Текст книги "Гибель короля"

Глава 14
Лучик прошлого

Под вечер Янина и Цефасия вернулись в замок. В холле они услышали, как лорды с оживлением обсуждают визит венценосного гостя. Слуги бегали по коридорам, наводя порядок. Стражники ходили в новой сверкающей броне.

Принцесса, поёжившись от холода, сняла мокрый плащ и передала служанке. Дождевые капли стекли с серебряных волос и скрылись в складках нежно-голубого платья.

– Внимание! – эхом пронёсся голос глашатая. – Прибыл лорд Лавриаль-Нарцисс Снэик! Дорогу наследнику Хионфлора!

Янина едва не упала в обморок. Цефасия что-то сказала, но она не услышала её. Сердце принцессы колотилось. В висках пульсировала кровь, заглушая приветственный вой стражников и звучание барабанов.

Из тронного зала в сопровождении Матильды Граффиас вышел Лавриаль, сияя эльфийской красотой. Его ухоженные иссиня-чёрные волосы стягивала шёлковая лента. Камзол переливался изумрудами и топазами. Шлейф с узорами голубых тюльпанов прикрывал начищенные до блеска туфли с бриллиантовыми пряжками. Опрятный, холёный Лавриаль отличался от грубых мужчин Бекрукса. Даже Янина, промокшая под дождём, выглядела на его фоне жалкой.

Она смущённо прятала взгляд. Движения её были скованы. Платье от воды потяжелело. Под шлейфом образовалась лужа. Испачканные замшевые туфельки оставили грязный след на полу.

Смятение принцессы заметили все: от Цефасии до Конана и Авелины. Лавриаль, не скрывая улыбки, приблизился и тихо молвил:

– Здравствуй, Янина.

– Лорд Снэик, – кивнула принцесса.

– Давай оставим титулы, – предложил эльф. – Я твой друг… Ты на юге совсем одна. Я волновался.

– Приехал проведать меня? – уточнила принцесса, чувствуя, что дыхание сбилось.

– Лорд Лавриаль здесь, чтобы наладить торговлю между востоком и югом, – вмешалась Матильда. – Лорд, прошу, пройдёмте в банкетный зал. В честь вашего приезда мы накрыли столы. Янина, тоже можешь присоединиться, когда приведёшь себя и свои мысли в порядок.

На последней фразе правительница оборотней понизила голос и отстранила принцессу от Лавриаля.

Лорды Бекрукса покинули холл. Эльф подмигнул Янине и пошёл следом за Матильдой. Принцесса повернулась к леди Шор, ощущая то ли облегчение, то ли разочарование.

– Он сватался к тебе до Конана? – поинтересовалась оборотниха.

Принцесса кивнула.

– Какой красавец! – восхитилась Цефасия. – Эх! Была бы я помоложе… Знаешь, вы с Лавриалем хорошо смотритесь вместе. Выглядит он в разы лучше Конана. Вероятно, его приезд имела в виду Патриция, когда предсказывала появление духа, оберегающего тебя.

– Меня и лорда Снэика ничего не связывает, – возразила Янина. – Он не писал письма. Наверняка, даже не вспоминал меня… Я жена Конана и ношу под сердцем его дитя. Об интрижке не может быть и речи.

– Может, ты будешь счастлива с Лавриалем?

– Пожалуйста, замолчите…

Принцесса поспешила уйти. Она не собиралась слушать щебетанье леди Шор о достоинствах эльфа и банкет посещать тоже не хотела.

В спальне Янина переоделась в ночную сорочку, высушила полотенцем волосы и начала читать роман. Строчки расплывались. Содержание не оставалось в памяти даже после третьего прочтения одного абзаца. Принцесса порезала палец о страницу и, разозлившись, отложила книгу. Мысли о Лавриале не давали читать.

Стук в дверь отрезвил её. Янина натянула одеяло и крикнула:

– Войдите!

Дверь отворилась. Лорд Снэик прошёл в комнату.

– Освободился, как только появилась возможность, – он грустно улыбнулся. – Хочу поговорить с тобой… Узнал, что ты вышла за Конана. Об этом не известно ни в Альтаире, ни в Хионфлоре. Король одобрил союз?

– Он не осведомлён о моей свадьбе, – прошептала принцесса, украдкой глядя на книгу, словно ища в ней ответы и спасение.

– Вальтэриан не знает? – изумился эльф. – Тогда зачем ты обручилась? Он давал тебе время подумать. Почему поспешила?

– Союз с Конаном уже был обговорен. Промедление ничего не изменило бы. Я не сообщила брату о свадьбе, потому что в Бекруксе произошло много жутких событий, и я не хотела его тревожить.

– О Четыре Стихии, о чём ты говоришь? Ты испортила себе жизнь из-за того, что не захотела тревожить Вальтэриана?

– За два месяца до свадьбы начались придворные интриги, мои ссоры с Матильдой и восстание Вольфов. Я не могла не упомянуть о них, если бы писала письмо. Лгать не умею. Но, если бы я сказала правду, началась бы война. Мой брак с Конаном обезопасил всех.

– Кроме тебя. Сдаётся мне, король давно обо всём знает. У него точно на юге есть осведомители. Однако он не реагирует на твои беды… Значит, ему выгодно, чтобы ты мучилась и платила за его грехи. А ты беспокоишься, как его письмом не огорчить! Хорошо иметь такую жертвенную сестру! Повезло гаду.

– Не вини Вальтэра. Свадьба – мой выбор. Он меня не заставлял.

– Не лги хотя бы себе. Ни Вальтэриан, ни Граффиасы не достойны твоих жертв.

– Пришёл, чтобы поучать меня?

– Я хотел спросить, ты всё ещё меня…

– Лорд Снэик, вот вы где! – в покои вбежала Матильда со свитой. – Мы вас обыскались. Жаль, что вы уделили нам мало времени. Вы почтите нас присутствием на завтрашней трапезе?

– Да… – смутился эльф. – Конечно, леди Граффиас.

– Покои для вас уже готовы, – продолжила оборотниха. – Фрейлины, проводите лорда Снэика.

Лавриаль попрощался с Яниной и нехотя покинул её. Свита последовала за ним. Во взгляде Матильды сверкнули молнии. Она приблизилась к принцессе и грозно сказала:

– Я не позволю вашей интрижке продолжаться. Приезд наглого эльфа не изменит твоего положения. Я приму его со всеми почестями, а потом отправлю восвояси. Не вздумай опозорить себя и нас.

– Хватит угрожать мне, – встала с постели Янина. – Я не забыла, что сделали ваш сын и племянник. Они за всё ответят. Сил отомстить у меня хватит. Ведь я принцесса мира, полноправный член династии Граффиас, главный меценат королевства и мать будущего наследника Бекрукса!

– Что ты говоришь? – опешила правительница оборотней. – Как наследника? Мой сын унаследует после меня трон.

– Нет, мой, – хитро улыбнулась принцесса. – Власти у меня теперь больше. Поблагодарите племянника. Думаю, брат одобрит кандидатуру моего ребёнка на роль правителя юга. Уходите и впредь не досаждайте визитом.

– Я скажу подданным, что твой ребёнок бастард! – разгневалась Матильда. – Его не допустят к бекрукскому трону. Спи и бойся. Вдруг потеряешь ребёнка раньше, чем он увидит свет?

– Ваши козни закалили меня, как эльфийскую сталь, – бесстрашно произнесла Янина. – Отныне я не боюсь вас.

– Скоро ты лишишься короны, – пообещала оборотниха и скрылась за дверью.

Принцесса закрыла шторы и легла спать. Угрозы Матильды вызывали у неё лишь скуку. Наутро она облачилась в цвета династии Колд и спустилась на завтрак.

Правительница оборотней, как прежде, сидела во главе стола. По правую сторону от неё пустовало место Рольфа. По левую сидел Конан, Авелина и Лавриаль.

– Доброе утро, – улыбнулась Янина, садясь возле эльфа.

– Доброе, – хмыкнула леди Яронг. – Тебе хорошо спалось?

– Не сомневайтесь, – принцесса пристально взглянула на неё.

По телу Авелины прошёл холодок, и она опустила взгляд в тарелку с рёбрышками ягнёнка.

Лорды молча продолжали трапезу. Лавриаль ненавязчиво коснулся запястья принцессы и погладил его. Конан раздражённо фыркнул, с хрустом отламывая куриное крылышко. Матильда презрительно посмотрела на Янину и залпом выпила бокал вина.

В зал вальяжной походкой вошёл лорд Рольф. Несмотря на юный возраст, за спиной его висел колчан со стрелами. А из высоких кожаных сапог торчали кинжалы.

– Мама, прости за опоздание, – сказал он и повернулся к Лавриалю. – Лорд Снэик, моё почтение.

Эльф кивнул. Матильда указала сыну на соседний стул. Он сел, обменявшись с ней дружелюбными взглядами, и громко поинтересовался:

– Мам, правда, что леди Янина и лорд Лавриаль любовники? Его присутствие разве не оскорбляет нашу династию?

– Потише, – шикнула правительница юга.

– Что такого? – удивился Рольф. – Ты сама учила меня прямолинейности. Я не Конан, который делает вид, будто не знает, что жена предпочла ему эльфа. Мы одна семья. Проблемы у нас общие. Янина, как твой ребёнок? Не толкается? А он точно от Конана? Я думал, такие, как мой родственничек, не в вашем вкусе.

– Рольф… – на вдохе произнесла принцесса. В висках её пульсировала мысль: «Лавриаль сочтёт, что я вышла за Конана, потому что разделила с ним ложе до свадьбы, как безнравственная девица».

– Сынок, помолчи, – попросила Матильда. Происходящее нравилось ей, но втягивать лорда Снэика в семейные ссоры и компрометировать династию она не хотела.

– Правильно, помолчи, Рольфи, – рявкнул оскорблённый Конан.

– Против правды даже трусы восстают, – уставился на него Рольф. – Не стыдно за материнской юбкой прятаться, да гнусь творить? Я принцессу тоже не люблю. Её братец лишил меня отца и половины семьи. Однако твой поступок всё равно мерзок. Как после него тебя можно мужчиной называть? Опоил зельем, а потом… Ты слабак и трус! Лучше б сделал её своей по– нашему, по-звериному. И то чести больше было бы. А так… Не удивлюсь, если принцесса променяет тебя на эльфа.

– Заткнись, – прошипел Конан. – Мои дела тебя не касаются, шакалёнок.

– Угомонись! – крикнула правительница оборотней.

– Храбро говоришь, – повернулся к родственнику Рольф. – Лучше бы ты на поле боя скалился, а не поджимал хвост.

– Убью! – Конан бросился к Рольфу. Стул его упал. Кубок вина разлился, испачкав рукава Авелины.

– Немедленно сядь! – рявкнула Матильда, преграждая путь. – Рассудок потеряли? Рольф, Конан, ещё раз от вас услышу брань, обоих прикажу выпороть.

Оборотни затихли, гневно сжимая когтистые пальцы в кулак. Шерсть их стала дыбом. Уши навострились.

– С вашего позволения, я выйду, – поднялся Лавриаль. – Всё вкусно, леди Матильда.

Янина побежала за ним. В коридоре эльф остановился и посмотрел на неё. Во взгляде его плескалось отчаянье.

– Перед тем, как приехать в Наккар, я остановился в кабаке, – сказал он, еле шевеля губами. – У кареты сломалось колесо. Я вынужден был ждать, пока его починят. Ещё и дождь начался… Чёрт! Зачем я пошёл в кабак? Зачем бесы толкнули меня туда?

В голосе эльфа слышалась плохо скрываемая злость. С языка едва не слетели ругательства. Вены выступили на его лбу. Пот склеил пряди чёрных волос. Только воспитание помогло Лавриалю сдержаться.

– Что ты услышал? – вопрошала Янина. Дрожь била её, точно розги.

– Твой муженёк хвастался перед голью кабацкой, что поимел тебя. Я… – голос эльфа дрогнул. – Мне хотелось схватить его за грудки и… Но я подумал, что он несёт пьяный бред. Не поверил! А, оказывается, он не лгал. Как Конан решился совершить подобное?

– Не переживай за меня, – горько усмехнулась принцесса. – Ничего не изменить. Давай просто…

– Забудем? Ха! У меня нет твоего терпения, Янина. Я не позволю какому-то отребью причинять тебе боль… – Лавриаль не успел договорить. Из банкетного зала выскочил Конан.

– Отребью? – повторил он. – Это вы про меня, лорд Снэик?

– Про вас! – воскликнул эльф. – Вы нецивилизованный варвар! Неужели у всех оборотней понятие о чести отсутствует?

– Не нарывайтесь, – предостерёг Конан. – Я законный муж Янины. Я имею право делать со ней всё, что заблагорассудится. Не лезьте не в своё дело. Иначе не посмотрю, что вы заморский гость.

– Тоже изнасилуете меня? – не унимался Лавриаль. – Ваш младший волчонок прав. Вы не мужчина!

– Жалкий эльф! – озверел оборотень. – Ты и тебе подобные даже меч держать нормально не умеют. Вместо него у вас кисти для рисования картин, которыми мы подтираем зад!

На крики сбежались другие оборотни. Матильда замерла в проходе, не понимая, как предотвратить конфликт. Лавриаль крикнул:

– Я вызываю вас на дуэль! До первой крови, лорд Граффиас.

– Мы не в Хионфлоре, – возмутился Конан. – У нас до первой крови не дерутся даже девчонки. Мы будем биться, пока один из нас не свернёт шею другому. Выбор оружия за тобой. Что пожелаешь меч, лук, копьё? На самом деле не важно. Любое оружие я смогу засунуть в твою эльфийскую задницу!

– Племянник! – прервала правительница оборотней. – Веди себя сдержанно.

– Я выбираю кулачный бой, – заявил Лавриаль.

– Ты хоть знаешь, что это такое, мальчик? – рассмеялся оборотень.

– Вы… вы… – задохнулся от возмущения эльф.

Янина схватила его за руки, не давая наброситься на Конана. Бессвязный шёпот срывался с её искусанных до крови губ. Она теряла связь с происходящим от страха за Лавриаля.

– «Вы», – передразнил оборотень. – Зачем вежливость, когда мы собираемся набить друг другу морды? Очевидно, все эльфы лицемеры.

– Зато не грубые мужланы, как оборотни! – не остался в долгу Лавриаль.

Оборотень и эльф покраснели от злости. Кожа их стала горячей, словно они превратились в костры. Авелина оттащила Конана в сторону, боясь, что он начнёт драку. Янина с Цефасией увели Лавриаля. Матильда схватилась за голову, мечтая, чтобы эльф уехал на восток, а принцесса смирилась с участью. Она опасалась, что о предстоящей дуэли узнает король.

Глава 15
Религиозные реформы

Спустя месяц Кастор поспешил освободить из заточения Майслава и Шератана. Он взял со стола связку ключей и направился к их покоям. На пути ему встречались братья и сёстры. Они приветствовали его и спешили на молитву. Для них месяц прошёл незаметно, в отличии от тех, кто подвергся олоткарии.

Оказавшись возле покоев, Высший жрец попробовал открыть поржавевшую замочную скважину. Ему пришлось изрядно помучиться, прежде чем дверь отворилась.

Свет ударил в глаза Кастору, и тот сделал шаг назад. Из комнаты выплыла чёрная тень. Высший жрец присмотрелся и разглядел осунувшееся серое лицо с глубокими морщинами. Майслав встретился взглядом с Кастором и поднял уголки губ в подобии улыбки. Он выглядел уставшим, однако глаза его горели молодецким огнём.

– Рад видеть тебя, – произнёс старший жрец. – Олоткария подошла к концу?

– Да, – сказал Высший жрец, виновато потупив взор. – Ты же понимаешь, я был вынужден…

– Ты соблюдаешь правила, написанные праотцами, – понимающе кивнул Майслав. – Похвально. Я бы половину их отменил. Ну да ладно. Это разговор минувших дней. Не беспокойся за меня. Я в порядке. Месяц заключения – ничто для того, кто провёл много лет в подземелье.

– Извините, – пробормотал Кастор. От напоминания о тяготах жизни при Заваде тошнота сковала его горло. – В заточении вы ждали прихода мессии, надеясь обрести свободу, а я снова запер вас. Злая шутка судьбы.

– Судьба вообще шутница, – хмыкнул старший жрец. – Я не сержусь на тебя. Пошли. Полагаю, Шератан ждёт освобождения.

Навьяны прошли до конца коридора и отворили дверь в покои проповедника. Кастор проскользнул внутрь, споткнувшись о табуретку. Темнота мешала ориентироваться. Он ойкнул и отскочил к кровати. На ней спал Шератан, укутавшись толстым одеялом. Высший жрец потряс его за плечо. Проповедник заворочался и проснулся.

– Утро Создателя началось! – поприветствовал он братьев, поспешно вставая с кровати.

– Верно, – распахнул шторы Майслав.

– Олоткария закончилась, – объявил Кастор. – Поздравляю, братья, ваши грехи искуплены.

– Как себя чувствует Вартан? – поинтересовался Шератан.

– Он ещё не приходил в себя, – пояснил Высший жрец. – Сёстры старательно за ним ухаживают. Жить будет. Мы боялись худшего.

– Да сохранит ребёнка Создатель, – сложил руки в молитвенном жесте проповедник.

– Вы сможете навестить его, когда пожелаете, – добавил Кастор. – Встретимся на утренней молитве.

Шератан опустошил графин воды, как только за собратьями закрылась дверь. Неприязни к ним он больше не испытывал. Время прошло, обиды забылись. В коридоре проповедник расспросил сестёр, где находится Вартан, и отправился к нему.

Его взору предстала ослепительно белая кровать. Девятилетний мальчик с покрасневшей слезающей кожей выделялся на ней, как капля крови на снегу. Кипящая вода до неузнаваемости изменила его, превратив в монстра без заклинаний.

– Брат Шератан, что ты здесь делаешь? – послышался тонкий женский голосок за спиной проповедника.

– Я пришёл проведать Вартана, – повернулся к сестре Шератан.

– Час назад он открывал глаза, – сказала навьянка. – Пока не разговаривает. Но я верю, Создатель будет милостив к невинному ребёнку, и он поправится.

– Да поможет ему Навь! – воскликнул проповедник и подошёл к кровати.

Смотреть на Вартана было противно. Но он не отворачивался, будто этой маленькой пыткой мог заглушить голос совести.

Покрасневшая кожа слазила с лица мальчика и пузырилась. На скуле проглядывала кость. Глаза заплыли и гноились. Руки приобрели форму расплющенных плавников. Пальцы стали месивом из мяса и ошмётков кожи.

Остальное от Шератана скрывало одеяло. Он изобразил перед собой исцеляющую руну и до боли прикусил язык, борясь с приступом жалости и вины. У проповедника появилась мысль, что лучше бы мальчику умереть, чем жить в образе чудовища.

Тихий стон прервал его размышления. Шератан приблизился к обваренному уху Вартана и прошептал:

– Прости, дитя. Я испортил тебе жизнь. Да покарает меня Создатель! Брат Майслав тоже виноват. Не знаю, кается ли он? Я каюсь. Трудно тебе придётся, коли выживешь. Из обители уйти не сможешь. Вне её тебя будут страшиться, мучить, считать проклятым. Тех, кто отличается, толпа не любит. Захочешь ли остаться здесь, среди жрецов, которые во имя света изуродовали тебя?

– Истерзанная плоть не означает истерзанную душу, – вмешалась навьянка. – Мы поможем мальчику поправиться. Вернуть ему прежний облик, конечно, не получится. Однако за душу его поборемся!

– Поборемся, – эхом повторил Шератан. – Сохранять душу в чистоте – наше ремесло. Заплатки поставим, зашьём и…

– Свою душу ты уже исцелил? – намекнула на олоткарию навьянка.

– Не ведаю, – буркнул проповедник и поплёлся к двери.

Он шёл по коридору, как в тумане, пока не услышал заливистый звон колокола. «Что-то случилось», – мелькнула мысль в голове Шератана, и он поспешил в главный зал.

Навьяны стояли вокруг алтаря, взявшись за руки. Проповедник присоединился к ним и украдкой взглянул на Высшего жреца.

Тот выглядел напряжённым и задумчивым. Необходимость наказать собратьев олоткарией сильно повлияла на него. Шератану показалось, Кастор хочет сказать что-то важное.

– Братья и сёстры, – с волнением обратился к собравшимся Высший жрец. – Олоткария, которой я был вынужден подвергнуть Майслава и Шератана, натолкнула меня на мысль о неправильности заповедей нашей веры. Заповедь «Не смей поднять руки на брата своего» – ложь. «Не смей поднять руки, если не будет на то необходимости» – вот правда! Заповедь «Смирись с трудностями» – тоже ложь. Не смирись, а борись! Заповедь «Прощай врагов и помогай им» – враньё. Свиньи добра не ценят! Ещё хочу отметить, что медитировать нужно чаще. Благодаря медитациям мы соединяемся с аурой Создателя. Молитвы не столь полезны.

Высший жрец замолчал, высказав бунтарские предположения. Братья и сёстры зароптали. Заявлением он перечеркнул законы, по которым они жили много лет. Навьяны чтили мессию, но принять его мнение им было тяжело. Кастор понял, что напряжение нарастает, и воскликнул:

– Не удивляйтесь моим словам! Наша жизнь праведна. Однако заповеди культа Нави слишком похожи на заповеди Четырёх Стихий, чьи жрецы поклонились короне, а значит, предали идеалы веры, став рабами демонов. Мы не должны быть покорными жертвенными овцами. Мы борцы с тьмой! Быть добродетельным и всепрощающим невозможно в краю, где каждый день кого-то грабят, насилуют и убивают. Правители Сноуколда заставляют воспитывать с помощью веры рабов, покорных им. Мы долго терпели беззаконие! Пора поднять головы.

– Ты призываешь к восстанию? – уточнил Шератан.

– У меня есть волшебный жезл, – проигнорировал вопрос Высший жрец. – Когда пойму, как владеть им, то уничтожу великое зло! Для наступления эпохи добра мне понадобится ваша помощь. Легионы света должны следовать за мной и вершить правосудие. Покарать злодеев не грешно. Позволять творить зло – это грех!

– Мы не должны убивать во имя веры, – напомнила заповедь Ликея.

– Вам и не придётся, – отмахнулся Кастор. – Наша цель – построить мир, лишённый зла. Нам поможет жезл Четырёх Стихий, который отныне будет называться Рукой Создателя!

Высший жрец подошёл к окну, раздвинул тонкие шторы и достал жезл. Солнечные зайчики проникли в зал, запрыгали по стенам и потолку. Кастор демонстративно покрутил жезл перед собратьями.

– Магия его безгранична, как Создатель! – воскликнул он. – Верьте! Я мессия. Мне известно, как сотворить лучший мир.

– На обломках старого? – уточнил Майслав. – Вижу, ты запомнил, что я рассказывал.

– Запомнил, – признал Высший жрец. – Возможно, ты прав… Братья и сёстры, поддержите ли вы меня, если я изменю устройство Сноуколда и сделаю нашу веру главной?

– Да! – отозвался Клык. – Жрецов Четырёх Стихий и лицемерных лордов давно надо наказать!

– Поддерживаю! – крикнул Коготь.

Братьям-близнецам не терпелось ввязаться в какое-нибудь приключение. Они обрадовались возможности показать себя и разогнать кровь по венам. Цель Кастора их не волновала. Хотя они искренне считали её благой. Да и в Высшего жреца верили.

Задор Когтя и Клыка передался другим навьянам. Они зашумели. Раздались удары в ладоши и одобрительные возгласы:

– Слава мессии!

Высший жрец ощутил спокойствие. Всё шло по плану, придуманному им давным-давно. Сначала он хотел убить короля, потом его сторонников, а затем взойти на трон и править миром, очищенным от несправедливости. Улыбка играла на губах Кастора. Крики «Да здравствует Кастор Хэдусхэдл!» льстили ему. Даже Майслав и Шератан поддались атмосфере всеобщего ликования в предвкушении светлых дней.

Многотонные колокола зазвонили, и обитель содрогнулась. Младший жрец, запыхавшись, вбежал в зал и объявил:

– Конь Гааврила вернулся без седока.

Майслав и Кастор поспешили во двор. Под раскидистыми ветвями фиолетовой ивы щипал траву хромающий жеребец. К седлу его была привязана коричневая сумка. Высший жрец открыл её и достал письмо.

– Здравствуйте, братья и сёстры! – прочитал он вслух. – Со мной всё хорошо, слава всевидящему Создателю. Каждый день молюсь за вас и верю, что обитель сохранена, законы не нарушены, традиции соблюдены. Я нахожусь в деревне Кордори, на родине. Мне повезло, ибо на пути к ней на меня не напали разбойники. Благодарю Создателя. Увы, сил вернуться нет. К сожалению, свои последние дни я встречу вдали от вас. Не печальтесь, меня окружают старые друзья. Я знаю, конец моей жизни близок, но телесной боли не чувствую. Видно, это дар Создателя за годы праведной жизни. Ещё раз благодарю его. Моя душа легка, потому что я не проливал крови, не лгал и не предавал. Стремитесь к тому же, братья и сёстры. Ещё прошу, покормите моего коня. Зачарованный магией моей соседки-ведьмы, он скакал почти без отдыха. Да поможет вам Создатель! Да будет свет и правда на вашей стороне! Только безгрешная жизнь приведёт к покою в объятьях Создателя.

Постскриптум: «Дорогой Кастор, надеюсь, ты ведёшь праведную жизнь и достоин звания Высшего жреца. Я верю в это, потому что иначе жизнь моя прошла напрасно. Помни, даже благие дела могут навредить. Сохрани благоразумие и не поддайся гордыне».

Кастор свернул письмо и взглянул на Майслава. Тот не предал значения последнему напутствию друга. Он вспоминал счастливые дни, прожитые в обители вместе с ним. Высший жрец спрятал письмо в рукав мантии и вернулся в обитель, бросив небрежно: «Рад, что Гааврил в порядке. Пусть Создатель дарует ему лёгкую смерть». Старший жрец кивнул в знак согласия, не заметив испортившегося настроения Кастора.

В печали и ярости Высший жрец ворвался в спальню и распахнул окно. Ветер растрепал его волосы и обдал холодом, будто хотел развеять планы. Кастор схватился за голову, отказываясь воспринимать слова Гааврила.

«Кто он, чтобы я его слушал? – размышлял Высший жрец. – Я избранный Создателем, а Грааврил один из… Мне лучше знать, как правильно жить. Создатель направляет меня. Он послал мне на помощь сильнейшее оружие – волшебный жезл. Я рождён, чтобы покарать Вальтэриана Колда. Мне ведомо, как создать идеальный мир. Справедливость воцарится, какой бы ни оказалась цена».

Верность собратьев придавала Кастору сил. Сжатый в руке жезл дурманил. Высший жрец позволил себе вершить судьбу навьянов, невзирая на мнение Гааврила, которому когда-то с трепетом внимал. Он счёл, что звание мессии делает его умнее других, и отринул сомнения. Самодовольство воспламенило сердце Кастора. Он не смел предположить, что пророчество об избранном – ложь.