Текст книги "Лингвокультурология. Традиции и инновации"

1.2. Основные идеи лингвокультурологии

Теоретическое обоснование идеи связи языка и культуры (теория В. фон Гумбольдта)

Как было отмечено в предыдущем параграфе, тесная связь между языком и явлениями культуры была замечена еще в глубокой древности. Вместе с тем теоретическое обоснование этой связи начало выстраиваться лишь в XIX веке.

Первым исследователем, попытавшимся теоретически обосновать связь языка и культуры стал немецкий исследователь В. фон Гумбольдт. При этом сочинения В. фон Гумбольдта собственно лингвокультурологией можно назвать лишь с большой степенью условности. Проблема в том, что В. фон Гумбольдт пользовался терминологией XIX века, которая, с точки зрения современной науки, может быть подвергнута интерпретации, т.е. фактическому переводу. Иными словами, современному исследователю необходимо уметь читать Гумбольдта.

Основными понятиями лингвокультурологии В. фон Гумбольдта стали «народ» («нация») и «язык». Под термином «народ» В. фон Гумбольдт, судя по его сочинениям, имел в виду некое синтетическое, нерасчлененное понятие «национальная культура – национальный язык – национальное общество». По нашему мнению, синтетизм гумбольдтовского термина «народ» делает его столь многозначным, что позволяет интерпретировать его и как «народ», «этнос», и как «язык», и как (и по преимуществу) «культура». Данный синтетизм термина «народ» сам Гумбольдт интерпретировал, называя «народ» «духовной формой человечества, имеющей языковую определенность»[119]119
  Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию. М., 1984. С. 9.


[Закрыть].

Не менее важным понятием сочинений Гумбольдта выступает «дух народа». Значение этого понятия проясняется в следующих словах Гумбольдта: «Не будет заколдованного круга, если языки считать продуктом силы народного духа и в то же время пытаться познать дух народа посредством построения самих языков: поскольку каждая специфическая духовная сила развивается посредством языка и только с опорой на него, то она не может иметь иной конструкции, кроме как языковой»[120]120
  Там же. С. 11.


[Закрыть]. Из приведенной цитаты можно сделать вывод, что под «духом народа» исследователь имеет в виду национальную культуру.

В понимании Гумбольдта, уровень развития языка прямо пропорционален уровню развития культуры. По Гумбольдту, влияние культуры распространяется на структуру языка и образование языковых форм.

Однако данное положение Гумбольдта нельзя понимать как первичность культуры по отношению к языку[121]121
  Там же. С. 12.


[Закрыть]. По Гумбольдту, языки, обладают силой, воздействующей на «дух», т.е. на культуру[122]122
  Там же. С. 12.


[Закрыть]. И это воздействие носит всесторонний и гармоничный характер. По образному выражению Гумбольдта, языки – это колеи, по которым деятельность духа совершает свое течение, или, при другом сравнении, – русло, по которому дух катит волны своей жизни.

Гумбольдт выдвинул идею о том, что разные языки – это не различные обозначения одних и тех же реалий, а различные их видения[123]123
  Там же. С. 13.


[Закрыть]. Речь здесь у Гумбольдта идет о специфике национальных лингвокультур, обуславливающих разные картины мира, разное понимание мира, разное поведение.

Согласно Гумбольдту, языком охватываются преимущественно объекты, входящие в круг потребностей и интересов человека, и отображаются не столько сугубо субстанциональные свойства внеязыкового мира, а, скорее, отношение человека к нему. Эти отношения в различных языках преломляются по-разному через свойственное каждому языку языковую организацию. Соответственно, в высказываниях о вещах и явлениях человек следует тем ориентирам, которые предначертаны этой языковой структурой[124]124
  Там же. С. 15.


[Закрыть].

Положения Гумбольдта о том, что язык определяет отношение человека к объективной действительности и его поведение, легли впоследствии в основу теории Э. Сепира – Б. Уорфа, согласно которой язык упорядочивает поток впечатлений, а также в основу неогумбольдтианской лингвистической теории Л. Вейсгебера, согласно которой язык превращает окружающий мир в идеи и «вербализует» его.

Таким образом, Гумбольдтом были сформулированы две основные идеи современной лингвокультурологии. Прежде всего это:

1. Идея о том, что любой национальный язык представляет собой продукт развития национальной культуры и общества.

2. Идея о том, что языковая организация оказывает влияние на национальную культуру, национальную картину мира и поведение этнически обусловленной личности.

Оценивая идеи Гумбольдта необходимо отметить, что немецкий исследователь в решении проблемы связи языка и культуры продвинулся ровно настолько, насколько продвинулась и современная лингвокудьтурология. По большому счету после Гумбольдта, несмотря на усложнение тем современной лингвокультурологии, не было выдвинуто ни одной масштабной идеи, равной идеям Гумбольдта.

При этом истинное научное величие Гумбольдта не отрицает критики его позиций. Так или иначе попытка Гумбольдта теоретизировать в принципе известное положение о связи языка и культуры закончилась у этого исследователя констатацией и некоторой конкретизацией этой связи. Конкретизация идеи связи языка и культуры у Гумбольдта проходила как попытка определить первичность языка над культурой или культуры над языком. Вообще идея первичности и вторичности была хорошо известна во времена Гумбольдта и использовалась главным образом философами в определении соотношения материи и сознания. Но и в этом случае ученый был весьма непоследователен: в одном случае у него культура определяет язык, в другом языковая структура – культуру.

Но самое главное, на чем остановился Гумбольдт, это то, что он не определил конкретных механизмов взаимодействия языка и культуры. Впрочем, именно на этом остановилась и современная лингвокультурология.

Тем не менее, в целом вписываясь в контекст науки своего времени, Гумбольдт повлиял будущее развития многих смежных наук: лингвистики, культурологи, социологии, ориенталистики.

Развитие идеи В. Фон Губольдта о связи языка и культуры в начале XX века

Теоретическое обоснование Гумбольдтом идеи о взаимовлиянии языка и национальной культуры так или иначе использовали ученые всего мира. Наиболее подробно разработкой идей исследователя занимались Э. Сепир, Б. Уорф и Я Вейсгербер.

«Язык становится все более ценным… в научном изучении той или иной культуры. …Переплетение культурных моделей данной цивилизации запечатлено в языке, который выражает эту цивилизацию,… когда-нибудь попытка уяснить первобытную культуру без помощи языка этого общества будет расцениваться как дилетантство…»[125]125
  Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культуралогии. М.: Прогресс, 1993. С. 209.


[Закрыть]. В другой своей работе Э. Сепир пишет: «язык не существует вне культуры, то есть вне социально-унаследованной совокупности практических навыков и идей, характеризующих наш образ жизни»[126]126
  Там же. С. 192.


[Закрыть].

Отношение к языку как к важнейшему элементу этнологического исследования дало направление антропологической лингвистики. Наиболее ярким представителем которой является Г. Хойер, он понимает ее как область лингвистического исследования, посвященную в основном синхронному или диахронному изучению языков, связь языка и среды понимается представителями антропологической лингвистики как отражение в языке условий жизни данного общества. Представители данного направления (прежде всего Г. Херцог) считают, что язык более чутко, чем другие отрасли культуры реагирует на культурные изменения; при этом лексика, по их мнению, в отличие от грамматики более чувствительна к подобным изменениям. Прямое заимствование, словопроизводство и расширение значений уже существующих слов – выделяются как способы, путем которых словарный состав языка приспосабливается к новым понятиям, предметам и явлениям[127]127
  Привольнова И.Р. История этнологии. М., 2003. С. 52.


[Закрыть].

В связи с этим был сделан вывод, что язык, располагающий многочисленными описательными выражениями и словообразовательными моделями, скорее передает новые идеи своими средствами, чем тот, в котором новые конструкции и грамматические приемы ограничены; в последнем случае (по мнению Г. Херцога) язык вынужден прибегать к заимствованиям[128]128
  Там же. С. 53.


[Закрыть].

В работах в области антропологической лингвистики (или этнолингвистики) большое внимание уделяется терминологии (где наиболее ощутима связь языка и материальной культуры), исследования в этом направлении наметили прорыв в лингвистике, рассматривая язык с точки зрения его этнической и ареальной отнесенности. Работы подобного типа зачастую содержат богатый материал для межпредметных исследований.

Исследования этнолингвистического характера, в то же время, проводились в рамках этнографической, а не собственно лингвистической теории (Н.Б. Малиновский и его школа). Другим недостатком вышеуказанных работ является нечеткое разграничение плана синхронии и диахронии, так как подвижный и исторически разнородный материал заставляет исследователя отступать от строго синхронного изложения, тогда как другая часть представителей данной школы, напротив, оперирует не отдельными фактами, а набором моделей[129]129
  Там же. С. 61.


[Закрыть].

Использование моделей в качестве объектов присуще и представителям других направлений так называемой внешней лингвистики. Так, С Клукхон, последователь Э. Сепира, приходит к выводу, что социокультурное поведение моделировано, то есть поведение индивида рассматривается не только с точки зрения его как биологической особи, но с точки зрения обобщенной манеры поведения, присущей обществу в целом. При этом модель – генерация (или образец для поведения) поведения, конфигурация – отвлечение от поведения[130]130
  Там же. С. 62.


[Закрыть].

Однако, по мнению Э. Сепира, культура не просто поведение, а «абстрагирование» от поведения. Понимание культуры как совокупности обобщенных форм, моделирующих типы поведения, и языка как систему знаков привело исследователей к идее изоморфности знаковых систем, отличающихся лишь различием в конфигурации составляющих их частей.

Б. Уорф разработал наиболее подробную теорию об изоморфности в моделировании языка, структуры мышления и общества, основанную на положениях, высказанных Э. Сепиром. «Языковые нормы общества», по мнению Э. Сепира, определяют воспринимаемую действительность и тем самым моделируют ее. Поскольку отдельные языки разнятся, то люди «находятся под влиянием того конкретного языка, который является средством общения для данного общества»[131]131
  Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культуралогии. – М.: Прогресс, 1993. С. 192.


[Закрыть].

Б. Уорф считает наличие влияния языка «на различные виды деятельности лбюдей не столько в особых случаях употребления языка, сколько в его постоянно действующих общих законах и в повседневной оценке им тех или иных явлений»[132]132
  См.: Тарасов Е.Ф. Язык как средство трансляции культуры // Язык как средство трансляции культуры. М.; Наука, 2000. С. 135.


[Закрыть].

По мнению Б. Уорфа, «рассмотрение лингвистических формул, обозначающих данную ситуацию, может явиться ключом к объяснению тех или иных поступков людей и каким образом эти формулы могут анализироваться, классифицироваться и соотноситься в том мире, который бессознательно строится на основании языковых норм данной группы»[133]133
  Уорф Б. Отношение норм поведения и мышления к языку // Новое в лингвистике. Вып. 1. М.,1960. С. 138-139.


[Закрыть]. Мы ведь всегда исходим из того, что язык лучше, чем это на самом деле имеет место, отражает действительность»[134]134
  Там же. С. 139.


[Закрыть].

Б. Уорф приходит к заключению, что язык как система слишком сложен и недостаточно чуток для немедленного отражения новшеств, «тогда как в сознании производящих изменение это происходит моментально»[135]135
  Там же. С. 164.


[Закрыть]. В связи с этим Б. Уорф решает, что «хотя язык и культура взаимообусловлены и развиваются параллельно, природа языка является тем фактором, который ограничивает его свободу и гибкость и направляет его развитие по строго определенному пути»[136]136
  Там же. С. 164.


[Закрыть].

Итак, был сделан основной вывод, до сих пор не потерявший актуальность: поскольку языковые нормы определенным образом отражают действительность, они тем самым «моделируют» ее. Б. Уорф и Э. Сепир выдвинули также и ряд уточнений: культурные нормы и языковые модели взаимосвязаны, хотя и не имеют прямых соответствий; язык отражает действительность недостаточно объективно; в отличие от сознания, языковая система (в силу своей сложности) не способна моментально реагировать на «новшества» и поэтому природа языка определяет его развитие по определенному пути и, наконец, влияние языка на деятельность людей имеет место и осуществляется в рамках постоянно действующих общеязыковых законов.

Дальнейшие исследования в этой области выявили и ряд неточностей в предложенной теории. Так, в противовес Сепиру – Уорфу утверждалось, что нормы языкового поведения способны оказывать обратное влияние на действительность, а не является причинами ее моделирования.

Исследователи также указывают на недостаточное разграничение между функционированием языка как системы и процессом формирования языка и некоторые другие неточности.

Дальнейшие исследования вылились в формирование культурной антропологии. Представителями этого направления язык относится к культуре как часть к целому, язык как и культура определяется этническим взглядом на мир, «национальным характером» народа.

Б. Малиновский рассматривает язык как одну из важнейших форм человеческого поведения и предлагает превратить лингвистику в часть общей теории культуры, в «эмпирическую науку о человеческом поведении».

У К.Фосслера, В.Шмидта, Н.Марра, напротив, сам язык определяется типом культуры[137]137
  См.: Звегинцев В.А. Очерки по истории языкознания XIX–XX веков в очерках и извлечениях. Часть 1. М., 1963. С. 162.


[Закрыть].

Марксистская философия признает за языком и культурой вторичную функцию, оба явления объясняются материальной действительностью.

Российская научная традиция исследования соотношения языка и культуры начинается с трудов М.В. Ломоносова, В.К. Тредиаковского, продолжается в работах А.Н. Афанасьева, А.И. Потебни, А.А. Шахматова, Г.О. Винокура, В.В. Виноградова и др. вплоть до современных исследований.

Для большинства указанных ученых проблема «язык – культура» не является ведущим направлением исследований, она раскрывается в рамках вопросов поэтического языка, в ходе изучения русского литературного языка, в рамках общетеоретических концепций языкознания.

Уже в самих приводимых определениях языка заметна его культурная обусловленность. «… Язык есть одно из культурно-исторических условий, определяемых предшествующей традицией и современными отношениями»[138]138
  Винокур Г.Т. Филологические исследования. лингвистика и поэтика. М., 1990. С. 75.


[Закрыть]. В этих исследованиях начала XX века предлагается как минимум два понимания языка: «действительно» языка, с его национальными, социальными и т.п. признаками и только некоторые необходимые и достаточные условия языка «как знака». Рассматривая язык как условие и продукт человеческой культуры делается вывод о том, что любое изучение языка неизбежно имеет своим предметом соответствующую культуру и в то же время, как явление «вписанное» в соответствующую национальную культуру. Г. Винокур, в частности, выделяет язык среди других явлений культуры, т.к. он (язык) составляет условие таких культурных образований как письменность, наука, искусство, мораль и т.д., но будучи формальной структурой он имеет и свою специфику.

Таким образом, произведенное Гумбольдтом теоретическое обоснование идеи связи языка и явлений культуры стало отправной точкой для развития новых направлений в целом ряде научных дисциплин. На основании теории Гумбольдта получили новое развитие этнолингвистика, социолингвистика, психолингвистика, языкознание.

Идея котлового (регионального) развития языков А.Шлейхера

Существенное влияние на развитие лингвокультурологии оказала идея котлового развития языков. Автором данной идеи принято считать немецкого исследователя – А. Шлейхера.

К своим идеям Шлейхер шел непростым путем. С его именем связано прежде всего формирование особого направления в лингвистике – лингвистического натурализма, в основе которого лежит метод изоморфизма, т.е. структурно-функционального подобия. Несмотря на то, что Шлейхер особенно ничего нового не открыл, его заслуга перед лингвокультурологией заключалась в том, что он применил метод изоморфизма к изучению языка, тем самым методологически расширил границы языкознания[139]139
  Мейе А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков. М.;Л., 1938. С. 31.


[Закрыть].

Основным понятием сочинений А. Шлейхера стали понятия «организма» и «органической природы языка». Термин «организм» в XIX в. употреблялся широко и обозначал целостный объект исследования. В языкознании того времени термин «органическая природа языка» истолковывалась различно, чаще всего как единство значения и отношения, выраженного в форме языка, его категориях и единицах.

Историки языкознания обычно рассматривают А. Шлейхера как создателя натуралистической концепции языка, ибо он относил язык к категории живых организмов. Об этом можно судить по таким его высказываниям: «Жизнь языка не отличается существенно от жизни всех других живых организмов – растений и животных. Как и эти последние, он имеет период роста от простейших структур к более сложным формам и период старения, в который языки все более и более отдаляются от достигнутой наивысшей степени развития и их формы терпят ущерб»[140]140
  Цитируется по: Березин Ф. М. История лингвистических учений. М.: Высш. Шк.,1975. С. 49.


[Закрыть]. Естественнонаучный принцип, на котором должна основываться лингвистика, предполагает, по мнению Шлейхера, признание следующих постулатов:

1) язык как природный организм существует вне воли человека, его нельзя изменить («Языки – это природные организмы, которые возникли без участия человеческой воли, выросли и развились по определенным законам и в свою очередь стареют и отмирают»[141]141
  Там же. С. 41.


[Закрыть]);

2) «жизнь языка», как и жизнь природы, есть развитие, а не история; поэтому рост был лишь в доисторический период, а подлинная жизнь языка проявляется в диалектах, тогда как исторический период характеризуется распадом форм, старением и отмиранием форм языка и самих языков (подобно тому, как выветриваются породы и разлагаются организмы в природе), а литературно-письменные формы являются искусственными образованиями;

3) лингвистика должна быть основана на точном наблюдении организмов и законов их бытия, на полном подчинении исследователя объекту исследования.

«У естествоиспытателей, – подчеркивал Шлейхер, – можно научиться осознанию того, что для науки имеет значение только факт, установленный при помощи надежного, строго объективного наблюдения, и основанный на таком факте правильный вывод»[142]142
  Schleiher A. Handbuch der lituanischen Sprache. Bonn, 1855. S. 131.


[Закрыть].

Вместе с тем Шлейхер признавал и существенные отличия между языком и природным организмом, когда писал: «Понятно, что только основные черты воззрений Дарвина имеют применение к языкам. Область языков слишком различна от царств растительного и животного, чтобы совокупность рассуждений Дарвина до малейших подробностей могла иметь для нее значение»[143]143
  Там же. С. 132.


[Закрыть].

Казалось бы, сравнение языков с биологическими организмами бессмысленно, однако дальнейший вывод Шлейхера сближает его позиции с современной наукой, в частности с выводами Л.Гумилева, который рассматривал жизненные циклы этносов и культур[144]144
  Гумилев Л. Древняя Русь и Великая Степь. М., 1988. С. 126.


[Закрыть]: «Языки – это естественные организмы, которые возникли без участия человеческой воли, выросли и развились по определенным законам и в свою очередь стареют и умирают»[145]145
  Schleiher A. Die Darwinische Theorie und die Sprachwissenschaft. Bonn, 1863. S.43.


[Закрыть].

Чрезвычайно интересна позиция Шлйхера, для которого «язык есть мышление, выраженное звуками»[146]146
  Там же. S. 43.


[Закрыть], «язык есть звуковое выражение мысли, проявляющийся в звуках процесс мышления»[147]147
  Там же. S. 43.


[Закрыть], «язык имеет своей задачей создать звуковой образ представлений, понятий и существующих между ними отношений, он воплощает в звуках процесс мышления. Язык посредством имеющихся в его распоряжении точных и подвижных звуков может с фотографической точностью отобразить тончайшие нюансы мыслительного процесса»[148]148
  Schleiher A. Über die Bedeutung der Sprache für die Naturgeschichte des Menschen. Bonn, 1865. S. 84; Десницкая А. В. Вопросы изучения родства индоевропейских языков. М.;Л., 1955. С. 54.


[Закрыть]. В этих определениях Шлейхер стремится подчеркнуть материальную основу речевой деятельности и, что самое главное, – идет путем исследователей Пражской лингвистической школы.

Данные изыскания привели Шлейхера к чрезвычайно важной для современной лингвокультурологии идее – к фактическому определению котлового развития языков, т.е. к главной идее Пражской лингвистической школы, к идее, на которой основывается современная культурология, фольклористика и отчасти лингвистика: «Чем восточнее живет народ, тем на более древнем уровне остался его язык, и чем западнее, тем менее древних черт и долее новообразований он содержит»[149]149
  Цитируется по: Мейе А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков. М.;Л., 1938. С. 31.


[Закрыть]. По мнению Шлейхера, главным в развитии языков выступает не столько их генетическое родство, а культурно-языковое окружение. Не исключено, что к подобным выводам немецкий ученый пришел интуитивно, а не путем научного анализа. Вместе с тем, его идея о котловом развитии языков произвела настоящую революцию в языкознании. По своей значимости и влиянию творчество Шлейхера можно оценить, как не меньше, чем творчество Гумбольдта.

Таким образом, идея А.Шлейхера о котловом (региональном) развитии языков является одной из главных не только в современной лингвокультурологии, но и в ряде других гуманитарных наук. Идея Шлейхера о котловом развитии языков переменила взгляды европейцев на осмысление самого понятия культуры. Языковая и религиозная принадлежность народов стала для европейцев не такой уж и важной по сравнению с принадлежностью народов к определенному региону. Стоит сказать, что Шлейхер впервые сформулировал идею, на которой зиждется современный Евросоюз.

Конечно, Шлейхер получил меньшую известность, чем Гумбольдт, хотя его научная значимость не менее важна. К тому были и объективные причины, связанные с разноплановостью и путанностью исследований этого великого ученого. В целом тексты Шлейхера отличаются слабой научностью, нередко голословными утверждениями.

Идеи об отношениях языка и культуры

В XX веке Вопрос о соотношении языка и культуры стал одним из основных в языкознании.

Существенный интерес в данном случае представляет работа И.Сталина, отражающая марксистскую позицию в вопросе о соотношении языка и культуры[150]150
  Сталин И. Марксизм и вопросы языкознания // Правда. М., 1950. 20 июня.


[Закрыть]. Сталин утверждает относительную независимость языка от явлений культуры: «На протяжении последних 30 лет в России был ликвидирован старый, капиталистический базис и построен новый, социалистический базис. Соответственно с этим была ликвидирована надстройка над капиталистическим базисом и создана новая надстройка, соответствующая социалистическому базису. Были, следовательно, заменены старые политические, правовые и иные учреждения новыми, социалистическими. Но, несмотря на это, русский язык остался в основном таким же, каким он был…»[151]151
  Там же.


[Закрыть]. Язык, по Сталину, не является надстроечной структурой, а имеет самостоятельную природу: «язык, принципиально отличаясь от надстройки, не отличается, однако, от орудий производства, скажем, от машин»[152]152
  Там же.


[Закрыть], «Язык… является продуктом целого ряда эпох, на протяжении которых он оформляется, обогащается, развивается, шлифуется. Поэтому язык живет несравненно дольше, чем любой базис и любая надстройка»[153]153
  Там же.


[Закрыть], «Сфера действия языка, охватывающего все области деятельности человека, гораздо шире и разностороннее, чем сфера действия надстройки. Более того, она почти безгранична»[154]154
  Там же.


[Закрыть].

Несмотря на непопулярность учения марксизма, следует отметить, что именно позиции марксизма лежат в основе современных взглядов на отношения языка и культуры.

Так, Р.Робинс, Е. М. Верещагин, В. Г. Костомаров пишут, вторя марксизму: «Язык – зеркало культуры, в нем отражается не только реальный мир, окружающий человека, не только реальные условия его жизни, но и общественное самосознание народа, его менталитет, национальный характер, образ жизни, традиции, обычаи, мораль, система ценностей, мироощущение, видение мира»[155]155
  Robins R. General Linguistics. An Introductory Survey. London, 1971. Р. 27.


[Закрыть], «Язык – сокровищница, кладовая, копилка культуры. Он хранит культурные ценности – в лексике, в грамматике, в идиоматике, в пословицах, поговорках, в фольклоре, в художественной и научной литературе, в формах письменной и устной речи»[156]156
  Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура. М., 1990. С. 26.


[Закрыть].

Итак, исходя из позиций современной лингвокультурологии, язык не существует вне культуры как социально унаследованной совокупности практических навыков и идей, характеризующих наш образ жизни. Как один из видов человеческой деятельности, язык оказывается составной частью культуры, определяемой как совокупность результатов человеческой деятельности в разных сферах жизни человека: производственной, общественной, духовной. Однако в качестве формы существования мышления и, главное, как средство общения язык стоит в одном ряду с культурой.

«Если же рассматривать язык с точки зрения его структуры, функционирования и способов овладения им (как родным, так и иностранным), то социокультурный слой, или компонент культуры, оказывается частью языка или фоном его реального бытия»[157]157
  Апресян Ю. Д. Избранные труды.– Т. II. Интегральное описание языка и системная лексикография. М.: Школа «Языки русской культуры», 1995. С. 348.


[Закрыть]. «В то же время компонент культуры – не просто некая культурная информация, сообщаемая языком. Это неотъемлемое свойство языка, присущее всем его уровням»[158]158
  Гак В.Г. Языковые преобразования. М., 1998. С. 16.


[Закрыть]. «Язык – мощное общественное орудие, формирующее людской поток в этнос, образующий нацию через хранение и передачу культуры, традиций, общественного самосознания данного речевого коллектива»[159]159
  Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре Спб., 1994. С. 84.


[Закрыть].«Первое место среди национально-специфических компонентов культуры занимает язык. Язык в первую очередь способствует тому, что культура может быть как средством общения, так и средством разобщения людей. Язык – это знак принадлежности его носителей к определенному социуму»[160]160
  Стернин А.И. Национально-культурные компоненты в структуре значения слова // Лингвострановедческий аспект в преподавании русского языка как иностранного. Воронеж, 1984. С. 140.


[Закрыть].

Тем не менее проблема соотношения языка и культуры – вопрос сложный и многоаспектный.

Язык любого этноса в современной лингвокультурологии считается составной частью национальной культуры; это признается многими исследователями, но вместе с тем, именно эта проблема изучена пока совершенно недостаточно. Это объясняется тем, что лингвисты изучают язык для его возможно лучшего описания как объекта исследования, а также для различных приложений, например, для целей наиболее простого, но вместе с тем и традиционного начертания слов, для верного построения предложений, словосочетаний, отдельных слов и их частей, для обучения языку иностранцев и т.д.

До некоторой степени язык как явление национальной культуры анализируется социолингвистикой, которая исследует, например, проблему двуязычия, выясняя предпочтение населения в использовании того или иного языка, или проблему особых вариантов языка, доходящих до жаргонов, при рассмотрении языка различных слоев общества[161]161
  Аймермахер К. Знак. Текст. Культура. (Труды Института европейских культур). М.: Российский гуманитарный университет, 2001. С. 129.


[Закрыть].

Еще ближе к выполнению задач культурологии подходит этнолингвистика, изучающая национальную специфику того или иного языка в его тесном взаимодействии с культурой. Тем не менее, и эта дисциплина не вполне выполняет задачи, которые ставит перед собой культурология[162]162
  Толстой Н.И. «Очерки русской мифологии» Д.К. Зеленина и развитие русской мифологической науки // Зеленин Д.К. Избранные труды: Очерки русской мифологии: умершие неестественной смертью и русалки. М.: Индрик, 1995. С. 24.


[Закрыть].

Культурологию язык, как и любая другая часть культуры, интересует прежде всего в плане собственных задач и через призму собственных категорий и концепций. Так, если культурология различает культуру элитарную, народную и массовую, то и язык должен быть исследован именно с этой точки зрения; в нем могут быть обнаружены элитарные, народные и массовые компоненты[163]163
  Якобсон Р. Взгляд на развитие семиотики // Якобсон Р. Язык и бессознательное. М.: Гардарика, 1996. С. 139.


[Закрыть]. Культурология различает в каждой культуре субкультуры, некоторые из которых доходят до контркультуры; следовательно, и в языке должны быть выявлены соответствующие образования[164]164
  Эко У. Отсутствующая структура. СПб.: Петрополис, 1998. С. 211.


[Закрыть]. Весьма любопытна проблема различения культуры и цивилизации, где одним из критериев цивилизации является наличие у того или иного этноса собственной незаимствованной письменности; здесь мы напрямую выходим на собственно лингвистическую проблематику. Как правило, ступени цивилизации в культуре соответствует и наличие в национальном языке так называемого общенационального наддиалекта, койне, или литературного языка, как письменного, так и устного[165]165
  Цивьян Т.В. Лингвистические основы балканской модели мира. М.: Наука, 1990. С. 81.


[Закрыть]. Крайне интересна и проблема личности как носителя, потребителя и творца языка: в традиционной лингвистике проблеме языкового творчества внимания уделяется явно мало[166]166
  Фрэзер Дж. Дж. Фольклор в Ветхом Завете. М.: Политиздат, 1985. С. 99.


[Закрыть].

Перечисленные проблемы кажутся, вместе с тем, не слишком сложными по сравнению с гораздо более трудной проблемой понимания эволюции языка в контексте эволюции всей культуры данного этноса. Здесь более или менее обширный материал собран в области лексикологии, где можно видеть резкую смену словарного состава языка в эпоху культурных революций; что же касается таких проблем, как эволюция грамматических категорий, например, утраты или приобретения соответствующих глагольных форм, падежей, моделей и форм словообразования, то здесь связь с эволюцией культуры на сегодня едва ощутима. Наконец, многочисленные фонетические изменения в процессе эволюции языка обычно рассматриваются только в рамках собственных, чисто языковых законов фонетической эволюции. В результате культуролог оказывается бессильным понять развитие языка в общем контексте развития культуры данной цивилизации.

Таким образом, основной и исходной идеей лингвокультурологии стала идея о неразрывной связи языка и культуры. Как видим, для обращения к исследованию перечисленных и многих других, не названных здесь проблем, необходимо предварительное убеждение исследователя в том, что язык никоим образом не выпадает из общих закономерностей развития культуры, и тем самым к нему в полной степени применим весь арсенал культурологических методов исследования. В качестве дополнительного и весьма важного стимула изучения языка в культурологическом аспекте может явиться мысль о том, что язык является не только частью культуры, но во многом и системообразующей ее частью, то есть, эволюционируя под воздействием определенных требований эпохи и в чем-то от них отставая, язык сам формирует определенное культурологическое поле, заставляющее определенным образом разворачиваться и другие элементы культуры, как то: искусство, науку, религию и т.д.

Идея привлечения достижений культурологии к лингвистическим исследованиям (формирование лингвострановедения)

Одними из первых в отечественном языкознании термин, в основе которого лежит синтез культурологи и лингвистики, использовали в 1971 году Е. М. Верещагин и В. Г. Костомаров в брошюре «Лингвистическая проблема страноведения в преподавании русского языка иностранцам». Этим термином стало новое направление в лингвистике, предшествовавшее лингвокультурологии, – лингвострановедение.

Лингвострановедение – раздел науки о языке, с одной стороны, включающий в себя обучение языку, а с другой, дающий определенные сведения о стране изучаемого языка. В процессе обучения иностранному языку в этом аспекте элементы страноведения сочетаются с языковыми явлениями, которые выступают не только как средство коммуникации, но и как способ ознакомления обучающихся с новой для них действительностью. Наряду с овладением иностранным языком происходит усвоение культурологических знаний и формирование способности понимать ментальность носителей другого языка. Образовательная же ценность этого раздела лингвистики заключается в том, что знакомство с культурой изучаемого языка происходит путем постоянного сравнения имевшихся ранее знаний и понятий с вновь полученными, со знаниями и понятиями о своей стране.

Итак, лингвострановедение – «аспект преподавания русского языка иностранцам, в котором с целью обеспечения общеобразовательных и гуманистических задач лингводидактически реализуется кумулятивная функция языка и проводится акультурация адресата, причем методика имеет филологическую природу – ознакомление проводится через посредство русского языка и в процессе его изучения»[167]167
  Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура. Лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного. М., 1990. С. 37.


[Закрыть].