Текст книги "Прошлое остается с тобой. Рассказы. Романтическая повесть"

На вопрос, где она и малыш пропадали эти дни, Хелена рассказала, что Алекс немного перегрелся, что было обычным явлением в жарких странах в период акклиматизации. Они были вынуждены остаться в своем номере. Сейчас все хорошо. Врач разрешил им выходить на улицу.

Малыш внимательно слушал разговоры взрослых и даже пытался, что-то вставить. Он попеременно посматривал на каждого и пил понемногу свой молочный коктейль. Когда стакан остался пустым, то по его фигуре было видно, что все им задуманное на этот вечер свершилось и довольно удачно. Теперь можно и отдохнуть. Хелена, назвать ее бабушкой язык, как-то не поворачивался, увидев эти перемены, извинившись, собрала мальчугана и заспешила в свой номер.

Перед уходом она поинтересовалась, где соседи планируют завтра разместиться на пляже и, если это будет не обременительно, то она с Алексом не прочь присоединится к ним. Получив положительное согласие, она распрощалась с ними и повела уже полусонного малыша в свой номер, укладывать спать.

Оставшись вдвоем, Александр и Анна еще раз с удивлением отметили, что Хелена действительно очень сильно походит на их дочь, только может быть выглядит старше. Посидев еще немного в баре, вышли в парк, освещенный различными фонариками. С моря дул теплый воздух. По дороге заглянули в амфитеатр, где аниматоры отеля представляли свое очередное шоу. Но оно не вызвало у них особого интереса и они вернулись в свой номер.

Утро. После завтрака возвращаются в номер, переодеваются, берут пляжную сумку и вперед, к морю. Располагаются на своем месте. Также занимают места для своих новых знакомых. Они пока не подошли. На пляже в это время очень комфортно. Еще не так жарко, мало народу.

Поправив лежаки и расположившись на них в тени пляжных зонтов, Анна достала сборник кроссвордов и передала его мужу, а сама взяла в руки очередной женский роман. Александр с неодобрением глянул на жену, так как не понимал, ну что интересного находят женщины в этих книгах.

Несколько раз сам брал их в руки, но тут же бросал это занятие. Очевидно, они действительно написаны только для женщин, а не для всех. Толи дело детективы, которые он заготовил для себя, но пока отложил их на потом, так как читать желание еще не созрело. Поэтому взял очередной кроссворд и начал с ним свои разборки. Поединок длился не долго. Ветер с моря приятно обдувает тело и отгоняет жару. Незаметно для себя уснул сном праведника.

Спал, как ему показалось, недолго. Жена, придерживая мужа за плечо, говорит ему тихо в ухо, что надо встать. Александр сразу не понял, что от него требуют, но постепенно, возвращаясь в действительность, начал осознавать, что вокруг него что-то изменилось. Пока он спал, солнце постепенно подобралось к его лежаку и стало угрожать ему своими жгучими, коварными лучами. Но не это вызвало у него удивление, а нечто другое, он почувствовал, как у него под боком слышится некое сопение. Автором этих звуков оказался Алекс.

Чтобы не разбудить малыша, Александр с большой осторожностью встал с лежака и огляделся. Рядом расположилась Хелена. Она не только наблюдала за подъемом мужа Анны, но и пыталась, как-то подстраховать Алекса. Слава богу, ребенок не проснулся, только удобнее расположился на освободившемся месте. Александр поприветствовал Хелену. Затем, как можно осторожнее, передвинул лежак, вместе мальчуганом, подальше, в тень.

Сам же встал под навес и, поглядывая на обеих женщин, ждал объяснений. Жена рассказала ему, как Хелена пришла с мальчиком примерно час тому назад. Алекс сначала ходил вокруг женщин, потом подошел к спящему Александру, лег рядом с ним и тут же уснул. Хелена хотела переложить мальчугана на другой, свой лежак, но решили, что не надо его беспокоить. Слишком сладко спал малыш.

А взрослые сидели кружком и тихо говорили о своих житейских и бытовых делах. За разговором незаметно прошел час. Алекс проснулся, раскрыл глаза и потянулся ко всем. Солнце поднималось все выше и выше. Жара усиливалась. Надо скорее броситься в морскую воду и охладить свое тело. Без долгих колебаний решили вместе идти к морю. Александр с тоской глянул на понтон, там, на флагштоке, опять весело плещется на ветру красный флаг, извещая всех, что купаться, здесь, запрещено. Так что придется идти в лагуну и довольствоваться купанием на мелководье вместе с малышней.

Взрослые, чтобы их тела максимально омывалось морской водой, приходиться ложиться на самое дно или принимали позу поплавков, но детям, вот где для них раздолье. Детский смех и радостные крики разносятся по всей лагуне. Алекс тоже вторил веселящейся компании и бегал по кромке воды, поднимая кучу брызг, и вдруг смело шел в глубину. Александр подхватывает его и показывает, как надо держаться на воде. Потом, слегка поддерживая и подталкивая, направляет его, то к Хелене, то к Анне, а те обратно к нему.

Накупавшись, выходят из воды и возвращаются к своим лежакам. Так постепенно, сменяя лежаки на море и обратно, подошло обеденное время. Хелена с внуком пошла в главный ресторан, где был хороший выбор детского питания, а другая половина пошла в ресторан, что у пляжа. Напомнили, что вечером у них традиционная встреча в баре.

Наступил вечер. Солнце быстро скрылось за горизонтом, и сразу же наступила южная ночь. Дул бриз, обдавая отдыхающих знойным теплом пустыни. После ужина зашли в бар. Там уже находились Алекс и Хелена. Увидев своих знакомых, дружно замахали им своими руками, приглашая к своему столику. Удобно расположившись в креслах, заказали напитки и продолжили курортную беседу.

Алекс завладел вниманием Александра и вовлек его в свою какую-то незатейливую игру. Говоря на разных языках, они, однако, без посредника понимали друг друга с полуслова, чем вызывали удивление женщин. Играя с мальчуганом, Александр, тем не менее, не отрывался от общей беседы.

В ходе разговора жена спросила Хелену, откуда она знает так хорошо русский язык. Та ответила, что языку обучала ее мать, которая родилась и жила в молодости в городе Плауэн, что в Восточной Германии. Там же окончила школу, в которой изучение русского языка было обязательным. Очень хотела поехать в СССР и поступить в Московский университет. Родители ее не возражали. Однако жизнь распорядилась по иному, она так и не попала в Советский Союз, осталась в Германии, но не утратила интереса к языку, постоянно читает в подлиннике различные книги русских авторов.

Услышав слова «город Плауэн», Александр посмотрел внимательно на Хелену. Ведь это тот город, город кружевов, который он знал и, можно сказать, не плохо. Он вспомнил некоторые слова из песни, посвященной этому городу, и напел из нее две строчки:

«Plauen, bleib Plauen,

Das ich so eine schöne Stad.»

Услышав это, Хелена с удивлением посмотрела на Александра, а потом, помедлив, спросила, откуда он знает этот песню, которую частенько напевала и ее мать. Город не большой, расположен на Юго – Западе Саксонии, недалеко от Чехии. Не все немцы знают про него, а тут иностранец. Да и его жене было в диковинку услышать, как ее муж напевает, какую-то неизвестную песню, да еще на немецком языке, которую знает Хелена.

Александр посмотрел на своих собеседниц, буквально в двух словах рассказал им, что когда-то служил армии. Его полк был расположен в этом городе. Однажды там проходил фестиваль Плауэнские кружева, и там, в составе сводного хора, который состоял из солдат его полка, курсантов соседнего пограничного училища ГДР и молодежи города, была исполнена песня об этом городе.

Пока слушали рассказ Александра, малыш в это время начал потихоньку, что называется, поклевывать. Было понятно, что для него вечер завершается и ему пора спать. Это стало сигналом и для взрослых. Со словами, до завтра, компания разошлась по своим номерам.

И следующий день прошел в том же ритме. Женщины, несмотря на разницу в возрасте, как-то сблизились между собой и всегда находили и обсуждали свои женские темы. Иногда в свои разговоры приглашали Александра, если хотели обсудить некоторые позиции политического или иного технического характера. В их разговорах появилась еще одна тема – город Плауэн. Хелена все чаще и чаще просила Александра подробнее рассказать о годах его службы в армии, о Восточной Германии того периода.

Видя заинтересованность своей собеседницы, Александр вспоминал события почти пятидесятилетней давности и подробно рассказывал ей о тех далеких годах своей жизни. Как оказался в Германии, как служил, и что делал. Иногда она просила еще раз, более подробно пересказать некоторые эпизоды той его жизни.

В свою очередь и Александру тоже стало интересно узнать, что связывало ее семью с этим городом. Возможно, у них могли быть общие знакомые, хотя это маловероятно. Но Хелена почему-то не исключала такую возможность, что он мог, в то время как-то, где-нибудь вдруг случайно пересечься с хорошо знакомыми ей людьми.

ГЛАВА 2
ХЕЛЕНА

Я бывала в Египте не один раз, но в этот раз, когда на семейном совете обсуждали наш очередной отдых, я выразила свое желание, что мне очень хотелось бы поехать опять в эту арабскую страну, к Красному морю. И что ехать надо именно в сентябре, когда солнце не такое злое. Мою идею сразу поддержала моя дочь, которая желала бы присоединиться ко мне вместе со своим мужем, и моим внуком, Алексом. И моя мама, слушая нас, сказала, что и ей было бы интересно побывать там. Только потом добавила, что мы очередной раз удивим наше окружение, когда поедем отдыхать в Египет таким большим составом.

Наша семья, по немецким стандартам, действительно уникальна, она состояла из нескольких поколений, которые дружно жили, одной большой семьей под одной крышей. Это началось с тех пор, когда дедушка, бабушка и моя мать переехали из восточной Германии на Запад. В те годы, на новом месте им было нелегко, тем более тогда, когда родилась я.

Дедушка часто говорил, что Россия всегда славилась большими крепкими семьями. Это позволило ей выдержать все ужасы войны и победить. Если и у нас будет крепкая единая семья, то мы преодолеем все трудности и все невзгоды. Он знал это не понаслышке, и говорил о том, что сам видел, когда был в русском плену. Он уверенно говорил по-русски и передал интерес к этому языку моей матери, потом и мне. Мы неоднократно убеждались в правоте его слов. Несколько лет тому назад дедушка ушел из жизни, а следом за ним тихо ушла и бабушка. Теперь все заботы о семье взяла на себя моя мать.

Когда мне исполнилось 18 лет, я вышла замуж и вскоре у меня родилась дочь. Правда совместная жизнь с мужем не сложилась. Он не мог или не хотел понять, почему и как можно совместно проживать большой семьей, а не так, как принято в Европе – подальше от своих родителей.

Может быть, я и не права, но не стала бороться за сохранение брака. Моя большая семья, отличавшая от принятых на западе стандартов, для меня оказалась намного дороже и я, потом, никогда об этом сожалела. Когда дедушка был жив, он был для моей дочери и дедушкой, и отцом, так же, как когда-то и для меня. Прошло время, и моя дочка выросла, она также, не нарушая, сложившейся семейной традиции по женской линии, рано вышла замуж и рано родила нашего мальчугана.

Все главные вопросы мы решаем вместе, в том числе и перспективы нашего отдыха. В этот раз определили, кто будет подбирать отель, и определять туристическое агентство, через которое мы отправимся в свое путешествие.

Через некоторое время утвердили наши планы. В итоге, получалось так, что я и Алекс выезжаем первыми, через неделю приезжает моя дочь вместе с мужем. Алекс остается потом на их попечении. Приезд моей мамы и ее мужа оставался пока под вопросом. Что-то там на ее работе не сложилось с заказчиком, но она сказала, чтобы мы занимались оформлением своей поездки, а она приедет обязательно, но чуть-чуть попозднее.

Немцев в отеле было мало. Приехали они своими группами и предпочитали проводить время только в составе своих компаний. Меня это как-то не расстроило, так как общение с внуком занимало все мое свободное время. Алекс – шустрый мальчуган и за ним должен быть глаз да глаз. Недавно позволила себе чуть-чуть расслабиться, так он, сорванец, тут же сам самостоятельно познакомился и тут же подружился с русской парой.

Муж и жена, пенсионеры из Москвы. Интеллигентная пара. Глядя на них, ни когда бы, не догадалась, откуда они приехали, если бы сами мне не сказали, что приехали из России.

Первоначально это информация меня немного встревожила, но Алекс как будто прилип к ним всей душей и, как только их увидит, сразу тянул меня к ним. С каждой встречей, я чувствовала, как Александр и Анна разрушали все стереотипы, которые сложились и у меня, и в умах многих обывателей Германии.

В свое время, когда дедушка еще был жив и слышал, как плохо говорят о русских, то он просто смеялся, а иногда очень ругался. Во время войны он воевал против русских, был ранен, попал к ним в плен. И только там понял, что это за народ, и всегда относился к ним с уважением.

Мои новые друзья оказались интересными собеседниками и доброжелательными людьми. Мне было интересно с ними общаться и меня, на удивление, постоянно тоже стало тянуть к ним. А Алекс просто души в них не чаял. Он постоянно втягивал их в свои игры, что-то им рассказывал, а потом внимательно слушал, что говорит Александр или Анна. Как они понимали друг друга, остается загадкой. Ведь они говорили на разных языках. Очевидно, простое желание понять друг друга преодолевало языковой барьер. С каждой встречей наше общение становилось более доверительным. Они рассказывали о своей жизни в России, о своей семье, которая тоже по современным меркам, оказалось не малой.

Но однажды, когда я сообщила им, что моя мама родилась в городе Плауэн, то оказалось, что и Александр знает этот город. Когда-то он служил в русской армии танкистом, и его полк находился тоже в этом городе. Это было так неожиданно. Я просила подробнее рассказать о том его периоде жизни.

Мама часто рассказывала об этом городе, который в другое время, был частью ГДР. Мне было интересно услышать историю о тех временах в изложении другого, нового рассказчика. Сама-то я родилась и живу до сих пор в другом городе. Каждый вечер звонила домой и рассказывала своим, как я и Алекс отдыхаем и как прошел день. Рассказывала также и о своих русских друзьях. Но когда я сообщила маме, что Александр в шестидесятых годах служил в армии танкистом, и что его полк находился в городе Плауэн, то ее это очень заинтересовало и, как мне показалось, даже взволновало.

Она попросила, чтобы я более подробно узнала у Александра о годах его службы в армии, может быть, у них даже есть общие знакомые. Мне показалось, что у мамы проявилась обычная ностальгия о годах ее юности, и ей захотелось освежить свои воспоминания, и Александр оказался, как раз, именно таким человеком.

Из рассказов матери я знала, что родилась она в этом замечательном городе, училась в местной школе, пела в школьном хоре. В целом девочка была достаточно активной, участвовала в различных школьных мероприятиях. У ее родителей, что-то не сложилось с местными властями и, не смотря на то, что они были уважаемыми людьми в городе, были вынуждены покинуть Восточную Германию, и в ноябре шестьдесят восьмого года уехали на Запад, там и остались жить. Потом в августе следующего года родилась я.

У меня хорошая мать, были лучшие в мире дедушка и бабушка, но отца я не знала. Несколько раз пыталась узнать, кто он, но каждый раз мне отказывали в этом, однако постоянно говорили, что у меня самый лучший отец и я могу гордиться им. А то, что его нет рядом с нами, то это так надо. Только обещали, что как только настанет время, меня обязательно посвятят в эту тайну.

А когда Западная и Восточная части Германии объединились в единое государство, мы с мамой съездили самостоятельно Плауэн, который оказался действительно красивым провинциальным, небольшим городом.

Мы проехали по всем улицам города, даже зачем-то заехали на территорию бывшей русской воинской части и видели, как солдатские казармы очень удачно переделали под комфортабельные жилые квартиры.

Потом мама показала дом, в котором она когда-то жила, мы даже зашли в бывшую ее квартиру. Она почему-то надеялась, а вдруг, что-то возможно и сохранилось из их личных вещей. Однако не повезло. Посетили управляющую компанию, но и там нам не смогли помочь. Я чувствовала, как это расстроило маму.

Александр слушал внимательно мои рассказы, часто задавал уточняющие вопросы, а где-то и дополнял. Видно было, что путешествие в прошлое его также очень занимает.

Странные и сентиментальные иногда бывают эти пожилые, как только коснешься их прошлого. Наверное, и я, когда достигну их возраста, буду с тихим восторгом копаться в своем небогатом прошлом.

Я добросовестно выполняла поручения матери и продолжала очень подробно расспрашивать Александра о годах его солдатской юности, а потом подробно все это пересказывала матери.

Было видно, как некоторые мои, точнее моей матери, вопросы ставили его тупик, но он старался отвечать подробно, а потом и сам задавал разные вопросы. Порой я не понимала их значения, но вечером добросовестно передавала их маме.

И вот однажды она сказала, что передаст с моей дочерью фотографию своего знакомого русского солдата-танкиста, которого звали Саша, возможно Александр знает его, так как сроки их службы совпадают, да и родом они из одного города. Я помнила, как мама почему-то всегда очень бережно относилась к этой старой фотографии. Я спрашивала ее, кто это, но так и не получила полного ответа.

ГЛАВА 3
АЛЕКСАНДР

Странные события могут происходить в твоей жизни, когда ты, за тысячу верст, вдруг встречаешь человека, который каким-то образом напомнил тебе о некоторых далеких событиях твоей жизни. Так и Хелена напомнила мне о Плауэне, город, в котором находилась когда-то моя воинская часть, в которой я прослужил более трех лет. Многие из нас, составляя свою автобиографию, делят свою жизнь на какие-то важные события. Выбирая одно из них мы говорим, что это было «до того как я», или «после того как я».

Так и у меня, было ряд знаковых событий, которые делили мою жизнь на достаточно разные, но важные для меня этапы жизни. Слово «Плауэн» было для меня также знаковым, так как оно означало для меня переход от этапа юности к этапу другой самостоятельной, взрослой жизни и назывался этот жизненный рубеж – Армия.

Как сообщила Хелена, сама она родилась в маленьком городке рядом с Мюнхеном, а в том городе, где проходили мои армейские будни, когда-то жили ее родные. После того, как я немного рассказал ей о тех годах, она каждый день просила дополнить мой рассказ, новыми воспоминаниями, а потом задавала сама различные вопросы, которые мне иногда казались даже странными, ибо они касались некоторых этапов лично моей жизни, о которых должен был знать только хорошо знакомый мне человек.

Слушая ее, я видел, что она, почему-то, настойчиво проявляет свой, особый интерес к тому, что я рассказываю. Создавалось впечатление, что рассказы о моем прошлом, и рассказы самой Хелены вокруг того периода, имеют, что-то общее. Интуитивно я чувствовал некоторые совпадения, от которых просто так не отмахнешься. И что бы все понять, нужно вернуть себя, в то, свое далекое прошлое.

ГЛАВА 4
САША

Так меня звали тогда, просто и коротко. Сам я родился в Москве. После окончания школы пошел работать на завод. Призвали в армию в сентябре 1965 года. Карантин проходил в воинской части, расположенной в красивом, чистом городе Вильнюсе. Таких как я, там было много. В основном это были представители Москвы и Московской области. Там прошли курсы молодого бойца, приняли воинскую присягу.

Если до присяги мы были одеты в застиранные солдатские одежды и добротно отремонтированные кирзовые сапоги, то после присяги нам выдали новую форму, новые не кирзовые, а настоящие яловые сапоги и солдатские мешки, куда мы сложили все наши нехитрые пожитки. По сапогам и кожаному поясному ремню было понятно, что служить нам предстоит, где-то вдали от Родины, либо в столичном гарнизоне, хотя последнее было маловероятным сценарием. Через сутки наше любопытство было удовлетворено, нас направляют в Германию

В те годы, попасть служить за границу считалось престижным. И только попав туда на долгий срок, начинаешь осознавать, что эта заграница, далеко не мать родная. Достаточно было побыть несколько месяцев, чтобы понять, как значение слова Родина становится для тебя более понятным, в котором главное место занимает твоя семья, родные, друзья.

Из Вильнюса мы переместились в город Черняховск, где нас ждал специальный состав, собранный из специальных вагонов, называемых в народе теплушками. Молодое пополнение распределили по вагонам, а вечером паровозный гудок известил нас о том, что мы идем на Запад.

Граница СССР-Польша. Первый шок, который пришлось нам испытать на себе, не заставил себя долго ждать. Мы, молодежь, были глубоко удивлены унизительной процедуре проверки всего личного состава воинского эшелона, который по приказу сверху пересекал границу Советского Союза. Удивила, прежде всего, неприязнь, даже непонятная к нам враждебность представителей таможенной и пограничной служб.

Они знали, что перед отправкой каждого из нас несколько недель тщательно проверяли представители спецслужб, нас просеяли как через сито. Те, кто соответствовал установленным параметрам, допускался к службе за пределами страны, а у кого имелись в биографии какие-то изъяны, оставались служить в Союзе.

И вот теперь на самой границе нас опять проверяли и шерстили другие службы. Так что было не до улыбок. Потом, еще во времена существования СССР, замечал, что при выезде из страны и въезде обратно, вся эта унизительная процедура повторялась снова. Таковы тогда были правила.

Польшу пересекли за несколько суток. Эта страна не произвела на нас никакого впечатления. Толи с погодой не повезло пасмурно, сыро. Кругом поля, поля, маленький хуторок, и опять поля. И так всю дорогу. На привокзальных площадях, которые наш состав проходил практически без остановок, стоявший на перронах народ смотрелся как-то угрюмо и невзрачно. А вот в Германии мы сразу поняли, что это далеко не Польша. Все выглядело очень добротно и ухоженно.

Несколько дней состав переезжал из одного немецкого города в другой. В каждом городе его встречали представители различных воинских частей. Они отбирали для себя молодых солдат и небольшими отрядами уводили их к местам новой службы.

О некогда большого состава осталось всего несколько вагонов, которые были направлены в Дрезден. Там, одной из воинских частей мы переночевали в клубе, прошли дополнительную медкомиссию, делили по группам и уводили куда-то.

Только ближе к вечеру последнюю группу, в которой я находился, отправили пешком на центральный вокзал города Дрезден. То, что мы увидели, поразил нас своей красотой. Огромный, парящий атриум. По обе его стороны, на возвышении находились проходные галереи, где останавливались транзитные пассажирские составы.

В одной из них, в ожидании своего поезда, расположились уже изрядно уставшие солдаты, которым хотелось только одного, чтобы все это, наконец, скорее закончилось.

Вечерело. Подошел наш поезд. Он был чем-то похож на пригородную электричку, только состав тянул паровоз. Это было для нас странным, так в это время у нас, в Союзе, по крайней мере, в Москве и области, такую древность уже не встретишь.

Поезд был почти пустым. Мы сели в вагон, который указал сопровождающий нас офицер. И только успел расположиться по местам, в отдельной секции для курящих как, наше внимание привлекли веселые крики ребят. На последних минутах перед отправлением поезда, в соседнюю секцию вагона буквально влетела веселая, шумная группа немецких школьников старших классов.

Локомотив подал сигнал, состав, лязгнув буферами, тронулся. Смотрели в окна на проплывающие мимо дома, слабо освещенные улицы и на спешащих по ним одиноких прохожих. Поезд плавно шел через весь город и вскоре покинул его, а дальше продолжил отсчитывать свои километры, лишь изредка останавливаясь на пустых, полутемных маленьких станциях и полустанках. За окном было абсолютно темно, только бесконечно мелькали уличные фонари.

Кто-то из солдат продолжал тупо смотреть в окно, а кому наскучило это занятие, пытались задремать в укромном уголке, другие, рассказывали друг другу какие-то свои истории.

Мне самому уже надоело смотреть в окно, и дремать тоже не было желания, и говорить не хотелось. Встал, чтобы размять затекшее тело, следом встал и мой сосед. Очевидно, ему также как и мне все уже опротивело. Мы переглянулись и, не сговариваясь, прошлись по вагону, дальше мимо группы немецких школьников, по заглянули с соседний вагон, но там было абсолютно пусто. Развернулись и медленно пошли обратно в свой вагон.

Проходя мимо школьников, услышали, как эта группа юнцов пытается напеть, что-то знакомое. Прислушались и с трудом узнали наш старинный романс «Вечерний звон». Все получалось у них, как-то нелепо и немного смешно. Юноша, пытавшийся аккомпанировать им на гитаре, видно плохо владел этим инструментом. Он не мог попасть даже в близкие ноты.

Переглянувшись с товарищем, поздоровались с ребятами и предложили им свою помощь. Этим маленьким ансамблем руководила бойкая девочка подросток, довольно хорошо и уверенно говорившая на русском языке. Она рассказала, что этот романс сегодня очень популярен в Германии и ей бы тоже хотелось исполнить его со своими сверстниками на школьном смотре самодеятельности.

Я знал, что мой спутник неплохо владел гитарой. Он показал юному гитаристу некоторые простые, но необходимые аккорды и приемы, которые понадобятся при исполнении этого музыкального произведения. А я, взяв текст, внес в него необходимые исправления, после чего сами исполнили для них романс, чем вызвали восторг у наших юных слушателей.

Особенно эмоционально выражала свой восторг руководитель ансамбля. Она попросила повторно исполнить романс, но уже вместе с ребятами. Времени у нас было достаточно, делать было совершенно нечего, да и забавляло это нас, и мы, конечно, согласились. Спели раз, потом еще и еще раз, до тех пор, пока их голоса зазвучали более правильно и уверенно.

Объявили перерыв и начали знакомиться друг с другом. Наши попутчики рассказали, что они были на экскурсии в Дрездене. Посетили знаменитую Дрезденскую галерею. Долго гуляли по городу и чуть не опоздали на поезд. Теперь возвращаются в свой родной город, который находится на самом юге ГДР, в Саксонии, и называется Плауэн. По их мнению, это очень красивый старинный город. Учатся они в школе. Класс у них дружный, часто ходят на различные экскурсии, участвуют в самодеятельности. Кроме этого, они помогают местному отделению общества Германо-Советского дружбы и мечтают всем классом посетить Советский Союз.

Девочку заводилу звали Катрин, сокращено Кэт. Я же, с напарником, сначала звал ее по-русски, Катей или Екатериной, что ей очень нравилось, но потом называл ее, как и все, Кэт. Мне показалось, что так ее звать будет правильнее. Так за разговорами незаметно прошло время. Сквозь стеклянную перегородку увидели, что наши солдаты уже собирают свои вещи, стало понятно, что путешествие заканчивается. И попутчики тоже зашевелились. Кэт сказала, что сейчас будет станция Плауэн и им надо выходить. Мы распрощались с ребятами, и вернулись к своей команде.

Поезд плавно подошел к станции. Все пассажиры, в том числе и мы, вышли из вагона и разошлись по своим направлениям. Нас построили в колонну, и повели через весь город пешком. Был поздний вечер, улицы непривычно пустые. Как будто город вымер, а точнее уже спал. В Германии принято рано вставать и рано ложиться спать.

После прибытия в полк, нашу команду, через некоторое время, окончательно распределили по подразделениям. Я был направлен, как и хотел, в танковый батальон и был зачислен на должность заряжающего танкового орудия первого взвода третьей танковой роты.

Знакомство с ротой, в том числе и с членами экипажа состоялось быстро. Те страшилки о дедовщине, были, мягко говоря, преувеличены. Отношения между сослуживцами были достаточно демократичными, но без панибратства и, как я потом понял, что именно так и должно быть. Если экипаж начинал показывать неудовлетворительные результаты в вождении танка или стрельбе из танкового вооружения, то это говорило о том, что в этом микроколлективе не все в порядке.

Возможно, случайно, но в первом взводе собрались не только просто любители песни, но и желающие их исполнять. Четверо заряжающих, из числа молодых, тоже любили не только петь песни, но и умели играть на различных музыкальных инструментах, что было очень кстати.

Пели песни попеременно. Сначала старослужащие, потом второгодки, а затем и мы, молодые заряжающие. Но нам молодым, это право предоставлялось чаще, ведь мы только недавно пришли с гражданки, и у нас в запасе было больше новых песен.

Такие посиделки проводили достаточно часто, иногда продолжали их и после отбоя. Хоть и было это в счет нашего сна, но мы не жалели, так как понимали, что нам так легче совместно переносить все тяготы армейской службы. Мы старались петь всегда и везде, то в казарме, то в автопарке, при обслуживании танков, а когда выезжали на полигоны, то пели в грузовых машинах или пассажирских поездах.

Вскоре наш взвод стали называть поющим взводом. Культурные мероприятия, проводимые на уровне батальона, а потом и полка, редко обходились без нашего участия. Несколько раз выступали в гарнизонном офицерском клубе, где на свои мероприятия собирались офицеры и сверхсрочнослужащие всего военного гарнизона города. Туда же приходили и офицеры дружественной нам немецкой армии ГДР.

К нашим мероприятиям командир роты относился снисходительно. Конечно, приобретаемая музыкальная популярность взвода, придавала и его имени необходимый вес и известность. Впрочем, это никоим образом не отражалось на уровне боевой и политической подготовки взвода. Мы были всегда первые, это был лучший взвод, и это была лучшая рота.

Время шло своим чередом. Осень сменила малоснежная зима и тут же наступила затяжная весна и незаметно перешла в лето.

В августе наш полк проводил летние учения. Для меня, как и для всех молодых, это было впервые; и тревога, и марш танковой колонны, и многое другое. По команде танки вышли из автопарка, совершили короткий марш до места сбора. Затем совершили следующий марш до городского железнодорожного вокзала и погрузили свои танки на железнодорожные платформы. В ожидании окна в расписании движения поездов, наш состав переводят на свободный путь, который оказывается рядом с пассажирской станцией.