Текст книги "Конец эпохи Тюдоров"

А смерть Роберта и подавно стала для Елизаветы ударом, оправиться от которого королеве так и не удалось. Она редко отправляла на казнь близких ей людей, предпочитая в качестве наказания держать их некоторое время в Тауэре. В случае с Робертом пришлось пойти на поводу у его недругов. Да и поведение графа Эссекса, конечно, не отличалось благоразумием. Если бы лорд Берли, близкий друг и главный советчик Елизаветы, был жив, то скорее всего ему бы удалось примирить стороны. Он бы не дал Роберту наделать глупостей, а королеве не посоветовал бы отправлять его на казнь.

Известие о кольце, которое Роберт пытался передать королеве, окончательно ввергло ее в подтачивающую последние силы меланхолию. В свое время даже смерть графа Лейстера так не подействовала на Елизавету. Хотя тогда был лорд Берли, велевший ломать дверь в ее спальню… Сейчас друзья помочь оказались не в силах. Роберт занимал мысли и сердце королевы, не отпуская ни на миг.

И вот, когда я еще не уехала в Лондон, я спросила маму, что она думает по поводу такой искренней привязанности королевы к нашему Роберту.

– Я их обоих никогда не понимала, мама, – говорила я. – Спрашивала даже Роберта, что их тянет друг к другу. Так это и осталось для меня загадкой.

– Хорошо, – мама тяжело вздохнула. – Придется рассказать правду. Не думала раскрывать истину. Хотела унести с собой в могилу. Но, видно, нужно тебе дать ответ. Пусть хоть кто-то кроме меня знает.

Секреты в нашей семье? Не ожидала услышать о существовании нераскрытых тайн, тем более связанных с Робертом и королевой.

– Понимаешь, я познакомилась с графом Лейстером до того, как мы встретились в Кенилворте, – начала мама. – Впервые я его увидела, когда была фрейлиной Елизаветы. Он постоянно находился во дворце. Ну, или так мне казалось. Ее Величество любила с графом завтракать, обсуждать государственные дела, гулять по аллеям парка. В присутствии королевы граф словно и не смотрел на других женщин. Однако если ее поблизости не было, Дадли бросал заинтересованные взгляды по сторонам. Однажды он встретил меня в коридоре дворца. Точно не помню его слов, обращенных в мой адрес, потому что совершенно растерялась. Граф наговорил мне комплиментов, а в конце поцеловал руку и выразил надежду на следующую встречу. Он откровенно намекал на свидание, но я не могла произнести ни звука.

– А дальше? Вы встретились? Ты пошла с ним на свидание? А почему вышла замуж за папу? – засыпала я маму вопросами.

– Граф был женат. Его жена погибла в тот год, когда меня вынудили согласиться выйти замуж за Уолтера Деврё. Впрочем, боюсь, даже если бы я не вышла замуж за твоего отца, то не смогла бы выйти за Дадли. Он видел во мне лишь одну из многочисленных фрейлин королевы. А после смерти жены страстно желал жениться на Елизавете. Она отказала: в этом вопросе королева была непреклонна. Прошло несколько лет. Я не забывала о графе Лейстере, хотя возможности встречаться у нас больше не стало. Мы с твоим отцом переехали в Незервуд, а королева не настаивала на моем появлении при дворе. Напротив, испытывая ко мне едва скрываемую неприязнь, она была только рада удалить меня с глаз долой. Изредка мимо нашего замка, конечно, проезжали знатные вельможи и сама королева. Ее Величество, несмотря на постоянные приглашения Уолтера и свою привычку останавливаться в домах подданных, устраивавших королеве пышный прием, к нам не заезжала. А вот граф Лейстер появился один раз через шесть лет после нашей последней встречи.

– Он гостил у нас в замке? – удивилась я. – Ты никогда об этом не рассказывала.

– Зачем? Я решила не привлекать особого внимания к тому визиту. Граф меня не узнал. Естественно, прошло несколько лет с тех пор, как мы виделись в королевском дворце. Мне несложно было держать в памяти образ Дадли. А он? Ну что ж, понятно, перед ним мелькали толпы придворных, среди которых немало красивых женщин. Думаю, я несильно изменилась для людей, видевших меня изо дня в день. Но в любом случае роды и семейная жизнь меняют женщину, делают ее взрослее, придают иные черты ее лицу. Так или иначе, а граф смотрел на меня, как на незнакомку. Привлекательную незнакомку. Он опять пытался со мной флиртовать, нашептывал комплименты, когда мужа не было поблизости, улыбался одними уголками тонких губ, если ловил мой взгляд.

– Надо же! – воскликнула я. – Вы так давно влюблены друг в друга!

– По настоящему Дадли заметил меня лишь в Кенилворте. А в нашем замке во время визита, который я тебе описываю, он остановился лишь на два дня. Весь вечер за ужином я не сводила с него глаз. Граф заворожил меня, не давал думать ни о чем другом, кроме как о близости с ним. Когда я смотрела на его таинственную улыбку, то мечтала о поцелуях, которые могут подарить мне эти губы. Я не обращала внимания на Уотрела, на вас с Дороти, на слуг, крутившихся вокруг. С графом путешествовала довольно большая свита. Я и их не видела, не замечала.

– И что ж, граф Лейстер потом в Кенилворте тебя опять не узнал?

– Подожди, не торопись! – мама усмехнулась. – Вечером после ужина граф попросил меня показать ему замок. Стояла зима. Гулять по парку не представлялось возможным: кругом лежал снег. Не говоря уж о том, что к ночи разыгрался сильный ветер, гнувший деревья к земле и бросавший в лицо колючие снежинки. Замок Незервуд представлял собой внушительное сооружение. Это сейчас он пришел в упадок и выглядит не лучшим образом…

– Я помню, мама, каким он был. Пока я не выросла, замок мне казался огромным. Я боялась даже заходить в некоторые комнаты, особенно в те, в которых никто не жил. Их не отапливали, и они оставались холодными круглый год. Мы с Дороти были уверены: там живут приведения. Им-то тепло не нужно.

– Да, да. Хоть я и старше вас, а также не любила заходить в некоторые части замка. Графу и его свите отвели несколько комнат на разных этажах. Он попросил показать ему все: снизу доверху. Что ж, желание гостя – закон. А возможность провести с ним побольше времени пересиливала усталость и несильное стремление ходить по длинным коридорам тускло освещаемого факелами замка. Мы прошли нижние этажи, и я ужасно замерзла. Ты права, топили-то лишь комнаты, в которых жили мы и остановились гости. Я предложила пройти в ту часть, где располагались наши комнаты. Уолтер развлекал остальных гостей в большом зале нижнего этажа. Голоса веселившихся с ним людей потихоньку затихали вдали, а мы остановились возле моей спальни. У нас с Уолтером была общая спальня и две личные комнаты, где каждый из нас мог проводить время в одиночестве. Не то чтобы это требовалось вашему отцу, но мне так очень облегчало жизнь. В случае различных недомоганий я спокойно удалялась к себе. «Вы позволите или я проявляю слишком большую наглость?» – спросил граф, указывая на мою спальню. Сначала я не поняла, что он имеет в виду: «О чем вы?» «Я хотел бы пройти в вашу комнату. Спальня говорит о хозяйке все. Ну, или многое», – ответил граф, не отводя взгляда. Я смутилась, но позволила ему войти. Мы тут же бросились друг другу в объятия. Дальше замок мы уже не осматривали. Никто нашего отсутствия не заметил. Я осталась в спальне, а граф прошел в комнату, которую подготовили для него.

Тут меня осенило:

– Мама! Так Роберт – сын графа Лейстера?

– Да. Я хранила эту тайну долго.

– Ты уверена? Все же вы с папой еще были женаты, – я не верила своим ушам.

– Уверена. До приезда Дадли я действительно неважно себя чувствовала, а после какое-то время просто не могла делить с твоим отцом постель, потому что постоянно вспоминала графа Лейстера. Здесь ошибки быть не может.

– Дадли знал?

– Когда мы встретились в Кенилворте, он, конечно, узнал меня. Но сделал вид, что нас представляют друг другу впервые. Уолтер не обратил на странное поведение графа никакого внимания. Ведь он считал, что Дадли видел меня лишь раз, мельком, остановившись у нас проездом. Граф рассказывал мне, как влюбился в меня повторно, уже в Кенилворте. Я была иначе одета, лучше причесана. А может статься, просто когда-то однажды вспыхнувшие чувства так и не угасают в сердце. Именно тогда я призналась графу в том, что у него растет сын. Роберта я взяла с собой специально, зная, в чей замок мы едем по приглашению королевы. Их сразу потянуло друг к другу. Граф обещал оказать покровительство Робину, сделать для него все возможное. Потом мы поженились, у нас родился еще один сын. После смерти несчастного мальчика Дадли сказал королеве, чей Роберт ребенок. Она с ним к тому моменту уже познакомилась и была очарована. Для Елизаветы никогда не являлось важным, кто мать Роберта. Для нее он навсегда остался продолжением любимого графа Лейстера.

– Как же она решилась на его казнь? – ахнула я.

– Представляю, с какими муками королева принимала это решение. А приняв, не смогла справиться с нахлынувшим горем.

– Ты говорила Роберту о том, кто его настоящий отец?

– Нет. Мы с Дадли не стали ему ничего объяснять. В отличие от вас, Робин и так любил графа. Вот только после смерти Уолтера, а потом и графа Лейстера Роберт остался наедине с самим собой. Елизавету он воспринимал именно как фаворит. Впрочем, кем она ему приходилась? По большому счету никем. Он был для нее осколком воспоминаний о прошлом. А его поведение вряд ли бы отличалось в лучшую сторону, если бы он знал правду…

Январь, 1606 год

В прошлом году король позволил нам с мужем развестись. Мы сразу же обвенчались с Чарльзом. Нас не принял двор, с нами не хотят знаться многие из бывших друзей. Но мы счастливы вместе. Тем не менее я знаю, жизнь не так проста, как кажется на первый взгляд. Проклятие, тяготеющее над нашим родом с той поры, как умер мой отец, не исчезло. Я чувствую, оно не отпускает нашу семью. Какой грех совершен, что мы не можем спокойно жить дальше? Что нужно сделать, дабы остановить череду смертей, следующих одна за другой? Мне не ведомо, Летиция. Потому и рассказываю тебе печальную историю. То ли предупредить, то ли предотвратить, то ли изменить ход событий.

Да, началось все с загадочной смерти моего отца, Уолтера Деврё. Затем умер сын мамы и графа Лейстера. После умер сам граф. Затем – их общий сын, мой сводный брат, Роберт Эссекс. Кроме того, погибли разлученный со мной Филипп Сидни и первый муж Дороти. Именно поэтому, несмотря на заверения лорда Берли, производившего расследование, я уверена, папу отравили. За это и мстит нам Господь.

Долго ли продлится наше с Чарльзом счастье? Долго ли будем мы радоваться, находясь в обществе друг друга? Неизвестно. Но чтобы ни случилось, я успела рассказать тебе обо всех событиях, о которых знала сама.

История закончилась. Умер Роберт, умерла королева. Опустел наш дом, и осиротела Англия. Так бывает: уходят люди, а с их уходом заканчивается целая эпоха. Эпоха правления рыжеволосой женщины, пожертвовавшей своей любовью, неродившимися детьми во имя страны, которой правила. Не нам судить, насколько она была порою права, как часто ошибалась или выносила неверные решения. Я окончательно простила ей смерть Робина после признания матери. Он искупил грех своих родителей. Искупил сполна. А королева просто не смогла противиться воле Божьей.

А вот и Чарльз, моя прелесть!

– Что мы делали, дорогой? Я закончила рассказывать Летиции об истории нашей семьи. Начала с рождения Робина и закончила его гибелью.

– Ты считаешь начинать стоило с этого? – усмехнулся Чарльз. – Уверен, начать следовало с рождения Кэтрин Кэрри.

– Дочери Мэри Болейн?

– Конечно, – кивнул мой муж. – Той, которая являлась не кем иным, как незаконнорожденной дочерью самого Генриха Восьмого, отца Елизаветы, мужа Анны Болейн, которую он казнил только из-за того, что та не сумела родить ему сына.

– О! Тогда стоит начать с самого Генриха! Чарльз, пожалуй, мы сделаем это чуть позже. Уверена, Летиции и без того надоели долгие беседы с матерью. Иди, детка, займись более интересными для твоего возраста делами, – я подошла к Чарльзу. Он обнял меня за плечи и мы грустно посмотрели вслед юной Летиции, быстро выбежавшей из комнаты…

Приложение

Диана Спенсер

Знаменитая принцесса Диана, первая жена принца Чарльза, является прямым потомком Элизабет Вернон, а также приходится родственницей графу Лейстеру и Филиппу Сидни. Элизабет Вернон – кузина Роберта Эссекса и Пенелопы Рич (по линии отца). Старшая дочь Вернон вышла замуж за Уильяма Спенсера, который и является носителем титула и фамилии «Спенсер». В свою очередь их сын, третий барон Спенсер, женился на правнучке Мэри Сидни, сестры Роберта Дадли, графа Лейстера. А соответственно, правнучка Мэри приходится внучатой племянницей Филиппу Сидни.

Кроме того, весьма вероятно, что существовала любовная связь между Элизабет Вернон и Уильямом Шекспиром, близким другом ее будущего мужа, графа Саутгемптона. В связи с чем возникла теория о том, что первый ребенок вполне мог быть зачат от известного драматурга. В таком случае принцесса Диана является еще и потомком Шекспира.

Летиция Нолис, графиня Лейстер

Женщина, которую Елизавета Тюдор прозвала «волчицей», после того как на Летиции женился фаворит королевы, граф Лейстер. Летиция пережила как королеву, так и всех своих детей. Она умерла в конце 1634 года и была похоронена возле любимого мужа, графа Лейстера.

Пенелопа Рич

Сестра Роберта Эссекса. От ее имени ведется повествование в романе. Вышла замуж за Чарльза Бланта в 1605 году. Блант умер через несколько месяцев после свадьбы, 3 апреля 1606 года. Пенелопа пережила его всего на год и умерла 7 июля 1607 года. У Пенелопы родилось одиннадцать детей (семеро от первого мужа и четверо – от второго).

Летиция Рич

Дочь Пенелопы. Дважды была замужем, умерла в 1619 году в возрасте примерно двадцати семи лет. Ее первый муж умер в 1616 году. Он служил в Ирландии при Роберте Эссексе, а затем и при лорде Монтджой. Второй муж был младше Летиции на шесть лет. Он окончил Кембридж и после свадьбы с Летицией получил рыцарский титул. Уже после смерти Летиции стал членом парламента.

Дороти Перси, графиня Нортумберленд

Сестра Роберта Эссекса. Умерла 3 августа 1619 года. Была названа в честь бабушки. В первый раз вышла замуж за сэра Томаса Перро, от которого родила сына и трех дочерей. После смерти первого мужа Дороти вторично вышла замуж за лорда Нортумберленда, от которого имела четверых детей.

Генри Перси, граф Нортумберленд

Муж Дороти. Умер 5 ноября 1632 года. После смерти королевы Елизаветы был заключен в Тауэр, где провел семнадцать лет. Однако в Тауэре у него были довольно-таки комфортабельные условия. Граф проводил опыты, писал книги, встречался с друзьями.

Уильям Сесил, лорд Берли

Опекун Роберта Эссекса и Генри Ризли, будущего графа Саутгемптона, отец Роберта Сесила, заменившего его на посту Государственного секретаря. Один из главных советников Елизаветы Тюдор. Умер в 1598 году.

Уолтер Рели

Одна из самых противоречивых фигур в романе. Считается талантливым ученым, писателем и поэтом. Есть как минимум две легенды, в которых фигурирует либо Рели, либо другой «герой того времени». Первая касается плаща, брошенного под ноги королеве, дабы она смогла перейти лужу. Этот поступок приписывается как Роберту Эссексу, так и Уолтеру Рели. Вторая – о картофеле. Либо картофель завез Рели, либо Френсис Дрейк. Памятник тем не менее поставлен знаменитому «Дракону» – Дрейку. После смерти королевы был заключен в Тауэр. В Тауэре он активно общался с графом Нортумберлендом. Казнили Рели в 1618 году.

Роберт Деврё, третий граф Эссекс

Сын Роберта Эссекса, фаворита королевы Елизаветы, и Френсис Уолтингем. Дважды был неудачно женат и разводился со скандалом. Наследников после себя не оставил. Умер в 1646 году.

Уолтер Деврё

Незаконнорожденный сын Роберта Эссекса стал близким другом своего сводного брата, поддерживая его во всех делах. Не осталось свидетельства о том, что он был женат. Умер неожиданно в 1641 году.

Сражение за Кадис в 1625 году

Провалившаяся попытка повторить успех Роберта Эссекса 1596 года. В кампании участвовали: Роберт Деврё (3-й граф Эссекс), его сводный брат Уолтер Деврё, Эдвард Сесил (внук лорда Берли) и некоторые другие потомки тех, кто участвовал в походе на Кадис 1596 года.