Текст книги "История одного Рода"

– Уйди с дороги, а то порублю! – опешил на какой-то миг Ядрей, увидев перед собой молодого и красивого славянина. И скрипнув зубами, взревел как зверь.

– Защищайся! – крикнул Светлан, с яростью бросаясь на своего супротивника. Но не успел он и мечом взмахнуть, как ратник воеводы из-за его спины с силой метнул в него нож.

– Уенг! – жуткий крик, будто клич, в тот же миг разнесся по поляне. Воспользовавшись замешательством, Ядрею с небольшой кучкой своих ратников в последний момент всё-таки удается вырваться из кольца. И когда спасительный лес уже был совсем близок, неожиданно из-за развесистого кедра, как прекрасное видение, перед ними возникает дева невиданной красы. Замерев, кмети останавливаются.

– Откуда ты?! – не в состоянии больше ничего произнести, орет в смятении Ядрей.

– Это тебе за наших молодцов!

И выпущенная стрела пронзает горло воеводы. Не успевают кмети опомниться, как вторая стрела со свистом влетает в ратника, убившего Светлана.

– А это тебе за мужа моего!

И на виду опешивших ратников, она, словно призрак, стремительно исчезает из виду.

– Дьявол! – вскрикивают враги, разом падая ниц.

– С этими-то что делать будем? – очнувшись, как будто ото сна, слышат они охрипший мужской голос.

– Для начала допрос учинить, а там видно будет, – убежденным тоном звучит его ответ.

Глава 11. Любомир и его продолжатели

Вот так бесславно закончился поход за данью. Тогда многие новгородские воины сложили буйные головы вдали от родного города. А кто в живых остался, навсегда связал свою судьбу с суровым сибирским краем. Лишь немногим ратникам, вырвавшимся из окружения, удалось вернуться в Новгород, и то только на следующее лето.

Предав земле всех погибших в этой бессмысленной бойне, вернулись живые к своим очагам. Но, как говорят в народе, не ходит беда в одиночку. Через год, так и не разродившись шестым, умерла от родов Дарина. Весь почернел от горя, мрачнее тучи стал Любомир. И, ровно инеем, покрыла седина его голову. Только в заботах о людях да в походах к своему другу Югре на какое-то время находил он покой и утешение. Одна отрада была для него – это дети. Да и они тоже души не чаяли в отце. В дружбе и согласии жили таежные жители, ни в чем не отказывая друг другу. Поэтому никогда не оставались без присмотра дети вождя прииртышских славян. Особую поддержку оказывали Бажена и Уенг, а их дети и дети Любомира всегда играли вместе. Когда Ростислав, Мстислав и Изяслав подросли, он и их стал брать с собой на реку или в тайгу, обучая премудростям рыбной ловли или охоты. Зачастую увязывалась за отцом и Мирослава, порой не уступая в учении своим старшим братьям.

Со временем душевная боль как-то потихоньку притупилась. Да и не пристало шибко-то горевать, когда всё время было поглощено заботами о хлебе насущном да о подрастающем поколении. Но не только не покладая рук могли работать русичи, но умели они радоваться и жизни, успехам и удачам, и каждому новому дню.

Казалось бы, что никогда не отойдет Смеяна от того горя, которое не единожды сваливалось на ее хрупкие плечи. Замкнувшись в себе, она редко выходила на улицу, а если и выходила, то всегда отрешенно проходила мимо людей, не замечая их, и как-то необычно улыбалась.

– Сгорела девка-то наша. Лишь бы совсем-то не тронулась, – поглядывая на ее душевное состояние и покачивая головами, перешептывались меж собой бабы. Ан нет, к весне расцвела, словно аленький цветочек, молодица.

– Это любовь меж ними совершила такое чудо, – теперь уже судачили все кому не лень, глядя на счастливые лица Смеяны и Добрыни. – Он же сох по ней с малых лет, всё бегал за ней, а она же от него на сторону нос воротила, всё принца искала на белом коне, а теперича вона как повернулось.

Стоял погожий вечер. Закончив все дела и уложив детей, Любомир вышел к реке. Над головой медленно проплывали облака.

Он часто приходил на свое излюбленное место. Присев, долго неподвижно сидел, с волнением вглядываясь в глубину бесконечного неба. Он любил такие весенние денечки, когда природа, просыпаясь от долгой зимней спячки, раскрывала всем на удивление свою молодость и красоту. Всё вокруг оживало: и река, и лес, и луга… И наступало ощущение непонятно откуда возникшего сладостного трепета, без остатка заполнявшего душу.

– Что ты закручинился, сокол мой ясный? – встрепенувшись, услышал он наполненный нежностью женский голос. Из тысячи голосов узнать он мог мелодичный этот голосок.

– Уенг, а ты что тут делаешь? – направив вопрошающий взгляд, спросил он. И снова уйдя в себя, погрузился в свои мысли.

– Распогодилось. Хороший день сегодня выдался, – вновь прервала она его думы, поймав в последний момент его отрешенно-задумчивое лицо.

Не ответив, он безучастно направил свой взгляд в сторону. И в этой воцарившейся звенящей пустоте одиночества послышались протяжные всхлипывания, переходящие в рыдания.

– Не плачь, – шепот, больше похожий на стон, вдруг срывается с его пересохших губ, – иди ко мне.

Безропотно повинуясь зову, она падает в его объятия.

– Суженый мой! – задыхаясь слезами, шепчет она.

– Краса моя ненаглядная! – вторит он ей, всё сильнее прижимая к себе.

Лишь яркие звезды, рассыпанные по бесконечному небу, были в ту ночь свидетелями их страстной любви. И только ослепительно-яркий свет восходящего солнца будит влюбленных. Открыв глаза, они долго смотрят друг на друга. Ясные очи Уенг сияют, как утреннее солнце, а красота ее стройного тела и свежесть прелестного лица манят к себе. И уже не сдерживая себя, притянул он гибкий стан искусительницы и жарко поцеловал в ее рубиновый рот.

И стали с тех пор Любомир с Уенг жить в любви и согласии, как будто всегда были созданы друг для друга и будто не было пережитого тяжкого времени.

Вот уже и старшие дети совсем взрослыми стали. Разрослась семья. Окромя ранее нажитых детишек появились на свет божий у Любомира и Уенг еще трое – сын Ярослав и двойняшки Услада и Злата.

И полетели стремительно дни за днями. Не успевали люди и глазом моргнуть, как ранняя весна уже на подходе, а следом за ней и короткое жаркое лето, а там, глядишь, и осень златогривая подоспевала, исподволь переходящая в снежную зимнюю стужу. И сызнова закружилась круговерть.

Шли годы. С возрастом Любомир всё чаще и чаще стал задумываться о будущем своего рода, о сохранении тех традиций, которые были заложены предками в недалеком прошлом.

Приглядываясь к новому поколению, он в душе радовался, что им, пришедшим сюда, на новые земли, без малого пятьдесят лет назад, удалось вырастить неплохую смену. Радовало и то, что детям и внукам, хотя и выросшим в суровых условиях, всё-таки не пришлось испытать тягот войны. Но умудренный долголетним житейским опытом, он сознавал, что так не может продолжаться вечно. Уж очень лакомым куском была эта Сибэр. А если снова придет беда, кто тогда сможет защитить его народ, на долю которого выпало столько страданий? Кто поведет за собой людей в страшное лихолетье? Этот извечный вопрос не давал покоя постаревшему предводителю первых переселенцев. Вот в таких нелегких раздумьях, он и пришел на последнее народное собрание в качестве вождя славян с Чалы и Дона. Но когда купа единогласно выбрала его сына старостой поселения, он энергично запротестовал, потому что был он ярым противником семейной преемственности, считая, что такая форма передачи власти в будущем ни к чему хорошему не приведет. Но в то же время понимал, что не только из уважения к нему выбор пал на его младшего сына. Даже присутствующие старцы Ядрило, Бажен, Бакула, Ждан, Добрыня и самый младший из них Микула, всегда отличающиеся справедливой принципиальностью, и то не возражали против Ярослава. Не умоляя достоинств сына, он долго не соглашался, но убедительные доводы соратников убедили его в обратном.

– Говори, сын мой, – тряхнув седой, как лунь, головою, потребовал отец, – что для начала-то делать думаешь? И, недолго помолчав, некстати выдал. – Ведь не молод ты уже!

– А что ты так беспокоишься, Любомир?! – сморщив лоб, неожиданно ввернул Ядрило. – Посмотри, какой сын подрастает у Ярослава! Чем не замена?

– Кого это ты имеешь в виду?

– Как будто сам не знаешь? – лукаво улыбнувшись, ответил старец. – Знамо дело кого – внука твоего Святозара.

Одобрительно ухмыльнувшись в усы, ни слова не проронил Любомир, а лишь перенаправил вновь свой выжидающий взгляд на сына. Ярослав, прислонясь к могучему кедру и почтительно глядя на старцев, ждал, когда и ему наконец-то дадут высказаться.

Это был высокий статный мужчина с небольшой окладистой бородой, как у большинства мужчин его рода, и очень похожий на своего отца в молодости, лишь выразительные раскосые глаза достались ему от Уенг.

Отойдя немного от дерева, поклонился Ярослав, и спокойным взором оглядев собрание и не опуская очей своих, заговорил:

– Благодарствую, люди дорогие, за оказанное доверие. Постараюсь верой и правдой служить вам.

– Ты уж постарайся, не осрами батюшку-то. Он-то, не щадя живота своего, радел за нас! – загудел со всех сторон народ. И тогда поднял руку новый вожак, и вмиг успокоился род людской. И снова заговорил Ярослав:

– О многом поведали нам родичи: и о том, как много лет назад, спасая наш род от страшных войн, мой отец со своими соратниками привели сюда своих соплеменников, и о том, какой ценой досталась свобода нашему роду. Вот уже и правнуки первых пришельцев-русичей подрастают, а боль от тех потерь до сих пор не утихает. Я знаю, что нашим северным соседям и друзьям-уграм постоянно приходиться жить в напряженном ожидании прихода новгородских ратников за сбором дани. Купцы, с которыми и угры, и мы ведем выгодную торговлю, приносят неутешительные вести: якобы в Новгороде уже давно поговаривают о присоединения Югории к Новгородскому княжеству. Если такое случится, то это и нас не обойдет стороной.

– А нас-то каким боком это может затронуть? – вновь зашумела толпа.

Долго не могли угомониться люди, взволнованно обсуждая тему, зацепившую душу каждого.

– Мы вроде далече от Югры, да и вряд они сюда сунутся, нет у них сейчас надобности в нас, – пытаясь успокоить народ, предположил Микула.

– И то верно, им-то мы зачем. Им и Югры хватит, она-то большая, с многочисленными племенами, есть где разгуляться кметьям, а с нас что взять-то, – поддержал старинного друга старец Ждан. – А если уж совсем припрет, придется в глубь леса уходить, – и он, хитровато сощурившись, добавил, – тут недавно мы со своим внучком остров среди топких болот обнаружили, там-то уж точно нас никто недостанет.

– И то верно, незачем нам на рожон зазря-то лезти, – глухим старческим голосом пробурчал Ядрило, – вы только гляньте, как разрослось наше селище, а сколь детворы с беззаботным весельем носится, а сколечко еще брюхатых баб на сносях ходют. О них первым делом подумать бы надобно.

И закивали покорно в знак согласия притомившиеся от бесконечных разговоров старцы.

– Я так разумею, сходить бы надо в Югорию, проведать да всё изведать, а может, и с купцами сподобится встретиться, через них-то сподручнее будет пушнину пристроить, а то уж больно много скопилось оной.

– Дело толкуешь, сын мой, негоже друзей забывать. А то уж давненько мы не бывали в тех краях. Это с той поры, как Югра помер. А с его сыном Пынжой дела-то несколько не заладились, да и плох он был в последнее время. По всей видимости, сейчас у них новый князек заправляет. Тем более надо ехать туда и вновь налаживать дела, пуще всего обратить внимание на торговлю, – и он, устало опустив голову, замолчал. Но вдруг, встрепенувшись, торопливо продолжил. – Совсем стар я стал, слегка запамятовал: обязательно возьми с собой сына своего Святозара, он толковый отрок, может и сгодиться. Да и братьев старших, Мстислава и Изяслава, прихвати, они хоть и добродушные, как их матушка Дарина, но преданные и послушные, а посему смогут беспрекословно выполнить любой твой приказ. А отправляться надо немедля, потому что купцы как раз где-то в это время приплывают.

И потихоньку утихомирился народ, и стал расходиться по своим жилищам.

Не раз приходилось бывать Ярославу вместе с отцом Любомиром и матерью Уенг на Югорской земле. Последний раз хаживали они сюда, когда был еще жив дедушка Югра, который несказанно радовался каждому приезду дочери и внуков-русичей. И было это видно невооруженным глазом, что совсем не радовало его жену Агну и старшего сына Пынжу, что и сказалось в последующие годы на охлаждении отношений между двумя родами. Вот почему, вспомнив прошлое, с каким-то внезапно подкатившимся волнением подъезжали Ярослав и его братья к одному из поселений угров.

Другое чувство испытывал Святозар. Неописуемый восторг от увиденного, как ему казалось, другого мира, вспыхнул в его душе. Больше всего его впечатлило огромное водное пространство, образовавшееся от слияния двух великих рек.

– Лепота! – само собой шептали его губы. А мысли, опережая друг друга, мешали сосредоточиться на чем-то важном. Он чувствовал, что не зря пришел в этот прекрасный мир. Одно не давало ему покоя: как же грамотно и умело использовать его на благо своего народа? Ведь люди всей своей жизнью заслужили право на лучшую жизнь, чем та, которую они имеют сейчас. Но в силу своего возраста, он еще не мог понять, как же всего этого добиться.

Обогнув песчаный плес, вошли в малозаметную протоку. А еще через некоторое время перед ними предстал высокий мыс на берегу живописного озера, по склону которого, размахивая рогатинами, бежали воинственно настроенные люди.

– Батюшка, а почему они так орут? – спросил Святозар, с изумлением всматриваясь в приближающийся берег.

– Видать, спутали нас с новгородскими ратниками, – с нескрываемой болью ответил Ярослав.

– Здорово же им поднасолили эти поганые кмети, коль они так встречают своих друзей! – с горечью выпалил Ростислав.

Вдруг впереди бегущий человек резко остановился и, подняв руку, что-то крикнул. И мгновенно в наступившей звенящей тишине, раздался его радостный возглас:

– Угры, это же дети Уенг и Любомира!

И первым бросился навстречу русичам. Поклонившись почти до земли, с искренней радостью и исполненный важности, провозгласил:

– Я Иде, сын Югры и вождь вольного племени угров, приветствую вас, наши братья, на Югорской земле.

– А я помню тебя! – неожиданно встряв, воскликнул Изяслав. – Мы тогда мальчонками были, когда с батюшкой Любомиром в гости к вам приезжали, а ты о ту пору уже слыл добрым охотником. – И, улыбнувшись своей простецкой улыбкой, посмотрел на старших братьев, Ростислава и Мстислава. А те, добродушно выслушав, согласно закивали головами.

– Да, давно это было, однако. Окромя нас с Еней никого и в живых-то уже не осталось, – и старый угр, с грустью посмотрев в безоблачное летнее небо, таинственно обронил. – Хорошо им сейчас, потому что добрые духи всегда рядом с ними.

И разлилась по его лицу блаженная улыбка, и заиграла душа, наполняя радостью сердце.

– А как там наша сестренка Уенг поживает? – незаметно переключив внимание гостей, спросил князек.

– А что с ней сбудется, она у нас такая шустрая, кого хошь за пояс заткнет, – сверкнув глазами, выпалил Святозар. – И на охоте ей нет равных, любого зверя еще может завалить. Не у каждого молодого такой острый глаз, как у нее.

– Да, действительно, своим умением большинство охотников обязаны моей матушке. Многому научила она и своего любимца-внука. Конечно, эта уже не та Уенг, которую вы знавали. Старость постепенно одолевает и ее, – и, дополнив, улыбнулся Ярослав, отчетливо представив свою матушку Уенг.

– А почему в этот раз Любомир не приехал? Он же очень хорошо относится к нашему племени. А как он любил моего отца, с которым они так много сделали для объединения наших народов!

– Тяжело ему стало, возраст дает себя знать. Вот поэтому-то на последнем собрании народ выбрал нового старосту, – с благодарностью посмотрев на Иде, поведал Ростислав.

– И кто же в настоящее время главный у наших друзей?

– Ярослав. И указав на младшего брата, Ростислав отступил за его спину.

Учтиво поклонившись Ярославу, Иде со значительностью заявил:

– Надеюсь, мы с честью продолжим дело наших отцов?

– Вот за этим-то мы и приехали сюда, – отвесив ответный поклон, тихим умиротворенным голосом проговорил Ярослав, – чтоб и дети, и внуки наши дружили и помогали друг другу. Да и без торгового обмену никак не обойтись. У нас и шкурок-то звериных ужо накопилось ведомо-неведомо, незнамо куда и девать, – и он с надеждой посмотрел на угорского князька.

– С тех пор как наши племена дали отпор кметьям, наступило затишье, и какое-то время из Новгорода приплывали только купцы. Вот и сейчас их ждем. Так что вы как раз вовремя подоспели. Даже успеете обернуться за своим товаром, а то, гляжу, совсем пустехонькими прибыли. – И он, подхватив Ярослава под локоть, отвел его в сторону. – Отправляй своих за шкурками, а мы, пока они ходят, успеем всё обсудить. А чтобы попроворнее сходили туда и обратно, я им в помощь внука своего дам, он все реки и тропы в округе знает, не петляя, напрямую выведет, – и после недолгого раздумья продолжил. – Вот смотрю я, а внук-то мой однолеток с твоим сыном, стало быть, сподручнее и нескучно им вместе-то будет.

И обернувшись назад, остановил свой взгляд на юноше, стоящем немного в стороне от своих соплеменников.

– Чухпелек, подойди сюда, – негромко подозвал он. Молодой человек, сверкнув глазами-угольками, легкой быстрой походкой подошел к Иде и Ярославу. Это был невысокий стройный юнец с тонкими чертами лица и смолянистыми довольно длинными волосами, связанными сзади. Привлекал внимание гибкий стан юноши.

«Видно, очень ловкий мальчик, – наблюдая за ним, размышлял про себя Ярослав, – похоже, что готовит его вместо себя князек. А ежели это так, то сейчас самое время подружиться Святозару с ним». И он взмахом руки подозвал сына.

– Внимаю батюшка, – склонив голову в почтительном поклоне, промолвил подошедший юноша.

– Вот наш друг и князь предлагает отправить тебя и своего внука в наше селение за товаром. Считает, что к приходу купцов вы как раз и возвернетесь.

– А когда отправляться?! – обрадованно выпалил Святозар, весь светясь от предвкушения самостоятельного путешествия.

– Я разумею, с этим тянуть не стоит. Возьми с собой пару добрых молодцов и отплывайте.

– Чухпелек, ты тоже можешь выбрать из своих друзей трех самых лучших охотников. Да и еду не забудьте прихватить, – многозначительно посмотрев на Ярослава, посоветовал Иде.

– Вот теперь можно и поговорить, – последний раз глянув на излучину реки, за которой скрылись лодки, с дрожью в голосе предложил вождь угров.

– Да не переживай ты уж так шибко, не успеешь оглянуться, как появится вновь перед тобой сокол твой ясный.

– Но как тут не тревожиться. Ведь еще молод он да к тому же горяч. Одного боюсь, как бы не заигрались они, – и старый угр, отрешенно посмотрев на русича, неторопливо продолжил. – Совсем он крохой был, когда моя жена с его родителями сгинули в тайге. Тогда мы так и не нашли их. Так что одному мне пришлось растить его. А отправил я его, чтобы набирался опыту. У угров должен быть смелый и умный предводитель. А духи помогут ему и сейчас, и в дальнейшем. – И он, горделиво подняв голову, странно ухмыльнулся. – А сейчас, Ярослав, ты говори. Вижу же, волнует тебя что-то, а что, понять не могу.

– Слухи ползут, будто, змеи коварные, помышляют новгородцы вновь обложить данью Югру и что вот-вот здесь должны появиться их кмети. Правда ли это? Или всё это враки? – с надеждой услышать утешительный ответ обратился с вопросом к Иде озадаченный Ярослав.

– И не только данью хотят обложить, а и присоединить наши земли к Новгороду. Купцы поговаривают, что уже и указ подготовлен.

– И что вы думаете делать?

– А что тут поделаешь? Одно остается – сопротивляться, как это иногда удавалось нашим отцам. Или же прятаться в непроходимых лесах. Но со своих земель мы никуда не уйдем. Духи наших предков не поймут нас. – И Иде, выпрямившись, окинул бесстрашным взором своих соплеменников. В ответ угры, привыкшие с полувзгляда понимать своего вождя, враз вскинули вверх оружие, воинственно сотрясая воздух криками.

А в это время лодки с юными посланниками, преодолевая встречное течение, вышли на просторы большой реки. Вот позади уже и Обдора. Извилистый Иртыш, делая крутой поворот, неожиданно врезается в толщу крутого берега, похожего на искусственно созданный золотистый холм, срезанный рекой, будто ножом. Сбоку он напоминал огромный курган в виде толстой змеи, простирающийся от Иртыша вглубь тайги. Но почему-то в первую очередь молодых людей привлекает внимание глубокий овраг с обрывистыми краями, исчезающий в глубине кургана. Не отрывая глаз, с удивлением всматриваются они в невиданное ранее чудо природы.

– Похоже, там какое-то отверстие есть, – первым заметил Чухпелек, пристально вглядываясь в крутой берег.

– Не зря про тебя говорят, что ты чересчур шустрый, а вот чтобы ты еще и насквозь видел, об этом я ранее и не ведал! – раздался в ответ удивленный голос Святозара.

– Не шустрый, а быстрый, так мое имя по-вашему будет, – вскинув бровь, мгновенно отреагировал молодой угр. – А то, что хорошо вижу, так у нас в племени почти все такие, иначе без ястребиного глаза в тайге пропадешь.

– Да знамо дело, но не каждому дано с такого расстояния узреть заросший вход в пещеру, – спокойно ответил юный русич.

– А почему ты решил, что это дыра в подземелье?

– Да бывал я с дедом Любомиром в этих местах, и почти дошли мы с ним до этой самой дырищи, а вот дальше, чтобы не гневить богов, не решились идти.

– А давай разведаем?! – загорелся Чухпелек. – Интересно же узнать что там внутри.

– А давай! – подхватил Святозар. И, не задумываясь, они резко повернули лодки к берегу.

– Смотри, крутизна-то какая! – вскинув глаза на крутой яр, вскрикнул Чухпелек.

– Трудновато будет спускаться-то вниз, – вторит ему в ответ кто-то из сопровождающих парней.

– Ничего, потом что-нибудь придумаем, – преодолевая с трудом почти отвесный склон горы, пыхтит Святозар. За ним, цепляясь за кусты, где на полусогнутых, а где-то и ползком, осторожно и медленно передвигаются остальные. Но вот в конце подъема круча остается позади. Все с облегчением выпрямляются и вступают на небольшую площадку, заросшую густым кустарником, за которым просвечивается довольно большое отверстие.

– Это, видно, и есть лаз в подземелье, – повернувшись к Святозару, промолвил таинственным шепотом Чухпелек.

– Да, – долго не раздумывая, соглашается с ним молодой русич.

Продравшись сквозь кусты, они с волнением входят в пещеру. Вскоре подземная тропа пошла под уклон, углубляясь всё дальше и дальше. А еще через несколько шагов молодые люди вышли на просторную поляну, ярко освещаемую через отверстие в своде пещеры. Большую часть этого пространства, созданного природой на удивление, занимало озерцо, на лазурной глади которого поблескивали солнечные лучи, струящиеся нитями от солнца. Зелено-голубое свечение, исходящее от подземного сонного озера, играло бликами на стенах пещеры. С невероятным волнением ступили люди на дно подземного царства, выстланного мелким песком.

– Глянь, а что там? – уставившись вглубь пещеры, оробело выдохнул Чухпелек.

Привлеченный вниманием друга, Святозар, затаив дыхание, тоже стал всматриваться в глубину подземелья.

– Какие-то длинные ящики стоят, – с нескрываемой тревогой наконец пробормотал он, – похоже на древнее захоронение.

Охваченные страхом, они робко двинулись к таинственному месту. Жуткая картина предстала перед ними: человеческие скелеты, кости и черепа лежали возле разваленных гробов.

В полном смятении чувств рванул Чухпелек к выходу, твердя на ходу:

– Мы нарушили их покой! Духи никогда не простят нам этого!

Выбежав наружу в состоянии крайнего возбуждения, стал он бегать по самому краю обрыва.

– Стой! Не торопись! – кричит следом выскочивший Святозар. – Я знаю безопасный спуск!

Но молодой угр, как будто и не слыша его, хватается за ствол молодой березки и, повиснув над обрывом, пытается нащупать выступ в рыхлом срезе кургана. На первых порах это ему удается. Ноги, свободно пробивая мягкую желтую глину, на какое-то время получают зыбкую опору. Подбежавший Святозар, падая на живот, хватает его за шиворот. Бешено сверкнув глазами, угр выпускает ствол березы, лихорадочно стараясь другой рукой нащупать что-нибудь растущее на крутояром склоне. Не обнаружив ничего, за что можно было бы зацепиться, он в ярости начинает бить кулаком в отвесную стену, медленно врезаясь в грунт. Но так и не найдя подходящей зацепки, срывается с обрывистого холма, увлекая за собой и Святозара. И, клубы пыли поднимая, влетают кубарем они в огромный валун, почти наполовину вросший в береговой песок.

Молодые сородичи, оставшиеся около лодок и невольно ставшие очевидцами этого ужасного зрелища, оцепенев, застывают от увиденного. Распластавшись на земле, лежали, не подавая признаков жизни, окровавленные их юные предводители.

Внезапно поднимается шквалистый ветер, нагоняя свинцовые зловещие тучи. Волнуясь, вздыбилась река, накатывая мрачные волны на узкую песчаную полоску суши. Первые раскаты грома – и ливень, хлынув, смывает с земли алую кровь невинных жертв…