Текст книги "Шторм войны"

Но если Монфор не способен двигаться, если Дэвидсон не раздобудет для Кэла солдат, война закончится именно так, как мне надо. И даже быстрей, чем я думала.

– Значит, в Асцендент? – спрашиваю я, желая поскорей уйти с холода.

Пусть Кэл развлекается местными достопримечательностями. Поскольку Анабель уже предъявила права на принца, я предлагаю руку Дэвидсону. Слегка поклонившись, он принимает ее; она лежит на моем запястье, как перышко.

– Сюда, ваше высочество, – говорит он.

Я с удивлением обнаруживаю, что прикосновение новокровки не так отвратительно, как прикосновение моего нареченного. Дэвидсон задает хороший темп и уводит нас с летного поля по горной тропе.

Асцендент расположен высоко на восточном краю огромной горной цепи. Сверху открывается вид далеко за пределы страны. На горизонте виднеется Прерия – территория, печально известная разбойничьими набегами. Бродячие шайки Серебряных, не принадлежащие ни к какой нации, охотятся там на всех, кто пересекает границу. Всё остальное – пустая равнина. Лишь в одном месте виднеются остатки того, что некогда было городом. Очень давно. Не знаю, как он назывался.

Асцендент как будто растет прямо из горы; выстроенный на склонах и в долине, он изгибается над большой рекой, которая течет на восток по извилистым ущельям. Видны несколько дорог, уходящих в каменную толщу; по ним снуют транспорты. Очевидно, гора пронизана туннелями. Большая часть городских строений сложена из необыкновенно гладких белых и серых блоков. Это гранит, мрамор, кварц. Между домами растут сосны, иные из которых выше городских шпилей, и их хвоя – такого же темно-зеленого цвета, как флаг Монфора. На город, чередуясь, ложатся темно-розовые и насыщенно-фиолетовые полосы – эффект заката в горах. Свет и тьма. Над нами, уходя на запад, торжествующе возвышаются заснеженные вершины – под небом, которое кажется слишком большим и слишком близким. В сумерках загораются первые звезды. Они складываются в известные мне созвездия.

Я никогда еще не видела такого города, и он меня тревожит. Мне не нравятся сюрпризы, и я не люблю удивляться. Это значит, что кому-то удалось превзойти меня, мою кровь, мою родину.

Но Асцендент оказывается приятным сюрпризом. Я невольно восхищаюсь этим странным и красивым местом. До города меньше мили, но многочисленные ступеньки заставляют тропу казаться длиннее. Я понимаю, что премьер хочет похвастать; вместо того чтобы предоставить нам транспорты, он заставил нас идти пешком и видеть монфорскую столицу во всей красе.

Будь я при королевском дворе, под руку с очередным придворным, я не трудилась бы завязывать беседу. Присутствие Дома Самосов говорит само за себя. Но здесь? Мне придется доказывать, чего я стою. Я вздыхаю, стискиваю зубы и смотрю на Дэвидсона.

– Насколько я знаю, вас выбрали правителем.

Это слово странно звучит, оно катается во рту, как гладкий камушек.

Дэвидсон невольно усмехается – крошечная брешь в его непроницаемой маске.

– Да. Два года назад. Наши граждане голосовали. И на третий год, следующей весной, мы проделаем это снова.

– А кто именно голосовал?

Он поджимает губы.

– Все, если вы об этом спрашиваете. Красные, Серебряные, Непримиримые. Бюллетеню безразличен цвет.

– Значит, у вас здесь действительно есть Серебряные.

Слухи ходили и раньше, но я сомневалась, что Серебряный снизойдет до жизни бок о бок с Красным, не говоря уж о том, чтобы подчиняться ему. Даже если речь о новокровке. Тем не менее, меня это озадачивает. Кто захочет равенства, если в другом месте сможет жить как бог?

Дэвидсон кивает.

– И их много.

– И они просто это… терпят? – насмешливо спрашиваю я, не заботясь о выборе слов.

Придерживаю язык я лишь в присутствии родителей – но их здесь нет, они бросили меня на поживу Красным волкам.

– Терпят наше равноправное существование, вы имеете в виду? – голос премьера становится резче, он словно рассекает горный воздух.

Его взгляд впивается в меня, золотые глаза – в угольно-серые. Мы движемся дальше и минуем в молчании немало ступенек. Он хочет, чтобы я извинилась.

Не дождется.

Наконец мы доходим до мраморной террасы с видом на огромный сад. В нем благоухают незнакомые цветы – фиолетовые, оранжевые, голубые. Чуть впереди нас, в сопровождении монфорцев, идет Мэра Бэрроу со своей семьей. Один из ее братьев наклоняется к клумбе, чтобы получше рассмотреть.

Пока остальные любуются роскошным садом, Дэвидсон подходит ближе, так что его губы почти касаются моего уха. Я подавляю желание рассечь нахала пополам.

– Простите меня за прямоту, принцесса Эванжелина, – шепчет он, – но, если не ошибаюсь, у вас есть возлюбленная? Однако заключить с ней союз вам нельзя.

«Клянусь, я вырву им всем языки. Неужели нельзя сохранить ни один секрет?»

– Не понимаю, – рычу я, стиснув зубы.

– О, понимаете. Она замужем за вашим братом. Это часть сделки, ведь так?

Я крепче стискиваю каменные перила. Их прохладная гладкость меня не успокаивает. Я сжимаю пальцы, и острые, украшенные драгоценными камнями кончики декоративных когтей оставляют глубокие царапины. Дэвидсон продолжает, и его слова, негромкие, быстрые, требующие внимания, пробуждают во мне смятение.

– Если бы все сложилось, как вы хотели, если бы вы не были разменной монетой в игре за корону, а она оставалась незамужней, вы бы заключили брак? Даже при наилучших обстоятельствах, получите ли вы в Норте то, о чем мечтаете?

Я поворачиваюсь к нему, обнажив зубы. Премьер стоит слишком близко. Он не вздрагивает, не отступает. Я вижу крошечные дефекты на его лице. Морщинки, шрамы, даже поры. Я могла бы выцарапать Дэвидсону глаза, если бы захотела.

– Брак не имеет ничего общего с мечтами, – резко говорю я. – Он нужен только ради наследников и больше ни для чего.

По какой-то непонятной причине взгляд его золотистых глаз смягчается. Я вижу в них жалость. Сочувствие.

Ненавижу.

– Значит, вам отказано в исполнении ваших желаний из-за того, кто вы такая. Не ваш выбор. Судьба, которую вы не можете изменить – и не хотите.

– Я…

– Смотрите на мою страну свысока, если угодно, – негромко произносит Дэвидсон, и я вижу тень гнева, который он старательно скрывает. – Критикуйте наш образ жизни. Возможно, результат вам понравится.

Он немного отступает и вновь становится образцовым политиком. Обычный человек с ординарными чертами.

– И сегодняшний ужин тоже. Мой супруг, Кармадон, лично о нем позаботился.

«Что? – я хлопаю глазами. – Нет, конечно. Я ослышалась». Щеки у меня горят, становясь серыми от стыда. Я не в силах отрицать, что сердце подпрыгнуло в моей груди, а по телу пронесся прилив адреналина – лишь для того, чтобы заглохнуть в биении сердца. «Что толку мечтать о невозможном».

Но премьер слегка кивает. Чуть заметно.

Я не ослышалась, и он не оговорился.

– Еще одна мелочь, которую мы терпим в Монфоре, принцесса Эванжелина.

Он бесцеремонно выпускает мою руку и ускоряет шаг. Я слышу стук сердца в груди. «Он лжет? То, что он сказал… это правда?» К моему изумлению, глаза у меня щиплет от слез, а грудь сжимается.

– Дипломатия никогда не была твоей сильной стороной.

Кэл хмурится, стоя рядом со мной, а старая королева отстала, чтобы пошептаться с кем-то из Айрелов.

Я отворачиваюсь, на мгновение скрыв лицо за пологом серебряных волос. Этого хватает, чтобы обрести некоторое подобие самообладания. К счастью, Кэл занят тем, что смотрит вслед Мэре и с горестной тоской наблюдает за ее движениями.

– Тогда зачем же ты меня выбрал? – наконец огрызаюсь я, надеясь, что он в полной мере ощутит мои ярость и боль. – Зачем делать такую, как я, королевой, если я буду тебе лишь мешать?

– И изображать дурочку ты тоже плохо умеешь, Эванжелина. Ты же знаешь, в чем дело.

– Я знаю, что тебе дали выбор, Калор. Две дороги. И ты выбрал ту, что идет прямо сквозь мое сердце.

– Выбор, – отрывисто произносит он. – Вы, девушки, любите это слово.

Я закатываю глаза.

– Ну а тебе, кажется, оно незнакомо. Ты всех и вся винишь в решении, которое принял сам.

– В решении, которое мне пришлось принять, – сверкнув глазами, Кэл поворачивается ко мне. – Какие у меня были варианты? Думаешь, Анабель, твой отец и все остальные заключили бы союз с Красными, не получив ничего взамен? Думаешь, им бы не пришло в голову поддержать другого… кого-нибудь похуже? По крайней мере, я могу…

Я становлюсь прямо перед ним, грудь к груди. Расправляю плечи, готовая к бою. Годы тренировок напоминают о себе.

– Что? Сделать мир лучше? Когда сражения закончатся, думаешь, ты будешь сидеть на новом троне, помахивать своим дурацким пламенем и менять законы? – фыркнув, я окидываю его взглядом, от ботинок до волос. – Не говори глупостей, Тиберий Калор. Мы оба марионетки, но, по крайней мере, ты можешь перерезать веревочки.

– А ты нет?

– К сожалению, – шепотом отвечаю я, не кривя душой.

Если бы Элейн была здесь, если бы мы каким-то образом могли остаться…

– Когда… когда нам будет нужно пожениться… – начинает он, запинаясь. Совсем не в духе Калора заикаться. – Я не стану усложнять тебе жизнь. Визиты, встречи… вы с Элейн делайте что хотите.

По мне пробегает холодок.

– Если я буду соблюдать свою часть сделки.

Эта перспектива внушает отвращение нам обоим, и мы отводим глаза.

– Я ничего не собираюсь делать без твоего согласия, – буркает Кэл.

Пусть даже я не удивлена, но в моей душе вспыхивает огонек облегчения.

– Только попробуй. Я тебе кое-что отрублю.

Кэл слабо усмехается – как будто вздыхает.

– Ну и бардак, – говорит он так тихо, что, возможно, эти слова не предназначены для моих ушей.

Я втягиваю воздух сквозь зубы.

– Ты все еще можешь выбрать ее.

Воцаряется тишина, мучительная для нас обоих.

Он сердито смотрит под ноги. Мэра не оборачивается и не отходит от сестры. Хотя цвет волос у девушек разный, я вижу определенное сходство. Они одинаково движутся. Осторожно, тихо, аккуратно, как мыши. Сестра Мэры срывает на ходу цветок – бледно-зеленый, с яркими лепестками – и вплетает его в волосы. Долговязый молодой Красный, которого Мэра повсюду таскает с собой, делает то же самое. Цветок у него за ухом смотрится глупо, и сестры Бэрроу складываются пополам от хохота. Их смех доносится до нас и словно дразнит.

«Они Красные. Низшие. Но они счастливы. Как такое возможно?»

– Перестань ныть, Калор, – произношу я сквозь зубы. Это совет нам обоим. – Ты сам сковал свою корону – теперь носи ее. Или не носи.

7. Айрис

Берега Охайюса высоки. Весна выдалась сырая, и поля на юге Озерного края много раз заливало. Тиора была здесь, на зыбкой южной границе, всего две недели назад, и помогала спасать урожай – а также улыбалась и махала. Ее мимолетная улыбка помогла нам отчасти вернуть расположение подданных, однако в отчетах говорится, что Красные все равно бегут. Через холмы на востоке они перебираются в Разломы. Они глупы, если верят, что тамошний Серебряный король даст им лучшую жизнь. Те, что поумней, пересекают Охайюс и уходят на ничейные земли, где нет ни королей, ни королев. Но их ждет непростое путешествие, и в промежутке между Озерным краем и северным Пьемонтом они в равной мере рискуют столкнуться с недружелюбными Красными и Серебряными.

С высокого речного берега далеко видно долину. Отличное место для ожидания. Я смотрю на юг, на леса, которые блещут золотом в лучах меркнущего вечернего солнца. Сегодня выдался хороший день. И Мэйвен был достаточно любезен, чтобы ехать в отдельном транспорте, поэтому я несколько часов наслаждалась покоем, катя на юг среди пшеничных и кукурузных полей. Путешествие отчасти принесло мне облегчение, пусть даже пришлось покинуть мать и сестру. Они остались в столице. Не знаю, когда увижу их снова. Может быть, никогда.

Несмотря на приятный ветерок и теплый воздух, Мэйвен предпочитает ждать в транспорте. Пока что. Несомненно, он попытается произвести некоторый эффект, когда прибудут пьемонтцы.

– Опаздывает, – бормочет пожилая женщина рядом со мной.

Вопреки обстоятельствам, я чувствую, как у меня приподнимаются уголки губ.

– Терпение, Джиданса.

– Надо же, как изменилось течение, ваше величество, – посмеивается она, и морщинки на коричневом лице становятся глубже, когда она улыбается. – Помнится, я неоднократно давала вам тот же самый совет. Обычно в отношении еды.

Я отрываюсь от горизонта и поворачиваюсь к ней.

– В этом отношении ничего не поменялось.

Ее хриплый смешок становится громче, эхом разносясь над рекой.

Джиданса из рода Мерана была другом нашей семьи, сколько я себя помню. Близкая, как тетушка, и заботливая, как нянька. Она использовала свою способность тельки, чтобы развлекать нас с Ти в детстве, жонглируя нашими туфлями или игрушками. Несмотря на покрытое морщинами лицо, седину и степенность, Джиданса – грозный противник, необыкновенно одаренная тельки, одна из лучших в нашем народе.

Будь я бессердечна, я бы попросила ее поехать со мной в Норту.

Она бы согласилась, но я знаю, что не стоит об этом просить.

Большинство родственников Джидансы погибли на войне. Жизнь в Норте станет для нее незаслуженным наказанием.

Рядом с ней я чувствую облегчение. Даже в собственной стране мне по-прежнему неловко в присутствии Мэйвена.

Остальные члены моей свиты стоят за спиной, на почтительном расстоянии. Стражи вроде как должны внушать ощущение безопасности, но под их взглядом я никогда не чувствую себя спокойно. Они убьют меня, если мой супруг велит. Как минимум попытаются.

Я складываю руки на груди и поглаживаю ткань своего синего дорожного жакета. Мне предстоит встреча с принцем Пьемонта – правящим принцем, – но я одета совсем не подобающе случаю. Надеюсь, он не так помешан на внешности, как большинство Серебряных.

Не нужно долго ждать, чтобы это выяснить.

С возвышения нам видно, как его кортеж пробирается по спорной территории. Местность здесь во всех отношениях неотличима от лесов в южной части Озерного края. Ни стен, ни ворот, ни дорог, служащих обозначением границы. Наши собственные патрули пока что надежно укрыты, им приказано предоставить пьемонтскому принцу беспрепятственный проезд.

Его кортеж невелик даже по сравнению с нашей жалкой кучкой в шесть транспортов и полсотни охранников. Я замечаю лишь два транспорта, быстрых и проворных, которые катят там, где лес растет реже. У них камуфляжная окраска – болотно-зеленая, помогающая слиться с пейзажем.

Когда они приближаются, я вижу желтые, белые и фиолетовые звезды на боках.

Бракен.

За спиной у меня стонет металл, и Мэйвен выходит из транспорта.

Двигаясь спокойно и изящно, он пересекает вытоптанную траву несколькими быстрыми шагами, останавливается рядом со мной и медленно складывает руки на груди. Его белая кожа в вечернем свете кажется золотистой. Мэйвен выглядит почти человеком.

– Я не думал, что принц Бракен окажется таким доверчивым. Вот глупец, – говорит он, указывая на маленький кортеж принца.

– Отчаяние из кого угодно сделает глупца, – холодно отзываюсь я.

Мэйвен издает короткий отрывистый смех. Его взгляд лениво скользит по мне.

– Только не из тебя.

«Нет, не из меня!»

Нить в эту иголку надо вдеть аккуратно. Я принимаю ту же позу, что и Мэйвен. Воплощенная сила. Решимость. Сталь. Дети Бракена пропали много месяцев назад, их держат в плену и используют как средство давления. Каждую минуту враги отгрызают очередной кусок Пьемонта. Монфор уже обошелся им в миллионы крон; он загребает все, до чего способен дотянуться. Оружие, самолеты, продуктовые склады. Военная база в Нижних землях была разграблена, большую часть содержимого перевезли в горы. Монфорцы – саранча, которая пожирает что может. Ресурсы Бракена уже почти исчерпаны.

Транспорты останавливаются в нескольких шагах, на безопасном расстоянии от нашего собственного конвоя. Когда они открываются, из машин выходит десяток охранников в роскошном темно-лиловом одеянии, отделанном золотом. Большинство вооружено мечами и пистолетами; некоторые, впрочем, предпочитают боевые молоты и топоры.

А у Бракена вовсе нет оружия.

Он высокий, чернокожий, гладколицый. Полные губы, глаза, похожие на два отполированных агата. Если Мэйвен щеголяет плащом, медалями и короной, Бракен, похоже, придает меньше значения стилю. Одежда у него красиво пошита – темно-фиолетовый наряд, отделанный золотом, как у Стражей, – но я не вижу ни короны, ни мехов, ни драгоценностей. Этот человек прибыл сюда с серьезной миссией, и у него нет повода пышно наряжаться.

Он возвышается над нами обоими, мускулистый как сильнорук, хотя я точно знаю, что Бракен – мимик. Если он прикоснется ко мне, к нему перейдет моя способность, хотя лишь на некоторое время и в меньшем масштабе. Он способен проделать это с любым Серебряным. Возможно, даже с новокровками.

– Я бы хотел, чтобы наша первая встреча состоялась при более приятных обстоятельствах, – произносит он низким, рокочущим голосом. Согласно обычаю, Бракен отвешивает неглубокий поклон. Пускай он – правящий принц Пьемонта, но его страна не сравнится с нашими.

– Мы тоже, ваше высочество, – отвечаю я с кивком.

Мэйвен повторяет мои движения, но чересчур торопливо. Как будто хочет, чтобы это поскорей закончилось.

– Что вы можете нам предложить?

Я морщусь от бестактности мужа и инстинктивно открываю рот, готовясь сгладить острые углы этого рискованного разговора. Но, к моему удивлению, Бракен усмехается.

– Я тоже не хочу тратить время зря, – говорит он, и его улыбка становится горькой. К нему приближается один из Стражей, неся переплетенный в кожу том. – Тем более что речь идет о моих детях.

– Это ваши разведданные по Монфору? – спрашиваю я, окидывая взглядом документы, которые охранник передает принцу. – Вы так быстро их собрали…

– Принц не один месяц искал своих детей… а также людей, способных ему помочь, – цедит Мэйвен. – Я помню ваших послов, принцев Александрета и Дарака. Сожалею, что ничего не смог поделать.

Я едва удерживаюсь, чтобы не фыркнуть. Один из принцев погиб в Археоне, став жертвой несостоявшейся попытки покушения на самого Мэйвена. А другой тоже мертв, насколько мне известно.

Бракен помахивает массивной рукой.

– Они сознавали риск, как и все, кто мне служит. Я уже потерял десятки людей, пока искал сына и дочь.

В этих словах звучит подлинная скорбь, переплетенная с гневом.

– Давайте надеяться, что больше мы не потеряем никого, – негромко произношу я, думая о себе.

И о том, что сказала моя мать. «Это должна быть ты».

Мэйвен вздергивает подбородок и переводит взгляд с Бракена на книгу в его руках. Она наполнена сведениями о Монфоре. О загадочных городах, горах, армиях. Данными, которые нам нужны.

– Мы готовы сделать то, что не под силу вам, Бракен, – говорит он.

Мэйвен – опытный актер, и он вкладывает в свои слова должное количество сочувствия. Дай ему волю, и юный король переманит Бракена на свою сторону, прежде чем я успею хотя бы начать.

– Насколько я понимаю, пока монфорцы удерживают ваших детей, вы не можете выступить против них. Любая попытка поставит под угрозу их жизни.

– Именно так, – отвечает Бракен, энергично кивая. Он глотает наживку, которую бросает ему Мэйвен. – Даже собирая сведения, мы страшно рисковали.

Король Норты поднимает бровь.

– И?

– Мы знаем, что дети находятся в столице, в Асценденте, – отвечает принц и протягивает нам книгу. – Город укрыт глубоко в горах. Наши карты стары, но ими вполне можно пользоваться.

Я беру том, прежде чем это успевает сделать кто-то из стражей, и взвешиваю его на руке. Он тяжел. И стоит на вес золота.

– А вы сумели выяснить, где конкретно их держат? – спрашиваю я.

Мне не терпится открыть материалы и приняться за работу.

Бракен склоняет голову.

– Да. Дорогой ценой.

Я прижимаю увесистую книгу к груди.

– Ваши усилия не пропадут даром.

Пьемонтский принц в почтительном замешательстве оглядывает меня с головы до ног. Мэйвена труднее разгадать. Он не движется, и выражение его лица не меняется. Температура не поднялась ни на единый градус. Но я чувствую, что он полон подозрений. И угрозы. Мэйвену хватает ума держать рот на замке в присутствии принца. Он не помешает мне плести мою паутину.

– Я сама возглавлю поисковую группу, – продолжаю я, решительно взглянув на Бракена.

Он стоит неподвижно, как статуя. Изучает меня, оценивает. Простая одежда оказалась удачным выбором с моей стороны. Я больше похожа на воина, чем на королеву.

– Я возьму с собой отряд, достаточно маленький, чтобы пробраться незаметно. Будьте уверены, мы со вчерашнего дня об этом думаем.

Хоть мне и неприятно, я кладу руку на плечо Мэйвена. Его тело под одеждой холодно. Я ощущаю еле заметную дрожь. И моя улыбка становится шире.

– Мэйвен придумал великолепный план.

Он берет меня за руку. Пальцы как лед. Очевидная угроза.

– О да, – отвечает Мэйвен, и его губы растягиваются в мрачной улыбке, под стать моей.

Но Бракен явно не думает ни о чем, кроме спасения детей. Неудивительно. Могу лишь вообразить, что сделала бы моя мать, если бы в плену оказались мы с Тиорой.

Принц испускает долгий облегченный вздох.

– Прекрасно, – говорит он и снова кланяется. – В таком случае я обещаю поддерживать союз, который существовал десятилетиями. Пока эти изверги не вмешались, – его лицо каменеет. – Но больше я терпеть не стану. Вода повернула вспять.

Я ощущаю его волю так же отчетливо, как течение реки под нами. Неудержимо. Необратимо.

– Вода повернула вспять, – повторяю я, крепко держа в руках книгу.

На сей раз Мэйвен забирается в мой транспорт вслед за мной, и мне хочется пинком сбросить его на траву. Но вместо этого я устраиваюсь подальше от него и кладу на колени добытые у Бракена данные разведки. Мэйвен не сводит с меня глаз, пока усаживается. От его спокойствия я почти покрываюсь потом. Я жду, когда он заговорит, парируя ледяной взгляд Мэйвена своим.

Мысленно я проклинаю присутствие супруга. Мне не терпится впиться в бумаги и поскорей скорректировать свой план, но я не могу приступить, пока Мэйвен насмешливо пялится на меня. И он это знает. Он наслаждается – ему нравится докучать людям. Наверное, его собственные демоны отступают, когда он мучает других.

Только когда транспорт трогается с места и стремительно несется прочь от границы, Мэйвен заговаривает.

– Что ты делаешь? – интересуется он ровным голосом, лишенным всех эмоций. Его любимая тактика – ничем не выдавать своего настроения. Бесполезно смотреть ему в глаза в поисках чувств, как я поступила бы, общаясь с любым другим человеком. Для этого он слишком опытен.

Я отвечаю, держа голову высоко:

– Привлекаю на нашу сторону Пьемонт.

«Нашу».

Мэйвен негромко хмыкает и усаживается поудобнее, готовясь к долгому путешествию.

– Очень хорошо, – отвечает он – и больше не произносит ни слова.