Текст книги "Разум – на службе у Бога или дьявола? Почему мы веками строим рай, а получаем ад? Психологическое исследование"

Однако в оценках человека и каждой из его способностей любая крайность, – в частности, идущая с Запада или с Востока, – страдает одноколейной неполноценностью и поэтому является ошибочной. Это касается и отношений в системе «человек – разум». По словам Паскаля, здесь можно наблюдать «две крайности: зачеркивать разум, признавать только разум» (106, 7). Каждая из них неизбежно ведет к искажению подлинной жизни человека, склоняет его к одностороннему, флюсовому развитию. Нельзя отрицать полезности разума в повседневном существовании, но не следует превращать его во всемогущего бога. Даже Шри Ауробиндо, непримиримый критик культивируемой на Западе рациональной ортодоксальности, считал необходимым отдать должное разуму за то, что он был и остается незаменимым орудием, полезным помощником в деле решения большинства повседневных проблем (132, 108).

Мы обречены пользоваться интеллектом, всегда и во всем признавая его бессилие.

К. Кастанеда

Человечеству предстоит решить фундаментальную дилемму. С одной стороны, мы не можем обойтись без постоянной опоры на разум – с его способностью внести в наше бытие ясность, упорядоченность, избавить от кажущегося гибельным беспредела, в котором может оказаться общественная жизнь без действия разумных правил, принципов, законов. С другой стороны, вынужденные непрерывно наращивать разумность, мы постепенно попадаем под ее полную опеку и, как следствие, опустошаем свой внутренний мир, делаем его однотональным и закрытым для всего духовного, высшего. В итоге оказываемся на пороге иного беспредела – абсолютного господства бездуховности, цинизма, лицемерия, жестокости. Возможно, последствия как раз такого развития рисует нам «Откровение» апостола Иоанна, предсказывающее неизбежность апокалипсиса. Не переступили ли мы некий порог на этом пути, не сорвались ли уже в штопор к подобному финалу?

Глава 2. Разум в общей структуре человеческих качеств. Его природа и особенности

…нам потребуется принципиально новая манера мышления, чтобы человечество выжило.

А. Эйнштейн

2.1. Разум – природное или приобретенное качество?

…мозг заведомо обусловлен образованием, традицией, телевидением, прессой – всем укладом общества, в котором вы живете, а также окружающей средой.

Кришнамурти

Трудно быть человеком! И, увы, при вечных надеждах на лучшее будущее – все труднее и труднее. Внешне мы еще бодримся, но в глубине души уже не верим ни в настоящее, ни в будущее, не верим во что-либо радостное, чем может обернуться для нас жизненная суета. Мы теряем надежду понять мир, поэтому все больше и больше боимся его; мы не понимаем сами себя и боимся этого еще пуще. Несколько тысячелетий назад в Упанишадах говорилось: «Они бродят и бродят вокруг, калечась и спотыкаясь, – как слепые, ведомые слепцами» (132, 311). В середине ХХ века Альберт Швейцер фактически подтверждает сказанное в Древней Индии: «Наша жизнь находится во власти бессмысленных событий и может быть уничтожена в любой момент». Попытки изменить что-либо к лучшему подобны «действиям того, кто пашет море и сеет семена в борозды волн» (158, 201). Опьянение успехами науки и техники во второй половине ушедшего столетия оставило после себя лишь синдром тяжелого, непроходящего похмелья. Мы продолжаем барахтаться в трясине, все больше погружаясь в нее. Внешне мы живем ярко, светло – в лучах сверхмощных осветительных ламп, блистающих экранов, броских рекламных художеств; а внутри себя – тревожно, убого, тускло.

Что происходит? Где корни этого бесконечного поражения рациональной цивилизации в борьбе за всестороннее процветание человека и человечества? Современная наука продолжает утверждать: причина наших неудач – в недостатке разумности. В литературе будущее человечества все еще связывается с необходимостью всеобъемлющего наращивания интеллекта. Человек должен стать не просто разумным, а сверхразумным. Любой ценой – вплоть до использования возможностей генетики, наследственной гигиены, селекционного подбора супружеских пар и даже клонирования человеческих особей с нужным коэффициентом IQ. Именно к такой заботе о разуме призывают ставшие вдруг популярными на Западе датский психолог Х. Нюборг, его британский коллега Р. Линн, психологи из США Р. Хернстайн и Ч. Мюррей (42). Но правильно ли выбрано само направление движения, не ведет ли оно человечество в тупик?

Всесильная наука не сумела познать человека, поэтому не понимает и весьма произвольно судит о роли и возможностях отдельных структур его внутреннего мира. Нынче общее число добротно описанных «деталей» человеческой психики исчисляется сотнями. Но общего убедительного их структурирования по степени жизненной важности нет.

Непонимание человека неизбежно влечет за собой появление неадекватных выводов о роли тех или иных феноменов психической жизни, отдельных человеческих качеств. В такой ситуации вполне возможно возвеличивание тех качеств, которые не отражают сущностное начало внутреннего мира человека, но являются более удобными для сложившейся системы внешней жизни.

По этому принципу, видимо, и решался нашей наукой главный вопрос: что в этом хаосе психических качеств – изнутри человека, из его сущности? А что – наносное, приобретенное, маска приспособления, временно надетый «костюм»? Что есть истинно человеческое в человеке? Научная психология и навязанные нам обыденные представления сделали простой, всем понятный вывод: главное в человеке – разум(!), на котором и выстраивается сегодня практическое бытие людей (107).

Но позади уже многие столетия эры разума, а внутреннее и внешнее благополучие людей не видно даже в далекой перспективе. Прав Шри Ауробиндо, когда пишет: ни один известный истории великий ум не сделал людей более счастливыми. Как не сделал этого индивидуальный разум для своего носителя в каждой отдельной человеческой жизни. История не подтвердила ожиданий Сократа и Аристотеля. Нынче, при всем «многознании», у нас больше, чем когда-либо, оснований повторить издревле известную дилемму: понимаю, что есть благое, но к дурному стремлюсь. Разум за время своего господства скорее усугубил ситуацию, породив в людях тягу не к добродетели, а к лицемерию, цинизму, самовозвеличиванию, поклонению «золотому тельцу».

В ХХ веке стало очевидным, что не только «сон разума порождает чудовищ» – как принято считать, – но еще более чудовищные ситуации в жизни может порождать чрезмерная активность «бодрствующего» разума, стремление его быть безоговорочно главенствующей структурой психической жизни. Неслучайно во всех духовных практиках Востока считается возможным пробиться к высшему началу внутри себя (и высшему вселенскому Абсолюту) только «усыпив» разум, заставив его умолкнуть, «уйти в отставку». Показательно в этой связи, что авторитетнейший для России мыслитель и писатель В. Даль, характеризуя в своем словаре разум, выделяет два его состояния: «разумишка, тесный, ненадежный; разумище, грубый, уродливый». В этом определении подчеркивается ненадежность и опасность нашего ума – как в недоразвитом состоянии, так и в том случае, когда он обретает чрезмерные масштабы и права.

Поэтому возможно принципиально иное понимание связанных с разумом проблем и его роли в нашей жизни. Не исключено, мы приняли разум не за то, что он есть на самом деле, излишне уверовали в него, возвеличили, возложили неисполнимые задачи. И, продолжая наращивать монополию разумности, не только нечто приобретаем, но что-то куда более значимое теряем, обрекая себя на дополнительные страдания.

Принципиально важным в таком случае становится вопрос: что есть для человека разум? Это – либо генетически обусловленная и сущностная его особенность, либо приобретаемый в процессе жизни инструмент (один из многих инструментов) приспособления человека к определенным образом организованному бытию.

Разум в словарях определяется как способность понимать происходящее, постигать смысл и суть явлений, наконец, как способность логически мыслить. Хотя в последнее время в научной литературе все чаще появляются суждения, что разумность и способность мыслить (разум и мышление) – это не одно и то же. Разум теперь олицетворяется набором знаний как некоторых устойчивых шаблонов, которыми человек обладает и руководствуется в жизни, не изобретая их. Тогда как мыслить означает искать новое, что-то изобретать, самостоятельно делать выводы. Это уже творческий процесс, и участие в нем принимают не только мозг, но и другие, более глубинные психические структуры. Такое деление перешло в школьные программы. Ребенка нынче не учат мыслить, думать, а предлагают запомнить нужную для жизни (или сдачи ЕГЭ) информацию.

Родственные разуму понятия – интеллект, рассудок, ум. Противоположные разуму качества человека – чувства, духовность, любовь, интуиция, вдохновение. Тесно связано с разумом понятие рационализм, означающее сугубо рассудочное отношение к действительности и считающее разум единственной основой успешности в жизни, ее преобразования к лучшему.

Материальной основой разума считается головной мозг, в первую очередь его лобные доли. В литературе существует множество апелляций к мозгу как главной отличительной особенности человека. «Мозг – это, собственно, и есть человек», – гласит одна из аксиом Нового времени. Но и здесь не все так однозначно. Верящие в данную аксиому нынешние медики при криозамораживании умерших (с целью последующего их оживления) работают только с мозгом человека, считая, что его сохранение является условием потенциального сохранения исходных человеческих качеств.

Но вот древние египтяне не считали мозг важнейшим, даже необходимым органом сохранения человеком подобия самого себя. Поэтому без сожаления извлекали его из черепных коробок умерших людей, готовя их к загробной жизни, в которую истово верили. Согласно «Египетской книге мертвых», перспективы человека в загробном мире определяются только информацией, содержащейся в сердце человека. Показания мозга в ином мире никому не интересны, там их считают поверхностными и по-земному конъюнктурными. Душе умершего перед Богом предстоит отчитываться не знаниями и размышлениями, но сопровождавшими земной путь человека переживаниями, чувствами. А память о них хранится в сердце. Поэтому древние египтяне извлекали мозг как нечто ненужное и даже мешающее своими суетными воспоминаниями в ходе Судного дня.

Современная медицина, освоив пересадку сердец, неожиданно получила подтверждение выводам древнеегипетских врачевателей. Появились убедительные свидетельства: пересаженное сердце помнит и передает своему новому владельцу многое из того, чем напитал его прежний хозяин. Вскоре после операции человек вдруг обнаруживает у себя новые знания, интересы, увлечения, даже вкусовые пристрастия. Происходят некоторые изменения в характере и проявлении чувств. Причем, как показывает анализ, все вновь пришедшее с сердцем характеризовало личность донора («Комсомольская правда», 2015, 34-т). Нынешние материалистически мыслящие врачи дать аргументированного объяснения происходящему не могут.

Многие факты противоречат общепринятому утверждению, что мозг есть материальная основа разума. Американец Карлос Родригес после автокатастрофы лишился более 60 % головного мозга. Причем было удалено, казалось бы, самое главное – лобные доли. Но, к удивлению врачей, личность его не пострадала – не изменились память, когнитивные способности, не ушла былая жизнерадостность. В 1957 году доктора Ян Брюэль и Джордж Олби (США) удалили 39-летнему пациенту все правое полушарие головного мозга. Больной не только быстро выздоровел, но и сохранил свои высокие умственные способности.

Исследователи разных стран (Бехтерева, Фридрих, Циммерман, Шредер, Гуфланд и др.) описали множество случаев, в которых при вскрытии мозг оказывался совершенно разрушенным, однако больные до самой смерти сохраняли ясное сознание и способность к мышлению. Их вывод: мозг может быть лишь орудием в деятельности другой, не подлежащей материальному разрушению силы. При разрушении мозга для решения приписываемых ему задач эта сила способна использовать какие-то иные, находящиеся вне данного органа средства (48).

Однако ученые не могут дать вразумительный ответ на вопрос, как такое вообще возможно. Загадка «безмозглых» людей остается неразрешимой. Очевидно пока лишь то, что такие люди есть, и они вполне успешно живут с серьезными повреждениями мозга и даже при полном его отсутствии. Живут назло всем научным догмам. Косвенно опровергают представления об особой, присущей только человеку связи между разумом и мозгом и новейшие научные данные. Например, генетики говорят лишь об 1 % отличий человеческого мозга от животного, хотя животных разумными не называют и с человеком по этому качеству не уравнивают.

Наука не хочет признавать наличие души, ибо не может определить ее место в организме человека. Но, оказывается, не меньшая проблема в этом вопросе и с общепризнанным разумом. Все психическое в человеке не укладывается в рамки примитивного детерминизма.

Сторонники естественного главенства разума в психической жизни человека убеждены: разум запрограммирован генетически и является изначально определяющей характеристикой человека. Их доводы – только статистические, основанные на сравнении коэффициентов IQ у разных людей и на разных этапах возрастного развития. Но для понимания происходящего во внутреннем мире человека статистика – не лучший помощник. Проценты и коэффициенты корреляции здесь мало что проясняют.

Анализ детского развития прежде всего показывает, что разум не раскрывается автоматически по мере взросления, как это происходит с инстинктами животных. Более того, он может не оформиться вовсе – например, у детей, выросших среди животных (так называемых «маугли»), – если среда обитания не предъявит соответствующие требования. Разум создается по заказу рациональной цивилизации, в иных условиях ведущую роль во взаимодействии человека со средой берут на себя другие качества.

Человек может приобрести разум, а может остаться без него на всю жизнь. Может утратить его по болезни или в результате травмы. Может осознанно заставить его «молчать», чтобы перейти, например, в состояние нирваны. Под давлением определенных внешних обстоятельств мы формируем разум, но по их требованию можем и отказаться от него. В рассказах В. Шаламова показано, как перестает работать разум у заключенных концлагеря, поставленных в предельно шаблонные условия жизнедеятельности. Разум и сам умолкает, например, оказавшись в логическом тупике, перед неразрешимой для него проблемой. «Мысль движется по правилам формализованной системы, как вагон по рельсам, – пишет Г. Померанц, – достигнув тупика, вагон останавливается» (118, 442). Перевести стрелки и направить вагон на новую колею – это уже задача иной сущности.

В отличие от генетически обусловленных качеств разум способен неоднократно меняться в течение индивидуальной жизни и в ходе человеческой истории. Его можно совершенствовать, развивать, путем целенаправленной тренировки придавать ему нужные формы (с учетом специфики наиболее часто решаемых задач). И тогда он будет по-разному характеризовать различные группы людей. По этим признакам разум нетрудно сравнить с любым другим инструментом, помогающим человеку в жизни. У разума как инструмента существует даже определенное табу на познание своего владельца – подобное тому, что вводится, согласно фантастической литературе, в программу роботов. Не случайно для него (и науки) человек уже тысячелетиями остается terra incognita. Все его достижения – в пределах внешнего мира; только здесь, особенно в технической сфере, он эффективен.

Человеческое дитя появляется в этом мире без разума и без помощи соответствующим образом сориентированного окружения сформировать его не способно. Примерно в 3-5 лет происходит скачок в разумность, и ребенок становится субъектом нашей рационально организованной жизни, начинает понимать взрослых, говорить с ними на одном психологическом языке. Причем этот скачок дается ему совсем нелегко. Взрослые буквально затаскивают его, как в нечто чуждое, в необходимость логически мыслить и действовать – через слезы, отчаянные протесты, глубочайшие внутренние кризисы. Нужная цивилизации разумность не вызревает у ребенка естественно в процессе взросления, а силою, надсадно внедряется в его психику.

Что-то очень незначительное по масштабам и, скорее всего, внутренне не самое существенное, но крайне необходимое для внешней жизни оказывается закрепленным на ограниченном «островке разумности». Тогда как несравнимо большее остается в уже недоступном теперь бесконечном океане его изначальных возможностей. Если мир новорожденного безграничен, то мир ребенка, осознавшего свой «остров», подобен маленькой замкнутой клетке. «Наше осуществившееся поведение есть ничтожная часть того, которое реально заключено в виде возможностей», – писал выдающийся российский психолог Л.С. Выготский.

Но и это еще не финал. В дальнейшем мышление будет совершенствоваться, меняться – в 11-14 лет оно станет, по определению Л.С. Выготского, понятийным, логическим; в юношеском возрасте обретет черты, определяющие принадлежность к той или иной социальной группе. Позднее могут появиться новые его особенности, обусловленные образованием, профессиональной деятельностью, положением в обществе. К старости значительная часть возможностей разума, как правило, утрачивается. Человек приходит в этот мир без разума и без разума уходит из него, пройдя путь от детской неразумности до старческого слабоумия. Разум не возьмешь с собой в иной мир. Хотя мы всю жизнь заняты этой временной и преходящей внутренней структурой. Именно ее мы постоянно совершенствуем, «накручиваем» все новыми и новыми «приставками» – вначале на психическом уровне, а затем и за его пределами.

Подобные отношения невозможны с генетически предопределенными качествами или качествами, исходящими из души и сердца. Мир не властен над переживаниями, интуицией, вдохновением человека, не может научить его любить или ненавидеть по заказу.

Прав А. Камю, когда говорит о нашем мышлении как о приобретенной «привычке думать». Следовательно, в структуре субъективного мира место разуму там, где находится все приобретенное, тренируемое и ставшее социальной привычкой. Среди этих качеств он, несомненно, – главное действующее лицо.

Согласно психологической науке, разум возникает у человека на основе определенным образом организованной практической деятельности. Причем складывается он постепенно – от простых форм к более сложным. В историческом развитии человечества, а также в процессе психического развития каждого ребенка первой формой разумности оказывается способность к наглядно-действенному мышлению, основанному на практической манипуляции предметами. Несколько позже (в возрасте четырех-семи лет) оформляется наглядно-образное мышление, позволяющее ребенку оперировать наглядными образами предметов. Затем на основе первых двух форм возникает способность к отвлеченному мышлению, то есть мышлению с использованием абстрактных понятий. Причем даже у взрослых людей возможны серьезные индивидуальные различия по степени доминирования в процессах мышления каждой из этих форм. Все зависит от условий жизнедеятельности и, следовательно, от нагруженности тренировкой той или иной формы мышления.

Разум создается по заказу рациональной цивилизации и ее интересы в меру своих возможностей представляет во внутренней жизни человека. В условиях иной цивилизации или вне ее, как в случае с Маугли, разум может быть и ненужным. Ведущую роль во взаимодействии со средой возьмут на себя другие качества – например, физическая пластичность, повышенная чувствительность, некие телепатические способности или что-то иное, нам неизвестное. Разум изначально человеку не дается, как природный, естественный инстинкт, он формируется в процессе жизни и под ее влиянием.

Используя научно-техническую терминологию, можно сказать, что разум – это своего рода первый компьютер, сотворенный человеком в самом себе в качестве помощника при решении проблем адаптации. Второй, механический, был создан уже за пределами человеческой натуры по образу и подобию первого.

Разум меняется вместе с цивилизацией. История знает «разум средневековья», «разум эпохи Возрождения», «разум Нового времени», «капиталистическое мышление», «социалистическое мышление». Процесс перестройки мышления под условия существования происходит непрерывно. В конце ХХ века в США вышла книга Хернстайна и Мюррея «Колоколообразная кривая», посвященная проблемам интеллекта. Авторы обращают внимание на тревожную, по их мнению, тенденцию, обнаруженную в США. Если в середине прошлого столетия величина так называемого коэффициента интеллекта (IQ) была примерно одинаковой во всех слоях населения, то последние тридцать лет происходит неуклонное расслоение людей на две группы – обладающих высоким и низким интеллектом. В группе американцев с высоким IQ оказались ученые, студенты, владельцы и менеджеры крупных компаний, политические деятели. В другой группе – большая часть не только чернокожего, но и белого населения с малыми доходами и невысоким образованием. По мнению авторов, налицо новое размежевание людей (теперь – на «умных» и «глупых») и, следовательно, новые основания для социальных конфликтов.

Нетрудно заметить, что обнаруженное Хернстайном и Мюрреем расслоение людей по интеллекту связано с возможностью (или невозможностью) его постоянной тренировки, например, в процессе обучения, подобно тренировке любой приобретенной в этой жизни привычки (навыка, умения).

Разум появляется на арене жизнедеятельности как «существо», рожденное не Богом и природой, а саморожденное на основе некой особой, данной человеку изначально творящей способности – «рожденное вторым рождением» (М. Мамардашвили). По мере закрепления эта «рожденная вторым рождением» способность становится новой полноценной природой человека. При спокойном течении жизни уже она определяет практически все в поведении и отношениях своего носителя – становится самостоятельной силой, жестко подавляющей нечто первичное в человеке и практически узурпирующей право представлять его во внешнем мире.

Разум – удивительный и богатый по своим возможностям инструмент приспособления человека к жизни. Но не более чем инструмент. Как и всякий инструмент, его можно приобрести, усовершенствовать, мастерски (или неумело) использовать; можно придать ему различные формы (с учетом специфики часто решаемых задач), а при ненадобности или появлении нового инструмента от него отказаться. По всем этим признакам разум можно сравнить с любым другим инструментом – например, древним топором или современным компьютером.

Каждое появление нового (тем более – мощного, многопрофильного) инструмента вызывает повышенные ожидания, надежды, какое-то время он может казаться чуть ли не спасителем человечества. Но инструмент не может быть вечным. К примеру, когда-то люди не знали топора; в эпоху деревянного зодчества он стал самым необходимым подспорьем; нынче большинство городских жителей не представляют и сотой доли операций, которые были немыслимы без него несколько столетий назад, для них топор – почти музейная редкость.

Любой инструмент рано или поздно вырабатывает свой ресурс, и дальнейшая ставка на него ведет к топтанию на месте, а значит – к историческому краху. Линия жизни, когда-то основанная на эффективности разума – как вновь оформившегося механизма приспособления, – долгое время была прогрессивной. Привела к фантастическим результатам в переустройстве мира. Но, видимо, исчерпала себя и теперь уже является тупиковой. Но создается впечатление, что инструмент овладел своим создателем и не позволяет теперь ему вырваться из паутины навязанных оценок и отношений. Весьма распространенный, в большом и малом, поворот для такого рода отношений.

Самым поразительным доказательством земного «производства» разума стала новейшая информация о создании «компьютерного мозга». Объявлено, что это инженерное творение почти готово понимать происходящее в человеческом мозге и входить с ним во взаимодействие. Что-либо подобное применительно к душе человека, его духовности представить невозможно.