Текст книги "Полигон богов"

Глава 9
ОЗАРЕНИЕ

Меня охватила лихорадка боя.

– Бей зеленых! – закричал я и выстрелил.

Моя стрела пробила лоб орка в тот момент, когда он занес шипастую дубину над головой гнома. Рядом с ним рухнул людоед, хватаясь за пробитую арбалетной стрелой грудь. После наших выстрелов их напор заметно ослаб. Я быстро стал перезаряжать арбалет, но меня окликнул Сорус:

– Миша, по тропе поднимаются орки. Что будем делать?

– Драться! Вы двое с топорами станьте чуть пониже. Мы сверху прикроем вас стрелами, – скомандовал я.

Я бросил мимолетный взгляд на площадку, где Ваня с двумя оставшимися в живых гномами отражал атаки шестерых зеленых. Теперь за Ваню я был спокоен, наступило время позаботиться о себе.

Повернувшись, стал ждать появления первых врагов.

Только сейчас я попробовал разобраться в своих внутренних ощущениях. До этого, за всей этой суматохой боя, мне было просто некогда копаться в себе. Сейчас моя кровь горела, в груди колотилось сердце – так мое тело реагировало на горячку боя. Мой злой, еще не угасший бойцовский запал не давал мне почувствовать страх.

Наступил тот миг, когда кровь пылает от нахлынувших чувств, а из горла рвется боевой клич. Гордость переполняла меня, я сейчас стоял не за спиной своих спутников, а плечом к плечу с ними. В момент наивысшей опасности я был спокоен, хладнокровен и четко мыслил. Даже мысль о том, что здесь может окончиться мой жизненный путь, не вызывала сейчас у меня внутреннего протеста. Сейчас я жил схваткой, мое тело и душа были полностью подчинены этому порыву. Даже тайна могилы, занимавшая мой ум последние пять месяцев, не трогала меня.

Вдруг у меня в голове будто щелкнул выключатель, и вспыхнувший свет озарил догадкой. В жизни человека, может быть не каждого, бывает момент истины. Какое-то прозрение, когда он видит решение, не видимое остальным.

В моей голове молнией пронеслась мысль: “Тележка с уродом-телепатом! Какой же я дурак! Не телепат это, а транслятор. Он только усиливает сигналы, которые ему передают. Сейчас я это проверю”

Резко развернувшись, я оглядел поле боя. Видна была только часть долины, но и этого было достаточно. В конце войска нелюдей ехало десять тележек, окруженных группами серых слуг. Вот оно что! Через этот транслятор сигнал передается тем, кто находится в рядах войска. Так чужая воля гонит орков и людоедов вперед.

“Получи, фашист, гранату!”

Я взял на прицел гигантскую голову и выстрелил. Она разлетелась вдребезги, как перезрелый арбуз. Что было дальше, я уже не видел, меня заставил повернуться к тропе тревожный крик гнома:

– Идут!

Только я развернулся, как на нас уже набегали разъяренные орки и черные горцы. Щелкнули спусковые крючки арбалетов. Двое нелюдей, со стрелами в груди, рухнули на тропу, но это не остановило лавину нападавших. Они с оскаленными пастями и налитыми кровью глазами, перескочив через трупы, ринулись на нас. Гномы сумели только один раз поднять и опустить топоры, как пали под ударами дубин и копий. За это время Шах успел послать две стрелы. Одна попала в глаз горцу, вторая, скользнув по дубине, отлетела в сторону. Я откинул разряженный арбалет и покрепче ухватил свою палицу. Рядом со мной стоял гном с топором, чуть дальше – Шах с метательными ножами.

Зеленые морды с оскаленными клыками были уже в двух шагах от нас, когда за нашими спинами раздался чуть задыхающийся, но спокойный голос Вани:

– Прыгайте на площадку! Я вас прикрою. Мгновенно развернувшись, мы спрыгнули на площадку. Едва успели отскочить в разные стороны, как вслед за нами сверху спрыгнули три черных горца. Остальные задержались на какой-то миг из-за нехватки свободного места внизу. Один против троих. Горцы даже не успели обрадоваться такому выигрышному соотношению.

Следующих движений Вани никто не смог уловить. Его клинки исчезли, превратившись в серебристые молнии, и я увидел их снова, когда они завершили свою работу. Голова одного горца катилась по земле, двое других, рассеченные почти пополам, заваливались набок. Это было настолько нереально, что даже тупые орки замерли на миг, выпучив глаза. Воспользовавшись их замешательством, мы быстро отступили, встав полукругом у края площадки. В центре его встал Ваня. Ощетинившись оружием, мы были готовы умереть, но не сдаться.

Нелюди, очнувшись, стали прыгать вниз. Потом эта лавина с диким ревом устремилась к нам. Казалось, что они сотрут нас в своей слепой ярости с лица земли, затопчут ногами, забьют до смерти дубинами. Но волна их ярости, наткнувшись на стальной веер Ваниных мечей, разлетелась кровавыми брызгами. Завязалась схватка.

Удары, парирования, выпады сменялись с молниеносной быстротой. Черного горца, налетевшего на меня первым, я резко ударил ногой в живот. Согнувшись пополам, он подставил под мой удар свой затылок. Чем я воспользовался, размозжив ему голову своей палицей. Только успел поднять глаза, как на меня набросились сразу двое орков. Поднырнув под удар дубины, я успел превратить морду одного из них в кровавую маску. Кровь и мозги ударили в лицо второму орку, что отвлекло его на миг. Этого времени мне хватило, чтобы отклониться от неуклюжего удара его дубины и врезать ему сапогом в пах. Орк взревел и отшатнулся, но тут же его вопль прервался от стремительного удара Ваниного меча, раскроившего ему череп. Не успел я перевести дух, как на меня уже набегал черный горец с занесенным над головой мечом. Неожиданно он поскользнулся на траве, уже обильно политой кровью, и вместо резкого удара у него получился нелепый взмах мечом. Тут уж я ему врезал кистенем по его плоской роже с такой силой, что его отбросило на подбегающих врагов. К сожалению, здесь мое везение закончилось. Уйти от дубины набежавшего сбоку орка я уже не смог. Мельком увидел вскинутую над моей головой дубину и даже попытался поднять руку, но это было все, что я успел сделать. В голове будто взорвался огненный шар. Резкая боль бросила меня во тьму небытия.

Очнулся я, лежа на чьем-то плаще. Открыв глаза, сразу увидел Цезаруса. Он сидел рядом со мной, привалившись спиной к трупу орка Голова у него была перевязана тряпкой, на которой выступило большое бурое пятно крови. Левую руку он держал как-то неестественно, видно, она была сломана. Лицо было сероватого оттенка. Весь его вид говорил о том, что он находится в сознании только благодаря своей железной воле.

– Как ты? – прохрипел он, увидев, что я очнулся.

– Еще не знаю, – прошептал я и попробовал пошевелиться.

Резкая боль в области шеи заставила меня замереть. Лицо свело судорогой боли, из груди вырвался протяжный стон. Правая сторона тела была как в огне.

“Господи, как больно. Как невыносимо жжет”.

В этот миг мне показалось, что даже мысли обжигали меня.

– Лежи спокойно. Ваня сказал, если ты сразу не умер, значит, будешь жить.

– А где он сам? – выдавил из себя я, морщась от боли.

Вождь попробовал поудобнее сесть и тут же закряхтел. Несколько минут он молчал, справляясь с волной нахлынувшей боли.

– Пошел за помощью. Такого, как он, бойца никогда в жизни не видел и вряд ли когда-нибудь увижу. Я не знаю, кто его бог, но готов преклоняться перед ним. Я очнулся в тот момент, когда он остался один. Орки И черные горцы прижали его к краю площадки. Думал, все, измолотят дубинами или сбросят с обрыва, но нет.

Неожиданно раздался дикий рев. Уже позже я догадался, что это песня и поет ее твой друг. Услышав ее, нелюди от неожиданности отпрянули и остановились, не веря тому, что человек, приговоренный к смерти, запел. Не став дожидаться, пока они опомнятся, он бросился на них, ревя свою песню, клинки вторили ему, собирая страшную жатву. Его мечей не было видно, но вокруг него падали тела, летели отрубленные головы и обломки оружия. Над всем этим ужасом звучала его жуткая песня смерти. Он сам был как смерть. Даже хуже смерти, потому что, когда она приходит, она не поет так страшно. Тут орки не выдержали, давя друг друга и завывая от страха, они бросились назад, к тропе. Тут даже мне, закаленному воину, смотреть было страшно. Они лезли, отталкивая друг друга и давя упавших, пытаясь взобраться на тропу. Он налетел сзади и рубил их, и рубил. Мне даже показалось, что это смерть стоит с косой и косит орков. Их вопли, стоны и хрипы до сих пор у меня в ушах стоят. На что я их ненавижу, но это зрелище меня мало порадовало. Почти никто из них не ушел. Посмотри вокруг.

Скосив глаза, только сейчас я заметил, как много трупов валяется вокруг нас. Я еще раз провел глазами по площадке.

– А где Шах? Он погиб? – осторожно выговаривая слова, тихо спросил я.

– Не знаю. На площадке его нет. Наверное, скинули с обрыва. А моих всех убили.

Теперь в его голосе звучала неприкрытая душевная боль. Из-за своего состояния я не мог сейчас переживать и сочувствовать. Все мои силы и чувства съедала боль.

Переждав очередную волну боли, я спросил:

– Чем кончилась битва?

– Полным разгромом нелюдей. Только началось сражение, как большая часть орков остановилась, а потом стала разбегаться. Но почему? Даже не могу представить, что с ними случилось.

Тут он даже забыл о боли, это было видно по его озабоченному лицу. Чувствовалось, что эта загадка его сильно мучает.

– Тут я тебе могу помочь, – сказал я и объяснил ему, как мог, свою догадку. Гном долго пережевывал ее, уж больно странной она ему показалась.

– Не могу сказать, прав ты или не прав, – наконец сказал он. – Надо спросить тех, кто участвовал в этой битве.

Мы замолчали. Мои мысли вернулись к Шаху. Где-то в глубине сердца стала накапливаться горечь. Горечь утраты.

“Что теперь сказать Катрин? Что могила, которую мы ищем, уже забрала одного из нас? Кто будет следующим?”

На глазах выступили слезы. Чтобы как-то скрыть их, я закрыл глаза.

Мои скорбные мысли прервало появление Вани с Сильвией. За ними следом шел небольшой отряд, состоящий из людей и гномов. Я смотрел на Ваню. Он держался молодцом, но чего это ему стоило! Его броня была вся изломана, кольчуга, надетая под ней, висела клочьями. Лицо, залитое запекшейся кровью, казалось страшной маской. По лицу то и дело пробегали судороги, одной рукой он держался за бок.

Вдруг он пошатнулся и стал медленно клониться в сторону. Я не поверил своим глазам.

“Этого не может быть! Он непобедим! Он не может умереть!”

Ваню подхватили шедшие рядом гномы и бережно опустили на камни. Сильвия, плача, склонилась над ним.

Тут к ним подбежал человек и, отодвинув девушку, стал осматривать и ощупывать Ваню. Сердце мое сжалось. Что он сейчас скажет?

“Неужели я остался один в этом мире? Это несправедливо!”

Я сжал зубы, чтобы не закричать.

Человек распрямился и сказал:

– Он жив. У него шок, но не болевой. Пока я не знаю, в чем дело. Лучше его не тревожить. Давайте посмотрю, что с остальными.

Подойдя к Цезарусу, присел перед ним на корточки.

– Как дела, вождь?

– Как видишь, живой, – прохрипел гном.

– Давай посмотрим твои раны. – И лекарь осторожно стал осматривать голову гнома.

В это время снизу из долины раздался крик:

– Эй, там, на площадке! Тут мы вашего нашли! Говорит, что его зовут Шахом!

Забыв от радости о своей боли, я сделал попытку подняться. Голову обожгло, и я снова потерял сознание.

Глава 10
ВОЕННЫЙ СОВЕТ

Очнулся я от прикосновения к лицу чего-то влажного. Открыл глаза. Ночь. Над моей головой раскинулся тент со здоровой дырой, сквозь которую были видны звезды. Передо мной сидел на корточках человек. Он изучающе смотрел на меня.

– Очнулся? Ну и молодец! Как ты себя чувствуешь? – бодрым голосом спросил он. – Сейчас узнаем, – негромко сказал я, прислушиваясь к своему телу. Страшной боли уже не было, только ныл правый висок. Тело казалось совершенно чужим, будто из него вытащили все кости.

Я сделал попытку подняться, но снова завалился. Перед глазами поплыли круги, резанула невыносимая боль. Я застонал. Лекарь суетливо поднялся.

– Ты лежи пока, не поднимайся. Я быстро. Принесу тебе отвар.

С этими словами он исчез. Я лежал и чувствовал, как уходит боль. Наконец решился открыть глаза. Осторожно осмотрелся вокруг. Я лежал среди раненых. Только сейчас я услышал стоны, хрипы и сонное бормотание. Рядом со мной в беспамятстве лежал Ваня. Возле него, свернувшись калачиком, спала Сильвия. По другую сторону от меня спал Шах. Вернулся лекарь и протянул мне плошку с каким-то отваром.

– Все сразу и до дна, – предупредил он.

Я выпил его отвар, приятно пахнущий травами. Прислушался к внутренним ощущениям. Боль отходила, исчезла дурнота, по телу прошла волна живительного тепла. Попробовал согнуть руки в локтях. Исчезла дрожь, мышцы, казалось, налились силой. Осторожно сел. Голова снова начала кружиться, но уже не так сильно.

Лекарь, внимательно смотревший на меня, покачал головой и сказал:

– Здорово тебе приложили. Идти ты не сможешь. Придется тебя нести на лежаке

– Куда нести? – спросил я.

– Уже три часа заседает военный совет вождей. Они хотят тебя выслушать. Цезарус им сказал, что ты можешь объяснить, почему разбежалась армия нелюдей.

– А почему Цезарус сам им не объяснит? Я же ему все рассказал.

– К вечеру ему плохо стало. Лежит в беспамятстве, – с тревогой в голосе сказал лекарь.

– Ну что ж, надо так надо, – вздохнул я.

Выступать перед советом, да еще в таком состоянии мне очень не хотелось.

Лекарь отошел и через некоторое время вернулся с четырьмя гномами. Они взялись за углы моего лежака, подняли его и понесли к большой палатке в центре лагеря. Когда лежак внесли в палатку и поставили на землю, люди и гномы, сидевшие за большим столом, встали. На меня смотрели суровые, умные и проницательные лица, иссеченные шрамами.

Вперед вышел седобородый гном:

– Воин, ты и твои друзья заслужили всеобщую признательность и любовь за проявленную вами отвагу и мужество. Память о вас останется не только в наших сердцах, мы перенесем ваш подвиг в легенды и песни, чтобы наши дети, внуки и внуки наших внуков помнили о вас.

Мне все это почему-то напомнило уже давно виденную телепередачу о награждении героев какой-то военной кампании. У меня сразу защемило сердце. Захотелось на Землю, к уютному дивану перед телевизором. Жена что-то готовит на кухне, а мы с дочкой сидим и смотрим ее вечерний мультик. Это видение было настолько ярким и живым, что я уже не видел ни палатки, ни вождей. Так сильно я захотел увидеть дочку, что с губ сорвался стон и на глазах появились слезы. Закрыв глаза, я замотал головой, пытаясь отогнать эти видения.

Стоявшие кругом вожди поняли это по-своему. Раздался крик:

– Лекаря сюда!

Он тут же вбежал со своим отваром. Успокоившись, я открыл глаза и приготовился слушать дальше. Когда лекарь вышел, гном продолжил свою речь.

– Цезарус нам сказал, что вы трое – легендарные герои. И что ты, Миша, переломил ход битвы. Как это произошло, ты можешь рассказать?

Я им подробно рассказал о монстрах, которых везли в конце армии нелюдей. Популярно объяснил схему передачи очень сильного телепатического сигнала, заставляющего нелюдей бросаться в атаку. Когда я убил монстра, цепочка передачи сигнала оборвалась. Остальные монстры-трансляторы, не получив сигнала, не смогли держать всех орков под контролем. Тогда серые попытались передать через них свой сигнал, но он оказался очень слабым и смог охватить только часть войска. Орки, черные горцы и горные людоеды, пришедшие сюда под гипнотическим воздействием, очнулись. И неожиданно увидели себя в самой гуще боя. Ничего не понимая, они стали разбегаться, тем более что рядом не было их вождей. Объяснив им все это, я устало прикрыл глаза.

Вожди долго молчали. Потом началась оживленная дискуссия.

– Так я и знал! Да их серые заколдовали! А ты думаешь, почему они собрались в такую большую армию?

Пока они были заняты обсуждением, я вспомнил не решенную в свое время загадку. Тот момент, когда на нас, как безумные, набросились наемники у моего замка. Просто серые отдали им приказ через монстра. Все просто, когда знаешь! А сколько времени я думал над этой загадкой!

Когда все успокоились, гном опять выступил вперед:

– Твой рассказ мне кажется правдивым. Он соответствует тому, что случилось во время битвы. Правда, трудно поверить, что кто-то может передавать приказы на такое большое расстояние, командуя целой армией. Но что серые слуги – могучие колдуны, это все знают

В любом случае, победа осталась за нами. Теперь мы их долго не увидим. Еще раз спасибо, тебе, воин, и твоим друзьям за помощь. А теперь отдыхай.

Проснулся я утром от бьющих в лицо лучей солнца. Через дыру в навесе падал луч света. Оглянувшись по сторонам, увидел улыбающееся лицо Шаха.

– Похоже, ты уже выздоровел. Чего пока не скажешь про меня.

Тем не менее голос его прозвучал бодро и весело.

– Что с тобой случилось? – Меня съедало любопытство

– Когда на нас навалились орки, я бросил два своих ножа и выхватил третий. Чтобы придать ему большую скорость, я сделал шаг назад, оступился и упал с площадки. Забыл в суматохе боя, что стоял почти на самом краю. Мне здорово повезло, я упал на гору трупов. Сколько пролежал без сознания, не знаю. Можно сказать, я очень легко отделался. Пара сломанных ребер, сломанная рука и разбитая голова – это не такая уж большая цена за падение со скалы.

– Тебе здорово повезло!

Я посмотрел на бледное, с застывшими чертами лицо Вани, и мое сердце сжалось.

– Как он, без изменений? – Мой голос упал до шепота, я боялся потревожить его сон

– Все так же. Сегодня уже приходил лекарь, влил в него травяной отвар. – Моя тревога передалась Шаху.

– А где же Сильвия? – спросил я, заметив, что ее нигде нет.

– Пошла за супом. Сейчас меня будут кормить После этих слов я вдруг почувствовал зверский аппетит:

– Пойду-ка я тоже на кухню. Есть захотелось.

– Да лежи ты. Принесут тебе сюда поесть, – беспокоился Шах.

– Не беспокойся. Попробую для начала встать.

Я осторожно приподнялся и сел на лежаке. Боли не было, голова не кружилась. Встал, покрутил головой и помахал руками. Вроде было все нормально, только чувствуется сильная слабость. Подошла Сильвия с тарелкой супа в руках. Поставив тарелку возле Шаха, она подскочила ко мне и стала осторожно подталкивать меня к лежаку.

– А ну сейчас же ложись. Вчера трупом лежал, а сегодня он уже руками размахивает, – сердито говорила она.

– Не сердитесь, графиня. Я уже совсем выздоровел.

– Так уж и выздоровел, – фыркнула она. Потом участливо спросила: – Ты тоже хочешь есть? Принести суп?

– Нет, спасибо. Сам схожу на кухню и поем. А ты корми Шаха, – сказав это, я отправился к кухне.

Сидя за столом и доедая вторую тарелку супа, я наблюдал за жизнью военного лагеря. Кто-то сворачивал палатки, кто-то собирал вещи, видно, готовились к возвращению в родные края. Мимо меня в сторону гор протопал отряд прочесывать окрестности в поисках разбежавшихся врагов.

Не успел я отодвинуть пустую тарелку, как ко мне подошел гном:

– Ты Миша? Один из трех героев? – Получив утвердительный ответ, он продолжил: – Тебя хотят видеть в палатке вождей.

“Раз хотят, значит, увидят. Может, орден, вручат. “Смерть оркам” третьей степени”.

Войдя в палатку, я увидел только гномов-вождей, стоящих вокруг стола и что-то с интересом рассматривающих. Подойдя поближе, я увидел на столе наши кольчуги и арбалеты. Повернувшись, вожди с таким же интересом стали рассматривать меня. Еще бы, воскресший из мертвых. Все они видели меня полуживого, а сегодня я пришел на своих ногах. На их лицах застыл вопрос: “Как такое могло получиться?” Но привычка гномов не спрашивать лишнего и тут сработала. Время, отпущенное на удивление, закончилось, и гномы перешли к делу.

– Мы хотели бы узнать, откуда у тебя такое странное оружие и доспехи? Не можешь ли ты поделиться с нами секретом их изготовления?

“Вот он, удобный момент, чтобы попросить гномов помочь нам”, – подумал я, а вслух сказал:

– Я помогу вам изготовить арбалеты. Предположим, штук сто. Сделаю двести кольчуг. Обучу вас тактике стрельбы из арбалетов. Это пока не ведомое вам воинское искусство. Вы же, в свою очередь, дадите мне отряд сопровождения, чтобы мы могли доставить графиню де Альберт в замок ее отца, и воинов для сражения с серыми, которые, по моим сведениям, на этот замок должны напасть. Ну как, по рукам? – Я постарался придать своему голосу не просительный, а деловой тон.

Этот тон гномы понимают лучше всего.

– Почему серые хотят напасть на замок? – Это был естественный вопрос, который они не могли не задать. Отвечать мне на него не хотелось, но делать было нечего.

– Не знаю, – схитрил я. – Это сведения одного из людей, похитивших графиню. Ну что, договорились?

– Договорились! – почти одновременно сказали вожди.

– Тогда готовьте две кузницы и побольше людей. Кузницы должны работать день и ночь. Когда вы будете готовы, дайте мне знать. А сейчас я пойду посмотрю, как там мои спутники себя чувствуют.