Текст книги "Гибель короля"

Глава 20
Ужас в тишине

Вальтэриан в одиночестве бродил по мрачным коридорам замка. В тишине ему дышалось легче, чем в окружении подданных. Темнота обнимала, даря успокоение. Стражники безликими тенями мелькали в проходах. Придворные спали, укутавшись в меха. От ледяных стен шёл холод. Он отрезвлял и помогал сосредоточиться на политике, притупляя жажду убивать. Король любил морозные ночи. Вьюга, кружащаяся за окном, наделяла Вальтэриана силой, напоминая о власти, которой он обладает.

Скоро ему надоело гулять, и он вернулся в апартаменты. Темнота, могильный холод и тоска наступали. Иллюзия счастья развеялась. Голубую мебель накрыла чёрная тень. Она вместе с тьмой проникла в спальню и заползла в каждый уголок. Вальтэриан вздрогнул. Жуткая тень принадлежала ему. Он издал горестный смешок и прекратил упиваться одиночеством и убеждать себя, что оно благо.

Король сел за фортепиано. Прекрасная, но пугающая музыка разлилась по комнате. Искусство помогло ему отвлечься от бессмысленных переживаний. Вальтэриан наслаждался игрой, пока стук в дверь не прервал его.

– Ваше Величество, можно войти? – спросил военачальник.

– Входи, – позволил король, узнав голос преданного рыцаря.

Сир Боеслав Веалтион тихо прикрыл за собой дверь. Звёзды отразились в его чёрных зрачках и потонули в серой радужке. Начищенные доспехи блеснули в свете луны.

– Мой король, – поклонился он. – Я не имею права лезть в ваши дела, однако… Вы две недели практически не едите и выглядите устало.

– Всё в порядке, – отмахнулся Вальтэриан. – Если узнал, что хотел, можешь идти.

– Ваше Величество, у меня для вас подарок, – замялся военачальник. – Не поймите неверно, я просто беспокоюсь. Вам нужно расслабиться, забыться…

– Ты про алкоголь?

– Не совсем. Этот наркотик несколько иного рода… Понимаете?

– Начинаю.

– Я привёл в замок куртизанку без принципов и морали. Делайте с ней, что пожелаете. Выпустите гнев.

– А если я захочу убить её?

– Вы – король. Вам позволено всё.

– Не жалко вести овечку на заклание?

– Куртизанка не овечка, а товар. Она сделала выбор, когда начала торговать телом. Мне известно, хороших вы не любите… убивать. Даже если бы куртизанка была невинной овечкой, я пожертвовал бы ей ради вашего удовольствия.

– За годы верной службы ты отлично изучил мои вкусы. Не говоришь без дела, не задаёшь лишних вопросов. Люблю таких. Молодец.

Боеслав поклонился и отправился за новой жертвой, радуясь, что угодил Вальтэриану. Мук совести он не испытывал. Благо короля для него было важнее тысячи жизней.

Вальтэриан опустился в кожаное кресло и прикрыл глаза. Часы раздражающе тикали. Стук каблуков и лязг доспехов раздались в конце коридора. Затем усилились, почти оглушили. Король моргнул и огляделся.

Перед ним стояла куртизанка в платье из красных лент, вызывающе облизывая пухлые губы. Боеслав ухмыльнулся. Предпочтения Вальтэриана он изучил давно. Девушка им соответствовала. У неё были чёрные волосы, зелёные глаза и худощавое тело. Она нагло улыбалась и храбрилась, не догадываясь о скорой смерти. Интересная жертва. Всё, как любит король.

– Милорд, – поклонилась куртизанка и опустила взор, изображая покорность.

Вальтэриан одарил её презрительным взглядом. Он понимал, на что она надеется. Это усиливало его кровожадность. Король усмехнулся, мысленно советуя ей не рассчитывать на титулы, земли и богатство. Куртизанок он не награждает даже достойной могилой.

– Прекрасно, Боеслав, – по-змеиному прошипел Вальтэриан и плотоядно посмотрел на тело жертвы. – Теперь ступай.

– Как прикажете, – откланялся военачальник.

Каждый раз, уходя из королевской спальни, он задавался вопросом, почему Вальтэриан испытывает тёплые чувства к Беатрисе, если ему больше нравятся девушки, похожие на тётю и мать. Боеслав не понимал, что король испытывает неприязнь к родственницам. Хочет их мучить и убивать. Селену за неспособность принять его, вечное желание переделать. Еликониду за упрёки и унижения. Вальтэриану легче убивать не задумываясь, чем признаться себе в ненависти к близким. Военачальник не догадывался, что за кровожадностью короля скрывается обида. Он потакал его прихотям и поддерживал маниакальное стремление убивать, мечтая увидеть улыбку Вальтэриана, блеск его безумных голубых глаз. Благодарность Боеслава за вызволение из гладиаторов не знала предела.

Король запер дверь. Желание убивать заполнило его душу. Безнаказанность опьянила сильнее эльфийского вина. Ухмылка на тонких бескровных губах насторожила куртизанку. Она поёжилась от холода, впервые жалея, что надела полупрозрачное платье, и осмотрелась. Осознание, что ледяные стены превратились в ловушку, пришло не сразу.

– Занятно, – проворковал король, касаясь обнажённого плеча куртизанки. – Почему ты, молодая, здоровая, сильная, выбрала стать подстилкой богачей? Неужели неспособна на большее?

– Моё призвание дарить наслаждение мужчинам, – прошептала куртизанка в губы Вальтэриану. – Особенно королям…

– У нас есть небольшая проблема, – отстранился Вальтэриан.

– Зелья, которые я принесла, помогают даже старикам, – улыбнулась девушка и потянулась к его паху.

– Дело не в зельях, – оскорбился Вальтэриан. – Просто я привык получать удовольствие по-другому.

– Скажите, как, и я всё сделаю, – ластилась куртизанка. – Если лоно не интересует, можете взять меня сзади. Или предпочтёте, чтобы я ласкала ваше естество губами? Хотите, позову подружек?

– Развлечься с несколькими куртизанками я давно планировал, – поразмыслил король. – Однако не сейчас. Мои предпочтения могут напугать их. А я не желаю, чтобы поднялся шум. Режет слух.

– В борделе леди Цорль оказывают услуги на любой вкус, – принялась лизать его ухо куртизанка. – У неё работают девственницы и развратницы, мужчины и мальчики, гермофродиты и евнухи. Есть даже бассейн с русалками. Всё для высокородных гостей.

– Я отличаюсь от похотливых богачей, – хищно оскалился Вальтэриан. – С добычей мне нравится играть, выматывать. Акт для меня не важен.

– Прелюдии многие любят, – по-своему поняла девушка. – Я понравлюсь вам, и вы станете постоянным гостем нашего борделя. Я столько всего умею!

– К тому, что я сделаю, ты будешь не готова, – прошептал король и снял с куртизанки платье. Плавно и ненавязчиво.

Осторожностью Вальтэриан притуплял её внимание и растягивал удовольствие перед бойней. Сразу пугать девушку не хотел. Иначе она, как предыдущие, закричит и быстро устанет. У неё не останется сил сопротивляться. А прелесть убийства в возможности сломать жертву, забрать её жизнь, как трофей. Скучна покорная дичь.

Платье девушки оказалось на полу. Она гордо расправила плечи, показывая гибкость молодого тела, и опустилась на кровать. Её чёрные волосы едва прикрывали молочно-белую грудь. Король отошёл к шкафу. Мышцы его напряглись. Камзол обтянул стройную фигуру. Сосредоточенным взглядом Вальтэриан скользнул по полкам и открыл хрустальный ларец.

Куртизанка пригляделась. Ножницы, бритвы, ножи и щипцы промелькнули в его руках и слились в клубок металла. Ей стало нехорошо. Ржавые старые инструменты предрекали смерть. Они познали много жертв короля. Видели боль, пачкались в крови. На некоторых она осталась в виде засохшей корки. Вальтэриан любовно огладил ножи. Они приятно холодили руку. Он снял белые перчатки и стёр ими капли крови Паулин Граффиас. Нужно забыть о прошлом. Новая жертва в ужасе раскинулась на ложе, заправленном нежнейшим шелком.

Тело девушки покрыли мурашки. Зрачки расширились. От уверенности не осталось следа. Она поняла, кто перед ней.

Убийц видно сразу. У них по-особенному горят глаза. Заметить это на улице сложно. Но когда остаешься с ними наедине, искорки в их зрачках разгораются настолько сильно, что не испугаться может либо слепой, либо тот, в чьих глазах тоже полыхает пламя.

Убийцы бывают разными. От трактирного мужика с трясущимися руками до высокородного эстета, интересующегося искусством и политикой. Зато жертвы одинаковые. От них разит страхом. Хищники его чувствуют, упиваются им и звереют.

Куртизанка много слышала о разного рода извращенцах. Однако не предполагала, что король мира окажется самым опасным. Ведь хозяйка борделя описывала его аристократичным, вежливым и спокойным. Говорила, он холоден, но не жесток. О его припадках ярости леди Цорль умолчала. Девушка трижды пожалела, что поверила ей, а не крестьянам, которые шёпотом в тёмных углах описывали чудовищную жестокость Вальтэриана. Впрочем, даже они не до конца верили в то, что обсуждали. Религия приучила считать короля неуязвимым перед пороками, почти святым. Тех, кто не поддавался внушению, сжигали.

Мысли девушки кружили в голове, подобно урагану. Она ощущала себя беззащитной, стоя обнажённой перед Вальтэрианом. Мурашки ползли по её коже. Прежде она не боялась мужчин, ведь знала, что для достижения оргазма им не нужно убивать.

– Страх не поможет, – сказал король и порезал ей ножом запястье.

Куртизанка вскрикнула. Кровь стекла по ладони и закапала на пол. Вальтэриан широко улыбнулся и сделал ещё надрез.

– Не надо, пожалуйста, – просила девушка.

– Как банально! – взбесился король. – Все жертвы говорят одинаково. Боятся боли, а не стыда. Как дворовые шавки. Я чую ваш страх и становлюсь монстром. Сами провоцируете! Ваш испуг заводит и одновременно раздражает!

Вальтэриан кинул куртизанку на кровать, сел сверху и наотмашь ударил её по лицу. Она попыталась вырваться. Из сломанного носа фонтаном брызнула кровь. Король размазал её, схватил ножницы и стал вырезать на теле девушки свои инициалы, точно клеймил. Буквы получались ровные и красивые в обрамлении крови на белой коже.

Вальтэриан рассмеялся. Убийство он считал частью искусства, а убийц – кем-то вроде художников, поэтов и музыкантов. Ему нравилось превращать жертв в произведения, используя их тело в качестве мольберта, а кровь – как краски. Даже в пытках король видел нечто прекрасное. Конвульсии, в которых билась жертва, напоминали ему танец.

Куртизанка, выгибаясь от боли после каждого пореза, истошно кричала. Капилляры в её глазах лопались и кровоточили. Она не замечала этого, мечтая об освобождении из лап коронованного зверя.

– Отпустите! – молила девушка, не переставая.

– Сама виновата, – равнодушно сказал Вальтэриан. – Ты – куртизанка. Вы созданы, чтобы вас использовали, как вздумается. Мне противно с тобой спать, а убивать тебя – нет. Терпи. Для большего ты не годишься.

Король захлёбывался словами, ощущая наслаждение, окутывающее сладостным потоком. От перенапряжения покалывали кончики пальцев. Хотелось писать стихи, крушить стены, запускать ледяные иглы в советников, делать всё, что раньше не позволяли титул и совесть. Чужая жизнь угасала в его руках, зато собственная разгоралась с новой силой. Она разлилась огнём по холодным венам, согревая кровь. Вальтэриан дышал полной грудью, чувствуя себя сильным, свободным, живым.

Куртизанка кашляла кровью. Боль от синяков и порезов сковывала тело сильнее цепей.

– Четыре Стихии, спрячьте невинных овец от этого волка! – простонала она и умерла.

Король ухмыльнулся: «Куртизанка взывает к духам, надо же! Интересно, когда продавала тело, она думала о них? Нет. Страх смерти и потрёпанная шкура заставили уверовать. Лицемерная тварь. Одной меньше, одной больше. Какая разница?»

Вальтэриан вырезал на спине покойницы розу и, отложив нож, крикнул страже: «Уберите её!» Воины молча выполнили приказ. За деньги, которые он платил, они не смели возражать.

Король снял пропитанную кровью белую рубашку и снова сел за фортепиано. Траурный марш сотряс ледяные стены. Хрустальные люстры закачались. Мелодия подарила Вальтэриану умиротворение. Он вытянулся на кровати и заснул. Вина, стыд и раскаяние не тревожили его.

Королю приснилась Беатриса. Она парила над облаками в белом лёгком платье. А он был прикован к земле. Из его рук текла кровь. Камзол гнил. Вальтэриан выглядел хуже каторжника. Но ведьма тепло улыбнулась и покинула небо, чтобы обнять его. Король вдохнул родной запах золотых волос, и ледяные слёзы полились из его голубых глаз. Он прижался к Беатрисе, пачкая грязью и кровью. Ведьма поцеловала Вальтэриана, не обращая внимания на стоящий вокруг смрад. Благодаря её пальцам, неторопливо перебирающим серебряные волосы, поцелуям и ласковым словам, сон короля был до одурения сладок.

Глава 21
Дарованное золото

Ночью принцесса и леди Шор вернулись в Наккар. Поздний час не помешал Янине просить аудиенции у Матильды. Исчезновение денег, которые она давала на помощь беднякам, волновало её больше этикета.

Правительница оборотней выслушала принцессу и произнесла:

– Я потеряла из-за тебя возможность обернуться волчицей и поохотиться на оленей. Луна скоро покинет небосвод. Почему от тебя столько неприятностей? Как тебе духу хватило подозревать меня в воровстве?

– Иначе не объяснишь, почему средства, выделенные на благотворительность, исчезают, не доходя до подданных, – возразила Янина. – Откуда столько нищих?

– Твои обвинения омерзительны. Я содержу половину макфов королевства! Бекрукс восстанавливали на мои деньги после того, как твой брат разрушил всё. Не смей говорить, что я ворую у народа, за который сражалась, когда ты безмятежно гуляла в саду Зимней Розы!

– Я лишь хочу узнать, почему бедняки не получили пожертвования. Вы верховный правитель Бекрукса, к кому мне идти, если не к вам?

– Правильно, что пришла ко мне. Но не торопись с суждениями. В прошлый раз ты обвиняла меня напрасно.

– Верно. Нужно было обвинять Рольфа.

– Он спас твоего эльфа от смерти! Не знаю, зачем… Будь благодарна. Если бы не мой сын, Конан вогнал бы Лавриаля в землю.

– Речь не о кулачном бое.

– Хорошее ты принимаешь, как должное. А зло запоминаешь на века. Зря. Я не враг тебе, хотя твоя наглость меня раздражает.

– Я помню всё. Когда я приехала на юг, вы помогали мне, жалели. Но стоило подданным полюбить меня, вы почуяли соперницу и стали вредить. Вероятно, мои пожертвования спрятали по вашему приказу, чтобы народ видел защитницу только в вас.

– Пустой разговор мне наскучил. Найдёшь настоящего вора, не забудь извиниться.

– Хочется верить, что народ для вас превыше тщеславия. Однако чутьё подсказывает, вы лжёте.

Матильда раздражённо вздохнула. Принцессе показалось, что она поспешила с выводами. Оставшуюся часть ночи Янина думала о разговоре. Собственное поведение она считала грубым. Но не жалела о нём. Мягких и добрых на юге не воспринимают.

Утром принцесса отбыла в замок Цефасии Шор, желая разобраться в исчезновении средств из фондов.

Снаружи владения оборотнихи напоминали обычную каменную крепость и не привлекали внимание. Зато внутри скрывались богатства. Хрустальные люстры висели на потолке, отражая солнечный свет. Меховые ковры покрывали паркет. По ним осторожно ступали слуги, вытирая пыль с резной мебели. Чучела львов стояли вдоль стен с разинутыми пастями. В зубах они держали крупные алмазы.

Цефасия лежала на софе в вишнёвой тунике. Браслеты, усыпанные рубинами, сжимали её предплечья. Золотая оправа очков поблёскивала. Дрессированные обезьяны махали на оборотниху опахалом. Она бросала им кусочки банана, нарезанного в хрустальную чашу, и смеялась.

Справа от неё находился стол. На нём виднелись жареные кабачки, суп из белых грибов, овсяный пудинг с морковью, салат из капустных листьев, сырная запеканка и пюре из стручковой фасоли. Леди Шор не ела мясо.

При виде принцессы она встала и пригласила её к столу. Янина села возле оборотнихи, но отказалась от угощений. Волнение не позволяло съесть даже капустный листик.

– Жаль, что ты ничего не будешь, – заохала Цефасия. – Ненавижу есть траву. С удовольствием обменяла бы её на жареную баранью ножку. Но из-за проблем с желудком лекари не разрешают!

– Часть моих средств поступает в королевские благотворительные фонды, часть в ваши, – перешла к делу принцесса. – Количество нищих должно было уменьшиться. Я поговорила с Матильдой и начала сомневаться, что она ворует у подданных.

– Взгляни на мой замок, – обвела рукой пространство оборотниха. – Красиво, не правда ли? Его построили мои предки. Они собирали средства, отказывая себе во всём. Я поступаю так же. Не трачу деньги на платья, расшитые драгоценностями, яства и вина. Не посещаю амфитеатры и колизеи. Лишениями и выгодными вложениями я приумножаю богатство Шоров. Бедняки лишены моего ума. Чем больше денег им даёшь, тем больше они их тратят на ерунду. Некоторые глупцы рожают столько, сколько не способны выкормить.

– Полагаете, подданные неблагоразумно использовали мои пожертвования? – уточнила Янина.

– Так и есть. Никогда не забуду, как дала сапожнику денег на лечение дочери, а он пропил их в кабаке. У него потом появились ещё дети. Они выросли разгильдяями и ворами.

– Как помочь беднякам?

– Не раздавай деньги на улице. Не все потратят их с умом. Среди нуждающихся много пьяниц и распутников. Не потакай их порокам. Лордам, которые желают взять у тебя средства и построить больницу или храм, тоже не верь. Часть украдут. Причём большую.

– Кому верить, вам?

– Верь себе. Не всегда старший и более опытный оказывается прав. Вкладывай деньги в строительство, только проверяй, чтобы сделано всё было качественно. Пожертвования давай не нищим каторжникам, а представителям зарождающегося среднего класса. Они умны и предприимчивы. Во многом похожи на магов. Средства, которые ты передала в мой фонд, использованы по назначению. Можешь проверить. Я принесу список. В нём указано, куда и сколько я перевела.

– Не стоит. Спасибо за советы.

Принцесса покинула замок Цефасии в смятении. Она сомневалась, что бедняки способны растратить столько золота. Богатство династии Шор настораживало её. На фоне Цефасии, живущей в роскоши и рассуждающей о глупости подданных, Матильда выглядела благородно. К ней принцесса и обратилась за советом, пересказав разговор с леди Шор.

Правительница Бекрукса не выглядела удивлённой. Казалось, она догадывалась о воровстве Цефасии.

– Из твоего рассказа я многое поняла, – изрекла оборотниха. – Леди Шор украла твоё золото. Ей не впервой брать чужое. Предприятие по добыче алмазов она выкупила за гроши, когда проверяющие, подкупленные ею, замучили прошлого владельца. Я не вмешивалась, потому что меня это не касалось, однако теперь… Ты смотрела отчёты Цефасии о пожертвованиях?

– Она предлагала взглянуть, – неуверенно произнесла Янина. – Я отказалась. Сочла неуместным подозревать её в воровстве.

– Значит, подозревать Цефасию нельзя, а меня можно? – возмутилась Матильда.

– Вы не раз плели против меня интриги. А она помогала.

– Как же ты глупа! Очнись, принцесса! Цефасия обворовала тебя, воспользовавшись твоим доверием. Опасайся друзей больше врагов.

– У неё всё есть. Зачем ей красть пожертвования?

– Жадность существ, обладающих плотью, беспредельна! Шоры не копили годами, а отбирали чужое. Соргасы прикрывают грехи религией. Шор – благотворительностью. Стража, арестовать Цефасию! Она предстанет перед судом, как подобает воровке.

Стражники поспешили в замок леди Шор. Янина хотела остановить их. Она не была уверена в виновности Цефасии. Матильда схватила её за руку и не позволила отменить приказ. Принцессе показалось, будто правительница юга пытается скрыть следы собственных преступлений.

Её опасения подтвердились, когда в тюрьме леди Цефасия Шор умерла. Лекари сказали, от сердечного приступа. Янина не поверила.

В ярости она вбежала в тронный зал и воскликнула:

– Вы убили Цефасию, потому что боялись, что с её поддержкой я стану влиятельнее вас! Теперь я осознала… Лгала не она, а вы!

– Я не причастна к смерти леди Шор, – устало ответила Матильда. – Она отличалась слабым здоровьем.

– Вы опозорили династию Шор и забрали себе их владения!

– Богатства Шоров отошли в казну Бекрукса по решению суда. На их землях будут выращивать сахарный тростник. Замок продадут. Вырученная прибыль пойдёт на благотворительность, как завещала Цефасия. Но так как при её жизни замок изъяли, пожертвования раздадут от моего имени. Ведь я настояла, чтобы волю покойницы исполнили.

– Вы прикрываете благотворительностью злодеяния!

– О чём ты? Без моей помощи леди Шор отправилась на тот свет.

– Я вам не верю.

– Ты глупее, чем я думала. Только дурак делает выводы и сыпет обвинениями, не разобравшись. Подумай о ребёнке. На нём плохо сказываются твои крики.

– Вы за всё ответите!

– Отвечу. Иди спать.

Янина вернулась в покои. Спокойствие Матильды её удивило, и она окончательно запуталась. Долго переживать о случившемся с пожертвованиями не пришлось. Фрейлины сообщили, что лорд Лавриаль Снэик поправился и собрался уезжать из королевства.