Текст книги "Сонька. Продолжение легенды"

Голоса и шаги приближались. Анастасия вдруг взяла Соньку за руку и решительно потащила наверх.

– Следуйте за мной.

Они бесшумно поднимались все выше и наконец уперлись в крохотную дверцу, которую девочка открыла ключом.

– Оставайтесь здесь и ничего не бойтесь. Они вас не найдут.

Комнатка была совсем маленькая, располагалась под стеклянной крышей, и над головой ворковали голуби и мягко шелестели ветки деревьев.

– Это мое любимое место. О нем не подозревает даже папа. – Девочка прислушалась. – Я изнутри заперлась.

Никанор, еще несколько слуг в сопровождении трех полицейских бродили по гулким бесконечным коридорам и залам, поднимались по этажам, заглядывали во все комнаты, выкрикивали деревянными суровыми голосами:

– Эй, кто-нибудь есть?

– Мадам, выходите!

– Сударыня, вы где?

– Мадам, в доме полиция! Сейчас же покажитесь, если вы в доме!

Князь шел следом за ними, на всякий случай проверял комнаты, осматривал закоулки и беззвучно ругался.

Вернувшись к Михелине, он тяжело сел в кресло.

Девушка сочувственно посмотрела на расстроенного князя и предположила:

– Возможно, слуги просто не заметили, как она ушла. Деньги получила, какой смысл ей здесь прятаться?

Брянский внимательно посмотрел на нее, затем, словно осознав происшедшее, кивнул.

– Да, странно… Но думаю, вы правы. – И крикнул: – Хватит чертей гонять! Никанор! Полицейским благодарность, слугам отказать в выплате недельного жалованья!

– Слушаюсь, барин, – ответил тот.

Князь озабоченно наморщил лоб и неожиданно спросил:

– А почему я не вижу Анастасию? Такой бедлам в доме, а она даже не показывается. К тому же к ней пришла гостья!

Дворецкий пожал плечами.

– Видимо, занята уроками.

– Вели ей сейчас же быть здесь!

– Слушаюсь.

Никанор ушел, Александр мрачно постоял посреди зала, раскачиваясь с носка на пятку, и сказал Михелине:

– Учитывая мое свинское состояние, я бы просил вас сегодня пообщаться исключительно с моей дочерью.

Михелина благодарно улыбнулась, склонила головку.

– Мне она интересна.

– Надеюсь, не больше, чем я?

– Это разный интерес, князь.

Он в некоторой задумчивости машинально приложился к ее руке, предупредил:

– Я на минуту.

Оставив Михелину в зале, князь вышел во двор, поманил к себе старшего по чину полицейского.

– Значит, в доме посторонних не обнаружено?

– Ни души, ваша светлость.

– Странно… А вызови-ка, братец, ко мне побыстрее агента.

– Может, я пригожусь по такой причине, князь? – не понял тот.

– Сказал – агента. Пусть покараулит за воротами. – Брянский задумчиво потер подбородок и направился в дом.

Глава третья
Черный человек

Сонька сидела на мягком пуфике возле диванчика, внимательно слушала рассказ девочки.

– Мамочка болела совсем недолго, умерла сразу, вдруг. И я осталась одна…

– С папой, – подсказала воровка.

– Да, с папой… Но все равно одна. Отец живет своей жизнью и часто просто забывает обо мне. Вначале сильно пил, и я боялась по ночам оставаться одна. Он ходил по всем комнатам, кричал и плакал… Разогнал почти всю прислугу. Жадный стал… временами жестокий… стал бить меня. – Девочка вытерла ладошкой повлажневшие глаза, попыталась усмехнуться. – Простите… – Вытащила из кармана платочек, высморкалась. – Вам, наверно, неинтересно?

– Почему же? – возразила Сонька. – У меня ведь тоже дочь.

– Ну да, – согласилась Анастасия и снова виновато усмехнулась. – Потерпите, я ведь ни с кем здесь не разговариваю. Здесь все чужие… А с вами… с вами, наверно, потому, что, возможно, больше не увижу вас.

– Кто знает?

– Да, кто знает… – согласилась по-взрослому Анастасия. Помолчала, нежно улыбнулась. – Мне понравилась ваша Анна. С нею я бы хотела дружить.

– Она также нравится и князю.

– Это плохо. Он ведь хочет от нее одного… Вы знаете, чего он хочет?

Женщина прикрыла глаза, кивнула.

– Знаю. Потому я здесь.

– Вы должны запретить ей у нас бывать!

– Конечно запрещу. Но тогда ты больше ее не увидишь!

В глазах девочки промелькнул испуг, после чего она твердо заявила:

– Увижу. Я давно хочу сбежать от отца.

– Это сложно и не нужно, – заметила воровка. – Бродячая жизнь не для вас.

Анастасия подумала, по-взрослому вздохнула.

– Наверное… Но Анна все равно не должна сюда больше приходить! Объясните это ей!

Сонька усмехнулась.

– Я-то объясню. Но вначале мне надо выбраться отсюда.

Глаза девочки вдруг загорелись.

– Я знаю, как это сделать!.. Я сама часто так выскальзываю из дома, и никто не замечает! – Она встала на стул, дотянулась до небольшого окна на стеклянной крыше, открыла его. – Смотрите сюда!

Сонька влезла на второй стул, дотянулась до окна, увидела покатую крышу и металлическую пожарную лестницу на ней, спускающуюся почти до самой земли.

Во дворе на проволоке бегали мощные собаки.

– Вы поняли? – Глаза девочки продолжали гореть азартом. – Все просто. Главное – не бояться. А крыша хоть и стеклянная, но крепкая. Она даже вас выдержит!

– Для чего эта лестница?

– Для мытья крыши… – Девочке явно нравилась ее затея, поэтому она продолжила: – С лестницы на землю, и сразу к забору! А под забором выемка! Нырнул – и уже на улице!.. Главное здесь, чтоб собаки не покусали…

– Злые?

– На чужих – очень. Меня же они знают.

Внизу, едва ли не рядом с их потайной комнатой, послышался негромкий голос Никанора:

– Мадемуазель Анастасия!.. Вы здесь?.. Князь велит немедля явиться к нему!.. К вам пожаловала гостья!.. Ответьте же, мадемуазель!

Девочка приложила палец к губам, показывая, чтоб Сонька вела себя тихо, и, когда голос слуги удалился, прошептала:

– Вы будьте здесь, а я отлучусь. Иначе папа вечером поставит меня на соль. – Анастасия подняла подол платья, показала красные в язвочках коленки. – Он всегда так делает, когда в дурном расположении. – Вдруг светло улыбнулась. – Там ждет меня ваша дочь… мадемуазель Анна.

Княжна свойски подмигнула гостье, выскользнула за дверь, затем с обратной стороны заперла на замок, и шажки ее удалились.

На улице уже темнело.

Сонька посидела какое-то время в раздумье, затем влезла на стул, стала изучать крышу и стальную лестницу, спускающуюся к земле.

Михелина и Анастасия встретились спокойно и достойно, как надлежало девушкам из хорошего общества – поклонились друг другу, протянули для приветствия руки.

– Я рада вас видеть, – сказала Анастасия.

– Я вас также, – улыбнулась гостья.

– Папенька, мы можем побыть с Анной вдвоем? – повернулась девочка к князю.

Тот усмехнулся, снисходительно пожал плечами.

– Анна сегодня твоя гостья. В вашем распоряжении полчаса. Затем ты обязана сесть за инструмент.

– Я помню, папенька. – Анастасия взяла гостью за руку, повела в глубь анфилады, объяснила: – Я не люблю много пространства. Люблю, когда тесно и уютно.

Во дворе залаяли собаки, мужской голос злобно прикрикнул на них, и они постепенно успокоились.

Девочки оказались в небольшой комнате с опущенными шторами, здесь стояли изящное инкрустированное пианино, несколько низких тряпичных кресел в виде разных зверей, такой же низкий стол и широкий мягкий диван, на полу валялись разного вида игрушки. Но главное – все стены были увешаны большими листами ярких картин.

Анастасия с ходу прыгнула на диван, показала гостье на одно из кресел.

– Садись…

– Здорово. – Михелина пошла вдоль стен, рассматривая рисунки. – Это все ты?

Девочка рассмеялась наивности вопроса, глаза ее горели.

– Конечно я!.. Нравится?

– Очень.

– Папе тоже нравится, но не все…

– А это кто? – кивнула воровка на портрет молодого красивого господина.

– Это?.. Это мой любимый кузен. Князь Андрей. Он очень красивый.

– Да, красивый, – согласилась Михелина. – Здорово здесь у тебя.

– Я здесь люблю бывать, когда мне плохо.

Гостья села в кресло напротив.

– Тебе часто бывает плохо?

– Часто. Почти всегда. А сегодня зато хорошо. – Девочка вдруг что-то вспомнила, сползла с дивана, подсела к Михелине, прошептала: – Я познакомилась с твоей мамой.

– С какой мамой? – удивилась та.

– С твоей!.. Я ее спрятала.

– Как… спрятала? Где?

– В моей тайной комнате. – Анастасия удивленно смотрела на Михелину. – Ты разве не знаешь, что она тоже здесь?

Михелина судорожно сглотнула.

– Я думала, она ушла.

– Не ушла. Здесь.

– Я хочу ее увидеть.

– Пока нельзя. Папенька может заметить.

– А если он обнаружит ее?

– В той комнате не обнаружит! – Анастасия придвинулась еще ближе. – Но тебе больше приходить к нам нельзя.

– Почему?

– Твоя мама все расскажет.

– Из-за твоего папы не приходить?

– Да.

Михелина внимательно посмотрела на девочку.

– Ты его боишься?

– Немного, – кивнула та. – Он бывает несправедливым. Ему кажется, будто я слишком много знаю о его сокровищах.

– О сокровищах? – сдвинула брови гостья, а потом с улыбкой спросила: – Какие у него могут быть сокровища, кроме тебя?

Анастасия усмехнулась, снисходительно взглянула на новую подружку.

– Для него я никакое не сокровище… – Придвинулась максимально близко к Михелине, жарко прошептала: – У него другое… Папа очень богатый человек. Он владеет камнями, каких нет ни у кого в Петербурге.

– Бриллиантами?

– И бриллиантами тоже… А после того, как купил один камень, совсем сошел с ума!

– Я заметила… он странный.

– Это теперь. До этого он был лучше… Даже со мной находил время заниматься. Теперь же всех подозревает! – Девочка в страхе оглянулась, прошептала в самое ухо: – Я удивляюсь, как он впустил вас в дом.

– Но ведь раньше он приглашал к себе девушек?

– Это было давно. Теперь всех боится, никому не верит. И это все из-за этого бриллианта.

– А ты видела его? – так же шепотом спросила Михелина.

– Бриллиант?.. Только один раз. Папа был как-то сильно нетрезвый, и, видимо, ему надо было с кем-то поделиться своей тайной. Он затащил меня в Алмазную комнату…

– Там он хранит сокровища? – прервала ее девушка.

– Да, – кивнула та. – И жуткий этот бриллиант тоже… Знаешь, как он называет его?.. Сейчас припомню. – Девочка задумалась, затем вспомнила. – Вот… Черный Могол!

– Черный Могол?.. Интересное имя… – удивилась гостья. – А почему он жуткий?

– Так папа сказал. Говорит, от него бывают разные беды. Потому я должна молчать и никому о нем не говорить. А вот тебе сказала.

– Надо камень убрать из дома.

– Я тоже так считаю. Но для папы он самый главный в его сокровищах. Он всю жизнь мечтал о таком.

– Какой он из себя?

– Черный-черный. И большой… Как наперсток. Это он принес в наш дом несчастья. Мама умерла так быстро, внезапно…

– Надо от него избавиться, – через паузу повторила Михелина.

– Конечно надо. Но это невозможно. Папа прячет его так, что даже я не смогу найти. Он боится, что его украдут какие-нибудь злоумышленники.

– Но ведь он в Алмазной комнате?!

– Ну и что из этого?.. Ключи от сейфа все равно папа держит в тайне от всех… – Девочка вдруг всплеснула руками, потащила гостью за собой. – Вот мы дурочки!.. Совсем забыли о твоей маме! Пошли!

Они миновали торопливо, с оглядкой множество комнат, достигли той самой узкой лесенки, поднялись наверх. Анастасия вначале предупредительно постучала в дверь, затем пару раз провернула ключ и резко перешагнула порог.

Здесь никого не было. Посередине комнаты, как раз под окном в стеклянной крыше, стоял стул.

– Ушла, – виновато и разочарованно развела руками Анастасия и показала на потолок. – Через крышу… Как ее собаки не порвали?

Где-то внизу послышался голос Никанора:

– Мадемуазель Анастасия!.. Вас и вашу гостью ждет князь! Мадемуазель Анастасия!

– Пошли. – Анастасия открыла дверь. – Только насчет бриллианта папе ни слова. Обещаешь?

– Обещаю.

Неожиданно девочка вынула из ящика стола маленькое золотое колечко, протянула Михелине.

– Возьми.

– Зачем? – не поняла та.

– Это колечко подарила мне мама. Оно будет защищать тебя. Ты теперь моя самая близкая подруга! – Девочка крепко обняла гостью, и они стали спускаться по лестнице вниз.

– Иде-ем! – весело прокричала Анастасия.

Князь, вальяжно развалившись, сидел в кресле перед сервировочным столиком, на котором стояли ополовиненная бутылка дорогого вина и два фужера.

Он был уже достаточно подшофе. Увидев вошедших в комнату дочку и ее подружку, пренебрежительным жестом указал Анастасии на одну из дверей.

– Ступай к себе, Анастасия. У меня к мадемуазель Анне будет разговор.

Смущенная таким отношением, девочка послушно склонила голову, негромко бросила Михелине:

– Надеюсь, до встречи.

– Я так же надеюсь.

Анастасия ушла, гостья опустилась в кресло напротив князя, сложила между коленей ладони, приготовилась слушать.

Брянский кивком показал ей на пустой фужер, она отрицательно повела головой. Он налил себе, сделал небольшой глоток, с усмешкой посмотрел на девушку.

– Счел возможным слегка выпить, надеюсь, вы меня простите.

– Видимо, у вас есть на то причина, – тоже усмехнулась она.

– Благодарю за понимание. – Александр снова глотнул вина. – О чем вы секретничали с Анастасией?

– Смотрела ее живопись.

– Живопись? – фыркнул князь. – Это пока что не живопись – мазня. Жаловалась?

– На вас?

– Больше не на кого.

– Нет. Говорили о чем угодно, только не о вас.

– Врете. В ее душе накопилось достаточно, чтобы излиться кому-то.

– Если вы так считаете, зачем спрашиваете? – Михелина, слегка откинувшись назад, с иронией посмотрела на Брянского.

Он тоже не сводил с нее глаз.

– Она меня ненавидит.

– Вам виднее.

– То, что она меня не воспринимает, понятно. Но хотелось бы знать, до какой степени не воспринимает.

Этажом выше стояла Анастасия. Прижавшись к стене, она внимательно слушала разговор.

– Посадите девочку напротив себя, поговорите, и она вам все скажет, – посоветовала гостья.

Брянский хотел было выпить, но по какой-то причине передумал, уставился на девушку, высоко задрав подбородок.

– Знаете, вы все больше мне нравитесь.

– Благодарю.

– Вы действительно не по возрасту умны.

– Воспитание.

– Видимо, да. Можно узнать, кто вас воспитывал?

– Мама.

– Мама… Мама… – пробормотал Александр. – Это хорошо. Мама не может плохо воспитать. – Он стал медленно, с удовольствием пить вино.

Михелина насмешливо изучала немолодое и красное от выпитого вина лицо хозяина и от неожиданно резкого взмаха его головы вздрогнула.

– Как вы отнесетесь к тому, если я предложу вам поселиться в моем доме? – вдруг изрек он.

Брови Михелины в изумлении встали «домиком», приложив ладонь ко рту, она вдруг рассмеялась.

– Шутите, князь?

– Смешно?

– В общем, да… А в каком качестве я буду здесь?

– В каком пожелаете. Можно сразу в двух!.. – Князь, покачиваясь вперед-назад, внимательно изучал ее. – Как, скажем, подруга моей дочери. И второе – как моя юная спутница. – Он дотянулся до ее ноги, положил ладонь на колено.

Анастасия, затаив дыхание, старалась не пропустить ни единого слова.

Михелина мягко убрала руку князя, с укоризной произнесла:

– Мне кажется, Александр, вы слегка перебрали с вином.

– То же самое я могу произнести и в трезвом виде. Вы придете, допустим, завтра, и я повторю свое признание. Вы меня боитесь?

– Честно?

– Только так.

– Ни капельки. Вы мне смешны.

Брянского будто ударили по лицу, он помолчал, сжав кулаки, на скулах обозначились желваки.

– Мне никто так еще не отвечал.

– Боялись? – полувопросительно сказала девушка.

– Видимо… – Князь помолчал, уронив на грудь голову, затем решительно заявил: – Постарайтесь понять и… принять мое предложение. Если в вас есть хоть толика сострадания, отнеситесь к моим словам серьезно.

– Сострадания?.. К кому?

– К двум одиноким, потерянным существам. Мы бродим по этим комнатам и не можем найти приюта… Я видел, вы очень понравились Анастасии. Но я так же без ума от вас! Поэтому все стало на свои места!.. Впервые за год моего дикого существования. Прошу, будьте с нами. Меня гнетут эти стены, меня выводит из себя дочь, меня круглосуточно преследуют страхи! – Глаза князя стали красными, лицо исказилось. – Особенно после того, как я принес в дом этот бриллиант! – То ли от выпитого, то ли от неведомого страха он стал похож на безумца. – Это страшный камень, Анна!.. Я его купил и теперь не знаю, как от него избавиться. Хочу и не могу!.. Он держит меня и тащит в неизвестность! В пропасть! – Брянский вцепился в колено девушки. – Хотите взглянуть на него?.. Я вам покажу! Никому не показывал, а вам покажу.

– Нет, – тихо ответила Михелина. – Не хочу.

– Тоже боитесь? – оскалился Александр. – Но я хочу, чтобы вы почувствовали его!.. Почувствовали и хоть в малой части разделили мои ощущения! – Он резко поднялся, показал на кресло, в котором сидела гостья. – Сидите и не смейте никуда выходить!.. Вас все равно отсюда не выпустят!.. Сидите! – Брянский широкими шагами пересек комнату, стал подниматься по лестнице, оглянулся, предупредил: – Несколько минут.

Михелина, замерев, осталась сидеть в кресле, а стоявшая наверху Анастасия легкими перебежками, прячась за колонны и простенки, двинулась следом за отцом.

По походке было видно, насколько он много выпил. Достиг своего кабинета, оглянулся и, не заметив никакой слежки, решительно толкнул дверь, забыв при этом закрыть ее.

Анастасия видела, как он взял стул, приставил его к книжной стене, вдруг на миг потерял равновесие и едва не рухнул на пол. Удержался, нашел среди книг фальш-корешки, открыл дверцу и запустил туда руку.

Анастасия на цыпочках бросилась прочь.

Сбежала вниз, миновала несколько комнат и влетела в тот зал, где находилась Михелина.

Зашептала горячо, сбивчиво:

– Теперь я знаю, где он прячет ключ от сейфа!.. Мы выкрадем камень!.. И не верьте отцу! Он сумасшедший! Теперь главное – избавиться от бриллианта, и папа выздоровеет!.. Вы поможете мне в этом?

– Постараюсь, – ответила гостья пересохшим ртом. – Когда?

– В любую ночь. Когда все спят… Ваша мама знает, как попасть в дом. Я буду ждать.

Наверху послышались тяжелые шаги Брянского, девочка бросилась прочь.

Михелина села поровнее, приготовилась к встрече.

Брянский нес в правой руке небольшой золотой сундучок, торжественно и таинственно при этом улыбаясь.

Опустился в кресло, выждал паузу.

– Не боитесь?

– Нет, – ответила девушка спокойно.

Брянский одобрительно кивнул, еще немного помедлил и приподнял крышечку.

В сундучке неожиданно сверкнуло что-то густое, темное, князь открыл сундучок побольше, и глазам предстал черный камень величиной в фалангу большого пальца.

Он отражал комнатный свет мягко, таинственно, притягивающе… В нем было что-то непостижимо живое, магнетическое, волнующее.

Глаза князя горели.

– А? – Он вопросительно взглянул на Михелину. – Черный Могол!.. Это имя бриллианта… Самый загадочный, самый желанный, самый опасный. По легенде, он принадлежал великому Чингисхану. – Брянский вынул бриллиант, положил его на ладонь, поднял повыше. – Камень камней… Несет власть, силу и… – князь оскалился, – не пугайтесь, смерть… Но смерть только тому, кто владеет им не по праву.

– Вы – по праву? – спросила девушка.

Александр вздрогнул, в его глазах пробежал испуг.

– Почему вы об этом спрашиваете?

– Боюсь за вас.

– Не бойтесь. Мы оба… вы и я… будем владеть им по праву. Мы ничего не будем бояться. Он принесет нам счастье. Обдумайте, Анна, мое предложение и примите его. Лишь бы его не похитили! А я боюсь, что это случится. Более того, предчувствую это!

Михелина не ответила, подняла глаза и увидела наверху Анастасию, по-прежнему слушающую разговор.

На улице темнело, всюду стали зажигаться фонари.

Сонька подошла к пролетке, в которой сидели Улюкай и Артур, и села в нее.

– Как? – спросил Улюкай.

– Обошлось.

– Чего-то мы не видели тебя выходящей из ворот.

– Нашла другую дорогу, – ушла от ответа Сонька. – Тут все спокойно?

– Не совсем. – Артур озабоченно покрутил головой. – Князь, похоже, высвистел из участка филера.

– Где он? – насторожилась воровка.

– В карете. Видишь?.. Недалеко от дома.

– Давно маячит?

– Сразу, как ты ушла.

– Видно, будут пасти Михелину, – предположил Улюкай.

– Скоро должна выйти. – Сонька взглянула на часы.

– Надо обрубить хвост, – заметил Артур.

– Как?

– Придумаем.

– Задерживается. – Воровка снова посмотрела на часы. – Как бы чего не случилось.

Помолчали, не сводя глаз с ворот княжеского дома.

– На квартиру стремно ехать, – неожиданно сказала Сонька.

– А там чего? – удивился Артур.

– Ольга, прислуга, ушла. Обещала синежопых наслать.

– Как это? Она ж сама из воровок! – усомнился в сказанном Улюкай.

– Сама ушам не поверила. Поэтому надо проверить бухту.

– Сделаем, – кивнул Артур. – Но для начала нужно все-таки обрубить хвост.

– Ну, гнида… Эту быдлятину наказать надо! – не мог успокоиться Улюкай.

– Накажем. Никуда не денется, – заверил приятель.

Неожиданно ворота открылись, показался сначала Никанор, который кланялся Брянскому, провожавшему Михелину. Князь что-то сказал ей. Она засмеялась, отмахнулась и зашагала вдоль высокого забора княжеского дома.

– Слава Богу, – перекрестилась Сонька.

– Слава, да не очень, – буркнул Артур и предупредил Соньку: – Сейчас будем вышивать.

Михелина достигла следующего дома и остановилась в надежде поймать извозчика.

Пролетка, в которой сидела Сонька с ворами, резво взяла с места, перескочила мостик через Фонтанку и скрылась в одном из переулков.

Отсюда хорошо был виден княжеский забор, чуть поодаль – филер в повозке, а ближе – Михелина, нетерпеливо выглядывающая извозчика.

Филер с места не трогался, ждал, когда к девушке кто-либо подкатит.

Воры не сводили с них глаз…

Наконец вдали показался свободный экипаж, девушка подняла руку. А когда она забралась внутрь повозки, в тот же момент за ними тронулся филер.

Лошади в повозке Михелины были ретивые, резвые – они быстро набирали ход.

Филер не отставал, держась в предельной близости.

Сонька нетерпеливо посмотрела на Улюкая.

– Тихо, Соня, – пробормотал он. – Без мандража, – и выразительно глянул на Артура.

Тот понимающе кивнул.

Пролетки Михелины и шпика приближались.

Артур бросил извозчику:

– Готов?

– А то! – кивнул тот.

Когда мчащиеся по Фонтанке пролетки достигли переулка и мимо воров проскочил экипаж Михелины, Улюкай что-то заорал, с силой толкнул в спину извозчика, и тот хлестанул по лошадям.

Они вылетели прямо на экипаж филера и врезались в него, кони с ржанием рванули в стороны.

Повозка филера перевернулась, из нее кубарем выкатился человек.

Воровская пролетка ловко развернулась и понеслась следом за экипажем Михелины.

За поворотом воры догнали Михелину, она быстро покинула свою повозку, нырнула к матери, и кучер ударил по лошадям.

Нева плескалась густой черной водой, в ней отражались близлежащие дома, по набережной катились повозки, распугиваемые новомодными автомобилями.

Сонькина пролетка стояла поодаль от того доходного дома, где воровка снимала квартиру, она ждала подельников.

Наконец из парадной вышли Улюкай и Артур, с оглядкой подошли к пролетке.

– Все спокойно, – сказал Артур. – Выпаса никакого не заметили.

– В квартиру входили? – спросила Сонька.

– Входили. Вроде порядок.

– У меня в полиции есть барашек, – заметил Улюкай, оглядываясь. – Попробую пронюхать про твою паскуду. А то как бы не подзалететь налегке.

Сонька молча кивнула, вышла из экипажа, Михелина тоже соскочила на землю, и они направились к дому, сопровождаемые Артуром и Улюкаем.

– Собираем самое необходимое шмотье, – сказала воровка, – и срочно меняем хату.

Князь Брянский сидел в кресле и мрачно смотрел на грубые сапоги полицейского пристава Фадеева, вышагивающего по дорогому ковру из угла в угол.

Кроме пристава здесь находились рослый, мощного телосложения полицмейстер Агеев, а также филер Гуркин, с синяками на лице, полученными в результате падения из повозки.

– Не желая вторгаться в вашу личную жизнь, но все же в интересах дела, князь, я бы желал узнать, каким образом попала в ваш дом девица, которую вы именуете Анной? – поинтересовался пристав.

Александр усмехнулся.

– Вторгаться не желаете, тем не менее вторгаетесь… – И, помолчав, разъяснил: – Девица по имени Анна является подругой моей дочери Анастасии.

– Но провожали девицу до ворот своего дома лично вы, – заметил шпик.

Князь с удивлением посмотрел на перебинтованного господина и язвительно заметил:

– Вам бы, сударь, следовало более усердно исполнять иные свои обязанности, а не подмечать детали, которые менее всего вас касаются.

– Князь, сами велели вести наблюдение за вашим домом, – несмело возразил тот.

– Да, велел. В доме странным образом растворилась некая особа, и ее важно было выследить.

– Никого, кроме указанной девицы, мною замечено не было.

– Вот в этом все ваши действия! Сидите в участке, протираете задницы, получаете жалованье, и в итоге – никакого результата!.. – И Брянский передразнил филера: – «Никто мною замечен не был», – после чего повернулся к полицмейстеру. – Хороши у вас работнички, Василий Николаевич.

– Каких имеем, – развел тот руками.

– Я могу побеседовать с вашей дочерью? – прервал перебранку пристав Фадеев.

– Не можете. Я стараюсь оберегать дочь от подобных процедур.

– Дорогой Александр Васильевич, – наконец вмешался полицмейстер, – говорю как родственнику и другу… мы прибыли сюда по вашей просьбе, а вы же всячески блокируете дознание.

– Дознание? – вскинул брови князь. – Надеюсь, я не являюсь вашим подследственным, Василий Николаевич?

– Как вы можете, Александр Васильевич? – с мягкой укоризной воскликнул Агеев. – Мы всего лишь желаем получить сведения о дамах, посещавших ваш дом, дабы при необходимости произвести некоторые разыскные мероприятия.

– Мудрено же вы выражаетесь, – поморщился Брянский и испытующе посмотрел на полицейского пристава. – То есть я могу предположить, что моим домом заинтересовались аферисты?

– Вполне возможно, – развел руками тот. – Вы же сами их опасаетесь!

– Да, опасаюсь. Более того, у меня есть на этот счет свои подозрения! – Брянский по-прежнему не сводил с пристава изучающего взгляда. – Ну и на кого же из них может пасть подозрение – на зрелую даму или юную особу?

– Пока сложно сказать. Но возможно, они работают в смычке.

– В смычке?

– Именно в смычке… Дуэтом!

Князь рассмеялся, отмахнулся от пристава:

– Какая «смычка-дуэт», если они не знают друг друга?! – И пояснил: – С девицей я познакомился совершенно случайно… едва не сбил ее автомобилем!.. А дама вообще вынырнула как черт из ступы!.. Что вы несете, пристав?!

Фадеев пропустил мимо ушей оскорбление и снисходительно усмехнулся.

– В картотеке мы имеем несколько криминальных пар, которые разыгрывают такие спектакли, ни одному театру не снилось!

– Исключено! – решительно не согласился Брянский. – Если относительно дамы я еще могу что-то допустить, то юное создание настолько мило и наивно, что всякие подозрения – бред сумасшедшего! Моя дочь в ней души не чает!

– Ну так пригласите дочь! – парировал пристав.

– Вы заставляете меня повторяться, – раздраженно заметил Александр, взял со стола листок, протянул Фадееву. – Вот номер телефона Анны…

– Анна – это…

– Да, это та самая девушка, на которую вы готовы бросить тень… Поэтому у вас есть возможность навести о ней необходимые справки и сделать определенные выводы.

– Благодарю. – Полицейский пристав взял бумажку, сунул ее в портмоне. – Позвольте откланяться?

– Желаю процветать и здравствовать! – Брянский поднялся, сунул ладонь Фадееву.

Тот у самого выхода повернулся к князю, предупредил:

– Я намерен поставить агентов возле вашего дома, Александр Васильевич, – и перевел взгляд на полицмейстера. – Если ваше высокопревосходительство не возражают.

– Не возражаю, – ответил тот. – Береженого и куры боятся, – засмеялся он собственной шутке.

Посетители откланялись и неловко двинулись к выходу.

Прощаясь, полицмейстер крепко пожал руку родственнику, от себя добавил:

– И все-таки будьте крайне осмотрительны, Александр Васильевич. Аферистов ныне под завязку, а слухи о ваших сокровищах витают прямо-таки в воздухе. Говорю вам опять же как родственнику.

– Благодарю за заботу, – сухо ответил тот.

Князь подождал, когда полицейские исчезнут с поля зрения, громко позвал:

– Анастасия!

Девочка появилась быстро, словно ждала приглашения.

Отец не стал предлагать ей сесть, подошел к ней почти вплотную, жестко спросил:

– Ты знаешь, что я не люблю, когда ты заводишь знакомства с малопонятными особами?

– Да, папа, – тихо ответила Анастасия.

– Тем не менее ты расположилась к девице по имени Анна и, более того, сочла возможным уединиться с нею для доверительной беседы.

– Но ведь, папа, вы сами пригласили ее в дом, – подняла на него глаза девочка.

– Не отрицаю. Я пригласил ее, но вовсе не для того, чтобы ты вела с ней доверительные беседы.

– Мы ни о чем недозволенном с нею не говорили, – возразила дочка.

– Тем не менее о чем вы все-таки говорили?

– Например, о моих рисунках.

– И более ни о чем?

– Ну, почему же?.. Еще говорили о вас.

– Обо мне?

– Да, папа, о вас… Вы ей понравились, и она готова бывать у нас в гостях.

– Вы условились об определенном дне?

– Нет. Я ей позвоню, и мы договоримся.

Князь удивленно уставился на дочь.

– Ты знаешь номер ее телефона?

Анастасия растерялась, прошептала:

– Знаю, папа.

– Ты взяла его из моей записной книжки?

– Да, папа.

– И ее прошлый визит был по твоему звонку?

– Да, папа.

Брянский смотрел на дочку с нарастающим возмущением и вдруг ударил ее по лицу сильно, наотмашь.

Она от такого удара не удержалась на ногах, упала на пол.

Отец взял ее за платьице, заставил подняться.

– Никогда… Слышишь, никогда не смей заглядывать в мои бумаги!.. А тем более приглашать в дом особ, которых ты не знаешь!.. Поняла?

– Поняла, папа… – По щекам девочки текли слезы.

За колонной стоял Никанор и наблюдал за происходящим.

Сонька и Михелина спешно носились из комнаты в комнату, доставали из ящичков комода украшения, деньги, какие-то бумаги, совали все это в сумки.

Артур и Улюкай тоже не стояли сложа руки – вынимали из шкафов одежду, шляпки, обувь, бросали в чемоданы, в плетеные корзины, тащили к входной двери.

Неожиданно резко зазвонил телефон.

Все замерли, воровка и дочь переглянулись.

– Сними, – сказала Сонька.

– Может, ты? – спросила Михелина.

– Наверняка это тебя. Сними.

Девушка подошла к звонящему аппарату, поколебавшись, взяла трубку.

– Здравствуйте, – сказала. – Да, я… – Бросила взгляд на мать. – А что случилось?.. За что?.. Не огорчайтесь, я непременно приеду. Во сколько лучше? Постараюсь… Да, обязательно.

Повесила трубку на рычаг, повернулась к Соньке.

– Анастасия… Плачет. Ее избил отец. Просит, чтобы мы скорее помогли ей.

– В чем помогли?

– Ты забыла?.. Она хочет, чтобы камень побыстрее исчез из их дома.

* * *

В оперетте давали «Парижскую жизнь» Оффенбаха. Зал был переполнен, публика восторженно следила за происходящим на сцене, купалась в дивной музыке, бисировала любимым артистам. И когда пошел занавес, присутствующие стоя приветствовали участников спектакля такой овацией, что возникло опасение относительно надежности крепления люстры над головой.