Электронная библиотека » Виктор Побережных » » онлайн чтение - страница 11


  • Текст добавлен: 21 декабря 2013, 03:51


Автор книги: Виктор Побережных


Жанр: Попаданцы, Фантастика


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Вот что, товарищи командиры. В свете последних событий… слушайте приказ. Выдвигаемся в направлении Прохоровка – Старогнатовка – Гранитное. Вооружить призванных бойцов и, – Чуприн посмотрел на часы, – через пятнадцать минут построить весь отряд на площади для принятия присяги пополнением. Пусть это не совсем правильно, но так нужно.

Через двадцать минут я стоял в строю вместе со всеми и мысленно, вслед за новичками, повторял слова присяги.

– Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Рабоче-Крестьянской Красной армии, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным бойцом, – торжественно повторяли за Мехлисом пятнадцать молодых парней, решивших пойти с нами. – Я всегда готов по приказу Рабоче-Крестьянского Правительства выступить на защиту моей Родины – Союза Советских Социалистических Республик, и, как воин Рабоче-Крестьянской Красной армии, я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами. Если же по злому умыслу я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся.

Второй раз я слушал текст присяги и думал о разнице в текстах военной присяги сейчас и потом, в двадцать первом веке. В той присяге главное – защита «конституционного строя», а уж потом народа и Отечества. Даже саму суть присяги изуродовали будущие властители страны. Главное – их власть, а остальное потом, если время останется. А военные клянутся только выполнять приказы и защищать в первую очередь власть. Да, присягу нарушали многие и во все времена. Только в 2000-х и нарушать не нужно, соблюдай дословно, и все. Для народа хорошего ты мало сделаешь, скорее всего. Для «отцов-командиров» всегда будет отмазка, ведь защита долбаного «конституционного строя» первая по важности, все остальное потом. Хотя, может, теперь и не будет той власти, для которой главное – бабло, а не страна и люди? Дай-то бог, чтобы я был прав!

Глава 25

Выехать во время, указанное Мехлисом, не получилось, разгулялся буран. Видимость стала нулевая, поэтому решили не рисковать и выехать только утром. Было заметно, что люди только радовались такой задержке – устали все очень сильно и морально, и физически. Бой, последовавшее за ним бегство по снежной целине, уничтожение румын – все это даром не прошло. Да и сам Лев Захарович не особенно расстроился из-за непогоды, видимо, тоже устал.

А утром 20 декабря мы выдвинулись. Сейчас наше положение было, скажем так, интересным. Хорошо вооруженный отряд, обеспеченный техникой, боеприпасами и продуктами (спасибо колхозникам из Чичерино, снабдили нас очень здорово, причем сами!), но вот где мы находимся? В тылу у немцев? Между немецкими и нашими частями? Или наши опять все отбили? Полная неизвестность! Да и техника наша… Нет, бронетранспортер и грузовик – это хорошо и вовремя. Но! Есть это поганое «но». При встрече с немцами это здорово нам поможет, а при встрече с нашими? Не расфигачат ли нас с ходу? Все может быть, поэтому ехали аккуратненько, на цыпочках. Да еще Чуприн, чудо в перьях! Сначала всем бойцам, у кого были винтовки, выдал автоматы, а потом спохватился, блин. В итоге отобрал десять человек очень хороших стрелков и сделал из них что-то вроде снайперов. Только вот настоящих «снайперок» у нас всего две было, но и то хлеб! Ребята из Чичерино оказались подготовленными, во всяком случае, стрелять умели все, при этом неплохо. Чуприн разбавил опытных бойцов новичками, и получились два неплохих взвода. А по огневой мощи, с учетом автоматов и пулеметов, вообще песня. Как сказал Чуприн, «если бы 22 июня в нашей дивизии взвода были так вооружены, была бы совсем другая история», а я горько подумал тогда, что вооружение – не главное, вернее, не самое главное. Гораздо важнее уметь им пользоваться не только на уровне рядового бойца, но и генеральском. Наши все еще учатся воевать, учатся на ходу, у немцев. А немцы – учителя жесткие: либо научишься, либо умрешь. Третьего не дано.

Обо всем этом я думал, сидя в теплой кабине грузовика – мне повезло, что меня и Чуприна Мехлис отправил в «Опеле», а сам остался в «бронике». Правда, мне кажется, что скоро поменяемся местами. Здесь гораздо комфортнее и теплее! Телепаемся потихонечку, и ладно. Даже в холодном БТРе лучше, чем пилить пешком по такой погоде. Блин, не заметив, как задремал, шарахнулся головой о дверь. Не понял! А куда моя шапка делась? Ну Чуприн, гад! Сидит с моей шапкой в руках и лыбится! Снял ее с меня, чтоб я гарантированно проснулся, редиска.

– Просыпайся, Андрей. К Прохоровке подъезжаем, – сказал он, протягивая шапку.

– Что там, немцы?

– Не похоже. Сейчас разведку отправлю, будет видно, а пока давай-ка выбираться на волюшку, ребяткам задание дам.

Через пару-тройку минут из остановившихся машин мы наблюдали, как три бойца подходили к селу. На всякий случай все приготовились к бою, но обошлось. Минут через пять один из бойцов вышел из-за домов и помахал поднятым автоматом. Все нормально, немцев нет. Не задерживаясь в селе, мы направились дальше по маршруту. Не останавливаясь, проскочили Старогнатовку и остановились в Гранитном, где и возникли проблемы. Непонятно каким ветром, но в поселок занесло две машины с тяжелоранеными красноармейцами и машину с медиками. Отстали от госпиталя, эвакуированного из Волновахи. Как объяснял военфельдшер Смирнюк, оставшийся у них за главного:

– …у нас-то в машинах тяжелые. Мы же не можем ехать так, как остальные, вот они и ушли на Тельманово. Мы задержались, а потом слышали сильную стрельбу на той дороге. Вот и не знаем, как теперь быть? – Он растерянно посмотрел на Мехлиса.

– А что было в Волновахе?

– Плохо было, товарищ армейский комиссар, очень плохо. Почти сразу после авианалета нам приказали эвакуироваться. Из штаба дивизии нам отдали свои грузовики, чтобы мы всех забрать могли. Как говорили, немцы в трех местах фронт прорвали и рванули вперед, а с ними и румыны с итальянцами. Сам-то я их не видел, но бойцы, которые нам помогали, рассказали именно так. – Он развел руками. – Больше-то и не знаю ничего. Как дальше-то теперь?

– Не переживайте, всех вывезем. – Мехлис ожесточенно потер лицо руками. – Идите к раненым, если что, вас позовут.

После того как военфельдшер ушел из кабинета директора школы, превращенной во временный госпиталь и наш штаб, в кабинете повисла тишина. Наше положение стало проясняться, но это никакого облегчения не принесло, скорее наоборот.

– Ну, товарищи командиры, – первым прервал тишину Лев Захарович, – давайте решать, как действовать дальше. Мы одни, и мы с ранеными, это большая разница и бо́льшая ответственность. Жду ваших предложений. – Он обвел нас тяжелым взглядом. Было видно, как он зол, понять бы еще, на кого он злится больше – на наших или немцев?

– Товарищ комиссар! Я считаю, что нужно отправить на БТРе группу бойцов на разведку в район Тельманово. Если Смирнюк действительно слышал стрельбу в том районе, то госпиталя скорее всего уже нет. Только вот почему сюда никто не пришел? Что от Волновахи, что от Троицкого, сюда ведет почти прямая дорога. Или немцы рванули прямо на юг, в направлении Мариуполя? Так для них прямая дорога, а мелочовка по бокам на потом?

Мы дружно посмотрели на карту, расстеленную на директорском столе. Похоже, Чуприн прав. Если дело именно так и обстоит, то нам просто повезло. Мы находимся в стороне от основного направления удара. Но где наши части? За время пути мы пару раз видели брошенные оборонительные рубежи, на которых ничего и никого не было.

– Хорошо. Сделаем так. – Мехлис задумчиво посмотрел на карту. – Капитан, отбери пятерых бойцов, старшим пойдет Ахундзянов. Ваша задача, лейтенант, проверить дорогу на Тельманово. В бой не вступайте. Времени вам три часа на все про все. Действуйте!

Проводив взглядом вышедших Чуприна и Ахундзянова, Лев Захарович повернулся к нам:

– А нам, старлеи, есть о чем подумать. Велика вероятность того, что к немцам в плен попала часть нашей комиссии. Как вы понимаете, я для них – ценный приз, да и вы – подарки хорошие. О вас знали, как о доверенных лицах товарища Берия. Как вы считаете, заинтересуются вами немцы в случае получения такой информации? – Посмотрев, на наши лица, он продолжил: – Вижу, что понимаете. Так вот, товарищи чекисты. Приказываю: в случае реальной опасности моего попадания в плен, если я сам буду не в состоянии застрелиться, вы обязаны это сделать. Приказ понятен? То же касается и вас. Вижу, что вы поняли все, поэтому свободны. Идите, отдыхайте.

Выйдя из кабинета, Яша вздохнул и сказал:

– Похоже, Мехлис что-то нехорошее чувствует. Иначе бы он об этом не говорил. – Было видно, что Зильберман подавлен. – Знаешь, Андрей, когда я ждал немцев на дороге – страшно не было. Стало страшно сейчас, от мысли, что придется… – Не договорив, он махнул рукой.

– Успокойся, Яша, мы обязаны думать и о таком варианте. Не помню, кто сказал, что нужно рассчитывать на худшее, лучшее придет само. А чтобы его поторопить, пошли перекусим, – и я хлопнул его по плечу. – А то кишка кишке песни поет!

Ближе к вечеру вернулась разведка. Вести были плохими. В трех километрах от Тельманова они обнаружили расстрелянную санитарную колонну: восемь грузовых автомобилей, три санитарных автобуса и две «эмки». По следам было видно, что уцелевших раненых и медработников потом добивали. Твари. Сам город занят противником, толком непонятно, но похоже на то, что там румынская часть. Выслушав разведчиков и отпустив их отдыхать, Мехлис в задумчивости отошел к окну. А мы, «отцы-командиры», уставились в карту, надеясь обнаружить там выход из сложившейся ситуации. А почему мы должны двигаться именно туда?

– А почему мы должны двигаться именно в том направлении? – я посмотрел на Чуприна. – Смотри, капитан, а если мы повернем прямо отсюда на север, в сторону Старогнатовки, а потом на Каракубстрой и дальше? Или от Старомарьевки через Новомарьевку в том же направлении, к тому же у нас появляется пространство для маневра.

Чуприн посмотрел на карту, почесал подбородок и, повернувшись к подошедшему Мехлису, сказал:

– Товарищ комиссар, а если нам действительно двинуться в направлении, предложенном Стасовым? Или нам нужно именно на юг?

– Да, пожалуй, именно так и сделаем, – сказал тот через пару минут, глядя на карту. – Я хотел другого, но так будет лучше. Имея при себе столько раненых, у нас намного меньше вариантов действий, и, главное, мы привязаны к дорогам. Решено. С утра выходим на Старомарьевку и дальше на север, северо-восток. Подготовьте людей и технику. Все свободны.

Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Выехать пришлось в ночь. Буквально через час после принятия решения о маршруте в село приехали немцы. Выставленные часовые вовремя сообщили о приближающихся «гостях», поэтому угощение им приготовить успели.

На площадь выехали «Блитц» (поменьше, чем нам «подарили» румынские «друзья»), точная копия нашего бронетранспортера, и «Опель-капитан», которые остановились прямо перед зданием правления. Из «Опеля» вышли высокий немецкий офицер и водитель. Повернувшись к остальной технике, он сделал какой-то знак, и оттуда горохом посыпались солдаты, о чем-то громко переговариваясь. Они не успели толком построиться, как площадь будто взорвалась выстрелами. С чердаков домов, из окон и дверей, из палисадников был открыт ураганный огонь из автоматов и пулеметов. Когда стрельба закончилась, по всей площади лежали тела убитых немцев. Больше всего их было у бронетранспортера, за которым они пытались укрыться от огня. Три минуты, и двадцать немецких солдат уничтожены. Глядя на покрасневший от крови снег, я вдруг почувствовал тошноту, как будто в первый раз вижу мертвых. Пришлось усилием воли привести себя в порядок. Не заметив никаких движений, мы вышли на площадь. Бойцы принялись осматривать немцев, собирая трофеи и добивая тяжело раненных. Еще через несколько минут итоги боя были подведены. Убито четырнадцать немцев, пятеро, с легкими ранениями, взяты в плен. Что особенно хорошо – взят командир подразделения, офицер.

Перевязав захваченного офицера, его привели к Мехлису. Я с интересом разглядывал стоящего перед нами врага. Высокий, подтянутый, красивый мужик. Породистое лицо выражало что угодно, но только не страх! Перед нами стоял волчара, который не только не боялся нас, он нас всех презирал, тварюка такая! За переводчика у нас был Ахундзянов. Он вопросительно посмотрел на Мехлиса и, дождавшись его кивка, начал:

– Назовите свое имя, звание, номер части.

– Это вы можете узнать из моих документов, – скривив губы в презрительной гримасе, на хорошем русском языке ответил фриц. Только небольшой, знакомый акцент выдавал, что это не родной язык для него.

– Прибалт? – невольно вмешался я, подавшись вперед, не обращая внимания на недовольный взгляд Мехлиса.

– Нет, – так же презрительно ответил тот. – Я немец, просто жил в Литве и изучил ваш язык. Чтобы не тратить зря время, я, как офицер германской армии, несмотря на расстрел своих солдат, предлагаю вам сдаться.

– А больше ничего не… – начал Чуприн, но Мехлис одернул его.

– Судя по документам, вы – Карл Хольц, Ober-stabsintendant (оберштабсинтендант) 108-го стрелкового полка, 14-й танковой дивизии. Все правильно?

– Так точно, господин генерал. – Немец вытянулся, глядя на Мехлиса.

– Итак, зачем вы приехали в Гранитное?

– По распоряжению командира полка направлен для сбора продуктов и теплых вещей у местного населения.

– Где расквартирован ваш полк и ближайшие немецкие части? Рекомендую отвечать правдиво и полно, этим вы, возможно, сохраните себе жизнь. – Мехлис повернулся к Ахундзянову: – А вы, лейтенант, идите, пообщайтесь с остальными пленными.

Проводив взглядом лейтенанта, Хольц вздохнул и начал говорить. Из его рассказа получалась следующая картина: полк снабженца располагался в Мирном вместе с 64-м мотоциклетным батальоном, и входящие в дивизию 36-й танковый, 103-й мотопехотный и 4-й артиллерийский полки с 40-м разведывательным батальоном расквартировались в Тельманове. Карта, изъятая у него, подтверждала его слова. По поводу того, что происходило северо-восточнее, он не знал. Похоже, что сейчас будем «рвать когти»! Только увели немца, как Мехлис приказал:

– Срочно подготовить технику к выходу. Раненых погрузить, проверить оружие и боеприпасы. Выезжаем по готовности. Судя по всему, времени у нас совсем нет, этого хлыща быстро хватятся!

Через два часа мы выехали в наступающую ночь. В душе было странное спокойствие и уверенность, что все будет нормально.

Глава 26

Все же неплохие машины делали немцы уже в 40-х! Даже в грузовике довольно комфортно, не говоря уж о легковушках. А как мне хотелось проехать в новеньком «капитане», просто сил нет! Но, увы… Пришлось опять в «Блитце». Стараясь как можно дальше убраться от фрицев, которым наверняка не понравится наше «гостеприимство», колонна шустро двигалась на северо-восток. Без проблем проскочив обе «марьевки», мы вышли на «оперативный простор», удаляясь от Тельманово. Несмотря на всю серьезность нашего положения, на лицо лезла улыбка, а в голове крутилось выражение, подхваченное в какой-то книге: ноги, ноги – уносите мою зопу! По сути, именно этим мы и занимались, только уносили наши седалища не ноги, а колеса. Глядя на дорогу, я задумался: а не слишком ли мы обнаглели? Ведь идем с включенными фарами, хоть и со светомаскировкой. Но с другой стороны – немцам и в голову не придет, что колонна немецкой техники на самом деле – русская. Да и пока нас не начали искать, нужно убежать как можно дальше, а в идеале – к своим. Но до этого еще ой как далеко!

Вскоре даже относительный комфорт «Блитца» порядком надоел, да и усталость навалилась. Мне-то еще ничего, а вот шофер стал клевать носом. Пришлось его развлекать анекдотами, а то устроим ДТП, потом хрен отмоемся. В колонне идем предпоследними, перед замыкающим БТРом, а врезаться можем в «санитарку», а там и без нас мужикам хреново, тяжелые все. Только из-за анекдотов чуть было еще хуже не стало, пару раз едва не слетели с дороги, так водила ржал. Черт, и что я раньше про анекдоты не вспомнил? Щас был бы мегапопулярным! А с другой стороны – оно мне надо? Не. Обойдусь я без излишней известности. Ух ты-я-а. Красота какая впереди! Кто же такие фейерверки запускает? Тьфу, черт! Совсем ополоумел от этой дороги, какие, в задницу, фейерверки?! Это же трассеры и взрывается что-то. Подъезжаем к нашим? Только про это подумал, как впереди вспыхнуло и шарахнул такой взрыв, что я пригнулся, а Сергей, водитель, чуть не выпрыгнул из-за руля. Хорошо, не столкнулись. Ни мы, ни с нами…

Выскочив из кабины, я бросился в начало колонны. Слава богу, все обошлось! Как оказалось, на нашем пути взорвалась мина, судя по всему, какая-то нестандартная. И сработала она тоже, гм, нестандартно. Непонятно почему, но мина взорвалась тогда, когда БТР уже проехал, а грузовик еще не доехал. Водитель и пассажир в кабине отделались легким «жидким» испугом. Даже смешно не было, просто представил себя на их месте и сразу побежал «метить» обочину за машиной. Это страшнее, чем атаку отбивать! Посовещавшись, решили – движение продолжать! Только увеличить дистанцию между машинами. От сонливости и следа не осталось, напряжение ощущалось почти физически. Казалось, что вот-вот раздастся новый взрыв, только уже под машиной, и не факт, что не под нашей. В таком настроении проехали через какое-то маленькое сельцо, потом еще одно и примерно через час остановились. В небе уже давно не было видно «фейерверка», да и затихло все. Только изредка слышались короткие пулеметные очереди. Собравшись возле машины Мехлиса, стали решать, как быть дальше. В итоге Чуприн отобрал троих бойцов, выдал им три накидки, сделанные из простыней еще в Гранитном, и отправил вперед. Разведать – что да как впереди. Главным было то, что при близости советских позиций они должны были связаться с командованием.

Хуже нет, чем ждать и догонять! Да и мороз заметно усилился, просто так долго не постоишь – приходится постоянно пританцовывать, да и машины надолго не заглушишь, а то фиг заведешь потом. Труднее всего было с ранеными, но что могли, мы для них сделали. Уже под утро вернулись наши «ползуны», да не одни! С ними пришла пятерка бойцов во главе с серьезным старшиной, которые начали согласовывать план нашего прорыва. Уже почти все обговорили, остались мелкие детали, а я все всматривался в старшину. Его правую щеку и часть горла пересекал багровый шрам жуткого вида. С такими приметами я не сталкивался, а вот голос был знаком. Блин, ну где я слышал этот голос?! Тут он повернулся левым боком, и я вспомнил!

– Золотинцев! Никанорыч, жив! – Подскочив к растерявшемуся старшине, я стиснул его в объятьях. – Живой, чертяка! Неужели не узнаешь?

Тот с секунду всматривался в мое лицо и наконец узнал, заулыбался.

– Товарищ лейтенант! Вы! Здо́рово! – Он ухмыльнулся, от чего шрам жутко сморщил его лицо. – Значит, опять с вами через передовую, только теперь с комфортом, – и кивнул на машины.

– Стасов, потом поговорите! – Недовольный голос Мехлиса вернул меня в реальность.

В общих чертах план был таков. В этом месте линия фронта проходила около села Староласпы, и от нас до немцев было около километра. Мы остановились в небольшом лесочке, в стороне от немецких позиций и тылов, поэтому обнаружить нас могли только случайно. Что было особенно хорошо для нас, в этом месте не было сплошной линии обороны – ни у нас, ни у немцев. Этим и решили воспользоваться. Для корректировки наших действий с бойцами Золотинцева отправился Яша. Следующей ночью наши должны были открыть огонь по позициям немцев, под прикрытием которого мы и должны прорваться на ту сторону. Выглядело это наглой авантюрой, но спасти раненых, трое из которых умерли этой ночью, по-другому мы не могли. Нам оставалось только надеяться на удачу и на то, что немцы нас не обнаружат.

По окончании суеты, связанной с уходом разведчиков и Зильбермана, я уединился с оставшимся с нами Золотинцевым:

– Ну, рассказывай, старшина. Как жил это время? Что о ребятах знаешь?

– Да что рассказывать, товарищ старший лейтенант? Как тогда вышли, на нас особисты насели. Правда, по-хорошему, никаких разговоров про измену не было. Через неделю распределили по частям. Из наших я никого больше не видел. А я… Ничего особенного. Воюю, в разведку взяли. Старшину дали и орден, Красное Знамя.

– Поздравляю! – Я аж присвистнул и хлопнул его по плечу. – За что дали-то? И как ты такое «украшение» на лице заработал?

– Да ну, ерунда. – Он смутился. – Нечаянно немецкого полковника в плен взял. А шрам тогда же и получил. Осколок от гранаты так резанул. Да нечего мне рассказывать, товарищ старший лейтенант, ничего особенного я не делал…

Я слушал Золотинцева, смотрел на его лицо и думал. Да, ничего особенного. Просто взял полковника. Просто осколок резанул. Просто воюет, защищает Родину. Все просто. А потом такие, как он, уже постаревшие, просто были брошены страной, которую спасли. Преданы потомками, живущими только благодаря их сегодняшней «простоте». Бритоголовые ублюдки будут поливать их грязью, а «истинные демократы» называть тупым, оболваненным мясом, оккупантами… А вот хренушки им! У Сталина теперь есть достаточно информации, чтобы ничего подобного не произошло. Да и Никиты больше нет. Совсем другое будущее будет. Не знаю, лучше или хуже – но другое.

Наконец-то наступило оговоренное время. Минута в минуту, ровно в три часа ночи, раздался грохот орудий, и немецкие позиции поглотил огонь. Честно, это было страшно! Ночной мрак разрывали вспышки пламени, казалось, что само небо рушится на землю – такой стоял грохот! Мы двинулись вперед по оговоренному «коридору». Честно говоря, половину дороги я проделал с закрытыми глазами, так было спокойнее и не так жутко. Все прошло почти так, как и надеялись. Похоже, что расчет на наглость и внезапность сработал полностью, единственной нашей потерей стал последний БТР с тремя бойцами, накрытый прямым попаданием опомнившихся немецких артиллеристов.

А в восемь утра мы были уже в Новошахтинске.

И началось! Бумаги, бумаги, бумаги… Я, по своей наивности, думал: раз мы вышли с Мехлисом, да еще захватили трофеи, особых проблем не будет. Куда там! Нет, совсем уж особых проблем не было, но вот писанины… Развернутый рапорт, свои впечатления, дополнения к рапорту и т. д. и т. п. Задрали! А «разговоры» с коллегами из следственного управления, с их вопросиками? Простейшие звучали так: «Как вы считаете, старший лейтенант Зильберман не испытывал жалости к уничтоженным в Гранитном немцам? Как себя проявил капитан Чуприн?» И так по каждому из нашего отряда! Думаю, что и про меня задавали подобные вопросы. Я понимаю, что нужна бдительность и все такое, но меру-то нужно знать. Хорошо, что все кончается, закончились и эти мучения. Утром 30 декабря пришел Лев Захарович и сообщил, что после обеда вылетаем в Москву.

– Все, товарищи, руководство решило закончить нашу инспекторскую поездку. – Он улыбнулся: – Не хотят больше слышать о наших приключениях. Так что Новый год встретим в Москве. А тебе, Стасов, особое сообщение. Некая Олеся вернулась из командировки и ожидает тебя дома.

После этого он довольно засмеялся, глядя на мою счастливую физиономию. А я действительно был счастлив! Все последнее время я загонял мысли об Олесе куда-то на самое-самое дно души. Боялся сам себе такого нафантазировать, что потом и жить не захотелось бы. Но теперь!.. Теперь все будет хорошо!

До отлета время пролетело незаметно, и вот мы уже на аэродроме. Там меня ждал еще один сюрприз, и надо сказать, что сюрприз был приятным. Лететь нам предстояло не на ТБ, как в прошлые разы, а на совсем другом самолете. Сначала я подумал, что это Ли-2, на которые часто натыкался в книгах о партизанах, но летчик, явно влюбленный в свой самолет, меня просветил. Оказалось, что это новенький «Lockheed C-60 Lodestar», недавно купленный в САСШ. Попав в салон самолета, я понял, что лететь будет намного приятней. Десять довольно комфортабельных сидений, и вообще, общее впечатление самое приятное. А уж когда взлетели! Нет, конечно, шумновато и болтает немного, но в сравнении с ТБ – это как «Жигули»-«четверка» и «мерс-универсал». Конечно, я преувеличиваю, но не особенно сильно. А вот летели мы дольше. Все из-за того, что пришлось залетать еще в пару мест и забирать там важных дяденек, один из которых показался мне смутно знакомым. Его мы забрали в Саратове. Мехлис усадил его рядом с собой, и они стали вполголоса о чем-то разговаривать. А я все пытался вспомнить, где же я его видел? В какой-то момент он улыбнулся, и я вспомнил – Королев! Елки-палки! Сам Сергей Павлович! Получается, он уже не под арестом и не у Туполева? Значит, работают по моим «рассказам», работают! Интересно, если Сергей Павлович уже сейчас плотно занимается ракетами, значит ли это, что и в космос раньше полетят? Блин, у меня аж весь сон пропал. Мне до сих пор было дико встречать людей-легенд. Дай-то бог, чтобы теперь Королев подольше прожил, сколько он в известной мне истории не успел, уму непостижимо. Интересно, а Мехлис-то его откуда знает? Ведь с откровенным интересом расспрашивает Королева о чем-то. Ну и фиг с ним, знает и знает. Буду спать. Пока я определился с этой мыслью, мы уже подлетели к Москве.

На аэродроме наш самолет ждали несколько машин. Меня с Зильберманом посадили в привычную «эмку» и повезли в «контору». Как сказал встречающий нас лейтенант, «товарищ Берия приказал сразу к нему доставить, не задерживаясь».

Зайдя к Лаврентию Павловичу, мы козырнули, и Яша доложил:

– Товарищ народный комиссар, старшие лейтенанты государственной безопасности Зильберман и Стасов из служебной командировки прибыли. Готовы к выполнению новых заданий.

Берия, все это время стоявший у своего стола, хмыкнул и обошел вокруг нас. После этого он встал передо мной, посмотрел в глаза и устало спросил:

– Стасов, скажите, вы раньше тоже собирали вокруг себя неприятности? – и, не дожидаясь моего ответа, продолжил: – Складывается такое впечатление, что там, где вы оказываетесь, рано или поздно что-то произойдет. Нам что, вас действительно в камере запереть? – Помолчав, он сам себе ответил: – Нет. Чего доброго, вулкан образуется. Что вы молчите, Стасов? А вы, Зильберман? Вам что было сказано? Как вы должны были действовать в Волновахе? Плюнуть на все, схватить этого обормота в охапку и со всех ног кинуться подальше от фронта. А вы? В войну поиграть захотелось?! Пострелять?! А если бы Стасов к немцам попал?!! Вы пред…

Тут я решил вмешаться, и будь что будет!

– Не попал бы, товарищ нарком! Уж застрелиться бы я смог.

В какой-то момент мне показалось, что Лаврентий Павлович сейчас плюнет на все и просто пристрелит меня, такой взгляд у него стал. На мое счастье, он сдержался, опять сел за стол и более спокойно продолжил:

– Хм, не попал бы. А если бы ты потерял сознание или ранен был? Как дети малые! Хорошо, что все так закончилось. – Он потер грудь с левой стороны. – На вас никакого здоровья не хватит. Ладно. Свое вы еще получите. А сейчас… Даю вам три дня отпуска, и… молодцы, что остались живые. Идите!

Интерлюдия. 28.12.1941. Юзовка (Сталино).

Кабинет руководителя полиции безопасности и СД генерального округа Сталино, начальника Айнзацкоманды 6, штурмбаннфюрера СС, доктора Эрхарда Крогера.

– Бляшке, надеюсь, у вас что-то действительно важное? – Крогер был не в настроении. Пять минут назад у него состоялся очень неприятный разговор с его непосредственным руководителем, начальником Айнзацгруппы Ц, бригадефюрером СС и генералом полиции, доктором Максом Томасом. Из разговора следовало, что Крогером недовольны, причем была неясна причина этого недовольства. Дело двигалось, работа полиции из местных кадров налаживалась. Коммунистов успешно вылавливали. С «еврейским вопросом» тоже было все нормально. Буквально вчера заместитель бургомистра Юзовки принес проект образования еврейского гетто. Так нет же, получил непонятный разнос! Видимо, кто-то «напел» начальству непонятно что! Ну, ничего, ничего, разберемся и с этой проблемой. Старый друг Рейнхард (Рейнхард Тристан Ойген Гейдрих, временно исполняющий обязанности рейхспротектора Богемии и Моравии, начальник Главного управления имперской безопасности, обергруппенфюрер СС и генерал полиции) поможет, если к нему обращусь. А пока разберусь сам.

– Так как, Бляшке, серьезный вопрос или нет? – Один из подчиненных следователей одновременно нравился Крогеру и раздражал его. Нравился профессионализмом, въедливостью и этим же раздражал, особенно в такие минуты.

– Важное, господин штурмбаннфюрер. Один из допрашиваемых коммунистов сообщил, что в окрестностях Волновахи спрятан раненый сотрудник НКВД, входивший в группу Мехлиса. Якобы он был приставлен лично Берией для скрытого охранения, но не самого Мехлиса, а какого-то старшего лейтенанта, входившего в группу.

– Да? Это действительно важно. С каких пор главный полицейский комиссар назначает охрану своим сотрудникам невеликого звания? Лично, и при этом негласно? Странно, очень странно. Вот что. Срочно направить группу для захвата раненого офицера. Использовать только подразделение СС. В группу включить медиков, он нужен живым. Лично возглавляйте операцию. Вам все ясно?

– Так точно, господин штурмбаннфюрер. Разрешите выполнять?

– Действуйте, Бляшке, действуйте.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации