Текст книги "От пред-верия к вере. Статьи на христианские темы"

Особая любовь

Бывает и особое наполнение жизни любовью. Такой любовью, которая не сосредотачивается на одном человеке. Любовью к Богу, любовью к ближнему своему в самом широком смысле слова.

У такой жизни иной Замысел, и его нельзя мерить общей меркой. У такой жизни есть свой смысл, своя энергетика, своё призвание. Но для неё действует тот же призыв, оберегающий от соскальзывания в бессмыслицу, от растраты энергии попусту, от разрушения призвания.

Для всех нас остаётся точным и верным предостережением: не прелюбодействуй.

Журнал «Решение», №9, Москва, 2004, стр. 22—23

Пред-верие
Задачи нового просвещения по ликвидации последствий атеистической идеологии

Каждый, кто уверен в том, что ему есть что сказать относительно этического самосознания общества и индивидов, имеет право говорить теперь, хотя время выдвигает на первый план политические и экономические проблемы.

Альберт Швейцер

Духовную свободу, или, как принято говорить в дискуссиях о правах человека, свободу совести можно понимать широко – как свободу верить или не верить во что угодно. Но в наше время и в нашей стране важнее, может быть, несколько более узкое понимание духовной свободы – как возможности ориентироваться среди вершин этической и религиозной мысли, как возможности свободного зарождения и развития чувства веры, прокладывающего душе её собственный путь. Слишком много усилий было предпринято для истребления этих возможностей в России, чтобы продолжать сейчас играть в равноправие с идеологией отрицания. И новому российскому просвещению предстоит много потрудиться, чтобы восстановить в социальном масштабе ту основу душевного мироустройства людей, без которой невозможно говорить о духовной свободе ни в каком смысле слова.

Как человек, с которого только что сбросили тугие путы, долго не может овладеть своими членами, так и народ наш, десятилетиями опутанный пропагандой безверия, не пришёл ещё в себя.

Многие берегли веру при любых обстоятельствах жизни, передавали её от сердца к сердцу, страдали за неё и погибали. Они знали, что нужное им Царство не от мира сего. Мы и имен всех не узнаем, пока не развернутся свитки Страшного Суда, только помним, знаем и чувствуем, что живём на той земле, на которой они жили, в которую они легли.

Механизм официального обездушивания души был запущен на полную катушку. И действовал с унизительным для всех нас успехом. Даже сейчас, казалось бы разрушенный, он продолжает делать свою работу.

Тревожно, когда думаешь о тех, кого захватила или хотя бы зацепила эта пропагандистская атеистическая машина. О тех, кто привык относиться к вере как к разновидности психической неполноценности. О тех, кто увяз в рациональных интерпретациях мира, считая их единственной опорой мышления. И о тех, кто приспособился вообще не задумываться над тем, как оно на самом деле.

В традиции многочисленных философских школ Индии уже много веков, если не тысячелетий, существует одно из начальных упражнений: опровержение материалистического заблуждения. Подразумевается, что на это способен даже начинающий философ. У нас чучело материализма было возведено на идеологический престол и три четверти века приучало людей к своим фантасмагориям.

Ликвидация последствий атеистического террора – работа долгая. Долгая и непростая. Миссионерская проповедь сама по себе не решает той болезненной проблемы, о которой идет речь. Зерно должно упасть на почву, где оно сможет прорасти.

Чтобы хоть как-то взрыхлить почву, плотно утрамбованную советским образом мышления, необходима прежде всего деятельность, относящаяся к общей внутренней культуре. Для великого множества людей, живущих рядом с нами, чувство веры не является элементом внутренней реальности. Среди них есть прекрасные люди, не знающие, что за свет освещает их душу. Есть люди сложные, которым не хватает духовной культуры для духовной ориентации. Есть люди, которых пропаганда просто заговорила, загипнотизировала. Всё это люди ПРЕД-ВЕРИЯ. Им необходимо помочь обрести нормальное душевное состояние, располагающее к возникновению и развитию чувства веры.

Человеку, которому чувство веры представляется естественным элементом бытия, особенно если ему с детства помогло в этом его окружение, трудно понять, какой едкой отравой потчует нас государственно узаконенный материализм. Но тот, кому знаком вкус этой отравы, кто ценой отчаянных внутренних усилий долгое время выводил её из своей души, понимает, как важно помочь другим от неё освободиться.

Проповедью трудно пробиться сквозь это состояние. Тому, кто знаком с христианством по карикатурам, по юмористическим изложениям или по курсу «научного атеизма», кажется, что он уже более или менее всё о религии знает. Мнимое мусорное знание, оно-то и мешает человеку слышать и понимать.

Поэтому помощь людям пред-верия требует более широкого подхода. Главное – вывести человека из состояния зашоренности, зацикленности. Вывести к свободному выбору.

Людям пред-верия поможет любая терпеливая и настойчивая деятельность, исполненная внутреннего света. Но условия для такой деятельности в нашей стране во многом сформированы за предыдущие десятилетия. На смену идеологизации пришла политизация. На смену пропаганде пришла коммерция. Не будем понапрасну клеймить эти явления. Политическая активность делает свою работу. Выживание коммерческих структур даёт нам надежду на постепенный выход из унизительной житейской беспомощности. Но как же быть с духовным высвобождением?

Осмотримся: что можно сделать в наших реальных условиях?

Людям пред-верия нужна хорошая литература

Это относится и к хорошей старой литературе. Сам выбор прошлой литературы, её издание и раскрытие её потенции работает и на сегодняшний день, и на сегодняшнего человека. Но всё же прошлая литература выросла из прошлых особенностей жизни. Наши теперешние особенности тоже заслуживают внимания.

Литература, живописующая социальный театр абсурда, художественная или публицистическая, сегодня в какой-то степени преуспевает. Но подняться из пред-верия она не поможет. Она лишь раздувает огонь скептицизма на нашем и без того обширном пепелище. Или позволяет получить некое удовлетворение от расчесывания зудящих мест.

Литературе экзальтированной, ведущей религиозную пропаганду, трудно завоевать людей, утомленных пропагандой вообще. Человек пред-верия нуждается прежде всего в сочувствии, в понимании его нелёгких внутренних проблем.

Нужна литература освобождающая. Литература, возвращающая нам живое ощущение неба над головой. Разрушающая вбитые в голову клише и поворачивающая нас от обыденности к бытию. Литература внутренних поисков, внутреннего ориентирования. Литература, самим словом своим противостоящая мутным потокам бульварного чтива.

Как пробиться такой литературе, самой беззащитной среди мускулистых соперников, к нуждающемуся в ней читателю? Кто ей поможет?

Для этого нужны новые журналы, новые издательства, озабоченные не одним лишь коммерческим успехом, но и желанием работать на подлинную жизнь. Необходимо участие преуспевающих коммерсантов в создании этих структур. Право же, это выгодное вложение средств – в поиски смысла жизни! Общества, посвятившие себя духовному возрождению, могут организовать литературные конкурсы на светлую, ищущую литературу. Пусть открытие и поддержка новых имён станет первоочередным делом, серьёзным и престижным, для тех, кто имеет к этому возможности.

Но и самому писателю нельзя дожидаться, пока его отыщут и оценят. Да, есть литературные жанры, пользующиеся большим спросом. Можем ли мы сторониться таких жанров от того лишь, что их оседлали литературные ремесленники? В жанре детектива создавали свои шедевры и Достоевский, и Честертон. И если к человеку, который ничего, кроме детективов, не читает, можно пробиться через детектив – не будем презирать и детектив.

Людям пред-верия нужна обновлённая культура

Культура, построенная на философском и духовном экуменизме вместо привычной нам борьбы группировок. Культура созидающая, а не разрушающая. Культура, исполненная взаимной симпатии или хотя бы терпимости: «Духа не угашайте, пророчества не уничижайте. Всё испытывайте, хорошего держитесь.»

Такую культуру не надо вымаливать или требовать у властей, они в принципе неспособны создать её. Необходимо её строить – внося свою посильную лепту, не забывая главных целей и сохраняя разборчивость в средствах. Строить, избавляясь от привычного обыкновения заискивать перед чиновниками и распихивать соперников локтями.

Кто будет строить такую культуру? Наверное, некому это делать, кроме тех, кто сам способен к творчеству или кто способен оценить значение творчества. Творчества, повернутого лицом к пред-верию.

Сейчас у нас время трудных решений для людей творческого труда. Если мы не хотим, едва выбравшись из идеологического безвременья, оказаться в объятиях безвременья обывательского, мы должны овладевать непривычными профессиями. Нам придётся входить в подробности экономического выживания, создавать дееспособные организации, предприятия и структуры. Дееспособные и в творческом и в деловом отношении. Придётся – если мы хотим что-то сделать.

Уже и делается. Тем, кто не решился действовать сам, важно хотя бы заметить эти попытки. Помогать более мужественным деятелям, делателям светлой культуры. Не оставаться спокойными наблюдателями, гадающими: получится у такого-то или не получится.

Людям пред-верия нужна честная наука

Наука, способная вывести человеческую мысль на достаточную высоту. Наука этичная, чистоплотная, не угодничающая перед сильными мира сего. Наука, озабоченная не только физическим, но и духовным выживанием человечества.

Здесь, как и в других обозначенных проблемах, мы касаемся не только трудностей нашего времени, нашей страны. Преодоление барьеров пред-верия актуально повсюду. В науке прежде всего.

Наука, в которой материализм является скрытой аксиомой, наука, в которой рационализм подменяет собою разум, опасна, как игры самовлюблённого ребенка. Такой науке ничего не стоит создать любое оружие или породить на свет уродцев генной инженерии. Но ещё трагичнее побочный эффект такой науки: создание рационалистического луна-парка, где есть чем поразвлечься, но из которого человеку пред-верия выбраться непросто.

Не настало ли время обновлённой науки? Науки, помогающей человеку разобраться в главных для него вещах, а в остальных проблемах опирающейся на эти главные ответы.

И снова ясно: ничего не произойдет, если мы будем просто дожидаться такой науки. Но для каждого учёного произойдет перемена, когда он определится, на какую науку работает.

Людям пред-верия нужна человеческая педагогика

Не эксперименты в образовательной сфере, а поле возможностей для каждого, кто способен воспитывать человека. Но кто создаст это поле возможностей, как не мы сами?

Мы – родители, ориентирующие своего ребёнка и поддерживающие его на выбранных путях.

Мы – специалисты, помогающие ребёнку освоить нужные ему знания.

Мы – люди творчества, особыми нитями связанные с детством.

Наконец, кто бы мы ни были, каждый из нас, мы всегда – воспитатели, помогающие ребенку нащупать свой собственный образ мыслей и взглянуть на жизнь своими глазами.

Нужны книги по глубинному воспитанию. Нужны спонсоры, вкладывающие свои деньги в образование и воспитание, от которых зависит наше будущее. Это куда более основательная реклама, чем поддержка конкурсов красоты или презентация с шампанским.

Людям пред-верия нужна освобождающая философия

Нужна философия, перекидывающая мостик от их внутреннего прошлого к внутреннему будущему. Философия, делающая это дело, сейчас бесценна.

Где те философы, которые помогут осмысливать жизнь, когда окончательно отхлынет мутная волна официозной псевдофилософии? Они несомненно есть среди нас. Но как узнать их имена, познакомиться с их идеями, обратить их мышление на помощь людям пред-верия, да и всем нам в целом? Куда понесёт статью или книгу сегодняшний философ, независимый в своих суждениях от политических и конфессиональных течений?

Ведь нам не дожидаться нужно таких людей, а искать их, давать им не меньшую возможность высказаться, чем давала своим подручным официальная идеологическая машина. На создание таких возможностей нужна решимость, даже смелость. И очень хочется увидеть отважных людей такого рода.

В наших ли силах предпринять все эти реальные усилия для выхода из того полуобморочного духовного состояния, в котором находятся сейчас огромное число «постсоветских» людей? Людей, не почувствовавших еще, что «всякая душа по природе христианка», потому что и само существование души для них понятие непривычное.

Подумаем. Если вы читаете эту статью, значит нашлось, кому её напечатать. Нашелся издатель, нашлись читатели. Это малость, но сколько уже и более значительных дел происходит.

Приглядимся. Не будем обращать внимания на духовный «китч» вроде продуктовых пакетов с «Тайной вечерей» Дюрера или табель-календаря с Девой Марией. Верного, нужного тоже немало. Пора уметь замечать, уметь помогать, уметь участвовать, уметь начинать новое…

Если говорить по большому счету, то, может быть, все мы – люди пред-верия, нуждающиеся во внутреннем освобождении от того, что наросло на нас за семь с лишним болезненных десятилетий. И всякое освобождающее усилие на пользу всем нам, пробивающимся к свету.

Газета «Протестант» №6, июнь 1991 года

Человек пред-верия

Люди пред-верия

В нашей стране много людей веры. Но намного больше – людей пред-верия. Тех, кто не является принципиальным атеистом, в ком есть расположенность к вере (часто неосознанная), но самого чувства веры ещё нет.

Человек пред-верия далеко не всегда готов к обращению. Ему нужно сначала разобраться в себе и в том, что такое вера и религия. И его неторопливость достойна уважения. Я сам долгое время был человеком пред-верия и помню, каким самоуверенным – и вместе с тем неустойчивым – может быть это состояние души. Поэтому важно постараться понять внутренний мир ищущего и колеблющегося человека, помочь из этого мира взглянуть на то, что гораздо яснее для человека верующего. С этой точки зрения и хотелось бы вести разговор.

А чтобы разговор был веселее, хочется время от времени переходить на более живой язык – на язык притчи.

Жили вокруг дыры кругодыры. Они думали, что дыра важнее всего в их жизни. Самые смелые заглядывали в неё. Самые умные размышляли: что там?

Однажды из дыры вылетела одноглазая птица. Села передохнуть, осмотрелась и сказала:

– Повезло вам! Так близко к небу живёте.

Полетела птица дальше вверх, а кругодыры подняли вслед за ней головы – и заметили НЕБО.

Мировоззрение и Философия

Переживать религиозное чувство можно без всякой философии. Но желание осмыслить его приводит к необходимости ориентироваться среди различных мировоззренческих представлений – тех, что существуют вокруг, и своих собственных. В этом смысле каждому человеку приходится быть хоть немного философом. Поэтому прежде чем говорить о религии, нужно вспомнить о философии.

Если говорить о философии в целом, то главная её задача – помогать человеку ориентироваться. Ориентироваться в том, что для него, для этого человека, важнее всего.

Каждый сам себе философ, но это не означает, что каждый обязан ориентироваться исключительно сам по себе. Навыки ориентирования люди передают друг другу, как и всякие другие навыки, хотя все эти навыки нуждаются в освоении и усвоении. Так складываются философские учения, и люди вольны выбирать то или иное среди них себе в помощники. Естественно для человека и в вопросах религии опираться на помощь философии.

Всё Клук огорчался, что небо не так себя ведёт. Хочется солнышка, а льёт дождь. Хочется прохлады, а лучи жарят. Ну и так далее.

Вот Клук и завёл собственный небосвод на палочке. Щёлкнет кнопкой – лампочка загорится. От другой кнопки водичка брызжет. Ну и так далее. Вот жизнь! Сам себе хозяин.

А главное, если надоест, можно своё небо сложить и гулять сколько хочешь под самым обычным – общим!..

Внутренние помощники

Есть у нас и другие, внутренние помощники. Это наш разум и те главные чувства, которые живут в нашей душе. Именно они позволяют различать ориентиры. Именно они побуждают нас прислушиваться к интуиции и к голосу Высшего, который может прозвучать в нашей душе. Именно они оценивают достоверность душевного и духовного опыта других людей, свидетельствующих о том, что встретилось им на их пути.

Наш разум и наши чувства побуждают нас ориентироваться в самых разных вещах: в отношениях с людьми и в социальном устройстве, в логических суждениях и в этических проблемах, в искусстве и в собственных творческих возможностях. Они помогают нам выбирать направления одновременно в нескольких разных лабиринтах существования. Но мы обратимся здесь лишь к одной из этих сфер жизни – к той, которую принято называть религией. Не будем её заранее возвеличивать или с порога объявлять заблуждением. Раз у многих людей существуют глубокие чувства, относящиеся к этой области восприятия мира, она в любом случае заслуживает внимания.

«Летун»: так называлось одно судно на подводных крыльях. Здорово «Летун» по воде летал. А мечтал – по небу!

Заплыл он однажды в шлюз. Там вода поднялась, и «Летун» дальше поплыл. Понравилась ему эта ступенька вверх.

Стал он всюду шлюзы искать, и чтобы они непременно выше его поднимали.

Наконец у самого неба оказался. Тут уж он сам разогнался – и крылья его из подводных стали воздушными.

Загудел «Летун» от радости и поплыл по небу.

Вера и религия

О внутренних переживаниях, относящихся к религиозной стороне жизни, мы говорим как о вере, или о чувстве веры. Присутствие в жизни людей такого чувства со схожими проявлениями, круг социальных традиций, общих переживаний, связывающих людей друг с другом и с неким высшим началом, мы называем религией.

Говоря об этом «высшем начале», будем пользоваться для простоты словом «Высшее», чтобы не утонуть в теологических и конфессиональных рассуждениях.

Основная задача философии – помогать человеку ориентироваться в главном. Основная задача религии – помогать человеку ориентироваться по отношению к Высшему. Философия поможет осознать в себе наличие среди остальных чувств религиозного чувства – чувства веры – и его место среди остальных чувств. Религия поможет развитию этого чувства, поможет жизни под его руководством.

Полез Мон на вершину высокой горы. Сам бы ничего, да рюкзак тяжёлый, так и тянет вниз. Но всё же Мон долез.

Встретил на вершине ангела. Тот говорит:

– Давай меняться: земной рюкзак на небесный.

Согласился Мон и стал спускаться. А небесный рюкзак вверх тянет. Еле дотащил его Мон.

Развязал – а там пусто! Только голос ангела слышен:

– Верхние вещи так просто не увидишь. Ничего, они сами своё место найдут. Спасибо, что дотащил, Мон.

Высшее

Что это такое – Высшее? Чтобы составить представление о нём как об ориентире, нам помогут внутренние переживания и размышления, люди и книги (прежде всего – священные тексты). Чтобы воспринять Высшее глубоко, чтобы ощутить связь с ним, необходимо что-то испытать самому. То есть нужен личный религиозный опыт. Многое нам может дать знакомство с религиозным опытом других людей. Но без собственных переживаний, без попыток их осуществления в жизни наше представление о Высшем останется чисто умозрительным.

Даже если мы признаем Высшее реальностью, это не означает, что мы навсегда избавились от сомнений и обрели стопроцентное знание о том, на чём основано наше чувство веры. Ведь Высшее реально прежде всего как тайна.

Таинственны и многие другие наши важные ориентиры. Таинственно прекрасное. Таинственно наше нравственное чувство. Таинственны дружба, любовь, призвание… Наверное, все наши главные переживания, без исключения, уходят корнями в тайну. Радоваться этому или печалиться – дело вкуса. Но приходится с этим считаться.

Встретились два волшебника, Фа и Фо. Фа похвастался туфлями-скороходами, которые мчались быстрее света.

– А у меня есть бесконечная тропинка, – сказал Фо. – Кто по ней идёт, наполняется радостью и мудростью. Чем дальше, тем больше.

– Давай пробежим по ней в моих туфлях, – предложил Фа. – Станем самыми радостными и мудрыми.

– Нет, – улыбнулся Фо, – обутому по ней и шагу не сделать. Это только для босых тропинка.

Тайна

Признание того, что тайна является прежде всего тайной, не исключает никаких возможностей познания. Мы можем стараться понять её – в меру своего разумения, можем быть причастны к ней – в меру своей настойчивости, можем жить ею – в меру своей решимости. Не можем лишь одного: самодовольно полагать, что никакой тайны не существует, что понимание мира зажато у нас в кулаке.

Поэтому опыт восприятия Высшего – это всегда опыт общения с Тайной. Философия может вывести к такому опыту, но не может заменить его. Зато сам религиозный опыт, встреча с открывающейся нам Тайной, может позволить нам даже отказаться от философствования на религиозную тему. Ведь философия выводит нас к ориентирам и целям, но сама не может быть ни целью, ни ориентиром.

Рационалист, пытающийся отрицать саму возможность тайны, заранее объявляющей её областью знания, до которого человек пока просто не успел добраться, всего лишь бродит по берегу великого океана Тайны. Чувство веры учит нас искусству плавания по его просторам.