Текст книги "Полёт Кондора. V1 VR V2"

Тем временем подошли к рубежу начала снижения для захода в Бангкоке. Погода уже была на пределе, но если сесть сходу, а не «крутить» схему, можно было успеть. С сожалением расставаясь с лучами восходящего солнца, нырнули в облака. Чем ниже снижались, тем сильнее становилась болтанка. Молнии периодически подсвечивали темноту кучево-дождевых облаков. Используя локатор, обошли несколько опасных «засветок». Пошёл сильный дождь с градом. Для полного счастья не хватало только обледенения. Современная техника позволяет садиться в «сложняке», используя автопилот. Конечно, есть ограничения по боковому ветру, коэффициенту сцепления на полосе, по интенсивности осадков… Можно было бы давно уйти от «человеческого фактора», возложив всю работу на автоматику. Ведь слетал же советский луноход на Луну, и вернулся Буран из космоса, совершив посадку в автоматическом режиме. Но… лётчики на борту － заложники! Потому что в случае аварийной ситуации пилоты будут спасать и себя, и заодно уже всех тех, кто за спиной! И ни один пассажир, по крайней мере, в ближайшем будущем, не поднимется на борт без экипажа. Это вам не беспилотное такси!

ОН вспомнил любимую фразу своего немецкого инструктора: «Заходишь – готовься к уходу на второй круг, взлетаешь – будь готов прекратить взлёт!»

Тут же обговорили схемы ухода. Эфир был наполнен потрескивающей радиосвязью. За этим шумом и интенсивным радиообменом экипаж не сразу распознал непонятное шипение в кабине… Источником оказалась шаровая молния, всплывшая из нагромождения электронных блоков управления системами самолёта и километров электропроводки. Небольшая, размером чуть меньше шарика для пинг-понга, переливающаяся ярким жёлто – оранжевым светом, она зависла над козырьком приборной доски. Оказалось, что первобытный страх огня жив в людях и поныне! На несколько секунд пилоты потеряли дар речи и как загипнотизированные смотрели на этот огненный глаз, затаив дыхание. Однажды у НЕГО уже было такое! Тогда эта непрошеная гостья появилась в грузовой кабине и, медленно пролетев вдоль ящиков, мешков и коробок, взорвалась со звуком гранаты в хвостовой части самолёта, наделав в фюзеляже несколько мелких отверстий. Тогда обошлось. Инженерный состав залатал отверстия на земле с помощью подручных средств и «какой-то матери», герметичность восстановили…

Если рванёт в кабине экипажа, мало не покажется! Шар смотрел на лётчиков, как удав на кроликов. Из ступора их вывел голос диспетчера, разрешившего дальнейшее снижение. Они доложили о проблеме, предупредив, что в случае взрыва могут остаться без связи и ещё неизвестно без чего… Кабина наполнилась запахом озона, как после сильной летней грозы. Тем временем огненная сфера, демонстрируя завораживающее свечение, начала обследование кабины и медленно поплыла в сторону двери. ОН, сидя по центру, инстинктивно убрал голову, хотя почти все очевидцы рассказывали, да и ЕМУ это было известно, что шаровая молния летает с огибанием препятствий и на её движение не влияют воздушные потоки. Казалось, в кабине присутствует ещё один разум. Природный, искусственный, внеземной живой организм… движущийся, подмигивающий, источающий приятный запах и совершенно непредсказуемый! ОН вспомнил, как американские инструкторы называли загадочные явления, происходящие на самолёте – PFM (Pure Fucking Magic) – в литературном переводе Чистой Воды Волшебство. В основном это относилось к «соплям» в электропитании, когда проблема решалась простым постукиванием пальца или кулака по прибору или блоку соответственно.

Молния зависла в районе двери, не проявляя агрессии. Но как только снаружи появились вспышки «сварки», зашипела и со злобным треском ушла в бортовую розетку, неприлично испортив воздух. Благо без взрыва. На этот раз запахло серой. Дьявол – пронеслась мысль! Всё как в жизни – Господь строит храм, а чёрт пристраивает часовенку… Но этот запах был лучше запаха горелой электропроводки, который пилоты старались уловить после ухода непрошеной гостьи. Проверили оборудование, автоматы защиты сети… Сравнили показания приборов слева и справа. На большее времени не было. Самолёты ещё взлетали и садились, но погода неумолимо ухудшалась… Закрытие Бангкока было вопросом времени. Неожиданно ОН подумал, что провести несколько дней в номере отеля было бы тоже неплохо. Бог с ним с этим морем, солнцем, пляжем. Видели и не раз! Как ни странно, эта мысль успокоила ЕГО и придала уверенности – успеем!

Несмотря на опасения, после посещения кабины молнией, автоматика не подвела, завела и посадила на пять с плюсом! После их посадки Бангкок закрылся. Циклон оказался сильнее прогнозируемого и по скорости перемещения, и по интенсивности осадков. Непогода «обещала» задержаться на неделю, несказанно обрадовав и ЕЁ, и ЕГО, даже несмотря на потерянную возможность искупаться и позагорать. Стыдно быть в этой жизни несчастливым, тем более что она одна!

Отель встретил экипаж мягким светом софитов и тихой музыкой. Снаружи бушевала стихия. Многие из команды были огорчены тем, что весь отдых до обратного вылета придётся провести в отеле, но только не ОНИ. Часовые пояса, дни, ночи, завтраки, обеды и ужины слились в единое целое, позволив ИМ не наблюдать за временем! Шторы были постоянно задёрнуты, и только раскаты грома время от времени напоминали ИМ о существовании другого мира. На ручке входной двери, естественно, висела табличка Don’t disturb (Не беспокоить), и признаки жизни в этом номере определялись только по подносам с использованной посудой на полу коридора. ОНИ даже не заметили, когда в отеле ненадолго пропал свет. Земля просто замедлила скорость своего вращения! За всё время «заточения» ОНИ один раз ненадолго спустились в ресторан только для того, чтобы тихо отпраздновать ЕЁ день рождения. Дата не круглая, но всё же требующая внимания. ОН подарил ЕЙ платиновый комплект «Тайский тигр» – кулон, серьги и кольцо, заказанный ещё в Москве и ожидавший своего часа на Reception. Так долго вместе ОНИ ещё не жили никогда. ИМ было, что рассказать и показать друг другу. У каждого на компьютере хранились тысячи фотографий из прошлой жизни. ОН показывал фото из экспедиции в Антарктиду и посещения Шаолиньского монастыря в Китае, ОНА – студенческие снимки и фото путешествий по Европе. ОН – своих дочерей и внуков, ОНА – своих родителей, старшей сестры, племянника… Неожиданно ЕГО бросило в жар, как будто вернулась шаровая молния. ОНА, не заметив изменений в ЕГО взгляде, продолжала щебетать, как ни в чём не бывало. ОН, глядя на экран ноутбука, уже не слышал ЕЁ голоса. С фотографии смотрела ЕГО третья жена в окружении родителей, старшая сестра с ЕЁ слов! Не много ли для одного, ещё не оконченного, рейса!? Только сейчас ОН понял, откуда ЕМУ так знакомы ЕЁ бездонные глаза. Тренированный мозг тут же начал просчитывать варианты, как будто в полёте произошёл серьёзный отказ или пожар. Только один вопрос терзал ЕГО в этот момент – знает ли ОНА правду!? ОН не узнал своего голоса, когда произнёс имена родителей и сестры. Пришла ЕЁ очередь обалдеть от услышанного. Невидимая пружина отбросила ЕЁ от НЕГО. ОНА стояла рядом с кроватью, и неподдельный испуг в прищуренных глазах требовал объяснений! ОН молчал, давая ЕЙ возможность покопаться в собственной памяти… Потом начал напевать песенку из ЕЁ любимого в детстве мультика. ОНА осторожно и неуверенно, почти шёпотом произнесла имя, которым ОН позволял называть СЕБЯ только третьей жене. Кубик Рубика сложился! ОНИ будто познакомились заново. Вот уж воистину, чудны дела твои, Господи!

ОН снова вспомнил отсутствие жены на «родительском дне», болезненный развод после возвращения в Ригу. Измучившись друг от друга за время ЕГО отпуска, ОНИ разбежались. ОН не смог простить измену, да и работать дальше с мутными мыслями, постоянно «оглядываясь», было бы невмоготу. Всё было кончено! ЕГО ждала новая работа в Москве, ЕЁ – родительское порицание, новое замужество, переезд в российскую глубинку, рождение сына, которого ОНА, кстати, назвала ЕГО именем, развод… Всё это ОН узнал от общих друзей уже много позже.

ОН протянул ЕЙ руку и улыбнулся. Пора было возвращаться к жизни! Они проговорили всю ночь или день, вспоминая случайные эпизоды из ИХ прошлой совместной жизни. Парк, аттракционы, мороженое… ОНА снова стала на время маленькой девчушкой со смешными косичками. ОН вздохнул полной грудью только после того, как выяснил, что ОНА в курсе, кто есть кто – старшая сестра по факту ЕЁ мать, а родители, по сути, дед и бабушка. ОНА узнала правду уже в начальных классах школы. Опять подсуетились доброжелатели. По ЕЁ воспоминаниям, правду ОНА восприняла с детской непосредственностью, обрадовавшись, что теперь у НЕЁ две мамы! Только повзрослев, ОНА поняла, что не сможет простить матери предательство. В принципе, как и ОН полжизни назад. ОНА рассмеялась незнакомым смехом, блеснув холодным взглядом:

– Ну, вот МЫ и отомщены!

ОН представил, что будет с ЕЁ семейством, когда всплывёт правда об ИХ отношениях. Поделился этой мыслью с НЕЙ. Ничего! «Родители» поймут и, скорее всего, порадуются за НЕЁ. Что будет с биологической матерью, ЕЁ не волновало. С каждой минутой этого вечера ОН открывал ЕЁ для себя заново. Жизнь приобретала новые краски и оттенки. Теперь о чём бы ОНИ не говорили, что бы не делали, всё сводилось к одной теме. ОН грешным делом подумал, что пора бы уже разорвать этот порочный круг, пора бы уже и домой. ОН вдруг вспомнил, что забыл позвонить младшей дочери о задержке рейса, о циклоне…, хотя сам всегда ругал её за похожую забывчивость.

Звонок мобильного вырвал ЕГО из плена размышлений. Младшая потеряла отца, который должен был вернуться уже день назад. Просто теория ноосферы профессора Вернадского в действии – два человека на разных концах Земли думают одновременно друг о друге! ОН с извинениями и радостью отвлёкся от действительности на разговор с ней. Не в обиду будет сказано, женщины приходят и уходят, а дети остаются! Час разговора по телефону пролетел незаметно. ЕМУ очень хотелось поделиться с дочерью последними событиями, тем более что она была посвящена в хитросплетения судьбы отца, но ОН решил оставить это до возвращения. ЕМУ вдруг нестерпимо захотелось домой… В Подмосковье. В небольшой уютный дом у озера в окружении вековых сосен, к своим любимым собакам – двум огромным алабаям, к рыжему коту – умнейшему и ласковому созданию… Дом был построен по ЕГО собственному проекту, чем ОН очень гордился в душе. Там у камина ОН мог часами сидеть за шахматной доской, отключив мобильный. Мир подождёт, счастье любит тишину! Там в тишине ОН готовился к полётам, к работе на тренажёре, отдыхал и набирался сил, как нигде в другом месте, радовался маленьким и большим успехам, зализывал раны, собирался с мыслями, строил планы – победа любит подготовку! ОН любил это состояние умиротворения и покоя. Ведь покой – самое устойчивое состояние любой системы! А жизнь, к сожалению, так часто напоминает суету, ведущую короткими перебежками от роддома до кладбища. Это был ЕГО эрмитаж – место уединения или хижина отшельника (в переводе с французского). Митяев как – будто подсматривал за НИМ:

 
Из окна – лес, за лесом – поле,
Падает снег на озёрную гладь,
И еле слышен звон колоколен,
И воскресенье, и благодать!
 

Надо было как-то отвлечься, хотя бы выйти из номера и сменить обстановку. Кроме ресторана, бара, фитнесзала, массажного и спасалона, бассейна и пары магазинчиков идти было некуда. Снаружи всё ещё свирепствовал циклон! ОНИ решили спуститься в бар. Встретили там экипаж. Как говорится – место встречи изменить нельзя! Оказалось, шаровая молния, появившаяся в кабине на снижении, исчезла не безобидно… При выполнении техобслуживания были обнаружены отверстия в фюзеляже, так что задержка была обеспечена в любом случае. Предстоял ремонт. Это не удивило и не огорчило ЕГО, бывало и похуже…

В памяти всплыли далёкие картины Антарктической экспедиции, в которой ОН когда-то принимал участие. По прошествии стольких лет было неожиданно приятно окунуться в ту далёкую атмосферу. Стараясь не растерять детали, ОН начал рассказывать коллегам о злоключениях полярников. О том, как готовили самолёт, как перелетали из Москвы во французский Шатору, чтобы взять на борт спонсора экспедиции – французского бизнесмена с командой. Как через острова Зелёного Мыса и Бразилию добрались до чилийского Пунта-Аренаса, откуда и должны были стартовать в сторону Южного Полюса. При наличии подходящей погоды на ледовом аэродроме Пэтриот-Хиллз (Patriot Hills). К сожалению, ожидание погоды затянулось надолго. Настолько, что за время ожидания успели привыкнуть к солнцу, движущемуся справа налево, встретить Новый год, посетить национальный парк Торрес-дель-Рейн в Пуэрто-Наталес и сделать рейс в Ушуайю, самый южный город планеты, небольшой курорт на острове Огненная Земля. Французам было скучно сидеть на одном месте.

На заходе в Ушуайе диспетчер принципиально вёл связь на испанском языке, напоминая всему миру о несогласии принадлежности Фолклендских (Мальвинских) островов Великобритании, об уязвлённой гордости Аргентины и оставшихся претензиях после десятинедельной войны между этими странами в 1982 году. А как садиться? Не возвращаться же назад… К счастью, базирование в Пунта-Аренасе не прошло даром, уже успели приобщиться к испанскому и смогли объяснить «мальчику на пальцах», что зовут его, очевидно, Хулио, а экипаж заходящего на посадку самолёта не виноват в том, что международный авиационный язык английский. Тогда, правда, было не до смеха!

Наконец ожидание «погоды у моря» было вознаграждено! Преодолев три тысячи километров над бескрайней водной гладью с айсбергами и торосами Антарктики, без малого через четыре с половиной часа полёта сели на ледник аэродрома Пэтриот-Хиллз. Коварный голубой лёд требовал уважения к себе и не прощал ошибок, тормозить на нём было нельзя… Он совсем не напоминал гладкий ровный каток на ВДНХ (Выставка достижений народного хозяйства) или в парке Горького, скорее панцирь какого-то животного или слегка волнующееся море, замороженное в одно мгновение. Острые пики «волн» и представляли главную опасность. Останавливаться приходилось, используя только реверс тяги, к тому же несимметричной в конце пробега, из-за того что «полоса» имела уклон в сторону гор, вдоль которых и лежала. Практически все ледовые аэродромы в Антарктиде расположены вдоль подножия гор, так как голубой лёд, по плотности пригодный для посадки, образуется под действием сильнейших ветров, срывающихся с вершин.

Первым рейсом доставили и выгрузили самолёт Ан-3 в разобранном виде, бригаду заводских инженеров и техников для сборки, руководителя экспедиции прославленного полярника Артура Николаевича Чилингарова с помощниками, французского спонсора всей этой затеи и ещё десяток сумасшедших туристов или авантюристов, заплативших бешеные деньги за авиабилеты. Летом, с декабря по февраль, южные оконечности Австралии, ЮАР (Южно-Африканская Республика) и Чили кишмя кишат любителями острых ощущений, мечтающих побывать на шестом континенте планеты. К слову сказать, в апреле такое же количество туристов «кучкуется» в российской Хатанге или на острове Шпицберген, мечтая побывать на Северном полюсе. Пару раз ЕМУ доводилось десантировать экстремалов на станцию Борнео. Попадались знакомые лица по Южному полюсу… Вот неймётся людям!

Именно Ан-3, оборудованный новым экономичным турбовинтовым двигателем, прототип нашего прославленного «кукурузника» Ан-2, преодолев порядка тысячи двухсот километров, должен был доставить команду из четырнадцати человек на американскую полярную станцию Амундсен – Скотт на Южном полюсе. Россия после долгого отсутствия возвращалась в Антарктиду – кладовую неприкосновенного запаса земных недр, где запрещено вести разработку полезных ископаемых и строить военные объекты по Международному договору 1959 года.

До Полюса долетели без происшествий. К сожалению, завершение экспедиции пошло не по плану. При подготовке к обратному перелёту двигатель Ан-3 не запустился. Нашим полярникам пришлось возвращаться на американских Геркулесах уже через Австралию. Почти через три года наша новая экспедиция доставила исправный двигатель для «Аннушки», что позволило перелететь на аэродром американской станции Мак-Мердо, расположенный на побережье, преодолев почти полторы тысячи вёрст. Уже отсюда наш многострадальный «кукурузник», опять – таки в разобранном виде, был эвакуирован на Родину… через Австралию, Новую Зеландию, Дальний Восток… Но это уже совсем другая история.

Многие бармены из Пунта-Аренаса предлагали любые деньги за глыбу голубого льда, вырезанную бензопилами из ледового массива. Ведь коктейли с его кусочками становились дороже на порядок! Так лётчики стали самыми желанными посетителями городских баров. К чести авиаторов надо сказать, они не злоупотребляли гостеприимством и угощением за счёт заведений.

Во втором рейсе погода преподнесла неожиданный и довольно неприятный сюрприз. Снежная буря налетела и накрыла Пэтриот-Хиллз минут за десять… Надо было срочно взлетать, иначе можно было остаться в этом снежном плену навсегда!

 
Куда ни глянь – кругом пятьсот,
А к ночи точно занесёт,
Так заровняет, что не надо хоронить!
 

Всё в тему песни Высоцкого…

Часть экспедиции не успела добраться до самолёта и осталась в ледовом лагере ждать следующего рейса. Снег и ветер не оставили полярникам ни малейшего шанса преодолеть на снегоходах казалось бы небольшое расстояние. Всё случилось внезапно и молниеносно, как нападение дикого зверя!

Взлетали практически при нулевой видимости, выдерживая направление разбега и ориентируясь по чёрным пластиковым мешкам с мусором, расположенным вдоль полосы… Благо ВПП была километров восемь длиной и два шириной. Пилот чилийских ВВС, выступавший в роли сталкера и находившийся во время взлёта в пилотской кабине, долго потом жал руки экипажу и говорил, что, по его мнению, остаться было бы менее страшно…

В Антарктике даже в хорошую погоду приходилось летать по приборам. Визуальный полёт на малых высотах практически невозможен – снег и небо сливаются воедино, и линии горизонта нет… На высотах порядка трёх-четырёх километров появляются цветные облака. В Северном полушарии они были бы просто радугой. Здесь же мёрзлая влага раскрашивала всё облако целиком. Издалека очень красиво! Но не дай Бог влететь в эту красоту – опаснейшее обледенение тут же набрасывалось на самолёт!

Антарктида – самый высокий континент Земли, средняя высота поверхности составляет более двух тысяч метров над уровнем моря, а самая высокая точка материка гора Винсон – 4892 метра, расположенная в массиве тор Элсуорт, кстати, недалеко от аэродрома Пэтриот-Хиллз. Взлёты и посадки на аэродромах Антарктиды значительно отличаются от стандартных. Это связано с пониженным давлением высокогорья, порывистыми ветрами, температурой, которая даже летом не поднимается выше минус пятнадцати градусов, и конечно покрытием взлётно-посадочных полос. Высокогорные аэродромы опасны и сами по себе, без вышеперечисленных «прекрас». Горы вокруг многих из них стали могилами пугающего количества экипажей!

ОН хорошо помнил, как в далёком 1988-м, будучи молодым вторым пилотом, доставляя грузы в разрушенный землетрясением Ленинакан (ныне Гюмри), испытал настоящий шок от гибели однотипного военно-транспортного самолёта, заходившего впереди них… Не спавший вторые сутки экипаж ошибся при установке давления на высотомерах, «накрутив» на 100 мм рт столба больше фактического давления аэродрома посадки. В результате ошибка в высоте составила порядка 1100 метров… Усталость, ночь, отсутствие видимых ориентиров усугубили ситуацию. Обречённый самолёт шёл ниже пиков вершин… Столкновение с горами было неизбежно! Погибли все находящиеся на борту… и экипаж, и спасатели. Слова ЕГО матушки тогда звучали в голове, как пророчество – лучше не доесть, но доспать!

Третьим рейсом забрали всех и всё, что не успели во втором. Было грустно оттого, что экспедиция раскололась… Предстоял долгий путь домой. Возвращались практически тем же маршрутом, что летели в Пунта-Аренас, за исключением ещё одной посадки в Буэнос-Айресе.

ОНИ поднялись в номер отеля и всё, что случилось с НИМИ несколько часов назад, вновь обрушилось на НИХ с новой силой. Ещё полночи ушло на разговоры и просмотр оставшихся фотографий на ЕЁ компьютере. Как говорится, если проявляя в тёмной комнате фотоплёнку и печатая фотоснимки, вы случайно выпили проявитель, доведите дело до конца, выпейте и закрепитель!

ИХ разбудили яркие и долгожданные лучи солнца. Циклон, натворивший немало бед, ушёл к всеобщей радости. Всё когда-нибудь кончается! В который раз предстоял долгий путь домой. Было опять и грустно, и радостно. В принципе, как всегда!

Грустно ещё и потому, что по возвращении в мокрую осеннюю Москву ЕМУ предстояло пройти годовую ВЛЭК (врачебно-лётная экспертная комиссия). Получить медсправку о допуске к полётам – «хлебную карточку», как называли её лётчики. На протяжении многих лет ОН делал это именно осенью. И не потому, что цыплят по осени считают, а потому, что старался совместить это время года с неприятными процедурами и бестолковыми анализами. ЕГО друг, врач авиакомпании, всегда шутил при случае:

– Нет абсолютно здоровых людей, есть недообследованные!

А как известно, в каждой шутке только доля шутки! Сколько было случаев, когда лётчик, получив вожделенный клочок бумаги, умирал на пороге поликлиники! Уверенность в бестолковости навязанного «ЗдравоЗахоронения» укрепилась в НЁМ после полётов в Люфтганзе и общения с немецкими коллегами на эту тему. Там всё было отдано на откуп здравому смыслу! За время полётов с «Люфтами» ОН даже ни разу не проходил предполётный медосмотр. Каждый член экипажа сам заботился о своём, а значит и общем, здоровье и не лез в кабину с похмелья или с соплями. Принцип был стар, как мир – не навреди себе и другим! ЕМУ это очень напоминало работу в Африке. Грустно было ещё и потому, что в ЕГО возрасте надо было уже ложиться в стационар, проходить расширенные обследования. В общей сложности это отнимало две, а то и три недели жизни, выбивало из привычного графика. И дай Бог, чтобы какой-нибудь эскулап не прицепился к «закорючке» на кардиограмме или цифрам в анализах! Тогда удовольствие полежать на казённой кровати могло продлеваться до бесконечности. Могли залечить, что называется, до смерти! Потому как в большинстве случаев лечили следствие, а не причину. Ну, какой смысл бороться с холестериновыми бляшками, если зашкаливает гомоцистеин!

К сожалению, иногда попадались врачи, открыто вымогавшие деньги за положительное заключение в надуманной медицинской проблеме. Как не вспомнить современный Китай со средневековыми законами, где это приравнивалось к воровству и каралось казнью. В «лучшем случае» могли отрубить руку!

Чтобы не бояться сюрпризов на ВЛЭК, ОН всегда заранее сдавал расширенные анализы в каком-нибудь независимом медцентре. Во-первых, это успокаивало, во-вторых, давало более полную картину о состоянии здоровья. Десятилетия общения с докторами научили ЕГО неплохо разбираться в анализах крови, и в общем, и в биохимическом. ЕМУ даже под силу было разобраться в том, что не так с кардиограммой! Ещё одной ЕГО фишкой было «меню» перед «велосипедом» – прохождением велоэргометрического исследования работы сердца под нагрузкой. Накануне, перед сном ОН выпивал пятьдесят граммов выдержанного коньяка, съедал сто граммов сыра, столько же жирного творога и апельсин. Этим секретом с НИМ поделился ЕГО первый в жизни инструктор. Работало безотказно!

Всё это ждало ЕГО в Москве, а сейчас… сейчас надо было выбираться из потрёпанного циклоном Бангкока, все аварийные службы которого работали в авральном режиме, стараясь как можно быстрее устранить последствия стихии. Аэропорт тоже потихоньку оживал, возвращаясь к размеренному ритму, начиная принимать и выпускать самолёты. Через несколько часов затишья взлетели и они, присматриваясь, прислушиваясь и принюхиваясь к «залатанному» лайнеру, не очень доверяя тайскому ремонту. Хуже бы не сделали!

Несколько раз в Сингапуре и Тель-Авиве ЕМУ приходилось облётывать самолёты после капитального ремонта. Чудеса выползали из всех щелей, даже несмотря на то, что в Израиле наполовину бывший наш народ, прошедший советскую школу инженерной подготовки, а в Сингапуре «командовал парадом целый японец». И это были авиазаводы с необходимой оснасткой и оборудованием. И всё равно облётывали по два, а то и по три раза до полного устранения «косяков», хотя заводчане старались «вытолкнуть» самолёт любой ценой, как можно быстрее, «вывалив» все «недоделки» на инженерную службу авиакомпании. С НИМ такое не проходило! «Технари» всегда радовались, когда именно ОН забирал самолёт после любого технического обслуживания. Для НЕГО не существовало понятия «работоспособного, но неисправного» самолёта, когда лайнер выпускался в рейс с «кучей» отложенных дефектов, перекрёстное сочетание которых при возникновении новых отказов могло «неизвестно как» повлиять на исход полёта. К чести Люфтганзы, немцы первыми в мире начали анализировать такие ситуации. ОН же не уставал повторять:

– Однажды плохо забитый гвоздь обязательно воткнётся вам в задницу!

Но коммерция в этом мире правит всем, даже безопасностью полётов. Самолёт должен зарабатывать деньги! Кстати сказать, в доброе старое советское время самолёту с неисправностью разрешалось лететь только до базы, если невозможно было отремонтироваться на промежуточном аэродроме.

За облаками ничего не изменилось. Яркое ласковое солнце и бескрайний простор! Предстоял ещё более долгий перелёт, чем предыдущий. Попутный ранее ветер стал встречным. Так устроена Матушка – Земля, вращающаяся против часовой стрелки относительно своей оси, наклонённой под углом примерно двадцать три градуса. Так что в некотором смысле, все земляне «ходят под градусом». При полётах в восточном направлении ветер помогает, в западном – дует в лоб. Бывают, правда, исключения, но крайне редко.

Только после занятия эшелона и уменьшения режима работы двигателей ОН позволил себе ненадолго расслабиться. В наборе высоты ЕГО тревожила работа системы регулирования давления воздуха в кабинах. Не хотелось связывать это с выполненным тайцами ремонтом. За время стоянки в экстремальных условиях самолёт мог запросто «протечь» и ему просто надо было просохнуть. За много лет работы ОН каким-то шестым чувством научился улавливать «начинающуюся болезнь» самолёта и всегда старался предугадать, и опередить развитие событий хотя бы на полшага. Но после установки крейсерского режима работы двигателей система заработала устойчивее. Такое бывает! Понемногу полёт вошёл в обычное русло – со сменой диспетчерского контроля, ступенчатым набором высоты по мере выработки топлива, спрямлениями маршрута по возможности…

И снова, как в прошлом рейсе и ещё многих других, ОНА зашла в кабину узнать «кулинарные предпочтения» пилотов, снова накормила их и принесла напитки. Напитки! ОН вспомнил, как однажды, ещё в «грузовой» жизни, выполняя рейс из Брно в Москву по перевозке отработанных ТВЭЛов (тепловыделяющих элементов), а по сути топлива для активной зоны ядерного реактора атомной электростанции, экипаж обнаружил в бортовом питании «чекушки» красного вина. Летать «пьяным» легче, чем водить автомобиль в том же состоянии. А спиртное – хоть какой-то «барьер» от излучения! Надо сказать, многие авиакомпании мира таким образом пытаются защитить лётчиков от солнечной радиации, которая была и остаётся особенно опасной при полётах через Северный и Южный полюса. Кстати, полярные сияния тоже сопровождаются повышенным космическим изучением. Вот уж воистину «красота – страшная сила!»

Через несколько часов полёта облачность расступилась, обнажив землю, раскрашенную пёстрыми цветами. Красно – жёлто – зелёное лоскутное покрывало долин сменялось горами с заснеженными верхушками. Озёра, реки и извилистые речушки вносили в нарядную палитру вкрапления холодного синего цвета. ОН не удержался и сделал несколько снимков для своего друга, тоже лётчика, с детства увлекающегося фотографией и готовившего к выпуску фотоальбом под названием «Взгляд из иллюминатора».

Внизу лежал «индийский муравейник», по численности соизмеримый с китайским. ОН много раз летал в Дели, Мумбай (бывший Бомбей), Хайдарабад… Даже застал то время, когда Индия запрещала пролёт своей территории для грузовых самолётов, имеющих техническую возможность открывать в полёте грузолюк и десантировать груз… Западная Бенгалия получила таким способом оружие, чтобы «протестовать» против введения прямого президентского правления. Правда, только один раз. Второй рейс был перехвачен индийскими истребителями. Лётчики, кстати сказать, «русские латыши», были арестованы и приговорены к пожизненному заключению, но через пять лет амнистированы. К сожалению, одна из многих похожих историй, таких же, что случились в афганском Кандагаре, ангольской Лузамбе, либерийской Монровии… И это только видимая часть айсберга. В лихие девяностые, чтобы прокормить семью и заработать на жизнь, авиаспециалисты, как гражданские, так и военные, из России, Украины, Белоруссии, Молдовы… сотнями, если не тысячами, уезжали туристами в Африку и оставались там в поисках нелегального заработка. Лётчики порой даже не становились на консульский учёт в посольстве России. Знали, что не получат одобрения. Предстояло ведь не просто летать, а воевать! Государство не хотело взваливать на себя проблемы, которые рано или поздно должны были возникнуть у его граждан на чужбине.

Доходило до того, что какой-нибудь командир, как капитан пиратского судна, набирал себе экипаж по кабакам и хостелам. Вот это был CRM!

Зачастую летали на «убитых» самолётах, отживших свой век, с просроченным ресурсом двигателей, агрегатов, с неисправным оборудованием… Техсостав, как мог «подшаманивал» матчасть. Лепил, что называется, из дерьма конфетку. Вот такая русская рулетка имела место быть!

В одной только Анголе за несколько лет погибло и пропало без вести семнадцать экипажей! Вечного полёта Вам, мужики!

Затяжная война между правительственными войсками и оппозиционной вооружённой группировкой УНИТА (UNITA) – в переводе с португальского Национальный союз за полную независимость Анголы, которая контролировала треть территории страны, делала полёты смертельно опасными! Алмазные копи и нефтяные месторождения очень хорошо «подкармливали» этот бесконечный бардак.

Повстанцы безжалостно сбивали гражданские самолёты. Выживших лётчиков либо расстреливали, либо брали в заложники с целью получения выкупа или обмена на своих боевиков. И неизвестно ещё кому «повезло» больше, погибшим при крушении или попавшим в плен! Некоторые не доживали до обмена, умирая от ран, болезней, голода…