Автор книги: Виктор Желтов
Жанр: Учебная литература, Детские книги
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
1.3. Немецкая классическая философия: сравнение исторических и неисторических народов
Существенный вклад в развитие метода сравнительных исследований внес выдающийся немецкий философ Г. Гегель (1770–1831). Он, в частности, осуществил сравнительный анализ развития национального духа и политического строя разных народов, оставил интересные описания пространственных отношений между государствами, цивилизациями и народами, известными европейцам в середине XIX в. Во введении к своим лекциям по философии истории Гегель отмечал:
«Не стоит ни преувеличивать, ни умалять значения природы; мягкий ионический климат, конечно, очень способствовал изяществу поэм Гомера, но один климат не может порождать Гомеров, да и не всегда порождает их; под властью турок не появилось никаких певцов»[123]123
Гегель Г. Философия истории // Соч. Т. 8. М.; Л., 1985. С. 76.
[Закрыть].
Ученые должны интересоваться не изучением почвы как внешнего места, а изучением естественного типа местности, который находится в тесной связи с типом и характером народа, являвшегося сыном этой почвы. Этот характер обнаруживается именно в том, каким образом народы выступают во всемирной истории и какое место и положение они в ней занимают.
Таким образом, критериями сравнительного анализа народов у Гегеля выступают не только особенности климата и среды обитания, но также важнейшие социокультурные детерминанты – ментальность народа, его национальный характер, важнейшие цели общественного развития.
Г. Гегель провел оригинальные сравнения между Старым и Новым Светом, обратив внимание на широко распространенные заблуждения: дело не только в том (как это обычно принято утверждать), что Америка и Австралия стали известны значительно позднее остальных частей света, и потому их принято называть Новым Светом. Америка и Австралия новы не только относительно, но и по существу: по всему их физическому и духовному характеру. Гегель подчеркивает, что архипелаг между Южной Америкой и Азией обнаруживает физическую незрелость:
«характер большей части этих островов таков, что они являются лишь как бы земляным покровом для скал, выступающих из бездонной глубины и носящих характер чего-то поздно возникшего».
Такой же незрелостью отличается, по его мнению, и Австралия:
«… ведь если мы проникнем из английских владений в глубь страны, то мы найдем огромные потоки, которые, еще не прорыв себе русла, оканчиваются в болотистых равнинах».
Относительно Америки и ее культуры он делал не менее безапелляционные выводы:
«Америка всегда была и все еще продолжает быть бессильной в физическом и духовном отношениях».
Незрелость природного мира у Гегеля накладывает решающий отпечаток на духовный мир народов, населяющих эти «физически незрелые» местности, что в свою очередь определяет место народов на карте политической истории. Так, Америку – главную страну Нового Света – он не видел на карте всемирной истории XIX в., но пророчески указывал, что именно этой стране суждено стать центром «всемирно-исторического значения», объясняя это опять-таки сравнительным анализом психологических и географических факторов:
Старый Свет Гегель разделяет на три ареала и сравнивает между собой с точки зрения их роли в мировом развитии:
1) безводное плоскогорье с его обширными степями и равнинами; страны плоскогорий, как правило, прочно замкнуты в себе, но способны давать импульсы исторического развития и территориальной экспансии;
2) низменности, переходные страны, прорезанные и орошаемые большими реками; здесь образуются центры культуры, обладающие уже значительными притяжениями (мы бы сегодня назвали их цивилизациями);
3) прибрежные страны, непосредственно прилегающие к морю; они должны выражать и сохранять мировую связь.
Гегель оставил после себя оригинальный сравнительный анализ исторической миссии народов всех трех географических ареалов с точки зрения их роли во всемирно-историческом процессе. Народы плоскогорий он охарактеризовал весьма скептически: в пустынях Аравии, в монгольских степях, в Южной Америке на берегах Ориноко и в Парагвае почва неплодородна, люди беспечны и не собирают запасов на зиму, ведут патриархальную жизнь, и богатство их заключается только в животных, которые странствуют вместе с кочевниками. Он не видел в кочевническом элементе генератор политической энергии, способный всколыхнуть и вдохнуть жизнь в деятельность мирных земледельцев равнин. Напротив, Гегель указывал на разрушительный и бессмысленный характер набегов кочевников:
Народы долин, орошаемых большими реками, – иные. В Китае, Индии, Египте создавались большие царства и формировались крупные империи. Гегель объясняет это тем, что земледельцы, населявшие равнины, способны к регулярному кропотливому труду, заинтересованы в поземельной собственности и развитии правовых отношений. Это, в свою очередь, делает государство центральным политическим институтом, который жители поддерживают и развивают во всех отношениях (в том числе и в территориальном).
Морские народы Гегель характеризует с явной симпатией: если низменность прикрепляет человека к земле, благодаря чему он становится зависимым в бесконечном множестве отношений, то море выводит его из этих ограниченных сфер. Море вызывает представление о чем-то неопределенном, неограниченном и бесконечном, и когда человек чувствует себя в этой бесконечной стихии, то это внушает ему стремление выйти за пределы, раскрепоститься. Этого величественного устремления за пределы земной ограниченности недостает величественным азиатским государствам, хотя сами они часто граничат с морем; для них море является лишь прекращением земли.
Характеризуя народы моря, Гегель становится поэтом, в его словах слышатся нехарактерные для него восторженные ноты:
«Корабль, этот лебедь моря, рассекающий быстрыми и плавными движениями волнистую поверхность или описывающий на ней круги, является орудием, изобретение которого делает величайшую честь как мужеству человека, так и его уму»[126]126
Цит. по: Василенко И. А. Сравнительная политология. С. 21.
[Закрыть].
Гегель признает, что море призывает человека к завоеваниям и разбою, но ему кажется, что постоянная огромная опасность для жизни делает моряков храбрыми и благородными. Именно это оправдывает и облагораживает незаконные приобретения морских стран в глазах философа. Нельзя не заметить, что в этих рассуждениях Гегель достаточно тенденциозен, ему изменяет характерная для него объективность и взвешенность.
Народы моря для него – народы исторические, способные к творчеству на арене политической истории, но наряду с этим есть и неисторические народы – коренные жители Америки (индейцы), обитатели Африки. Сравнивая исторические и неисторические народы, Гегель лишает последних права голоса в истории, соглашаясь с тем, что удел этих народов – рабство и политическая зависимость от европейцев. Так в концепции Гегеля географический детерминизм соединяется с расизмом:
«… характер негров отличается необузданностью. Это состояние исключает возможность развития и образованности, и негры всегда были такими же, какими мы видим их теперь. Единственной существенной связью, соединявшей и еще соединяющею негров с европейцами, оказывается связь, выражающаяся в рабстве. В нем негры не видят ничего не подходящего для себя…»[127]127
Гегель Г. Указ. соч. С. 93.
[Закрыть].
Влияние идей Гегеля на развитие политической науки в конце XIX – начале XX вв. было значительным. В гегелевском сравнительном анализе роли исторических и неисторических народов был заложен тезис, сыгравший решающую роль в развитии теории гегемонизма в политике, как в марксистском, так и либеральном ее вариантах. Из гегелевской историософии прямо вытекала теория авангарда: авангард монополизирует историю, ибо в нем воплощен мировой дух. Поэтому остальные народы и культуры, не относящиеся к авангарду, не имеют права голоса в политической истории. Марксизм применил эту дихотомию в своем учении о всемирно-исторической миссии пролетариата, неолиберализм – в учении о «золотом миллиарде» и однополярном мире.
Х. Г. Гадамер[128]128
Гадамер Ханс Георг (1900–2002) – немецкий философ, один из самых значительных мыслителей второй половины XX в. Известен как основатель «философской герменевтики».
[Закрыть] подверг критике гегелевскую авангардистскую установку, оправданную
«лишь если исходить из предпосылок Гегеля, согласно которым философия истории посвящены в планы мирового духа и благодаря этой посвященности способны выделить некоторые частные индивидуальности в качестве всемирно-исторических, у некоторых наблюдается, якобы, действительное совпадение их партикулярных помыслов и всемирно-исторического смысла событий»[129]129
Гадамер Х. Г. Истина и метод. М., 1988. С. 437.
[Закрыть].
Таким образом, как справедливо отмечает И. А. Василенко, идея присутствия некоего прогрессивного эталона (или авангарда) в сравнительном анализе весьма опасна: она может привести к гегемонизму и претензиям на мировое господство[130]130
Василенко И. А. Указ соч. С. 21–22.
[Закрыть].
1.4. Конституционный компаративизм
Компаративизм как научный метод испытал на себе влияние двух факторов: влияние Ш. Монтескье и институционных последствий американской и французской революций, которые в определенной мере оказали воздействие, как известно, и на революции 1830 и 1848 гг. в Европе.
О чем идет речь? Теория разделения властей, сформулированная Монтескье, превратилась в настоящий миф. Сказалось, в частности, то, что включение в политику народных масс решительно изменило формы правления. Юристы пришли к выводу о том, что монархия и олигархия остались в прошлом. И если будущее принадлежит демократии, то она отождествлялась с Вестминстерской моделью.
Классификация, которую предложили сторонники конституционного права, основывается на последовательной дихотомии. В частности, классификация политических режимов на базе конституционных положений, противопоставляет авторитарные режимы, в которых нет разделения властей, демократическим режимам. При этом учитывается, что авторитаризм в течение XX в. весьма диверсифицировался, в том числе он обрел такие формы существования как фашистская или реакционная диктатура, а также нацистская или сталинская формы тоталитаризма. Не следует упускать из виду того факта, что для некоторых форм античной демократии или руссоистского идеала государственного правления свойственна диктатура большинства или диктатура ассамблеи. Об опасности «тирании большинства» писал в свое время Алексис де Токвиль[131]131
Токвиль Алексис де. (1805–1859) – французский историк, социолог и политический деятель, лидер консервативной Партии порядка, министр иностранных дел (1849). Получил широкую известность по своим главным работам: «Американская демократия» (1835) и «Старый порядок и революция» (1836).
[Закрыть] в своей книге «Американская демократия».
«Мысль о том, что области управления обществом большинство народа имеет неограниченные права, кажется мне, – писал А. де Токвиль, – кощунственной и отвратительной. В то же время я считаю, что источником любой власти должна быть воля большинства»[132]132
Токвиль А. де. Американская демократия. М., 1992. С. 199–200.
[Закрыть].
Однако интерес конституционалистов в рамках сравнительного анализа был сосредоточен на демократических режимах, и в них выделялось второе различие, заключающееся в том, что способы правления древних определялись как смешанные. И потому при проведении сравнения политических режимов выделяются прямые демократии и непрямые демократии, или, точнее, – представительные режимы. Эти последние как предвестники современной демократии, подразделяются, в свою очередь, на парламентский режим, основанный на мягком разделении властей, и президентский режим, основанный на строгом разделении властей[133]133
Cf. Chantebout B. Droitconstitutionnel. P., 2003.
[Закрыть].
Такое различие выявил еще в середине XIX столетия в Великобритании основатель журнала «The Economist» (1843) Уолтер Бейджхот (1826–1877), который противопоставлял британский режим – режим Кабинета, режиму США, или президентскому режиму.
Критерий при таком сравнении – место нахождения власти (кабинет премьер-министра в Великобритании и президентство – в США), что фактически перемещает проблему в поле, как мы сказали бы, местонахождения власти и взаимоотношения между властями, т. к. понятие мягкого разделения властей (У. Бейджхот не разделял позиции Ш. Монтескье) имеет смысл только в отношении между различными властями[134]134
Cf. Bagehot W. La Constitution anglaise. P., 1869.
[Закрыть].
Как отмечает Филипп Лово[135]135
Лово Филипп (1951 г. рожд.) – профессор государственного права в Свободном университете Брюсселя.
[Закрыть],
Парламентаризм Великобритании опирается на неписанную конституцию, которая, как показало время, обладает немалыми способностями к изменению.
C конца XIX в. конституционалисты стали уточнять свои классификационные категории. Если сначала превалировало классическое видение парламентского режима, который рассматривался в качестве дуалистского, как его понимал французский юрист Адемар Эсмейн, в котором безответственный глава исполнительной власти (король или президент) как бы «скрывается» за правительством, ответственным перед парламентом как воплощением законодательной власти. Указанная ответственность выражается в том, что парламент может в любое время свергнуть правительство, однако оно, в свою очередь, может распустить парламент и провести новые выборы.
Равенство между законодательной и исполнительной властями, что не соответствует Вестминстерской модели, было подорвано монистской теорией, представителем которой, например во Франции, был Р. Карре де Мальберг, который пришел к выводу о том, что неравновесие властей является правилом, а вовсе не исключением. А это означает, что ответственность правительства является единственным критерием, определяющим режим[137]137
Lauvaux Ph. Les grandes démocraties contemporaines. P., 1990. P. 146.
[Закрыть].
Нужно сказать, что парламентаризм, стремясь ответить на требования времени, постоянно изменяется. Изменения парламентаризма связаны с тем, что он не может не испытывать на себе влияние конъюнктуры, и под ее воздействием он включает в себя все новые элементы структуры. Так, режим ассамблеи – абсолютный парламентаризм, – это такой режим, в котором исполнительная власть является слабой и нестабильной. Не удивительно, что в прошлом столетии такой режим во многом показал свою политическую несостоятельность перед лицом наступления реакции, изначально действовавшей в рамках писаного права и Конституции, сформулированной на основе принципов, присущих Вестминстерской модели;рационализированный парламентаризм, который получил закрепление в конституции Веймарской республики, был попыткой выйти за пределы Вестминстерской модели парламентаризма, что потом использовалось в послевоенных конституциях Германии, Италии и даже Франции.
Возврат к дуалистскому парламентаризму получил выражение в полупрезидентском режиме. Но в рамки такого режима не вписывается, к примеру, режим Швейцарии. А потому было введено понятие режим директории, теоретическое обоснование которому дал Жан-Франсуа Обер[138]138
Обер Жан-Франсуа (1931 г. рожд.) – швейцарский юрист и политик.
[Закрыть].
Речь в данном случае идет о способе правления, при котором исполнительная коллегиальная власть формируется ассамблеей, которая не может отстранить правительство от власти, а правительство не может распустить парламент. Это – режим строгого разделения властей, который близок к президентскому режиму; при таком режиме конституции кантонов предусматривают избрание исполнительной власти всеобщим голосованием. Такой режим являет собой подлинный коллективный президенциализм, от которого федеральная конституция отделяется на основе арбитража и распределения портфелей в правительстве с учетом религиозных, региональных и национальных проявлений.
Согласно французскому политологу-компаративисту Ж. Блонделю[139]139
Блондель Жан (1929 г. рожд.) – французский политолог, специализирующийся на компаративной (сравнительной) политологии. Внес значительный вклад в исследование проблем политического лидерства.
[Закрыть], право является нормативной наукой и перспективы сторонников «сравнительного конституционализма» могут быть только дедуктивными. И в силу этого указанные сторонники оказываются на линии сравнения, отмеченной еще Ш. Монтескье.
Но есть и еще одно направление критики, высказанной Ж. Блонделем. Он, в частности, подчеркивает слабость классического конституционализма.
Эта слабость заключается в приверженности сторонников классического конституционализма к универсализму, который граничит с этноцентризмом.
Такая позиция весьма характерна для западных стран, которые складывались на основе утверждения в государственной организации «духа законов». Это означает, что для такого подхода характерным является упор на конституцию и ее совершенствование. Следствием указанного подхода является то, что политические режимы рассматриваются с позиции некой реальности в себе, квазиматериальной реальности, которую можно изучать, согласно конституционалистам, без учета социального и культурного контекста.
Не удивительно, что с появлением политических партий в конце XIX в. Дж. Брайс[140]140
Брайс Джеймс (1838–1922) – британский юрист, историк, либеральный политик.
[Закрыть] и A. Лоуэлл[141]141
Лоуэлл Аббот Лоуренс (1856–1943) – американский ученый-правовед. С 1909 по 1933 гг. был президентом Гарвардского университета.
[Закрыть] разработали сравнительную политику институционного типа. В свою очередь, юристы-сторонники сравнительного конституционного права интегрировали политические партии в рамки политических режимов.
И, тем не менее, классическое конституционное право и развивавшийся на его основе «сравнительный конституционализм» внесли значительный вклад в компаративизм, в частности в вопросы классификации политических режимов. Речь в данном случае можно вести о У. Бейджхотев Великобритании, Г. Еллинеке и Г. Кельзене в немецком мире, Пассеренед’Энтреве в Италии, Ж.-П. Эсмене, Л. Дюги, М. Ориу, Р. Карре де Мальберге, Р. Капитане и А. Ориу во Франции, Ж. Дабене в Бельгии, которые внесли заметный вклад в сравнение политических систем.
Сравнение государств и федерализма как принципа государственной организации, например, было осуществлено Р. Карре де Мальбергом. Во Франции основателями политической науки являются Ж. Бюрдо[142]142
Бюрдо Жорж (1905–1988) – профессор права. Автор одного из первых учебников по политической науке «Метод политической науки» (1959). Является автором 10-томного «Трактата по политической наук е».
[Закрыть] и М. Прело[143]143
Прело Марсель (1898–1972) – видный французский ученый (специалист по конституционному праву), политолог и политик.
[Закрыть]. Немалое число юристов, занимавшихся и политическими проблемами, было их воспитанниками. То же самое можно сказать и о М. Дюверже, который основал в Сорбонне курс сравнительной политологии.
Это все и многие другие факты позволяют сделать вывод о том, что юристы и, в частности конституционалисты, внесли значительный вклад в становление сравнительной политологии во многих странах.
Сравнительный конституционализм Оценки политологов
«О значительном вкладе юристов в политическую науку, если его так оценивать, то его позитивным вкладом долгое время было описание легальной конфигурации в большей мере, чем конфигурации реальной. Наблюдение фактов, пример чему дал Токвиль, привело к выявлению более точной анатомии политического тела. Эти более точные анатомии позволяют осуществлять классификацию более полезную, чем классификацию, основанную на легальных конституциях. Однако, тем самым, мы не выходим за пределы науки, находящейся на стадии Линнея[144]144
Линней Карл (1707–1778) – шведский естествоиспытатель, создатель системы растительного и животного мира, первый президент Шведской Академии наук (1739), иностранный почетный член Петербургской Академии наук (1754). Впервые последовательно применил бинарную номенклатуру (1735) и построил наиболее удачную искусственную классификацию растений и животных, описал около 1500 видов растений. Выступал в защиту постоянства видов и креационизма.
[Закрыть]» (JouvenelB.de.Delapolitiquepure.P., 1963). «Поле сравнительного анализа оказывалось в силу этого ограниченным, а его объект – трансформированным; удивительным, возможно, является то, что одновременно оказывается возможным проведение глобального и дедуктивного подходов. Поскольку право является дедуктивной наукой, которая стремится организовывать реальность на нормативной основе, на базе некоторых принципов, постольку сравнительный конституционализм оказывался в основе дедуктивного подхода, позволяющего определять, прежде всего, архитектуру совокупности институтов и наполнять затем институционные детали на основе этой схемы совокупности».«Им казалось, что они открыли некоторое число постулатов, касающихся способа, при помощи которого должны быть организованы и фактически организовывались политические системы. И в меру верования в эффективность такой тенденции в обществах определенного времени, было возможно делать вывод об объективности конституционных систем.
Проблемы, поставленные общим компаративизмом, казались в силу этого разрешенными: дедуктивный подход удваивался на основе проведения специфического анализа. Институты, созданные при помощи конституций, могли рассматриваться как «факты», характеристики которых могли анализироваться. Эти институты имели, например, власти, которые определялись конституциями. Сравнительный анализ не заключался больше в том, чтобы строить такие типы, как «демократия» или «олигархия», которые своей жизнью обязаны в значительной мере интеллектуальным усилиям теоретиков, которые пытались организовать очень комплексную реальность; конституционные институты образовывали внешнюю по отношению к наблюдателю реальность, и отношения, которые они образовывали один сдругим, вытекали из конституционной канвы, которая также была внешней по отношению к наблюдателю» (BlondelJ.Généralités: lecomparatisme // Grawitz M., Leca J. (dir.) Traité de science politique. Vol. 2: Les régimes politiques contemporaines. P., 1985. P. 8.).
Во второй половине XIX в. открывается этап становления сравнительной политологии в качестве самостоятельной отрасли политической науки. На данном этапе не только формируется понимание значимости сравнительного метода, разрабатываются его теоретические основы, но и создаются условия для осознания особенности этой отрасли политического знания[145]145
См.: Сморгунов Л. В. Сравнительная политология. СПб, 2012. С. 14–15.
[Закрыть]. Данное направление политологии получило в США и в ряде стран Западной Европы наименование «сравнительная политика».
Становление сравнительной политологии начиналось с описательного подхода. Такой подход успешно использовал Ф. Либер, ставшим первым профессором истории и политической науки в Колумбийском колледже (впоследствии университете) еще в 1857 г. Именно с его научной деятельностью обычно связывают внедрение в политические исследования в США историко-сравнительного метода.
Ф. Либер в своей инаугурационной речи при вступлении в должность профессора отметил необходимость исторического обзора:
– во-первых, всех правительств и систем права;
– во-вторых, всей политической литературы, представленной наиболее выдающимися авторами – от Платона и Аристотеля до Калхуна[146]146
Калхун Джон Кодуэлл (1782–1850) – известный американский политик и теоретик политического устройства государства.
[Закрыть];
– в-третьих, тех моделей государств, которые время от времени изображались политическими философами под названием утопий[147]147
Lieber F. History and Political Science, Necessary Studies in Free Countries // Discipline and History Political Science in the United States / J. Farr, R. Seidelman (eds.). Ann Arbor: The University of Michigan Press, 1993. P. 29.
[Закрыть].
Основы сравнительного изучения политики были изложены в книге оксфордского профессора Эдварда Фримена «Сравнительная политика»[148]148
Freeman E. Comparative Politics.London, 1873.
[Закрыть]. Она включает курс из шести лекций, прочитанных в начале 1873 г. в Королевском институте, а также лекцию об единстве истории, прочитанную в Кембридже. Предметом данного курса было «сравнительное изучение политических институтов и форм правления», прежде всего и преимущественно,
«принадлежащих к временам и странам в высшей степени удаленных друг от друга»[149]149
Ibid. P. 19.
[Закрыть]. «Нужно только немного размышления, – считает оксфордский профессор, – подкрепленного некоторой практикой исследований соответствующего рода, чтобы легко усмотреть действительное сходство, скрытое поверхностным различием»[150]150
Ibid. P. 20.
[Закрыть].
Для того чтобы установить не лежащее на поверхности сходство,
Более ста лет назад Э. Фримен выразил оптимистическое убеждение, что сравнительная политология дает многообещающие перспективы открытия универсальных законов с помощью глобальных исследований. Нередко утверждают, что у нас нет никаких фундаментальных универсальных законов или принципов, хотя уже в далеком прошлом в области общественных наук, как отмечает американский политолог Рональд Х. Чилкот, работали ученые, разбиравшиеся в теоретических и методологических проблемах[152]152
Чилкот Р. Х. Теория сравнительной политологии. В поисках парадигмы. М., 2001. С. 18.
[Закрыть].
Сравнительное исследование, по мысли Фримена, может касаться трех типов сходства. Первые объясняются прямыми заимствованиями, вторые – подобием условий среды, а третьи и наиболее интересные для Э. Фримена – генетической общностью[153]153
Freeman E. Op. cit. P. 24–36.
[Закрыть].
Основной задачей сравнительной политологии Э. Фримен считает эволюционную реконструкцию по типу языковой реконструкции, предложенной сравнительно-историческим языкознанием. Именно эта отрасль знания, как отмечает Э. Фримен,
Почему столь важное значение Э. Фримен придавал филологии в процессе сравнительного исследования?
«Сравнительная филология, – утверждает Э. Фримен, – поистине открыла нам несколько стадий доисторического роста человека, о которых у нас нет письменных свидетельств, но которые она делает гораздо более надежными, чем многое из того, что мы имеем в письменных свидетельствах. Она учит нас фактам, для которых не находится внешнего доказательства, но есть доказательство внутреннее, которое при должном установлении становится абсолютно неопровержимым»[155]155
Ibid. P. 5–6.
[Закрыть].
Сходные методологические позиции намечены в работе видного российского социолога, историка, юриста Максима Максимовича Ковалевского (1851–1916) «Историко-сравнительный метод в юриспруденции и приемы изучения истории права». Подобно Э. Фримену, М. М. Ковалевский убежден, что «из факта случайного сходства или не менее возможного различия нельзя выводить ровно никаких научных заключений»[156]156
Ковалевский М. М. Историко-сравнительный метод в юриспруденции и приемы изучения истории права. СПб, 1880.
[Закрыть].
Ковалевский различает два способа сравнений – поверхностные сопоставления и строгое научное исследование.
Методу произвольных сопоставлений Ковалевский противопоставляет две разновидности историко-сравнительного метода. Первая – генетическая разновидность, включает ставшие уже традиционными сравнительно-исторические исследования политических систем и народов, которые «происходят от одного общего ствола, а, следовательно, и способны… вынести из общей родины общие юридические убеждения и институты».
Другая, стадиальная разновидность метода предполагает сравнение институтов и норм, отвечающих одинаковым ступеням общественного развития.
Этот метод «находит применение в трудах тех, преимущественно английских и немецких историков и юристов, совокупными усилиями которых удается, как я думаю, одарить еще XIX век естественной историей общества»[158]158
Там же. С. 10.
[Закрыть].
М. М. Ковалевский выделяет несколько конкретных методологических принципов или «приемов».
Первый составляет «изучение фактов переживаний».
Особое значение этот «прием» имеет для отечественных исследователей, т. к. «после Индии Россия представляет, по всей вероятности, ту страну, которая заключает в себе наибольшее число обычаев, обрядов, юридических поговорок, пословиц и т. п., в которых, как в зеркале, отражаются, по крайней мере, некоторые черты ранних форм общежития, древних, если не древнейших, норм частного и публичного права»[160]160
Там же. С. 28.
[Закрыть].
Ковалевский также выделяет «прием филологический», основанный на том, «что язык есть та часть народного достояния, которое вправе претендовать на самую глубокую древность»[161]161
Там же. С. 38.
[Закрыть].
Третьим идет изучение сказок и других памятников фольклора. Завершает череду специальных «приемов» исследование археологических памятников.
К числу научных достижений М. М. Ковалевского относится установление функции компаративистики как посредницы между теорией и эмпирическими изысканиями. Не утратил своего значения, в частности, следующий вывод М. М. Ковалевского:
«Значение сравнительного метода вовсе не состоит в открытии новых фактов, а в научном объяснении уже найденных»[162]162
Там же. С. 23.
[Закрыть].
Существенный вклад в сравнительные политические исследования внесли труды Вудро Вильсона[163]163
Вильсон Томас Вудро (1836–1924) – 28-ой президент США (1913–1924) от Демократической партии. Инициатор вступления США в Первую мировую войну. В январе 1918 г. выдвинул программу мира – так называемые «Четырнадцать пунктов».
[Закрыть] «Государство. Элементы исторической и практической политики»[164]164
Wilson W. The State: Elements of Historical and Practical Politics. Boston, 1889.
[Закрыть] и Джона Берджеса «Политическая наука и сравнительное конституционное право»[165]165
Burgess J. W. Political Science and Comparative Constitutional Law. Boston, 1891.
[Закрыть].
Методология работ В. Вильсона и Д. Берджеса в наши дни относится к так называемому «традиционному подходу» в сравнительной политологии. Суть его заключается в формально-легальном описании, идущем от юридической науки. В таком подходе политика описывается как институционная сфера, опирающаяся на формализованные нормы и принципы. Однако все то, что связано с сутью сравнительного метода, не оставалось без внимания указанных американских авторов. Так, Д. Берджес писал:
Однако, как отмечает профессор Л. В. Сморгунов, применение указанного метода к сравнительным исследованиям политики по образцу естественных наук, иначе говоря, в духе позитивистского эмпиризма, привело к скрупулезному описанию фактов и данных, к их индуктивному обобщению с помощью довольно незамысловатых процедур adhoc сравнения[167]167
Сморгунов Л. В. Сравнительная политология. СПб, 2012. С. 16.
[Закрыть].
В позитивистско-описательном духе выдержаны труды британцев Джона Сили (1834–1895), Фредерика Поллока (1845–1936), их американского коллеги Теодора Дуайта Вулси (1801–1889), а также «атлантиста» орда Джеймса Брайса (1838–1922). Однако самой крупной работой подобного рода стала книга М. Я. Острогорского[168]168
Острогорский Моисей Яковлевич (1854–1919) – российский правовед, социолог и политолог, один из основоположников сравнительного метода в политической науке и основатель наряду с Р. Михельсом и М. Вебером политической социологии и прежде всего такого ее раздела, как социология политической партии. С 1875 г. после окончания юридического факультета Санкт-Петербургского университета несколько лет работал в Департаменте юстиции. Обучался в парижской Свободной школе политических наук, где в 1885 г. защитил диссертацию по теме «О происхождении всеобщего избирательного права». Некоторое время занимался исследованиями в Великобритании и США. В 1905 г. Острогорский вернулся в Россию, был избран депутатом первой Государственной думы. После разгона Думы вновь покинул Россию, вернувшись только после Октябрьской революции, и полностью отошел от политической деятельности, сосредоточившись на научных занятиях. Автор ряда работ, в том числе: «Хронология всеобщей и русской истории» (1873), «Женщина с точки зрения публичного права: сравнительное исследование истории и права» (1892), «Демократия и партийная система в Соединенных штатах» (1910). 176 См.: Сморгунов Л. В. Сравнительная политология. С. 17–18.
[Закрыть] «Демократия и организация политических партий» (1898) о политических партиях, демонстрирующая возможность получения масштабных обобщений путем скрупулезного индуктивного собирания и сравнивания фактов политической практики.
При анализе опыта формирующейся дисциплины обращает на себя внимание закономерность, которую, с большей или меньшей отчетливостью, можно отметить и в последующие периоды: всплеск теоретических дискуссий сопровождается последующим падением уровня методологической четкости исследований, когда новые крупные достижения обеспечиваются виртуальным использованием интуиции и индивидуального искусства.
В 30-е гг. прошлого столетия значительное внимание развитию сравнительного метода и сравнительных исследований уделялось в США. Так, в Чикагском университете в те годы уже читался ряд курсов по сравнительным исследованиям. Среди таких курсов можно выделить общий курс по сравнительному правлению (Л. Уайт), курс по сравнительному анализу политических партий (Г. Госнелл), по общественному мнению с привлечением материалов из Европы (Г. Лассуэлл).
Дальнейшему развитию сравнительной политологии в США содействовала политическая экспансия этой страны после Второй мировой войны. При этом американские политики и политологи, как мы уже отмечали, исходили из того, что воспринимали собственную политическую систему едва ли не идеальной, а политическое развитие в других странах осмысливалось с позиций соответствия или несоответствия американской политической практике. Такая практически-политическая ситуация предполагала создание специальной дисциплины с собственной методологической базой и набором соответствующих методик.
Существенным фактором развития сравнительной политологии в межвоенный период и в первые годы после Второй мировой войны стал мощный приток в США интеллектуальных сил из Европы в лице эмигрантов из числа ученых из Германии, Австрии, а затем и других стран, ставших жертвами гитлеровской агрессии.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
