Текст книги "Разгром"

То был период бурного развития армии. Шла жестокая борьба мнений. Каждый считал свою точку зрения единственно правильной, каждый ее отстаивал. В пылу борьбы использовались и не совсем честные приемы. Иногда идейные противники выдвигали друг против друга весьма тяжкие обвинения, придираясь к пустякам. Потому каждый себя страховал использованием терминов «предварительный», «временный» и им подобных: в случае нападок можно было всегда увернуться, объявив, что это не окончательный вариант. Дошло до того, что был отпечатан и направлен в войска Полевой устав 1941 года (ПУ-41), под названием которого значилось: «Проект».

Кстати, здесь сам товарищ Сталин задавал тон, назвав изданную в 1938 году «Историю ВКП(б)» «кратким курсом». Противников у Сталина было много – и явных, и тайных. Могли придраться: вот это ты не осветил, и вот это. А у Сталина на это ответ был заготовлен заранее: так это же краткий курс!

А где же полный курс? В том-то и дело, что полного курса не было и не планировалось. Есть краткий, им и довольствуйтесь.

Именно так дело обстояло и с уставами, инструкциями и наставлениями – они временные, предварительные, они в проектах. Но обязательны к выполнению, и других нет.

Главное же заключалось в том, что все эти уставы, инструкции и наставления были достаточно похожи. Все они ориентировали Красную Армию на проведение стремительных наступательных операций. А вот уставов с рекомендациями о том, как надо строить оборону в стратегическом масштабе, как отражать удары агрессора и наносить контрудары, как отходить в случае неудачи, не было вовсе – ни в виде временных документов, ни в виде проектов.

5

Раз уж речь зашла о заимствованиях, рассмотрим различия в германском и советском подходах к ведению стратегических наступательных операций.

Блицкриг – это стремление перенести боевые действия с линии фронта в глубокий тыл противника. Блицкриг – это рывок на простор, туда, где нет войск противника. Блицкриг – это обеспечение победы в основном не огнем и боем, а маневром: мгновенно выйти на такие рубежи и в такие районы чтобы противник был вынужден сдаться без сопротивления. В этом вопросе взгляды советских и германских генералов полностью совпадали.

Но на этом совпадения во взглядах на блицкриг заканчивались.

И начинались расхождения.

Советские военачальники рассудили так: неплохо бы застать противника врасплох. Но ведь можно нарваться и на прочную оборону. Что будет с танками, если их пустить на заранее подготовленную оборону? Правильно: они понесут огромные потери, не причинив большого вреда противнику, засевшему в окопах и траншеях. В Первой мировой войне ни американцам, ни австрийцам, ни немцам, ни французам с британцами не удалось по большому счету прорвать обыкновенные траншеи, так что же будет в новой войне, когда придется прорывать линии траншей, которые усилены железобетонными оборонительными сооружениями?

Не упуская такой возможности из виду, советские военачальники одновременно с теорией стремительного рывка в глубину вражеской территории разрабатывали и теорию прорыва неприступной обороны. Теория прорыва стала составной частью теории и практики глубокой операции.

Было определено и на многочисленных маневрах проверено: если противник в обороне, то мощным подвижным танковым соединениям место не в первом эшелоне, а во втором. Оборону противника прорывают не они, а общевойсковые соединения. Главная сокрушающая сила – артиллерия, прорыв осуществляет пехота, которая имеет как собственные танки, так и танки усиления. А мощные подвижные соединения выжидают. Они не тратят свои силы на прорыв или тратят их только в крайнем случае в самый последний момент для завершения прорыва.

В соответствии с этими выводами Красная Армия прямо накануне войны в качестве инструментов прорыва получила на вооружение лучшую в мире 122-мм гаубицу М-30 образца 1938 года, лучший в мире 120-мм миномет образца 1938 года, 152-мм гаубицу-пушку МЛ-20 образца 1937 года, 203-мм гаубицу Б-4 образца 1931 года, известную в народе как «Сталинская кувалда», и много других замечательных артиллерийских орудий.

Германская армия не имела теории прорыва и развитию полевой артиллерии внимания уделяла мало. Полевая артиллерия вермахта оставалась в основном на уровне Первой мировой войны.

Имея мощную полевую артиллерию, в основном гаубичную, Красная Армия потребовала первоклассные артиллерийские тягачи. И она их получила. Легкий бронированный «Комсомолец», тягач 45-мм противотанковой пушки, и «Ворошиловец», тягач самых тяжелых артиллерийских систем, – это две крайние точки имевшегося в распоряжении Красной Армии широкого диапазона артиллерийских тягачей. И оба эти тягача, как и все остальные в диапазоне между ними, были выдающимися для своего времени машинами.

В соответствии с теорией прорыва для советской пехоты был создан специальный пехотный танк Т-26, пехота была насыщена этими танками, а в германской армии у пехоты собственных танков не было.

Для усиления атакующей пехоты на главных направлениях в Советском Союзе были созданы специальные танки прорыва, танки качественного усиления пехоты: вначале это были Т-28 и Т-35, затем на смену им пришли КВ и КВ-2. В Германии танков прорыва не было.

Имея и теорию прорыва, и подходящие инструменты для ее осуществления на практике, Красная Армия всегда (хотя иногда и с трудом) в конечном счете взламывала любую теоретически непреодолимую оборону, от японской полевой обороны в знойных степях Монголии и скрытой в снегах Финляндии линии Маннергейма до укрепленных полос на Зееловских высотах на подступах к Берлину и японских укрепленных районов в Маньчжурии.

И еще одно фундаментальное отличие: танковые армии в Советском Союзе были действительно танковыми, ибо их основу составляли танковые соединения и части с необходимыми средствами усиления и поддержки. А в армии Германии под танковой группой (затем этот термин был заменен на «танковую армию») понималось огромное объединение, основу которого составляли пехотные дивизии. Были в составе такой группы или армии и танковые дивизии, но, как правило, они были в меньшинстве.

6

Теперь постараемся уловить разницу в способах использования подвижных соединений и объединений в СССР и Германии.

Каждая германская танковая группа или армия получала самостоятельную полосу наступления. Таким образом, действия каждой такой группы или армии были скованы этой полосой. С одной стороны, за нее не выходи, с другой стороны, за все, что творится в твоей полосе, отвечаешь!

В Красной Армии полосы нарезали фронтам, общевойсковым армиям, стрелковым корпусам и дивизиям. Взломав оборону противника силами общевойсковых соединений, советские командиры вводили подвижные соединения в чистый или почти чистый прорыв. Советским подвижным соединениям – то есть механизированным, кавалерийским и танковым корпусам, конно-механизированным группам и танковым армиям – не нарезали самостоятельных полос наступления.

Если подвижная группа действовала в интересах общевойсковой армии, то она могла самостоятельно маневрировать во всей полосе наступления этой армии. Если она действовала в интересах фронта, то получала еще бо́льшую свободу действий. Командир советского мехкорпуса или командующий танковой армией получал свободу маневра на огромных пространствах. Его забота – прорваться быстрее и дальше. Ему нет печали давить мелкие и крупные очаги сопротивления, которые остаются в тылу. Следом за подвижными танковыми группировками наступали общевойсковые армии, стрелковые корпуса и дивизии – это была их ответственность, они зачистят.

Германскому командиру такого же ранга в такой же ситуации приходилось рвать вперед, но вместе с тем не забывать и про тылы: гасить оставшиеся очаги сопротивления, прочесывать леса, ловить партизан, конвоировать пленных, организовывать лагеря для них, восстанавливать мосты и дороги, оставлять гарнизоны в захваченных городах и селениях, организовывать комендантскую службу. Проще говоря, ему приходилось распылять внимание и силы на массу разных задач, отвлекаясь от основной.

Не позавидуешь.

Более того, в германской армии танковые войска являлись основной ударной силой в наступлении. Их использовали в первом эшелоне для прорыва обороны. Это приносило успех, но только до тех пор, пока удавалось застать противника врасплох, пока перед наступающими германскими танками не было прочной глубокоэшелонированной обороны.

В германской армии не было ни теории прорыва, ни соответствующих инструментов для его осуществления. Потому, встретив прочную оборону, германская армия неизменно буксовала. Началось это уже в июле 1941 года, когда германские танки уперлись в бетонные огневые точки Киевского укрепленного района, который героически защищала 37-я армия генерал-майора А. А. Власова, только что сформированная из десантников, резервистов и отходящих частей.

После этого так и пошло – нарвались германские танки на оборону и встали: Ленинград, Москва, Тула, Воронеж, Сталинград, Курская дуга.

7

Высокопоставленный германский генерал, занимавший на второй день войны Германии с Советским Союзом должность начальника Генерального штаба сухопутных войск, сделал в своем дневнике запись о том, что идея массирования подвижных соединений впервые была выдвинута Красной Армией.

Запомните эти слова.

Дневник Гальдера не предназначался для публикации, и в этом его ценность. Матерый гитлеровец признается сам себе в том, что «именно русские впервые выдвинули идею…» К этому надо добавить: не только выдвинули идею, но и претворили ее в жизнь.

И вот находятся люди, которых история войны не устраивает. Они историю кроят на свой лад, они ее беспощадно кромсают. Цель фальсификаторов – историю войны пересмотреть и переписать. В пользу Гитлера. В своем подозрительном усердии они давно превзошли Геббельса и других гитлеровских пропагандистов.

Подводя краткий итог, заявляю: Красная Армия действий всех мастей манштейнов и гудерианов не копировала. Если бы она их копировала, то завершила бы войну с тем результатом, с которым ее закончила гитлеровская Германия.

* * *

Теперь деловое предложение. Почему бы, принимая новых слушателей в Академию Генерального штаба, не задавать каждому вопрос: а зачем ты идешь в академию? Родину защищать? Почему же ты тогда не защищаешь ее славную историю от нападок и фальсификаций? Посмотри: безграмотные, бессовестные, продажные гитлеровские прихвостни и горлопаны ведут целенаправленную идеологическую войну против России. Вот и защищай! Где твой ответ клеветникам? Неужели у тебя знаний не хватает? Неужели ты ничего не знаешь о Триандафиллове, о теории глубокой операции и о танках прорыва? Тогда тебе в Академии делать нечего. Не дорос. Или просто не хватает храбрости за честь Родины выступить? Тогда тебе в Академии и подавно делать нечего.

Высказывают опасение: при таком-то подходе может случиться недобор. Что же тогда делать? Закрывать академию?

Отвечаю решительно: тогда закрывать.

Глава 9
Почему комкор Павлов был противником крупных танковых соединений

Мотомеханизированные массы, имеющие ограниченные оборонительные возможности, должны действовать исключительно наступательно.

Газета «Правда». 20 мая 1936 г.

1

Осенью 1932 года в Советском Союзе по предложению и требованию заместителя наркома по военным и морским делам, начальника вооружений РККА Тухачевского впервые в мировой практике были сформированы два механизированных корпуса: один в Ленинградском военном округе, другой – в Украинском.

В 1934 году было сформировано еще два таких же корпуса, в Московском военном округе и в Забайкальском.

В 1938 году название корпусов изменили. Они стали называться танковыми, но их структура и суть оставалась прежней – это были мощные ударные соединения, основное ядро которых составляли танковые подразделения и части. Эти корпуса создавались для нанесения внезапных сокрушительных ударов, для проведения самостоятельных стремительных глубоких операций в отрыве от малоподвижных пехотных масс. Ни у кого в мире в то время не было ничего подобного даже близко. Мы были первыми в мире. Нам есть, чем гордится. Однако…

Однако 21 ноября 1939 года Главный военный совет РККА принял решение о расформировании танковых корпусов. Решение принималось на основе выводов комиссии, председателем которой был командарм 1-го ранга Г. И. Кулик. В комиссию входили Маршал Советского Союза Будённый, командармы 1-го ранга Шапошников и Тимошенко, командармы 2-го ранга Мерецков и Ковалев, комкор Павлов.

По воинскому званию Павлов был младшим, но именно он являлся зачинщиком разгрома мощных танковых соединений. Павлова поддержал Кулик. Павлову и Кулику удалось убедить других членов комиссии в правильности своей точки зрения, и решение о расформировании танковых корпусов было принято единогласно.

Советская пропаганда десятилетиями представляла это решение как победу невежественных кавалеристов над прогрессивными танкистами, как отказ от передовых взглядов на роль танковых войск в войне, как одну из тех трагических ошибок, которые привели к разгрому Красной Армии летом 1941 года.

Мотивы действий Павлова объясняют весьма доходчиво: он воевал в Испании, а там танки использовались мелкими группами. Опыт боев в Испании был истолкован им превратно. В Испании Павлов проявил себя как грамотный, умный, храбрый и решительный командир. В числе самых первых, еще 22 июня 1937 года, он получил звание Героя Советского Союза. В августе 1939 года для Героев Советского Союза был введен особый знак отличия – медаль «Золотая Звезда». Павлов получил «Золотую Звезду» с номером 20. (Для справки: первая «Золотая Звезда» Жукова имела номер 435.)

Итак, нам говорили, что доблестный командир Павлов, опираясь на опыт войны в Испании, предложил танковые корпуса расформировать. Но война-то была локальной. Допустимо ли было ограниченный опыт небольшой войны использовать при разработке концепции боевого применения танков в грядущей мировой войне?

После возвращения из Испании Павлов был поставлен командовать всеми танковыми войсками Красной Армии. Сталин присвоил ему звание комкора, минуя предыдущее звание комдива. За умелое руководство танковыми соединениями в войне с Финляндией в марте 1940 года Павлову было присвоено звание командарма 2-го ранга.

В 1940 году в Красной Армии были введены генеральские звания. Весь высший командный состав был полностью переаттестован. Командарм 2-го ранга Павлов стал генерал-полковником танковых войск. Через полгода Сталин присвоил ему звание генерала армии.

И вот якобы этот непутевый Павлов загубил все дело. Танков в Красной Армии было много, да только распылили их по мелким подразделениям. А танки надо было в ударные кулаки собирать! Вот и получилось, что были у нас крупные танковые соединения, но сначала Сталин расстрелял Тухачевского, а потом и угробил предпринятое им сведéние советских танковых частей в крупные соединения – великое дело, начатое этим гением стратегии.

Именно так нам объясняли причины расформирования танковых корпусов советские историки. Вот для примера образец сольного выступления на эту тему:

Шли навстречу вражеским танковым армадам плохо вооруженные, не всегда с патронами в подсумках и снарядами в артиллерийских передках. Шли без несостоявшихся танковых корпусов, на развертывании которых настаивал маршал Тухачевский, без ракетной огневой поддержки, также предложенной им, но отвергнутой как идея, исходящая от «врага народа», без самого маршала – смелого новатора, образованного и умного полководца, знатока тактики и стратегии германского милитаризма. (Евгений Носов. Литературная газета. 1988. № 16.)

Такие заявления публикуют уже полвека. Никого эти откровения не смущают и не возмущают, никто не возражает. Не хотелось бы мне называть Тухачевского врагом народа, но ведь и другом народа не назовешь того, кто собственный народ ядовитыми газами травил, истреблял целыми деревнями, кто в своей стране вводил оккупационный режим и не стеснялся этого термина. Но вот фразы «смелого новатора», «образованного и умного полководца», «знатока тактики и стратегии германского милитаризма» без сомнений надо брать в кавычки. И если оккупант Тухачевский приложил свою руку к созданию мощных танковых соединений, то почему бы нам не проявить бдительность? Почему бы не обратить придирчивый взгляд на вражье творение?

2

Всего по инициативе Тухачевского были созданы четыре мехкорпуса. Он требовал создавать их в бо́льших количествах, но нашлись умные и дерзкие люди, которые «смелому новатору» этого не позволили.

В каждом корпусе Тухачевского было три бригады (две танковые и одна стрелково-пулеметная) и корпусные части: разведывательный, огнеметный и саперный батальоны, зенитно-артиллерийский дивизион, рота регулирования движения, техническая база, авиационный отряд.

Каждая из двух танковых бригад мехкорпуса включала три танковых, стрелково-пулеметный и саперный батальоны, артиллерийский дивизион и зенитно-пулеметную роту.

Стрелково-пулеметная бригада мехкорпуса включала батальон бронеавтомобилей, три стрелково-пулеметных батальона, два артиллерийских дивизиона и зенитно-пулеметную роту.

Кроме того, в корпусе и в бригадах были подразделения связи, химической защиты, медицинские, хозяйственные, транспортные, ремонтные, административные и прочие.

Всего в составе каждого корпуса – 560 танков, 215 бронемашин, 410 мотоциклов, 60 орудий, 12 самолетов-разведчиков, 207 автомашин.

С самого первого момента появления мехкорпусов строевые командиры обращались в различные инстанции с возражениями и протестами, суть которых сводилась к следующему: такой корпус воевать не способен. Каждый читатель сам может в этом убедиться. Для этого надо раздобыть черный кожаный картуз с красной звездой, натянуть его на лоб и попытаться представить себя на месте бедняги-командира, которому выпало несчастье командовать корпусом, созданным по рецептам «смелого новатора» и «знатока тактики и стратегии германского милитаризма».

Первый вопрос: как этим воинством управлять? В корпусе 560 танков, а общее количество танковых батальонов – шесть. Это сколько же на батальон приходится? Некоторое количество танков – не в батальонах, а в управлении корпуса и бригад. Но это картины не меняет. Батальоны все равно получаются чудовищными по количеству танков, потому неуправляемыми.

Для сравнения: Никита Хрущев в мемуарах рассказал об одном радостном событии, когда во время кровопролитных боев под Сталинградом вдруг счастье привалило: Сталин подбросил подмогу – два танковых корпуса по 100 танков в каждом!

Вникнем: в 1942 году в советском танковом корпусе по штатному расписанию было 100 танков (Строительство и боевое применение советских танковых войск в годы Великой Отечественной войны. Под ред. О. А. Лосика. М.: Воениздат, 1979. С. 51). Так ведь во главе генерал стоит. И штаб у него соответствующий. И рота управления. Кроме того, в составе корпуса – три бригады. Во главе бригад, которые в этот корпус входят, – полковники, и тоже со штабами, со средствами связи и управления, со всеми необходимыми подразделениями боевого обеспечения. А у Тухачевского в каждом батальоне – почти по сотне танков. Да как же командир батальона со штабом из 3–4 человек, у которого нет ни больших штабов, ни развитой системы управления, ни средств связи, ни тылов, с такой ордой может справиться?

Бронеавтомобилей в корпусе Тухачевского 215, а собраны они в два батальона: разведбат корпуса и батальон бронеавтомобилей стрелково-пулеметной бригады. Вопрос все тот же: это сколько же автомобилей на батальон приходится, и как таким батальоном управлять?

И если командирам батальонов тяжело, то и командирам бригад не легче. Еще древние римляне четко установили, что в подчинении любого военачальника может быть не более пяти основных боевых единиц. За два тысячелетия римский опыт был подтвержден тысячекратно во всех войнах всеми армиями. Но Тухачевский явно не знал того, что положено знать любому ротному старшине. У Тухачевского в подчинении каждого командира бригады было по шесть огромных неуправляемых батальонов и дивизионов, не считая отдельных рот.

Учения, проведенные с механизированными корпусами, показали, что они по своему составу громоздки и малоподвижны. Из-за слабых средств связи, особенно радио, командир корпуса не справлялся с управлением подчиненными частями. Корпуса медленно продвигались на марше и при вводе в прорыв. (ВИЖ. 1968. № 8. С. 108.)

Мощные танковые соединения – это инструмент для проведения стремительных операций. Но подвижные соединения Тухачевского потеряли свое главное качество – подвижность.

3

Задача механизированного (танкового) корпуса на войне такова: через пролом в обороне врага вырваться на оперативный простор и, стремительно продвигаясь вперед по тылам противника, развивать тактический успех в оперативный, иногда – и в стратегический.

Это красиво выглядит в теории. На практике корпуса Тухачевского были чрезвычайно уязвимы для атак с воздуха.

В каждой бригаде – одна зенитно-пулеметная рота. В роте – 12 зенитно-пулеметных установок (ЗПУ) М-4. Буква М в названии установки – это пулемет «Максим», а цифрой обозначено количество стволов: М-4 – это четыре «Максима» в одном блоке. Блок – на тумбе. Тумба – в кузове машины-полуторки. Наводчик ведет огонь сразу из всех четырех стволов. Этим достигается значительная плотность огня. Хорошая штука «Максим», но стреляет он обыкновенными винтовочными патронами. Для ведения огня по воздушным целям калибр маловат. 20-мм автоматические пушки были бы в самый раз. Но начальник вооружений РККА товарищ Тухачевский был непримиримым противником таких пушек. Он любил старый добрый «Максим». И уж если так, то хоть бы этими «Максимами» обеспечил в достатке. Одно из двух: или усиливай противовоздушную оборону бригад и корпуса в целом, или сокращай количество танков.

12 ЗПУ М-4 были способны прикрыть командно-наблюдательный пункт командира бригады и командный пункт, на котором находится основной состав штаба бригады, а также подразделения связи, которые обеспечивают работу этих органов управления. Но чем прикрывать боевые порядки войск и тылы?

Мне могут напомнить: на танках стояли зенитные пулеметы.

Возражаю: на некоторых. На очень немногих. Зенитные пулеметы ставили на все Т-28 и Т-35. Со второй половины 1930-х годов зенитные пулеметы ставили на некоторые танки Т-26. Но корпуса Тухачевского предназначались для стремительных действий, потому они были вооружены танками БТ. На БТ-2 и БТ-5 зенитный пулемет невозможно было установить из-за конструкции люков на башне. Люки были квадратными, а для турели зенитного пулемета нужно иметь кольцо, чтобы разворачивать пулемет в нужную сторону. БТ-7 первоначально тоже не подходил для установки зенитного пулемета: его люки имели продолговатую форму с закругленными углами, нечто среднее между прямоугольником и овалом.

«Смелого новатора», начальника вооружений РККА не волновал вопрос о том, как установить зенитный пулемет на крыше башни БТ. И лишь после того, как Тухачевский покинул пост начальника вооружений, конструкторам был дан приказ один люк на башне БТ-7 делать круглым и ставить турель П-40 с пулеметом ДТ.

Танков БТ-7, на которых было возможно установить зенитную установку, было выпущено 1170 экземпляров, то есть четверть от общего количества произведенных БТ-7. Но поступали такие танки не только в танковые корпуса, но и в отдельные танковые бригады, и в танковые полки кавалерийских дивизий.

ЗПУ М-4 могла обеспечить большую плотность огня: четыре ствола, питание лентой, водяное охлаждение стволов. А у ДТ на танковой башне ничего этого не было: ни четырех стволов, ни водяного охлаждения, ни питания лентой. ДТ – хороший пулемет, но не для стрельбы по самолетам его создавали. Одним словом, наличие некоторого количества танков с зенитными пулеметами проблему защиты танковых корпусов от атак с воздуха не решало.

Помимо зенитно-пулеметных рот в трех бригадах, у командира корпуса был собственный зенитно-артиллерийский дивизион – 12 зенитных пушек калибра 76 мм. Дивизион был способен прикрыть пункты управления и узлы связи корпуса, но не более того, и то только на стоянках, ибо зенитные пушки были не самоходными, а буксируемыми. На марше и в бою мозговые и нервные центры корпуса от атак с воздуха не были защищены ничем. А ведь корпус создан именно для движения и боя. Боевые порядки подразделений и огромные тылы корпуса и бригад ни на месте, ни в движении, ни в бою тоже никак не прикрывались.

Тухачевский представлял себе начало войны только в виде внезапного вероломного нападения Красной Армии на спящего противника, в виде сокрушительного удара советской авиации по вражеским аэродромам и могучего рывка танковых армад к океану, когда танки идут броневым потоком, и управлять ими вовсе не надо. И только в этой ситуации можно было использовать корпуса, созданные по его рекомендациям и проектам.

В любой другой ситуации такая организация корпуса превращалась в западню. Представьте себе огромное, плохо управляемое или вовсе неуправляемое, ничем не защищенное танковое стадо. Если противник имеет превосходство (или, хуже того, господство) в воздухе, то корпусу такому долго не жить. Самолетам противника такое стадо легко обнаружить. После обнаружения терзай его почти безнаказанно.

Были в корпусах Тухачевского и собственные самолеты-разведчики. Сами они воздушный бой вести были не способны и для этого не предназначались. Но для них нужен был полевой, хоть и небольшой, но все же аэродром. Он в любом случае оставался не прикрытым от атак с воздуха.

Мелкие танковые подразделения легко по рощицам-перелесочкам прятать. Когда подразделений много и все они мелкие и подвижные, поди их разыщи да накрой. А когда все танки собрались стаями, как сардинки, тогда бакланам и чайкам раздолье. Поэтому давайте не будем печалиться о судьбе корпусов Тухачевского. К ситуации, возникшей 22 июня 1941 года, они были совершенно не приспособлены. Если бы в ходе оборонительной войны кто-нибудь вздумал использовать корпуса Тухачевского для проведения контрударов, то зря сгубил бы людей и технику, ибо для авиации противника нет лучшей цели, чем бесконечные не защищенные танковые колонны на марше. Авиация раздолбает эти колонны еще на подходе к району ввода в сражение.

4

Количество зенитных средств в корпусах Тухачевского было, мягко говоря, странным. Не менее странным было и количество артиллерии. На огневую поддержку 775 танков и бронеавтомобилей – 60 орудий. Не густо. Одно орудие на каждые 13 танков и бронеавтомобилей, да и то – на первый взгляд. Не забудем, что 12 пушек – зенитные. А полевой артиллерии на весь корпус – 48 стволов, причем половина этих стволов – в стрелково-пулеметной бригаде. Вторая половина полевых орудий разделена между двумя танковыми бригадами. В каждой бригаде – 12 орудий на поддержку 280 танков. Но и это – иллюзия, ибо в танковых бригадах были стрелково-пулеметные батальоны, вот их-то в первую очередь и приходилось поддерживать огнем. Да ведь и о разведчиках надо помнить, и о мотоциклистах, и работу саперов надо обеспечивать. Одним словом, танки в корпусах Тухачевского оставались без поддержки артиллерии.

В корпусах Тухачевского не было собственных средств форсирования водных преград. Они много еще чем не располагали. Но самым странным является количество автомобилей – 207 машин.

Попробуем на месте командира корпуса эти автомобили распределить. Что самое главнее? Да ведь все главное.

Прежде всего, 60 автомашин надо отдать артиллеристам и зенитчикам. Это будут тягачи для пушек, гаубиц и зениток, ибо другой тяги для них в корпусе нет. Еще 36 автомашин – это платформы зенитно-пулеметных установок.

Но не может артиллерия двигаться вперед, имея одни только тягачи. Артиллеристам надо много машин, помимо тягачей. Если отдадим машины артиллеристам и зенитчикам, тогда командиру корпуса, его штабу, всем нижестоящим командирам и штабам придется пересесть на лошадей, которые… корпусу не полагались.

Хорошо, бросим корпус в прорыв, а всю артиллерию и зенитные средства оставим в тылу. Пушек, гаубиц, зенитно-пулеметных установок и так мало, но попробуем обойтись вовсе без них. Что же делать, если автомобили нужны для более важной цели! Корпусом надо управлять. Без машин тут никак не обойтись.

Управлению и штабу корпуса надо дать несколько автомашин. Иначе танки уйдут вперед, а командир со штабом останется на месте. Кроме того, надо дать несколько автомашин подразделениям связи, которые обеспечивают работу штаба. Иначе командир корпуса со штабом пойдут в прорыв вместе с танками, но не смогут управлять такой массой боевой техники. Подразделений связи не так мало. Прикинем: они обеспечивают контакт с вышестоящим командованием, с соседями, со штабами бригад, которые входят в состав корпуса, с приданными частями усиления, с собственными самолетами и теми, которые действуют в интересах корпуса. Вперед высланы разведывательные группы, передовые отряды, головные, боковые и тыловые походные заставы, отряды обеспечения движения. Всех нужно держать под контролем, со всеми держать связь. А радиостанции тогда были громоздкими. В корпусах Тухачевского использовались в основном два типа радиостанций: танковая 71ТК и 5АК, которая монтировалась в кузове грузового автомобиля.

Надо дать какое-то количество автомобилей управлениям и штабам трех бригад и подразделениям связи, которые обеспечивают передачу сообщений от штабов бригад в штаб корпуса и в нижестоящие подразделения.

Всего в корпусе один зенитно-артиллерийский, четыре артиллерийских дивизиона и 17 батальонов. Всем нужны автомобили для командиров, штабов и подразделений связи. Помимо этого, в корпусе – более сотни рот и батарей. И роту регулирования движения без транспорта оставить нельзя.

Так вот, если 207 автомобилей отдать командирам, штабам, подразделениям управления, связи и регулирования движением, тогда придется оставить на месте саперов, ремонтников, огнеметчиков.

Не забудем, что есть у нас в корпусе стрелково-пулеметная бригада, а в каждой танковой бригаде – по стрелково-пулеметному батальону. Эти подразделения и части предназначены для закрепления успеха танкистов. Без стрелково-пулеметных подразделений и частей танкам в тылу врага делать нечего. Одни только танки захваченные объекты и рубежи не удержат. А стрелково-пулеметные подразделения имеют ценность только до тех пор, пока к прожорливым пулеметам есть патроны. С пехотой все просто: ее можно посадить на танки. Не бежать же ей вслед за танками восемь – десять марафонских дистанций с полной выкладкой. Но куда пулеметчиков девать? И огромные запасы патронов, без которых нет толка от пулеметных подразделений?