Текст книги "История одного Рода"

Глава 8. Возвращение в Прииртышье

А как только окреп лед да тонким слоем снега покрылась река, засобирались русичи к своему оставленному поселению. Недолгими были проводы.

– Ведь ненадолго расстаемся, – успокаивала себя Уенг, всматриваясь в лица угров, ставшие ей такими родными. И, как будто поймав ее мысль, слышит она требовательный голос отца, обращенного к Любомиру:

– Помнишь, посулил ты, чтобы уже этим летом сызнова приехать. К этому времени и купцы должны прибыть. Не помешало бы и тебе поговорить с ними.

– Обещал, значит, так и будет, – сдержанно ответил глава пришлых русичей, в знак согласия подтверждая кивком головы.

– Я думаю, засветло должны добраться, тут же недалече, – торопится Светлан, сияя от предвкушения новой жизни.

За время пребывания русичей в угорском селении его жители так привязались к ним, что долго не могли понять, почему же эти великодушные люди так быстро покидают их. Вероятно, поэтому-то, лишь только забрезжилось, все как один вывалили угры на улицу провожать светло-русых братьев. Долго безмолвно стояли они, глядя вслед удаляющейся веренице собак, запряженных парами в легкие нарты. И не расходились до тех пор, пока из виду не скрылась последняя замыкающая оленья упряжка.

Выскочив на простор великой реки, покрытой будто белоснежным покрывалом, легко заскользили узкие длинные сани, под полозьями которых заскрипел, словно от удовольствия, искрящийся пушистый снег.

Вот уже и знакомый поворот показался вдали.

– Братцы, глянь, костры горят! – высмотревший все глаза кричит Добрыня, да так громогласно, что его радостный голос долетает аж до конца колонны.

– Заждались, – тоскливо откликается Любомир, – видать, ужо давно нас ждут.

И как бы в подтверждение сказанному вдали показались движущиеся навстречу им человеческие фигуры. Впереди в распахнутой душегрейке, спотыкаясь, падая и вновь поднимаясь, бежала Дарина. Наброшенный на голову и до того длинный платок, спускавшийся по спине до пят, и вовсе сполз, волочась по снегу. Обессиленная, она с ходу падает на руки мужа.

– Свет очей моих, насилу дождалась, – шепчут ее беззвучные губы.

А поодаль запыхавшаяся Смеяна, резко остановившись, с нескрываемой радостью поглядывает на Тенгиза из-под заиндевевших ресниц.

– Ну что ж ты такой несмелый, иди же скорей ко мне, – кокетливо поведя плечами, чуть слышно молвит девица, – я ж тебя так ждала.

И первый его шаг навстречу – и она тут же оказывается в крепких мужских объятиях.

– А нас с тобой никто и не встречает, – повернувшись к другу, горестно выдохнул Калина.

– А кому мы с тобой нужны-то, горемычные? – тяжко вздохнув, откликнулся Путила. Едва он успевает произнести это, как озорно смеясь, точно стая пчел, слетевшихся на мед, их окружают девки.

– Буде вам, – неуклюже отбиваясь, хохочут друзья.

Но разгоряченные девицы, и не думая униматься, увлекают уже всех, от мала до велика, в кучу малу. И покатилось над Прииртышьем неугомонное несмолкаемое веселье. И ожила дремучая природа, давно не слышавшая такой счастливый и заливистый смех людей. Лишь глубоко за полночь угомонились таежные жители. С песнями да прибаутками возвращались они в свои незатейливые жилища.

– Даринушка, ты только посмотри, какую жену-красавицу привез мой брат Светлан.

– А звать-то тебя как, молодка? – окинув беглым взором молодицу с головы до ног, как-то уж очень настороженно обратилась к ней Дарина.

– Уенг, – ответила молодка, бесшабашно мотнув головой. И сразу повеселев, добавила. – Как родилась, с тех пор так меня и кличут.

– Забавное имя, – усмехнувшись, откликнулась Дарина.

– Ничего особенного, обычное югорское имя, – спокойно отреагировала Уенг. – Вот у тебя красивое имя, как у моей мамы, – с грустью добавила она.

– Ну да ладно. Вы тут посудачьте, а то мне пора ужо и делами заняться. – И раскланявшись, Любомир поспешил к ожидавшему его в сторонке Ядриле. – О чем призадумался, Ядрило?

– Да вот смотрю и кумекаю. Немало ноне свадебок намечается.

– Это ж хорошо! Коль пришли сюда, надо не только о хлебе насущном думать, но и о продолжении рода негоже забывать, – задумчиво молвил Любомир, не отрывая пристального взгляда. И в этот момент в его глазах видно было лишь нетерпеливое желание услышать что-то важное и по существу.

– Гляжу я, а удача-то не обошла вас стороной. Сани-то полным-полнехоньки, – только и услышал Любомир от своего помощника.

– Да уж, неплохо сходили на север. Но об этом потом потолкуем. Ты лучше сказывай, как тута без меня-то управлялся?

– Трудновато было, но вроде бы всё поделали, что наказывал. И жилища утеплили, так что зиму с божьей помощью как-нибудь да перезимуем, и землю под весенние посадки подготовили, и скотину всю уберегли, и кузню намедни достроили, да и красавицы наши рукоделие потихонечку налаживают.

– Вот и добре. А то я весь распереживался, всё думал, как вы тама справляетесь. Ведь планировали всего-то на несколько дён сходить. А получилось вона как. Захватила нас удачная охота, да и вождь угров уговорил, что лучше по зимнику ворочаться. В следующий раз я и тебя с собой прихвачу, чтобы потом туда по очереди хаживать. Будем вместе с угорским племенем охотой и рыбной ловлей заниматься, да и торговлю через них с новгородскими купцами сподручней будет налаживать.

На следующий день долго не расходились со схода мужики, обсуждая не только итоги похода, но и текущие проблемы.

Трудна была первая зима для южных людей, непривыкших к лютым северным морозам. Хвороба косила всех налево-направо без разбору. Но пуще всего досталось слабым и болезненным детишкам, родившимся еще в дороге. Так и появились первые кресты на погосте.

Лишь с приходом весны оживились пришельцы, высыпав все разом из мрачных промозглых жилищ. Безудержно радуясь первым теплым солнечным лучам, подставляли они свои бледные лица яркому солнцу. И всё негативное нежданно-негаданно сразу куда-то улетучилось, и как-то по-особому взыграла душа и понеслась бог весть куда. А вслед заиграла весенними красками и природа, и вспыхнула с новой силой любовь в сердцах таежных жителей.

Глава 9. Побег

– Тенгиз, богатырь мой, откуда ж ты свалился на мою голову, – томно нашептывала Смеяна, играючи пропуская сквозь пальчики лохматые волосы на его голове.

– Как откуда? Ты что, не помнишь, как твои дружки гонялись за мной?

– Так ты что, тогда на самом деле хотел похитить меня? – приподнявшись, удивленно посмотрела она ему глаза.

– Да, – утвердительно ответил он.

– Что-о-о?! – вытаращив глазища, вспыхнула Смеяна.

– Я давно тебя заприметил. Еще тогда, когда мы с отцом заходили в ваше селение.

– Может и Первушу убил именно ты?

– Как же я мог его убить, когда в полон уже был взят и перевязанный лежал у твоих ног? А в это самое время Любомир с Первушей гонялись за четырьмя половцами. Вот один из них смертельно и ранил твоего Первушу.

Вмиг повеселев, словно скинув с души огромный камень, покорно прильнула она к нему.

– А может, мы уйдем отсюда? – услышала она, как будто издалека, его вкрадчивый голос.

– Как это уйдем?! – вскочив, вскричала она, ошарашенно смотря на него в упор.

– Не горячись, лучше сначала выслушай. Ты же понимаешь, что непривычные мы люди для этого сурового края. Вона сколько люда полегло только за одну зиму! А что нас ждет дальше?! Никому не ведомо.

– А куда идти-то? – в смятении опустив голову, отозвалась она.

– Домой, – выдохнул Тенгиз.

– И кто нас тама ждет?

– Твои и мои родичи.

– Тебя, может, и ждут. А моих-то родных, наверно, ужо давно и в живых-то нет.

– Почему ж нет? Наказывал я отцу, чтоб не трогали твоих матушку и батюшку. А если он дал обещание, то всегда его выполняет.

– Ой-ой-ой! – вдруг запричитала Смеяна. – Что-то уж шибко не нравится мне твоя затея. Да и на душе как-то муторно стало. И как теперича людям-то в глаза смотреть?

– А тебе и не придется смотреть.

– Это почему же?

– Да потому, что сегодня же в ночь и уйдем. Я заранее всё продумал, всё приготовил. И кони наши как раз об эту пору пасутся недалече от села.

– Чует мое сердечко, погубишь ты и себя, и меня заодно, – упав ему на грудь, разрыдалась девица, – но люб ты мне, и ничего не могу с собой поделать, потому что нет мне жизни без тебя, совсем замутил ты головушку мою несуразную.

Ничего не ответил Тенгиз. Лишь, довольно ухмыльнувшись, изогнул свои красивые губы в коварной улыбке.

А когда на землю опустилась непроглядная тьма, крадучись, под покровом ночи, они покинули селение. Еще издалека, заслышав знакомые шаги хозяина, радостно заржал конь Тенгиза. Как бы поддерживая его, ему вторили и остальные комони.

– Чубар, мой дорогой, как же я истосковался по скачкам в привольных степях, – обхватив шею своего любимца, шептал ему на ухо Тенгиз. И, ловко перекинув седло через спину жеребца, туго застегнул подпруги. А тем временем Смеяна, умело оседлав молодую кобылицу, легко вскочила в седло.

– Мы с Зорюшкой готовы, – чуть слышно подала она голос.

– Сейчас прикреплю мешок и потихоньку тронемся, – еле слышно откликнулся Тенгиз.

К рассвету они были уже далеко от поселения. Ехали в полном молчании, безмятежно любуясь нежными девственными листочками берез и лиственниц, на смену которым всё чаще и чаще стали появляться низинные болота с вечнозеленой таежной растительностью.

– Если мы прямиком пересечем эту заболоченную местность, то быстрее окажемся у Каменного пояса.

– А может, не будем рисковать? – умоляюще посмотрев на Тенгиза, отозвалась Смеяна. – Не лучше ль нам обогнуть это гнилое болото?

– Но тогда мы потеряем уйму времени.

– А куда нам торопиться?

– Ты что, не хочешь скорей обнять своих родичей?

– Хочу! Ты даже не представляешь, как сильно я этого желаю!

– Тогда не прекословь мне, а слушайся и повинуйся. А сейчас вон у того озерка отдохнем и не спеша продолжим движение.

Ели молча, задумчиво и озабоченно вглядываясь в сторону кочкарника, скрывающегося за редким лесом.

– Ну что, пора, не пристало нам прохлаждаться, – суетливо вскочив на ноги, поспешно буркнул Тенгиз. И взяв лошадь под уздцы, потянул за собой.

Вначале шли по довольно твердой, покрытой мхом земле. Но уже немного спустя стали появляться первые кочки. Смеяна, с легкостью перепрыгивая с кочки на кочку, уверенно вела свою кобылу след в след идущему впереди коню Тенгиза. Внезапно с шумом взлетевшее воронье с одиноко стоящей чахлой березки спугнуло лошадей, от чего Чубар тревожно заржал и, взбрыкнув, шарахнулся в сторону, увлекая за собой хозяина. Теряя равновесие, Тенгиз в какой-то миг выпустил поводок и, соскользнув с кочки, полетел прямо в болото, размахивая руками, заорал благим матом, еще более усугубляя свое положение.

– Не шевелись, я мигом! – вскрикнула Смеяна. И быстро сорвав с луки седла веревку, с поразительной силой и ловкостью бросила ее. Взвившись и описав круг, она попала прямо в руки Тенгиза. Вцепившись в нее и инстинктивно барахтаясь, усиленно начал подтягиваться, пытаясь выскочить из тягучего болотистого плена.

– Успокойся и не двигайся, – с мольбой глядя ему в глаза, пробормотала она, – я махом тебя вытащу. – И перебирая веревку, что есть мочи потянула ее на себя. – Милый, суженый мой, потерпи еще чуточку, ведь у нашего сына обязательно должен быть отец, – непроизвольно сорвалось с ее губ.

– Что?! – только и успел вскрикнуть Тенгиз, как слегка отпущенная веревка оставляет его наедине с засасывающей трясиной, моментально поглощая в свою жуткую бездну дергающегося в испуге человека.

– А-а-а-а-а! – оцепенев, белугой взревела Смеяна, впившись обезумевшими глазами в пузыри да на исчезающий небольшой водоворот на поверхности черной топи. Долго еще звучал над заболоченной тайгой душераздирающий женский крик.

– Глянь-ка, это кто ж к нам идет? – громко возгласил Светлан, привлекая к себе внимание поселенцев.

– Да это ж, кажись, Смеяна, – радостно воскликнула Уенг, с любопытством всматриваясь на неожиданно появившуюся фигуру человека. Сгорбившись, точно старуха, и еле-еле передвигая ноги, женщина вела под уздцы двух лошадей.

– А где же Тенгиз? Лошадь вроде бы его, а его самого нет?! – недоуменно посмотрев на Уенг, вопрошал Светлан. А Смеяна, поравнявшись с селянами, словно тень, прошаркала мимо них. Но это уже была не та озорная красавица: длинные седые волосы, разметавшись по ее грязным плечам, свисали как пакля, а разорванная, в лохмотья юбка, оголяя ее стройные исцарапанные и все в синяках, и кровоподтеках ноги, волочилась по земле, поднимая пыль. Люди, остолбенев и ничего не понимая, с разинутыми ртами провожали ее недоуменными взглядами.

Лишь к концу лета, едва отойдя от горя, поведала Смеяна сельчанам, что же с ней и Тенгизом произошло на том злосчастном болоте.

– Родненькие мои, ой, как же я виновата перед вами! И пред тобой тож, – кланяясь в ноги Любомиру, причитала она, – и нет мне в том прощения. Не должна я жить. Токмо одно меня удерживает от греха смертного. Это ж на кого я оставлю дитятко-то мое малое? Вот и выходит, что должна я жить только ради него.

И упав на землю, разразилась надрывными рыданиями.

– Да успокойся же ты, в конце концов! – не выдержав причитаний молодой вдовы, прикрикнул Любомир. И более спокойно добавил. – Никто и не винит тебя. Укажи, кто без греха-то ныне. И в помине нет такого. А насчет дитятка даже и не бери в голову, и не смей думать о дурном. А как родишь, всем миром поможем. Верно, я говорю, славяне?

– Всё верно, Любомир. Как не помочь-то, нашенская же она, – шумно и дружно отозвалась толпа. И вновь заголосила Смеяна, заливаясь горючими слезами.

– А сейчас-то что ревешь? – недоуменно пробормотал Любомир, искоса поглядывая на располневшую девицу.

– Да не трожь ты ее! – внезапно выскочив из толпы, вмешалась в разговор Дарина. – Это она от радости, пущай вволю проревется, глядишь, и полегчает.

Любомиру было удивительно смотреть на взволнованную жену, которая обычно никогда не встревала в его дела.

– Да ну вас, разбирайтесь сами, – махнув рукой, пробурчал он. И отойдя, стал походя наблюдать, как почти вся женская половина деревни стала успокаивать безутешную вдову. И среди них его Даринка, изредка кидающая взгляды в его сторону, как бы ища поддержки.

– Свет очей моих! Не серчай ты на меня. Уж шибко стало жаль Смеяну. Утешить ее хотела. Мы ж с малых лет подружки с ней, – подскочив к мужу, затараторила Дарина.

– Да не серчаю я вовсе. С чего это ты взяла? Наоборот радуюсь. Хорошей помощницей можешь стать для меня. – И с лаской посмотрев на жену, нежно приобнял. Повеселев и ластясь точно кошка, прижалась она к мужу своим располневшим животом.

– Потерпи трошки, самая малость осталась, вот рожу, заласкаю вусмерть, чтоб у тебя даже и мысли не осталось засматриваться на других девиц.

– На кого это я заглядываюсь? – изумленно взглянув на жену, невольно расплылся он в озорной улыбке.

– А кто, как не ты, не сводит глаз с красавицы Уенг? – игриво выпалила Дарина, пытаясь поймать ускользающий взгляд мужа.

– Но она же давно не девица, а замужняя молодка. А муж ее – мой брат. И этим всё сказано.

– Ну да ладно, что сейчас-то без толку об этом говорить, – недоверчиво улыбнувшись, посетовала Дарина. – Ить всё равно ж не сознаешься. Лучше пойдем скорей отсель, пущай сами разбираются.

И схватив его за руку, потянула за собой.

– Куда ты меня тащишь? – слегка упираясь, добродушно ворчал Любомир.

– А туда, где ты был только мой.

И она, прибавив шаг, повела его за собой, переваливаясь, словно уточка. Вскоре они вышли к речушке со спокойной зеркальной гладью, протекающей среди вечнозеленого хвойного леса неподалеку от их поселения. Невысокие стройные сосны, обрамляя речку с обеих сторон и как бы образуя водный коридор, подходили прямо к невысокому бережку, покрытому стелющейся шелковистой травкой.

– Люба мой! – одарив светлым взглядом Любомира, воскликнула Дарина. – Ты чувствуешь, какая умиротворенность царит здесь! – И, вдохнув полной грудью живительный запах тайги, воодушевленно зашептала. – Я считаю, что только здесь можно зародить новую жизнь и родить ребенка с жизненными силами и с чистой душой!

– Душа моя, ты даже не представляешь, как же я жду нашего первенца, моего наследника, которому так мне не терпится передать все знания и опыт, накопленные нашими предками.

И он, подхватив ее на руки, понес к ранее облюбованному месту, окруженному благоухающими девственными цветами. Бережно опустив драгоценную ношу на землю, покрытую густым разнотравьем, присел рядом.

– Послушай, как он сучит ножками. – И, обхватив его голову, прислонила к своему животу.

– Богатырь! – восторженно прошептал он, испытывая необъяснимые ощущения. Распахнув восхищенные глаза, она с радостным удивлением смотрела на мужа.

В скором времени на той же полянке Дарина родила мальчика.

Глава 10. Бесславный поход за данью

Лет так через восемь у Любомира и Дарины было уже четверо детей: старший сын Ростислав, средние сыновья-погодки Мстислав и Изяслав и дочь Мирослава. Уенг родила двух дочерей и одного сына. У Смеяны родился сын, похожий как две капли воды на Тенгиза. Пополнились детьми и другие семьи.

Непривычно многолюдно и оживленнее стало на селе, особенно ранней весной, когда природа, оживая от долгой зимней спячки, наполнялась яркими красками, приводя людей в неописуемый восторг.

Налаживались отношения и с северными народами, которые, хорошо приняв пришельцев-русичей, дружелюбно относились к ним. Несомненно, этому способствовали сообща проводимая охота и рыбная ловля и, конечно же, справедливая совместная торговля с новгородскими купцами. А в конечном итоге всё это благоприятствовало укреплению двух родов.

– Рус пришел! – весело кричали угры, еще издалека завидев русичей и мгновенно разнося эту радостную новость по селению.

Со временем благодаря мудрой политике, проводимой Любомиром, русичам удалось объединить вокруг себя разрозненное местное население угров.

Шел 1193 год от Рождества Христова.

– Как и обещал, пришел я к тебе и поболе, чем в прошлый раз, добрых молодцев привел, – весело вещал Любомир, обнимая Югру.

– Это ж хорошо, однако. Выходит, как и ране, будем вместе рыбку ловить, охотой заниматься да приторговывать, – причмокнул от удовольствия вождь угров, оскалившись в широкой улыбке.

– А что, новгородские купцы уже здесь? – как-то разом засуетившись, спросил Любомир.

– Третьеводни прибыли, – усмехнулся довольный угр.

– Так чего же мы тогда стоим, веди скорее, да знакомь! – теряя терпение, выпалил предводитель русичей.

– Дай я хоть с дочкой обнимусь, – выдохнул Югра, уже давно заприметив стоящую за спиной Любомира радостно улыбающуюся Уенг.

– Давай, только недолго, а то время не терпит, – заложив руки за спину и вышагивая взад и вперед, раздосадовано пробурчал Любомир.

Поприветствовав друг друга и перекинувшись парой слов, вскоре заспешили и Югра с Уенг вслед за предводителем русичей и его свитой, быстро удаляющимися в сторону живописного озерка, на берегу которого и остановились прибывшие купцы и их челядь. Войдя внутрь просторного шатра, увидели они мрачных купцов, расположившихся за наспех сколоченным столом. Судя по нетронутой еде, их давненько уже поджидали. В центре стола восседал коренастый мужик с окладистой темно-рыжей бородой.

– Приветствую вас, гости дорогие! – кланяясь, молвил Любомир. – А я чой-то ненароком подумал: ноне-то другие могут прибыть из Новгорода, а тут, гляжу, всё старые знакомые, да еще и с моим другом, славным купцом Милованом. – И они, подойдя друг к другу, приобнялись и троекратно расцеловались.

– А теперь прошу отведать наше угощение, – не тратя времени даром, обратился к пришедшим Милован, подавая рукой жест, приглашающий к трапезе. Стол изобиловал медвежатиной, тут же стоял густой пшенный суп – кулеш и любимая новгородцами рыбная кулебяка. Утоляли жажду квасом и отваром из кипрея. Ели в полном безмолвии, неторопливо. А насытившись, пили из разрисованной братины мед питный, передавая чашу по часовой стрелке, по кругу. И лишь после распития степенно приступили к разговору.

– Милован, каким товаром ты нас порадуешь в этот раз? – учтиво наклонившись, спросил Любомир.

– Как и обещал, привез я на сей раз тебе две сохи с железным сошником, один плуг с железным лемехом да с дюжину топоров и серпов, – с чувством выполненного долга ответил купец.

– Угодил, ничего и не скажешь, в аккурат ко времени. Наши-то деревянные сохи-суковатки давно ужо на ладан дышат, – моментально отреагировал Любомир, удовлетворенно покачивая головой.

– А в придачу прихватили еще ножи, секиры да две дюжины мечей и сабель. Луки не стали брать, ведь у вас и свои умельцы есть, особливо среди северных племен, – и почтительно глянув на Югру, ненадолго замолчал. – А вот стрелы с железными наконечниками захватили, и в большом количестве, – как бы оценивающе обведя всех взглядом, продолжил он.

– А оружие-то к чему, оно вовсе без надобности нам, вроде бы мы и воевать-то ни с кем не собираемся? – удивленно посмотрев на купца, выразил свое несогласие Любомир.

– А вот здесь ты ошибаешься! – таинственно ухмыльнувшись, возразил Милован.

– Тогда говори, не тяни, – недовольно прохрипел Любомир.

– Движется сюда отряд во главе с воеводою Ядреиком, посланным сюда Новгородом за сбором дани. Как кость в горле мы у них сидим. Не отступят они от своего. Да вы и сами не хуже нас ведаете. Не раз уже кмети как липку обдирали угров, – и, обратив свой взор на князька, спросил, – верно, я вещаю, Югра?

– Правду глаголешь, купец. Очень плохой человек приходил, однако. Всё выгребал, до единой шкурки, ничего не оставлял.

– Что делать-то будем, други? Как пить дать, не дадут они нам, купцам, вести с вами торговлю, – обведя присутствующих тревожным взглядом, пробормотал Милован.

Сохраняя невозмутимое молчание, слушал Любомир неприятную весть.

– А что тут думать, – наконец произнес он, – объединяться надо, только вместе мы сможем дать отпор грабителям. Вот только бы знать, когда они появятся здесь.

– Вышли они дён через пять после нас. Об этом в день нашего отхода мне донес мой осведомитель.

– Выходит, они уже на подходе, – невесело заметил Югра. И после короткой паузы добавил. – Я сегодня же отправлю им навстречу своих охотников-разведчиков, а заодно и гонцов по соседним племенам и стойбищам. Постараемся заманить их в ловушку.

– А я со своими молодцами да с ребятками купеческими отрежем им путь к отступлению. Как тебе, Милован, такой расклад? Не возражаешь? Или имеются другие предложения? Если есть, немедля выкладывай. – И, подавшись немного вперед, Любомир направил выжидательный взор на купца.

– Никаких сомнений и в помине быть не может. Да и не видим мы другого способа, как отстоять свой интерес. Вот и приходится браться за секиры да мечи. – И, отбросив гнетущие мысли, обвел он взглядом своих собратьев.

– Да не переживай ты уж так шибко, Милован. Можешь не сомневаться в нас, все как один пойдем за тобой, – перебивая друг друга, одновременно заговорили купцы.

– Выходит, не зря ты в этот раз привез оружие, – довольный таким исходом, расплылся в улыбке Любомир. – Ой как кстати!

– А ты еще сомневался, зачем, мол, столь оружия. А оно, вишь, как обернулось-то, – победоносно пробуравив маленькими глазенками Любомира, пробурчал купец.

– Извиняй, зараз-то всего и не предугадаешь, – признался в своей неправоте Любомир.

– Энто оружие, может, вовсе и не сгодится.

– Как это не сгодится? Что-то ты не то мелешь, Милован! – хором зашумели купцы. – А ну-ка давай растолкуй, а то ничегошеньки в голову внять не могем.

– А что тут изъяснять-то? Попробуем сперва умом взять. – И он, взъерошив бороду, подпер ладонью щеку. – Мы же с воеводою Ядреиком давненько знакомы. Может быть, о чем-нибудь да и сговоримся. А кровь-то славянскую зачем понапрасну проливать? Это ж дело нехитрое, всегда успеется.

– И то верно вещает Милован. Надо попробовать. От нас же ничего не убудет, если, конечно, с умом всё сладить. Так что придется тебе, Югра, вместе с Милованом под прикрытием небольшого купеческого отряда встречать дорогих гостей. А если с переговорами ничего не выйдет, попытайся завести их в такое место, где они, оказавшись в окружении, и рыпнуться не посмеют. Вот тут-то и пригодятся схоронившиеся по обеим сторонам их пути твои лучники, Югра. А я тем временем со своими молодцами, как и договаривались, зайду с тыла. Даже если не удастся решить полюбовно, никак не смогут кмети вырваться из кольца. – И Любомир, коварно улыбнувшись, окинул вопросительным взглядом собравшихся на сход единомышленников. И повисла после его слов глубинная мысленная тишина. Лишь слышен был откуда-то издалека отдаленный смех детворы.

– Я так разумею, что ваше безмолвие впору принять за согласие, и вы одобряете предложенные условия, – наконец, прервав затянувшееся молчание, заключил вождь местных русичей.

– А что, план неплохой. Думаю, стоит попытаться, глядишь, что-нибудь да и выйдет, – тяжело вздохнув, согласился купец.

– Тогда на этом и порешим, а то что-то уж больно засиделись, – вставая, высказался Любомир, – а ведь нам еще по отдельности в каждом отряде всё до мелочей обмозговать бы треба, чтоб не осрамиться перед дорогими гостями. – И он, лукаво ухмыльнувшись, прибавил, – а потом, скорее всего, придется еще раз встретиться, теперь уже для увязки совместных действий.

Сизый туман, поднимаясь от реки густым облаком, медленно расстилался по тайге. И в этой предутренней мгле, крадучись, осторожно, не издавая даже шороха, точно дикие кошки рыси, пробирались угры, скользя, будто тени, через сплошные заросли кустарника. Когда туман постепенно стал исчезать под лучами солнца, лучники, разделившись на две группы, залегли по обе стороны предполагаемого движения новгородских воинов. А в это же самое время Югра и Милован в сопровождении малочисленной свиты выдвинулись навстречу воеводе Ядреику. Пройдя какое-то расстояние по лесу, они свернули на проселочную дорогу, ведущую к Обдоре. Скоро дремучий лес расступился, и перед ними открылась солнечная поляна.

– Вот здесь и будем поджидать непрошеных гостей, – прислушиваясь к таежным звукам, приглушенно проговорил Югра, – они вот-вот должны появиться. Намедни мои охотники видали их, да и дозорные Любомира подтвердили это.

Только успел он это проговорить, как раздалось ржание, и на опушке леса показался сначала всадник, а затем и следовавшие за ним пешие воины.

– Смотри, смотри, сколько же их много! – озабоченно отметил Милован, настороженно всматриваясь в приближающихся ратников. – Не меньше десятка дюжин буде.

И в этой напряженной тишине раскатистый возглас, отраженный от гущи зеленой хвои, донесся до них гулким запоздалым эхом:

– Кто таковы будете?!

– Совсем не признал или слаб зрением стал? – миролюбиво откликнулся купец.

– Ты что ль, Милован? – удивленно воскликнул воевода Ядрей. И резво соскочив с коня, быстрым шагом направился к идущему ему навстречу купцу. Приблизясь, остановились, недоуменно поглядывая друг на друга.

– Ты-то как здесь оказался? – грубо спросил воевода. – А мне сказывали, что во Пскове ты, торговые дела налаживаешь, а оно вон как оказалось. Тебя же предупреждали, что нечего тебе тут делать. Не твоя эта вотчина. Так что убирайся подобру-поздоровому.

– А может, договоримся по-мирному? Здесь пушного зверья видимо-невидимо, всем хватит.

– Что-то я не пойму, от меня-то ты что хочешь?

– Я-то только одного, чтоб не мешал ты мне в этом крае торговать по моим правилам.

– И всего-то? Но ты же знаешь, не всё от меня зависит. – И он, наклонившись к купцу, тихо прошипел сквозь стиснутые зубы, – а эти-то, иноверцы, на что рассчитывают?

– А вот об этом тебе лучше с ними поговорить.

– А почему бы и не пообщаться? Вижу, ты и ихнего вождя сюда привел. Так зови же скорей его сюда. А то у нас времени в обрез, да и некогда мне подолгу-то с вами балакать.

И он, взмахнув рукой, подал знак своим ратникам. Когда Югра подошел вместе со своими охотниками, Ядрей уже стоял в окружении охраны.

– Говори, – не ответив на поклон Югры, гаркнул воевода.

– Мы готовы и дальше давать тебе шкурки, но при условии, если ты будешь выполнять наш заказ так же усердно, как его исполняют купцы, – скупо и однозначно высказал свое пожелание вождь угров.

– Вона как! Сговорились! – грозно рявкнул воевода. – Никогда такому не бывать. Как собирали дань со своих подданных, так и будем деять дальше. – И он, в бешенстве исказив лицо, показал кукиш. – А ты, купец, уноси отсель ноги, пока цел.

– Не гневи бога, – смиренно произнес Милован, – никуда мы не уйдем, пока не сговоримся.

– Бунтовать вздумали! – рассвирепел воевода, бросая безумный взгляд в разные стороны. – Мы сейчас враз всех усмирим!

И не успел Милован увернуться, как меч Ядрея насквозь пронзает его грудь.

– Коня! – кричит обезумевший воевода, бросаясь на Югру. Но тот ловко отскакивает в сторону и, быстрыми прыжками достигнув леса, скрывается вместе со своими охотниками в густой чаще.

– Далеко не уйдешь, чертяка! – неистово орет Ядрей, лихо влетая в седло подведенной лошади. И почти тотчас же на противоположной опушке леса, прыгая и агрессивно размахивая руками, появляются угры.

– Угрожать вздумали! – еще пуще прежнего взбесился воевода. И, пришпорив коня, призывно вскричал, – за мной, мои воины!

А угры, будто играючи, то появлялись неизвестно откуда, то внезапно исчезали в зарослях мрачного леса. Увлекшись преследованием, воевода и его ратники не сразу и заметили, как оказались в дебрях труднопроходимой тайги. А когда это поняли, было уже поздно: град стрел обрушился на них со всех сторон. Укрываясь щитами, они начали отходить назад, теряя своих воинов. И вот тогда, когда им стало казаться, что смогли вырваться из-под массивного обстрела, неожиданно появились люди Любомира. Размахивая мечами и секирами, они с ходу бросились в бой. Но кмети, подбадриваемые воеводой, начали принуждать к отступлению слабо обученных ратному делу таежных жителей, постепенно вытесняя их на ту же поляну, где и произошла первоначальная встреча. Вспыхнув с новой силой, ожесточенное противостояние молниеносно перерастает в страшную братоубийственную сечу. Уже пали Калина и Путила. А сколько еще раненых, окропляя молодой алой кровью девственную зелень дикой природы, падало с отчаянным криком, как будто это Земля, впервые увидев такое ужасное кровопролитие, издавала душераздирающий стон. И неизвестно, чем бы всё это закончилось, если бы внезапно со всех сторон из чащи не выскочили угры. Теперь уже ратникам, оказавшимся в кольце, приходится отчаянно обороняться. Потеряв лошадь и пытаясь вырваться из окружения, дерзко отбивался от своих врагов и воевода Ядрей.

– Не уйдешь! – кричит Светлан, вставая на его пути.