Текст книги "Золотой век человечества – что было, то и будет. Психологическое исследование"

Внутри человека также господствует ложь. Хотя есть там и Истина. «Ложь – условие этой жизни», – утверждал Ницше. Поэтому и в каждом человеке ложью оказывается то, чем он вынужден сверху надстраивать свое исходное и чистое в раннем детстве «Я» ради приспособленности к внешней (и лживой) жизни. Библейское выражение «Всяк человек – ложь» характеризует вторую, приобретенную его натуру, которой он главным образом живет в этом мире. «Личина» (то есть маска), как корневая основа понятия «личность», всегда есть ложь.

Ложь стала неким принципиально важным средством индивидуального (внутреннего) спасения. Средством, обеспечивающим не только адекватное приспособление к окружающей действительности, но и одновременно дающим возможность приглушить, ввести в заблуждение рвущуюся из собственных глубин внутреннюю неудовлетворенность, спастись хотя бы на время от напора таящейся в нас подлинной жизненности. Актами лжи человек уходит от признания сложности и противоречивости своего внутреннего мира, стремится сохранить неизменным отношение к себе, навести порядок в самооценках, наполнить их чувством уважительности. Прав Ф. Ницше, когда говорит, что всегда что-то обещающий «обман имеет целью спасти нас от самих себя» (98, 585), увести от томительной душевной скорби, вновь загнать эту тупую боль в бездны подсознания. Это – средство нейтрализации совести, спасения от суда совести. И одновременно – средство, позволяющее оправдать порочные устремления сформированного под влиянием среды Эго.

С помощью самообмана человек стремится, как и с помощью наркотика, уйти от адекватной оценки самого себя и происходящего с ним в реальном бытии, спрятаться в некоем ублажающем состоянии. Поэтому столь же трудно избавиться от потребности в самообмане, как трудно наркоману избавиться от тяги к дурманящему зелью. «Не лгать теперь – это, знаете, подвиг, а не лгать себе – подвиг вдвойне», – говорит один из героев Достоевского. Во многом погружение в самообман способствует поддержанию прочности амнезии прошлого, того, что было при жизни с активной духовной сущностью. В терминологии З. Фрейда, самообман – это способ вытеснения прошлых впечатлений, уже не соответствующих требованиям реальности и несущих только психологический дискомфорт. Человек неосознанно ищет путь к счастью, душевному благополучию, и самым коротким такой путь оказывается через ложь, прежде всего – ложь самому себе.

Человеку нужна «дивная иллюзия» о самом себе (Шри Ауробиндо). Поэтому, как утверждал гений, «тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман».

Приобретенное в этом мире Эго «хочет быть великим, но сознает, что ничтожно; хочет быть счастливым, но сознает, что несчастно; хочет быть совершенным, но сознает, что полно несовершенств; хочет вызывать в людях любовь и уважение, но сознает, что его недостатки рождают в них лишь негодование и презрение. Этот внутренний раздор рождает в человеке самую несправедливую, самую преступную из всех мыслимых страстей: смертельную ненависть к правде». Так писал Блез Паскаль.

Ложь теперь заменяет человеку и Веру, и Надежду, и Любовь. Если человек лжет себе, то охотно принимает и ложь других, готов верить лгущим политикам, разного рода мессиям, черным и белым магам, колдунам и ворожеям, организаторам «лохотронов». Статистика показывает: люди, имеющие внутри себя выжженное постоянными встречами с ложью пространство, легче поддаются обману. С такими объектами удобно работается нынешним политикам, рекламодателям, вещателям с телеэкранов, лжепророкам. Теперь «обманываться рады» почти все. Поэтому цивилизация оказалась удобной ареной для действия разного рода проходимцев, мздоимцев, нечистоплотных людей. Подстраиваясь под них – как более успешных в жизни, – большинство землян по своим личностным качествам активно перетекает на этот же уровень.

Человек верит кому угодно, только не той Истине, что есть внутри него. Более того, он уже боится правды о себе и окружающем его мире. Сегодня в человеке «страх узнать – как на самом деле обстоит дело» (М. Мамардашвили) сильнее стремления к истине.

Поэтому даже намеки о правде по поводу своего сущностного содержания (вместе с воспоминаниями о раннем возрасте и его возможностях) вытесняются в подсознание. Мы боимся такой правды, боимся согласиться со своим богоподобием, отказываемся от истинной сложности нашего внутреннего мира, стремимся упростить представления о нем до предела. Человек страшится себя истинного и одновременно боится признаться себе в том, что фактически стал зомби в мире кесаря. Остается обманывать себя, жить ложью в представлениях о самом себе и своем бытии.

Психологи США обнаружили, что нынче среди подростков большим уважением пользуются люди (в том числе сверстники), умеющие убедительно лгать. Ведь умение обмануть – одно из важнейших для жизненного успеха качество. Медики США оперативно отреагировали на запросы времени и предложили вариант операции (у основания головы), после которой человек перестает краснеть, то есть может лгать спокойно, не опасаясь плохо контролируемой вегетативной реакции.

 
Совесть истлевает без следа,
И сердца безудержно черствеют –
Раньше хоть краснели от стыда,
А теперь стыдятся, коль краснеют.
 

Игорь Алексеев

Нынешний бум спроса на полиграфы (детекторы лжи) связан с эпидемией лживости и необходимостью как-то с ней бороться.

Приходится верить техническим средствам, если больше верить некому. Но тут же появилось множество курсов, предлагающих научить обманывать полиграф. Да и медики, видимо, не замедлят предложить операцию, устраняющую те реакции, на которые сориентирован данный аппарат.

Любая ложь – свидетельство слабости, неумения решить те же проблемы, используя только правду и честные методы. Стратегически Правда всегда, во всех ситуациях сильнее лжи. «У лжи короткие ноги», – утверждает народная мудрость. «Короткие ноги» – даже у «святой» лжи или той, которая якобы «во благо», «во спасение». Обман может лишь на время снять угрозу (или создать видимость снятия), но потом она неизбежно возникнет в еще больших масштабах. История человечества наглядно свидетельствует, что ложь никогда и ничего окончательно не решила. За ней рано или поздно, но неизбежно следовали социально-политические провалы и личные трагедии.

Ложь всегда действует по принципу бумеранга. Она непременно возвращается к своему субъекту – если не провалами во внешней, материальной жизни, то обязательно нарастающей деградацией душевного состояния. Ложь прежде всего вредна для внутреннего мира лгущего. Она развращает человека, позволяет надеяться на обман там, где требуется тяжелый честный труд, ведет к деградации его устремлений и намерений, делает готовым на более серьезные проступки. В народе говорят: «Душой кривить – себе вредить». Ложь, используемая во имя какой-то цели, постепенно меняет, перерождает человека. Ее спутниками неизбежно становятся зависть, агрессивность, насилие, предательство, а затем – разочарование в жизни, психические расстройства, склонность к суициду.

Истина приходит к нам как божественное провидение, как благодать; приходит через предваряющие глубокие переживания и следующее за ними прозрение. Но мы живем в мире лукавого (слово «диавол» в переводе с арамейского означает – «клеветник») и вынуждены действовать по его правилам. Надеемся только на познание, на рационалистические упрощения представлений о мире и человеке. Но эти представления – не «святая простота»; они – от лукавого. Дьявольское нередко представляется нам чем-то мрачным, дремучим, хаотичным, а оно всегда – гламурно, красочно, стройно в формах, всегда переливается, как реклама, яркими огнями в лучах разума. Мы просим Господа: избави нас от лукавого, – но тянемся к этой броской яркости, не замечаем, что ее внутреннее наполнение серое. Мы обманываемся и все больше позволяем этим серым (то есть подлым, дьявольским) силам опутывать наши души и выигрывать в жизни. Евангелие неоднократно подчеркивает, что лживость мира и человека есть свидетельство того, что они во власти сатаны.

На Руси, с ее исходной соборностью и жаждой справедливости, ложь издревле не была в числе жизненных ценностей и средств достижения успеха. Народному духу веками больше отвечали слова князя Александра Невского: «Не в силе Бог, а в Правде». Ложь вошла в быт россиян вслед за непрекращающейся чередой прикрываемых дезинформацией реформ и революций – в периоды жизненной неустроенности, внутреннего разлада, утраты ощущения национальной самоидентичности.

В психологии известно, что оказавшиеся на жизненном распутье люди быстрее усваивают не доброе, а злое, негативное. На развалинах первым вырастает бурьян. В итоге реформаторское вранье вошло в сознание людей, сформировало готовность лгать. Кроме того, в данной ситуации ложь стала своего рода защитным механизмом от хронической неустроенности, неопределенности и связанного с этим внутреннего дискомфорта.

При всей лживости последних столетий у россиян была самая искренняя в мире литература, были гении, способные увидеть и правдиво показать нечто глубинное и подлинное в человеке и жизни, воспитывать отвращение к фальши. Несомненно, придет время, когда ложь вновь станет у нас невозможной, ибо появится внутреннее, на уровне не разума, а чувств и совести, отвращение к ней. Когда-то золотой век нашей литературы стал реакцией на умаляющие Россию прозападные реформы Петра I и его преемников, теперь этого нужно ждать по отношению ко лжи. И не случайно этот век расцвета литературы назван золотым, следовательно, имеющим в своем основании нечто общее с золотым веком человечества – абсолютную искренность, господство совести, безграничность творческого вдохновения.

Есть множество определений понятия «свобода». Пожалуй, самое емкое и точное из них следующее: «Свобода – это когда не нужно лгать». Лгущий не может быть свободным, он всегда пленник. Им кто-то или что-то владеет, он обречен подстраиваться. Древняя еврейская притча гласит: когда все евреи, без единого исключения, будут соблюдать субботу, мир изменится, придет райская жизнь. Эту притчу можно перефразировать: когда все люди будут говорить только правду, мир изменится, в него придет счастье. Изменится и Человек, его уже нельзя будет назвать только Разумным, он станет Естественным.

3.3. Господство страха, омертвляющего души людей

…Проблема страха – узловой пункт, в котором сходятся самые различные и самые важные вопросы.

З. Фрейд

Человеческое общество построено на страхе…

Н. А. Бердяев

Первыми людьми, почувствовавшими страх, – сразу после грехопадения – были, согласно Библии, Адам и Ева. Одной из важнейших характеристик райского состояния в Эдеме было полное отсутствие даже представления об этом чувстве. Тогда как весь последующий исторический путь их потомков проходил и проходит под властью страха. После отпадения от Бога он стал неотъемлемым спутником греховной жизни, «основным человеческим аффектом» (Н. А. Бердяев).

Страх – это состояние падшего и потому дрожащего, трепещущего существа, утратившего духовное единство с вечностью, Природой, окружающими людьми, отдавшегося во власть тварных потребностей и оказавшегося после грехопадения в тех низинах бытия, где его со всех сторон подстерегают опасности. Это – состояние человека, утратившего естественную жизнь и существующего на искусственно выстроенной арене по навязанным извне шаблонам поведения и мышления. Страх есть непрекращающееся ожидание страданий, лишений, болезней, бедности, одиночества (отверженности), жизненных неудач, других негативных ударов судьбы. Страх в той или иной мере испытывают все люди и почти всегда. Каждый человек обречен бояться непредсказуемых событий в течение каждого дня жизни и, наконец, постоянно угрожающей и неуклонно приближающейся смерти.

Господь сотворил человека для жизни в той системе отношений, которая существовала в золотом веке. Тогда он жил естественной жизнью – при полном расцвете своих прав и возможностей как «первого лица» и всезнающего хозяина окружающего мира. О каком-либо страхе в тот период не могло быть и речи.

Не знающие страха люди золотого века были внутренне свободны, как следствие, творчески всесильны и счастливы. Постоянная связь с вечностью и душами умерших людей исключала саму основу для страха смерти. Жизнь по любви и наличие духовного единства внутри человеческого сообщества делали невозможным существование страха перед окружающими людьми. Никто не боялся насилия, обмана, унижения и, конечно, не опасался за безопасность своих детей. Всезнание защищало от страха неизвестности и непредсказуемости происходящего в жизни. В условиях духовного единства с Природой не было такого понятия, как природные угрозы, – людям не могли угрожать звери, насекомые, змеи, катастрофические явления природы. Внутреннее богатство делало жителей золотого века хорошо защищенными от столь распространенного в «цивилизованной» жизни страха одиночества.

Появление страха, а затем и нарастающее расширение его масштабов, разнообразия видов стало возможным лишь после отказа от жизни по любви и совести, в единстве с Богом, вечностью и Природой. Переход в другой, искусственно созданный и чуждый мир изменил всю систему отношений человека. Из «первого лица» он превратился в нечто подобное пугливому зайцу – беззащитному, вынужденному вздрагивать от любого звука, постоянно оглядываться, ждать неприятностей от всех и всего. Страх стал нормой жизни. Если, как утверждает Библия, Царство Божие построено на любви, то уж совершенно точно: царство кесаря – на страхе.

Но если страх существует, даже господствует в этом мире, то он кому-то здесь нужен. Как ни парадоксально, в системе «цивилизованных» отношений он нужен и самому человеку. Во многих жизненных ситуациях страх играет роль мобилизующего фактора – предостерегает человека, делает его более осторожным, нередко спасает от серьезных опасностей, помогает добиться успеха. В конечном счете, позволяет выживать в чуждом мире.

Страх способен усиливать социальные связи, притягивать людей друг к другу, заставить их искать коллективные способы защиты от жизненных невзгод. Мы всегда, даже не осознавая того, чего-то боимся. И безостановочно пытаемся куда-то продвинуться, что-то совершить, чтобы спастись от этого дьявольского аффекта, но в итоге лишь наращиваем его. Несомненно, страх стоял у истоков религии, науки, армии, правоохранительных структур, государства в целом. И сегодня он толкает людей на общественные преобразования, материально-технические и экономические свершения. Однако тут же он может ввергнуть человека в глубокий душевный дискомфорт, исказить его сущностное содержание, спровоцировать расстройства нервной системы, психосоматические заболевания, инфаркты, суициды. Страх всесилен над человеком.

Каждое из личностных качеств человека тоже произрастает на почве, хорошо удобренной страхом. Рога этого идола земной жизни торчат даже из-под человеческого геройства и внешнего бесстрашия. Страх – условие нашей добропорядочности, разумности, цивилизованности. Иногда он оказывается неплохим средством излечения от пошлости, цинизма, самодовольства. В пьесе Ж. Сартра «Мухи» один из персонажей говорит: «Нужно очень бояться, тогда станешь порядочным человеком» (131).

Однако главным образом человеческий страх нужен князю мира сего. Любая власть основана на этом сущностном для кесарева мира чувстве. «Страх правит миром. Власть по природе своей пользуется страхом», – писал Н. А. Бердяев (20, 287). Нагнетание страха – важнейший принцип подавления воли людей и последующего управления ими на всех этапах истории. Тотальный страх нужен был средневековой инквизиции, всем известным истории человечества диктаторам. Роль страха в этом мире хорошо понимал величайший из практических психологов Иосиф Сталин. Как настойчиво, днем и ночью, он наполнял атмосферу жизни этим чувством, как внедрял его в души людей! И как они, раздавленные страхом, любили своего вождя, верили в него – с помощью страха он превратил себя в земного бога для людей. На страхе – пусть не всегда умышленно нагнетаемом (как при Сталине) – держатся и современные демократические государства. Изменились лишь методы внедрения тотального страха в сознание людей. Если, например, Сталин воздействовал главным образом физически, рассылая глубокой ночью карательные группы по квартирам людей, то теперь в эти же квартиры и с той же целью каждый вечер врываются информационные сообщения леденящего души содержания. Страх (а еще лучше – тотальный страх) нужен всем, кто правит этим миром, – его очевидным и неочевидным властителям.

Длительный и сильный страх делает человека раболепным, готовым согласиться на всё навязываемое извне, доводит до животного состояния. Он – основа внутренней несвободы и внешнего рабства. Страх «вскармливает привязанность» (Г. Померанц), порождает желание к кому-то «прислониться», безоглядно пойти за кем-либо, полностью отдаться под чью-то власть. Искаженные страхом – удобный объект для разного рода социальных преобразователей, «организаторов» человеческого счастья, политических демагогов. Запуганный человек боится даже правды – как бы она не принесла еще большие страдания, – и готов постоянно существовать в атмосфере лжи.

Более того, страх способен заставить человека верить в ложное как в истинное и даже любить то, что принуждает его бояться и страдать. По словам Пруста, «ужас беспокойства вызывает любовь» (87, 496). Наглядный пример этому опять же дает своеобразная любовь значительной части населения России к Сталину. Одновременно страх извращает и притупляет способность человека к подлинному чувству любви: боящийся несовершенен в любви» (1-е Ин. 4:18).

Чтобы от постоянного нагнетания страха котел субъективного мира не перегрелся и не взорвался, людям дана готовность к самообману и вере в обман, предлагаемый извне. Эту веру, опять же обманывая себя, они называют надеждой. Надежда – необходимое дополнение к страху, его помощник и сообщник. Покрывая обещаниями, как слоем блестящего лака, настоящее, сглаживая его ущербность, безобразность, она скрывает то, что имеет место на самом деле. Не позволяет осознать, что лишь страхи и страдания реальны в этом мире, а вера в лучшее будущее – обманчивая иллюзия, рождающаяся, подобно сновидению, в сознании зомбированного человека. Жизнь в ее подлинном виде можно увидеть, только утратив эту иллюзию. Страх и лживая надежда – это кнут и пряник рациональной цивилизации от первых ее шагов и, видимо, до последних.

Но есть еще одна, более важная причина, по которой человеческий страх необходим князю мира сего. Данный «основной аффект» неизбежно запирает, в том числе приобретенными под его давлением психологическими установками, душу человека, отчуждает его от Бога. В этом он – верный помощник кесаря. И, видимо, здесь скрывается главный смысл прижизненного появления в паре с готовностью к обману этого человеческого порока. Страх порожден земным миром и призван делать человека рабом этого мира.

«Страх закрывает нам колодец души».

М. Мамардашвили

Если мы боимся, мы – под властью внешнего мира; но пока страх «не подает советы», мы – наедине с самими собой, и нашим чувствам доступно не только земное, но и трансцендентное. Это – состояние людей золотого века и младенцев. Только в таком состоянии человек ближе всего к своей сущностной подлинности и исходным творящим возможностям. Поэтому столь прочны и масштабны психические новообразования раннего возраста. Тогда как личностные качества, сформированные позже – уже под давлением страха, – всегда поверхностны, преходящи, неустойчивы.

Итак, для кесаря страхи ценны двумя функциями. Во-первых, они делают человека более управляемым – «дрожащий от страха», как правило, безропотен и послушен. Во-вторых, – и это главная функция страхов, – они закрывают «колодец души» и, следовательно, отдаляют человека от Бога. Поэтому появление и постоянное наращивание столь важного для земного мира феномена не может быть пущено на самотек. Страхи возникают далеко не стихийно, существует целая индустрия по их производству и нагнетанию.

Христос призывал ничего не бояться, верить в помощь Бога. Но совсем иного мнения по этому вопросу хозяева земного мира. Свободный от страха человек опасен для них. Он должен постоянно чего-то бояться. Но если страхи так важны, то разумный мир обязательно организует их производство. Сегодня среди психологов все больше утверждается мнение о наличии продуманной системы «страхопроизводства». Причем производство страхов осуществляется как в индивидуальном, так и в массовом порядке.

Младенец приходит в земной мир, не зная данного губительного для его сущностного начала аффекта. Но чуть ли не первое, что делает мир с ребенком, – наполняет его страхами. «Страшные рассказы» – один из самых популярных видов информации для детей. Вместе с привитием ребенку знаний, умений, разумного поведения в целом его приучают бояться. И делается это по-научному, с детализацией страхов, разнесением их по значимости, месту и времени действия. В итоге ребенок становится зависимым от тех, кто якобы должен теперь защищать его от жизненных опасностей. Страх тут же превращается в основное средство воспитания и регуляции поведения подрастающего поколения. Общество социализирует входящих в него молодых людей, формирует у них нужные ему стереотипы мышления и поведения главным образом страхом – страхом наказания, осуждения, отторжения. После пятилетнего возраста – «возраста разумности» – страх становится главным, даже почти единственным управителем жизни подрастающего, а затем и взрослого человека. Приучив бояться, общество начинает учить детей (и взрослых) мерам безопасности и средствам защиты от различных видов угроз. Опять вроде бы оно заботится о человеке и крайне необходимо ему.

Показательно, что почти все так хорошо знакомые взрослым страхи практически отсутствуют не только в золотом веке, но и у начинающих жизнь в этом мире детей. «Боязнь животных и темноты обычно не возникает в первый год-полтора, но наблюдается довольно регулярно у детей после трех лет», – пишет известная американская исследовательница эмоций К. Изард (55, 316). Боязнь животных достигает своего пика к четырем годам, то есть ко времени устойчивого овладения мышлением и сознанием.

Нет в раннем возрасте и столь важной для зрелого человека причины страха, как одиночество. Более того, детям свойственно хорошо известное психологам состояние аутизма (от греч. аuto – сам), характеризующееся определенной отчужденностью ребенка от контактов с окружающей действительностью и погружением в мир собственных переживаний. Для взрослых такое состояние – болезнь; для ребенка – необходимый этап внутреннего развития. Он не тяготится своим одиночеством, не рвется из него выйти. Скорее – не хочет его покидать.

По утверждению К. Изард, только по мере развития когнитивных способностей усиливается страх перед воображаемыми ситуациями: «существует широкая сеть детерминант страха, которые почти исключительно являются результатом научения» (55, 317). Например, опасных насекомых, террористов, маньяков, ядерных взрывов, землетрясений, НЛО… и даже привидений могут бояться люди, никогда не имевшие с этими феноменами дела. Страшные детские сновидения, в которых главными персонажами оказываются «волк с его острыми зубами» и «уносящая плохих детей Баба Яга», – также плоды познания и размышления. Наконец, не знает раннее детство и главного страха взрослой жизни – страха смерти. Этот страх – наиболее яркий продукт процесса научения и размышления.

Распространенные суждения психологов о том, что ребенок перестал бояться, лишь «поумнев», что-то «осознав», далеки от действительности. Связи между способностью к размышлению и подверженностью страху, как правило, имеют совсем другой характер. Существующие в литературе суждения о возможности проявлений страха с самого раннего возраста, следовательно, его генетической предопределенности, обусловлены, по мнению К. Изард, неспособностью наблюдателей адекватно судить о проявляемых в этом возрасте эмоциях. Некоторые проявления, рассматриваемые как индикаторы страха, в действительности выражают другую эмоцию. Например, частые случаи плача в этом возрасте скорее отражают страдание, чем страх (55, 318).

Еще Фрейд заметил, что не Оно, не Сверх-Я, а «только Я может производить и чувствовать страх» (150). То есть это – прерогатива той структурной части психики, которая формируется прижизненно и связана с овладением разумом и сознанием. Лишь с возрастом, отмечает К. Изард, «размышление… превращает нас в трусов» (55, 317). О. Шпенглер называет его «враждебно настроенным размышлением» (168). Это оно заставляет лгать и порождает страхи.

«Производство страхов» для самого себя через постоянное размышление продолжается в течение всей жизни. Психологи подсчитали, что в голове среднего человека рождается примерно 60 000 мыслей в день, и 80% из них носят негативный характер. Подавляющее большинство поначалу вроде бы здравых рассуждений заканчиваются выводами, от которых становится страшно за себя, своих близких, за весь этот мир. Подобный переход мыслей, а за ними настроений характерен и для авторов романов, очерков, киносценариев. Во многом поэтому мы видим на экранах то, что уже извне наращивает страх перед жизнью. Внутреннее «страхопроизводство» – важнейший источник угроз и опасностей, губящих душу человека, его творящие способности и психическое здоровье.

Последствия размышления, порождающего смертельный страх, нетрудно обнаружить в словах переплывшего океан в резиновой шлюпке французского врача Алена Бомбара: «Жертвы легендарных кораблекрушений, погибшие преждевременно, я знаю, вас погубила не жажда. Раскачиваясь на волнах под жалобные крики чаек, вы умерли от страха» (37, 199).

Одной из иллюзий рациональной цивилизации было обещание освободить, в частности, через развитие интеллекта, людей от страха. В начале ХХ века популярной стала версия, согласно которой по мере роста образованности должно произойти неизбежное вытеснение эмоций (особенно негативных) интеллектом. Был выведен даже закон угашения эмоций. По словам К. Ланге, автора этого закона, переживания во всех видах «осуждены на последовательное регрессирование и, в конечном счете, умирание» (127).

Однако «по уму» снять излишнюю эмоциональную напряженность, обеспечить угашение негативных эмоций не удалось. На дворе уже XXI век, а страхам людей не видно конца. Напротив, чем настойчивее мы пытаемся рационализировать бытие, тем более разнообразными и тягостными оказываются проявления данной эмоции. Все более активным становится массовое производство страхов.

По мере развития цивилизации число событий, ситуаций, процессов, информационных воздействий, порождающих страх, непрерывно растет. Внешним «страхопроизводством» в условиях прогресса активно занимаются все сферы жизнедеятельности человека: политика, экономика, наука, быт, массовая культура, СМИ, отношения с природой и техникой, духовно-нравственные и семейные отношения, наконец (с особой продуктивностью), процесс воспитания и обучения подрастающего поколения. Можно сказать, дело поставлено на системный уровень. Прогресс, при всех его внешних достижениях, – самый активный производитель страха.

Важнейшим порождающим страх фактором является необходимая прогрессу конкурентная борьба. Вместе с атмосферой конкурентных отношений люди почти неизбежно приобретают и ее постоянного спутника – угнетающий многоликий страх. Эта борьба (по сути, борьба за существование) заставляет бояться всего: не угодить хозяину, не пройти по конкурсу, что-то забыть, не успеть или сделать хуже других, не выполнить на требуемом уровне порученного, не выплатить вовремя кредиты… Отстать в ежедневном изнуряющем беге наперегонки, оказаться последним в этих «танцах на выбывание» – значит остаться без работы, привычных средств существования и хотя бы видимости уважения со стороны окружающих.

В 2007 году в Москву был приглашен для передачи опыта один из наиболее успешных руководителей крупного бизнеса США. Какой же опыт он передал? Главное, что принесло ему успех, – это умение постоянно держать в напряжении и страхе своих подчиненных. Он ввел правило: в конце года 10% менеджеров компании увольняется. Даже при общем успехе дела. Их не лишают премии, не переводят на низшую должность, их просто выгоняют. И так ежегодно. Нетрудно представить, под каким прессом происходит их деятельность (в полном смысле – борьба за выживание). Ради чего все это? Конечно, не ради благополучия человека, но ради наживы и удовлетворения запросов бездушного идола – прогресса.

Порожденная прогрессом информационная революция предложила миру новое «всезнание» – собранное только на поверхности земли («от земных плодов»), не имеющее той глубины и высоты, что было у всезнания людей золотого века. Поэтому, в силу своей ограниченности, противоречивости, а порою и откровенной лживости, оно тоже работает на умножение страхов. Большинство населения, получив в условиях глобального информационного общества право на «всезнание», обрело не райское блаженство, а дополнительные страхи и страдания. По доступным людям каналам связи приходит информация главным образом о «злых делах». Все средства массовой информации сориентированы на распространение чрезвычайных, горячих новостей, которых в нашем «мире без границ» достаточно. Поэтому люди захвачены непрерывной чередой трагических сообщений. И каждое из них, где бы очередное ЧП ни случилось, колотит весь мир. Землетрясение в Турции или Японии, пожар в шахте Донбасса или самосожжение членов секты в США, авиакатастрофа в России или наводнение в Индии, расстрел детей и учителей в калифорнийской школе… отзываются в каждом из нас, заставляют внутренне напрягаться, креститься (или материться) все человечество.

Людей наполняют страхом сообщения о финансовых кризисах, экологических катастрофах, действиях террористов, дырах в озоновом слое земной атмосферы, подготовке опытов по клонированию человека, приближении к земле очередных комет, ожидаемом затоплении Земли водами, таящимися в ледниках Арктики, происках внеземных цивилизаций и местных колдунов. Многие из таких сообщений – не более чем утки СМИ, но они делают свое злое дело, не давая землянам отключиться от непрерывного внутреннего напряжения.

Много ли доброго, снимающего страхи получают люди из средств массовой информации? Разве что сообщения о ликвидации очередной катастрофы; отступлении наконец губительного циклона или наводнения; умелых действиях спасателей в районе землетрясения; временном прекращении одного из региональных конфликтов; осуждении очередного маньяка, диктатора или наконец-то пойманного за руку проворовавшегося политика. Это – не радость по поводу нового шага к счастливой жизни, а вздох облегчения оттого, что на какое-то время остановлено движение к пропасти и еще большее горе на этот раз миновало.