Текст книги "Разгром"

Некоторые историки все еще ждут, когда перед ними откроют двери архивов. А я советую не ждать того светлого дня: в одном только журнале «Война и революция», выпускавшемся с начала 1920-х годов, вполне достаточно материалов для полного понимания причин Второй мировой войны, ее хода и исхода. Ведь у нас – как у Гитлера: все, что содержалось в секретных директивах 1941 года, ранее выкрикивали звонкими голосами с каждого фонаря и с каждой крыши, писали на каждом заборе, публиковали в открытой печати, размножали миллионными тиражами и бросали в толпу с аэропланов.

Однажды бывший зам главы КГБ генерал армии Ф. Бобков объявил: все, что готовилось в Советском Союзе, делалось на всякий случай!

Любой Генштаб может и должен разрабатывать самые разные варианты боевых действий (Красная звезда. 10 марта 2005 г.).

Такое заявление, гражданин начальник, было бы весьма убедительным, если бы в Советском Союзе были эти самые «разные варианты». Например, если бы был разработан план обороны страны. Если бы в ночь на 22 июня 1941 года он был введен в действие. Если бы 22 июня 1941 года Красная Армия встретила противника примерно так, как встретила германское наступление на Курской дуге двумя годами позже.

Только тогда, гражданин начальник, можно было бы сказать: были разработаны планы отражения агрессии, а кроме них, на всякий случай, были еще и «самые разные варианты боевых действий».

Но в планах советского командования никакого разнообразия не наблюдалось. «На всякий случай» был разработан только детальный план сокрушения Европы. И никаких других планов обнаружить пока не удалось.

А теперь, гражданин генерал, полистайте мемуары Жукова, все 13 изданий, и попытайтесь найти упоминание о том, что 22 июня 1941 года Жуков требовал от Сталина разрешения на введение в действие плана войны.

Нет этого нигде. Ройтесь, не найдете!

Попытайтесь найти упоминание о том, что Жуков отдал приказ командирам всех степеней вскрыть «красные пакеты».

И этого нет.

Нечего было вводить в действие – в командирских сейфах «самых разных вариантов боевых действий» не оказалось. Жуков об этом знал, потому и не требовал от Сталина разрешения на введение в действие заранее разработанных планов.

7

Жуков фактически обвинил все высшее руководство Красной Армии (кроме себя самого) в идиотизме: мол, после двух лет Второй мировой войны они не учли даже опыт начального периода Первой мировой. Это был щедрый подарок высоколобым забугорным сочинителям. Они подарок оценили по достоинству и назвали воспоминания Жукова «величайшим документом эпохи».

Из мемуаров Жукова следует, что русские и в 1941 году не поняли того, что стало всем понятно еще в августе 1914 года. Это откровение Жукова западные борзописцы повторяют с чувством глубокого удовлетворения: вот видите, какие глупенькие у Сталина были стратеги! Понятно, никакого вторжения они не планировали! Куда им при такой отсталости! Ни на что они не способны! О каком вторжении может идти речь, если в Красной Армии держались устаревших взглядов!

И платные друзья Советского Союза за рубежом подвывали: уж если сам Жуков заявляет, что русские ни на что не способны, значит, так оно и было. Их глупые стратеги думали, что война против Германии начнется по той же схеме, что и Первая мировая война. Они находились в плену устаревших концепций, взглядов и воззрений.

В результате теперь над нами смеется весь мир. В 1914 году время было потеряно не потому, что генералы были глупыми. Просто у них не было под рукой достаточного количества войск. Но ведь в 1941 году все обстояло иначе. Армия Германии была полностью отмобилизована, и ее тылы были развернуты. Об этом советский Генеральный штаб знал – это подтверждается документами. Неужели, удивляется западный читатель, русские думали, что полностью отмобилизованная и развернутая германская армия будет наносить удар сначала мизинцем, затем указательным пальчиком, а уж потом ладонью по щеке?

Вот именно в этом свете Жуков рисовал руководство Советского Союза: якобы сидели какие-то недоумки в руководстве, верили, что не все германские дивизии броневым кулаком двинут, а выпустят для начала по взводу от дивизии. А потом будут по роте добавлять…

Но ведь и Красная Армия 1941-го года тоже представляла собой определенную силу.

На мой взгляд, самое лучшее исследование о действиях Русской армии в Первой мировой войне – книга генерала Н. Н. Головина «Военные усилия России в мировой войне» (Париж: ТОИ, 1939). Так вот, осенью 1914 года численность Русской армии после завершения мобилизации была доведена до 4,7 миллиона солдат и офицеров.

А Сталин, имея фактически такую же численность населения, как и царь Николай II, 21 июня 1941 года до начала официальной мобилизации держал под ружьем 5,7 миллионов бойцов и командиров (Красная звезда. 20 июня 2000 г.). Это официальные цифры. И не считая войск НКВД и НКГБ. На самом деле солдат в сталинской армии было больше.

Гигантские массы советских войск были максимально придвинуты к границам. Мы это уже видели на примере Бреста. Каждый таких примеров сам может набрать в достатке.

И вот читают иностранцы Жукова. Удивляются: до чего же наивны эти русские! У них в том же Бресте три дивизии, включая танковую. Неужто они думали, что в начале войны по 10–15 человек от каждой дивизии будут воевать, а остальные будут загорать на солнышке?

Но именно так нас изображает Жуков.

В августе 1914 года военная авиация никакой практической роли не играла. А во Второй мировой войне она играла решающую роль: кто господствует в воздухе, тот господствует на земле. За первые два года Второй мировой войны Германия нанесла поражение Польше, Бельгии, Голландии, Дании, Норвегии, Франции, Греции, Югославии, британским войскам на континенте. И везде повторялся один и тот же сценарий: внезапный удар по аэродромам.

И вот, по рассказам Жукова, ни Сталин, ни его генералы и маршалы так и не поняли, что Германия способна нанести внезапный сокрушительный удар.

Как обычно, сам Жуков предпочитает держаться в стороне. Он о своем видении начала войны не рассказывает. Он поливает грязью всех окружающих и как бы парит над ними: вот видите, как все они были глупы!

А прикормленным зарубежным подпевалам весьма приятно любоваться собой на фоне нашей мнимой отсталости. Они рады тому, что в мнимых стратегических ошибках Красной Армии признается сам Жуков, которого они с подачи советской пропаганды тоже считают величайшим стратегом ХХ века.

Глава 5
О персональной ответственности

За стратегическое планирование, организацию управления войсками отвечает прежде всего Генеральный штаб, его начальник, но об этом сейчас вспоминать не любят. Теперь, конечно, легко все свалить на Сталина, Тимошенко и Будённого с Ворошиловым.

Адмирал флота Советского Союза Н. Г. Кузнецов. Красная звезда. 24 июля 2004 г.

1

Внимание следует обратить вот на что. В своих мемуарах Жуков рассказал, что командование Красной Армии прекрасно понимало необходимость нанесения внезапного сокрушительного удара по противнику в самом начале войны. При этом он подчеркнул, что тоже придерживался этой точки зрения и лично удостоверился в том, что новое поколение стратегов, обучавшихся в Академии Генерального штаба, теоретически «подковано» надлежащим образом, что профессора и преподаватели учат будущее поколение офицеров и генералов Генерального штаба с учетом самого последнего опыта разгоревшейся Второй мировой войны.

Но уже через несколько страниц Жуков рассказал о вопиющих ошибках советских стратегов в разработке оперативных планов начального периода войны. Жуков продемонстрировал всему миру жуткую неразвитость советской военной науки и военного искусства: «При переработке оперативных планов весной 1941 года не были практически полностью учтены…»

Опять Жуков упрекает каких-то безликих людей без имен, званий и рангов, которые весной 1941 года перерабатывали планы Генерального штаба. Они не учли самого главного. Они, наверное, считали, что война начнется с взаимных оскорблений, потом сойдутся в чистом поле басурманский богатырь с нашим Пересветом, потом – стенка на стенку, десять на десять, сто на сто, ну а уж после этого, через пару недель, а то и через месяц – другой в сражения постепенно втянутся главные силы.

«Наркомат обороны и Генштаб считали…» Да не интересует нас, что считали неодушевленный наркомат со столь же неодушевленным Генштабом. Кто конкретно те планы перерабатывал? Подробности давай!

Но нет в тексте Жукова определенности.

Планы перерабатывались весной 1941 года. В этот момент начальником Генерального штаба был Жуков. Вот бы и признаться: я ничего не понимал, не учел, не смекнул, не досмотрел, не додумался, не сообразил. Но нет этого. Кто-то виноват, но только не начальник Генерального штаба, главная обязанность которого – разработка планов войны.

2

В Генеральном штабе – тысячи людей. И ровно столько же мнений и суждений. Даже больше. Ибо один человек может иметь разные мнения по одному вопросу. Мнения эти обсуждаются, уточняются, выкристаллизовываются в некие идеи, планы и замыслы. Начальник Генерального штаба заслушивает советы и мнения своих подчиненных – начальников управлений, направлений и отделов. Одни советы и мнения отметает и отвергает, другие принимает частично или полностью.

Но начальник Генерального штаба не может и не должен отстраняться от мнения Генерального штаба. Нет у него права говорить: вот они там, в Генштабе, ничего не понимали. Не может Генштаб считать так, а начальник Генштаба – иначе. Если такое случилось, то начальник Генерального штаба должен либо признать превосходство коллективной мудрости «мозга армии», либо навязать ему свою волю, выявить носителей ошибочных мнений и тенденций, разгромить их теоретически и вышвырнуть из высоких кабинетов, чтобы не мешали работать.

Или ты руководишь коллективом, направляешь его работу и полностью отвечаешь за результаты, или уходи с этой работы, не занимай чужое место.

Давайте мысленно уменьшим ситуацию в тысячу раз. Вот молодой лейтенантик готовит к бою свой взводик. Тут может быть две ситуации:

Лейтенант оценил обстановку, принял решение и отдал приказ, в соответствии с этим приказом взвод и воюет.

Тертые войной сержанты подсказали зеленому лейтенанту, что нельзя воевать так, как его в училище учили: взвод погубишь, задачу не выполнишь, под трибунал пойдешь (если из боя живым вернешься).

Лейтенанту выбор: или он гнет свою линию, или, подумав головой, соглашается со своими более опытными подчиненными.

Лейтенант не отдает в их руки бразды правления. Ни в коем случае. Он просто заслушал их мнение, его оценил, с ним согласился, а теперь командует вверенным ему подразделением от своего имени. И ничего тут зазорного нет. Да только так и надлежит действовать: не высказывать своего мнения до тех пор, пока подчиненных не заслушал. А заслушав, взвесив и оценив мудрость подчиненных, объявить: а ведь мы с вами зеркально мыслим, именно это я и хотел предложить.

Но не может быть такого, чтобы глупый взвод воевал по своим планам, а мудрый лейтенант – по своим, а после разгрома еще над своими сержантами и посмеивался: вот какие дурачки!

Но ведь именно так описывает ситуацию начальник Генерального штаба Жуков: какие-то остолопы, которыми он руководил, не понимали сути войны и составили не такие планы. Глупейший Генштаб без руля и ветрил творил идиотские планы, а мудрейший начальник Генштаба гулял сам по себе, да еще над дурачками и посмеивался, не одобряя их никчемные потуги и никоим образом в них не вмешиваясь.

Теперь перейдем на другой уровень. Представим, что главный конструктор бомбардировщиков – например, Туполев Андрей Николаевич – после серьезной авиакатастрофы публично объявил бы: я-то все понимал, но в моем конструкторском бюро завелись какие-то типы с не установленными фамилиями, они не понимают ни черта ни в аэродинамике, ни в двигателях, ни в системах управления, вот и наворотили черт знает что.

Вопрос: а ты куда смотрел?

Понятно, Андрей Николаевич Туполев никогда до подобного не унизился, до такой глупости не дошел. Самолет – его, и он лично отвечает за все падения и взлеты. Слава и позор, великие почести и великая хула – всё ему.

А у Жукова – пожалуйста: кто-то в Генеральном штабе не такие планы составил.

3

К разработке самых главных планов из тысяч офицеров Генерального штаба допускают только нескольких человек. В 1941 году важнейшие документы Генерального штаба писали от руки генерал-майоры А. Ф. Анисов и А. М. Василевский. Ни машинисток, ни стенографисток, ни чертежников, ни шифровальщиков даже близко не было.

К этим планам, кроме двух исполнителей, были допущены начальник Оперативного управления Генерального штаба генерал-лейтенант Г. К. Маландин, первый заместитель начальника Генерального штаба генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин и сам Жуков как начальник Генерального штаба. Вот и всё. Великолепная пятерка. Как пальцев на одной руке. Вся работа шла под личным руководством Жукова. Он – словно главный конструктор.

Ватутина и Маландина Жуков сам привел за собой в Генеральный штаб, а Василевского и Анисова мог в любой момент заменить любыми другими генералами или полковниками – теми, кто, по мнению Жукова, мог с поставленной задачей справиться.

В наиболее ответственных случаях – при разработке самых важных стратегических планов – из числа разработчиков выпадали генерал-лейтенанты Ватутин и Маландин, и круг посвященных сужался до трех или даже двух человек: исполнитель – Анисов, руководитель – Жуков, или: исполнитель – Василевский, руководитель – Жуков.

И если исполнители ничего не понимали, отчего гениальный руководитель не заменил их на понимающих? Хотя бы из числа преподавателей или даже слушателей Академии Генерального штаба, которые, по утверждению Жукова, правильно понимали характер начального периода будущей войны. А Василевского с Анисовым, если они не понимали сути современной войны, следовало решительно послать к определенной альма-матери.

Ума набираться.

4

Когда речь идет о победах, то у Жукова две персоны планы разрабатывают: сам Жуков и Василевский. Стоят над картой, обсуждают. Но чаще Жуков якобы все сам делал, даже без Василевского. Бросит взгляд на карту, предвосхитит коварные замыслы супостата и выдаст готовый план. И никакие отделы, направления и управления, никакие тысячи генералов и офицеров в том деле участия не принимали.

А в первой половине 1941 года у Жукова выходило иначе: Наркомат обороны и Генштаб ошибочно считали…

Вспомним рассказы Жукова о стратегических играх на картах в январе 1941 года[15]15
  Подробный разбор оперативно-стратегических игр на картах, состоявшихся в Генеральном штабе РККА в начале января 1941 года, на которых разыгрывался сценарий будущей войны, сделан в книге Виктора Суворова «Тень Победы» (М.: Добрая книга, 2016. Главы 7–9). – Прим. ред.


[Закрыть]. Жуков, по его рассказам, якобы воевал за немцев и нанес главные удары без всякой раскачки. На восьмой день операции на картах Жуков, якобы предвосхитив замыслы Гитлера и его генералов, сокрушил несколько армий Первого стратегического эшелона Красной Армии и вышел к Барановичам в тыл Западного фронта. Если бы руководство стратегической игрой искусственно не замедляло темп его неудержимого движения, так Жуков разгромил бы Западный фронт еще быстрее.

Поверим этому рассказу: предположим, что «великий стратег» ясно предвидел, что в первые часы и минуты войны немцы введут в сражение главные силы. И вот Сталин, восхищенный талантом Жукова, ставит его на пост начальника Генерального штаба с задачей готовить планы отражения агрессии, план которой Жуков предугадал во всех деталях. Из этого рассказа неумолимо следует, что Жуков не только сам все правильно понимал, но сумел и Сталина убедить: никакой раскачки в начале войны не будет, немцы за несколько дней сомнут Западный фронт.

И вот вам ситуация:

• Жуков (если ему верить) ясно понимал, что германская армия будет наносить главный удар сразу всей своей мощью без всякой увертюры;

• Жуков совершенно точно определил направление главного удара немцев – на Барановичи;

• в союзниках и покровителях у Жукова был сам Сталин;

• в начальниках у него был старый боевой товарищ маршал Тимошенко, с которым не было разногласий;

• помощники у него те, кого выбрал сам;

• посторонние лица, пусть даже и в званиях Маршалов Советского Союза и в должностях заместителей наркома обороны, к разработке планов войны допущены не были, то есть продуктивной работе Жукова мешать не могли.

И вот после всего этого планов обороны страны в Генеральном штабе не оказалось. Никаких. И в нижестоящих штабах – тоже. А виноваты в этом у Жукова какие-то неназванные типы, тупо канонизировавшие опыт Первой мировой войны, ждавшие вялых действий немцев в начальном периоде войны, поддержкой Сталина не пользовавшиеся, к разработке планов войны не допущенные.

5

Градус подлости в мемуарах Жукова растет с выходом каждого нового издания.

Простите, но я вынужден еще раз процитировать уже обсуждавшийся выше фрагмент из первого издания:

При переработке оперативных планов весной 1941 года не были практически полностью учтены новые способы ведения войны в начальном периоде. Наркомат обороны и Генштаб считали, что война между такими крупными государствами, как Германия и Советский Союз, может начаться по ранее существовавшей схеме: главные силы вступают в сражение через несколько дней после приграничных сражений. (Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М.: АПН, 1969. С. 224.)

А вот что стало во втором и последующих (читайте внимательно):

При переработке оперативных планов весной 1941 года не были практически полностью учтены новые способы ведения войны в начальном периоде. Нарком обороны и Генштаб считали, что война между такими крупными государствами, как Германия и Советский Союз, может начаться по ранее существовавшей схеме: главные силы вступают в сражение через несколько дней после приграничных сражений. (Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М.: АПН, 1975. Т. 1. С. 319.)

Сравните. Вы почувствовали разницу? Вы ее оценили?

Дьявол в мелочах! Обращайте внимание на мелочи! Следите за руками! Не упустите дьявола! Текст фрагмента во втором и последующих изданиях кардинально переработан!

Из него вырвали две буквы.

Было: Наркомат обороны, то есть многотысячная структура.

Стало: нарком обороны, то есть один человек.

Если бы у Жукова было хотя бы отдаленное представление о чести, он написал бы: признаюсь, я ничего в стратегии не понимал, потому при переработке планов весной 1941 года наколбасил.

Но честность в реестре добродетелей Жукова не значилась, потому в первом изданиях вина за полное отсутствие планов была по-братски разделена между двумя структурами: в число виновников попали два огромных коллектива – Наркомат обороны и Генеральный штаб. Без указаний на личности. Без персональной «раздачи подзатыльников».

Но уже во втором издании виноватыми оказались:

• во всем Наркомате обороны – только один конкретный человек, нарком обороны, то есть Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко;

• в Генеральном штабе конкретных виновников не нашлось – виноваты были все.

В Наркомате обороны у маршала Тимошенко ответственность персональная и личная, а в Генеральном штабе у генерала армии Жукова – коллективная и безличная.

В этом раскладе места для себя «гениальный стратег» Жуков не оставил.

6

Отсутствие планов обороны государства – не упущение и не просчет. Это особо тяжкое государственное преступление. Это измена своей стране, своему народу, воинскому долгу и присяге. Это предательство.

И вот «великий стратег» тычет пальцем в своего командира, в своего боевого товарища: это нарком обороны лично во всем виноват! С него персональный спрос! А у меня в Генеральном штабе ответственность несут все, включая чертежников, шифровальщиков, машинисток, охранников, кочегаров и уборщиц.

Подлость в том, что у наркома обороны колоссальный круг ответственности: от обеспечения портянками личного состава дивизий на Дальнем Востоке до разработки и принятия на вооружение новейших образцов военной техники, от дисциплины офицерского состава в сибирских гарнизонах до заказа промышленности нового ассортимента боеприпасов, от политического воспитания высшего командного состава до разработки нового строевого устава, от состояния конского состава горнокавалерийских дивизий до обеспечения квартирами военных пенсионеров, от финансового отчета за прошлый квартал до перспективных планов развития вооруженных сил.

За планы войны он тоже отвечает. Но это одна из множества его обязанностей.

А начальник Генерального штаба в первую очередь отвечает именно за планы войны. Он их должен был готовить для наркома обороны. И если нарком обороны виноват, то пусть о себе пишет сам. А начальник Генерального штаба пусть отвечает за себя.

* * *

Если бы Жуков был честным человеком, то как начальник Генерального штаба он должен был принять на себя вину за отсутствие планов обороны страны, следовательно, и вину за разгром Красной Армии летом 1941 года, за позорное поражение Советского Союза во Второй мировой войне.

Если бы Жуков был мелким подлецом третьей степени, он разделил бы ответственность с начальником: мол, виноваты я и нарком обороны.

Если бы Жуков был подлецом второй степени, то наркома обороны он бы двинул вперед себя: ни я и он виноваты, а он и в какой-то степени я.

Если бы Жуков был подлецом первой степени, то (как в первом издании своих мемуаров) он снял бы с себя персональную ответственность и спрятался за огромные коллективы Наркомата обороны и Генерального штаба: мол, это они, глупенькие, ничего не понимали.

Но во втором и последующих изданиях «Воспоминаний и размышлений» ясно видна запредельная наглость и подлость Жукова. В Наркомате обороны он не признает никакой коллективной ответственности. Виноват здесь у Жукова один конкретный человек – маршал Тимошенко. А в Генеральном штабе виноват кто-то неопределенный, без имени, без звания, никакого отношения к «величайшему полководцу всех времен и народов» не имеющий.

Выходит, что в отсутствии планов войны виноваты все.

Кроме главного разработчика этих планов.