягивались.

– Они все за тобой, что ли, пришли? – спросил Андрей, прищелкивая новый магазин.

– Не знаю. Веди к машине.

Андрей махнул рукой вдоль вырубки.

– Прямо, потом сосновый бор. Снова вырубка, снова бор, за ним – «тойота-секвойя». – Он зашагал вперед с «папашей» наизготовку. – Кстати, у меня тридцать патронов, и все.

Макс шагал слева от него, сжимая «калаш». Под прорезиненным плащом два патронташа пересекали грудь крест-накрест. Запасные магазины хранились в подсумках, прикрепленных к поясу и свешивающихся на бедра. Похоже, комбинезон на Максе тоже был резиновым – парень полностью изолировался от внешнего мира. Интересно, как он пьет?

– Стойте! – воскликнула Таня. – Там, впереди…

Как раз пересекали сосняк. Подлеска тут не было, и пространство отлично просматривалось: земляника с покрасневшими листьями, коричневые колонны сосновых стволов, между которыми проглядывали заросли вырубки. Оттуда бежали волки, особей пятнадцать. Андрей вскинул ППШ и свалил вожака, он ни на миг не сомневался, что звери собирались напасть. Инстинкт самосохранения волкам отшибло напрочь. Неужели они тоже все… изменились? Как и люди?

Размышлять было некогда. Положив волков, рванули дальше. Летели, не разбирая дороги, Таня еле поспевала, но держалась, не жаловалась. Наконец выскочили на грунтовку и увидели вдалеке «тойоту», грязную настолько, что она напоминала гнездо ласточки, а не машину.

Удастся ли выехать сейчас, когда жижа затвердела?

Макс вырвался вперед, распахнул дверцу, плюхнулся на пассажирское сиденье рядом с водительским, дождался, пока Андрей усядется и Таня займет место позади, шумно выдохнул и спросил:

– Твоя машина?

– Нет, – признался Андрей, заводя мотор. – Друга. Он умер от вируса.

Выехать не получалось: глина затвердела только сверху, колеса по-прежнему месили жижу и скользили.

– Меняемся, – предложил Макс, спрыгнул на землю и хлопнул дверцей так сильно, что осыпалась приставшая к стеклам грязь.

Андрей пересел и наблюдал за новым знакомым, скосив взгляд. Макс выкрутил руль и медленно надавил на педаль газа – машина дернулась, взревела и, о чудо, тронулась с места, покатила по грунтовке. Но вести Макс не стал, затормозил, и они с Андреем снова поменялись.

– Слушай, Макс, – проговорила Таня. – Почему за тобой охотятся звери? И измененные тоже как-то особенно агрессивны.

– Не знаю, – прогнусил Макс.

Андрею не нравилось, что он так немногословен. Казалось, он знает что-то важное, но молчит.

– Ты очень разговорчив. Может, тебе известно хоть что-то? Что происходит в городе? Будут ли военные спасать гражданских? Хоть что-нибудь, слышишь?

– Когда говорю, стекла потеют, – признался Макс. – Потому и рулить не стал – вижу плохо. Буду краток. Я главный конструктор Академии наук, занимаюсь альтернативными источниками энергии. В Наро-Фоминске, в парке Победы у самолета, недалеко от реки, сегодня в два часа дня меня будет ждать старший коллега. Ему наверняка известны детали. Я вообще в лесу был, когда он позвонил и велел надевать защиту. И все, связь оборвалась, телефон молчит. Думал, все люди с ума сошли, вас увидел – чуть от радости не умер. Не могу уже, скоро сдохну в этой дряни.

Противогаз глушил слова, и многого Андрей попросту не расслышал.

– С оружием тебя в Академии наук научили управляться? – спросил Андрей и посмотрел на наручные часы. – Одиннадцать. Должны успеть.

Макс не был похож ни на профессора, ни на младшего научного сотрудника. На бешеного героя одноименного фантастического фильма – вполне. Трудно было представить его лицо. Андрею думалось, что у Макса темные волосы торчком, широкие скулы и тонкие губы, ему чуть больше тридцати.

– Оружие – страсть с детства, – ответил он. – «Калаш» я сам сделал, восстановил деактивированный макет. Не думал, что когда-то он спасет мне жизнь. А вы кто и откуда?

Похоже, он не лгал: стекла его очков действительно запотели от разговора.

– Студенты из медунивера, – ответила Таня.

– Хорошо. С такой профессией вы пригодитесь человечеству.

– И все-таки, отчего на тебя так реагирует местная фауна? – Машина танцевала на выбоинах, и голос Андрея дрожал.

В ответ Макс пожал плечами:

– Я и правда не знаю.

– Может, у тебя есть что-то, что им нужно? – не унималась Таня.

Она указала на черную тучу ворон, кружащихся над машиной:

– Птицы тебя преследуют?

– У меня нет ничего, кроме меня самого, разве что они чувствуют, что я веду здоровый образ жизни и мной они не отравятся, – неуклюже пошутил Макс.

Машина тем временем выкатила из лесу и проехала мимо двух домов, стоящих за ограждением дачного кооператива. Ворота с табличкой «Волна» были открыты, створки испачканы кровью – кто-то здесь уже побывал. Грунтовку тоже пятнали следы. Разбитые окна нарядных коттеджей чужеродно смотрелись рядом с ухоженными клумбами и чистенькими дорожками. Трупов было немного.

Таня вскрикнула и заткнула себе рот кулаком. Настороженный Андрей обернулся, и его затошнило. Двое приплясывающих, перепачканных грязью подростков-зомби с разных сторон карабкались на качели. На верхней перекладине балансировал полосатый кот, в ужасе вздыбив шерсть. Он истошно орал, но стекла глушили звук.

Не удержавшись, Андрей притормозил. Он быстро открыл окно и двумя выстрелами снял зомбаков. Перепуганный ещё больше кот спрыгнул и пулей метнулся под дом.

У Макса нашлось только одно возражение:

– Ты идиот? Патроны!

Пристыженный Андрей кивнул и снова нажал на газ. Глупо тратить драгоценный боезапас.

Расстроенная Таня шмыгнула носом.

– Кошек жалко – они же не виноваты, что люди с ума посходили. И собак особенно. У котофея ума хватит убежать от хозяина, а пес – он же преданный и послушный.

– Ты же видела волков, – хмыкнул Макс. – Не будь наивной, и собаки заражены, и кошки.

– И коровы, и лошади, и тараканы, – подхватил Андрей.

– Тараканы вряд ли, судя по некоторым признакам, пандемия распространяется только среди млекопитающих, – сказал Макс.

– Представьте себе слона-зомби! – выдала Таня.

Все трое расхохотались – в первый раз за эти кошмарные дни. От смеха на душе стало легче, но ненадолго. На окраине кооператива у чьей-то недостроенной дачи громоздились мусорные баки. Рядом с ними, как водится, жила стая дворняг, то ли охранявших, то ли терроризировавших поселок. Ещё несколькими днями раньше псы просто встречали лаем проезжающие машины, теперь же действовали беззвучно и слаженно.

Штук восемь кудлатых рыже-белых дворняг возникли по обеим сторонам машины. На дорогу выскочили ещё четыре собаки, а парой метров дальше путь перегородил пошатывающийся старик в телогрейке – видимо, сторож. Андрей вывернул руль, пытаясь уйти от столкновения, но скорость пришлось сбросить. Псы прыгали на стекла, стараясь выдавить окна и проникнуть внутрь. По счастью, «тойота» не подвела – бампером Андрей спихнул на обочину двуногого зомби, пару собак просто сбил и прибавил скорость.

– Повезло, – констатировал Макс. – Если б стекло не выдержало, тут же нас бы и съели, сволочи. Нам бы бронетранспортер.

– Съест-то он съест, да кто ж ему даст, – огрызнулся Андрей. – Без «тойоты» мы бы дальше бункера не добрались. А так хоть какая-то защита. И скорость.

Грунтовка кончилась. «Тойота» вывернула на асфальтовую дорогу с указателем на Наро-Фоминск. За обочинами расстилались поля – кое-где урожай уже собрали, на других участках стеной стояли желтые колосья. Брошенный комбайн красовался посреди стерни, окруженный грудой мертвых птичьих телец.

«Кстати о птичках», – подумал Андрей и посмотрел в зеркало заднего вида. Так и есть – целеустремленные вороны следовали за машиной на небольшом расстоянии, не пикируя, но и не удаляясь.

Дорога вывернула к деревне, где Андрей и Таня были в прошлый раз. Зрелище неприглядное – пустые улицы, брошенные машины, бурые пятна на асфальте, недвусмысленно указывающие – здесь кого-то прикончили. Никого живых – ни людей, ни кошек, ни голубей. Полная, страшная тишина – только шум мотора, человеческое дыхание и приглушенное хлопанье тысяч крыльев.

На пустой остановке на сиденье мирно стоял радиоприемник, бутылка водки, круглился пакет с каким-то съедобным содержимым. Рядом накренился ящик консервов, несколько банок выкатилось на дорогу. Похоже, кому-то пришла в голову здравая мысль под шумок вычистить склады. А потом провизия не понадобилась – понятно, почему.

– Может, стоит подобрать? – жалобно спросила Таня. – Плохо нынче с едой.