Текст книги "Гибель короля"

Путники вновь ступили на серый песок Бесконечной пустыни. Дюны и барханы встретили их удушающей жарой, запахом серы и темнотой, освещённой лавовыми реками.

У разрушенного замка промелькнул мрачный силуэт Люцэра Соргаса. Надежда доказать королю мнимую преданность не покинула его. Он замысли новый план убийства леди Мейрак.

Глава 9
Нищета в краю бриллиантов

Царапины на лице Янины зажили, и она оповестила Авелину, что готова ехать в приют. Перед выходом принцесса сняла платье, расшитое драгоценностями, и надела голубой сарафан с изображением Гром-птицы.

Во дворе её встретила свекровь и провела в карету. Конан присоединился позже и сразу отвернулся к окну. Он еле сдерживал себя, чтобы не поругаться с Яниной. Она не заметила его состояние, разглядывая украшенное золотом платье Авелины.

– Не кажется ли вам, что, если вы придёте к сиротам в дорогих нарядах, то оскорбите их чувства? – полюбопытствовала принцесса.

– Зачем лицемерить, подражая отребью? – изогнул бровь оборотень.

– Сынок хочет сказать, что лорды должны выглядеть подобающе, – заулыбалась оборотниха. – Все меценаты приезжают в приют, сияя красотой. Пожертвования нищим – это прежде всего демонстрация богатства перед другими господами. Слухи о нашей щедрости быстро дойдут до них.

– Разве помощь беднякам – не главное? – удивилась Янина.

– Дорогая, пора взрослеть! – шире улыбнулась Авелина. – Бескорыстно никто не помогает.

Конан одобрительно хмыкнул. Принцесса опустила взгляд, понимая, что споры рождают только ненависть. За окном мелькнули замотанные в шкуры бедняки, грязные улицы и кактусы, торчащие среди пальм.

Карета подъехала к убогому серому зданию с кривой надписью: «Дом сирот леди Авелины Яронг». Янина с грустью посмотрела на заскучавших спутников и устремилась ко входу.

Из макфа пахло сыростью и плесенью. Покосившиеся стены гнили, отбрасывая тени на ветхую мебель. Деревянный пол служил пристанищем для мышей.

Под лестницей, ведущей на верхние этажи, выстроились голодные, тощие сироты в оборванных одеждах с грустными, не по-детски серьёзными глазами. Возле них крутились воспитательницы. При виде лордов они расплылись в лицемерной улыбке и принялись наперебой благодарить за визит.

Принцесса смутилась от навязчивого внимания. Она догадывалась, что с таким же усердием воспитательницы отбирают еду и одежду у сирот.

– Не стоит благодарить за пожертвования, – резко сказала Янина. – Я принцесса. Это мой долг.

Воспитательницы, удивившись её реакции, подошли к Авелине и заголосили:

– Миледи, как мы рады вас видеть! Дай Четыре Стихии вам здоровья и долгих лет! Дети, поблагодарите господ. Громче! Ну!

– Благодарим вас, леди Янина, леди Авелина и лорд Конан, – повторили выученные слова сироты. – Да наградят вас духи за всё, что вы делаете для нас!

В глазах детей плескался страх перед воспитательницами. Они боялись разозлить их. Ведь после визитов знати недовольство жизнью воспитательниц подпитывалось завистью, и необходимость самоутвердиться заставляла их вымещать злобу на сиротах.

Сердце Янины сжалось. Слух порезало плохо скрытое отчаяние детей. Воспитательницы шикнули на них и снова обратились к лордам:

– Всем ли вы довольны? Дети могут ещё стихи прочитать… Только благодаря вашей помощи мы живём! Не извольте гневаться.

– Меня всё устраивает, – молвила Авелина. – Сегодня я, мой дорогой сынок и невестка сделаем вам щедрые пожертвования. Конан, милый, подойди.

Оборотень брезгливо посмотрел по сторонам и приблизился.

– Какая скука, – пробурчал он. – Мам, что им давать надо?

– Сиротам – игрушки, воспитательницам – медные монеты, – пояснила оборотниха. – Стража, внесите ларцы с дарами!

Воины втащили в холл пять запылённых сундуков. Авелина открыла их, и Янина задохнулась от возмущения. В сундуках лежали поношенная одежда и поломанные игрушки.

– Детки, подходите за подарками! – воскликнули воспитательницы и подтолкнули сирот к леди Яронг.

Дети с наигранной радостью взяли игрушки, сказав заученную фразу: «Спасибо, госпожа. Дай Четыре Стихии вам здоровья!» Конан зевнул. Ему надоело стоять и изображать заинтересованность судьбами нищих.

– Где мои подарки сиротам? – поинтересовалась принцесса, не видя своих пожертвований.

– Дорогая, их забыли положить, – улыбнулась Авелина, передавая ребёнку плюшевую Гром-птицу с отвалившимся крылом. – Не обижайся. Порадуешь деток в следующий раз.

– Это вовсе не обязательно! – затараторили воспитательницы, пересчитывая медные монеты. – Вы и так много для нас делаете!

Авелина покровительственно улыбнулась. Янина сжала зубы, мечтая поскорее вернуться в Наккар. Лицемерие оборотних угнетало её. На их фоне даже Конан выглядел пристойно.

Воспитательницы ещё раз поблагодарили лордов и провели их в комнату, заставленную столами с едой. Для сирот были поданы тарелки с кашей, для господ – с мясом.

Лорды расселись и завели неторопливую беседу. Сироты накинулись на еду, стали отпихивать друг друга и ругаться. Ведь в честь визита господ в кашу добавили куски курицы.

Янине происходящее показалось дикостью. От негодования брови её взметнулись вверх, щёки заалели.

– Остановите их! – взмолилась принцесса. – Они же убьют друг друга!

– Миледи, кушайте, – улыбнулась воспитательница. – Дети играют. Всё в порядке.

– Не обращай внимания, – посоветовала Авелина. – Ты скоро привыкнешь. Сироты ведут себя отвратительно, потому что их родители были шлюхами или пьяницами.

– Вы довели детей до драки из-за тарелки каши, – возразила Янина.

– Я помогаю им! – возмутилась оборотниха.

– Нет, вы издеваетесь.

– Я подарила сиротам замечательные игрушки.

– Они вот-вот рассыпятся. Стражники, привезите из замка мои пожертвования!

Воины подчинились. На лицах воспитательниц отразилось непонимание. Впервые они увидели, что кто-то из лордов по-настоящему обеспокоен происходящим.

Авелина и Конан переглянулись. Янина вела себя так, как нужно было для осуществления плана.

Подарки доставили в приют. Принцесса открыла ларцы и раздала детям красивые игрушки. Сироты смотрели на них округлившимися не верящими глазами.

– Благодарите, – напомнила детям воспитательница.

– Не стоит, – качнула головой Янина. – Если кто-то хочет меня поблагодарить, пусть сделает это по своей воле. Лесть я не приемлю.

Трое девочек обняли принцессу. Она засмеялась, радуясь их счастливым лицам. Одна из воспитанниц спросила, сжимая в руках подаренную куклу:

– Правда, что вы сестра короля?

– Правда, – улыбнулась Янина.

– Войска вашего брата убили моего папу и дядю, – глаза девочки наполнились яростью. – Значит, вы тоже убийца! Мне не нужны подарки убийцы!

Воспитанница бросила куклу и убежала. Принцесса застыла, осмысливая произошедшее.

– Арина, что ты себе позволяешь? – закричала воспитательница и бросилась за девочкой.

– Не трогайте её, – ослабевшим голосом попросила Янина. – Она права. Вальтэриан много плохого сделал южанам. Подарками вину не искупить. Игрушки убитых родителей не заменят… Вряд ли я имею право находиться здесь.

На глазах принцессы выступили слёзы. Она приподняла подол платья и выбежала из зала. Вздохи воспитательниц понеслись ей вслед. Авелина налила в бокал кровь русалки и всунула его Конану.

– Беги за ней, – шепнула она. – Осуществи наш план.

Оборотень кивнул и бросился за Яниной. Она вышла на ветхий балкончик, стараясь выровнять дыхание и успокоиться. Слёзы застыли на её щеках. Искусанные губы покрылись тонкой коркой крови.

– Выпьешь? – предложил Конан. – Поверь, станет легче.

– Я не пью, – отстранила бокал принцесса.

– Зря, – хмыкнул оборотень. – Вино, как опиум, даёт ощущение свободы, лёгкости и умиротворения. Выпивший его забывает обо всех проблемах.

– Вино вредит здоровью, – сморщилась Янина.

– От одного бокала ничего не случится, – ухмыльнулся Конан.

Принцесса зажмурилась и залпом выпила русалочью кровь.

– Как тебе? – полюбопытствовал оборотень.

– Напоминает болотную жижу, – призналась Янина. – Однако всё равно спасибо за заботу.

– Пожалуйста, – стушевался Конан.

– Мне нехорошо, – пробормотала принцесса, ощутив головокружение. – Лорд Конан! Я сейчас…

Бокал выскользнул из ослабевшей руки Янины и с треском разбился. Зелье Авелины оказалось слишком сильным. Принцесса не стала безвольной, а потеряла сознание.

В тени пальм зачирикали попугаи. Синие обезьяны встрепенулись и улетели, взмахнув перепончатыми крыльями. Кокосы попадали на траву, придавив котов-броненосцев. Их мяуканье в миг огласило округу, раззадоривая двухголовых собак и чешуйчатых лемуров.

Оборотень взял Янину на руки и отнёс в карету. Вернувшись в замок, он разделил с принцессой ложе. Русалочьи чары не дали ей проснуться. Она забеременела от Конана, ничего не почувствовав.

Глава 10
Порок в сердцах не дремлет

В библиотеке обители Кастор искал упоминание о испытании для мессии… и не находил. Подозрения насчёт Майслава усиливались. Высший жрец потёр переносицу, откинувшись на спинку стула, и убрал прогоревшую за ночь свечу.

Старший жрец пересёк порог библиотеки, тихо шурша мантией. Лучи восходящего солнца, пробившись через закрытые окна, осветили его лысину и напряжённое серое лицо.

– Брат Майслав! – поприветствовал Кастор. – Что ты хотел?

– Облегчить твои поиски, – вздохнул старший жрец. – Я выдумал легенду об испытании для мессии… В купели омывались при посвящении в навьяны. Перестали, потому что вода утратила волшебные свойства.

– Ожоги Вартана тоже твоя вина? – спросил Высший жрец.

– Моя, – подтвердил Майслав. – Когда он оказался в купели, я ушёл в другую комнату и поднял рычаг, нагревающий воду.

– Ты чуть не погубил ребёнка! – ужаснулся Кастор.

– Я надеялся, Шератан образумится и не станет рисковать его жизнью, – поведал старший жрец.

– Не прикрывай свои грехи грехами другого.

– Ты не знаешь мир, как знаю я. Было время, мы на крови отстаивали праведность культа Нави. Шератан посягнул на власть в обители, презрел трактат о мессии, а, значит, стал отступником. Он поставил личные интересы выше общих. Я вынужден был пожертвовать Вартаном ради сохранения порядка.

– Создатель такого не одобрит.

– Не суди. Ты не застал времена, когда тысячи навьянов горели на кострах. Жрецы Четырёх Стихий рассказывают о доброте и милосердии, хотя сами купались в нашей крови. Их религия стала верховной, потому что они коварнее. Из-за нашей доброты мы проиграли. Теперь большинство жителей Сноуколда называют нас отступниками. Глупцами. Презирают. Клеймят и сжигают. Всё было бы по-другому, плати мы жрецам Четырёх Стихий их же монетой. Больше я не стану смотреть, как рушится мой мир. Покривлю душой, если надо, но спасу его.

– Разрушишь чужой мир, чтобы выстроить на обломках свой?

– Так строились все великие королевства. Я не виноват, что закон мироздания суров.

– Насилие не приемлемо, – возразил Высший жрец.

– Без него не остановишь разбойников, пришедших грабить и убивать, – молвил Майслав. – Проповедник им подобен. Он вредит обители, пытаясь установить в ней свои порядки. Ты мессия! Гааврил не ошибся, вверив тебе судьбу культа. Ложь Шератана опасна. Она идёт против мудрости Гааврила.

– Ты тоже считаешь меня избранным? – уточнил Кастор.

– Разумеется, – закивал старший жрец. – Я сделаю всё, чтобы защитить тебя и обитель.

– Ты согрешил и я, как мессия и настоятель обители, вынужден наложить на тебя олоткарию, – заявил Высший жрец. – Ты искупишь грехи заточением в комнате, строжайшим постом и молитвами.

– Как считаешь нужным, – повиновался Майслав.

– В главном зале я поведаю братьям и сёстрам о твоём грехопадении, – предупредил Высший жрец.

– Собратья не сочтут мой поступок грехом, – возразил старший жрец. – Однако я предстану перед ними, если тебе угодно. У братьев не должно быть секретов друг от друга. Только помни: расскажешь, что я грешен, придётся упомянуть, что испытания для мессии не существует. А значит, доказательств твоей избранности нет, и выживший мальчик тоже имеет право на священное звание.

Кастор вяло улыбнулся. Ему не хотелось рушить веру братьев и сестёр в свою избранность. Однако долг перед Создателем того требовал. По звону колокола навьяны собрались в главном зале и стали в круг. Высший жрец, пройдя в центр, объявил:

– Испытание для мессии было ложью. Майслав подстроил его, чтобы Шератан не смог обмануть ваши чистые сердца и объявить избранным обычного мальчика. Братья покаялись, и я принял решение наложить на них олоткарию.

Шератан и Майслав покорились воле Кастора. Проповедник жалел, что подверг ребёнка опасности. Старший жрец – нет. Ведь замысел удался, пусть мессия и не принял его сторону.

По распоряжению Кастора младшие жрецы увели провинившихся, одаривая снисходительными взглядами. Высший жрец помолился за души грешников и вернулся в библиотеку.

– Я сам грешен, – рассуждал он, листая древний трактат о жезле Четырёх Стихий. – Разве можно мне карать других? Хотя… олоткария не кара, а избавление при жизни от грехов, привилегия, дарованная только жрецам Нави.

– Не скучно одному корпеть за книгами? – бесшумно вошла Ликея.

– Мне – нет, – вздрогнул от неожиданности Кастор. – Почему ты здесь? Поздно уже… Я думал, ты не любишь читать.

Оборотниха подошла ближе. Её оливковая кожа напоминала расплавленное золото. Чёрное кожаное платье стягивало грудь и открывало плечи. Полупрозрачная накидка скрывала густые чёрные волосы, создавая видимость навьянского одеяния.

– Ещё бы платье с зелёными рукавами надела, – пробормотал Высший жрец, вспомнив наряды штормгротских куртизанок.

Ликея не расслышала.

– Что тебя беспокоит? – спросила она, приближаясь с грацией пантеры.

– Совесть, – буркнул Кастор. – Увы, не всем знакомо это чувство.

– Шератан и Майслав заслуживают олоткарию, – проигнорировала его тон Ликея. – Не печалься о них.

– Тебя произошедшее совсем не тревожит? – разозлился Высший жрец. – Шератан ведь твой друг!

– Не люблю думать о грустном, – улыбнулась оборотниха.

– Книги о смерти и рождении тоже полны грусти, однако наша религия строится на них, – заметил Кастор. – Мы должны изучать мироздание, превозмогая мирские чувства.

– Никогда не любила занудных философов, – призналась Ликея.

– Понимаю, – кивнул Высший жрец. – Многие предпочитают не замечать проблем, а тех, кто указывает на них, называют нудными философами. Глупо жить в неведении и скалиться на каждого, кто хочет показать мир таким, какой он есть. Проблема Сноуколда в том, что умных сжигают на кострах! А глупцы живут и размножаются. Их миллионы. Миллионы слепых глупцов!

– Тише, – удивилась его реакции оборотниха. – Я не хотела тебя обидеть! Наоборот, пришла, чтобы утешить.

– Извини, – протёр вспотевший лоб Кастор. – Я вспомнил рассказ Майслава об убийствах навьянов… Стоп. Что значит «утешить»?

– Не пугайся, как девственница в первую брачную ночь, – рассмеялась Ликея. – Неужели ты, молодой здоровый парень, откажешься от возможности снять напряжение?

Высший жрец оторопел. Зрачки его расширились, руки чуть не выронили книгу. «Как навьянка в священном месте может предлагать мне такое? – недоумевал он. – Мне, давшему клятву отринуть мирское? Не демон ли искушает меня в обличье распутной девки?»

– Не молчи! – потребовала Ликея. – Я предлагаю тебе испытать удовольствие, а не удар дубинкой по голове. Встреча с Создателем не так сладка, как час любви.

Оборотниха хотела обнять Высшего жреца. Но он вскочил со стула, как ошпаренный, и испуганно уставился на неё.

– Что убегаешь, будто чёрт от ладана? – опешила Ликея. – Соргасы, основатели нашей веры, тоже грешили.

– Деяния этих распутников – твой главный аргумент? – вопрошал Кастор. – Я… мне… Мне безразлично мирское удовольствие! Душа превыше всего. Сестра, не уподобляйся демонам и развратникам.

– Говорят, зло притягивает, – прошептала оборотниха. – Однако чистота, подобная твоей, манит не меньше. Позволь ощутить твой свет в себе… Познай мой порок. Добро и зло тянутся друг к другу с непостижимой силой. Злодею нужен герой, а герою злодей. Иначе они чувствуют себя неполноценными.

– Веди себя, как подобает навьянке, а не куртизанке, – приказал Высший жрец. – Не смей порочить словами и мыслями священную обитель. Надень наряд, достойный жрицы Нави. Иначе я и тебя подвергну олоткарии! Не подходи ко мне больше, сестра разврата!

– Ну и дурак, – обиделась Ликея.

Кастор отвернулся к окну, а когда повернулся, она уже ушла. Он схватил книгу со стола и кинул в стену. Оборотниха пробудила в нём желание, избавиться от которого было тяжело. «Я аскет, я праведен, я свят, – убеждал себя Высший жрец. – Предложение Ликеи меня не интересует! Я искренне возмущён её словами. Плоть моя скоро успокоится… Скоро…»

В комнате стало душно. Кастор выскочил во двор, мокрый и красный. К зову мятежного тела он остался глух. Ночной воздух одарил его прохладой. Звёзды, далёкие и неприступные, напомнили о святых навьянах.

Химра, Агафоний, Мадс, Рафаил… Они не успели нагрешить. Смерть рано забрала их. Если бы святые навьяны жили дольше, остались бы они безгрешными или порок запятнал бы и их имена? Высший жрец решил, что все грешны. Кто-то в большей степени, кто-то в меньшей. Идеален только Создатель, потому что он – энергия, пронизывающая пространство. Кастору стало легче, когда он понял, что идеальным стать не способен, а потому реакция его плоти вполне естественна.

Лёгкий ветерок трепал кудри Высшего жреца. Кастору чудилось, будто духи поют о его победе над соблазном. Он улыбнулся ночному мраку и перестал рассуждать о мироустройстве. Отметил, что Ликея права, и философия навевает только грустные мысли. Зато как сладко, когда знаешь больше других, когда ты правильнее и добродетельнее. Мысль о собственной исключительности ласкала сердце Кастора. Он не заметил, что не победил главный порок. Гордыню.

Глава 11
Базар демонов

Путники из Верхнего мира спрятались за каменными глыбами и устроили ночлег. Воины, поставленные на караул, вглядывались в бескрайние серые пески, оберегая спящих. Астрид снилось, что она стала королевой, стражникам – большое жалование. Подсознание Беатрисы упорно напоминало ей о Вальтэриане, погружая в реалистичные сны.

Она стояла посреди площади в оранжевой шубе, шапке и сапожках на высоком каблуке. Лёд сверкал под ногами. На золотые волосы падали снежинки. Лорды и леди, наряженные в меха, проносились мимо. Их коньки оставляли радужный след.

Сани, запряжённые тройкой белых пегасов, величественно выехали со стороны замка. Колокольчики, вплетённые в поводья, звенели. Серебряные копыта цокали, разрезая лёд.

Беатриса присмотрелась и увидела в санях Вальтэриана. Серебряный камзол с изумрудными узорами змеи обтягивал худощавое тело. Меховая накидка, белая, как снег, едва прикрывала плечи, грозясь улететь, если подует ветер. Ледяная корона и перстень власти освещали площадь ярче северного сияния.

Король остановил сани, натянув поводья, и посмотрел на ведьму из-под длинных ресниц, припорошенных снегом. Блеск холодных голубых глаз заворожил её.

– Здравствуй, Беатриса, – произнёс Вальтэриан, вальяжно спрыгнув на лёд.

– Ваше Величество, – поклонилась ведьма.

– Погода альтаирская, холодная, – поёжился король. – Садись в сани. Я приехал за тобой… Не будем тратить время на светские беседы. Скоро стемнеет. Мне не хотелось бы провести остаток дня среди суетливой толпы подданных.

– Тебе не безразлично, поеду я с тобой или останусь? – вопрошала Беатриса.

– К сожалению, где будешь ты, мне не всё равно, – вздохнул Вальтэриан. – Не безопасно юной леди гулять вечером в одиночестве. Довольно упрямиться. Я правитель мира. Со мной тебе нечего бояться…

– Снег кружит вокруг тебя, – заметила ведьма. – Ты почти ледяной.

– Ты привыкнешь к холоду и ко мне, – заверил король. – Позволь стужи завладеть тобой, превратить тебя в ледяное изваяние, и мы станем похожи. Моя…

Вальтэриан приблизился и поцеловал Беатрису. Её губы покрылись коркой льда. Дрожь усилилась. Король настойчиво коснулся плеч ведьмы, и она опустилась в сани. Он снял накидку, укрыл Беатрису и дёрнул поводья.

Крылатые кони заржали. Сани качнулись и воспарили в небо. Пегасы, подчинившись мысленному приказу Вальтэриана, понеслись к облакам, навстречу грядущей ночи. Сумрак опустился на земли Альтаира.

Крики и рычание батории прервали сон Беатрисы. Она вскочила, смахнув мокрые от жары волосы. Перед ней предстала жуткая картина. Один стражник умирал, истекая кровью, а другой с силой вонзал клинок ему в грудь.

– Остановитесь немедленно! – приказала ведьма. – Объяснитесь, что произошло?

– Я отомстил, – сказал воин, вынимая оружие из мёртвого тела. – Подлец поплатился жизнью за то, что переспал с моей женой. Неужели думали, что я прощу его?

– Полагала, вы не опуститесь до банальной мести, – закатила глаза Беатриса. – Убивать стража из свиты невесты короля вам никто не позволял. Нас и так мало. Врагов много.

– Своего врага я только что прирезал!

– Жену тоже прирежете? – поинтересовалась Астрид. – Вряд ли ваш сослуживец брал её силой. Скорее всего, она его соблазнила. Не удивляйтесь. Вы стары. Ваша жена наверняка молода, как и покойный воин. Сами за ней не углядели, а теперь мечом размахиваете, хотя я не позволяла вершить самосуд. Вы – мой подданный! Не забывайте.

– Разве с вами, лордами, забудешь? – оскалился стражник. – Вы на каждом шагу кичитесь происхождением. Хватит! Я не собираюсь более терпеть ваши приказы.

– Молчите! – воскликнула леди Мейрак. – По возвращении напишете заявление об уходе из стражи. А пока следуйте правилам.

– Лучше я в одиночку найду путь домой, если мир лжецов и воров можно назвать домом, – рявкнул воин. – Желаю здравия королю и его будущей коронованной покойнице!

– Схватить его! – закричала Астрид.

– Пусть идёт, – возразила Беатриса. – Если достоин жизни, вернётся, если нет, умрёт. Стражи, похороните зарезанного сослуживца, и мы снова отправимся в путь.

Воины соорудили из камней подобие могилы, положили туда покойника и засыпали вездесущим серым песком. Леди Мейрак встала с глыбы, одёргивая платье. На лице её отразилась усталость.

– Нужно идти в город, – направилась вглубь пустыни ведьма. – Нечисть там устраивает чёрные базары. На них можно купить карту Нижнего Сноуколда. Те, что я взяла с собой, не точны. Я всё больше убеждаюсь в этом с каждым днём путешествия.

– Сразу нельзя было понять это? – проворчала Астрид. – Я замучилась! Моё платье почернело от дорожной пыли. Подол испачкался в песке.

– Потерпи, – попросила Беатриса. – Мы должны выполнить задание короля прежде, чем демоны попытаются напасть.

– Сколько можно? – простонала леди Мейрак. – Надоело бродить по Бесконечной пустыне! Мы даже не знаем, где находится сердце Нижнего мира.

– Найдём карту, найдём и его, – заверила ведьма.

– О Четыре Стихии! – вздохнула Астрид. – Почему я, леди Штормгрота, вынуждена скитаться по пустыне, как бродяжка? Вальтэриан ответит мне за унижение. После свадьбы я устрою ему «счастливую» жизнь!

Беатриса снисходительно потрепала её по плечу, и путники ускорили шаг.

За дюнами и барханами простирались огромные чёрные шатры. Над ними парили надписи с названиями товаров. Позади возвышались жилища демонов – прямоугольные строения, наверху которых горели чёрным пламенем костры. От них на центральную площадь шёл холод, спасающий от духоты.

В шатрах торговали низшие демоны. Полки ломились от тёмных зелий, эликсиров и наборов из перьев чёрного петуха, жабьей кожи и битых зеркал. В сундуках лежали кинжалы, открывающие порталы в иные измерения, и соломенные куклы для проклятий. Шкатулки переполняли заколдованные перстни. Игральные карты кружили над волшебным трюмо, не давая отвести взгляд, призывая сыграть в них.

Зелёные морские черти с перепончатыми лапами бродили меж торговых рядов, выискивая поющие жемчужины. Призраки бесцельно слонялись от одного шатра к другому, рассматривая товары.

Среди торговцев больше всех было представителей расы бадзулов. В демоническом обличье они представляли собой краснокожих монстров с чешуйчатой кожей, ветвистыми рогами и мощными крыльями. Чтобы запастись товаром, бадзулы принимали вид тощей худой старушонки и поднимались в Верхний мир. Торговали они крепкими спиртными настойками, купленными у кентавров, и эльфийским шёлком.

За бадзулами стояли демоны болотных топей, анцыбалы. Они были покрыты камышами и водорослями. Запах тины, исходящий от них, привлекал семикрылых мошек. Анцыбалы торговали сонными грибами, сушёными пикси и целебными травами.

Путники из Верхнего мира спрятались за большим шатром и принялись совещаться, наблюдая за торговцами.

– Не вижу, чтобы кто-то продавал карту Нижнего мира, – проворчала Астрид. – Вокруг только отбросы демонического сообщества. Вдруг они нас заметят? Не хочу, чтобы они приближались! У них мерзкий вид и запах!

– В шатре лихи одноглазой лежит что-то похожее на карту, – присмотрелась Беатриса. – Я проверю.

– С ума сошла? – испугалась леди Мейрак. – Лихо не поверит, что ты демоница!

– Постараюсь запутать её, – прикусила губу ведьма. – Стражник, дай плащ.

Воин повиновался. Беатриса накинула капюшон, поправила на груди брошь и шепнула:

– Скоро вернусь. Притаитесь и ждите меня.

– На что ты собралась покупать кару? – спохватилась леди Мейрак. – Деньги исчезли вместе с каретой.

– Не ими расплачиваются на базаре демонов, – прошептала ведьма. – Лихо сильный колдовской артефакт потребует или душу.

– Зачем ей душа? – поинтересовалась Астрид.

– Из души можно энергию выпить и ауру свою укрепить, – ответила Беатриса. – Ещё можно приказывать тому, чьей душой обладаешь, или заставить его после смерти служить в обличье призрака. Большинство демонов предпочитают последнее. Поэтому в их замках много безвольных слуг.

– Собираешься отдать душу?

– Надеюсь, до этого не дойдёт. Следи за баторией. Не дай ей побежать за мной. Иначе она выдаст нас.

Беатриса подняла полы платья и приблизилась к шатру с картами. Тощая лихо встала со стула, скрипнув подлокотниками. Она имела глаз в середине лба, крючковатые руки и копну седых волос. Туника прикрывала её бледное тело.

– Чего надобно? – спросила лихо зычным голосом.

– Покажите мне… – начала говорить Беатриса.

– Стой! – вскричала торговка. – Ты же ведьма! Точно! Чую твою энергетику. Зачем в Нижний мир пожаловала?

– Тише, пожалуйста, – прошептала ведьма. – Я не хотела бы привлекать внимание других демонов. По поручению лорда Соргаса я должна узнать, как рынок работает. Всё ли в порядке.

– Врёшь, – не поверила лихо. – Ну и ладно. Мне главное товар сбагрить. Выбирай, что желаешь.

Беатриса прошлась взглядом по витрине и её взор упал на карту, свёрнутую в пёстрый рулон.

– Она точная? – поинтересовалась ведьма.

– Ишь ты, хитрая! – усмехнулась торговка. – Точных карт нет. Нижний мир постоянно изменяется. Камни перемещаются, лавовые реки засыхают. Однако за щедрую плату я могла бы поискать…

– Хорошо, – пробормотала Беатриса, увидев стражников лорда Люцэра. – Только поскорее.

– Торопыга, – проворчала лихо и достала из-под прилавка чёрную карту. – Бери! В тёмную комнату занесёшь, проявится.

– Чем платить?

– Давай душу!

– Нет ли другого способа расплатиться?

– Забавная ты девка. Какой другой? Мы в царстве демонов! Если бы я была мужиком, может, взяла бы иную оплату. Мордашка у тебя смазливая, прям как они любят!

– Я не это имела в виду, – оскорбилась Беатриса. – Я расплачусь. Душой.

– Сразу бы так, – торговка пододвинула к ведьме зеркальную шкатулку и кинжал. – Порежь палец, напиши инициалы на зеркале – и сделка будет заключена.

Ведьма вздохнула и сделала, как сказала лихо. Затем взяла карту и хотела уйти.

– Куда собралась? – возмутилась торговка. – Душу отдала кому-то, а мне солгала. Обманщица!

– Невозможно, – изумилась Беатриса.

– Смотри, – разозлилась лихо. – Не отражаются твои инициалы на зеркале. Размазываются!

Ведьма вспомнила сон и содрогнулась. Вальтэриан предвидел её действия и опередил. Поцелуем он забрал душу Беатрисы. Платить торговке ей оказалось нечем.

– Стоять! – крик демона-покупателя прервал её мысли. – Стражники, сюда! Она объявлена в розыск. Я узнал! Она и её дружки изображены на плакате у въезда в город! Я сообщил! Мне будет вознаграждение?

Стражники Люцэра Соргаса обступили Беатрису. Она бросилась бежать, забыв об оплате карты. Воины и лихо погнались за ней. Ведьма коснулась броши и переместилась к Астрид.

– Я забрала карту, – сказала она. – Уходим.

– Ты наделала много шума, – проговорила леди Мейрак. – Наверняка квартал уже обыскивают шакалы Люцэра!

– Где Искра? – не увидела питомицу Беатриса.

– Понимаешь… она начала царапаться и кусаться, когда ты разговаривала с лихо. Я не удержала её. Батория убежала.

– Астрид!

– Что? Ты же знаешь, я не люблю животных. Тем более, с острыми когтями.

– Я пойду за ней.

– Стражники Люцэра тебя заметят. Они могут схватить нас.

– Я буду осторожна.

Беатриса сжала брошь и оказалась в тёмном переулке. Прислонившись к стене, она принялась наблюдать за происходящим на рынке. У лавки морского чёрта ведьма заметила, как шторка, разделяющая корыто с рыбами и прилавок, шевелится.

– Искра, – позвала питомицу Беатриса, но та не откликнулась.

Ведьме пришлось выйти. Она откинула шторку и разочарованно ахнула. Вместо Искры у корыта сидел рыжий кот. Он доедал жирного карася и довольно урчал. Уйти Беатриса не успела. Воины Люцэра окружили её.

– Вы арестованы, – заявил начальник стражи. – Приказ короля.

– Люцэр не Вальтэриан, – шикнула ведьма.

– Приказы выражают волю обоих лордов. Пройдёмте с нами.

Беатриса сняла брошь и посветила ей в лицо стражника. На её удивление ничего не произошло.

– Лорд Люцэр предупредил о вашем артефакте, – ухмыльнулся воин. – Наши доспехи сделаны из лунного камня. Он препятствует воздействию любых чар. Теперь волшебная брошь – лишь украшение. Мне она не опасна.

– В отличие от огня, – сказала Беатриса и запустила в демонов огненную волну.

Они сгорели. Ведьма помнила, что демоны могут воскреснуть из пепла, поэтому поспешила скрыться. В восточной части базара она нашла баторию. Питомица радостно бросилась в её объятия.

– Ты меня испугала, – призналась Беатриса. – Пришлось из-за тебя поджарить пару демонов.

Искра завиляла хвостом.

– Я знаю, ты тоже переживала за меня, – произнесла ведьма, заходя за угол. – Теперь исчезаем. Полагаю, магии броши хватит, чтобы перенести нас обеих.

Беатриса взяла баторию на руки, и они переместились к остальным путникам. Астрид предложила уйти в пещеру, чтобы проявить карту. Дождавшись, пока демоны, рыскающие на базаре, успокоятся, они пошли на запад.