Текст книги "Последняя республика"

Если у родителей отнять детей, если у мужей отнять жен и пустить их в общественное пользование, то и тут мы встретим сопротивление. Для подавления сопротивления Марксу потребовались бы миллионы солдат для войны против своего народа, тайная полиция, публичные показательные казни и прочие «прелести».

Если сопротивление он сумел бы задавить, то тогда немцы побежали бы в соседние страны. Кстати, Маркс предвидел массовый исход и предлагал крутые меры против недовольных и беглецов. И не Хрущёв, а Маркс строил бы стену вокруг своего «рая», не Эрих Хонеккер, а Маркс отдавал бы приказы убивать бегущих.

В конечном итоге Маркс вынужден был бы начать революционную войну против соседних стран для того, чтобы они не служили приманкой для его подданных. Но установлением коммунизма в Австрии, Франции, Швейцарии проблему решить нельзя: немцы, австрийцы, французы, швейцарцы побегут дальше – в Британию, Италию, Испанию, и Маркс должен будет продолжать войну в мировом масштабе. Сам он это понимал и именно потому считал, что коммунизм может существовать только во всем мире.

Для населения любой коммунистической страны соседняя нормальная страна – пример для сравнения. Сравнение всегда не в пользу коммунизма. Люди в Северной Корее смотрят на своих соседей в Южной Корее и делают выводы. Само существование Южной Кореи опасно для существования коммунизма в Северной Корее, где люди перестают верить коммунистам. Потому две системы рядом долго сосуществовать не могут. Именно поэтому длительное сосуществование двух Германий было невозможным. Люди бежали из Восточной Германии, страна теряла свой интеллектуальный потенциал и ради самосохранения должна была или однажды (вместе с союзниками) установить коммунизм в Западной Германии, или пасть.

Однако превращение соседней страны в коммунистическую не решает проблемы полностью. Северный коммунистический Вьетнам распространил коммунизм на Южный Вьетнам, но люди побежали еще дальше…

Вот почему Маркс и Энгельс видят выход только глобальный, только всемирный: все население Земли загнать в одну трудовую армию, всех подчинить одному правительству, чтобы нигде не было заманчивой заграницы. Поэтому в любой своей книге термин «государство» они используют только в единственном числе и подчеркивают, что речь идет о едином мировом государстве, что это задумано для всех народов, навсегда, как венец человеческого развития, лучше которого ничего придумать нельзя.

Маркс считал необходимым распространить свою идею на всех людей, как существующих, так и на все грядущие поколения. Мировая революция – единственно возможный вариант существования чистого марксизма. Маркс и Энгельс ничего иного не допускали даже теоретически. Мировая революция могла возникнуть только в результате мировой войны. Маркс и Энгельс мировую войну предрекали, о мировой войне мечтали…

7

Сталин тоже понимал, что длительное существование коммунистического режима (пусть не в чистом марксистском, но даже в очень мягком сталинском варианте) рядом с нормальными государствами невозможно.

Существование Советской республики рядом с империалистическими государствами продолжительное время немыслимо.

Так говорил Ленин. И повторял многократно:

Пока остались капитализм и социализм, они мирно жить не могут: либо одно, либо другое в конце концов победит; либо по Советской республике будут петь панихиды, либо – по мировому капитализму.

Эти ленинские выражения Сталин цитировал чаще всего.

Чтобы скрыть суть своей системы, коммунисты представляли дело так, что Советский Союз – это якобы та же самая Российская империя. На первый взгляд бросалось сходство: все те же границы, установленные Екатериной Второй, все те же соседи, с которыми у России вековые конфликты.

Но была и разница между Советским Союзом и всеми империями, в том числе разница и с Российской империей. Разница вот в чем.

Теоретически Чингисхан мог остановиться на любом рубеже и дальше не идти. Мог остановиться Александр Македонский, Аттила, Бонапарт. Любая империя – Британская, Испанская, Французская, Российская – могла остановиться на каких-то рубежах и более не расширяться.

Советский Союз остановиться не мог.

Советский Союз должен был расширяться на весь свет, ибо не мог существовать рядом с нормальными государствами. Спасение коммунизма было только в его распространении по всему миру, в уничтожении нормальной жизни в остальных странах, чтобы для советского народа не было бы страны, о которой можно мечтать, не было бы страны, в которую можно убежать, не было бы за границей другой, не такой как у нас, жизни. Надо было установить коммунизм везде, чтобы через несколько поколений люди забыли, что возможна какая-либо другая форма существования.

Вот почему Вторая мировая война для Советского Союза была желанна, необходима и неизбежна. Сталин затевал Вторую мировую войну как этап в борьбе за распространение коммунизма по всему миру. Расширение на весь мир – не прихоть Сталина и не территориальная экспансия Российской империи, это не идеология, а жестокая борьба за жизнь. Так борется за жизнь кукушкин птенец-подкидыш, вылупившийся из яйца в чужом гнезде. Он просто обязан выбросить из гнезда законных обитателей, погубить их, чтобы выжить самому. Ленин постоянно подчеркивал: расширение необходимо для самосохранения коммунизма. Не будем расширяться – погибнем. Вот почему, захватив власть в одной стране, Ленин создал Коминтерн – штаб Мировой революции, мощную шпионско-подрывную организацию, которая раскинула свои сети по всему миру.

* * *

Победа во Второй мировой войне в ленинском и сталинском понимании – это захват как минимум всей Германии, Франции, Италии, Испании и их колоний. Такая победа не была достигнута. И началось разложение, которое привело советский коммунизм к неизбежному развалу.

Но в двадцатых годах двадцатого века коммунисты были полны надежд. Нужно сказать, надежд вполне обоснованных…

Вот почему они в самый первый час после захвата власти заговорили о новой мировой войне и о Мировой революции.

Глава 5
Мировая революция: попытка первая

Крепи у мира на горле пролетариата пальцы.

Владимир Маяковский

1

11 ноября 1918 года завершилась Первая мировая война. А 13 ноября советское правительство в одностороннем порядке разорвало Брестский договор и отдало Красной Армии приказ на наступление. Достаточно открыть протоколы любого из многочисленных заседаний и съездов тех дней, чтобы убедиться: на повестке дня стоял единственный вопрос – о Мировой революции.

Цель советского наступления – коммунизм в Европе. Через несколько дней Красная Армия вступила на территорию государств Балтии. 29 ноября было сформировано коммунистическое правительство Эстонии, 14 декабря – Латвии. Чуть позже – Литвы.

17 декабря в Риге опубликован манифест: ближайшая цель наступления – Германия. Главная цель – разжечь новую мировую войну.

Но можно даже и не читать воззваний и манифестов, резолюций и решений съездов – мощный призыв к мировой войне пронизал в те дни всю жизнь взбесившейся красной России. Призыв к новой мировой войне кричал с первой страницы нового букваря, с миллионов плакатов, которыми как обоями были обклеены дома и улицы, призыв звучал на каждом рабочем собрании, на каждом митинге красноармейцев, с каждой трибуны, с каждого фонаря и уж конечно со страниц поэтических сборников: мировой пожар раздуем!

Наши поэты шли дальше. Некоторые из них в 1918 году Вторую мировую войну воспринимали не как желанное, радостное, неизбежное и близкое будущее, но как настоящее – вот, например, песня «На штыки» (слова П. Орешина, музыка И. Шведова):

 
Бой последний, решительный бой
На арене горит мировой.
На штыки под набат и пожар
Мы земной опрокинули шар.
 

Интересно, что сейчас, листая пожелтевшие сборники советских песен, мы в том же томе через несколько страниц можем встретить песню «Мы за мир!» А. Жарова и С. Туликова:

 
Всей земли народ
Пусть тревогу бьет:
Будем мир беречь!
Встанем как один,
Скажем: не дадим
Вновь войну зажечь!
 

В каждом сборнике советских песен обязательно окажется «Красная Армия всех сильней» П. Григорьева и С. Покрасса:

 
Мы раздуваем пожар мировой…
 

И тут же – «В защиту мира» И. Френкеля и В. Белого:

 
Вновь богачи разжигают пожар,
Миру готовят смертельный удар…
 

Эти песни сочиняли и пели одни и те же люди. Мы разжигали войну и яростно боролись против каких-то богачей-разжигателей войны.

Адольф Гитлер – одна из самых страшных личностей в мировой истории. Но Вторую мировую войну советские лидеры пытались начать еще ДО ТОГО, как Адольф Гитлер под номером 007 записался в Германскую рабочую партию.

2

В 1918 году Красная Армия до Германии не дошла, и разжечь Вторую мировую войну нам не удалось. В 1919 году в ряде германских городов возникли коммунистические правительства. Но теперь Ленину было не до Германии: в 1919 году, как и в предшествующем 1918-м, он воевал против народов бывшей Российской империи.

Но товарищ Ленин смотрел вперед. И товарищ Троцкий – тоже. 5 августа 1919 года Троцкий пишет свой знаменитый меморандум: «Путь на Париж и Лондон лежит через города Афганистана, Пенджаба и Бенгалии…» Троцкий предлагает «подготовку военного удара на Индию, на помощь индусской революции». Для этого, по его мнению, следует создать на Урале или в Туркестане «политический и военный штаб азиатской революции и революционную академию», сформировать особый конный корпус силой в 30–40 тысяч всадников и «бросить его на Индию» на помощь «туземным революционерам». Троцкий мечтал вымыть копыта красных коней в теплых водах Индийского океана. Но и тогда начать Вторую мировую войну не получилось. Народы бывшей Российской империи с оружием в руках воевали против коммунистов и не позволили им разжечь «туземную революцию» в 1919 году.

3

В 1920 году коммунисты предприняли новую попытку начать Вторую мировую войну прорывом через Польшу в Германию. На этот раз цель – напоить красных коней водой Вислы и Рейна. Вот выдержки из приказа войскам Западного фронта № 1423 от 2 июля 1920 года:

…На западе решается судьба Мировой революции. Через труп белой Польши лежит путь к мировому пожару. На штыках понесем счастье и мир трудящемуся человечеству. На запад!

Подписано: Тухачевский, Смилга, Уншлихт, Шварц.

Наши командиры, поэты и комиссары говорили на одном языке: на штыках – да к мировому пожару. И каждый приказ того времени – в том же духе. Вот выдержка из приказа № 1847 от 20 августа 1920 года: «Западный фронт есть фронт Мировой революции». Подписи те же. И мало кто понимает, что они были близки к победе. Для победы требовалась вовсе не классическая оккупация – достаточно было поджечь. А поджечь – дело нехитрое. Истерзанная Первой мировой войной, разоренная, до крайнего предела истощенная, ослабленная Европа полыхнула бы.

Красная Армия вступила на территорию Польши и немедленно в первом занятом городе было провозглашено создание ПССР – Польской Советской Социалистической Республики (Документы и материалы по истории советско-польских отношений. М., 1964. Т. 3. С. 221).

ПССР возглавили товарищи из лубянского ведомства, включая самого Ф. Э. Дзержинского и его заместителя И. С. Уншлихта.

Западным фронтом командовал Тухачевский. Вот выдержки из его книги «Поход за Вислу», которая была издана в 1923 году в Смоленске, глава «Революция извне»:

Могла ли Европа ответить на это социалистическое движение взрывом революции на Западе? События говорят, что да… Итак, Германия революционно клокотала и для окончательной вспышки только ждала соприкосновения с вооруженным потоком революции. В Англии рабочий класс точно так же был охвачен живейшим революционным движением… В Италии разразилась настоящая пролетарская революция… Нет никакого сомнения в том, что если бы на Висле мы одержали победу, то революция охватила бы огненным пламенем весь Европейский материк… Революция извне была возможна.

А вот из заключения той же книги:

Наша операция заставила дрожать весь европейский капитал… Этот пожар не остался бы ограниченным польскими рамками. Он разнесся бы бурным потоком по всей Западной Европе. Этот опыт революции извне Красная Армия не забудет.

4

Маршал Юзеф Пилсудский, который возглавил польское государство и армию в войне против коммунистов, в своей книге «1920 год» (Варшава, 1924) полностью соглашается с оценкой ситуации: судьба мировой цивилизации была близка к катастрофе. Сложилась поистине драматическая ситуация, когда, по словам Пилсудского, «над всей Варшавой сгустился кошмар бессилия и трусости». В случае падения Варшавы дорога в Европу для Красной Армии была бы открыта. В 1920 году, кроме Польши, сопротивляться в Европе было некому.

Пилсудский считал, что «эта война чуть не перевернула судьбу всего цивилизованного мира». Пилсудский разгромил коммунистические армии под Варшавой. Основной слабостью красных он считал неспособность Тухачевского управлять войсками, неумение «увязывать свои мысли с повседневной жизнедеятельностью войск». Если бы на месте Тухачевского оказался другой командир, который хоть немного разбирался бы в вопросах стратегии, то Красная Армия прорвалась бы в Германию. А в Германии в тот момент политическая и экономическая ситуация была на грани анархии.

Но Европе повезло и на этот раз: Польша отбила «красных коней».

5

Попытки развязать войну и революцию советские коммунисты повторяли многократно. Было намерение разжечь «Балканскую революцию», а из района Балкан, по словам Троцкого, – прямой путь к портам Франции и Британии. Было предпринято покушение на болгарского царя Бориса. Он уцелел чудом. «Болгарская революция должна была явиться вступлением в немецкую революцию» (Троцкий Л. Уроки Октября. Л.: Прибой, 1924. С. 221). Были попытки начать революцию в Южной Америке, в Китае, в Индии. Но главной целью оставалась Германия.

Одна из нескольких попыток захватить власть в Германии представляет особый интерес. Эта попытка была предпринята осенью 1923 года. Борис Бажанов описывает это событие так:

В конце сентября состоялось чрезвычайное заседание Политбюро, настолько секретное, что на него были созваны только члены Политбюро и я. Никто из членов ЦК на него допущен не был. Оно было созвано для того, чтобы фиксировать дату переворота в Германии. Он был назначен на 9 ноября 1923 года (Воспоминания бывшего секретаря Сталина. Париж: Третья волна, 1980. С. 69).

План прост: 7 ноября – годовщина захвата власти коммунистами в России, немецкие рабочие выйдут на демонстрации солидарности, а подготовленные в Москве группы провокаторов ГПУ и советской военной разведки под руководством И. С. Уншлихта будут провоцировать конфликты с полицией, чтобы вызвать кровавые столкновения и репрессии, раздуть негодование рабочих. 7 ноября планировался как день демонстраций и столкновений, 8 ноября столкновения должны были перерасти в уличные бои, в ночь на 9 ноября отряды Уншлихта должны были захватить важнейшие государственные учреждения, изображая стихийную реакцию масс на зверства полиции.

Сценарий простой, но надежный. Именно по этому сценарию совершилась так называемая «великая октябрьская социалистическая революция». По этому сценарию побеждали «пролетарские революции» в Эстонии, Литве и Латвии как в 1918, так и в 1940 году. По этому сценарию коммунисты приходили к власти во многих странах после Второй мировой войны: стихийное выступление трудящихся, народное негодование и… небольшие группы проворных профессионалов.

6

На ноябрьские демонстрации 1923 года были подняты все левые силы Германии.

К этому моменту Германская рабочая партия уже имела новое название – Национал-социалистическая немецкая рабочая партия, и нового фюрера – Адольфа Гитлера.

Так вот, Гитлер тоже решил брать власть в тот же самый момент, который был назначен в Москве. Были ли у него инструкции из Москвы? Понятия не имею.

Но надо помнить: Гитлер – социалист. Если с обложки убрать имя автора и название партии, то под экономической программой партии Гитлера с гордостью могли бы подписаться Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин, Мао, Фидель, Хрущёв, Брежнев и еще многие.

Возразят: Гитлер – не из пролетариев. Сущая правда. Но и Владимир Ильич тоже, мягко говоря, не от станка, да и Маркс – не из забоя.

Говорят, что партия Гитлера – партия лавочников и мелкой буржуазии. Пусть говорят. Но справедливости ради надо обратить внимание и на ленинскую партию. Пролетариев в ней держали для статистики, а заправляли Сталин, Молотов, Маленков, Радек, Зиновьев, Каменев, тот же Троцкий, а потом – Суслов, Хрущёв, Брежнев… Кто же из них, извините, пролетарий?

По социальному составу партия Ленина и партия Гитлера – близнецы-сестры.

Итак, 8 ноября 1923 года в Мюнхене Гитлер с группой вооруженных сторонников арестовал правительство Баварии и объявил, что революция началась, что баварское и общеимперское правительства низложены…

Тут же было сформировано новое правительство. В ночь с 8 на 9 ноября группа во главе с Эрнстом Рэмом захватила штаб военного округа. Попытки захватить другие объекты были отбиты армией и полицией. 9 ноября Гитлер возглавил демонстрацию своих сторонников. Произошло столкновение демонстрантов с вооруженной полицией. Было убито 16 сторонников Гитлера и трое полицейских.

Попытка захвата власти была подавлена силой. Гитлер и ближайшие его сторонники бежали, вскоре были пойманы, предстали перед судом, затем Гитлер был заключен в крепость Ландсберг, где и написал «Майн кампф».

Позже, придя к власти, Гитлер объявил павших соратников национальными героями, а дни восстания 8–9 ноября – главным праздником Германии.

Но интересно вот что: книга «Майн кампф» посвящена памяти шестнадцати соратников Гитлера, убитых 9 ноября 1923 года, но в огромной книге (только первый ее том насчитывал почти 600 страниц мелким шрифтом) он ничего не пишет о событиях 8–9 ноября. Книгу Гитлер пишет в заключении, но не сообщает, как и почему он оказался за решеткой. Все, что предшествовало этим событиям, Гитлер почему-то скрывает. Вместо этого на последней странице коротко: «Я не буду распространяться здесь о событиях, которые привели к 8 ноября 1923 года». И все.

А ведь странно. Книга называется «Моя борьба», автор рассказывает о себе, о своей партии и о борьбе за влияние на массы и за власть. События 8–9 ноября 1923 года – кульминационный момент этой борьбы, после чего партия Гитлера была запрещена, а самого Гитлера посадили. На момент написания книги ничего более важного в жизни Гитлера и его партии не случилось. Но самых важных событий он не описывает.

А скрывать есть что.

7

Неудавшаяся революция Гитлера самым странным образом совпала с неудавшейся коммунистической революцией.

Совпадений несколько. Они поразительны.

Дата революции была установлена в Москве и хранилась как величайшая тайна. Но Гитлер решил свою революцию проводить в тот же самый день, под тем же красным флагом, под теми же лозунгами экспроприации нетрудовых доходов, национализации концернов, конфискации прибылей от военных заказов. Тактика гитлеровцев полностью соответствует тому, что Москва предписывала своей агентуре: проводить демонстрации вопреки запретам, смело идти на столкновение с полицией, захватывать правительственные здания. Произошло совпадение по цели, методам, месту и времени с точностью до часов и минут.

Еще более странно вот что. Ленин, Троцкий, Сталин верили в заговор, переворот, захват власти организованным меньшинством. Именно это они и проделали в России. У Гитлера другой подход. Гитлер – демагог, горлопан, агитатор. «Майн кампф» – это книга главаря толпы, который знает, как с толпой обращаться, как завоевать ее доверие и любовь. «Майн кампф» – это книга о том, как завоевать власть легальным путем, но в ней ни слова, ни намека на подпольные ленинско-сталинские методы. В легальной, открытой борьбе за влияние на массы Гитлер гораздо сильнее Ленина, Троцкого и Сталина вместе взятых. А в мятежах и заговорах Гитлер явно слабее. Но его в эту область и не тянуло. Через десять лет он придет к власти легальным путем через агитацию, пропаганду, демагогию, избирательные урны (и чью-то неоценимую помощь). Путь горлопана – это его путь. Тут он силен и свою силу оратора понимает и ею гордится.

Так отчего же Гитлера в ноябре 1923 года вдруг повлекло на ленинско-сталинские методы? Да еще и одновременно с выступлением, откровенно руководимым из Москвы?

Коммунистические историки нам говорили: это просто цепь странных, необъяснимых совпадений. Бывает же такое: мы решили брать власть, и он решил. В один день.

Ну ладно. Пусть будет так. Поверим.

Был у меня хороший учитель – резидент ГРУ в Женеве, матерый волк разведки Валерий Петрович Калинин. Звание контр-адмирала он не получил из-за меня. А достоин был куда более высоких званий. Так вот он меня учил: если совпадений больше двух, значит, это уже не совпадения…

Краткий итог: попытки использовать Гитлера и его партию для дестабилизации политического положения в Германии советские коммунисты предпринимали задолго до прихода Гитлера к власти. Но даже если попытку совместного захвата власти объявить цепью необъяснимых совпадений, то многочисленные попытки советских коммунистов «разжечь пожар мировой» и начать Вторую мировую войну никакими совпадениями объяснить нельзя – это их натура. Она проявилась сразу, в самый первый момент существования пролетарской диктатуры. Первую попытку начать Вторую мировую войну коммунисты России предприняли 13 ноября 1918 года, то есть на третий день после окончания Первой мировой войны.

* * *

Когда-то очень давно я учился в школе, заканчивал первый класс. Мы готовили концерт. Главное в наших концертах – хор. Репертуар – стандартный: революционные песни про паровоз, предвоенные про встречного, военные про Катюшу и послевоенные. Начинали, как было заведено:

Мы раздуваем пожар мировой…

Плавно переходили:

Даешь Варшаву! Дай Берлин!

Уж врезались мы в Крым!

Потом было много всего, а завершали так:

Вновь богачи разжигают пожар…

Моя первая учительница Анна Ивановна с нами разучивала слова. В то время меня звали Вовочкой, я был дисциплинированным мальчиком в белом воротничке, и перед тем как задать вопрос, поднимал руку. Я получил разрешение задать вопрос и задал его…

Учительница была поражена.

Сейчас, вспоминая эту интеллигентную женщину, ее выдержку и рассудительность, ее грустную усмешку, я делаю для себя вывод: она, видимо, к тому времени уже отмотала один срок. Да и кто бы загнал ее в поселок Барабаш Хасанского района Приморского края, если она не жена офицера?

Но тогда мне этого понять было не дано. Я просто ощутил, что своим вопросом оглушил ее. И мне стало ее жалко.

Она ничего не ответила. Потом, через несколько дней встретила меня одного в коридоре и сказала, что я плохо кончу, если буду задавать такие вопросы. Мудрая женщина в одном вопросе разглядела всю мою судьбу. И оказалась права.

Мой вопрос ее сразил. Но и я был поражен. Она была человеком, как мне сейчас представляется, очень даже неординарным. Но до того, как я задал вопрос, ее явно не смущали противоречия, выкрикиваемые нашим дурацким хором. Она их не замечала. А тут заметила и оценила.

Но меня поразило другое: мы учили песни всем классом, но почему никто, кроме меня, не задал вопроса? Это было непонятно.

Это непонимание я пронес через всю свою нескладную жизнь.