Текст книги "Павел Скоропадский"

Гетманским указом был создан Государственный сенат как высший орган в делах судопроизводства и законотворчества. Были утверждены законы о выборах народных представителей в Государственный сейм, законы о городских и земских выборах. Была внедрена новая налоговая система, основаны Государственный и Земельный банки. Украинские деньги имели твердый курс. Советом министров был принят закон о праве продажи и купли земли. Восстанавливались права наследования земельных наделов по завещанию; купчие и дарственные записи, составленные до 31 декабря 1917 года, признавались действительными. Этот закон не оставлял крестьянам надежд на улучшение их доли.

2 июля 1918 года гетман подписал закон о гражданстве Украинской Державы. Согласно закону, гражданину Украинской Державы запрещалось одновременно быть гражданином или подданным другого государства. Все, кто родился в Украине, имели право быть украинскими гражданами. Гражданам предоставлялось право участия в выборах (хотя и не было сказано, в каких), право государственной и общественной службы, гражданин был обязан «…заботиться всеми силами о пользе Украинской Державе, не жалея для нее даже своей жизни». Отказать в предоставлении гражданства чиновники могли на основании информации о неподобающих поступках претендентов на него или о возможном вреде от них государству.

* * *

В июле 1918 года германские руководители все активнее стали упрекать Скоропадского в том, что его окружили антантовские шпионы, что он не выполняет своих обязательств по поставкам продуктов питания странам германского блока. В это время немцы стали раздумывать о целесообразности замены гетмана. В мае – июне Скоропадский и его окружение ссылались на то, что управленческий аппарат и железные дороги еще не приведены в должный порядок для безостановочной отправки продовольствия на Запад. Гетман все списывал на Звенигородско-Таращанское восстание, а затем – на забастовку железнодорожников и ее последствия. Немцы понимали, что поставки уже сорваны, что замена правительства Центральной Рады на Скоропадского «для успеха кампании поставок» оказалось сродни обмену шила на мыло. Большие подозрения пали на гетмана в связи с восстанием крестьян. Немцы не могли понять, откуда у мирных украинских крестьян могли появиться 20 тысяч винтовок, пулеметы, пушки и почему организаторами восстания стали бывшие соратники гетмана – атаманы казачества и некоторые государственные чиновники.

Интересно, что гетманское правительство накануне выступления крестьян назначило будущего организатора восстания Ю. Тютюнника уполномоченным 7-м участком демобилизации Юго-Западного фронта – района, где и готовилось восстание. С призывом к восстанию открыто и безнаказанно выступила уездная власть Киевщины. Провластные газеты призывали крестьян к неповиновению, антигерманские лозунги провозглашал уездный военный начальник М. Павловский. Павловский и Тютюнник передали повстанцам 10 тысяч ружей, 43 пулемета, две пушки, один броневик, много военной амуниции с гетманских складов. Уже когда Тютюнник принял решение возглавить повстанческое движение, он почему-то объявился в Киеве, где срочно встретился со Скоропадским. Кем же был Тютюнник, чтобы получить эксклюзивную и срочную аудиенцию у гетмана? Мелким чиновником и прапорщиком-социалистом! Служащий гетмана Тютюнник открывает военные склады, охранявшиеся караулом из сотни бойцов, из которых в течение четырех ночей местные крестьяне вывозят оружие. Но, несмотря на такие «подвиги», Тютюнник так и не был арестован.

И главное, 18 декабря 1918 года в киевских газетах (Киев уже четыре дня находился под властью Директории) была помещена статья «Под суд!», в которой указывалось, что бывшего гетмана Скоропадского следует судить «…за организацию летом этого года провокационного восстания „атамана“ Павловского в Звенигородском уезде против самого себя и помещиков для того, чтобы ликвидацией восстания укрепить гетманскую власть». Это была неконтролируемая утечка секретной информации, поскольку восстание было организовано «по просьбе» Антанты, о чем ни Скоропадский, ни Петлюра совсем не желали вспоминать. Больше лидеры Директории никогда не обвиняли гетмана в организации провокационного восстания, а Ю. Тютюнник, один из его организаторов, стал фаворитом Петлюры и сделал за 1919 год головокружительную карьеру от атамана небольшого отряда до генерал-хорунжего армии УНР, помощника командующего армией УНР. Как это ни парадоксально, но можно предположить, что гетман действительно организовал восстание против самого себя. Во время встречи с Тютюнником Скоропадский мог дать ему указания по подготовке восстания и снабдить всеми необходимыми документами для получения оружия. Вопрос: для чего? Целей у гетмана могло быть несколько: с помощью восстания перекрыть отправку эшелонов с продовольствием в Германию, удержать немецкие части в Украине для того, чтобы они не были отправлены на Западный фронт…

В начале августа Скоропадский подписал закон о восстановлении украинского казачества. В законе отмечалось, что во главе нового казачества становится гетман, под его руководством работает Генеральная казацкая Рада. Казацкие громады формируются как военные организации: каждая казацкая громада составляет полк, полки объединяются в кош, во главе которого стоит кошевой атаман, назначенный гетманом. Наследники бывших украинских казаков получили право записываться в казацкие громады по своему казацкому сословию. Этот закон имел целью не только возродить казацкое сословие, но и создать украинские вооруженные силы, разрешение на которые не давали немцы. Закон был принят уже через месяц после подавления Звенигородско-Таращанского восстания.

Начиная с июля 1918 года Скоропадский активно искал контактов с Антантой и все меньше шел на уступки командованию оккупантов. Гетманское правительство вело переговоры по различным вопросам с нейтральными державами: Швейцарией, Испанией, Данией, Швецией, Голландией, Норвегией. Гетман пытался наладить отношения с Францией и Англией, но Германия и Австро-Венгрия, узнав об этих маневрах, начали решительно протестовать против этого, и Скоропадский отступил. В июле, по данным австрийского командования, немцы снова рассматривали план отстранения Скоропадского от власти и установления военного режима. Возможно, немцы уже получили какую-то неподтвержденную информацию о «секретах» Павла Петровича. Гетман вспоминал, что не только он искал политических контактов: «Множество всяких агентов не только центральных держав, но и главным образом нейтральных ежедневно прибывали в Киев с разнообразными предложениями». Агенты нейтральных государств были скорее антантовскими агентами, нежели «независимыми советниками». Оставаясь тайным защитником интересов Франции, Моркотун часто выезжал в нейтральный Стокгольм, где контактировал с масонами государств Антанты. Связи и влияние Моркотуна были направлены на формирование «секретного антантовского лобби» при гетмане. Парадоксально, но часть масонов Украины, ориентированных на Францию, поддержали Скоропадского и занимались сбором материальной помощи на проведение его переворота. Е. Трубецкой утверждал, что гетманский министр Гербель поддерживал организацию добровольных вооруженных подразделений в Украине, занимался саботажем поставок в Германию и Австро-Венгрию, сокрытием запасов хлеба, сукна и оружия.

Гетман пытался найти общий язык с генералами Алексеевым и Деникиным, договориться о совместных действиях с Колчаком. Скоропадский совершал эти шаги, несмотря на то что Алексеев, Деникин и Колчак поддерживались Антантой и враждебно относились к Германии. В июле 1918 года посол Украины в Германии барон Штейнгель докладывал гетману и министру иностранных дел: немцы считают, что в Киеве ведется «двойная политическая игра», и требуют, чтобы политика Скоропадского отвечала всем секретным договоренностям между ним, Эйхгорном и Муммом.

Павел Петрович впоследствии отметит: «…я часто удивлялся, как внимательно они [немцы. – В.С.] следили за мной. Буквально каждый мой шаг был им известен. Вообще, кроме немцев, мой дом был узлом всяких темных организаций…» Возможно, Скоропадский был тайным, невероятно засекреченным агентом Антанты. Французские эмиссары (например, генерал Табуи), общаясь с гетманом еще в январе – феврале 1918 года, убеждали его сменить правительство Центральной Рады как «пронемецкое», призвавшее в Украину германское войско. Разве свидетельствует в пользу версии о «германской» ориентации гетмана тот факт, что он сверг Центральную Раду? Ведь именно Центральная Рада привела германскую и австрийскую армии в Украину. В той ситуации, когда австро-немецкая армия находилась в Украине, гетман не мог открыто выступить против оккупантов. Он был бы моментально раздавлен при первом же намеке на оппозиционность к Германии… А вот тайно вредить немцам «изнутри» и информировать об их положении Францию Скоропадский мог бы с большим успехом.

Первый аргумент в пользу такой версии – его масонство. Ложи, к которым принадлежал Скоропадский, ориентировались на Францию, Италию, Англию и не были связаны с германским масонством. Моркотун как главный идеолог французского влияния неотступно находился около гетмана, уведомляя Францию обо всех изменениях немецкой политики в Украине. Лето 1918 года – время, когда Германия бросала свои последние силы на Западный фронт, надеясь взять Париж. В этот момент наилучшим маневром в пользу Франции было бы отвлечение части австро-германских войск от французского театра военных действий. Восстание крестьян и затягивание пребывания в Украине 200 тысяч австро-немецких бойцов было лучшей помощью Франции. В это время гетман протестовал против намерения немцев реквизировать 3/5 военного имущества российской армии как военные трофеи и пытался сорвать этот план. Руководство Австро-Венгрии было возмущено поведением Скоропадского, утверждая, что, выделяя 120 млн крон из бюджета на содержание своей армии в Украине, оно не может получить обещанных украинским правительством продуктов. Возможно, гетман (или «его доверенные люди» – Моркотун и K°) тайно содействовал (с помощью Бутенко) затягиванию поставок украинской пшеницы, мяса, сала, угля, железа в Германию, возможно, гетман сам инсценировал локальные восстания против своего режима, оттягивая австро-германские гарнизоны в Украину. Интересно, что первые восстания произошли в районах, ранее контролируемых вольными казаками, которые за полгода до этого выбрали Скоропадского своим гетманом, и против них, по просьбе Павла Петровича, были направлены не гетманские, а германские войска.

А. Никовский вспоминал, что согласие быть послом Украины в Германии Штейнгель дал «под влиянием местных масонских групп». В пользу «французского следа» свидетельствует и быстрая переориентация гетмана на Антанту в октябре 1918 года, а самое главное, желание Франции помочь войсками гетману-«германофилу» и вчерашнему союзнику своих врагов. История дипломатических интриг показывает, что к «германофилам», даже бывшим, в государствах Антанты, и особенно во Франции, сохранялось стойкое негативное отношение. Лидеров стран, показавших себя союзниками Германии, политики Антанты старались быстрее заменить на «франкофилов».

* * *

После гибели Эйхгорна немцы назначили на его место генерала графа Кирбаха, который даже не приехал в Киев, а сделал своей резиденцией Вильнюс. Гетман отмечал, что Кирбах «…привык распоряжаться, не считаясь ни с каким местным правительством, я заметил, что в некоторых вопросах немцы словно хотели наложить свои руки на те области, в которые они ранее не вторгались, например, я неожиданно получил письмо, и подобное же заявление получили все министры, что генерал Гренер, по приказу графа Кирбаха, предлагает все проекты законов, имеющих важное значение, предварительно отправлять ему на одобрение. Это была недопустимая вещь, я решительно протестовал».

Гетман решил ехать в Берлин, добиваться, чтобы немцы прекратили так вольно действовать в Украине. В то же время с июня 1918 года стало ясно, что немцы утратили инициативу в войне с Антантой. Скоропадский писал, что в августе мечты Германии «…об экономическом захвате Украины отошли на задний план». Украинские члены правительства открыто говорили о присоединении к Украине Крыма, передаче Украине Черноморского фронта, обсуждали проблемы границ, вопросы, связанные с Холмщиной и вооруженными силами Украины. Скоропадский вспоминает о том, что скандальным оказалось заявление Лизогуба о готовности гетманского правительства установить федеративные отношения с «белой» Россией на основе договора 1654 года. Украинские социалисты, услышав о «российской федерации», объявили свой протест и потребовали отставки Лизогуба.

В пору относительной стабилизации режима Скоропадский начал активно поддерживать развитие науки, образования и искусства в Украине и добился в этом больших успехов. Развивать украинскую культуру гетмана убеждали Н. Василенко и П. Дорошенко. Они приложили немало усилий для создания в Киеве Государственного Украинского драматического и Государственного оперного театров, Государственного оркестра, Украинского национального музея, Государственного Украинского архива, Академии искусств и Академии наук, помогли театру Садовского и Молодому Украинскому театру Курбаса. В июне 1918 года гетман подписал закон об открытии двух украинских университетов: в Киеве и Каменец-Подольском. К процессу формирования образования привлекалось земство, основавшее в Полтаве историко-филологический факультет. Членам гетманского правительства приходилось вести настоящую войну с русским учительским персоналом по поводу украинизации гимназий в Украине. Тормозило дело отсутствие педагогических кадров и необходимых учебников. В гимназическую проблему вмешался митрополит Антоний, призвавший верующих к бойкоту украинских гимназий и высказывавшийся об украинизации образования как о «богомерзком» деле. Нерешенной проблемой для гетманского режима стал вопрос Восточной Галиции, Холмщины и Подляшья. Еще в феврале 1918 года Центральная Рада подписала с Австро-Венгрией секретный договор о разделе Западной и Восточной Галиции в составе Австро-Венгерской империи и приданию особого статуса Коронного края Восточной Галиции. Это был первый шаг к автономии Восточной Галиции, к освобождению ее от польского влияния. Но затем Австро-Венгрия, опасаясь польского сопротивления, решила разорвать договор с Украиной. 4 июля посол граф Форгач заявил Скоропадскому об аннулировании секретного договора о разделе Галиции. Гетман был рассержен этим заявлением и высказал свой протест Форгачу, но тот ответил, что нота протеста по этому вопросу будет рассматриваться как вмешательство во внутренние дела Австро-Венгрии. Форгач утверждал, что «время дискуссий по Галиции прошло» и что в случае появления такой ноты отношения Австро-Венгрии с Украиной ухудшатся, а посол будет добиваться отставки министра иностранных дел Украины. После этих угроз Скоропадский был вынужден отказаться от резкой ноты протеста. Австрийский посол оказывал давление на гетмана и по поводу уступки Холмщины Австро-Венгрии, но в вопросе о Холмщине и Подляшье гетман выступал против политики Австро-Венгрии, буквально завалив Вену нотами протеста и пытаясь найти поддержку у Германии.

* * *

Как и большинство мужчин из его рода, да и социального положения, гетман всю свою жизнь посвятил военной службе. Развитие армии – армейские парады, униформа, армейская дисциплина – стало одним из главных направлений деятельности Скоропадского. Но создавать новую украинскую армию гетману не позволяли его протекторы – Германия и Австро-Венгрия. Согласно секретному договору между Скоропадским и германским командованием от 24 июля 1918 года украинская армия могла существовать только с разрешения Германии. Ее численный состав, оснащение, способы управления, тактические и стратегические планы должны были утверждаться германскими военными. Долгое время австрийско-германское военное командование запрещало гетману иметь войско более 22 тысяч человек. Вот как это комментировал Скоропадский: «…немцы поначалу не хотели допускать украинской армии, опасаясь, чтобы я, сформировав ее с их помощью, не пошел против них». В мае гетман имел в своем распоряжении только Запорожскую дивизию, Запорожский и Черноморский коши. В июне немцы дали разрешение на формирование Сердюцкой дивизии из 4 пехотных полков и одного кавалерийского полка (5 тысяч штыков и сабель), а в августе австрийцы передали гетману дивизию серожупанников, сформированную из пленных украинцев, которые долгое время находились в лагерях для военнопленных в Австро-Венгрии (3 тысячи бойцов). Вена согласилась и на восстановление структуры Сечевых стрельцов. Скоропадский хотел создать небольшую профессиональную армию из офицеров русского и украинского происхождения – он столкнулся с проблемой трудоустройства бывших офицеров российской армии, которых только в Киеве «осело» до 20 тысяч. В украинской армии запрещалось создание солдатских комитетов, митинги, любая партийная деятельность, военные присягали «перед Всемогущим Богом» на верность Украине и гетману.

В сентябре немцы уверяли Скоропадского, что изменили свое отношение к созданию украинской армии и готовы разрешить ему формирование 8 корпусов. В ноябре 1918 года должна была пройти мобилизация еще 85 тысяч бойцов.

Мечтой гетмана было создание украинского флота на базе кораблей бывшего Черноморского флота. Скоропадский настаивал на передаче Черноморского флота или хотя бы его части Украинской Державе. Но германская армия, отмечал он, захватив весь флот и морские порты, не собиралась возвращать корабли: «Немцы ж вели относительно флота политику захвата и, скажу, захвата самого решительного. С кораблей все вывозилось, некоторые суда отводились… Я решительно протестовал, и верфи эти нам вернули». В сентябре 1918 года немцы согласились передать остатки Черноморского флота Украине, но при условии, чтобы этот флот под украинским флагом пробился в Средиземное море для борьбы против флотов стран Антанты. Тогда гетман отказался от втягивания Украинской Державы в мировую войну. В начале октября 1918-го флот Украины состоял только из двух канонерских лодок, а уже через месяц немцы начали отдавать Украине надводный и подводный флот. Но было уже поздно… Черноморский флот должен был перейти в руки победителей в мировой войне.

В августе войска Антанты перехватили стратегическую инициативу на Западном фронте. Впервые германские военачальники стали сомневаться в победе рейха, а император Вильгельм II и его Коронный Совет решили перейти к общей обороне на всех фронтах и начать поиск путей для мирных переговоров с Антантой. В это время кайзер пригласил гетмана посетить Германию. 2 сентября, выезжая в Германию, Скоропадский назначил Лизогуба своим «временным наследником». Павел Петрович нанес визит в министерство иностранных дел Германии, был принят канцлером. 5 сентября Скоропадский прибыл во дворец императора. Но беседа с императором «не касалась настоящей политики». Интересно, что Скоропадский был предупрежден, что с императором вообще не стоит говорить о делах, что «…это никакого значения иметь не будет». После встречи с императором Скоропадский поехал в Спа, где была расположена штаб-квартира германской армии и где его ждали командующий фельдмаршал Гинденбург и генерал Людендорф. Немецкие генералы обещали содействовать в деле создания украинской армии. Гетман был уверен, что Германия не имеет надежд на победу, и не боялся, что от него «потребуют каких-нибудь решений, невыгодных для Украины». Но 10 сентября он подписал новый экономический договор между Украиной с одной стороны и Германией и Австро-Венгрией с другой, этот договор был по своим условиям гораздо хуже для Украины, чем предыдущий от 23 апреля 1918 года. Согласно этому договору, отменялись ограничения и запреты, касающиеся вывоза из Украины в Германию и Австро-Венгрию шерсти, хлопка, льна, кожи, домашней птицы, сала, масла, сыра, сахара, меда.

* * *

Провозгласив принцип частной собственности на землю и восстановив прежние земельные отношения и земельные права, гетман решил начать аграрные реформы. В их основу была положена идея ликвидации крупного землевладения и создание мощного, зажиточного крестьянства как главной социальной базы государства. Германия и Австро-Венгрия требовали от Скоропадского введения хлебной монополии, но он медлил и только в июле 1918 года согласился на это.

Гетман рассчитывал на то, что украинский Земельный банк начнет принудительно скупать у крупных землевладельцев имения, превышающие 25 десятин. Эти земли должны были передаваться в собственность крестьянам-хлеборобам с долгосрочной льготной выплатой за них непосредственно Земельному банку. Но предусматривались исключения: для образцовых хозяйств, «имевших сельскохозяйственную культурную ценность», максимум земли мог быть увеличен с 25 до 200 десятин. Откупу также не подлежали земли плантаций сахарной свеклы, леса, пастбища, необходимые для конных заводов. Планировалась передача земли не безземельным, а малоземельным крестьянам, выделение крестьян на «отрубы», уничтожение чересполосицы. По проекту реформы бесплатная передача земли крестьянам не предусматривалась.

Позже гетман создал Государственную комиссию из представителей различных партий и организаций, которая должна была работать под его личным руководством. Считалось, что малоземельный крестьянин брал землю у крупного землевладельца «с половины»: за пользование землей он отдавал ее собственнику половину урожая. Согласно законопроекту, крестьянин, получивший отчужденную от крупного собственника землю, становился «половинщиком» государства, которому на протяжении нескольких лет (не более 15) сдавал половину урожая. После окончания этого срока земля становилась его полной собственностью. А собственник земли сразу же после отчуждения получал ее полную рыночную стоимость, но не наличностью, а «земельными облигациями», приносившими определенные дивиденды; эти облигации обеспечивались государством и постепенно погашались с доходов от продажи той половины урожая, которую сдавал государству получивший землю крестьянин. Предполагалось, что уплата крестьянами денег за землю пополнит бюджет, дав возможность содержать армию, флот, государственный аппарат. Социалисты повели против аграрной реформы яростную агитацию среди крестьян, убеждая, что такой закон закабаляет крестьян и вместо него нужно дать им землю бесплатно. 12 ноября Высшее аграрное совещание начало обсуждение «Проекта аграрной реформы», но уже через три дня началось антигетманское восстание и про реформу просто забыли.

В сентябре 1918 года положение Германии ухудшилось: дисциплина в армии падала, остро ощущалась нехватка продуктов и патронов, не хватало офицеров и солдат. 26 сентября началось общее наступление войск Антанты, а до 30 сентября линия Зигфрида[5]5
  Во время Первой мировой войны имя Зигфрида носила германская позиция – линия, с которой немцы перешли в марте 1918 года в наступление.


[Закрыть] была прорвана войсками Антанты. Гинденбург и Людендорф официально заявили о необходимости создания в Германии нового «правительства мира», которое будет добиваться скорейшего перемирия на фронте. 3 октября был сформирован новый кабинет министров Германии, в состав которого вошли немецкие социал-демократы. Новый премьер С. Гербель сразу же обратился к президенту США Вудро Вильсону с просьбой поддержать мирные инициативы, к обращению германского правительства присоединилось и правительство Австро-Венгрии. В начале октября в австро-венгерской армии венгерские, чешские, словацкие, хорватские части стали отказываться воевать, а турецкое правительство запросило мира.

В августе обострились отношения гетмана с крымским правительством генерала М. Сулькевича. Гетман решил приостановить политические и экономические отношения между Украиной и Крымом. Скоропадский заявлял о том, что Крым должен быть частью Украины. Экономическая блокада при вела к тому, что богатый крымский урожай погибал без украинского сахара и древесины, в Крыму начались проблемы с хлебом. Крымчане были вынуждены начать переговоры о присоединении Крыма к Украине. Гетман обещал, что Крым получит автономию, краевой сейм и территориальную армию. В октябре 1918 года крымская делегация, чтобы прервать переговоры, попросила месяц «на раздумье». В ноябре гетман увлекся идеей проведения в Киеве съезда всех антибольшевистских сил Украины, Дона, Кубани, Терека, Крыма, Кавказа, чтобы создать федерацию для борьбы против большевизма.

18 сентября Национальный союз выдвинул новый лозунг «За законную власть в Украине» и отправил новый меморандум послам центральных держав. Украинские партийные лидеры требовали амнистии политическим заключенным и создания с помощью Национального союза нового кабинета. Социалисты настаивали на созыве сейма, который сможет выбрать Государственный Совет (Державную Раду) как орган законодательной власти. Крым, Бессарабия и Кубань должны быть объединены с Украиной, а земля передана в собственность государства, за исключением 40 десятин, которые должны были отойти юридическим лицам. Впоследствии Винниченко обнародовал призыв, в котором обещал, что новый кабинет проведет еще одну земельную реформу, благодаря которой крестьяне получат землю бесплатно, а законы Центральной Рады будут восстановлены. Правда, Национальный союз открестился от заявления Винниченко, охарактеризовав его как частное мнение политика.

Резкая смена геополитических ориентиров привела к смене настроений в Киеве. Скоропадский решил искать поддержки в иных условиях, в ином мире, где доминировала Антанта. Но в любой момент немцы еще могли совершить новый переворот и снять «ненадежного» гетмана. Поэтому его первые шаги по смене политических ориентиров были очень осторожными… 1 октября Скоропадский принял делегацию Всеукраинского союза хлеборобов, представители которого заявили о необходимости равноправия русского языка в Украине и о недопустимости социалистического правительства в Украине. Во время открытия Украинского университета в Киеве в торжественной речи гетмана присутствовала «нотка примирения Украины с Россией». В то же время австрийские дипломаты считали, что сразу же после вывода германских войск из Украины российские круги попытаются провозгласить в Киеве монархию. В октябре 1918 года состоялся съезд хлеборобов-собственников, на котором была создана новая партия земельных собственников. Гетман посетил съезд, где был тепло встречен делегатами, но после этого съезд поддержал эмоциональное выступление Пуришкевича, призвавшего делегатов бороться за «единую Россию». «В результате, – вспоминает гетман, – во всех украинских партиях забили тревогу».

После того как в сентябре 1918 года скончался генерал Алексеев и Деникин узурпировал всю власть в Добровольческой армии, отношения между ней и Украиной сразу же изменились. Гетман вспоминал: «…началась сильнейшая агитация среди офицеров против меня и против сформированных мной частей, чтобы офицеры не вступали в эти части. Появились газетные статьи самого возмутительного содержания…» Деникин отказался от каких-либо контактов со Скоропадским, он считал, что при первой же возможности офицерские круги в Украине устранят гетмана и перейдут на сторону Добровольческой армии.

Германскому командованию в Киеве стали поступать доносы на Скоропадского. Доносы касались нового проантантовского выбора гетмана, недостаточные меры по проведению украинизации, его заигрываний с белогвардейцами и нового курса на возрождение «единой России». Немцы стали требовать от Скоропадского сформировать новый «национальный» кабинет, начать переговоры с Винниченко, который заверил немцев, что стал «чрезвычайно умеренным социалистом».

24 сентября вышло постановление «О мерах против лиц, которые угрожают государственной безопасности Украинской Державы, ее правопорядку». Это постановление предоставляло право на чрезвычайные, внесудебные действия министру внутренних дел, губернским старостам и городским атаманам. Было объявлено об уголовной ответственности по законам военного времени за тяжкие преступления: организацию и участие в восстаниях, государственную измену, подстрекательство к забастовкам, поджоги, уничтожение продуктов, фуража, государственного имущества, нападение на часовых, вооруженное сопротивление.

Германский министр иностранных дел убеждал гетмана, что украинское правительство должно просить Германию оставить в Украине свою армию. От гетмана требовали провести земельную реформу, украинизацию, выслать из страны агентов Антанты. 10 октября в телеграмме германскому командованию Совет министров Украины заявил о том, что снимает с себя ответственность за вероятное восстание большевиков в Украине. Главную причину этого гипотетического восстания Совет видел в бездеятельности командования германской армии в Украине. Это был один из первых «пробных» выпадов Скоропадского против генерала Гренера. В телеграмме содержались намеки на поддержку планов большевистского мятежа со стороны германского командования. Этот демарш был связан с арестом в Киеве и Одессе некоторых членов мирной делегации РСФСР по приказу министра иностранных дел Кистяковского. Протестуя против этих арестов, Москва угрожала аннулировать Брестский договор и аннексировать Украину. Именно арест представителей Советской России вызвал решительное требование германского командования к гетману немедленно освободить арестованных и уволить Кистяковского с поста министра.

В этот момент гетман еще не отважился на разрыв с немцами и был вынужден подчиниться – большевистские заговорщики были немедленно освобождены, а Кистяковский остался без министерского портфеля. Увольнение Кистяковского привело к демонстративной отставке министров (Василенко, Вагнера, Ржепецкого, Гербеля, Зеньковского, Колокольцева, Гутника, Романова и государственного контролера Афанасьева), которые 29 октября передали гетману ультимативную «Записку по делу внешней политики Украины». В ней отмечалось, что Украина должна придерживаться антантовской ориентации и начать совместную с белогвардейским режимом борьбу против красной угрозы. Министры толкали гетмана на путь борьбы за «единую и неделимую Россию». «Записка девяти» предлагала установить федеральные связи с будущей «антибольшевисткой» Россией и утвердить в украинских губерниях русский язык как государственный. Против демарша министров выступили Лизогуб, Бутенко, Любинский, Дорошенко.

Гетман распустил кабинет министров и 17–24 октября единолично руководил страной. Скоропадский писал: «Осложнения с формированием министерства были чрезвычайными. Я хотел, чтобы украинские элементы были представлены в достаточном количестве, но одновременно чтобы не было значительного уклона влево». Скоропадский качнулся влево, и в этом его поддержал генерал Гренер, который не желал усиления антантовских позиций в Украине: «Немцы настаивали на более яркой украинизации и поэтому давили на меня, намекая, что при более российском и правом кабинете центральное немецкое правительство может вывести свои войска…» Гетман пригласил лидеров Украинского национального союза на переговоры по поводу формирования нового ответственного правительства «национального доверия». Винниченко согласился на участие Национального союза в формировании нового кабинета министров. Национальный союз одобрил решение занять восемь министерских кресел. Скоропадский заверил, что формировать правительство Винниченко и Лизогуб будут вместе – 50 на 50. Если бы гетман принял все предложения Винниченко, то, возможно, он был бы отстранен от власти не путем всенародного восстания, а своим же кабинетом, с помощью дворцовых интриг. Другой вариант – если бы гетман неожиданно превратился из диктатора в защит ника демократии и возглавил «революцию против самого себя»…