Текст книги "Зоя Космодемьянская. Не бойся, мы умрем"

Что же у них на уме?
По поводу одной телепередачи и объявленной моды на патриотизм

Журналистов «Правды» уже около двадцати лет на телевидение почти не приглашают. Вот почему так удивил меня апрельский 2008 года звонок с предложением принять участие в передаче Первого канала. Да еще в какой! «Пусть говорят», где суетится бойкий Андрей Малахов, – это же одна из самых «желтых» программ, не брезгующая ничем в погоне за пресловутым рейтингом. И что мне в ней делать?

Наверное, предвидя такую мою реакцию, звонившая сразу стала уверять, что на этот раз передача будет совершенно особенная. Ведь она посвящается Дню Победы, и название у нее – «Страна героев».

– Один из сюжетов будет связан с Зоей Космодемьянской, а нам стало известно, что вы писали о ней, – пояснила сотрудница программы интерес, проявленный ко мне.

Когда я услышал это, намерение немедленно и категорически отказаться сменилось колебаниями. Начиная с «перестроечных» лет святое имя национальной героини много раз подвергалось всяческим надругательствам, в том числе и на Первом телеканале.

Правда, за последнее время клеветники вроде несколько поутихли, но неизвестно, как обернется сейчас. Кто же тогда защитит Зою?

Короче говоря, согласился приехать на съемку.

Первые ряды в павильоне заполнили в основном ветераны, и я рад был увидеть Клавдию Васильевну Сукачеву, которая осенью 1941 года одновременно с Зоей Космодемьянской пришла в часть особого назначения 9903.

Но насторожили кадры, заранее снятые, судя по всему, для предстоящей передачи. Их, пока мы ждали начала малаховского шоу, время от времени высвечивали на двух боковых экранах. Чаще всего повторялся кадр, где Зоя под виселицей (известная фотография, снятая немецким офицером) и тут же – улыбающийся Сталин. Понятно, что в жизни улыбка сталинская никакого отношения к сцене казни комсомолки не имела, однако соединены были два этих изображения в данном случае, конечно же, не случайно. Символически зловещий получился монтаж, и увиделось мне в нем нечто вроде эпиграфа ко всей затее.

* * *

К сожалению, я не ошибся. Уже по ходу первого выступления – бывшего жителя подмосковной деревни Петрищево, который мальчишкой видел казнь Зои, Малахов счел нужным его спросить: а правда, что одна местная жительница «стала тогда на сторону немцев»?

И отсюда, как говорится, пошло-поехало. Клавдия Васильевна потом делилась воспоминаниями, какой была в отряде будущая прославленная героиня, но акцент, перемещенный на другое, продолжал нагнетаться. Показали на экране троих нынешних жителей Петрищева, которым был задан вопрос: как вы относитесь к тому, что Зоя поджигала в деревне дома? Они не одобрили. Про то, что в домах этих были немцы, – ни слова. Ни они, ни Малахов.

А когда дошла очередь до меня и я начал отвечать на вопрос, почему именно Зоя стала своего рода символом партизанской борьбы, ведущий поспешил прервать: но как, дескать, вы воспринимаете высказывания людей из Петрищева, которые только что прозвучали?

– Найти трех таких в деревне можно, – отвечаю. – Тем более не из тех, кто пережил войну, кто, может быть, и приехал-то сюда гораздо позднее. Вы же специально искали.

– Почему специально?

– Да потому, что я в Петрищеве был не раз и знаю мнение многих других жителей. Иное мнение!

– Но ведь господин Сталин не готовился к войне, – утратив профессиональное спокойствие, в сильном раздражении бухнул Малахов.

– Во-первых, не господин, а товарищ Сталин. Во-вторых, готовился, да еще как! Спросите об этом присутствующих ветеранов. И, в-третьих, хватит уже проводить лживые параллели: Сталин – Гитлер, коммунисты – фашисты, нацистская Германия – Советский Союз!

Все это, признаюсь, я не говорил, а кричал. Оставаться в уравновешенном состоянии было невозможно. И тут ведущий – в пику мне! – «выложил» свой козырь. С торжествующей интонацией он сообщил, что в зале сидит племянник Зои Космодемьянской.

– Вы считаете, образ вашей тети заслуживает такого пристального внимания? – спросил Малахов человека средних лет, находившегося аккурат за мной – значит, специально так разместили.

Полностью путаную его речь воспроизвести не берусь, ибо диктофона со мной не было. Воспроизведу дословно то, что осталось после монтажа в передаче, которая вышла в эфир вечером 8 мая.

– Первое, – сказал человек по имени Святослав Чуриков, – это не моя родная тетя, а двоюродная. Второе – это была цепь подвигов народа. Причем народа, зачастую не принимающего решения по стратегическим операциям, а подвиг солдат, рядовых офицеров. Это цепь подвигов, и этими подвигами была выиграна война. И слава им, и вечная память тем, кто погиб, отдал жизнь за нашу страну.

Конечно, слава и вечная память! Но вы заметили, что прямого ответа на заданный вопрос здесь нет? Его не было и в полном тексте довольно длинного рассуждения. Но понять можно было так: никакого особого внимания Зоя, конечно, не заслуживает. А главная мысль раскрывалась в факте, который двоюродный племянник постарался по-своему «обыграть». Напомнив известный кадр кинохроники – абсолютно деморализованный Гитлер обходит строй подростков в военной форме, когда советские войска уже близки к Берлину, этот самый Чуриков и провел свою параллель: не так ли посылали на смерть Зою? Кто посылал – понятно. Недаром же Сталин улыбался в другом, только что показанном кинокадре…

* * *

Словом, Зоя Космодемьянская – жертва сталинизма, тоталитаризма, Советской власти. И не одна она, а, как вытекало из следующего выступления, вся молодежь, пошедшая на войну. Следующей выступавшей стала известная в советское время теледиктор Анна Шатилова, и ей-то было доверено произнести основную концепцию передачи. Какую? А вот, пожалуйста: «Да, мы, конечно, страна героев, но лучше бы мы ею не были. Лучше бы просто жили, трудились, отдыхали, любили…»

Я был потрясен. Ну да, лучше бы. Однако ведь произошло 22 июня 1941 года! Не выдержал:

– Что вы говорите? Вы, советский теледиктор!..

Но она продолжала свое.

Сразу скажу: в упомянутой передаче, вышедшей 8 мая, многое было опущено. Снимали больше четырех часов, а осталось на 50 минут, да еще с рекламой. Приведу слова Анны Шатиловой так, как они прозвучали с экрана:

– Да, наш народ героический. Девушки, парни, которые действительно неподготовленные пошли и потом попадали в пекло, в окружение, в плен и погибали. Просто сущность нашего человека. Мы поставлены были в такие условия… Мы все время ведь чествуем – и 9 мая, и ветеранов. Я очень много встречаюсь с ветеранами, веду концерты, веду встречи с ними. И вы знаете, как это грустно! Наши люди, с орденами, они вынуждены были терпеть такие трудности. Миллионы погибли. Это чудовищно. Я думаю, вы поняли меня. Может быть, я как-то сумбурно…

Поняли, поняли! Все было построено так, что это не Гитлер, а Сталин виноват в гибели миллионов наших людей во время войны. В том, что наша страна, увы, стала страной героев. В том, что юная Зоя Космодемьянская была повешена.

Сидевший неподалеку от меня ветеран возмущенно сказал:

– Да всех этих малаховых и шатиловых не было бы в живых, если бы не Сталин и не такие, как Зоя!

Клавдия Васильевна Сукачева глотала таблетки и шептала, держа меня за руку:

– Только бы выдержать…

А до этого она с болью говорила:

– Вы заметили, что Малахов всем дает высказываться, не прерывая? Кроме вас и меня. Я видела, как он перекосился, заметив мой значок.

На пиджаке у нее был значок члена КПРФ.

* * *

Передача, как я уже сказал, вышла в сильно урезанном и перемонтированном виде. Можно даже сказать, в сильно приглаженном. Кто-то «сверху», видимо, решил, что не стоит накалять страсти в канун праздника. Нынче ведь объявлена мода на патриотизм.

Не знаю, обратили вы внимание или нет, но в ночь после мартовских президентских выборов 2008 года собравшиеся в основных телестудиях политологи – «законодатели политических мод» именно так и говорили: патриотизм теперь в моде. Говорили телемонстры. Несть им числа.

Ну, конечно, патриотизм у них специфический. С обязательной антисоветской подкладкой.

Собственно, появление военной темы в передаче «Пусть говорят» – тоже дань «моде». А следом на Первом канале пошло 8 мая «Поле чудес», и Якубович пафосно приветствовал здесь кадетов, заявив, что все вопросы сегодня будут о войне и Победе.

Что ж, пристроиться к моде можно. К любой. И те, кто еще вчера называл патриотизм последним прибежищем негодяев, всячески оскорбляя «эту страну» и «этот народ», сегодня пытаются говорить о чем-то по-другому, натягивают на себя иную одежку.

Но только одежку! Суть их не меняется, на уме и на душе – то же, что было. В этом убедили меня и съемки телепередачи под названием «Страна героев».

С гневом и пристрастием
Ответ малаховым-смердяковым

Величественный парад на Красной площади советской столицы, состоявшийся 24 июня 1945 года, стал мощным и радостным аккордом в честь Победы, ради которой почти четыре года сражался, трудился, отдавал все свои силы народ первой в мире социалистической державы.

И каким неимоверно тяжким был путь к этому праздничному дню! На бастионах яростно оборонявшейся Брестской крепости и под Ельней, где в боях рождалась Советская гвардия, среди насквозь простреливаемых украинских степей и в суровых снегах Подмосковья бойцы вряд ли могли представить себе, как торжественно будет чествовать их страна.

Теперь им говорят: да лучше бы вы и не были героями!

Именно это прозвучало накануне нынешнего 9 Мая 2008 года в телепередаче Первого канала «Пусть говорят», словно для издевательства над этими людьми названной «Страна героев». Я рассказал о том, как она снималась, в статье «Что же у них на уме?»

Пришло много откликов. И вот один из них – от настоящей героини Великой войны, которой, как и мне, довелось стать свидетелем происходившего в павильоне телестудии «Останкино» в тот вечер, – предлагаю вниманию читателей.

В своем письме Клавдия Васильевна Сукачева, однополчанка легендарной Зои Космодемьянской, обращается ко мне, но через меня и через газету она хочет донести переполняющие ее боль, гнев, негодование до всех, в ком, вопреки современным смердяковым, жива не показная, а истинная любовь к Родине.

Виктор Кожемяко,

обозреватель «Правды»

Очень внимательно и с глубоким волнением прочитала я ваш очерк «Что же у них на уме?» Разделяю ваши чувства и считаю своим долгом, своей обязанностью перед боевыми друзьями, погибшими в 16–20 лет в борьбе с фашистскими оккупантами, продолжить разговор об этой передаче. Да и не только о ней, потому что хитро выстроенная при ее съемках подлость очень характерна для нынешнего подлого времени. А тот факт, что не вся она выплеснулась на экран, отношу лишь на счет нашего с вами сопротивления по ходу съемок.

Итак, когда в двадцатых числах апреля мне позвонили с Первого канала телевидения, попросив принять участие в передаче, посвященной Зое Космодемьянской, поначалу я вынуждена была отказаться: состояние моего здоровья было совсем плохое. Но через день позвонили вновь. Говорили, что пришлют машину, что на телевидении есть доктор, который в случае необходимости окажет мне медицинскую помощь. И я согласилась приехать.

Накануне весь день посвятила подготовке к выступлению. Поскольку Мария Сергеевна, представлявшая по телефону передачу «Пусть говорят», сказала, что ведущий будет спрашивать меня не только о Зое, но и о других моих подругах и товарищах по воинской части особого назначения 9903, подобрала их фотографии, продумала, что самое главное можно коротко сказать о каждом.

Но, как оказалось, ничего этого не нужно было! Когда с разложенной по карманам домашней «скорой помощью» я прибыла в Останкино и заняла указанное место в павильоне рядом с человеком, о котором было сказано, что он в детстве видел казнь Зои Космодемьянской, очень скоро мне стало ясно: здесь разыгрывается заранее подготовленный сценарий. Причем сценарий гнусный, оскорбительный по отношению к памяти героев, отдавших жизнь за Родину.

* * *

Показательно, на чем сразу же сосредоточил внимание ведущий Андрей Малахов, слушая рассказ очевидца казни. Прервал его вопросом: а правда ли, что, когда Зою вели к виселице, одна женщина из толпы местных жителей ударила ее? Да, ответил тот, ударила по ноге кочергой. И вступил в рассуждения о том, что женщину можно понять, поскольку у нее было трое детей, а Зоя сожгла ее дом.

О, ведущий, по сценарию, к этому был уже готов! Заранее его «команда» подобрала и отсняла в деревне Петрищево троих из нынешних жителей, которые на вопрос, как они относятся к тому, что Зоя поджигала дома, ответили: мол, не одобряем.

Поражает меня вот такой абсолютно неисторический подход к сложным и драматическим, даже трагическим событиям совершенно иного времени. Конечно, с точки зрения сегодняшних собственников (это слово нынче особенно в ходу!) трудно понять, а тем более одобрить какие-то действия защитников Родины в экстремальных обстоятельствах. И тем более в ноябре – декабре 1941 года, когда враг стоял буквально у порога Москвы.

Но понимать это нужно людям иных поколений! А задача телевидения и вообще журналистов, если для них Родина не пустой звук, – разъяснять молодежи, почему и как было в ту сложнейшую, критическую, грозную пору, когда на кону была судьба всего народа и всей страны.

Вспомнили бы пожар Москвы в 1812 году: почему русские сожгли тогда любимую свою столицу? Да потому, что в ней были враги и их надо было выкурить отсюда во что бы то ни стало. Судьба Родины дороже любых домов, даже если они очень нам дороги…

Я прошу прощения за этот исторический экскурс, вроде бы затягивающий наш разговор, но считаю важным высказать свои суждения по поводу того, что приходится слышать уже не в первый раз: дескать, зачем же Зоя Космодемьянская поджигала дома своих же, русских, в русской деревне? Странно, что умалчивают при этом о главном: в домах-то наших разместились тогда захватчики, фашисты! Вот кого поджигала Зоя.

Да, она выполняла приказ Ставки Верховного Главнокомандования. Да, был такой приказ за номером 0428 от 17 ноября 1941 года. А продиктован он был следующими обстоятельствами. Когда фашистские войска этой рано наступившей в Подмосковье зимой занимали наши населенные пункты, то хозяев домов они, как правило, выбрасывали на улицу, а сами уютно располагались в тепле. Поэтому и принято было решение – сжигать дома, в которых устраивались немецкие оккупанты, чтобы заставить их мерзнуть под открытым небом.

Все это я хотела объяснить многочисленным слушателям в телепавильоне и, конечно, будущим телезрителям, но Малахов фактически не дал мне говорить. Сначала прерывал какими-то несущественными вопросами, а потом и вовсе махнул на меня рукой…

* * *

Но почему об этом и о многом другом, что связано с Зоей Космодемьянской, с действиями нашей в/ч 9903, вообще с первым этапом войны, обязательно нам надо говорить и говорить? Потому что здесь нанесено столько всяческой лжи и она так крепко засела в головах людей, что выкорчевать ее оттуда не так-то просто. Тем более вместо утверждения правды то же телевидение и прочие СМИ продолжают, как мы видим, повторять давно опровергнутое.

Действительно, слушая нападки на Зою в нынешней телестудии, я вспоминала 1991 год и кампанию, которую подняла тогда против народной героини газета «Аргументы и факты». Мы, Зоины однополчане, которых в то время было еще немало, обратились за опровержением этой клеветы в газету «Правда». И ее выступление помогло восстановить правду!

Однако для Малахова и его «команды» этого словно никогда и не было. Удивляюсь, как держатся многие журналисты за старую и давно опровергнутую ложь о войне, о Победе, о ее героях и полководцах. Впрочем, зная убеждения и задачи таких журналистов, удивляться, пожалуй, нечему. Есть выработанные клише, которые повторяются почти механически. Так было и на этот раз!

Вы же помните, Виктор Стефанович, как Малахов буквально походя бросил вам фразу: «Но ведь господин Сталин не готовился к войне!» И ваше ответное страстное возмущение вызвало у меня желание тоже вмешаться в спор с этим круглым невеждой. Однако снова не дал он возможности сказать ни вам, ни мне.

Вы правильно предложили ему спросить у присутствующих в студии ветеранов, готовились ли мы к войне или нет. Каждый немало смог бы на эту тему рассказать! Как стремительно создавалась наша оборонная промышленность. Как разрабатывались новые усовершенствованные конструкции танков, самолетов и другого вооружения. Как мы, школьники-комсомольцы, целыми классами шли в аэроклубы, на курсы снайперов и санитарных дружинниц, сдавали нормы на значки «Готов к труду и обороне», «Ворошиловский стрелок».

А Сталин… Ну ясно же, что он и руководимая им Коммунистическая партия стали главными организаторами подготовки страны к обороне, а затем – отпора врагу. Хотя сегодня, к великому сожалению, ясно это далеко не всем. По той же причине: вдалбливается неправда вместо правды, ложь повторяется автоматически, и люди так же автоматически ее глотают.

* * *

Чего стоит, например, без конца повторяемое утверждение, что Сталин якобы с первого дня войны был настолько ошеломлен, подавлен и растерян, что не смог выступить перед народом и вообще никакими делами не мог заниматься. Чушь! Она пошла от Хрущева, который всячески хотел принизить и дискредитировать Сталина.

Что ж, придумать можно все что угодно. Однако ведь есть документы, и они свидетельствуют совсем о другом.

В 4 часа утра самолеты фашистской Германии бомбили наши города, а уже в 5 часов 45 минут Сталин начал прием руководителей различных ведомств и командиров Красной Армии. Закончил он прием в 16 часов 45 минут. А 23 июня тов. Сталин начал принимать людей в 3 часа 20 минут и закончил в 1 час 25 минут следующего дня.

Вот так он работал – сутками! И данные эти взяты не «с потолка», а из журнала сталинских приемов, где секретари тщательно, пунктуально записывали все по минутам.

Да, в первый день войны сообщить о ее начале было поручено В.М. Молотову. Но уже 3 июля, решив массу важнейших неотложных вопросов, товарищ Сталин выступил по радио перед народом со своим знаменитым обращением, которое начиналось так: «Дорогие товарищи! Братья и сестры! К вам обращаюсь я, друзья мои…»

Сталин даже в самые опасные для столицы дни не покинул Москву, и это имело колоссальное, неоценимое значение для настроения народа.

Мне в те дни довелось действовать вместе с товарищами в тылу врага. Встречались мы с командирами и красноармейцами, прорывавшимися с боями из окружения. И первые вопросы их были обычно такие: «Как Москва? Где товарищ Сталин?» А когда мы отвечали, что Сталин в Москве, на своем посту, надо было видеть, какой радостью и верой в нашу победу загорались глаза людей.

Мне интересно, слышал ли когда-нибудь телеведущий Малахов от ветеранов войны о том, что значило для них имя и слово Сталина. Знает ли он, знают ли члены его «команды», какую высочайшую оценку дали деятельности И.В. Сталина в годы войны не только наши друзья, но и противники, временные союзники, объективные историки на Западе?

Отзыв Черчилля о советском вожде достаточно широко известен. А вот слова Гарримана, посла США в Москве: «Я нашел, что он лучше информирован, чем Рузвельт, более реалистичен, чем Черчилль, и в определенном смысле наиболее эффективный из военных лидеров».

* * *

Не могу не остановиться еще на одном моменте, который сильно задел меня. Участник съемок той передачи, рассказавший как очевидец о казни Зои, потом оговорился: дескать, не все немцы были злые и жестокие – были среди них и добрые. Оказывается, один солдат угощал его, мальчишку, хлебом с медом.

Мне понятна благодарность голодного ребенка, получившего хлеб, да еще с медом. И, конечно, говоря о наших врагах в годы Великой Отечественной, мы имеем в виду не в целом немцев как нацию. Речь идет о немецких фашистах. Но вот их-то массовые злодеяния никакие поступки добрых немцев искупить не могут, о чем забывать ни в коем случае нельзя. Иначе воспоминания, подобные тому, которое я услышала от «милого мальчика», создадут у сегодняшней молодежи совершенно превратное представление о наших врагах и о доле, которую всем нам они готовили. Между тем такое превратное представление у многих уже создано, и отсюда – страшный по невежеству и цинизму вопрос к ветеранам: а зачем, дескать, вы воевали? Если бы Россия стала частью Германии, мы бы прекрасно жили…

Эх, почитали бы хоть материалы Нюрнбергского процесса, и тогда перспектива «прекрасной жизни» увиделась бы в ином, реальном свете.

Будучи бойцом в/ч 9903, я насмотрелась на жизнь, которую устраивали нашим людям оккупанты. В лесах Подмосковья мы часто встречали население ближайших деревень, выброшенное фашистами из своих домов. Некоторые успели прихватить кое-что из одежды и продуктов, а другие и совсем не взяли ничего. И вот они сидели у чахлых костерков, варя в солдатских касках полевых мышей, чтобы хоть как-то подкрепить силы и не умереть от голода. Страшно было смотреть в испуганные детские глазенки! Конечно, мы отдавали детям имеющиеся у нас продукты, но что ждало бы этих детей в случае победы фашистов?

Когда бои под Москвой завершились нашей победой и Красная Армия отогнала фашистские войска от советской столицы, ЦК ВЛКСМ отозвал меня из в/ч 9903 и направил в распоряжение Смоленского обкома комсомола для восстановления комсомольских организаций в районах, освобожденных от оккупантов. Помню, 5 марта 1942 года вошла я с 18-й гвардейской дивизией 49-й армии в город Юхнов, и жуткое зрелище предстало перед нами. Город весь, до основания, был разрушен! Торчали только остовы русских печей.

Вот так поступали фашисты. Такое было их отношение к нашей стране и нашим людям. Помню, в селе Знаменка Угранского района, которое тоже полностью было разрушено, нам не нашлось даже где переночевать. А в соседнем селе Замошье мне рассказали о страшной трагедии, которая тут произошла. Фашистов, разместившихся в сельском доме, раздражал плач заболевшего ребенка. И тогда немец взял маленького Юрочку за ноги, выбежал с ним из дома и, подойдя к колодцу, бросил туда. Старшая сестренка Юрочки – Клава, на глазах которой это произошло, через некоторое время сошла с ума.

Вот в каких зверей превращались фашисты, незваными гостями явившиеся в нашу страну!

* * *

При съемках той телепередачи слово было предоставлено и Анне Шатиловой, известному в советское время телевизионному диктору. Нынче ее приходится видеть иногда на патриотических мероприятиях, поэтому я думала, что услышу от нее правильную оценку войны и Победы. Но выступление госпожи Шатиловой повергло меня в шок. Главная ее мысль свелась к следующему: да, мы страна героев, но лучше бы мы ею не были.

Она, видите ли, «пожалела» нынешних ветеранов и тех героев, которым за Победу пришлось отдать жизнь. В конце своего путаного выступления обратилась ко всем с вопросами: «Вы поняли меня? Вы со мной согласны?»

Я бросила реплику: «Нет, не согласна!» Однако Малахов опять не обратил на это внимания и слова мне не дал.

Но я все-таки хочу сказать через «Правду» от себя и от своих товарищей: не нуждаемся мы в такой «жалости»! Многие из нас уходили на фронт почти детьми (подчеркиваю: уходили добровольно), а возвратились, если «повезло», уже с сединой на голове и рубцами на теле, на сердце, в душе.

Однако мы ни тогда не жалели себя, ни сейчас не жалеем, что пошли воевать. Этого требовал священный долг перед любимой Советской Родиной! А ваше «лучше бы», госпожа Шатилова, – из области пустых мечтаний. На нашу страну напали, и мы должны были ее защищать. И защитили!

Если же сегодня приходится о чем-то жалеть, то это в связи с далеко не лучшими переменами, свалившимися на Родину нашу за последние двадцать лет. Перемены не просто горькие – зачастую они оборачиваются настоящим кощунством.

Мне и моим товарищам, например, невыносимо видеть, как во время нынешних парадов 9 Мая Мавзолей В.И. Ленина тщательно прячут от глаз людских. Да еще вынашивают идейку вообще убрать его с Красной площади куда-нибудь подальше…

Но ведь с трибуны Мавзолея И.В. Сталин выступал на историческом параде 7 ноября 1941-го. К подножию Мавзолея воины Красной Армии бросили знамена поверженных фашистских орд на Параде Победы. Ленинский Мавзолей – на высшем воинском ордене Великой Отечественной войны, который тоже получил название «Победа».

Сколько же можно нашу Победу искажать и оскорблять, издеваться над памятью наших героев?

Клавдия Сукачева, ветеран воинской части

особого назначения 9903, однополчанка

Зои Космодемьянской, инвалид войны 1-й группы,

член ВКП(б) – КПСС – КПРФ с 1943 года