Текст книги "Спецназ"

Вот пример. 1 марта 1968 года парашютисты Центрального парашютного клуба воздушно-десантных войск совершили рекордный групповой прыжок со сверхмалой высоты 100 метров в честь пятидесятилетия Советской Армии. Потому в группе парашютистов было 50 спортсменов. Прыжок планировали на 23 февраля, но из-за погодных условий перенесли на несколько дней. У каждого парашютиста был только один парашют – обычный десантный Д-1-8; запасной на сверхмалой высоте не потребуется. Каждый парашютист находился в воздухе от 9,5 до 13 секунд. (Об этом прыжке рассказал, например, генерал-лейтенант И. И. Лисов в ноябрьском номере журнала «Советский воин» за 1985 год.)

Итак: 10 самолетов Ан-2, высота 100 метров, 50 человек. С момента, когда первые десять парашютистов оторвались от самолетов, до момента, когда последние десять коснулись земли, прошло 23 секунды.

Результат феноменальный по любым стандартам.

Спорт? Нет. В соответствии с международными спортивными нормами того времени, любого, кто в ходе соревнований раскрывал парашют ниже 400 метров от земли, дисквалифицировали.

А ведь эти ребята раскрывали купола не на ста метрах!

Они самолет покидали на ста метрах. Но от момента отделения до момента, когда над тобою хлопнет купол, парашютист пролетает несколько десятков метров. Их купола раскрывались явно у самой земли.

Такие рекорды устанавливались не ради спортивной славы – в парашютном спорте такая практика была запрещена. Это отрабатывалась техника десантирования диверсантов.

А в чем смысл?

Смысл в том, что на такой высоте системам ПВО очень трудно обнаружить даже огромный Ан-12, не говоря уже о малыше Ан-2.

Место выброски в подобных случаях тоже не так легко определить. Одно дело – выбросили с тысячи метров, парашютисты в воздухе зависли. Противник прикидывает, где будут точки приземления. А тут не так. Пронеслись самолеты. Где-то десант выбросили. Поди сообрази, где именно. Самолеты еще за горизонт не ушли, а диверсанты уже на земле. Они готовы действовать до того, как враг поймет, чтó произошло.

Риск огромный, зато внезапность невероятная.

Уже в следующем году этот опыт был распространен на все бригады и отдельные роты СпН. Понятно, что обыкновенное подразделение СпН никогда не достигнет сравнимых результатов. Тем не менее, групповые прыжки с высоты ста метров прочно вошли в программу подготовки и практику СпН.

Именно такой прыжок совершает на учениях главный герой романа «Аквариум» вместе с группой диверсантов. В том эпизоде я рассказывал об обычной группе СпН, с которой я прыгал и которую сопровождал на учениях в качестве личного представителя начальника Разведывательного управления штаба Приволжского военного округа. Все было именно так, как я описал в книге: зима, снег, мороз, высота 100 метров, у каждого – обычный десантный парашют Д-1-8 без запасного купола. Временны́е рамки того периода моей жизни можно определить совершенно точно: это было после моего возвращения из «освобожденной» в августе 1968 года Чехословакии и до того, как я поступил в Военно-дипломатическую академию летом 1970 года.

Роман «Аквариум» был впервые опубликован в июле 1985 года, но о том, когда и кем была впервые отработана техника десантирования со сверхмалых высот, я узнал только четыре месяца спустя из упомянутого выше сообщения генерал-лейтенанта И. И. Лисова в ноябрьском номере журнала «Советский воин».

8

Генерал-лейтенант Лисов Иван Иванович был одним из отцов-основателей десантно-диверсионных подразделений и частей Красной Армии и после войны на протяжении 17 лет служил заместителем командующего ВДВ генерала армии Маргелова. Однажды генерал-лейтенант Лисов рассказал, ради чего в Советском Союзе готовили спортсменов-парашютистов:

Когда началась война, «чистые» парашютисты исчезли. Большинство из них стали «воздушными солдатами» – десантниками. (Советский воин. 1985. № 20. С. 33.)

Слово «чистые» генерал-лейтенант взял в кавычки не случайно. Ибо во все времена для любого здравомыслящего человека было ясно, что государство закачивало в спорт колоссальные средства не только ради пропаганды и не из спортивного интереса. Развитие спорта высших достижений имело кроме всего и чисто прикладную цель – это была подготовка бойцов для грядущей войны.

Глава 11
Бригада СпН

1

В мирное время фронтов нет. Фронты разворачиваются во время войны или непосредственно перед ее началом.

Фронт – это командование и штаб, одна воздушная, одна – две танковые и несколько общевойсковых армий, а также комплект фронтовых частей и соединений: артиллерийская дивизия или даже корпус, ракетные и зенитно-ракетные бригады, саперы, связисты, химики и так далее.

Штаб фронта имел такую же структуру, как и штаб общевойсковой или танковой армии. Только тут все на одну ступень выше: в штабе каждой армии – отделы, а в штабе фронта – управления. В штабе армии разведывательный отдел состоял из групп, а в штабе фронта разведывательное управление состояло из отделов. Но аналогия полная.

В Разведывательном управлении штаба фронта – 5 отделов и 2 группы.

Первый отдел руководил всей тактической разведкой фронта, то есть разведывательными батальонами дивизий и разведывательными ротами полков.

Второй отдел – агентурный. В его подчинении находился Разведывательный центр (РЦ), который вел агентурную разведку в полосе предстоящих боевых действий данного фронта. РЦ вербовал информационную и обеспечивающую агентуру и руководил ею.

Третий отдел – специальной разведки. В его подчинении находилась бригада специального назначения (СпН), о которой речь впереди, и разведывательный пункт специального назначения (РП СпН).

Четвертый отдел – информационный. Сюда стекались сведения изо всех подчиненных частей и соединений, входящих в состав фронта. Здесь эти сведения обрабатывались, отсюда поступали как в вышестоящие штабы, так и в нижестоящие. Понятное дело, вышестоящим отправляли то, что им интересно и нужно, а нижестоящим – то, что им можно доверить.

Пятый отдел – радиоразведки. В подчинении этого отдела находилась бригада и несколько отдельных полков радиоразведки. Кроме того, этот отдел координировал действия радиоразведки во всех частях и соединениях, входящих в состав фронта.

Первая группа – переводчики.

Вторая группа – техническая. Она занималась обеспечением всех разведывательных подразделений фронта специфической разведывательной техникой и аппаратурой.

2

В 1962 году в Советском Союзе были созданы бригады СпН. Бригада подчинялась третьему отделу Разведывательного управления штаба фронта, а в мирное время – третьему отделу Разведывательного управления штаба группы войск или военного округа.

В состав каждой из этих бригад входили штаб, отдельный батальон связи, 5–6 отдельных батальонов СпН, отдельная рота специального минирования, автотранспортная рота, тыловые подразделения. Численность бригады в военное время – 2300–2500 солдат и офицеров.

Потом в каждой бригаде все батальоны, включая и батальон связи, по известной нам причине, о которой я рассказывал ранее, преобразовали в отдельные отряды.

В этой структуре все просто, нам тут все ясно. За исключением отдельной роты специального минирования.

Что за чепуха! Все подразделения и части СпН унаследовали боевые традиции гвардейских минеров. Мины как были, так и остаются основным и мощнейшим оружием частей СпН. На вооружении военных диверсантов – широчайший арсенал всевозможных мин самого разного назначения. В каждой бригаде СпН минерами-подрывниками были все бойцы и командиры, за исключением личного состава обеспечивающих и тыловых подразделений. Мало того, в каждой роте один из офицеров был профессиональным инженером-подрывником, а таких рот в бригаде – 15–18. Зачем нужны были еще какие-то особые подрывники? Зачем в бригаде, которая носит название специальной, в которой все боевые подразделения официально называются специальными, иметь еще и какую-то особую роту?

Ответ прост. Рота эта имела на вооружении такое оружие, которого больше никто в этой бригаде не имел, к секретам которого не был допущен никто, кроме командования бригады и личного состава этой особой роты.

Речь идет о спецбоеприпасах – то есть о ядерном оружии, о зарядах, которые могла нести в тыл противника небольшая группа диверсантов.

Рота специального минирования комплектовалась только офицерами и прапорщиками. Солдату срочной службы в той роте делать было нечего.

Понятно, что в мирное время ни одна бригада СпН ядерных зарядов в своем распоряжении не имела. Ядерные боеприпасы всех типов (головные части ракет и торпед, авиационные бомбы, артиллерийские снаряды и так далее) хранились в ПРТБ и на так называемых объектах «С».

ПРТБ – это подвижные ремонтно-технические базы. Как услышишь такое название, так сразу представляешь чумазых ремонтников в промасленных комбезах. Но «ремонтники» ПРТБ были одеты совсем не так. Они были больше похожи на хирургов или на врачей инфекционного отделения хорошего госпиталя.

Объекты «С» – это центральные базы хранения ядерных боеприпасов.

Специалисты ПРТБ проводили подготовку ядерного заряда к применению, доставляли его в бригаду СпН и передавали в роту специального минирования непосредственно перед выполнением задания. Понятно, что такая рота была укомплектована самыми сильными, самыми выносливыми, самыми надежными и проверенными офицерами и прапорщиками.

3

Помимо особой роты, вооруженной носимыми ядерными боеприпасами, в составе каждой бригады была еще и рота-невидимка, о существовании которой мало кто знал. Можно было всю жизнь прослужить в бригаде СпН и ничего не знать о существовании такой роты.

В последние годы о частях и соединениях СпН было написано много книг и статей. Однако при описании структуры бригады СпН обычно не упоминают о так называемой штабной роте. И понятно почему. Ее как бы не было. Большинство офицеров и солдат бригад СпН даже не подозревали о существовании такой роты в своей бригаде. Среди тех, кто был посвящен в эту тайну, штабные роты неофициально назывались «злыми».

Согласно открытым документам, «злая рота» в составе бригады не числилась. В секретных документах она называлась штабной. На самом же деле эта рота была анти-штабной. Точнее говоря, если выражаться современным языком, это была рота анти-VIP.

В мирное время в бригадах СпН некоторые подразделения были укомплектованы полностью, другие имели только командиров – в случае необходимости такие подразделения пополняли резервистами. Среди таких подразделений была и «злая рота» – 5–6 офицеров, которые почти постоянно отсутствовали, находясь непонятно где и занимаясь неясно чем.

А все было устроено так: каждый военный округ имел в своем составе спортивный батальон. Некоторые военные округа имели в своем составе спортивную роту. И каждый флот имел спортивный батальон или роту.

Советский спорт, как все мы помним, был спортом высших достижений. Простой народ спивался и вымирал, зато наши спортсмены регулярно побеждали на Олимпийских играх и мировых чемпионатах. К этим блистательным победам приложили руку спортивные структуры КГБ и Советской Армии, в том числе армейские спортивные роты и батальоны.

У этого явления была и оборотная, невидимая миру сторона. Профессиональные армейские спортсмены, числившиеся любителями, были той средой, в которой разведывательные управления военных округов и флотов вербовали диверсантов самого высокого уровня. Боксеры и борцы, бегуны и лыжники, мотоциклисты и стрелки, парашютисты и самбисты со значками мастеров спорта на груди – ценнейший человеческий материал для диверсионных групп.

Кандидатов изучали и делали предложение: за свою любовь к спорту ты получаешь деньги, квартиру, спортивный паек. Но твое благосостояние можно поднять на еще более высокую ступень, если ты готов освоить смежную профессию и стать бойцом специального разведывательного подразделения. Если принимаешь наше предложение, распишись вот тут, и еще вот тут.

Все это решалось тихо, в индивидуальном порядке. За разглашение – уголовная статья.

Подготовка – небольшими группами. Под видом тех же спортивных тренировок.

В случае необходимости как бы несуществующая штабная рота каждой бригады СпН разворачивалась мгновенно – надо было лишь сменить футболки с надписью ЦСКА на камуфляж и берцы, получить на складе парашюты, оружие и боеприпасы.

4

Как мы помним, первая и главная задача, которая ставилась перед частями СпН при их создании – поиск и уничтожение ядерного оружия противника и средств доставки этого оружия. «Злая рота» каждой бригады СпН решала еще более сложную задачу. Каждая такая рота должна была заниматься поиском и уничтожением тех, кто мог бы отдать приказ на применение ядерного оружия.

Основной целью диверсионных групп этой роты было высшее военное и политическое руководство вражеских государств. Бойцов штабных рот СпН специально готовили для похищения или уничтожения государственных деятелей, членов правительства и военного командования вероятного противника.

Штабные роты бригад СпН – единственные диверсионные подразделения, бойцы которых должны были выполнять свои задачи не в военной форме, а в гражданской одежде или же в военной либо полицейской униформе противника, и имели право устанавливать контакт и действовать вместе с агентами-диверсантами СпН (речь о них пойдет ниже).

Среди потенциальных «клиентов» штабных рот были не только «отцы нации», но и командиры самых важных военных формирований противника. Например, капитан вражеской атомной подводной лодки перед дальним походом отлучился в кабак на прощальный вечер. А там его в пьяной драке убили какие-то хулиганы. То же самое могло приключиться с командиром ракетной бригады или с комендантом хранилища ядерных боеприпасов.

Но этих важных персон могли не убивать, а выкрасть. Для серьезного разговора.

5

На стратегическом уровне, то есть в непосредственном подчинении начальника Пятого управления ГРУ, находились три «невидимых» полка, которые должны были внезапно появиться только в самые последние дни перед началом войны.

Каждый такой полк имел в своем составе 6–7 отдельных рот СпН. Все эти роты были «злыми», то есть комплектовались профессиональными спортсменами олимпийского уровня. Эти три невидимых полка составляли Резерв Верховного Главнокомандующего и могли быть использованы по его приказу.

Назначение этих полков было точно таким же, как и назначение «невидимых» рот бригад СпН – ликвидация важных персон, в том числе высших руководителей вражеского государства. Эта задача могла выполняться как с использованием обычного оружия, так и специальных боеприпасов, – тех, которые в мирное время хранились на Объектах «С».

Глава 12
Разведывательный пункт СпН

1

Во времена товарища Хрущёва в Киеве среди прочих военных учебных заведений, которыми был забит город, находилось училище со скромным именем ККТУ. В этом названии отсутствовали любые намеки на истинный профиль училища. Оно даже не называлось военным, название звучало совсем просто: Киевское командно-техническое училище. А эмблемы у этих ребят были танковые.

На самом деле это было училище Ракетных войск стратегического назначения – РВСН.

Товарищ Хрущёв в свое время перестарался (шараханья у нас в крови) и открыл слишком много ракетных училищ, но столько офицеров-ракетчиков Советской Армии не требовалось. Потому сразу после свержения Хрущёва часть учебных заведений РВСН, в том числе и ККТУ, расформировали, а на место «танковых техников» в Киеве пришли командиры, преподаватели и курсанты из расформированного в 1965 году Одесского высшего общевойскового командного училища, готовившего офицеров войсковой разведки и попутно – иностранных бойцов для всевозможных освободительных движений: африканских, южноамериканских, арабских и всяких прочих. Дело было в том, что в один прекрасный день иностранных курсантов в Одесском ВОКУ стало слишком много, потому училище разделили на две части. Борцы за счастье мирового пролетариата остались учиться в созданном на базе училища 165-м учебном центре СпН (речь о нем пойдет в следующей главе), а вторая часть Одесского ВОКУ, готовившая советских курсантов, стала Киевским высшим общевойсковым командным училищем.

В тот самый момент в Киевское ВОКУ поступил ваш покорный слуга вместе с друзьями по Воронежскому и Калининскому суворовским военным училищам. В это время в военном городке училища шла мощная перестройка: всё, что осталось от «танковых техников», выгребали, разворачивая новую учебную базу. Не дожидаясь завершения перестройки, мы вгрызались в гранит науки, а в это время училище срочно «перешивалось» на новый профиль. Основная работа легла на плечи стройбатов, а самую грязную работу, которая не требовала никакой квалификации, выполняли арестанты Киевской гарнизонной гауптвахты и 307-го отдельного дисциплинарного батальона. Арестантов под конвоем привозили в закрытых машинах. И вдруг…

Ба! Начальник конвоя – лейтенант Витя Холостых! Мы с ним в Воронежском суворовском военном училище вместе науки постигали в разных ротах – он был на четыре года старше. И вот снова встретились. Нам до офицерских погон еще три года трубить, а он уже офицер, лейтенант на должности капитана. В дисбате должности на ступень выше – взводный командир может получить звание капитана, ротный – майора. Это как в военных училищах и учебных дивизиях.

Но должности заместителей командиров учебных и курсантских батальонов, как и везде, майорские, а командиров батальонов – подполковничьи. И только в дисциплинарных батальонах (а во время войны – в штрафных батальонах) должность командира батальона – полковничья.

Офицеры, служившие в дисбате, помимо высоких званий и окладов имели еще множество других привилегий. Попасть служить «на дизель» – большая честь, не каждого туда берут.

В общем, засы́пали мы вопросами друга нашего, лейтенанта Витю Холостых. А он в гости приглашает: приходите, полюбуйтесь; кто знает, может, кому-то из вас тоже когда-нибудь по службе повезет.

И вот Генка Челноков, Валера Антонов и я дождались момента, когда всем троим дали увольнение в город, и нагрянули в 307-й отдельный дисбат Киевского военного округа.

2

Киевская крепость – одна из самых мощных крепостей Европы и мира. Крепость эту возводили веками. Если вы изучаете фортификацию, то вот вам мой совет – поезжайте в Киев. Хотите увидеть бетонные доты ХХ века – посмотрите налево; если вас интересуют форты XIX века – посмотрите направо. А ХV век – это вон там, возле сооружений ХII века.

Сама крепость в глаза не бросается. Едешь по городу – где же крепость? А она кругом! Если город на ровном месте, то улицы можно делать прямыми и широкими. Но место Киеву три брата – Кий, Щек, Хорив – и сестра их Лыбедь выбрали так, чтобы врагам подобраться было весьма непросто. Киев изрезан глубочайшими и широчайшими оврагами. Потому тут множество тихих улиц, улочек и переулков в стороне от магистралей. Вот там и ищите форты, редуты, капониры и люнеты. Один только военный госпиталь чего стоит! Где-то тут найдем и кольцевые казармы. Они только называются казармами, но если надо оборону держать, то враги далеко не сразу смогут проломить стены тех казарм, ибо стены эти полутораметровой толщины. В одной из этих казарм и располагался 307-й отдельный дисциплинарный батальон.

Дисбат – это военная тюрьма с драконовскими порядками. С такими порядками, которые большинству заключенных обычных тюрем не могли присниться даже в страшном сне.

Лейтенант Витя показывает достопримечательности: там арестанты сидят, тут у нас штаб батальона, тут – парк машин, там – караульное помещение.

А там за высоким забором что?

И нам лейтенант отвечает, что понятия не имеет, что за тем забором. Там тоже военные, но называют их глухонемыми, потому как они ни с кем не разговаривают. А машины у них на тюремные автозаки весьма похожи.

3

Прошло шесть лет. Я окончил училище, побывал в освободительном походе, два года отмотал в учебной дивизии и год в разведывательном отделе штаба округа, а потом стал слушателем весьма закрытой военной академии. Основной предмет в этой академии – стратегическая разведка, а сопутствующий предмет – разведка оперативная. На лекциях по оперативной разведке мне рассказали, что такое Разведывательный центр фронта и что такое Разведывательный пункт СпН. А чтобы представление о них иметь, нас по одному на несколько дней посылали в соответствующие части по всей стране – кого на Черноморский флот, кого на Балтийский, кого в Центральную группу войск, кого в Южную. А мне выпал Киевский военный округ.

Приезжаю туда. Меня встречают два парня в гражданской одежде (да и я сам после поступления в академию форму ни разу не надевал). И везут они меня на автомобиле «Волга» ГАЗ-21 с гражданскими номерами прямо к высоченной колокольне Киево-Печерской лавры. А ведь рядом знаменитая Киевская гарнизонная гауптвахта. У меня аж сердце от воспоминаний сжалось: раз там побываешь – вовек не забудешь.

И в этот момент мы въезжаем прямо в ворота этой самой гауптвахты.

Вроде ничего страшного я пока не совершил… За что же меня сюда?

Но меня сюда привезли вовсе не затем, чтобы посадить на губу. Двор гауптвахты кроме основного своего назначения служит еще и перевалочным пунктом. Тут нас ждет ГАЗ-66 с металлическим кузовом, весьма на автозак похожий. Туда меня и сажают. Правда, внутри вовсе не тюремный интерьер, а нормальные сидения, как в обычном автобусе. Только окон нет. И куда-то меня везут. Через некоторое время машина остановилась, дверь растворилась, и мне предложили выйти. Представляюсь гражданскому человеку, которого приказано называть товарищем полковником. Он вводит меня в курс дела, и я приступаю к работе. Тут мне жить пять дней, в специфику работы Разведывательного пункта СпН вникать.

А за высокой стеной – кольцевая казарма 307-го отдельного дисциплинарного батальона.

4

Во все времена и во всех странах крепости и форты служили тюрьмами. Граф Монте-Кристо не в простой тюряге сидел, а в замке Иф, и княжна Тараканова – тоже не в тюрьме, но в Петропавловской крепости.

А тюрьмы, помимо основного своего назначения, во все времена были прикрытием и приютом для разного рода тайных учреждений. Например, все та же Петропавловская крепость в Петербурге была не только крепостью, не только главной тюрьмой государства, не только монетным двором, хранилищем ценностей и документов, но и штаб-квартирой разведки Государства Российского. А после захвата власти большевиками – еще и местом массового уничтожения людей.

Итак, идея проста – берем некое хорошо защищенное и охраняемое место: зáмок, крепость, тюрьму, военный завод или тот же дисбат, в старинном форте размещенный, и внутри отгораживаем сектор. Все вокруг знают, что тут дисбат, что туда въезжают машины, похожие на тюремные. Ни у кого вокруг вопросы не возникают.

И что еще важно: место это должно быть достаточно оживленным. Дисбат вполне подходит: машины с тентами по утрам вывозят целый батальон арестантов на работы, причем в разное время и в разные места. Вечером арестанты возвращаются, опять же из разных мест и в разное время. Особо опасных куда-то возят не под тентами, а в настоящих арестантских машинах. Дисбат посещают многие: следователи, юристы, офицеры военной прокуратуры и военной комендатуры города. То есть заходят сюда люди военные. И никто на них внимания не обращает. Если же в тот хитрый отгороженный сектор надо доставить человека в гражданской одежде, то нет проблемы: сажаем в машину без окон и везем. А потом тем же порядком вывозим. Только нужны какие-то места пересадок, где нет посторонних.

Вот и вся конспирация.

Без разрешения соваться в дисбат не советую – пристрелят. А уже внутри дисбата огорожено еще что-то. Большинство тюремных машин въезжают в ворота дисбата и тут принимают или сдают арестантов. А некоторые машины, въехав в ворота дисбата, уже затем, находясь на его охраняемой территории, ныряют в другие ворота.

Командиру дисбата и его офицерам незачем знать, что происходит в том отгороженном секторе за высоким забором. Для отмазки командиру могли по большому секрету шепнуть, что там работает секретный научный центр, разрабатывающий новое оружие, или что-нибудь еще в этом роде.

В этом сообщении была доля правды: там действительно занимались новым оружием, только оружием несколько иного плана, чем посторонние могли себе представить.

Были и другие приемы маскировки – конструкторское бюро, узлы связи и тому подобное. Основная идея была такой: небольшая совершенно секретная структура укрывается внутри большого, тщательно охраняемого военного объекта.

5

После крушения Советского Союза многое тайное стало явным. На волне гласности начали выходить статьи и книги о военной разведке вообще и о разведывательных пунктах СпН в частности. О разведывательных пунктах СпН сообщалось, что это отдельные воинские части, которые предназначены для проведения диверсий на территориях, занятых противником. Численность личного состава – 70–140 солдат и офицеров, командир – полковник.

Все тут ясно и понятно, кроме полковника.

Численность личного состава роты СпН в разное время составляла 60–70 солдат и офицеров, штатная категория командира – капитан.

В отдельной роте СпН 115–130 солдат и офицеров, штатная категория командира – майор.

В разведывательном пункте СпН 70–150 солдат и офицеров, штатная категория командира – полковник либо равный ему по званию капитан 1-го ранга в морском разведывательном пункте СпН. Это еще почему?

Да потому что РП СпН – это не только подразделение диверсантов, но еще и резидентура, которая вербовала террористическую агентуру, готовила ее и руководила ею.

70–150 солдат и офицеров – это только видимая часть айсберга. Это как резидентура ГРУ в какой-нибудь Женеве. Сидит там высокопоставленный дипломат, у которого под фраком, образно говоря, генеральские погоны. У него в подчинении полковники, подполковники, майоры и капитаны, которые прикидываются военными атташе, гражданскими дипломатами, представителями Аэрофлота и так далее. Но все это – вершина айсберга. Агентура – его подводная часть.

Именно так устроен и каждый РП СпН. Помимо основного места дислокации он имеет конспиративные квартиры, дачи и другие укромные рабочие места.

А 70–150 солдат и офицеров – это лишь видимая его часть.