Текст книги "Сердца Хаоса"

Виктор Милан
Сердца Хаоса
(Боевые роботы – BattleTech)

ПОСВЯЩАЕТСЯ ПЭТ И СКОТТУ

Господа, сеньоры и сеньориты! Радио КАТН представляет нашего дорогого друга – полковника Карлоса Камачо! Аплодисменты

КНИГА ПЕРВАЯ

Если вы попали в засаду, то Ваше спасение целиком зависит от расторопности нападающего.

Даймон Фей, офицер стражи порядка, мастер тхэквондо

I

Мацамори Хачиман Округ Галедон,

Синдикат Дракона

24 декабря 3056 года

Тяжело вздохнув, господин Обата снял повязку. Хочешь не хочешь, а пора отправляться домой, хотя дел еще предостаточно.

За пределами его рабочей клетушки, вознесенной на семьдесят седьмой этаж небоскреба, лежала гулкая, звенящая тишина, которую изредка дробило вибрирующее завывание вступающих в резонанс вентиляторов, что гнали теплый воздух через чувствительное к холоду высотное здание. Иногда хором принимались жужжать лампы дневного света, а в трубах начинала глухо клокотать вода. К черту!

Господину Обате не давали покоя эти в общем-то безобидные звуки. Они словно напоминали ему о чем-то или о ком-то… Этакие когти неведомого хищного зверя, осторожно подбирающегося к нему в судорожной, пронизанной звуками тишине. Неприятен был и свет, который сквозь щели в фальшпотолке, словно хлопья мокрого снега, ложился пятнами на стены, на столешницу, на пол. И так по всем конторкам, где трудились во славу «Компьютеров Танади» служащие среднего звена.

Разница между господином Обатой и его коллегами, которым, так же как и ему, посчастливилось разместиться в главном здании концерна, между ним и рабочими с фабрик – одним словом, всеми теми, кто составлял массу среднего класса на планете, – заключалась в том, что остальные давным-давно разошлись по домам. По мнению господина Обаты, разошлись недопустимо рано!.. Взгляните в окно – зимнее солнце еще и не думало укладываться на водную гладь Шакудского моря. Велика причина, что нынче Сочельник, канун христианского Рождества и одновременно Дня Председателя! Даже в такой день вполне уместно поработать сверхурочно… А теперь что? Празднично разодетая толпа, наверное, уже выплеснулась на улицы столицы Хачимана. В других городах планеты жители тоже развлекаются вовсю. Это, конечно, непорядок – господин Обата был ярым приверженцем прежних строгостей, но и он, вздохнув, смирился. Как ни крути, а людям иногда просто необходимо выплеснуть наружу скопившееся в душе мацури (Тоска, ожидание конца чего-нибудь (яп.).(Здесь и далее примеч. перев.)).Если денно и нощно держать их в ежовых рукавицах, добром подобная суровость не кончится. Это господин Обата понимал очень хорошо.

С другой стороны – и здесь господин Обата был вполне солидарен с предыдущим главным управляющим «Компьютеров Танади», маркизом Редмондом Хосойей, – давать поблажки в соблюдении обычаев следовало крайне осторожно. Чрезвычайно взвешенно, после долгих обсуждений. Традиции, обряды, правила поведения, привычки – это то, за что можно и должно умереть, а с такими вещами не шутят.

Он взглянул на хачимаки, которое до сих пор держал в руках. Вроде бы простая полоска белой ткани с черным драконом на фоне красного солнца. Не стилизованная драконья голова, являвшаяся гербом Синдиката, но само древнее чудовище в его традиционном изображении. Чуть дальше призыв, написанный иероглифами в стиле канжи: «Десять тысяч лет Координатору!» – что в переводе на общепринятый язык означало: «Да здравствует Координатор!»

Неужели и этот лозунг для кого-то не более чем пустые слова? Господин Обата почувствовал, как слезы наворачиваются на глаза.

Если дела и дальше пойдут подобным образом, если и впредь толпы шпионов и всяких там агитаторов будут свободно разгуливать по улицам, если служащие по случаю праздника начнут пренебрегать своими обязанностями и уходить с работы сразу по окончании рабочего дня, если обычаи гайджин (Иноземцы, чужаки (яп.)) в конце концов возьмут верх, то вскоре эти слова действительно станут простым сотрясением воздуха. Болезнь зашла слишком далеко.

Господин Обата вышел из-за стола и поклонился изображению дракона, помешенному в рамку и висевшему в одном из углов. Затем зажег палочки благовоний и закрепил их в специальных подставках. Потом положил ритуальную повязку в портфель и снял с вешалки пальто.

Это было ужасающее зрелище! Голый до пояса верзила на коленях, шажок за шажком, полз по грязному снегу, покрывавшему производственные площади «Хачиман Таро Энтерпрайзес» («ХТЭ»). И это в самом сердце Мацамори, на берегу реки Ямато!.. С десяток парней с тридивидения следовали за ним – увешанные камерами и микрофонами. Картину освещали особые прожектора, по мощности мало чем уступавшие охранным лазерам класса «Гильотина». В свете прожекторов особенно выделялся выпуклый живот полуголого придурка, на котором под струпьями можно было разобрать татуировку: Святую Деву Марию Гваделупскую, парящую на половинке месяца. На каждом шагу мужчина хлестал себя по плечам пучком хворостин, нарезанных из местного колючника, выкрикивая при этом: – Святая Дева! Помилуй!..

Подобное религиозное самоистязание было даром небес для оперативной группы службы информации Федерации Солнц (СИФС), прикрепленной к Семнадцатому легкому полку, называемому еще Всадниками или Кабальерос Камачо. Конечно, им пришлось потрудиться, чтобы получить разрешение властей Хачимана вести этот репортаж, но дело того стоило. Высший класс! Все тридивизионщики были всецело увлечены происходящим, стараясь не упустить ни звука…

– Святая Дева! Помилуй!.. – Следом глухой удар и надрывный стон. Только двое, стоявшие в глухой тени неподалеку от объекта съемок, вели себя спокойно и даже несколько отрешенно.

– Что-что? – переспросил Арчи Уэстин. Его остекленелые глаза равнодушно следили за ползущим мужчиной. Потом он, словно проснувшись, перевел взгляд на удивительно крупную снежинку, приземлившуюся на плечо его соседки, тридиоператора, которая вела панорамную съемку. Следующая снежинка коснулась ее гладкой, шоколадного цвета щеки. Зацепилась, начала подтаивать… Женщина даже не пыталась ее стряхнуть. Все-таки какой крупный снег порой идет на Хачимане – каждая снежинка величиной с фалангу пальца!..

– Я пять минут твержу тебе об одном и том же, Арчи, – наконец сказала она, – а ты заладил: что да что!.. Я беременна, понятно?

– Что-что? – снова невольно вырвалось у Арчи.

Этого высокого молодого мужчину можно было бы назвать красивым, если вам нравится броская, театральная красота. Тоненькие, будто прочерченные карандашом усики, белокурые кудри до плеч. Говорил он с заметным британским акцентом, свойственным выходцам с «северных» планет владений Дэвионов.

–Святая Дева! Помилуй!.. – И опять глухой удар и надрывный стон.

Обширная территория, на которой раскинулся производственный комплекс, была совершенно пуста. Распустив людей сразу по окончании рабочего дня, председатель совета директоров и, по сути, единственный собственник «ХТЭ» Чандрасекар Курита продемонстрировал вызывающий либерализм. Только небольшие группы высококвалифицированных охранников оставались на предприятии. Несколько человек, в большинстве своем местные жители, свободные от дежурства, толпились поодаль, наблюдая за происходящим со смешанным чувством восхищения, тревоги и недоумения. Они не верили своим глазам! Ну, ладно, начальник распустил служащих и работяг, но позволить снимать обряд бичевания – это выходило за рамки объяснимого. Они что там, наверху, совсем с ума посходили? Большинство Кабальерос из дежурной смены даже забыли о том, что пора встречать Рождество.

– Святая Дева! Помилуй!.. – Опять глухой удар и надрывный стон.

То ли по случайности, то ли намеренно, но истязающий себя полуголый мужчина приблизился к Арчи Уэстину, почти коснувшись брюк тридивизионщика. Арчи пнул наст носком ботинка, и в мужчину полетели комочки снега. – В сторону, ты, сумасшедший!

Человек вскинул голову. В свете прожекторов стало особенно отчетливо видно, как от гнева у него побледнели щеки. Запущенные, давно не мытые волосы, когда-то подстриженные ежиком, напоминали комок спутанных морских водорослей.

– Благословляю тебя, брат! – тихо вымолвил Томи Джо Потит, недавний капеллан-баптист Семнадцатого полка, внезапно перешедший в католичество. Кое-кто из сопровождавшей его рати тридивизионщиков волком посмотрел на Арчи.

Его преподобие Томи Джо, сменивший веру, бичуя себя и вскрикивая, продолжил путь. Каждый удар каким-то унылым и в то же время зловещим отзвуком откликался в лабиринте каменных строений. Съемочная группа, затаив дыхание, шла следом.

– Почему среди операторов посторонние? Кто эти люди, черт бы их побрал? – неожиданно выкрикнул Арчи и с размаху поддел ногой еще один комок спекшегося снега. – Кто разрешил съемку?

– Они из редакции новостей компании «Нотисиас де ла Тринидад» с Галистео, – ответила его помощница Мариска Севедж. – Вспомни, что во время атаки Легиона Призраков на одну из планет Троицы Терри Чавесу было знамение. Он сподобился лицезреть послание Святой Девы, с помощью которого им удалось отбиться. Водители боевых роботов из полка Всадников клялись, что своими глазами видели, как с небес сошли ангелы. По-видимому, весть об этой милости Божьей обошла все «юго– западные» планеты, даже те, что относятся к Лиге Свободных Миров. «Нотисиас» тут же прислали съемочную группу – сняли ее с линии перемирия с Кланами.

– Зачем? – пожал плечами Арчи.

– Как ты не понимаешь, Арчи! Чудеса – самый ходовой товар на Тринидаде. Этот Тим Джо и есть посланец Пресвятой Девы Марии. Или иначе – Крестоносец. С тех пор как он прозрел и поменял веру – а ведь Том сидел высоко, был министром, – все эти миры увидели в нем нечто такое, чего нет в обыкновенном человеке.

Арчи удивленно глянул на свою ассистентку и пожал плечами. Они с Мариской были прикреплены к Всадникам с того самого августа, когда это соединение перебросили на Хачиман. Несмотря на открытость, спокойствие и доброжелательность Всадников, Арчи Уэстин все еще никак не мог до конца разобраться в странной и причудливой смеси религиозного экстаза, благоговейного отношения к службе и практической хватки, которыми отличались культура, воспитание и обычаи воинов Семнадцатого полка, выходцев с трех планет, входящих в так называемый Тринидад. Кое-кто называл этот союз Тринити или Троицей. В состав союза входили Галистео, Церилос и Сьерра, расположенные в «юго-западном» секторе Внутренней Сферы.

– Не понимаю! – сказал Арч. – Что они за люди – не понимаю!.. И то, что ты мне рассказываешь, не понимаю! Зачем все это? Какие чудеса? С какой стати?.. И твой напыщенный тон…

– Тебе все это кажется нелепым, потому что ты чужд Духа Святого. Ты забыл, что сила Божья беспредельна, – строгим голосом ответила Мариска.

Арчи открыл было рот, но, осознав сказанное ассистенткой, закрыл его. Брови у него поползли вверх.

– В последнее время ты как-то непонятно шутишь, что за странное чувство юмора? Ты не подумай, что я осуждаю или что еще, просто интересно…

– Ничего странного, – ответила ассистентка. – С тех пор как я узнала этих людей, я потеряла охоту шутить. Они помогли мне разобраться в себе, объяснили, кто я есть на самом деле. И в этом нет ничего веселого, Арч. Кабальерос дали мне прозвище, и теперь мне очень хочется соответствовать ему.

Мариска протянула руку и ласково коснулась его щеки. Исход третьего десятка – лучшая пора для молодой женщины. Помощница была хороша собой – оливковая кожа, густая копна жестких, мелко вьющихся волос, открытое лицо с правильными чертами. Среднего роста, стройная и в то же время крепко сложенная, она излучала природную силу. Такие крепкие женщины обычно рождаются на планетах с повышенной силой тяжести, хотя на «северных» планетах, откуда была родом Мариска, притяжение всего на десяток процентов превышало древнее, терранское.

– Ты прекрасный начальник, Арч, поверь, я не кокетничаю. И симпатичный парень. Но за все те годы, что мы провели вместе, ты так по-настоящему и не узнал меня. Впрочем, тебя это не очень и волновало…

На ресницу Арчи легла снежинка, осыпаясь, запорошила глаз. Он поморгал, и тут же его словно ударило – Мариска права. Привыкнув к ней, Арчи не обращал внимания на всякие там антимонии. Мариска была удобна, молчалива, покладиста, любила его. Что еще надо? Он никогда не злоупотреблял ее доверием, учил работать. Он почувствовал укол раскаяния… Глупо, конечно, верить в счастье до гроба, нельзя было успокаиваться. Сам виноват.

– Что же касается моего тона… – нарушила затянувшуюся паузу Мариска. – Если ты имеешь в виду наши служебные взаимоотношения, то я, в общем все сказала. Могу добавить – если ты собираешься возвратиться в Федерацию Солнц, то я с тобой не поеду. Эти люди приняли меня в свои сердца. Нет, слишком красиво сказано… Просто среди них я чувствую себя как дома, вот почему я никогда не вернусь. Ни на северные территории, ни в свою семью.

– Но, Мариска, ты же никогда не сможешь стать одной из них. До конца, чтобы без всяких шероховатостей… – промолвил Арчи. – Вспомни Касси Сатхорн, которую они прозвали Абтакой. Она провела среди них девять лет. Сколько раз она таскала для Кабальерос каштаны из огня – и что вышло?

– Может быть, я всегда останусь для них «гринго», но они сказали мне: «Добро пожаловать!» И я не уйду.

– Что ты будешь здесь делать?

– Я уже разговаривала с Астро Зомби насчет работы. Буду петь… Ему понравился мой голос. Он в этой области большой спец – может синтезировать любое звучание, добавить мощности. Ну, сам понимаешь… Арчи вконец растерялся.

– А как же я без тебя?

– Все будет хорошо. Твой дядя – Ян Кромвель, а это кое-что значит… Твоя мать надавит на него, и он найдет тебе тепленькое местечко. Неужели ты полагаешь, что он позволит кому-нибудь втянуть тебя в опасное предприятие? Я имею в виду Лис-призраков…

Арчи замер – смотрел и не видел ни падающего снега, ни угрюмых надолбов зданий, ни пятен света, отползающего в сторону.

– Женщина! – тихо и раздельно произнес он. – Думай, что говоришь. Мы находимся в самом сердце пространства, подвластного Курите, и если ты полагаешь, что нас не прослушивают ребята из Корпуса Внутренней Безопасности…

– Ладно, Арчи, не будем. Каждому уличному мальчишке в Содегарами известно, что ты работаешь на военную разведку Дэвиона. Конспирация никогда не являлась твоей сильной стороной. Чандрасекар Курита является племянником Координатора и вторым лицом в Корпусе Внутренней Безопасности. Он полдня проводит со старым дядей Чанди. Они давным-давно знают, что ты агент М-14. Арчи открыл рот и снова закрыл его. Потом пожал плечами.

– Раньше ты никогда не говорила со мной в таком тоне. Знаешь, по-моему, нам действительно пора расстаться. – Я тоже так думаю, – кивнула Мариска.

С северной стороны, от реки, донеслась серия громких взрывов. Арчи невольно втянул голову в плечи. Хотя чего было бояться? Конечно, это лопались большие хлопушки и особые петарды, игра с которыми составляла обязательную часть праздника, или, как местные называют этот содом, – мацури… С другой стороны, это вполне могли быть и очереди из автоматического оружия. Кто знает, может, решили на радостях пострелять?

В эту минуту из мерцающей, прорезаемой светом фонарей ночной тьмы возник человек и направился к Уэстину и Севедж. Незнакомец был одет в сутану, что буквально ошеломило Арчи. Темные волосы с обильной сединой на висках зачесаны назад. Черные усы, выразительные глаза навыкате – такие обычно называют габсбургскими… Он был представителен, даже по-своему красив, этот незнакомец. Мариска, заметив его, вздрогнула, лицо ее засветилось от радости.

Монах, не обращая внимания на Арчи, обнял женщину, привлек к себе и чмокнул в щеку.

– Пора отправляться, – сказал он. – Наш работодатель назначил банкет в нашу честь на семь часов. Времени до полуночи, чтобы напиться и обожраться, будет достаточно, и все равно стоит поторопиться.

– Арч. – Мариска тронула потерявшего дар речи молодого человека за локоть, затем окликнула еще раз. – Арч, мне надо бежать. Прости, если сможешь. Мне кажется, так будет лучше для нас обоих. Только теперь Уэстин пришел в себя. – Отец Гарсия? – наконец изумленно выдохнул он. – Зови меня Боб, сынок. Мы ведь давние приятели.

Старший лейтенант, святой отец, доктор Роберто Гарсия из ордена иезуитов – он же водитель боевого робота «Крестоносец» – сразу взял под свою опеку только что

прибывшую на Хачиман из Федерации Солнц три дивизионную группу новостей. Он же познакомил их со всеми Кабальерос. Арч, теперь уже не скрывая недоумения, взглянул на свою бывшую помощницу.

– Ты хочешь сказать, что уходишь от меня с этим чертовым иезуитом? Ты забеременела от него?..

Мариска Севедж улыбнулась и теснее прижалась к отцу Гарсии.

За рекой опять с грохотом начали рваться праздничные петарды.

– Куда вас несет в такую непогоду, Обата-кун? – спросил охранник, когда господин Обата добрался до входа в зал регистрации космопорта Йошитсун.

Господин Обата неспеша убрал зеленую карточку-пропуск, усилием воли подавив в себе недовольство. Масако порой бывают ужасно фамильярны. Жители Хачимана, считавшие себя причисленными к этому клану, являлись потомками первых переселенцев и потому полагали, что им все можно. Даже по меркам этого свихнувшегося мира их буйству не было предела… А в праздники они вели себя просто вызывающе. И это в тот момент, когда он, господин Обата, просто не имеет права вляпаться в какую-нибудь скверную историю!

Раздражение не проходило. Тогда господин Обата сделал паузу, стараясь успокоиться, и только потом поднял кейс, чтобы продемонстрировать охраннику его содержимое.

Охранник между тем не сводил удивленного взгляда с матерчатой полоски с иероглифами у Обаты на шляпе. Он и раньше знал, что фанатики из «Компьютеров Танади» – настоящие придурки, но не до такой же степени, чтобы разгуливать в Сочельник с изъявлением верности Координатору. Этот, по видимости, совсем свихнулся на почве верности долгу и начальству… Ну и черт с ним!..

Он махнул рукой, показывая, что господин Обата может пройти в фойе.

Чиновник прошел к лестнице и, невзирая на двигающиеся ступени, начал взбираться по эскалатору. Идти было трудно, годы не те, так что, добравшись до полупустого зала ожидания, откуда пассажиров выводят в накопители, а затем развозят по кораблям, отправляющимся к звездам, он был вынужден перевести дух. Господин Обата неуклонно старался поддерживать спортивную форму. Конечно, любой начальник должен подавать пример подчиненным, мечтающим только об удовольствиях и излишествах, однако обязанности заместителя директора управления по работе с обслуживающим персоналом не оставляли ему много времени. Теперь приходилось расплачиваться болью в груди, одышкой и кругами перед глазами. Ему ни с того ни с сего пришло в голову, что, хотя продукция «Танади» превосходна по всем показателям, до совершенства ей все-таки далеко. Стало очень обидно, что руководству компании, поддавшемуся новым веяниям, наплевать на это. Вместо того чтобы упорно работать над улучшением качества, внешнего вида и функциональных возможностей компьютеров, они, успокоенные победными сводками из отдела продаж, предпочитали почивать на лаврах.

Тут у него в голове мелькнуло и объяснение, почему он вдруг вспомнил об этом – несмотря на все его усилия, реформаторы не захотели и палец о палец ударить, чтобы сделать из типовой модели их компьютера непревзойденный образец человеческого гения и технических возможностей. Что же, он должен мириться с подобным отношением к работе? Это ведь верный знак застоя, загнивания!.. Вот еще один фактор, который привел господина Обату к решению бороться. Никогда не будет, чтобы господин Обата опустил руки. Все началось с изменника Теодора Куриты, затеявшего реформы. И он еще посмел назвать это бесстыдство пе-ре-строй– кой!..

Дверь в диспетчерскую была закрыта. Обата посмотрел по сторонам – коридор пуст. Отлично! Он на мгновение прислонился к стене, чтобы окончательно восстановить дыхание и собрать в единый мощный кулак внутреннюю энергию, называемую ки.

Почувствовав, что сосредоточился полностью, господин Обата снял пальто, аккуратно свернул его и положил на пол, покрытый зеленым ворсистым пластиком. Затем, опустившись на колени, открыл чемоданчик, достал хачимаки. Произнес про себя несколько укрепляющих дух слов и повязал на голову белую ленту с изображением дракона. Наконец откинул фальшивое дно… Пора за дело!

Спрятав правую руку за спину, он толкнул дверь в диспетчерскую. Расчет оказался верным – в небольшом помещении среди множества тридимониторов находились всего два человека. Такова древняя традиция Синдиката Дракона – Экономить на чем только можно. Любые требования повышения зарплаты считались здесь вызывающими. Скромность, терпение, простота – вот что украшает верноподданного сына Дракона. То же самое творилось и с городскими службами – их бюджеты постоянно урезались. Хачиман – богатая планета с развитой промышленностью, но и здесь на два космопорта была всего одна диспетчерская. В смене только два человека. Естественно, они работали с повышенной нагрузкой, как, впрочем, должны работать все граждане Синдиката.

Один из операторов сидел в дальнем конце комнаты – у него секунды свободной не было, чтобы оторвать взгляд от экрана дисплея. Свет, падающий с монитора, окрашивал лицо оператора мертвенно-зеленой краской. Просто привидение… Голос из динамика уныло вещал: «…Шаттл „Эйя Пенайс“ из Кавабе, тип „Союз“, тридцать пять сотен тонн, следует по расписанию, вошел в зону видимости наземных служб наблюдения, запрашивает посадку в районе Хачиманского технологического института…»

Этот институт, кроме научно-исследовательской работы и обучения студентов, занимался еще ремонтом боевых роботов, аппаратов аэрокосмической авиации и космических челноков. Он был расположен как раз между аэропортом и городом.

Второй оператор, завидев господина Обату, снял с головы специальную гарнитуру с наушниками и микрофоном, встал, направился навстречу гостю и уже было протянул руку для приветствия, но в это мгновение заметил у посетителя на лбу ритуальную повязку и не смог удержаться от улыбки. Сразу разобрать, что там написано, – освещение в диспетчерской было скудное, цвета постоянно смешивались и дробились, яркость то увеличивалась, то падала, – было трудно, поэтому оператор решил, что посетитель нацепил по случаю Сочельника что-то шуточное.

– Обата-сан, вы пришли сюда, чтобы отпраздновать вместе с нами День Председателя? – все еще добродушно ухмыляясь, спросил оператор.

Господин Обата слегка растерялся. Он почувствовал, что сам не прочь улыбнуться, поддакнуть работнику, который на служебном месте только и думает, что о шутках. Хихикать в такой момент!.. Это взбесило его. Он вытащил из-за спины правую руку и дважды выстрелил в диспетчера. Обе пули попали тому в лоб, на расстоянии в два сантиметра друг от друга. Две маленькие черные дырочки, из которых спустя несколько мгновений начала толчками выплескиваться кровь.

Пистолет был хорош! «Лонг Райфл» двадцать второго калибра. Древняя конструкция, до сих пор пользующаяся особой популярностью. «Вот это игрушка так игрушка, – мелькнуло в голове у господина Обаты, – верх совершенства!» Красив, со встроенными звуковым и световым глушителями, двойной магазин рассчитан на двадцать четыре патрона. Оружие было разработано секретной службой Дома Марика из Лиги Свободных Миров, однако конструкцию почти моментально скопировали во всех других царствующих домах. С той поры пистолет пошел гулять по Внутренней Сфере.

Пока его напарник вдруг не грохнулся на пол, второй оператор по-прежнему неотрывно наблюдал за экраном. Только теперь он глянул в сторону гостя. За этот срок господин Обата успел приблизиться к нему – на лице его застыла удивительно красноречивая, идиотская ухмылка. Пистолет он держал двумя руками… Диспетчер вскочил,попытался защититься руками, и в этот момент господин Обата вновь открыл огонь.

Кровь струей ударила из груди диспетчера, мгновенно окрасила служебный комбинезон. Тело молодого человека сотрясала крупная дрожь. У него еще хватило сил попытаться сорвать с головы гарнитуру, затем он бросился в дальний угол диспетчерской. «Неудачное решение!» – машинально отметил про себя Обата. Там, за полупрозрачной стеной из пуленепробиваемого пластика, размещалась аппаратная, откуда выдавалась информация на экраны диспетчерских мониторов. У стены дежурного диспетчера вновь настигли пули. Тогда парень бросился к окну, сумел вскочить на подоконник – и сполз оттуда уже мертвый. Скрючившись, застыл на полу…

Прежде господин Обата никогда в жизни не держал в руках оружия. Теперь он не мог совладать с собой и все жал и жал на гашетку. Пули кончились внезапно – убийца даже вздрогнул от неожиданности. Не поверив, еще раз нажал на спуск – оружие молчало. Тогда он вытер пот со лба и бросил пистолет к ногам погибшего диспетчера – тот безобидной игрушкой упал возле носков модных штиблет из Шринагара. Окончательно придя в себя, Обата подобрал гарнитуру, висевшую на подлокотнике кресла, которое занимал первый диспетчер, поудобнее приладил возле рта микрофон и произнес:

– Подъем на гору Ниитаке.

Так же аккуратно он снял проволочную сбрую и направился за своим чемоданчиком. Теперь ему стало весело и даже беззаботно. Все прошло замечательно, он не струсил – закалка у него еще та. Обата, едва ли не напевая про себя, открыл второе потайное отделение и достал оттуда кинжал для церемонии танто. Вытащил лезвие из ножен, затем освободил подол своей белой рубашки и обнажил живот.