Текст книги "Развод по-американски. Рассказы"

Пол (продолжение)

Личное состояние Пола на тот момент оценивалось примерно в тридцать миллионов долларов. Основную долю составляло наследство, оставленное ему дедом. Были также акции, подаренные родителями, активы адвокатской фирмы. Еще какая-то мелочь миллиона на три. Согласно исковому заявлению, полученному Полом, Маргарет, как потерпевшая сторона, претендовала на все совместно нажитое имущество плюс пятьдесят процентов средств изменника-мужа.

Пол не возражал. Он уже давно принял решение согласиться на все условия Маргарет, забрать свою долю в адвокатской компании и уехать из Нью-Йорка. Он наугад ткнул авторучкой в карту США и попал в Джорджию. Атланта, значит Атланта.

В назначенный день стороны встретились у адвоката Маргарет.

– Господа, давайте не будем тянуть резину, -сказал Пол.– Я ознакомился со всеми материалами, которые вы для меня подготовили, и готов немедленно в вашем присутствии их подписать.

Но оказалось, что Маргарет тоже приготовила свои сюрпризы.

– Тебе не придется ничего подписывать. Я передумала. Останешься при своем. Мне от тебя ничего не нужно.

– Что значит – не нужно? – возмутился Пол.– Ты же составляла свое исковое заявление? Значит все продумывала, взвешивала…

– Взвешивала, – согласилась Маргарет, – а теперь передумала.

– Послушай, мы же не дети. Вот лежат документы, подписанные тобой, между прочим. Тут черным по белому написано, что ты хочешь половину моего имущества. Я не возражаю. Получите и распишитесь.

– Я уже сказала: мне от тебя не нужно ни цента.

Сидевшие тут же рядом адвокаты переглянулись.

– Господа, – спросил один из них, – вы случайно не забыли, что мы здесь тоже как-то… находимся?

– И напрасно, – отозвалась Маргарет, поднимаясь.– Подслушивать нехорошо. Пришлите мне счет за ваши услуги – я оплачу.

– Ну, уж хоть это позволь сделать мне, – сказал Пол.

Вот такая история. И кто скажет мне, что в Америке такого быть не может, потому что не может быть никогда, в того я первым брошу камень.

От адвоката они вышли вместе. Пообедали в каком-то ресторанчике. Побродили по Нью-Йорку. Вечером Пол подвез Маргарет к дому.

– Я люблю тебя, – сказал он.

– Я тоже тебя люблю.

– Может быть я… поднимусь?

– Нет, Пол, не поднимешься.

– Но если мы…

Маргарет прикрыла ему рот ладошкой:

– Вот именно поэтому.

Через несколько дней, уладив все необходимые формальности, Пол на машине выехал в Атланту.

Он ехал уже несколько часов, когда увидел на обочине голосующую парочку: парня лет двадцати пяти и совсем юную девчушку. Настроение было ужасное. Он вдруг подумал, что может быть ребята несколько его отвлекут.

– Мы в Северную Каролину едем, – сказал парень.– По пути?

– Садитесь.

Девушка залезла на заднее сиденье и забилась в угол. Парень сел рядом с Полом.

– Прекрасная машина, – сказал он.– Я даже не думал, что вы остановитесь.

– Я тоже не думал, – согласился Пол.

– Далеко едете?

– Во всяком случае, до Каролины доедем.

– А спорим – не доедем?..

– Да? – спросил Пол.– Почему это?

– Потому что на ближайшем съезде ты уйдешь с хайвея. Будешь себя хорошо вести – может быть останешься жив.

Он вдруг как-то глупо захихикал.

– Не обещаю, конечно, но может быть… Будешь себя хорошо вести?

– Да, парень, веди себя послушно, – подала голос девушка.– И все так или иначе закончится.

Пол почувствовал, как лезвие ножа сзади упирается ему в шею.

Он продолжал вести машину.

– Через полмили сойдешь на вспомогательную дорогу, – приказал парень. Пол не обращал на него внимания.– Я сказал – съезжай!

Пол продолжал гнать «Майбах» по хайвею.

– Я же сказал – съезжай, придурок.– Кричал парень.– Ты что – жить не хочешь?

– А ты?

– Сейчас не обо мне речь. Слушайся нас или она перережет тебе глотку.

– Ну что ж, – сказал Пол, – в принципе, я и не против. Хотите сдохнуть – давайте сдохнем.

Нога ушла в педаль. Машина как бы поразмыслила долю секунды, вжалась в дорогу и понеслась.

Что это была за сказка! Пол несся со скоростью автогонщика на трассе. Подрезал плетущиеся под 100 миль в час автомобили, мотался с полосы на полосу, проскакивал между громадными фурами. Парень и девушка орали, требуя, чтобы он сбросил скорость.

Ему было наплевать. Педаль до предела ушла вниз.

– Вы же хотели сдохнуть, -сказал он.-Неужели передумали?

– Я сказал уйди с дороги, сука! -орал парень. В руках у него появился пистолет.– Я приказываю тебе уйти с хайвея!!!

– Что?! Он мне приказывает, ублюдок, – хохотал Пол.– Джулиани и Клинтоны меня просят, а этот motherfucker приказывает.

Он чувствовал, как нож дрожит в руках сидящей сзади девушки, искалывая ему шею. По спине уже текли струйки крови. Пол старался этого не замечать.

Только минут через десять этой сумасшедшей гонки он увидел за собой гневно сверкающую сигнальными огнями патрульную машину. Тренированные полицейские как будто приклеились к нему, не отставая ни на йоту. Еще через несколько мгновений в небе прямо над ними закружилась пара вертолетов.

– Сейчас я вам расскажу, что будет дальше, – сказал Пол, не снижая скорости.– Они уже перекрыли ближайшие въезды на хайвей. Сейчас потихоньку отсекают идущие сзади машины. Через несколько минут дорога опустеет, а впереди нас будет ждать шикарная скатерть с большими и очень острыми шипами.

Так оно все и случилось. Только вместо острого полотна дорогу перегородили патрульные машины, за которыми с ружьями наизготовку стояли офицеры.

– Ну, что? -спросил Пол.– Будем таранить? Или все же остановиться?

Грабитель отвел глаза. Девушка сзади зарыдала.

Пол затормозил в сотне метров от заслона.

– Вам еще не поздно воспользоваться вашими игрушками, – сказал он.– Но предупреждаю – мы уже в другом штате. Здесь не такие добродушные ребята. И у них все в порядке с электричеством.

Полицейские окружили машину.

В участке он провел около четырех часов. Обрисовал происшествие, ответил на кучу вопросов. Личность его установили почти сразу, его рассказу поверили и претензий к нему ни у кого не было. В его пользу говорила и исколотая ножом шея.

– Вот только штраф за превышение наверное придется заплатить, – то ли пошутил, то ли сглупил капитан.

– Вечно вы, полицейские, людей разоряете, – вздохнул Пол.

Вскоре выяснилось, что парень с девушкой уже три дня находятся в розыске за двойное убийство и ограбление, совершенные ими в Филадельфии. И Пол сразу превратился в героя.

На следующее утро он проснулся в гостинице, включил телевизор и сразу увидел себя. Все каналы кричали о вчерашнем происшествии. Говорили о его смелости и решительности. Только СNN упрекал Пола в том, что он безответственно рисковал жизнью двух обездоленных молодых людей.

Тут же позвонил и бывший тесть-сенатор.

– Ты же знаешь, что я всегда любил тебя, Пол. И сейчас горжусь. Маргарет, кстати, тоже… гордится. Слушай. У меня друг – сенатор от Джорджии. Он там, конечно, нечасто бывает. Но его ребята почти всегда на месте. Я тебе адресок сброшу, зайди к ним, они предупреждены.

Несколько месяцев понадобилось Полу, чтобы подтвердить в Джорджии свою адвокатскую лицензию. Все это время он жил один, избегая светских тусовок и серьезных отношений. Пока, наконец, не встретил женщину, очень похожую на Маргарет. Хотя бы тем, что она тоже была дочерью сенатора Соединенных Штатов. Рекомендации бывшего тестя сработали самым неожиданным образом.

*****

– Богомил, у нас с ним возникла еще одна проблема, – сказал Энди, отыскав менеджера на кухне.

– Что там еще? Он все-таки спер вилку?

– Хуже.

– Неужели, поднос… Ладно, рассказывай.

– Я тебе лучше покажу.

Он раскрыл папку со счетом и карточкой. Богомил взглянул и растерянно оглянулся по сторонам. Он моментально просчитал все свои возможные действия и их последствия. Перед ним лежала платиновая карточка «Американ Экспресс». Говоря рекламным слоганом: «Доступ в мир роскоши, привилегий и персонального сервиса высочайшего уровня.»

Как попала эта карточка к бродяге? Она явно была украдена. Если за этим не стоит более серьезное преступление. Но в его ресторане было не принято спрашивать документы для сравнения.

– Слушай, а этот… красавчик разодетый там еще сидит?

– Да. Ему только что подали десерт.

– Вот попробуй сейчас подойди и спроси у этого нищего документы. Опять встрянет не в свое дело. И оплату произвести нельзя. Карточка-то явно не его.

Мы уже отмечали, что Энди был неглупым парнем.

– Послушай, – начал он, – у нас же есть фонд на всякие непредвиденные расходы. Так давай оттуда и покроем этот счет. А карточку нетронутой вернем ему. И пускай катится с ней куда хочет.

Богомил задумался.

– Ну да, – сказал он.– А потом придет с ней же завтра. И послезавтра.

– Он так и так может с ней прийти.

– Значит этому нужно положить конец. Пошли в зал.

Богомил

Богомил родился на ресторанной кухне. В самом прямом смысле этого слова. Его родители владели небольшим ресторанчиком в Пловдиве, и мальчонка решил осчастливить мир своим появлением как раз в тот самый ответственный момент, когда его мама готовила пататник на одной плите и баницу на другой. Тут прямо напрашивается какой-нибудь штамп, например, «таким образом, будущее ребенка было предопределено.» Ничего подобного. Не все, рожденные в самолетах, становятся летчиками, а на кораблях – капитанами дальнего плавания. Не говоря уже о том, что далеко не все, рожденные в роддомах, становятся акушерами.

Вот и Богомил, как-то сразу активно невзлюбил ресторанное дело. Уж как только не уговаривали его постаревшие родители принять из их слабеющих рук семейный бизнес. На какие только уловки не шли. Все было бесполезно. Богомила настойчиво тянул к себе загадочный и сверкающий мир искусства.

В детстве он неплохо рисовал. Во всяком случае воспитательница детского сада иногда все же находила повод похвалить его рисунки.

В пятнадцать лет его пригласили в школьный хор. Там нужны были высокие и красивые ребята. Богомил, правда, сразу и откровенно сказал хормейстеру, что не умеет петь. Но тот, надеясь, что фальшь мальчика растворится среди других голосов, не особенно зацикливался на такой мелочи.

– Петь умеют все, – сказал он.

С хором Богомил объездил всю Болгарию и даже побывал в Польше и Советском Союзе. Это ему понравилось. Поэтому он не на шутку расстроился, когда через год его из хора выгнали… За полное отсутствие слуха и голоса.

– Но вы же сами говорили, что петь умеют все!

– Да, петь умеют все. Кроме тебя.

В двадцать лет Богомил увлекся авторской песней. Научился бренчать на гитаре, написал пару песен и даже принял участие в каком-то бардовском фестивале. Но его изысканные рифмы, такие как другу – подругу или косу – колбасу, почему-то славы ему не принесли. Некоторые даже откровенно над ним смеялись.

Обиделся Богомил и вернулся к родительскому очагу, припав к отцовским ногам. В общем, зарезали они козленка, поплакали на радостях и пошли заготавливать продукты на завтра.

Теперь-то уж точно «будущее ребенка было предопределено.»

Так бы и провел он жизнь в пловдивском ресторане, если бы не закадычный дружок Георгий, который рассказал ему, что американцы придумали такую лотерею, что если выиграешь в нее, то поедешь жить в Америку и получишь за это миллион долларов. А мы как-то забыли сказать, что обладал наш герой даром одним бесценным. Он был истинным везунчиком. Выигрывал все пари, в которых принимал участие, и почти безошибочно угадывал результаты предстоящих спортивных состязаний. И ведь никакой сделки, как Тим Талер, ни с кем не заключал. А может и заключил, только сам не знал об этом.

Сыграл Богомил в американскую лотерею, конечно же выиграл свою зеленую карточку да и засобирался за океан.

А в это самое время одна его знакомая тетенька вдруг родила ему дочку. Ну, родила и родила, с каждой может случиться. И хоть полюбил Богомил этот маленький комочек всей своей якобы исстрадавшейся душой, но легко убедил себя, что не пройдет и двадцати лет, как заберет он ее в большой и светлый мир развитого капитализма.

Но, пожив годик-другой в Америке, осознал он, что начинать в ней новую жизнь лучше не с двадцати лет, а с пятнадцати. А еще лучше – с десяти. А если уж совсем повезет, так и родиться здесь. А потому взял да и улетел в свой родной Пловдив, где на тетеньке благополучно и женился. Других путей забрать дочь у него не было. Иммиграционная политика называется.

Вернулся Богомил на свою уже вторую Родину, документики на тетеньку с дочкой отослал да и зажил счастливо своей бурной холостяцкой жизнью. Впереди у него был примерно годик радостей и развлечений.

Но тут в дело вмешалась сама история. Какие-то лихие ребята врезались на самолетах в два небоскреба в Нью-Йорке. И всем сразу стало как-то не до Богомила и его дочери. Все государственные организации, связанные с иммиграцией, спешно начали реформироваться, поскольку неуклюже прозевали бандитов, поселившихся в стране. Он даже получил формальное письмо с извинениями и уверенностью, что он все понимает. Он понимал: приезд его дочери откладывался на неопределенный срок.

О тетеньке он как-то не особенно и думал. Ездившие в Пловдив соотечественники что-то пытались рассказывать ему о том, что у нее там какой-то возрастной любовник. Но личная жизнь этой в общем-то полузнакомой женщины занимала в ряду его приоритетов не самое важное место. Где-то между динамикой мировых цен на оливковое масло и состоянием здоровья Роберта Мугабе.

А способности его в Америке ох как пригодились. Делал он ставки на победы и поражения всяких там спортивных знаменитостей и богател вместе с ними, богател, как они, богател лучше них. А уж когда поставил он баснословную сумму на никому не известного аргентинца Марко дель Потро в его историческом финале с самим Федерером и Роджер этот матч проиграл, то он просто не знал, что делать. То ли огорчаться за любимого спортсмена, то ли радоваться, что стал миллионером.

Тогда-то и придумал он открыть сеть элитных ресторанов. Ну, вот примерно как «Планета Иствуд». Чтобы приходили туда всякие красивые интеллигентные люди, кушали изысканные блюда, об искусстве разговаривали, может быть даже и о политике. А пока проект свой до ума доводил, взял да и устроился менеджером в ресторан «Меркурий». Вот примерно такой, какой и он для себя задумал. Чтобы, значит, немного подучиться да тонкости всякие узнать.

А все свободное от трудов праведных время отдавал он двум главным страстям своей жизни: спорту и женщинам. Вот и разрывался между фитнесс-клубами и спальнями.

Тут как раз и дочка с тетенькой подоспели. На какую-то недельку Богомилу вдруг показалось, что может быть все еще срастется. Может быть стерпится, а потом, как следствие, и слюбится. Ради дочери он готов был перетерпеть многое. Но его жизнь как-то очень резво стала переворачиваться с ног на голову. Скандал шел за скандалом, как лавины в песне этого русского барда… Из его жизни потоком исчезали любимые привычные вещи и на их место приходило что-то совершенно ему чуждое. Создавалось впечатление, что некто очень умный там, в Болгарии, напутствовал ее:

– Ты должна сразу ему показать, кто в доме хозяин. Ничего. Дочь любит – никуда не денется.

Дальше – больше. Почти каждый день он открывал для себя, что все его маленькие секреты и привычки становятся достоянием общественности. Причем, разукрашенные изрядной долей женской фантазии. Иногда он с удивлением узнавал, что уже, оказывается, выразил свое мнение по каким-то там мелочам. А когда жена нелицеприятно высказывалась о людях, которых никогда в жизни не видела, то все думали, что это исходит от него. Он начал терять друзей.

С дочерью тоже не особенно ладилось. Сначала все складывалось прекрасно. Богомил был счастлив. Но тетенька довольно быстро осознала, что так можно и влияние потерять: более яркий папа весело оттягивал на себя внимание ребенка. Так чего ж стесняться – расскажем какой он мерзавец и дело с концом.

Тем более, что ведь и есть, что рассказать. Болгарская община Атланты достаточно тесна, и добрые люди заботливо поведали ей о его приключениях.

– Как ты мог? -кричала она ему.– Здесь… по бабам… Когда твоя дочь так ждала тебя там?

Он не стал рассказывать ей, что о ее страстности тоже наслышан. Просто сказал себе, что все по тем же иммиграционным законам, он должен вынести этот кошмар в течение трех лет. Он был готов перетерпеть. Тем более, что женщина, которая недавно появилась в его жизни, все понимала и была согласна немного подождать.

*****

Войдя в зал, Богомил решительно направился к столику бедно одетого господина.

По пути он заготовил несколько решительных фраз, способных остудить любого, кто посмеет вмешаться в его разговор. Но посетитель чуть наклонился ему навстречу, улыбнулся и сказал:

– Вы самолично принесли мою карточку. Как это мило с вашей стороны. Не стоило так беспокоиться. Давайте я подпишу. Гарантирую хорошие чаевые вашему парню – он был на высоте.

Но сбить Богомила с мысли было не так-то просто. И не такое видывали.

– Сэр, – официальным тоном сказал он, – откуда у вас эта карточка?

Незнакомец удивленно посмотрел на него.

– Вы хотите, чтобы я рассказал вам весь процесс? Может быть, не сейчас?

Богомил молчал.

– Ну, хорошо, – продолжал посетитель, – слушайте. Сначала я получил по почте предложение. Заполнил документы…

– Не паясничайте, мистер, – взорвался менеджер.– Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Это не ваша карточка. Где вы ее взяли?

– Не понимаю о чем вы говорите. Что значит – не моя карточка? Спросите вашего официанта, он прекрасно видел, как я положил ее вместе со счетом. Хотя, дайте-ка взглянуть… Может быть произошла какая-нибудь путаница?

Он приоткрыл папку, взял «Американ Экспресс», поднес ее к глазам.

– Все точно. Это моя. В ней что-нибудь не так? Там должно быть достаточно денег, чтобы расплатиться за обед.

– Сэр, -внушительно сказал менеджер, – я настоятельно прошу вас показать мне свои документы. В противном случае, я немедленно вызываю полицию.

– Вы это уже делали сегодня. Даже, если мне не изменяет память, два раза. И мои документы проверялись. Вы же слышали – они в порядке.

– Я хотел бы сравнить ваши документы с вашей кредитной картой!

– Все! Я не могу больше этого слышать, – раздался голос с соседнего столика.– С какой стати вы сегодня постоянно третируете этого человека?

Этот нахал все-таки вмешался в разговор.

– Не могли бы вы сесть на свое место, сэр? -сказал Богомил.– Вы мешаете мне работать.

– Вы не работаете – вы издеваетесь над посетителем! Вы испортили вечер человеку, который просто зашел к вам пообедать. Вы его оскорбляли, вызывали полицию, а теперь унижаете его своим недоверием. Значит так. Я – адвокат. И я бы хотел, чтобы ты, приятель, возбудил иск против этого ресторана. Такое унижение прощать нельзя. Они должны быть наказаны вместе с их позолотой, бархатом и снобизмом. Ты согласен?

– Я не думал об этом…

– Тут и думать нечего. Вот моя визитка – позвони завтра, договоримся о деталях.

Тут в разговор встрял Богомил.

– Да, но пока вы еще не договорились о деталях, -передразнил он, – я все-таки хотел бы увидеть ваши документы.

– Да покажи ты им, наконец, свои документы. Я уверен, что там все в порядке. Не волнуйся – это унижение обойдется им еще в полмиллиона баксов.

Человек залез в свой потертый пиджак, достал не менее потертый бумажник и протянул удостоверение Богомилу. Тот просмотрел документы, сравнил их с кредиткой и смущенно вернул владельцу.

– Извините… сэр.

*****

Иск против сети ресторанов «Меркурий» о нарушении гражданских прав и свобод, унижении человека и неуважительном отношении к клиенту был подан уже через несколько недель. Сумма искового заявления – 2 миллиона долларов. Дело было передано на рассмотрение коллегии присяжных.

Не будем утомлять уже и без того измученного читателя юридическими подробностями процесса. Приведем лишь несколько выдержек стенограммы допроса свидетелей, из которых видно, что прекрасно одетый господин, случайно оказавшийся адвокатом, был настоящим мастером своего дела.

– Представьтесь, пожалуйста.

– Меня зовут Богомил Пеев.

– И работаете вы…

– Я менеджер в ресторане «Меркурий».

– И что входит в ваши обязанности?

– Я наблюдаю за работой официантов, кухни… Организовываю своевременную доставку продуктов… Слежу за порядком в зале. Знаете, всего и не перечислишь.

– Господин Пеев, не припомните, когда вы впервые увидели моего клиента?

– Это было 24 октября. Около четырех часов вечера. Он вошел в ресторан и попросил провести его к столику.

– Что вы, конечно, с удовольствием и сделали.

– Нет. Я не мог этого сделать, поскольку он нарушал правила нашего ресторана.

– В чем это выражалось?

– Он был неподобающим образом одет.

– Что именно вы называете «неподобающим образом»?

– Ну… понимаете… его пиджак, брюки, галстук были не совсем… свежими…

– Простите, не понимаю.

– Ну… его вид не совсем соответствовал уровню нашего ресторана.

– Не соответствовал уровню вашего ресторана… Понятно. Насколько мне известно по условиям вашего дресс-кода посетитель должен быть в галстуке, пиджаке, брюках. Что именно нарушил мой клиент?

– Мне трудно это объяснить… К тому же он был небрит. С бородой…

– А вы с недоверием относитесь к людям с бородой?

– Честно говоря, с некоторых пор – да.

– Очень остроумно. Так все же. Что именно нарушил этот человек?

– Я же сказал, мне трудно это объяснить.

– Хорошо. Давайте попробуем на примере. Посмотрите на присяжного номер пять. На нем костюм, галстук… Мне отсюда не видно, но, думаю, есть и брюки. Вы бы допустили его в ресторан?

– Не знаю, сэр. Не уверен.

– А что в нем не так?.. Господин Пеев, почему вы молчите? Объясните, пожалуйста присяжному, почему вы не пустили бы его в зал вашего ресторана.

– Ну… знаете… к нам приходят довольно богатые люди…

– Ах, богатые! Великолепно. И вы видите, что присяжный номер пять к ним не относится. Ладно… Скажите, это правда, что, узнав в моем клиенте выходца из России, вы произнесли фразу: «Сорок лет от вас житья не было, так и здесь достали»… Отвечайте.

– Правда.

– Не могли бы вы объяснить суду, что вы имели в виду?

– Вы, наверное, знаете историю. После войны они силой принесли в мою страну диктатуру. Их этот, с позволения сказать, социализм. И сорок лет мы жили в нищете и страхе.

– Скажите, господин Пеев, а какова была личная роль моего клиента в страданиях вашего народа? Почему вы опять молчите?

– Мы в Болгарии не любим русских…

– Не говорите, пожалуйста, за всю Болгарию. А может быть вы воспользовались своим служебным положением, чтобы не накормить человека из-за его национальности?

– Это не так…

– Боюсь, что это как раз так. Вернее, и это среди прочего. Больше нет вопросов к этому свидетелю, ваша честь.

– Господин Мартинес, где вы находились 24 октября около 5 часов вечера?

– Мы с моим напарником заскочили перекусить в «Арбисс». Тут последовал вызов. Оператор сказала, что какое-то происшествие в ресторане «Меркурий». Мы поехали туда.

– Она не сказала вам, что именно произошло?

– Нет, но сказала, что, видимо, что-то очень серьезное, поскольку менеджер не на шутку взволнован и звонил уже два раза.

– И что вы увидели по прибытии? Драку, перестрелку, ограбление…

– Нет. Ничего этого не было. Все было тихо. Вот этот господин спокойно сидел на диванчике, а менеджер требовал, чтобы мы вывели его на улицу.

– Он как-то мотивировал свою просьбу?

– Да он говорил, что его внешний вид не соответствовал уровню ресторана. Я не очень понимаю, что он имел в виду.

– Я вам как-нибудь на досуге объясню… И каковы были ваши действия?

– Мой напарник… офицер Фолкнер… он неделю назад был ранен, сейчас в госпитале… Так вот он проверил у этого господина документы. Они были в порядке и мы уже хотели уйти.

– Так почему не ушли?

– Вы же сами все видели. Извините… Менеджер пригрозил позвонить нашему начальству. Мы не хотели неприятностей…

– И тогда?..

– Тогда мы решили силой вывести этого человека из ресторана.

– То есть, только потому, что господин Пеев пригрозил позвонить вашему начальству, вы были готовы силой выдворить законопослушного, абсолютно невиновного человека, гражданина Соединенных Штатов на улицу?

– Я делал свою работу, сэр.

– Вы называете это делать свою работу?

– У нас есть и другие обязанности. Я уже говорил, мой напарник ранен и лежит в госпитале.

– Сочувствую. Но это не имеет отношения к нашему делу. Что было потом?

– Потом… после того, как вы начали нас снимать… мы все же предложили менеджеру покормить этого господина.

– Он согласился?

– Он сказал, что у того не хватит денег даже на кофе в этом ресторане. Но это была уже не наша забота, и мы ушли.

– Вы хотите что-нибудь еще добавить?

– Нет, сэр. Разве только то, что считаю поведение этого менеджера оскорбительным.

– Мистер Хьюит, вы являетесь старшим партнером юридической конторы «Хьюит, Уильямс и Терри.» Это так?

– Да, это соответствует действительности.

– И в каких взаимоотношениях состоит ваша контора с сетью ресторанов «Меркурий»?

– Мы осуществляем общее руководство сетью в регионе. Сюда входят рестораны в Атланте, Майами, Чарльстоне, Тампе и Бирмингеме.

– И в чем заключается это «общее руководство»?

– Подбор менеджмента, периодическая проверка финансовой отчетности, при необходимости оказание юридической помощи.

– Понятно. Скажите, как часто вы общаетесь с персоналом этих ресторанов?

– Крайне редко. Они занимают весьма незначительное место в нашей практике.

– Но все же официально вы являетесь их руководителем?

– В известном смысле —да. По договору с их владельцем.

– Если ваше общение происходит, как вы сказали, крайне редко, значит вы помните звонок менеджера атлантского ресторана 24 октября?

– Я не помню было ли это в октябре. Но как-то раз он позвонил, сказал, что в ресторан рвется плохо одетый бродяга. Спрашивал, что ему делать.

– И что вы ему посоветовали?

– Я сказал, что если одежда посетителя не соответствует дресс-коду, то он и не может быть допущен в зал.

– И что господин Пеев вам ответил?

– Ответил, что у посетителя есть все атрибуты дресс-кода, но одет он очень бедно.

– И тогда вы…

– И тогда я сказал, что бедный должен идти в фаст фуд, а лучше в задницу и этот менеджер вместе с ним.

– Иными словами вы не взяли на себя решение этого вопроса.

– Это ни в коем случае не входит в круг моих обязанностей согласно нашему договору с владельцем сети.

– Мистер Фергюсон, вы подключены к залу суда в Атланте. Хорошо видите нас на своем мониторе?

– Нормально.

– А слышите?

– Тоже.

– Мистер Фергюсон, вы являетесь владельцем сети ресторанов «Меркурий». Это так?

– И их тоже.

– Вы поддерживаете какие-то непосредственные отношения с менеджментом ресторанов?

– Эти рестораны занимают лишь небольшую часть моих активов. И их разбросано около пятидесяти по стране. Я не могу общаться с каждым официантом лично.

– Но тем не менее, каждый менеджер имеет возможность связаться с вами?

– Связаться – это слишком громко сказано. У них есть номер телефона, по которому они могут оставить сообщение в самом крайнем случае.

– Вы помните сообщение, оставленное менеджером ресторана в Атланте 24 октября?

– Секретарь доложил, что у них там какая-то ерунда с каким-то бродягой.

– И какое решение вы приняли?

– Да никакого. Решения такого уровня они должны принимать сами. Помню только сказал секретарю, что у нас вроде бы элитное заведение и нечего всяким оборванцам там шляться. Это все, что я помню по этому делу. Если у вас больше нет ко мне вопросов, то, простите, я очень занят. И не могли бы вы попросить Хьюита немедленно со мной связаться?

Через несколько минут адвокат Хьюит позвонил мистеру Фергюсону.

– Ну, что там? – спросил Фергюсон.

– Да неважно. Летим по всем пунктам. Присяжные настроены резко против нас…

– Сколько они там выставили?

– Два миллиона.

– Скинь до полутора и заканчивай это дело. Тут уже в газетах что-то стало мелькать. Дороже обойдется.

– А если не согласятся?

– Не согласятся – выплати два. И убери этого дурака-менеджера немедленно.

К вечеру коллегия присяжных была распущена. Стороны договорились полюбовно. Сеть ресторанов «Меркурий» обязалась выплатить истцу один миллион шестьсот тысяч долларов.

Спустя несколько дней чек был обналичен в одном из банков Атланты.