Текст книги "Павел Скоропадский"

В. Савченко
Павел Скоропадский

Друзья и почитатели считали Скоропадского храбрым, радушным, симпатичным человеком – настоящим джентльменом. Например, А. Скоропис-Йолтуховский в письме Е. Чикаленко писал о гетмане, что он «…абсолютно моральный и интеллектуально здоровый человек, без сильной воли, правда, но насквозь честный и порядочный… чрезвычайно симпатичный, откровенный и искренний человек, с государственным мышлением». А вот Е. Чикаленко не разделял этой характеристики и утверждал, что гетман был «…и неумным, и неразвитым политически, и неискренним, а только смелым и рисковым… он просто „шарлатан“, который брался за все, только бы остаться на высоте; он даже не сумел с честью завершить свою карьеру „украинского гетмана“». Большинство современников свидетельствовали: Скоропадский был «не готов к управлению государством», «…окружен подхалимами и нередко ничтожными людьми, он привык к этой атмосфере и не обращал внимания на ее исключительную неуместность в пережитый трудный момент». «Мягкий до бесхарактерности, доброжелательный до легкомыслия» – так характеризовали гетмана близко знавшие его люди. Троцкий называл Скоропадского украинским Бонапартом, Деникин – вторым Мазепой. Оценивать Скоропадского можно и как «злодея», и как «праведника», но именно своей неоднозначностью он и интересен.

* * *

Павел Петрович Скоропадский родился 3 мая 1873 года[1]1
  Все даты до 1918 года даны по старому стилю.


[Закрыть] в Висбадене в Германии и умер в Германии 28 апреля 1945 года. Именно Германия стала для Павла Петровича фатальной страной, страной, благодаря которой он стал гетманом. Он жил в Германии в детстве, до пяти лет, и уже в зрелом возрасте, с сорока семи лет до своей смерти, еще почти 25 лет. Первым языком, на котором начал говорить Павел, был немецкий… В детстве летние месяцы Павлик проводил в Тростянке – украинской усадьбе своего деда. Будущий гетман унаследовал около 8 тысяч десятин земли в Украине, недвижимость стоимостью 1,5 млн золотых рублей. Семья Скоропадских, одна из богатейших в империи, прекрасно приспособилась к колониальному положению Украины, считая свое происхождение русским, но с «малороссийской изюминкой». Скоропадские были уверены, что малороссы – этнографическая часть великорусского народа, и не видели Малороссию отдельно от России. Позднее П. Скоропадский так опишет отношение старосветских полтавских землевладельцев к Украине: «Украина понималась как славное прошлое, но совсем не соотносилась с ее настоящим положением, иными словами, никаких политических соображений, связанных с возрождением Украины, не было. Вся моя семья была глубоко предана русским царям, но во всем как-то подчеркивалось, что мы не великороссы, а малороссияне, как тогда говорили, высокого происхождения… Я люблю русский язык, украинцы его терпеть не могут; как минимум, делают вид, что не любят его; я люблю среднюю Россию, Подмосковье, они считают, что эта страна отвратительна; я верю в великое будущее России…» Он отмечал, что имеет «…очень неясное представление о своей Родине и людях, ее населяющих…» Однако своей аристократической родословной будущий гетман уделял особую роль. Он старался представить себя потомком знатных фамилий… Члены рода Скоропадских заключали брачные союзы с представителями самых известных украинских родов, список которых охватывает 22 знаменитые фамилии. Многие из них имели в своих родословных гетманов и украинских аристократов: Апостолы, Полуботки, Гамалеи, Кочубеи, Лизогубы, Милорадовичи… Петр Иванович Скоропадский – отец будущего гетмана – был профессиональным военным, принимал участие в Кавказских кампаниях. Но в 1865 году, дослужившись до полковника, он вышел в отставку и посвятил себя деятельности в земстве. Его жена Мария Андреевна Миклашевская всю свою жизнь отдала семье и детям: Михаилу, Павлу, Елизавете.

На долю семьи Скоропадских выпали тяжелые испытания. Петр Иванович, вернувшись из Кавказских кампаний, привез неизлечимую болезнь. Скрывая ее, он женился, родились дети. Его старший сын Михаил был болен врожденным сифилисом. После смерти Петра Ивановича семья Скоропадских поселилась в доме графов Олсуфьевых в центре Москвы. Мария Андреевна, благодаря своим связям в высшем свете, смогла получить дозволение императора Александра III на зачисление своего сына Павла в Пажеский корпус. В 1893 году П. Скоропадский окончил Пажеский корпус, получил звание корнета и был направлен на службу в лейб-гвардию кавалергардского полка, командиром эскадрона. В мае 1896 года Павел Скоропадский принимал участие в торжествах по случаю коронации императора Николая II в Москве. Параллельно с участием в императорских празднествах Скоропадский тайно обручился с Александрой Дурново, однако их свадьба состоялась только через два года. За первые три года семейной жизни у Скоропадских родилось трое детей: Мария, Елизавета и Петр.

В 1901 году к Павлу Скоропадскому перешли все фамильные земли, дворцы и дома Скоропадских, что составляло большой капитал. К огромному имуществу Скоропадских брак Павла Петровича с Александрой Дурново присовокупил три имения в Вятской, Костромской и Нижегородской губерниях с землями и лесами стоимостью до 400 тысяч рублей золотом.

Когда в январе 1904 года началась Русско-японская война, Скоропадский написал рапорт с прошением об отправке на Маньчжурский фронт. Он воевал в звании есаула Забайкальской казацкой дивизии, был адъютантом командующего российским Восточным военным отрядом графа А. Келлера, а затем адъютантом главнокомандующего русскими войсками на Дальнем Востоке генерала Н. Линевича. В качестве командира сотни казацкого полка Скоропадский принимал участие в упорных боях, а как адъютант – отвечал за разработку операций на Корейском театре военных действий.

Осенью 1905 года Павел вернулся с фронта в столицу уже ротмистром, кавалером Золотого Георгиевского оружия и орденов Святого Владимира IV степени, Святого Станислава II степени, Святой Анны IV и III степеней. С декабря 1905 года Скоропадский служит флигель-адъютантом в Царскосельском дворце, на должности командира лейб-эскадрона кавалергардов. Он дежурит при особе императора, принимает участие в официальных приемах и обедах, общается с венценосной семьей, заводит дружбу с великим князем Дмитрием Павловичем. В декабре 1906 года Скоропадский получает погоны полковника, став в 33 года одним из самых молодых полковников. Он обласкан почестями и чинами, служебная характеристика его безупречна.

В июне 1910 года полковник Скоропадский получил свой первый полк – 20-й Финляндский драгунский – и переехал в Финляндию. В апреле 1911 года Павел стал командиром лейб-гвардии конного полка, несшего службу по охране императорской семьи, а с апреля 1912 года – генерал-майором свиты его императорского величества. Скоропадский забывает об Украине и отождествляет свою персону с аристократией, делающей свою карьеру вокруг двора Романовых. Барон Врангель писал о нем: «Среднего роста, пропорционально сложенный, блондин с правильными чертами лица, всегда тщательно, с точным соответствием форме одетый… Начальники были всегда им очень довольны и охотно выдвигали его на лучшие должности, но многие из товарищей его не любили. Ему ставили в вину сухость и замкнутость. Впоследствии в роли руководителя он проявил те же основные черты своего характера: большую старательность, трудолюбие и настойчивость в достижении поставленной цели. Порыв, размах, решительность – эти качества были ему чужды». В 1918 году В. Зеньковский добавил: «Гетман был высоким, стройным человеком, с порывистыми движениями, часто улыбался. Лицо умом не дышало, хотя на нем не раз можно было увидеть „умное“ выражение. Улыбка часто казалась тайной, насмешкой над чем-то, над положением, над всем – словно он играл роль и сам над собой иронизировал».

Тем временем Скоропадский становится еще и масоном, причем к 1914 году доходит до 4-й степени «тайного магистра» масонства. Он «засветился» в киевской масонской ложе Святого Андрея Первозванного и как член капитула «Нарцисс» мистического ордена мартинистов-розенкрейцеров. Украинские историки замалчивают политические убеждения и особенности карьерного взлета генерала Скоропадского, отмечая, что в политику он пришел только осенью 1917 года.

Но это не совсем верно. В 43 года Скоропадский был уже сформировавшимся человеком с либеральным кругом общения.

* * *

Первую мировую войну генерал Скоропадский начал командиром лейб-гвардии конного полка. Особенно он отличился в августовских боях 1914 года в Восточной Пруссии. В бою под Краушеном Скоропадский временно командовал 1-й бригадой конной гвардии, принимавшей участие в наступлении на Кенигсберг. За отчаянную атаку под Краушеном Скоропадский был награжден орденом Святого Георгия IV степени. Временно Павлу Петровичу довелось покомандовать конной дивизией. Начальником штаба дивизии Скоропадский назначил П. Врангеля. Впоследствии Павел Петрович вернулся к командованию конной бригадой, а затем снова руководил лейб-гвардии кирасирской дивизией. Вскоре Павел Петрович стал командиром бригады 1-й Конной гвардейской дивизии, в которую входили кавалергарды и конногвардейцы. В 1915–1916 годах Скоропадский временно командовал 5-й кавалерийской дивизией, гвардейским корпусом 5-й армии. С лета 1916 года он уже генерал-лейтенант. Гвардейский конный корпус, в котором воевал Скоропадский, был переведен на Юго-Западный фронт – на Волынь.

Новый, 1917 год начинался для Скоропадского успешно – он был временно назначен командиром 34-го армейского корпуса, базировавшегося в Подольской губернии и находившегося в резерве. В письмах жене он демонстрировал свою «фронду» – сочувствовал убийцам Распутина, критически намекал на военные и государственные «таланты» императора. Павел Скоропадский был сторонником великого князя Николая Николаевича Романова, которого он хотел видеть на престоле. После Февральской революции Николай Николаевич был назначен главкомом, правда, всего лишь на девять дней (2–11 марта 1917 года).

События 23–28 февраля 1917 года привели к победе революции, вся великая империя оказалась в руках вчерашних оппозиционеров. В письме жене, уже после революции, Скоропадский писал: «…в такую тяжелую минуту не могу без умиления упомянуть наше новое правительство, так разумно оно действует, и когда государь освободил меня от присяги, я ему, новому правительству, предан всей душой, что энергично доказываю в вверенных мне частях. Все эти господа: Родзянко, Львов, Гучков, Керенский и компания – рассудительные люди, и мы, и вся Россия должны благодарить судьбу, что власть захвачена ими, и дай бог нашей многострадальной Родине, чтобы они удержались у власти…» Скоропадский – революционный генерал – уговаривал и убеждал солдат поддержать Временное правительство и клеймил «мрачное прошлое».

Будущий гетман писал жене, что очень хочет принять «…активное участие в общественной жизни». Он мечтал о политической карьере, и в этом же письме жене он открывает свои сокровенные надежды: «Даниле [сын гетмана. – В.С.] необходимо учить малороссийский, я тоже купил себе книгу и собираюсь, возможно, сделаться украинцем, но, должен честно признаться, не очень убежденным». Фраза «сделаться украинцем» и желание выучить украинский язык свидетельствуют как об изменениях в национальной самоидентификации генерала, так и о намерении принять активное участие в украинской политической жизни. В марте 1917-го Скоропадский только думает стать «украинцем», привычно считая себя человеком русской культуры и либеральных убеждений. В воспоминаниях он отметит, что в марте 1917-го «…впервые узнал из „Киевской мысли“ об украинской демонстрации… подумал в то время, что это работа врагов с целью посеять распри в нашем тылу».

Скоропадский чувствует, что революция не остановится на полумерах, что настанет «черный передел» и погром усадьб, что вскоре из миллионера он может превратиться в нищего, отягощенного большой семьей. В апреле 1917-го Скоропадского убеждали в том, что генерал «…должен был бы принять участие в украинском движении, что… мог бы быть выдающимся деятелем, гетманом». 5 мая в Киеве открылся Первый Всеукраинский войсковой съезд, выступивший за автономию Украины и переформирование армии по национально-территориальному принципу. Съезд образовал Украинский Генеральный войсковой комитет при Центральной Раде, в задачи которого входила организация украинского войска. Вскоре Симон Петлюра стал главой Генерального комитета. Военный министр Временного правительства А. Керенский, прибыв в Киев 20 мая, заявил, что перегруппировка войск по национальному принципу в сложившихся условиях невозможна. Скоропадский считал, что украинизация разрушит армию и подтолкнет к распаду России. 10 июня Центральная Рада приняла свой Первый Универсал, провозглашавший автономию Украины. В Украине появляется свое автономное правительство – Генеральный секретариат во главе с писателем В. Винниченко. С. Петлюра был избран генеральным секретарем (министром) военных дел. Чиновники Временного правительства рассматривали деятельность Генерального комитета как «самозванство», что ведет за собой уголовную ответственность, «комитетчикам» угрожали арестами. Звучали призывы «оружием покарать предателей и австрийских шпионов». Общероссийское военное командование отказывалось от контактов с Генеральным комитетом, несмотря на то что процесс самовольной и стихийной украинизации уже пошел.

В июне 1917 года Временное правительство решило провести широкомасштабное наступление на фронте с целью вернуть Галицию под власть России и разгромить австро-венгерскую армию. Наступление началось 18 июня, однако уже через три дня стало ясно, что оно провалилось. 34-й корпус Скоропадского должен был участвовать в этом наступлении. Однако часть корпуса отказывалась принимать участие в боях и постоянно митинговала. Генерал Скоропадский вместе с комиссаром 7-й армии Борисом Савинковым выступал перед солдатами, убеждая их принять участие в наступление. Но толпы солдат провожали агитаторов улюлюканьем и свистом. После неудач июньского наступления 34-й корпус был переведен в резерв.

Провал наступления привел к общероссийскому кризису, сделал Временное правительство более реалистичным, вынудил его искать поддержку своей политики в Киеве. Керенский дал согласие комплектовать отдельные тыловые части преимущественно из украинцев, а Генеральный комитет получил некоторое влияние при формировании резервных частей путем добровольного набора. Среди генералитета тогда утвердилось мнение, что украинизация некоторых частей приведет к росту их боеспособности и дисциплины, что она поможет оттянуть солдат-украинцев от большевистской пропаганды.

Украинский комиссар Юго-Западного фронта предложил Скоропадскому начать украинизировать корпус. Но Павел Петрович еще колебался, отмечая, что он не сочувствует украинскому социалистическому движению и опасается, «…чтобы украинизация окончательно не разрушила корпус». В Киеве Скоропадский встретился с генеральным секретарем военных дел Петлюрой: «С Петлюрой я очень мало говорил, он совсем не был в курсе военных дел, а больше занимался киевской политикой… Был приветлив, тогда еще говорил со мной на русском, а не на украинском». Командующий Киевским военным округом генерал Оберучев предлагал Скоропадскому отказаться от украинизации корпуса, убеждая его, что согласие Петрограда на украинизацию отдельных частей – временное явление. В своем письме генерал-квартирмейстеру Н. Раттелю Скоропадский напишет, что если украинизация его корпуса это «…влитие пополнения только из украинцев, то я думаю, из этого, кроме развала корпуса, ничего не будет… что касается меня, то лично я, имея фамилию украинца, хорошо известную в стране, для такой украинизации гожусь, но я ни в какие авантюры пускаться не собираюсь… меня могут обвинить в политической авантюре, что совсем мне не к лицу». Во время драматических событий, сопровождавших бунт украинского полка им. Полуботка в Киеве, Скоропадский находился в штабе Киевского военного округа и размышлял, выступить против бунтовщиков… или в их поддержку.

19 июля Верховным главнокомандующим российской армии становится генерал Лавр Корнилов. Он поставил свою подпись под приказом об украинизации 10 дивизий и создании отдельных 1-го и 2-го украинских корпусов. Скоропадский, по его признанию, «…хотел служить под командой Корнилова». Можно предположить, что Скоропадский разделял взгляды будущего заговорщика, считая, что Временное правительство обречено. При встрече Корнилов сказал Скоропадскому: «Я от вас требую украинизации вашего корпуса». Офицеров и солдат, русских по происхождению, было предложено направить в 41-й корпус. Скоропадский передал в этот корпус еще и евреев, и украинцев – членов «левых» солдатских комитетов.

* * *

В 20-х числах июня 1917 года немцы прорвали фронт, и этот прорыв привел к Тернопольскому отступлению Юго-Западного фронта. Корпус Скоропадского был выведен из резерва и брошен в бой, но часть его полков отказалась выходить на позиции, что привело к отступлению корпуса. Скоропадский получил приказ оторваться от противника и ночным маршем продвинуться к Збручу, корпус отошел в тыл на 150 км.

4 августа Временное правительство издает «Временную инструкцию», согласно которой Генеральный секретариат подпадал под непосредственное руководство Временного правительства. «Инструкция» ликвидировала военное секретарство Украины. Генерал Деникин (командующий Юго-Западным фронтом) приказал прекратить отношения с Генеральным секретариатом и приостановить украинизацию. Деникин вспоминал: «Я вызвал к себе генерала Скоропадского и предложил ему замедлить резкий ход украинизации и, в частности, восстановить права командного состава или отпустить его из корпуса. Будущий гетман заявил, что о его деятельности сложилось противоречивое мнение, возможно на основании исторического прошлого рода Скоропадских, что он истинно русский человек и совсем далек от независимости, которой сам не сочувствует… Но вслед за этим Скоропадский поехал в Ставку, откуда моему штабу было указано… содействовать скорейшей украинизации 34-го корпуса». Скоропадский получил приказ перебазировать свой корпус на фронт. Павел Петрович решил отправиться в штаб главнокомандующего, намереваясь изменить этот приказ на время переформирования корпуса.

В конце августа 1917 года Россию потряс «заговор генералов», который возглавил главком Л. Корнилов. Скоропадский отправился к Корнилову, в Могилев, надеясь получить помощь в делах корпуса, а возможно, чтобы присоединиться к заговорщикам. О «правых» убеждениях Скоропадского свидетельствует тот факт, что генерал согласился с предложением «правого» и враждебного украинской идее Всероссийского союза земельных собственников о внесении его кандидатуры в избирательный список этой политической организации на выборах во Всероссийское Учредительное собрание. Скоропадский, скорее всего, вел двойную игру: генерала – сторонника Центральной Рады – и скрытого лидера «правых». Но Скоропадскому уже не было суждено пообщаться с Корниловым, на следующий день Павел Петрович был арестован и этапирован в Гомель. Гомельский комитет охраны революции в сопровождении конвоя отправил Скоропадского в Киев – на допрос в Генеральный секретариат, но там он был освобожден. От нового командующего Юго-Западным фронтом генерала Н. Володченко Скоропадский получил приказ ускорить украинизацию корпуса. Поддержка Центральной Радой позиции Временного правительства во время мятежа Корнилова изменила отношение Петрограда к «украинскому вопросу». Керенский и Верховный главнокомандующий Духонин подписали указ о украинизации, о признании украинских войсковых организаций, в украинизированные части направлялись украинские комиссары.

В начале октября Павел Петрович сделал свой главный выбор: решил стать не просто «украинцем», а лидером украинского несоциалистического лагеря, он намеревался не только делать военную карьеру, но и реализовать себя в украинской политике. Он начал изучать украинский язык, поскольку тогда будущий гетман еще не знал языка своего народа. Скоропадский мечтал о гетманстве с первых дней революции! Он видел, что его положение командующего украинским корпусом придает ему статус не только армейского, но и политического лидера, а эксклюзивное происхождение от гетмана определяет историческую легитимацию такому лидерству. Даже среди социалистов он стал рассматриваться как одна из символических фигур Украины. Он еще не обладал достаточной революционной харизмой, но признаки того, что он уже становится всеукраинским лидером, были очевидны.

В октябре 1917 года Скоропадский приехал в Киев, в Генеральный секретариат и Украинский Генеральный войсковой комитет. В этот приезд он преподносил себя как лидера украинизации армии, за которым стоят 20 тысяч штыков. Полковник В. Кедровский вспоминал: «Это был первый случай, когда генерал, занимавший столь высокую должность в армии, предложил свои услуги украинским властям». Находясь в Киеве, Скоропадский получил телеграмму, в которой говорилось, что 6 октября на Первом Всеукраинском съезде вольного казачества, проходившем в Чигирине, он был единогласно избран Генеральным атаманом Вольного казачества. Вольные казачества – добровольные военно-милицейские вооруженные формирования, созданные в селах и городах Центральной Украины весной 1917 года на принципах самоорганизации, выборности командиров, независимости от государственных институтов. Делегаты съезда утвердили «Инструкцию по формированию Вольного казачества на Украине», согласно которой вольным казаком мог стать каждый, кто считал себя украинцем, выступал за перераспределение земли, за федерацию. Задачами казачества считались: правоохранительная деятельность, борьба с дезертирством и контрреволюционными силами. Казаки требовали от Центральной Рады провозглашения широкой национально-территориальной автономии Украины, украинизации армии, системы образования, вывода российских войск из украинских губерний. Общины Вольного казачества формировали конные и пехотные отряды, волость формировала курень, уезд – полк, губерния – кош. Эту структуру возглавляла Генеральная Рада.

От Генерального войскового комитета на съезд прибыл Иван Полтавец-Остряница, можно сказать, «агент» Скоропадского (служил полковником в его корпусе). Полтавец создал в городке Звенигородка своего рода лобби гетмана Скоропадского, в которое привлек лидера звенигородских казаков С. Грызло и руководителя съезда А. Шевченко. Атаман Я. Водяной вспоминал, что Полтавец, агитируя за Скоропадского, пытался представить его «…неподдельным демократом и народником», заявив, что генерал Скоропадский еще в первые дни революции отрекся от своих имений на Черниговщине в пользу крестьян. Скоропадский стал наказным, или генеральным, атаманом, первым генеральным есаулом – И. Полтавец-Остряница, вторым генеральным есаулом – С. Грызло, генеральным писарем – В. Кочубей (адъютант Скоропадского). Скоропадский и Кочубей не только не присутствовали на съезде, но и вообще не имели никакого отношения к движению вольных казаков. Причина, по которой они так и не появились на съезде казаков, была весьма банальной – ни Скоропадский, ни его адъютант тогда еще не владели украинским языком и стыдились этого. Делегаты-казаки сами желали быть обманутыми, поскольку мечтали об авторитетном репрезентанте идеи возрождения украинского казачества. Интересно, что других кандидатов в атаманы никто не выдвигал, ведь казаки впервые съехались со всей Украины и еще не имели всеукраинских лидеров. Скоропадский сохранил свое атаманство как «запасной аэродром» и серьезный политический козырь. Он уже вступил в соревнование за булаву гетмана Украины – на съезде Вольного казачества Полтавец предложил делегатам избрать гетмана Украины, имея в виду, естественно, кандидатуру Скоропадского.

Решения казацкого съезда привели в бешенство лидеров Центральной Рады, и особенно обеспокоили Винниченко, который, отмечая опасность казацкого автономного образования, сделал заявление о том, что казаки решились на создание «государства в государстве». Генеральный секретариат так и не признал полномочий Генеральной Рады Вольного казачества и утвердил собственный «Статут Вольного казачества Украины», согласно которому казацкие части подчинялись правительственным органам. Скоропадский вспоминал: «…на Генеральный секретариат это мое избрание произвело очень неприятное впечатление». Лидеры Центральной Рады с недоверием относились к Вольному казачеству, считая его либо «анархистской забавой», либо «буржуазным формированием».

* * *

24 октября 1917 года в Петрограде началось вооруженное восстание большевиков; аналогичную акцию пытались организовать и киевские большевики, но 29–30 октября войска штаба округа разгромили восстание в Киеве, после чего штаб округа передал власть в столице Центральной Раде. 30 октября Центральная Рада провозгласила автономию Украины, а на следующий день украинские вооруженные силы взяли под охрану стратегические объекты Киева. Вся полнота власти в Украинской Народной Республике (УНР) (8 губерний и Северная Таврия) переходила к Центральной Раде как высшей законодательной власти и к Генеральному секретариату как высшей исполнительной власти. 7 ноября Центральная Рада провозгласила ІІІ Универсал, в котором закреплялось образование УНР в составе пока еще не существующей федеративной республики Россия. Ленинское правительство официально не признало полномочия Центральной Рады и протестовало против присоединения к Украине Харьковской и Екатеринославской губерний.

Солдаты-украинцы не желали воевать, и снова загнать их в окопы было уже невозможно. Полный развал армии был делом недалекого будущего, поэтому Петлюра пытался сформировать верные ему части на основе Первого украинского корпуса Скоропадского. Социалистов из Центральной Рады особенно беспокоил «бонапартизм» генерала, который мог представлять реальную угрозу республике.

В конце ноября пошли слухи, что к Киеву идут эшелоны с солдатами, верными ленинскому Совету Народных Комиссаров (СНК), с целью разгромить Раду. Скоропадский – командующий Первым украинским корпусом – узнал, что отдельные части соседнего 2-го гвардейского корпуса полностью разложились и начали грабить местное население. Одурманенные большевистской пропагандой солдаты жгли усадьбы местных помещиков и богатых крестьян, грабили государственные склады и учреждения. Петлюра приказал украинским частям разобрать железную дорогу, блокировать узловые станции, ввести строгие правила въезда в Киев, немедленно разоружать подозрительные военные части. Генерал Скоропадский, назначенный командующим всеми войсками УНР на Правобережье, прикрыл Киев от наступления перешедшего на сторону большевиков корпуса. Его части разоружили и распустили деморализованные солдатские массы, пробивавшиеся в город.

Скоропадский разогнал Военно-революционный комитет Юго-Западного фронта, большевистский комитет 11-й армии. 2-й гвардейский корпус 7-й армии (16 тысяч человек) перестал подчиняться своим офицерам и намеревался выступить на Киев. На позиции Скоропадского повели наступление перешедшие на сторону большевиков части Волынского полка. Недалеко от Винницы их встретил дивизион Скоропадского. Волынцы практически без сопротивления были разоружены, посажены в эшелоны и отправлены в Россию. Скоропадский провел разоружение большевистских частей и в тылу Украинского фронта. Ему была поручена оборона Правобережной Украины, и под его командование перешли все вооруженные силы (22 тысячи солдат, из которых в 1-й корпус входили 16 тысяч бойцов).

4 декабря 1917 года Центральная Рада получила от ленинского правительства ультиматум, в котором, под угрозой войны, Петроградский Совет Народных Комиссаров требовал: прекратить дезорганизацию фронта, не пропускать эшелоны с казаками на Дон, остановить разоружение большевистских частей, взять на себя обязательство «содействовать революционным войскам». 5 декабря ленинский СНК постановил – «считать Раду в состоянии войны с нами». В Харьков из России начали проникать отряды красных. Признание ленинским СНК нового правительства Советской Украины – Народного секретариата, сформированного 13 декабря 1917 года, подтолкнуло Советскую Россию к войне с киевским правительством.

7 декабря большевикам удалось сагитировать бойцов 2-го гвардейского корпуса начать поход против Центральной Рады… Однако восставшие солдаты смогли дойти только до окраин Винницы, где расположились войска Скоропадского. 14 декабря между большевистскими, украинскими и казацкими подразделениями начались мирные переговоры, во время которых украинские части окружили в Браилове два батальона и две батареи 2-го корпуса и разоружили их. Это вызвало шок среди солдат-большевиков, и вскоре восставшие фронтовые части были снова оттеснены к Жмеринке силами двух полков УНР.

8 тыл 2-му красному гвардейскому корпусу ударили полки УНР. Деморализованные части большевиков были вынуждены отступить и временно отказаться от решительных действий.

С середины ноября 1917 года П. Скоропадский и его группа (И. Полтавец-Остряница, А. Сахно-Устимович) начали активнее заниматься делами Вольного казачества. На станции Козятин Скоропадский посетил съезд вольных казаков Бердичевского уезда. Свой штаб он перевел в Белую Церковь, где находилась Генеральная Рада Вольного казачества. На средства Скоропадского было начато издание еженедельника казацкой Рады «Вольный казак».

Рада Вольного казачества пребывала в перманентном конфликте с Центральной Радой. Скоропадский открыто высказывал свое недовольство социалистическим руководством Украинской республики и его «революционными реформами». Он уже готовил переворот: на 10 декабря планировался поход казаков Первого украинского корпуса на Киев для свержения «левого» правительства. Но в последний момент Скоропадский отказался от проведения переворота. Известие о вторжении большевиков в Украину заставило заговорщиков отказаться от реализации похода на Киев. Сыграла свою роль и малочисленность вольных казаков, пожелавших перейти под булаву Скоропадского. Мифом оказались утверждения казацких предводителей о многочисленности войска (100 тысяч вольных казаков), которым по всей Украине руководила Генеральная Рада. Скоропадский признавался: «Некоторые мои помощники, особенно Полтавец, отчаянно блефовали, стараясь показать, что они якобы руководят большой и сильной организацией».

18 декабря Скоропадский выехал на внутренний фронт для руководства разоружением перешедших на сторону большевиков частей. Скоропадский узнал, что Петлюра был отправлен в отставку с поста войскового секретаря и выведен из состава Генерального секретариата, что его место занял Николай Порш, которого многие считали «почти большевиком». Главной заботой Порша на посту военного министра стала несвоевременная организация новой армии УНР на добровольной, платной основе. Премьер Винниченко выступал за переход армии на милицейскую систему, за создание новой армии по образцу швейцарской милиции.