Текст книги "Искусство жить. Человек в зеркале психотерапии"
Автор книги: Виктор Каган
Жанр: Зарубежная психология, Зарубежная литература
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Жить в обществе…
…и быть свободным от него нельзя, утверждал Маркс. И был совершенно прав. Хотя, что там говорить, часто хочется. На каждом шагу мы, с одной стороны, подвергаемся его явному или скрытому давлению, а с другой – будучи его частью, сами становимся проводниками этого давления.
Босоногий мальчик с хворостиной в руке гнал сотню быков с пастбища. Один человек спросил его: «Как ты, такой маленький, одной тонкой хворостинкой гонишь целое стадо быков?» Мальчик ответил: «А я и не гоню. Каждого быка гонят остальные девяносто девять».
Что ведет к восприятию социального давления?
Конформность
Этим словом обозначают добровольное, хотя далеко не всегда достаточно осознанное поведение по типу «как все», «как другие», или, иначе говоря, подчинение общественным или групповым нормам. Одеваться, как все. Обязательно посмотреть фильм или прочитать книгу, которые все смотрят или все читают: «Как?! Ты не видел этот фильм? Ты не читал эту книгу?» или: «Как?! Тебе уже 23, а ты все не замужем (не женат)?» Иногда на нас в буквальном смысле давят, иногда мы сами давим на себя – сначала выносим на помойку или задешево продаем «всякую рухлядь», чтобы купить эту блестящую лаком мебель, а потом бегаем по антикварным магазинам в ожидании счастливого случая, когда сможем купить втридорога когда-то выброшенное, и с отвращением смотрим на громоздящиеся дома лакированные опилки. Идем в церковь, синагогу или мечеть не оттого, что вдруг такими религиозными стали, а потому что вроде и неприлично не ходить.
Изучая конформность, психологи предлагали группам испытуемых, в число которых входили и «подсадные утки» (обученные добровольцы), разные задачи, например, определить, какая из трех линий равна по длине четвертой или оценить расстояние до источника света в темной комнате. Ответы были самыми разными, когда испытуемые решали задачи поодиночке. В группе же, слыша ответы добровольцев, испытуемые часто присоединялись к их решениям – даже тогда, когда те были очевидно ошибочны. Не все присоединялись. Но многие. Не очень верится? Вспомните школьный урок, или собрание, или совещание, где все по очереди представляют свое решение или мнение, и все это отличается от того, что хотели сказать вы сами. С каждым высказыванием все больше и больше сомнений в правильности того, что вертится на кончике языка. «Сколько будет семью восемь?» У вас такие задачки с начальной школы от зубов отскакивают. Но звучат ответы: «48», «48», «48», «48». На всякий случай пересчитываете свои 56, убеждаетесь, что правы, а когда доходит очередь до вас, с удивлением слышите свой голос: «48»… Что же говорить о ситуациях, когда надо выбрать между несколькими решениями, каждое из которых не так очевидно, как результат сложения или умножения? Совет экзаменующимся – давать первый приходящий в голову ответ – часто не так плох, как кажется на первый взгляд.
Однако конформны не все и не во всех ситуациях. В ходе многих исследований были выявлены факторы, поддерживающие и усиливающие склонность к конформному поведению.
Она больше, когда все другие члены группы едины во мнении. Чтобы взломать это единодушие, бывает достаточно кому-то одному не согласиться с общим мнением.
Конформность может выступить подчас в неожиданном виде:
А наш король разодет, как куколка. Все жители королевства это знали и подтверждали это при каждом удобном случае. В определенные дни и в неопределенные тоже подданные его величества сходились на митингах и собраниях, выходили на демонстрации, выражая единодушное восхищение платьем своего любимого монарха. И хотя само это платье было выше всяких похвал, народ того королевства торжественно обещал, что скоро-скоро королю будет сшито платье еще лучше этого.
…Откуда ни возьмись, появляется некий глупый мальчик и не своим голосом вопит: «А король-то голый!» Начитавшись Андерсена, мальчик, конечно, воображает, что, как только он это выкрикнет, народ тоже смекнет, что к чему, и заметит, что король действительно гол. И все скажут: «Спасибо тебе, мальчик, спасибо, дорогой, спасибо, умница, что подсказал, мы-то сами не видели». И даже найдется еще какой-нибудь Андерсен, который про него сказку напишет. Мальчик не знал, что королевство живет по сказкам не Андерсена, а дедушки Карлы Марлы, а в этих сказках всякие глупые возгласы насчет голости короля приравниваются… как бы это сказать… к террору.
Стоило мальчику что-нибудь такое воскликнуть, как королевская стража тут же его хватала и уволакивала, а народ расходился, про себя бормоча: «Сам виноват, не надо чего зря болтать языком. Подумаешь, Америку открыл: король голый! Ясно, что голый, все знают, что голый, но кричать-то зачем?»
Следует отметить, что строгие меры приводили к положительным результатам, со временем количество таких глупых мальчиков постепенно, в общем-то, убавлялось. Одних родители загодя пороли, другие сами без порки умнели. И, поумнев, начинали понимать, что выражать свои мысли можно по-разному. Можно опасным, а можно совсем безопасным образом. Можно кричать, что король гол, имея в виду, что он гол. А можно, имея в виду то же самое, кричать, что король распрекрасно одет.
В результате в этом королевстве развилось очень высокое искусство наоборотного понимания. Иногда даже понимания с юмором. То есть один житель королевства встречал другого и говорил: «Вы видели, какое сегодня замечательное платье у короля?» Другой немедленно хватался за живот и хохотал до упаду, понимая, что речь идет о том, что у короля вообще никакого платья нет. «Да-да-да, конечно, я обратил внимание, – отвечал другой, давясь от смеха. – Причем мне кажется, что сегодня на нем было платье еще лучше вчерашнего». После чего от смеха давились оба.
Владимир Войнович
Чтобы «запустить» конформное поведение, достаточно группы из 3–5 человек. При дальнейшем увеличении группы уровень конформности не увеличивается.
Чем выше степень группового согласия, тем больше уровень конформности. В таких группах заодно выше и склонность принимать крайние решения – положительные или отрицательные, верные или неверные, но крайние.
Однако в условиях анонимности вероятность конформного поведения меньше. С одной стороны, можно себе позволить, когда лицо в тени и тебе ничто не угрожает. С другой – окружающие не заражают своими мнениями. Правда, если какие-то вещи стали внутренней меркой того, «как надо», мы можем следовать им и в условиях анонимности.
Чем больше различие между моим мнением и мнением группы, тем большему давлению группы я буду подвергаться. И вовсе не потому, что люди такие плохие. Просто группа воспринимает меня как угрозу своей целостности. Обычно мы избегаем оказываться в меньшинстве и можем согласиться с тем, с чем исходно не были согласны, лишь бы не быть «белыми воронами». Но если упорно и последовательно держаться своего мнения, можно и переубедить большинство.
Высокий уровень конформности обычно присущ людям с определенными личностными характеристиками: низкой самооценкой, не слишком высоким интеллектом, высокой потребностью в принятии другими людьми и одобрении, высоким самоконтролем, выраженной авторитарностью.
Усиливает конформное поведение и «эффект толпы». Когда все вокруг «в едином порыве», эмоциональный накал высок и критическое отношение к происходящему и своим действиям приглушено, требуются особые внутренние усилия и мужество, чтобы сказать: «…Если сотня, воя оголтело, кого-то бьет, пусть даже и за дело, сто первым я не буду никогда!» (Е. Евтушенко). Тут всегда важно отдавать себе отчет в том, чтó ты делаешь, осознанно разделяя общее мнение, а чтó – как управляемая извне марионетка.
Наконец, в культурах, где ценности коллектива выше ценностей индивидуальных, склонность к конформному поведению выше, чем в культурах, ориентированных на индивидуальные ценности. Например, на Востоке она выше, чем в странах Запада.
Согласие
В отличие от конформности, это реакция на прямую просьбу вести себя так или иначе. Есть много способов добиться согласия. Один из них делает ставку на постепенность. Он напоминает противостолбнячную прививку, когда сначала вводят маленькую дозу, потом чуть побольше, а уже потом все остальное. Его еще называют техникой «ногу – в дверную щель»: когда не впускают в дом, попросить хотя бы приоткрыть дверь… «Не хочешь – не ешь, только попробуй» – помните? Расчет здесь не только на то, что человек «распробует и войдет во вкус», но и на его удовлетворение от сотрудничества, которое не требует насилия над собой, отказа от принципов и т. д.
Другой способ – «дверью по физиономии» – прямая противоположность первому. Его часто используют алкоголики – очень творческий народ по части добывания денег: «Одолжи тысчонку. Нет? Ну ладно, дай на бутылку». Не уступая в большом, почувствовав себя «твердым» (что приятно), так легко сделать для человека малость, увидеть его благодарность и еще раз почувствовать удовлетворение: «Я могу». Обычно этот способ эффективнее первого.
Внешне на него похож способ «вбрасывания мячиков». Им обычно пользуются продавцы. Говорят, что некий молодой человек пришел наниматься в супермаркет продавцом. Его решили проверить в деле и поставили за прилавок. Через некоторое время менеджер приходит посмотреть на его работу и слышит разговор продавца с покупателем:
– Вы выбрали отличную удочку. Теперь к ней нужно подобрать леску, крючки, поплавки, блесну на всякий случай…
– А что вы порекомендуете?
– Пожалуй, вот это и это, и еще вот это… Да, подсачек, конечно…
– Беру.
– Отлично. А как вы будете ловить рыбу? С берега? Вам не кажется, что с лодки будет лучше? Как раз есть замечательная надувная лодка с мотором. Представляете, вы на середине озера… тишина… вокруг рыба играет, сама на крючок просится…
– Беру.
– Замечательно. А вот если неожиданно начнется дождь, что вы делать будете? Или вдруг захотите остаться еще на денек. Не под сосной же ночевать. У нас есть три вида палаток, и я, пожалуй, предложил бы вам эту.
– Беру.
– А как вы всё это повезете? Вам просто необходимо купить себе прицеп для автомобиля. Кстати, что у вас за машина?
– КИА-седан.
– Знаете, что я вам скажу? Купите себе джип «Гранд Чероки» – и никаких прицепов не надо…
– Беру. Сколько с меня?
– 79 423 доллара 48 центов. Редко кто укладывается в такую цену.
Счастливый покупатель выписывает чек и благодарный уходит. Обалдевший от увиденного менеджер подлетает к парню:
– Вы у нас работаете! Кстати, в этом отделе и зарплата на 15 % выше, чем в других. Нет, это же надо, человек пришел купить удочку, а вы ему почти на сто тысяч продали!!! Гениально!!!
– Ну что вы. Просто он пришел купить «Тампакс» для жены, а я ему сказал: «Если у вашей жены месячные, то зачем три дня дома сидеть? Езжайте на рыбалку!»
Если вам приходилось покупать машину, вы могли убедиться в том, что все разыгрывается по нотам этого анекдота. Вы приходите, вас внимательно выслушивают и показывают то, что вы хотите. Предлагают проехаться и попробовать. Хорошо – то, что и требовалось. Первый мячик в корзине. В ответ на вопрос о цене вы услышите, что вообще-то так, но сегодня и для вас – пониже. Вы, естественно, рады, но пока не настолько, чтобы выложить требуемую сумму. Он говорит, что посмотрит, что еще можно сделать, и исчезает. Минут через десять возвращается: ему удалось уговорить менеджера на дополнительную скидку. Теперь вы удовлетворены. Вам повезло с дилером, и вы ему признательны. Вот и второй мячик в корзине. Это замечательная, прекрасная модель, но, оказывается, что во-о-н там стоит такая же, только вместо ремня передач у нее – металлическая цепь. Вы вспоминаете, как у вас на шоссе полетел ремень и вы прилаживали колготки жены, чтобы добраться до ближайшего автомагазина. Вы снова благодарны ему. Надо! Так, третий мячик вброшен. Теперь очередь четвертого, пятого и последующих мячиков: можно не загромождать «торпеду» приклеенным компасом, а иметь его прямо в зеркале заднего вида, а впрочем, зачем тратить деньги на эту игрушку, куда как удобнее иметь в машине спутниковый навигатор… особенно не в этой модели, а вот в той, в которой плюс ко всем достоинствам этой еще и сиденья, к которым летом не прилипаешь, а зимой не примерзаешь. Тем более что их осталось всего две и скидка на них доживает последний день. Все это действительно замечательно, но, выезжая за ворота дилерства, вы соображаете, что «подписались» на сколько-то тысяч больше стартовой цены. Как заметил Ж. Ренар, нужно немало мужества для того, чтобы сказать парикмахеру: «Не надо мне одеколона!» – он ведь так старался… и вы соглашаетесь.
Послушание
Ах, какой послушный мальчик! Какая послушная девочка! Это говорят мама, папа, бабушка, дедушка, соседка, воспитательница в детском саду, тетя на улице, учительница… любой авторитет. Чтобы не задеть болезненные струны читательской души, просто напомню об эксперименте, который провел в 1960-х гг. в Йельском университете С. Милграм.
Человек в белом халате, представлявшийся руководителем, предлагал испытуемым (ими были мужчины и женщины разного возраста и разных профессий, совершенно нормальные по данным психологического тестирования) выступить в роли «учителя», который должен был проверять, как «ученики» заучили набор слов.
Место «учителя» было за пультом с рядом кнопок, включавших ток от 15 до 450 вольт. «Ученик» находился в соседней комнате. Связь между ними осуществлялась с помощью переговорного устройства. При ошибке «учитель» должен был наказывать «ученика» разрядом тока, начиная с 15 вольт и прибавляя по 15 вольт при каждой следующей ошибке. По сигналу руководителя «учитель» начинал экзамен. При силе тока до 105 вольт «ученик» не проявлял особого беспокойства, при 120 жаловался на сильную боль, после 150 кричал и требовал отпустить его, а дальше шли душераздирающие вопли, мольбы и проклятия. Руководителя это не волновало, и он предлагал «учителю» продолжать. На самом деле «учениками» были актеры и никакой ток не включался, но «учителя» об этом не знали.
Опрошенные до эксперимента психиатры предсказывали, что опасный порог силы тока перешагнут 1 % «учителей». Перешагнули, нажав все кнопки до последней, две трети. Они делали это даже тогда, когда «ученик» надрывался в крике о своем больном сердце и о том, что ему становится плохо.
«Учителя» отнюдь не были садистами, как может показаться. Они переживали и страдали не меньше «учеников», просили руководителя прекратить экзамен, их трясло, они кусали губы, впадали в истерику, один колотил себя по лбу, повторяя: «О Боже, пусть это наконец прекратится!» Но… выполняли распоряжения!
В одном из вариантов эксперимента у «учителя» было два руководителя. Один приказывал прекратить, другой – продолжать. Ошалевший «учитель» пытался добиться от них однозначного приказа, потом «вычислить», кто из них главный, и лишь когда это не получилось, отваживался прекратить «наказания».
Вывод Милграма был жестким: «Обычные, нормальные люди готовы пойти на что угодно по приказу власти» (напомню, что власть руководителя заключалась всего-навсего в белом халате и его утверждении, что он руководитель).
В последующих экспериментах Милграм пытался выяснить, что влияет на послушность испытуемых. Оказалось, что степень послушности меньше, когда «учитель» находился ближе к «ученику»; когда он получал инструкции от руководителя по телефону, а не лично; когда эксперимент проводился не в здании университета, а в непрезентабельном складском помещении; когда «помощник учителя» (на самом деле – наученный доброволец) отказывался выполнять распоряжения руководителя.
Неприятно узнавать такое и думать, что и сам мог бы оказаться среди «учителей», не правда ли? Но, наверное, лучше знать и контролировать, чем не знать. Недаром же большинство испытуемых Милграма были довольны участием в эксперименте. Не так часто открывается возможность на собственном опыте убедиться в том, что само по себе послушание – далеко не всегда благо. Не слишком ли мы послушные мальчики и девочки?
На чем держится власть? Что одному человеку дает власть, а другого заставляет подчиняться? Говорят о шести основаниях власти.
Власть кнута – в руках власти наказующий контроль. Карабас Барабас с плетью-семихвосткой, надзиратель.
Власть пряника – в руках власти поощряющий контроль. Дед Мороз, комитет по присуждению наград, выдающий бесплатные путевки профком.
Экспертная власть – превосходство способностей, умений или знаний. Гений, мастер, педагог.
Референтная власть – властное лицо привлекательно, симпатично, в чем-то сходно с нами. «Голосуйте сердцем!»
Законная власть – данная законом. Представители судебной власти, полиция, налоговая инспекция, начальство.
Информационная власть – обладание информацией и свободой ее распространять. Средства массовой информации, игры с так называемым компроматом и т. д.
Все эти основания власти работают не только и не столько потому, что человек ими обладает, а прежде всего потому, что люди признают за ним наличие этих качеств или приписывают их ему. «Добрый царь» вовсе не обязательно добр, а «злой» не обязательно зол. Взятые по отдельности, в чистом виде, все эти типы власти менее эффективны, чем в комбинациях. Симпатичный, но мало знающий и умеющий или много знающий и умеющий, но сухой и черствый человек обладает меньшей властью, чем тот, кто сочетает в себе обаяние и мастерство.
Власть кнута и пряника порождает формальное согласие с ней, не задевая личных мнений. Сломался о спины кнут, кончились пряники – власти нет. Референтная власть сопряжена с изменениями поведения, потому что обладающий властью нравится людям и они хотят нравиться ему и походить на него. Разонравится властвующий – и конец его власти. Экспертная, законная, информационная власть скорее приводят к тому, что взгляды, установки, поведение обладателя власти принимаются и входят в систему собственных взглядов, установок и поведения тех, кто ему подчинен. Такой лидер может позволить себе быть самим собой, подолгу находиться вне своей команды – его власть не ослабнет. Если же ваше самолюбие урчит, как довольный кот, когда после отпуска вы обнаруживаете, что без вас дело стояло или начало рассыпаться, – с вашими лидерскими позициями что-то не в порядке.
Власть большинства – великая сила и основа демократии. Правда, говорят, что демократия началась, когда Бог подвел Адама к Еве и сказал «Ну, выбирай себе жену», а проявляется, когда 51 % голосующих решают, что остальные 49 % должны быть изжарены в кипящем масле.
Между тем меньшинство вполне может перехватить власть. Для этого его взгляды должны быть достаточно устойчивы, а их представление большинству – ясным, четким и бескомпромиссным (но не чугунно-упертым). Вероятность успеха тем больше, чем больше позиция меньшинства соответствует тенденциям существующих перемен. Ни Копернику, ни Галилею, в конце концов вынужденному отречься от идеи вращения Земли вокруг Солнца, в упорстве не откажешь. Но перетянуть на свою сторону большинство, уверенное в том, что центр Вселенной находится как раз под подошвами их башмаков, – для этого время тогда еще не пришло. Кстати, пример Галилея показывает, что люди часто соглашаются с большинством ради каких-то благ или во избежание неприятностей. А вот согласие с меньшинством требует изменения внутренней позиции. В этом смысле власть меньшинства, если она достигнута, всегда глубже и прочнее, так как она превращает противников в сторонников, а не просто понуждает играть на своей стороне.
А иногда власть так мудра, что просто действует, не требуя признания и любви к себе, не доказывая себя, не размахивая кнутом и не приманивая пряником.
…В седой древности некое племя шло наугад, если не напролом, шло через поле – к обрыву; притом что племя не только не знало, но и не очень хотело знать, что идет к гибели… Люди шли очень быстро… ни заметить обрыва, ни вовремя остановиться. В первых и во вторых рядах размахивая копьями, а с женами и детьми и с поклажей в тылу, племя шло все быстрее, и сказать им: развернитесь, мол!.. – было невозможно и даже немыслимо, ибо, спешащие и ходкие, не стали бы, конечно, они слушать. И тогда, желая быть с ними и как-никак спасти, некий старый человечек стал их окликать – не был он ни умен, ни образован, не знал тем более и какими словами развернуть людей и как им объяснить. Старый человечек лишь спрашивал робко: «Братья, а вы не забыли, что надо любить друг друга?» Или еще проще, именно что с нехитрым смыслом: «Братья, а вы не забыли взять в дорогу еды? Хлеба-то взяли?» – «Пшел вон!» – они покрикивали, совершенно справедливо считая его необразованным и не слишком умным, но тут-то, пожалуй, и ум был какой-никакой: поскольку приходилось хотя бы прикрикнуть на старика и цыкнуть, хоть на миг малый, оглянувшись, повернуть шею, люди несколько отклонялись и вот уже отклонились, хоть на волос, от своего пути. Тем более что он, конечно, подбегал к ним снова: «Гляньте, братья, красивый какой закат! Ведь чудо…» – «Идиот!» – они кричали со смехом ли, с гневом, а пожалуй, и с перекошенными подчас лицами, однако вновь на него оглядываясь и вновь хоть на волос отклоняясь. Старый человечек, прогоняемый, может быть, и робея, но опять и опять подбегал к людям и окликал – в итоге же люди совершили плавный изгиб, такую вычертили в пути лебединую кривую, что счастливо миновали и обрыв и погибель. Конечно, люди не все и не всё поняли. Они опять куда-то спешили. Они считали, что они все время шли прямо. «Видишь, старый болван, никакого тут обрыва – и зря ты нас пугал!» – так они ему сказали и еще посмеялись над ним, пусть слегка. Но и он, свое честно сделавший, посмеялся…
Владимир Маканин
Задумываясь о власти, рано или поздно приходишь к выводу, что дело не в символах власти и даже не в доставляемых ею благах (хотя, что говорить, они приятны), а в контроле над людьми. Контролируя поведение других, человек обретает уверенность, что он контролирует и себя – свои мысли, убеждения, способы поведения и события собственной жизни. Если задачи добивающегося власти человека с этого начинаются и этим заканчиваются – беда!
Был у нас в институте профессор. Ученых степеней достиг, защитив две диссертации по какому-то мелкому симптому, которому ни до, ни после него никто больше статьи не посвящал. Считал себя основателем нового раздела в своей профессии. На лекциях устраивал переклички в начале, перед перерывом, после перерыва и в конце. Опоздать было нельзя. Прийти на лекцию без тапочек, белых халата и шапочки – тоже, хотя аудитория была не в клинике. О чем бы ни говорил, сворачивал к симптому имени себя.
Знакомая картинка? Профессору эта игра приносила удовлетворение – чувство контроля дорогого стоит, а то, что студенты не любят, так какое это имеет значение? И чем меньше любят, тем больше нуждаются в жестком контроле.
Болезнь может выбить из колеи и мучить беспомощностью, но возвращение чувства контроля даже при тяжелых хронических болезнях помогает выстоять под их ударами и получать удовлетворение от жизни.
Утрата контроля – серьезное испытание для самоуважения и чувства свободы. Пытаясь восстановить и укрепить их, человек часто делает не то, что навязывают ему влияния извне, а прямо противоположные вещи. Запретный плод сладок – цензура обычно повышает интерес к запрещенной литературе и ее власть над умами. Попробуйте изъять какую-нибудь книгу из библиотек, где она годами пылилась на полках, и к ней воспылают жутким интересом даже те, кто кроме расписания электричек в направлении своей станции последние десять лет не читал ничего. Другие варианты реакции на утрату контроля – уход из ситуации (для защиты своего Я) и возникновение иллюзий контроля. Кого в школьные годы боль в животе не спасала от беспомощности в классе? Чем больше человек рассказывает о том, как успешно он справляется с жизнью, тем больше подозрений, что на самом деле жизнь справляется с ним, а убеждает он бравыми рассказами не столько вас, сколько самого себя.
Последнее время внимание психологов привлекает так называемая выученная беспомощность – убежденность человека в том, что все происходит само по себе и от него не зависит. Развивается она при выраженной или долгой утрате контроля, особенно в позиции зависимости. Говорят – сломался человек, жизнь сломала. Проявляется она пассивностью и безволием в проблемной ситуации, которые часто распространяются на все более широкий круг ситуаций и становятся привычной моделью поведения, жизненной стратегией.
Обучение беспомощности возможно не только на собственном опыте, но и на чужом примере – в семье, в школе, вообще при наблюдении беспомощного поведения других при невозможности вмешаться и изменить ситуацию. Люди быстрее сдаются, когда находят сходство между собой и человеком, демонстрирующим беспомощное поведение. Публичные казни в прямом и переносном смысле слова (унижающий «разнос» на собрании, наказание перед классом) можно объяснять какими угодно резонами, но психологически они – направленное воспитание подчиняемости и в конечном варианте беспомощности. Многие исследователи связывают с выученной беспомощностью развитие депрессии.
В. Ротенберг рассматривает выученную беспомощность как утрату поисковой активности. Казалось бы, что в лоб, что по лбу: какая разница – назвать это выученной беспомощностью или утратой поисковой активности, да хоть горшком назови… Разница все-таки есть. Из представлений о выученной беспомощности следует желательность изменения приводящих к ней условий: не будет тех или иных событий – не будет и ее. Из понятия поисковой активности следует возможность повышения ее как ресурса личности исходя из того, что жизнь если и не пытается на каждом шагу загнать нас в угол, то постоянно ставит в ситуации, требующие активных усилий. Что объединяет ребенка, получающего все раньше, чем он толком захотел и успел пальцем пошевелить, и ребенка, не получающего ничего, сколько он ни бейся? Стопроцентный успех и стопроцентный неуспех, как ни кажется это странным, приводят к одному результату: в обеих ситуациях нет смысла стараться – поисковая активность блокируется. Ребенок с шансами успеха и неуспеха 50:50 методом проб и ошибок, выигрывая и проигрывая, радуясь успеху и огорчаясь неудачам, будет наращивать свою поисковую активность. Тот, кто в детстве не обжигался о свечки, рискует с бесстрашием идиота сунуть голову в печь. Поэтому хороший воспитатель не идет впереди ребенка, своим телом загораживая его от возможных опасностей, а заодно и от самой жизни, но находится за спиной, так что ребенок встречается с жизнью сам: успех будет его собственным успехом, а при неудаче подстрахуют. Так набирается опыт эффективного поведения, который в свою очередь стимулирует поисковую активность: чем она больше, тем меньше вероятность возникновения выученной беспомощности с ее утратой контроля над жизнью. Старая притча рассказывает о двух лягушках, оказавшихся в кувшине с молоком. Одна последовала принципу «Если не знаешь, что делать, не делай ничего» и утонула. Другая, руководимая принципом «Если не знаешь, что делать, делай хоть что-нибудь», колотила лапами, сбила ком масла и, передохнув на нем, выпрыгнула из кувшина. Нетрудно представить себе, как проходило их лягушачье детство.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
